Джон Ширли «Затмение: Корона»

Сокращенная версия заметки для Medium (http://bit.ly/2dlgPmM).

С годовщиной освобождения Освенцима, однако. Все помнят, кто именно его освободил?

Уже в начале трилогии Ширли, переосмысливая строки йейтсовского «Второго пришествия», через посредство механической птицы, шпионского беспилотника из металла и стекла, и ворона по кличке Ричард Прайор посылает читателю сигнал: эта книга — об энтропии. Не слишком приятно, только-только вынырнув из самого жестокого века в человеческой истории, обнаружить впереди те же исхоженные тропы. Какова судьба индивида в мире, где экономическая система тесно зажата в клещи правительства и корпораций? Как должен действовать человек, оказавшись уловлен в нисходящую спираль мира, где единственно действенна парадигма насилия? Должны ли люди организовываться вокруг принципов человечности, чтобы обуздать бесчеловечность? Каковы смыслы нашей идентичности в топком болоте посланий нового века? Чего должны мы ожидать — отвержения или принятия Омеги?

В такой обстановке чаще, чем где-либо еще, развивается действие работ Ширли, и «Затмение: Корона» не составляет исключения.

Политические взгляды автора, ярого демократа и последовательного сторонника Обамы, выражены тут рельефней всего, рок-музыки стало немного больше, чем во втором романе (но по-прежнему куда меньше, чем в первом), активно пропагандируется межрасовое сотрудничество, переходящее в БДСМ; человечество же, что на Земле, что в Колонии, больше всего напоминает стайку подростков, бредущую меж двух высоченных стен из спрессованного мусора в неведомое и малопривлекательное будущее, пока с двух сторон к этой тропе бодро катят, трамбуя все на своем пути, две бригады орудий Господних по двум различным версиям конца света: либерально-экологической и христианско-фундаменталистской.

Впрочем, «Затмение: Корона» не только аккуратно пересказывает историю Холокоста и борьбы Французского Сопротивления в ретрофутуристическом антураже (его даже киберпанком в строгом смысле назвать не получается, несмотря на обильно раскиданные по страницам биочипы и вайфай-трансмиттеры), но и намечает для читателя штрих-пунктирные контуры следующей итерации поиска Окончательного Решения основной проблемы рода людского. Но это уже наверняка будет другая история, и вряд ли Ширли к ней вернется.

Едва ли изложенный здесь сценарий Третьей мировой 2039/40 между Россией и НАТО можно признать реалистичным (даже с оглядкой на далекие зарницы над Крымом и Донбассом), но художественной ценности в рамках жанра это не умаляет: как этапный образец киберпанк-антиутопии, где антиутопии, с ее мусором, грязью и насилием, куда больше, нежели сияющего надмирного хайтека, «Песня по имени Юность» достойна внимательного изучения, а третий, заключительный, роман цикла — в особенности. Хотя он же в оригинале и халатнее всего отредактирован; остается надеяться, что в анонсированном русском переводе (по каковому случаю и пишется данная заметка) эти огрехи американской редактуры будут заделаны.