Эмиль Золя «Тереза Ракен»

Книга — исследование темпераментов и животного начала отдельных индивидов. В центре повествования два совершенно разнохарактерных человека — парижанский повеса Лоран, которого по жизни почти всё устраивало, и воспитанница мелкой торговки Тереза, которую по жизни не устраивало почти ничего, которая хотела рвать и метать, но её мнения никто не спрашивал и ей приходилось всё сносить, опустив голову. Даже замуж её выдали, не спросив, а хочет ли она выходить за болезненного юношу, который чудом дотянул до совершеннолетия.

После того, как Лоран и Тереза случайно встретились, между ними пробежала такая искра, что оба, казалось, уже не могли друг без друга. Именно Тереза навела Лорана на мысль, что можно убрать её муженька — и тогда они смогут пожениться.

Сказано — сделано! Мужа Терезы убрали. Но что-то как-то не сложилось у них. За тот год, который сообщникам пришлось разыгрывать комедию, обоюдные чувства притупились. Зато и тому, и другой всё чаще и чаще стал являться во сне и наяву призрак убитого...

Поэтому они всё же поженились, чтобы изгнать призрак из своей жизни раз и навсегда. Этого не произошло, и семейная жизнь стала похожа на ток-шоу «Сдохни или умри». Что примечательно, автором не раз и не два подчёркивается, что это не были угрызения совести. Их просто мучил призрак убитого ими шкета. Печать Каина, как говорится. Но не та, которую всячески подчёркивали и которой гордились герои Германа Гессе и Юрия Мамлеева, а настоящая, которой Б-женька пометил Каина, чтобы никто его не шлёпнул, но Каин всё равно боялся. Так и умер в страхе, но детей заделал. Это пока у одних авторов убийство помогает заглянуть внутрь себя/внутрь человеческой души/за грань видимого мира. Что происходит на самом деле, проверять не посоветую, наверное. Но написано превосходно. Кстати, у Лорана печать Каина имеет вполне себе вещественное воплощение — защищавшийся из последних сил утопленник кусанул его в шею. Сильно кусанул. Я надеялась, что от этой раны он и умрёт, но...

«Теперь всё стало печатью Каина.»

Так они и жили — причиняли друг дружке невыносимые муки, избивали один другую и в конце концов приняли ядЪ, чтобы больше не мучиться. Недолго и несчастливо, ну зато хоть умерли в один день. Fin.

Скорее всего, для большинства чтение будет крайне малоприятным. Во времена Золя книга вообще была встречена максимально неодобрительно, и писатель был вынужден снабдить второе издание предисловием в духе «это не я торможу — это вы гоните!» Имел полное право, в принципе. Возможно, если бы Золя написал «Красную букву» и «Портрет Дориана Грея», это совершенно точно можно было бы читать.

Что ещё... А, ну да, котика жалко. До какой же ручки надо было дойти, чтобы просто вообразить, что в кота вселился призрак убиенного?.. А так, в общем-то, да. Есть люди, с которыми своего счастья не построишь просто потому что. А Тереза и Лоран ещё и на чужом горе собирались построить его. Не смогли.

Других они успешно обманывали. А себя не удалось.

«Уважаемые посетители, 12 мая магазин закрывается навсегда».

Читать в эмоциональном плане было непросто. Но написано прекрасно. Хотелось бы немного поворчать, что в некоторые психологические кунштюки героев я абсолютно не верю, да не буду. Автору на момент написания 27 лет, и это его первый более-менее «серьезный» роман – поэтому простительно.

По накалу страстей похоже на «Преступление и наказание» (появившееся в печати, к слову, за год до издания «Терезы Ракен») — только без Бога и покаяния. Еще похоже на флоберовскую «Госпожу Бовари» и ранний набоковский роман «Король, дама, валет». Там тоже про адюльтер. Но два последних товарища живописуют происходящее отстраненно, не пытаясь показать свое отношение к происходящему. Совсем по-другому у Золя. Здесь уши автора (и его отношение к происходящему) торчат повсюду. Это никак, с моей точки зрения, не умоляет текста: писатели бывают разные. Одни более склонны к «учительству», другие менее. Что лучше – не берусь судить, думаю, для разных читателей по-разному.

Сюжет в романе достаточно тривиальный, поэтому внимание мое было обращено в основном на то, как это «сделано». Мне понравилось. Написано ярко, выразительно, искренне, — что называется, от души. А местами даже, не побоимся этого слова, с проблесками гениальности. Главный минус книги, как по мне, это неправдоподобное (во многом) психологическое «наказание», которое претерпевают Тереза и Лоран. Не верится мне в это. Бесконечно себя так изводить – ну не бывает такого… Хотя, кто его знает, быть может, Золя так и хотел все это изобразить, доведя свое повествование до гротеска и абсурда.

