Алексей Олейников «Чёртов угол»

Бесы в дачном пейзаже: о «Чертовом угле» Алексея Олейникова

«Чертов угол» — новый роман Алексея Олейникова, а точнее — первый роман из нового цикла. В двух словах — это подростковый хоррор, сделанный по всем законам жанра. То есть ужасное вписано в обыденность и проявляется не сразу. Обыденность же показана ярко, убедительно, атмосферно.

Это обыденность дачного лета — действие происходит в июне 2020 или 2021 года (ковид уже есть, войны еще нет) на границе Московской и Калужской областей. Главные герои — подростки 13-14 лет. Варя и Ульяна приехали на дачу, Никита, Вадик и Антон — деревенские.

Все начинается как вполне юмористическая история — подростковые дружбы, подростковые ссоры, подростковые интересы. Варя — юный биолог, с этого ракурса она изучает окрестности, Ульяна — втайне пишет фэнтезийный роман, мальчишки вроде попроще (но только на первый взгляд).

В общем, сперва все очень мирно, человечно, эстетично. Подача идет глазами подростков, взгляд у них, как и свойственно возрасту, ироничный и критичный, жизнь яркая, вкусная и интересная. Но постепенно в этом жарком и ярком июне сгущаются странности и страшности.

Оказывается, дед одного из мальчиков, Никиты, был деревенским колдуном, он скоропостижно умирает — и помимо вполне понятного горя от потери единственного близкого человека на Никиту обрушиваются и другие беды. Мистического происхождения. В игру вступают инфернальные силы, причем вляпался не только Никита, но и Ульяна. У обоих одна и та же проблема: дедово наследство. Только если у Никиты дед колдун, то у Ульяны покойный дедушка, дачу которого она унаследовала — ученый, занимавшийся экстрасенсорными темами и оставивший внучке опасные штучки. Так сказать, две дороги к одному обрыву.

Дальше — больше, инфернальные силы (которые при жизни колдуна Горгыча не рыпались, знали свое место под лавкой) осмелели и вылезли оттуда, куда их загоняла дедова магия. Вадика они вообще похитили, пропал мальчик, и поиски бесполезны, потому что похищенный пребывает уже не в обычном пространственно-временном континууме. Происходит даже побоище, где бесы-«острые» разгромили районный отдел полиции (есть трупы). А Никита, Варя и Ульяна вынуждены резко взрослеть и принимать на себя ответственность за творящиеся ужасы — потому что на них возложена (пока непонятно кем) некая миссия, им предстоит справиться с разбушевавшимся Злом. Аллюзии с кинговским «Оно» здесь неизбежны, но это вовсе не минус романа.

Вообще «Чертов угол» насыщен интертекстуальностью, отсылки встречаются сплошь и рядом. То к Гоголю, то к Кингу, то к Стругацким. Читатели-подростки могут этого не заметить, а взрослые заметят и оценят.

И еще — ирония. Казалось бы, соединить иронию и хоррор — это как скрестить ужа с ежом, дело невозможное. Оказывается, вполне возможное. Ироническая интонация пронизывает текст, и не только вначале, где все пока мирно и солнечно, но и в самых драматических моментах. Может, потому, что ирония — это естественная психологическая защита при столкновении с ужасным? Может, Никиту она лишь и спасает от «съезда крыши»?

Финал «Чертового угла» — осторожно-оптимистический. Зло с Большой Буквы вовсе еще не повержено, хотя и получило основательный щелчок по носу. Интересно, сколько книг потребуется для его полного искоренения? Уже хочется прочитать.

Виталий Каплан