Джон Кэмпбелл «The Escape»

С использованием заметки для Medium (https://shorturl.at/WXYQd).

Вам наверняка известно, что последней соломинкой, сломавшей натруженную спину премии JCMA, стало истеричное выступление Джанет Нг на дублинском Ворлдконе в 2019-м. Нг, помимо этой деструктивной (и премированной) выходки, ничем интересным в истории жанра пока не отмечена, но совершенно ясно, что с творческим наследием Кэмпбелла она знакомилась не слишком внимательно (если дала себе такой труд вообще), поскольку встречаются у классика, хоть и нечасто, работы с подлинно сильными женскими персонажами, без раздумий противоборствующими фатуму и в то же время крайне далекими от мамзелей в беде.

Наверное, лучшая из них — «The Escape», которая опубликована без малого 90 лет назад, но почти не устарела технически, а в определенных аспектах уверенно опережает наш вариант реальности: прокат самолетов на аккумуляторах и скоростные линии метро между Элизабет (в штате Нью-Джерси) и Нью-Йорком к нам покамест не завезли. Учитывая же стремительно выросшие за последний месяц котировки Дональда Трампа на победу в матче-реванше, интересен «The Escape» и в аспекте социокультурном, поелику изображено там североамериканское общество, которое сделало бы честь создателям «Дивного нового мира», «1984» да «Гаттаки», а также худшим кошмарам радфемок или других оголтелых поклонников Демпартии после процесса Доббса против джексонианок (не путать с политическим джексонианством, продолжателем традиций которого выступает Трамп).

Красотке Айэс Марлан двадцать лет, двенадцать месяцев и двадцать семь дней. Подходит к концу последний, тринадцатый месяц двадцать первого года её жизни, по каковому признаку можно заключить — не то скорость вращения Земли в этом сеттинге уменьшилась, не то календарь решили модифицировать под насущные политтехнологические нужды.

В двадцать один Комиссия по Контролю за Народонаселением автоматически вызовет её «определиться» с предпочтительным типом мужа. Больше всего Айэс раздражает, что вызов этот чисто условный: партнер уже выбран, а техники Комиссии просто сделают так, чтобы их решение пришлось ей по нраву. Нет ли шанса сбежать от чудовищной системы психокондиционирования? Технически это очень затруднительно: даже влюбленного в Айэс скульптора Пола Трере, который не меньше девушки возмущен евгеническим диктатом государства, ставит в тупик предложение Айэс податься в бега.

Айэс талантливый инженер, но не организатор, а скорее социофобка, у нее нет времени “пасти котов”, и девушка, терзаемая презрением к недвусмысленно назначенному в ее женихи коллеге отца Брюсу Рэндаллу, упускает из виду потаённые таланты молодого человека.

А тот, добровольно идя на сотрудничество с полицией, не преминет преподать сбежавшей невесте урок: разрабатывая мощное инновационное оружие, всегда следует 1) озаботиться и поисками защиты от него, причем 2) так, чтобы не позволить оппоненту заполучить все сразу как трофеи. Этот двухчастный принцип у Кэмпбелла, кстати, всплывает регулярно: он активно задействуется героями его мегаломанских космоопер в военной стратегии.

Стоит похвалить “времяустойчивое” описание технологий этого варианта реальности: Кэмпбелл редко удерживался от соблазна детализации технологических решений, и порою («The Irrelevant», «Marooned») естественное устаревание элементной базы выставляет классика в откровенно сомнительном свете. Не так здесь: и видеотелефонная связь, и методики “промывки мозгов”, и “черные вертолеты” местных купидонов без потери качества могут быть перенесены в любой современный параноидальный технотриллер вроде «Черного зеркала».

Финал рассказа способен навлечь на Кэмпбелла обвинения очередной воительницы за социальную справедливость и мелкотемье, если такие до «The Escape» когда-нибудь доберутся. Но это будет глупо. Симпатии Кэмпбелла к евгенике, граничившие с расизмом, общеизвестны, в его космооперах они обыкновенно приводили к размашистым сценам безжалостного ксеноцида. Однако в «The Escape» предложен поистине шедевральный эпилог, порождающий диковинно равновесную смесь чувств — клаустрофобический ужас перед смыкающимися впереди и позади железными стенами нет-нет, а размывается задумчивостью о преимуществах кейнсианского регулирования на войне и в любви. При желании можете здесь болеть и за евгеников, и за их жертв — у обеих сторон своя интерпретация реальности, ничем не лучше и не хуже, чем у противника.

Как ни крути, а от бесконтрольного развития обоих этих процессов — войны и любви — множатся в основном мартирологи и списки лиц, которым запрещен выезд за границу.