Нил Гейман «Пора туманов»

Не устаю петь оды Гейману, причем тому Гейману, который комиксы сочиняет. Этот человек был рожден для историй, более сложных, чем простой текст или ограниченный рисунок! Это именно тот автор, который делает полноценные графические романы!

Песочный человек — не просто книга картинок или история короля снов. Нет, это множество визуализированных историй, в которых Морфей — лишь один из сонма героев. Рисунок без текста здесь не существует, а текст без рисунка не передаст и малой толики излагаемой истории. Читая книгу буквально чувствуешь, как картинка движется, изменяется, рассказывает невербальными путями происходящее.

Каждый том Песочного человека представляет собой либо сборник рассказов либо одну завершенную историю. Четвертый, «Пора туманов», — это как раз последний вариант. Данный формат позволяет взять любую из книг и читать вне контекста, узнавая лишь часть огромной мозаики из множества Миров и происходящих в них, но, конечно, логичнее читать в авторской последовательности. Тем более течение времени непоколебимо, и таки некоторое воздействие ощущается и тут.

По сюжету Вечные собираются на семейный совет. Морфей, один из Вечных, тоже является на это собрание, где до него разными путями доносят мысль о его ошибке в прошлом, которую он решает исправить. Для читающих по порядку это не станет удивлением — Наду мы уже видели в прошлых книгах, и внимательные читатели вспомнят этот кусочек пазла. Часто хочется написать вместо «читатели» другое слово — «зрители», ибо выше я уже отметила самостоятельную жизнь комикса, движущийся рисунок. Но не будем отвлекаться. Сюжет приводит к тому, что преотличнейше знакомо фанатам комикса и сериала «Люцифер». Названному стало скучно у себя в царстве, и он благополучно сваливает в туман, отдав ключи Сэндмену. Отсюда и начинается основная история, включенная в четвертый том.

Про сюжет говорить дальше, наверное, не имеет смысла, просто пересказывать скучно и спойлерно, это надо смотреть. Но я хочу очень много сказать о манере рассказчика, искусно сплетенной с рисунком, о том, как много нюансов и чувств передано в красках и их отсутствии, как важна композиция кадра и стиль рисовки...

Очень большие сожаления берут, когда читатель понимает, что части аллюзий и отсылок понять не может в силу своей недостаточной начитанности, но сам факт этого понимания уже дает надежду на дальнейшее расширение горизонтов. А для тех, кто не хочет упустить ни-че-го, в конце издания приведен довольно большой список отсылок и комментариев, идущие с первой же страницы произведения. Я не буду излагать их все здесь, как заслугу собственного внимания, а больше постараюсь обратить внимание на рисунок. При определенном опыте чтения комиксов и графических романов (и сериалов по ним), начинаешь больше внимания уделять краскам, цветокоррекции, пейзажным кадрам, заднему фону, отражениям и видам. Причем в рамках не только одного-двух разворотов, но и в масштабе целой книги. В начале каждой главы изображен злополучный ключ — то четко очерченный, то частично затемненный, по мере уменьшения своей важности для повествования ключ начинает размываться и словно заноситься песком...

Здесь мы знакомимся с полным (почти) составом семьи Вечных, о которых раньше лишь слышали. Личное знакомство удалось свести лишь со Сном и Смертью, к ним теперь присоединяются Судьба, Страсть, Страдание и Сумасшествие. Блудный брат на собрание не является, избрав добровольное изгнание. В следующий книгах мы должны будем узнать, что прогульщик — Сокрушение, но я не выдержала и залезла в энциклопедии и обзоры чуть ранее, извините. Гейман дает на каждого из присутствующих краткую справку, включая наличие тени и запах существ, но мне хотелось бы остановится чуть подробнее на Сумасшествии.

