Александр Петрович Казанцев «Купол надежды»

Совершенно прав Казанцев, охарактеризовав свою книгу как роман-мечта. Действительно, в основе книги лежит творческая человеческая мысль не знающая покоя и преград, стремящаяся к достижению максимального совершенства в научных исканиях, инженерных замыслах, искусстве. Но тем не менее автор подчеркнул, что мечта должна отталкиваться от действительности и свершившимся показано то, что уже ищется, может быть достигнуто и к чему должно стремиться человечество. В этом заключен смысл и наилучшие традиции так называемой «чистой» научной фантастики, о которой так удачно написал Иван Ефремов в своей статье «Наука и научная фантастика (см. альманах Фантастика 1962). В данном контексте в романе показан и человек, такой какой он и должен быть, в противовес человеку потребителю, видящему смысл жизни только в максимальном потреблении материальных благ и получении наибольших удовольствий при минимальных трудозатратах. В книге эта мещанская идеология отражена в теории «маленького человека», обычно представляющего собой большого негодяя как Юрий Сергеевич Мелхов. Вообще для Казанцева традиционно рассмотрение двух полюсов человеческой натуры: благородства и подлости. Здесь в противовес романтическому рыцарскому образу академика Анисимова показан научный чинуша-карьерист Ревич.

Основа сюжета романа-создание Города-лаборатории, прообраза жизни будущего человечества, где продукты питания будут получаться на микробиологическом уровне, транспортные средства не будут отравлять воздух выхлопами двигателей внутреннего сгорания, заводы и фабрики не будут загрязнять вод. Это и есть мечта Казанцева. Конечно, можно поспорить с автором о помещении такого Города-надежды в заведомо наихудшие условия Антарктиды. Ведь героям романа пришлось преодолевать значительные дополнительные трудности в возведении Города. Но это законное и обоснованное желание автора, придающее сюжету книги дополнительную остроту. Главное-это самоотверженные и творящие люди, такие как Спартак, удерживающий падающую на Анисимова ледяную глыбу или сам академик, не только гениальный ученый, но и талантливый скульптор, первоклассный спортсмен. Увы, такие люди редкость, поэтому не случайно Казанцев затрагивает вопрос о необходимости создания в городе школ по воспитанию настоящего Человека. Ведь действительно, вопросы науки и техники второстепенны по сравнению с задачами формирования человеческого самосознания.

В повествование органично вплетена тайна Бермудского треугольника, с отсылкой на действительные публикации, а также смелые научные предположения, например попытка использования обонятельных рецепторов умершей собаки. Это особенности стиля Казанцева, то что в нем мне очень нравится.

К относительным недостаткам романа отнесу его избыточную идеологизированность, выразившуюся в обильном описании противоборства двух социальных систем: советской и американской. Написанное было увлекательным, но далеким от научной фантастики. В результате практически все события книги происходили как-бы около Города-надежды, напрямую не касаясь его детального устройства и функций. Однако это можно назвать и так сказать «социалной фантастикой», где на чаши весов положены идеализированная модель близкого коммунизма и порочная модель загнивающего капитализма, противоборство которых происходит как раз на фоне фантастического проекта Города-надежды. Кстати, сейчас мы имеем возможность воочию вкусит плоды критикуемого писателем общественного строя и каждый читатель может сделать свой вывод-так ли архаичен был в этой книге Казанцев. Для меня в этом заключен парадокс-для времени написания романа это возможно и выглядело архаично, зато сейчас на фоне происходящего выглядит вполне современно. Так что для вдумчивого и делающего какие-то выводы читателя, этот роман будет как увлекательным, так и полезным.

Очень какой-то душевный роман. Такое вот воспоминание о нем осталось. Читал в детстве во время каникул, в Крыму, в 1982г. Добрые герои, оптимизм. Или настроение тогда такое доброе и беспечное было? В общем могу к этому роману по-прежнему относиться только очень хорошо.

Если бы какой-нибудь писатель написал такой роман в двадцатые или тридцатые годы, мы бы ему... нет, ну до восторженных оваций дело бы, я думаю, не дошло (гениальным этот роман ни при каких условиях назвать невозможно), но мы бы такому писателю поаплодировали и руку пожали. А писать ТАК в 1980-е годы — это просто ни в какие ворота не лезет. Я прекрасно помню чувство тягостного недоумения, которое возникло у меня, когда я закрыл последнюю страницу «Роман-газеты» в том, восемьдесят лохматом году — дескать, надо же, такое (слово опущено) публикуется _миллионными_ тиражами...

:lol:Совершенно согласен с Вами,ermolaev! Маразм галимый...один злодей с отравленными ногтями чаго стОит !!