Владислав Крапивин «Та сторона, где ветер»

Одна из первых «взрослых» книг (а скорее всего — она и есть первая) прочитанных мной (издание 1968 года, прочел я ее скорее всего в 1969).

Я тогда еще не был даже записан в библиотеку, эту книгу мне принесла моя мама, она часто брала книги в библиотеке на своей работе — для меня и моего младшего брата. Даже тогда, когда мы еще не умели читать — читала нам их она.

Так я смог досконально изучить всю Детскую энциклопедию, том за томом, ища интересные картинки и задавая вопросы маме.

Когда же я научился читать — процесс значительно ускорился :), а маме стало легче. Но книги выбирала для нас она.

Как я понимаю сейчас — эта книга Крапивина была на тот момент уже достаточно известна и популярна.

Но для меня все было впервые, до этого я читал Распэ (вообще самая первая моя книга, про Мюнхгаузена) и другие подобные сказочные книги.

А тут с первых же страниц — реальная жизнь, причем трагическая, без скидок на возраст: и слепота (шок) и гибель одного из героев книги (шок) и то, что после всего жизнь продолжалась как и прежде...

К этому времени мода на запуск воздушных змеев уже прошла, но в более раннем детстве я видел все эти процессы своими глазами (хотя участия не принимал, не допускали малыша :)

(Очевидно, что действие книги происходит в конце 50-х, начале 60х. Тогда мир был совсем другим, и его таки сильно изменил телевизор)

Правда, несмотря на то, что телевизор в нашем доме появился незадолго до моего рождения — я еще в полной мере успел застать тот дух времени, которым пропитана вся эта книга — времени, когда дети с утра до вечера были на улице (и как-то при этом успевали и уроки делать и все прочее :)

Благодаря ошибке строителей (не в ту сторону от генеральной линии начали строить дома :) — наша улица оказалась вдвое шире стандартной. Это дало отличный простор для игр — от лапты (тогда еще играли в лапту) — до битв «фаланга на фалангу» двух детских армий, вооруженных не шпагами, как у Крапивина, а деревянными мечами, щитами, копьями и луками (пращи были категорически запрещены :)

(есть версия, что это было прямым следствием проката в СССР фильма «300 спартанцев» (не-не, не Зака Снайдера, а Рудольфа Мате, 1962 года :) В СССР его показали в 1970, по данным вики, но что-то я помню, что таки на пару лет раньше.

Было абсолютно понятно, откуда Крапивин брал персонажей своих книг — они бегали рядом со мной по нашей улице (шпаги — это наверное таки дань приличиям, наши мечи мы выстругивали стеклышками самостоятельно из палок-заготовок, о происхождении которых спрашивать не полагалось (сорри, их просто воровали со склада возле железной дороги, но не я, правда :)

Чуть позже я начал читать журнал «Пионер», там были фото пионеров в пилотках и шортах, с настоящими рапирами в руках (клуб «Каравелла», насколько я помню и там была какая- связь с Крапивиным).

Но нас все это не касалось никаким боком, все это было как бы из параллельного нашему мира :)

Так «Та сторона, где ветер» осталась для меня светлым образом нашего детства.

Где, в отличии от других книг (и журнала Пионер :) — все именно так и было

(как-то раз одна храбрая девочка повала нас, пацанов (мы сбежали из продленки) показывать песчаный карьер возле ее дома. И мы таки все, цепочкой, полезли по почти отвесной песчаной стене, и довольно высоко. И только после того, как под нами рухнул довольно большой кусок этой стены — пришло понимание, что надо аккуратно выбираться оттуда. Ох, как нам тогда пригодилась эта книга Крапивина — её все читали, вспомнили подробности и сделали правильные выводы. Не исключено, что именно Крапивин и спас наши жизни).

Но вот дальше, с течением времени, содержание его книг стало все больше и больше расходится с реалиями нашей жизни. Связь была потеряна где-то в районе «Мальчика со шпагой» (телефильмы, снятые по этой серии книг не сохранились — и слава богу, так как смотреть их было невозможно, ввиду полного расхождения с реальностью :)

Именно по этой причине я еще тогда перестал читать Крапивина — не хочу портить впечатления от тех двух первых книг (вторая — «Люди с фрегата «Африка»).

Но этих двух вполне достаточно для бессмертия.

К творчеству Владислава Петровича я отношусь трепетно. Пожалуй, как ни к какому другому.

Я поздно с ним познакомился, тем не менее его книги это как День рождения или Новый год… Нет, как летние каникулы в школьную пору. Я читаю Крапивина дозировано, не более двух повестей или романов в год, боясь, что они закончатся и придёт конец, казалось бы, бесконечному празднику.

«Колыбельная для брата», «Трое с площади Карронад», «Бронзовый мальчик» и, конечно же, моя любимая «Журавлёнок и молнии», пробивали моё сердце насквозь.

Извините за этот сладкий кисель сентиментальности, просто хотел, чтобы вы меня поняли.

К истории под названием «Та сторона, где ветер» я подкрадывался с опаской. Долго обходил её стороной, так и сяк приглядывался, листая страницы, рассматривая иллюстрации, читая отзывы.

Мне думалось, что это будет первая книга Крапивина, которая меня разочарует. И даже высокие оценки не могли меня убедить.

От чего же такие мысли?

Первое, наверное, это не будет спойлером или огромным секретом, что один из главных персонажей слепой мальчик.

Второе, если вы посмотрите на форзац издания «БИСС ИД Мещеряков», то увидите, что нас ожидает самое ужасное, что может произойти в жизни любых родителей…

Я не очень понимал, как Владислав Петрович решился заступить на столь шаткую тему. Причём разом: и ребёнок инвалид, и детская смерть.