По Гейману, у всех Вечных сфера ответственности соответствует его имени, но не только ему одному — противоположная сфера тоже включена. Смерть ответственна не только за переход между в царство Мертвых, но и за появление новой жизни. Страдание так же дает Надежду. А Сумасшествие раньше называлось Счастьем. Еще до того, как мы узнаем о втором имени младшей из Вечных, это было показано в моменте их пришествия. Судьба, призывая родных на сбор, обходит картины с портретами, и там мы видим на зеленом солнечном лугу девушку в белом платье и шляпке, с цветами в руках. ... А появляется коротко стриженная разноглазая девушка в драной сетке. Символично, не правда ли? Каждый может строить свои предположения относительно такой метаморфозы, но мое личное мнение, что Счастье и Сумасшествие — такие же две стороны одной медали. Что подтверждает нам Гейман далее, в её речах — «А еще была девочка, сказала, что я красивая... <...> И я с ней что-то сделала. И теперь она всегда будет счастлива».

Но пойдем дальше. Хочу отметить изменения внешности некоторых героев, в зависимости от того, что именно происходит в сюжете и что они говорят. Чувства, эмоции, черты лица. Люцифер, размышляя о своих планах, выглядит сущим ангелом (которым и является, все помнят, да?), а на следующих фреймах его лицо всё более затемняется и вот — мы видим Владыку Ада во всей красе. Мимические изменения Морфея вообще не поддаются описанию.

Долго можно анализировать и стиль баллонов (баблов, пузырей, и еще как-то их называют) для речи. Если обратить внимание, станет очевидно, что речь большинства из основных ключевых персонажей имеет свой шрифт. Если Морфей, как и Смерть Терри Пратчетта, всегда имеет свой стиль — белый текст на черном фоне извилистого пузыря, то для остальных это не столь характерно. Речь ангелов передана курсивом а-ля от руки, мягкий округлый текст для Люцифера, жирно и неровно очерченные баблы для Хаоса, строгий шрифт с засечками на букве Т для Порядка, печатные неровные буквы с цветной каемкой пузыря у Мэтью-ворона, нарочито египетский мотив у Баст и так далее. Хотя Сумасшествие и тут особо выделилось, цветная и яркая.

А еще специальный стиль рисовки! Японский посол, изображенный двумерно, в стиле своей культуры, белокурые послы страны фей, совершенно непривычный массовой культуре (привет, Марвел!) отталкивающий образ Локи. Однако, помимо самого кадра, посмотрим и между ними. Вы заметили, что весь разговор Люцифера и Каина происходил на белом фоне? А неизменная геймановская вставка с параллельной историей, не имеющей отношения к сюжету, но иллюстрирующая какую-то её деталь, вся на черном фоне.

Я могу еще долго обсуждать нюансы этой потрясающей истории, но уже хочется как-то подытожить. Хотя итог лишь один — я в восторге! Напоследок посмотрите на спящих официантов бала у князя снов. Вы это чувствуете? Девушка же просыпается и исчезает из мира снов прямо на наших глазах!..

Весь этот том — это один арк, рассказывающий нам, еще одну главу из истории Морфея.

Основная идея тома — отвественность, и возможность уйти от нее.

Морфею придется вернуться в Ад, дабы освободить свою старую возлюбленную, которую он беспечно обрек на тысячелетние муки.

Но, есть одна небольшая проблема — во время прошлого визита Сна в Ад, они с Люцифером расстались не в самых дружеских отношениях.

И, в тот момент, когда мы подсознательно готовы к битве и возникает вопрос ответсвенности.

Морфей — который не может покинуть свой пост, даже ради того, чтобы быть с женщиной которую он любит — это не в его природе.

Люцифер — который не желает отвечать не за что, который хочет абсолютной свободы.

, но тем не менее Люцифер примет очень хитрый шаг, для того чтобы уничтожить Морфея.

И как обычно, в этом томе будет выпуск, совершенно не связанный со Сном — который расскажет о двух мертвых мальчишках и прекрасно проиллюстрирует природу детской жестокости.

Люцифер — пожалуй самый комплексный персонаж саги, даже сложнее чем сам Сон, в Sandmanе, он не раскрывается до конца — это происходит в его личной серии, которую лично я бы поставил даже выше, чем историю о Песочном человеке.