Василий Белов «Плотницкие рассказы»
Автор повести приехал в отпуск в родную деревню. Чем заниматься в деревне 24 зимних дня? Да хотя бы отремонтировать баню. Одному такой ремонт было не потянуть, пришлось звать себе помощника, старика-плотника Олешу. А пока идет ремонт, Олеша вспоминает прожитые годы, а напарник слушает.
Входит в:
— сборник «Повести и рассказы», 1984 г. > цикл «Воспитание по доктору Споку»
— сборник «Холмы», 1973 г.
— сборник «Повести и рассказы», 1980 г.
— журнал «Роман-газета, 1982, № 13-14», 1982 г.
— антологию «Повести и рассказы советских писателей. В двух книгах», 1985 г.
— антологию «Поле Родины», 1986 г.
— антологию «Живая вода», 1989 г.
— сборник «За тремя волоками», 1989 г.
— сборник «В кровном родстве», 1996 г.
— антологию «Русская проза второй половины XX века», 2009 г.
1973 г.
1980 г.
1984 г.
1985 г.
1986 г.
1989 г.
1989 г.
1996 г.
2002 г.
2005 г.
2007 г.
2015 г.
2019 г.
2019 г.
Периодика:
1982 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 3 ]
Стронций 88, 7 августа 2024 г.
Так получилось, что я долго читал эту совсем небольшую повесть, и только потом понял, почему. Я её растягивал, я её смаковал по глоточку, как тот коньяк, — мне не хотелось её завершать.
Прямо перед этой повестью я читал «Кончину» Тендрякова – вещь, в которой я чувствовал недюжинную силу, но от которой было мне морально тяжело. А здесь – я отдыхал душой. Хотя обе эти вещи – так называемая «деревенская проза», и обе они чуть-чуть отражались друг в друге. Но насколько светлые «Плотницкие рассказы»! Как много в ней кислорода и солнца истаивающей зимы, какой сочностью отдает её простой, красивый язык. А ведь не только в нём радостное и веселое – в рассказах этих двух престарелых друзей-недругов сквозят и личные драмы, и общая несправедливость, трагичность общества и жизни. А ближе к концу, когда несправедливого прошлого набралось чуть больше, и вовсе подумалось, что, написанная в 60-е годы, повесть вдруг обновилась актуальностью нынешнего дня, в плане оценки уже не становления колхозов, а общего советского прошлого – все та же непримиримость взглядов, но только жить-то нам вместе, бок о бок, миром.
На самом деле, чем сильнее я вглядываюсь вглубь этой повести, в её морозную кристальную прозрачность, тем сложнее она мне кажется, тем больше, кажется, в ней спрятано – и прямо на виду. Такова магия хрустального и сочного стиля, его искренней простоты и красоты – вот даже вполне себе взрослые намеки и крепкое словцо смотрятся в нём естественно, не грубо и не пошло, а на это тоже нужно огромное мастерство.
Прозрачный сладкий леденец – эта повесть. Сладкий, веселый, печальный и глубоко серьезный. Таких произведений ещё поискать!