Александра Эндрюс «Who Is Maud Dixon?»

Жила была девочка Флоренс и было ей скучно.

Она тянулась к интересным, ярким людям, чтобы ухватить хоть немного их интересности и яркости для себя, но вся равно оставалась прежней, второстепенной личностью.

И вот ей подфартило — ее приняли за известного человека, и Флоренс подумала — почему бы и нет? Почему бы не примерить на себя чужую, яркую, интересную жизнь? Это вообще-то незаконно, ну и что? Это ведь такой шанс, другого не будет!

И вот она уже не Флоренс, а Хелен. Пытается вести себя, как Хелен, одевается как Хелен, даже не задумываясь, что у Хелен вообще-то есть прошлое, но...

«Я подумаю об этом завтра», — как говорила Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром».

Мир начинает принимать новую Хелен и тут вдруг оказывается, что прошлое никуда не делось, и в этом прошлом у Хелен были не только слава и деньги, но и грехи.

Что делает Флоренс? Она говорит: «Ой, а я пошутила».

Вот серьезно, до этого момента книга читалась вполне неплохо. Серая мышь, считающая себя достойной большего, мечтающая погреться в лучах чужой славы, стремящаяся научиться и доказать миру, что она тоже ого-го, что она тоже моГёт! Вот эта серая мышь примеряет на себя шкуру лисицы. Балансирует на грани двух личностей, разводит в разные стороны своих знакомых из старой жизни и новой, но... бездарно врет.

Мало примерить шкуру, нужно обладать достаточно развитой фантазией, чтобы эту шкуру носить.

Но это тоже ладно, научилась бы. Посмотреть, как она учится, ошибается, паникует и совершает ошибки было бы интересно. Но тут автор решает, что — незачем, и возвращает на сцену лисицу, чью шкуру так отчаянно пытается приживить себе мышь.

У кого в таком сюжете больше шансов: у мыши с душой мыши в шкуре лисицы, или у лисицы с душой лисицы в мышиной шкуре?

Ладно, ответ на это вопрос остался на совести автора, и это снова не главное моё разочарование. Меня разочаровали второстепенные персонажи, которых автор вообще-то хочет нарисовать недоверчивыми и подозревающими подвох. Хочет — но не может. Или хотела — но передумала. Потому что финала бы не получилось.

Ну простите меня, я не могу позитивно воспринимать истории, в которых человека, застигнутого возле двух трупов — отпускают из-за слезливой истории и рыданий «А я же вам говорила, ыыыыы!»

Ну неправдоподобно мне это! Так что вполне позитивный настрой на книгу в начале — ближе к концу пропал безвозвратно. А жаль.

«Живя мечтами год от года,

Грубеют души и сердца».

Таким эпиграфом из стихотворения Йейтса начинается роман «Кто такая Мод Диксон?» Тайный смысл этих строк становится понятен лишь после прочтения книги: скорее всего, имеется в виду, что мечты не должны оставаться просто мечтами.

Главная героиня романа Флоренс работает в книжном издательстве на Манхэттене помощником редактора и, можно сказать, вращается в богемном интеллектуальном мире Нью-Йорка.

Читатель погружается в окололитературные умные разговоры интеллектуально подкованных людей. Например, в рассуждения о последнем нашумевшем бестселлере и его анонимном авторе, скрывающемся под псевдонимом «Мод Диксон» — эта тема напомнила мне старый роман Элен Макклой «Две трети призрака» .

Флоренс — вообще особа в высшей степени не простая, она постоянно ведет с собой внутренний диалог. Видя что-то перед глазами и анализируя свои ощущения, она чувствует себя на «ты» с современной мировой литературой- сознание время от времени подбрасывает ей подходящие к случаю цитаты.

Сравнивая себя с окружающими феминистками и либералами в издательстве, которые, например, ходят на демонстрации и терпеть не могут Дональда Трампа, Флоренс отмечает собственную «невосприимчивость к общественному негодованию» и «врожденный солипсизм».

Конечно, должность помощника редактора не является для Флоренс пределом мечтаний.

За спиной у Флоренс — провинциальный городок во Флориде и университет Флориды. И прошлое — это нечто вроде «гангренозной конечности», которую следует безо всякого сожаления отсечь.

Теперь Флоренс интересуют новые горизонты.

Ее привлекает, например, писательская карьера — хочется «стать предметом обожания» и «создавать свою реальность и самой устанавливать правила», но в какой-то момент она чувствует, что переросла свои собственные литературные вкусы и уже не способна создать нечто стоящее.

Будоражащая воображение загадка авторства нашумевшего бестселлера сочетается с желанием творить самой и... с раз за разом усиливающейся мыслью о собственной бесталанности.

Свою рутинную нью-йоркскую жизнь Флоренс рассматривает как прелюдию к чему-то «настоящему».

Она с воодушевлением собирает приметы того, что жизнь ее переменится. Флоренс вслушивается в знаки судьбы и верит, что случай даст ей тот самый шанс...

А дальше...

Ну, дальше ей предстоит многому учиться у своих наставников.

Вслед за ними путем проб и ошибок она осознает правильность лозунгов «Действовать, только действовать!» и «Никаких полумер!»