Антонин Ладинский «Когда пал Херсонес»
- Жанры/поджанры: Историческая проза
- Общие характеристики: Приключенческое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Европа (Южная Европа ) | Россия/СССР/Русь )
- Время действия: Средние века
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Любой
В 989 году князь Владимир Святославич покоряет Херсонес Таврический. Спустя короткое время князь принимает христианство и женится на Анне, сестре Василия II императора Византийской Империи. Рассказ ведётся от лица начальника византийского флота Ираклия Метафраста. Склонный к философии, он становится свидетелем и участником политических интриг и сражений.
Время написания 1937-1958
Входит в:
— цикл «Голубь над Понтом»
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
strannik102, 8 марта 2024 г.
Тысячи глаз, с такой радостью взиравшие на мир, погасли навек… (цитата)
Хотя роман позиционируется как исторический на тему возникновения государственности на Руси, однако воспринимается скорее просто как историческая книга о последней четверти X столетия. Причём в центре внимания примерно на равных находятся как Византия того периода, так и Киевская Русь. При этом Русь фактически только в образе князя Владимира, его дядьки и сподвижника Добрыни, ну и ещё несколько исторических персонажей эпизодно мелькают. И поскольку рассказчиком является византиец Ираклий, патрикий и военачальник, то и события этого периода мы получаем в преломлении его точки зрения и как бы через его повествовательный стиль, стиль рассказчика.
Ну, а времена, сами знаете какие — крещение князя Владимира и всей Руси, низвержение языческих идолов — Перуна и всех прочих традиционных богов славянского пантеона. И параллельно с этим женитьба князя Владимира на сестре византийского кесаря Василия Анне со всеми предшествующими этому событиями.
Честно говоря, сама книга особо не впечатлила, как-то всё показалось конспективным изложением. Однако свою роль роман сыграл, ибо заставил полезть в глубины истории и прочитать что там есть про болгаробойца Василия и сопутствующие исторические события. В общем, та ещё человеколюбивая христианская мораль царствовала...