Цумао Авасака «迷蝶の島»

Никогда не был почитателем детективных произведений, где «сыщик» позиционируется в качестве центральной фигуры. Давно заметил — чем меньше в произведении его роль, тем, соответственно, менее схематичным и «серийным» выходит произведение. Схематичным, если только, конечно, в роли центральной фигуры, ведущей расследование, не выступает «Порфирий Петрович» — но он исключение из правил. Ведь когда авторы искусственно ограничивают себя рамками рабочего кабинета и прочими атрибутами, сопутствующими появлению их любимца, они тем самым суживают и плоскость вероятных задач. И, так уж довелось, что именно в японском детективе фигуре «сыщика» уделяется внимания меньше всего. Автор с обложки прекрасно обходится без него вовсе. Зато на выходе: одинокий остров, раздолбанная яхта и чудовищная логическая загадка с трупом обезглавленной жертвы, подвешенной за ноги на сосне. При том, что потенциальная убийца женского пола во время совершения преступления была, по всем признакам, за десятки километров от места событий, в больнице. Чем не чудеса? Камерные Конан Дойль, Стаут, или Эллери Куин никогда не написали бы такой книги...

И какую ни взять биографию сочинителей детективов и фантастики прошлого, добившихся успеха — в классическом понимании — почти все они были личностями, «выделяющимися из толпы». Чтобы придумать сюжет, отличный от реализма, требовалось и мышление незаурядное. И на родине Авасаки таких работников хватало. Один трудился в гостиницах и запоминал людские привычки; другой штудировал просроченные справочники железнодорожных расписаний; третий просто лежал в одиночестве в темной комнате на татами и пытался сосредоточиться, представляя себе невесть что. Одним словом, даже создатель литературы «низкого» жанра должен был обладать каким-то дарованием, отличающим его от прочих... Автор послесловия к настоящему роману, 迷蝶の島 (~ «Остров бабочки, потерявшей дорогу к дому»), кореянка Миногава Хироко, вспоминает 1979-й год. Дорогой бар в Синдзюку. В темном помещении собирается небольшая компания — Цумао Авасака, Хидео Накаи и Хикагэ Дзёкити. Они отмечают выход необычной книги, сделанной на троих — что удивительно, прочитать её невозможно — три произведения зашифрованы разными ключами, которые нужно еще как-то подобрать. Вдруг Авасака достает из кармана носовой платок и демонстрирует сидевшей рядом кореянке фокус — поджигает ткань и показывает, как огонек послушно двигается под нависшей над ним ладонью. Да, крайне своеобразная характеристика первого знакомства, ведь господин Авасака — иллюзионист....

«Матросы Магеллана, совершившие первое кругосветное путешествие, после четырёх месяцев плавания наблюдали галлюцинации – зелёные острова.» Роман в заголовке мало похож на стандарты детектива — подавляющее большинство текстового «времени» проходит на яхтах и на острове Сандайдзима. Психологизм и любовный треугольник (студент экономического курса и две женщины — одна молодая, другая не очень молодая) ближе к постановке французских авторов. История рассказывается с разных точек зрения: дневник главного героя, показания свидетелей, доклад следователя, заключение психиатра. Одно и то же событие выглядит по-разному в зависимости от того, кто его описывает. По-разному, но основное ядро показаний у них всё же сходится. Правда, вопрос «нормальности» главного героя — это как раз-таки прием, не единожды апробированный классиками японской литературы. Юноша, с которым в детстве произошел несчастный случай: «в четыре года, пытаясь поймать бабочку, упал с балкона второго этажа. Выжил, но с последствиями – до сих пор слегка прихрамываю на левую ногу.» С тех он одержим бабочками. «В древности бабочек называли «насекомыми снов» или «птицами снов». Они всегда ассоциировались с чем-то мистическим. А для Тацуо они стали символом Момокико.»

Загадка тоже присутствует, и создается минимальными средствами. Согласно дневнику молодого человека (его подлинность и почерк подтверждается близкими людьми), с 15-го по 19-е сентября он находился в пещере скалистого вулканического острова, куда швартуются корабли, для снятия метеопоказаний, и происходит это лишь раз в месяц. В дневнике пишет о взаимоотношениях с беременной любовницей Токико, которую он пытается отравить на яхте «Лори» и сбросить в воду. Делается это, вероятно, ради сохранения отношений с другой, более молодой женщиной. Тем не менее, утопленница «восстает из мертвых», и они встречаются на Сандайдзиме, где конфликт разгорается по новой — заканчиваеясь тем, о чем я упомянул в первом абзаце. Значит, Токико как то спаслась после падения, раз Тацуо видел её? Может быть. Но тогда не сходятся показания многочисленных свидетелей из больницы — Токико спас капитан «Седьмой Мисимы», и в рассматриваемые дни она была в больнице. Психиатр ставит диагноз: впечатлительный Тацуо тронулся умом, у него была галлюцинация...Да, фокусник Авасака предоставит объяснение, при том отдельно стоит подчеркнуть, что все сказанное в дневнике является правдой.

Итого: возможно, разгадка всё-таки простовата, но эффект приближения к ней гораздо круче финального ответа. И, даже имея определенный опыт, остаётся фиксировать — потребуются значительные усилия, чтоб отложить эту историю в сторону, не дочитав в первый же вечер.