Боялся напрасно. Оказалось всё элементарно. Главное, это быть честным, искренним в чувствах, и любить не только своих героев, но и читателей.

Как же тонко Автор обходит и сглаживает острые углы. Он практически ювелирно рассеивает невообразимую трагедию и тоску в печаль, заставляющую пацанов повзрослеть и вынести урок. Без эмоциональных спекуляций, выдирания волос, заламывания рук и истерик, без какого-либо акцента на смерти, что, казалось бы, неизбежно…. Я не знаю как описать словами авторские приёмы, но Крапивин гений. Пройти по самому тонкому краю и ни разу не покачнуться.

Что касается Владика. Да, нам безумно жалко слепого мальчишку. Но посмотрите, как к нему относится Автор, через своих героев. Раз за разом, нам говорят, не надо жалеть, не вздумайте. У ребёнка другая жизнь и в ней тоже есть прекрасное. Наладиться она или нет, это другой вопрос. Но этот мальчик важен для отца, важен для друзей, а значит надо жить… Помогать жить, а не жалеть.

Читатели в отзывах любят Ильку. Я его тоже люблю. Он же с ветром за одно)) Но больше Ильки мне нравится Генка. Ему только 14, а он уже совсем взрослый. Чувствует ответственность за своих друзей, где-то ревнует, где-то чуть завидует, ругает себя за это, но при этом он честен с жизнью как никто другой.

Мне хочется узнать может ли Илька через два года стать Генкой? И при этом, знаю точно, что Генка никогда уже не станет Илькой.

Берегите детство своё (свои воспоминания) и детство своих детей. Давайте плавать на лодках, запускать змеев, беречь дружбу, а встречая грозу на крыше, убедитесь, что рядом есть громоотвод.

«Крапивин — замечательный детский писатель. Его произведения пронизаны дружбой, верностью, искренними, настоящими чувствами.» А мне не понравилось. Да, дружба, верность, взаимопомощь, а все равно что-то не так. Как- будто в красивой мелодии постоянно звучит одна и та же фальшивая нота. Или красивое яблоко внутри оказывается источеным червяком.

Мне не хватило здесь души. Да, представьте себе. Сложилось такое впечатление, что автор сам не верит в то, что пишет. Должна существовать где-то на белом свете такая дружба, что в огонь и воду, только где-то далеко. В книгах, например.

С дружбой тоже на самом деле не все так просто и однозначно. Про Яшку вспомнили только тогда, когда случилось то, что случилось. До этого не особо то его жаловали. Генка со своим эгоизмом, дети, которые не догадались позвать на помощь. Яшка, которого никто по-настоящему не знал. Один Илька понравился. Настоящий, искренний, ничего из себя не строящий, прямолинейный и открытый. А души у книги все равно нет. В книгах про пионеров, строящий светлое коммунистическое будущее её больше, чем тут. Хотя нужно отдать должное, мир вокруг Крапивин описывает весьма умело. В голове рождается потрясающая картинка с крышами, холмами, облаками и воздушными змеями, с грозами и ливнями, скалами и ледяными настами. Только этого мало

Эту книгу я прочитала года 22 назад. Недавно, вспомнив о ней, захотела перечитать, но название почему-то не вспоминалось. Хотя Владислав Крапивин был моим любимым писателем в детстве. Многое было прочитано мной из его произведений, и названия всех я помню, да и сюжеты тоже не забылись. Но эта повесть никак не вспоминалась. В голове крутился только один момент, когда один мальчик не отдает летающего змея другому, а потом узнает, что тот слепой... Это был один из первых сильных моментов этой книги и далеко не последний, как я выяснила позже, найдя эту повесть и перечитав спустя более20 лет... Для меня это лучшее из лучших, что я читала у Крапивина. ''Та сторона, где ветер'' — живая книга. Ее герои становятся твоими друзьями, и ты переживаешь за каждого и живешь их эмоциями одновременно. Все это я прочувствовала второй раз. Даже слезы наворачивались на глаза. Свет... Свет струится со страниц книги. Пусть прозреет тот, кто сердцем слеп, прочитав ее.

Прекрасная подростковая литература, книга о становлении и взрослении — всё верно, и всё-таки не хочется говорить штампами. Хотя одно определение абсолютно подходит этой повести — «книга на все времена». Потому что во все времена есть мальчишки, которые находят в себе силы подняться, вырасти над обывательским мирком. Растут, чуткие не к словам, а к поступкам взрослых. Вряд ли в Яшкиной семье вели разговоры о высоком — почему же он не прошел равнодушно мимо попавших в беду малышей? Возможно, потому, что его родители не остались равнодушными к судьбе маленького Саньки.

В книге несколько ярких героев, для меня они все — главные. А символ её — Илька, настоящий крапивинский Братик, легконогий ветерок, тянущийся к добру, справедливости, как воздушный змей к небу. Забота о нем, младшем братишке, сближает старших ребят, делает их дружбу прочнее и серьезнее. И снова — вспомните: «Таких слов Генка говорить не умел», «не понимал, как вообще можно об этом вслух говорить». Владислав Петрович не просто умеет — наверное, он один имеет право и полномочия говорить об этом от имени поколений, не боящихся идти навстречу ветру.

Одна из самых любимых детских книг. Главным героем всегда считал всё-таки Генку, он изменяется сильнее всего, в отличие от Владьки и Ильки. Книга покорила с первых страниц — тоже были некоторые проблемы с английским, которые через двадцать лет я решил радикально, получив диплом переводчика. Перечитываю раз в несколько лет, неизменная радость. Любимое место: стихи про «Просыпается ветер, и большие деревья шумно встряхивают плечами...».