Еще одно замечание по поводу «натурализма», которым Золя охарактеризовал свое творчество. Мне кажется, слово выбрано не очень удачно. Я бы обозвал это направление, ну, скажем, каким-нибудь «новым романтизмом». Такая яркая эмоциональная атмосфера, такие яркие краски (часто контрастные), картинки-сцены с налетом мистики, временами нагнетание ужасов, как в «готических» романах (кот Франсуа практически срисован с кота Э. По), бушующие шекспировские страсти (финал так вообще, как в «Ромео и Джульетте») и т.д. и т.п. Плюс к этому полное отсутствие авторской бесстрастности – все это как-то не походит на заявленный «физиологический роман». По мне так это романтизм чистейшей воды, только вывернутый каким-то странным образом. Я не филолог, не знаю, какой правильный ярлык приклеить к подобному тексту.

Отдельной похвалы заслуживает предисловие: интересен не сам повод, из-за которого оно появилось, а собственно содержание.

Важное Предупреждение: об этом романе сложно говорить без частичного раскрытия сюжета. Если для вас убийство бабки у Достоевского спойлер, то лучше не читайте мой отзыв. И отзыв strannik102 тоже. И Lucie Morton. А вот Зараза можете, он чист.

Лёгкое Недоумение: что-то я недопонял Lucie Morton: цитата автора из предисловия, цитата из примечания, и пересказ содержания целиком – зачем? Ладно :/

Обычное Предупреждение: это будет очень сумбурно.

Любопытно получилось, однако: ни Золя не читал Достоевского, ни Достоевский не читал Золя, но с разницей около года написали похожие по канве романы, где совершается идентичное преступление, убийство никчёмного человека, а затем наступает схожее детально описанное наказание в виде разложения человека заживо. Главное отличие в том, что Достоевский сводит всё к теме религии, бога, в которых, от части, убийца находит искупление, ведь Достоевский жалеет своего мученика, наделяет совестью и раскаянием, тогда как для Золя убийцы это подопытные животные и отношение к ним соответствующее.

Замечу, что преступление Достоевского является катализатором новых событий и интриги, на продолжении всего романа натянутый нерв не проседает, у Золя же сюжет быстро обрывается, динамика спадает до описания (порой с частыми повторениями) внутренних и внешних перевоплощений героев да редких диалогов; всё что остаётся от интриги укладывается в два вопроса: «Какое наказание уготовано убийцам?» и «Госпожа Ракен узнает?». Советую обратить на это внимание, кому неинтересно читать потоки развивающейся шизы, галлюцинаций и страха забуксует уже на трети романа.

Ниже strannik102 говорит о вайбах Кинга, По, Гоголя. Я согласен, но не согласен. Не соглашусь с определением Что Именно есть ужастики в этом романе. Ниже я скажу фразу «жуткий романтизм» и сравнение с По здесь очень кстати. Но, на мой взгляд, ужасы По не пугают, романтизм в принципе слабо пугает. Только одна достойная Кинга сцена (или наоборот) мне показалась действительно неприятной и пугающей. Я говорю о самом преступлении. Не помню, когда в последний раз мне было настолько мерзко и неприятно. Вот эта беспомощность и тщетность попыток жертвы выжить, муки от осознания происходящего и ужасного исхода, – за этим всем очень невесело наблюдать, какой бы человек ни был, всё равно проявляешь человеческую жалость. Есть ещё один момент, он не совсем страшный, но способен своим трагизмом и жестокой несправедливостью раздавить и опустошить – это первые слёзы госпожи Ракен. Вот тут пришлось отложить чтение и переварить.

Почему в предисловии автор говорит об отсутствии совести у Лорана и Терезы? Лоран – ок. Но Тереза? Что тогда означает её реакция на слова Лорана: «При этих словах Тереза выпустила руку Лорана. Ее словно что-то ударило в грудь. Бесстыдство любовника ошеломило ее. Она взглянула на него помутневшими глазами.» Это ли не совесть? Мне кажется, что бессовестному человеку такие страдания и реакции не свойственны. Вспомните муки Раскольникова, как совесть сжирала его изнутри. А теперь сравните это с ужасом происходящим внутри Лорана и Ракен – разве не страшнее их участь? Так страдают бессовестные животные? Не верим.

Мне по-человечески жалко Камилла. Гиперопеку матери можно понять. В свои тридцать лет он все ещё примитивный фригидный ребёнок. Его глупая простота и ребячество умиляет. В нём не потеряно простодушие. Это видно по той невинной реакции, когда он смеётся шутке с щекотанием носа соломинкой. Или как нелепа его попытка самоутвердиться: он кричит, что Тереза боится лодки, хотя сам боялся на неё ступить. Ещё забавно его наивное тщеславие, побудившее переехать в столицу и работать гос. служащим. Несчастная душа с изначально загубленной судьбой.

