Юстейн Гордер «Дочь циркача»

Главный герой обладает бурной фантазией, плоды которой продает писателям, как сюжеты для их книг. Вначале мне было не очень интересно, а потом автор настолько увлекает историей, что оторваться невозможно – это и линия детектива, и внутренний конфликт человека, и отношения на разных уровнях: дети-родители, мужчина-женщина, писатель-читатель. А если учесть еще и маленькие историйки, то здесь палитра тем столь обширна, что любой читатель найдет то, что по нраву именно ему. Фантазия героя велика – только успевай переключаться с одного его рассказа на иной, вместе с тем следя за основной линией повествования. А одна из историй – о дочери циркача – в разных интерпретациях повторяется вновь и вновь, и каждый раз у неё иная концовка.

В своих историях автор размышляет о человеке культуры постмодерна, о сегодняшнем человеке. Мы настолько пресыщены современной культурой, что может лучше уже ничего не создавать? Чтобы земля, пресытившись нами, не стала избавляться от нас же (что в принципе, сейчас в мире и происходит). Да и сама книга – отличный пример литературы постмодерна (в ней мы встретим упоминание о «Кукольном доме» Ибсена, «Пигмалионе» Б. Шоу и т.д.). И весь этот коктейль философии, фантастики, реальности автор заканчивает так, что читатель может сам для себя додумать – последний это день главного героя или первый в его новой жизни.

И несколько цитат, которые зацепили меня и, возможно, зацепят вас:

Если человек считает, что пишет достоверно о своей жизни, это, как правило, говорит о том, что его судно перевернулось еще до того, как он пустился в свое рискованное плавание.

Фантазировать легко, это все равно что танцевать на тонком льду, делать пируэты на тонкой пленке льда над бездонной глубиной. Там, подо льдом, неизменно таится что то холодное и темное.

Очень больно, когда тебя не любят, сказала она, от этого человек становится злым.

Можно хранить в памяти настроение сна, не помня его самого.

В некоторых случаях вид человека может испугать не меньше, чем вид призрака, во всяком случае в туннеле с привидениями. Призрак – это фантазия, а если в фантазию попадет что то реальное, это пугает не меньше, чем явление духа в реальной действительности.

Я никогда не ябедничал. Ябедничать – все равно что передразнивать настоящее событие. А это уже пошло. Ябедничают или дерутся те, кто не умеет дать отпор словом.

…все свои замечательные идеи я оставлял при себе. Не каждый на это способен. Развитие телевидения хороший тому пример.

Пусть я бездарен, но упреков в бездарности я терпеть не стану.

Именно поэтому я никогда не решился бы на такую глупость, как написать и представить на суд публики случайный роман или собрание новелл. Это все равно, что взобраться на пьедестал и раскланиваться во все стороны, ожидая от публики аплодисментов. К тому же писать романы – слишком обыденное занятие. Романы пишут люди односторонние. Придет время, и писать романы станет так же обычно, как сегодня читать их.

Душа особенно очищается, когда поговоришь с ребенком или посмотришь комедию положений Хольберга или Мольера.

Люди склонны больше ценить то, что, как им известно, никогда не повторится, чем то, что, по их мнению, будет длиться вечно.

Невозможно любить женщину, которую всегда хорошо понимаешь.

Женщины более склонны обмениваться дарами и услугами, чем покупать и продавать. Получив готовый сюжет для пьесы или романа, они становились особенно податливыми. Тут уже не играло никакой роли, замужем они или связаны с кем то другими узами, перспектива известности и власти во все времена легко склоняла слабый пол к любви.

Многие писатели оказывались в затруднительном положении, не имея такого основополагающего фундамента, как жизненный опыт. Думать, что сначала можно писать, а жить – потом, заблуждение, присущее постмодернистам.

Пусть лишь на мгновение, но мы первый раз посмотрели в глаза друг другу, это была наша первая близость, потому что, когда мужчина и женщина, случайно встретившись взглядом, не отводят глаз, речь идет уже об интимности.

Мы медленно шли дальше. Чем больше двое людей имеют что сказать друг другу, тем медленнее они идут.