Золя придумал неожиданный финт. Наш убийца временами балуется живописью, от праздности, для виду, абсолютная бездарность малюет портреты. После совершенного преступления он возвращается в искусство, чтоб забыться, избежать реальности. И вот однажды талантливый однокашник художник посещает его мастерскую и восхищается новыми работами. В этот момент я сильно удивился, не ожидал такой щедрости от автора, не ожидал, что он решит наделить потерянного человека творческими способностями. Понимаете, всю историю нам показывали заурядное, туповатое, сладострастное животное – а тут раз! – и мы видим что-то похожее на человека, у которого развились доселе чуждые чувства, чуткость и впечатлительность. Мне показалось, будто сейчас будет спасение, эволюция в настоящего человека, но автор поступает мудро, оказалось, что внезапно проявившийся художественный дар и талант стали для убийцы возмездием, которого он не выдерживает. В чём заключается возмездие – читайте.

А какой вообще можно сделать вывод? Что тяжкий грех и спокойная жизнь несовместимы? Честно, есть сомнения. Кажется, будто true животные без совести приноровились бы жить в некоем покое, довольствуясь страстями и благами наследства. Или что даже если удастся избежать наказания по закону, со стороны власти, наказание придёт со стороны совести (которой, по словам автора, нет) и призрака пострадавшего? Вот этот преследующий призрак скверного прошлого отдаёт не жутким реализмом (цитата критика), а жутким романтизмом. Не верим. Для себя я уяснил, что стенания совести за совершённое преступление не получится заглушить пьянством, похотью, творчеством :)

Рекомендую.

«Бессонница валила их на ложе, устланное рдеющими угольями, и переворачивала их раскаленными щипцами.» (что-то на гениальном)

«Безделье, то животное существование, о котором он мечтал, стало для него возмездием.» (просто так)

Спойлерные Мысли о Разном:

Учитесь управлять страстями!

И если ты своей владеешь страстью, А не тобою властвует она (Р. Киплинг)

Если бы Золя написал свой роман примерно в наши времена, то я бы сказал, что здесь явно заметно влияние короля ужасов Стивена Кинга. Однако, поскольку всё ровно наоборот, то имею предположить, что Стивен Кинг однажды прочитал эту книгу, и явно или неявно, но она могла оказать своё влияние на творчество этого популярного современного писателя.

Хотя, казалось бы, ничего не предвещало присутствия именно чего-то ужастического — неприятного, реалистического — да, но ужасного… И аннотация готовила читателя к чтению физиолого-психологической любовной драмы, основанной на некоем криминальном событии. А может и событиях. И вроде бы с самого начала к тому и шло — мы постепенно знакомились с Терезой и её семьёй, проникались сочувствием к тому существованию, которое она вела, вынужденно выйдя замуж не по любви, а из чувства долга, уничижительно воспринимали её дражайшего супруга, да и всю компанию друзей семейства тоже не отличала ни глубина личностей, ни широта души. И будущий любовник Терезы месье Лоран тоже представал перед читателем мелким хлыщём.

Но вот появилась страсть и возникла любовная греховная связь, и оба наших героя кардинально изменились — и в Терезе и в Лоране жизнь буквально проснулась. И поскольку сила страсти прямо пропорциональная силе влечения и зависимости от своего партнёра, то наша парочка едва ли не одновременно и независимо друг от друга вскоре пришла к одному и тому же выбору — устранить мешающего им супруга Терезы.

Сказано — сделано. Однако чтобы не попасть под подозрение, оба любовника вынуждены не то что скрывать свою связь, но даже и прервать свои сношения-отношения — во избежание. А дальше как у Бекбедера — любовь живёт три года. И кроме того, натуры страстные так сильно расходуют себя в порывах своих страстей, что колебания маятника у них всегда имеют широкую амплитуду. И потому рано или поздно, но отношения любовников явно заходят в тупик. А ещё в силу впечатлительности художественной натуры Лоран буквально впадает в маньяческое состояние — везде и всюду ему мерещится утопленный им Камилл, начиная от любых собственных картин и заканчивая любовно-супружеским ложем.

Чем вся эта психологическая триллеровщина заканчивается — наверное объяснений не требует.

А где же тут ужастики-то? — воскликнете вы. А вы попробуйте сами почитать все эти описания внутренних состояний и Терезы и Лорана после совершённого ими преступления, да ещё представить себя на месте того и другого персонажа, и ей-ей, в вечернем сумраке комнаты да при выключенной лампе и вам может примерещиться всякая чертовщина. В общем, Эдгар По, Николай Гоголь и Стивен Кинг в одном романе!

Противоречивые чувства вызывает книга. С одной стороны, видно, что автор вложил в роман всю душу, преследуя цель проведения психологического эксперимента соприкосновения «сангвинической натуры» с «нервной». Он выступает одновременно не только как кукольник, который заставляет героев совершать те или иные поступки, но и как рассказчик, детально анализирующий и препарирующий не только все их слова и действия, но и мысли. Но мне кажется, автор слишком увлекся научной стороной вопроса, и герои его, с их темпераментами, поступают совершенно не в свойственной обычным людям манере. Такое ощущение, что если б автор перестал контролировать своих героев и отпустил их на свободу- поступки их и мысли были бы совершенно иными в этих же самых обстоятельствах.