Николай Михайлович Карамзин «Прекрасная царевна и щастливый карла»

Николай Михайлович Карамзин, сегодня, пожалуй, более известен, как историк, нежели писатель, хотя начинал-то он именно с художественной литературы. Нельзя не признать, что Карамзин сделал очень большой вклад в русскую литературу, явившись своего рода новатором, предвосхитив переход от сухого классицизма к более живому сентиментализму. Сказка «Прекрасная царевна и щастливый карла», как раз и является ярким представителем сентиментализма, при этом сам автор назвал ее «Новой карикатурой», спародировав некоторые сказочные мотивы народного искусства и изобилующую метафоричность писателей и поэтов того времени, из-за чего ныне эта короткая история довольно необычна для прочтения, и конечно же, вряд ли понравится детям, которые все равно не поймут смысл сатирических нападок на традиционные стили, которые в свое время принесли Карамзину немалую популярность.

Начать сказку можно было так: «Жил-был добрый царь, и была у царя единственная дочь – Прекрасная царевна, чья красота…». Именно так бы это и выглядело в традиционной народной сказке, но Карамзин, как любой образованный человек растянул это аж на три нескромных абзаца, первый из которых «О, вы, некрасивые сыны человечества…» обращен к многоуважаемым читателям. Конечно, в ходе рассказа суть этого занятного обращения раскроется с должным остроумием, но возникает подозрение, что метафорично и красноречиво обращался Карамзин именно ко всем читателям. Впрочем, в итоге, в контексте сказки это обращение покажется даже очень светлым, ведь об уродстве здесь говорится в приятной форме, и мысли автора, хоть и циничны по отношению к народной массе, являются более чем верными, и даже неприемлемый облик человека, при наличии у него значимых достоинств, может войти в моду. С такой позиции сказка Карамзина очень даже психологична для своего жанра, и, несмотря на игру со стилистическими «красивостями», умна. Не говоря уже о том, что это фактически пособие по сентиментализму для начинающих, где в понятной форме раскрываются основные принципы.

Сюжет, возможно, и тривиален, особенно поначалу, но не в нем главное достоинство «Прекрасной царевны…». Начинается все так вообще банально: царь хочет понянькать детяток, а у него только одна взрослая дочь, которая к тому же не собирается выходить за предоставленных на выбор принцев. К счастью один мудрый человек, в чей адрес Карамзин тоже сумел кинуть тапок, подсказал, что любимый у царской дочки все-таки завелся. Вот только королю он поначалу совсем не понравился. Нет, конечно, сегодня, людям наслушавшимся историй о трубочистах и принцессах, об Алладинах и принцессах, и всякой прочей нечисти и принцессах, тут ничего удивительного ждать не придется (впрочем, стоит записать в плюс, что никого переколдовывать в красавцев не стали). Однако, на конец 1700-ых это было еще не так заезжано, а у Карамзина была вполне четкая просветительская задача, к тому же, даже по нынешним меркам, манера письма и юмор автора невероятно хороши.

Да, самым приятным моментом тут является авторский стиль, скачущий по повествованию, и при этом находящийся в полном взаимодействии с читателем, как только способен рассказчик беседовать со своим слушателем. Эта непосредственность подкупает, и поначалу «Прекрасная царевна…» может показаться чуточку заумной, но к концу это заблуждение развеется. Забавно еще и то, что сказку Карамзин пишет как бы от лица историка, анализирующего придания о жившим когда-то Царе Добром Человеке и Прекрасной царевне, что тоже подталкивает к определенным мыслям. Дело в том, что именно в годы написания своих первых художественных произведений у него возникает интерес к истории, которую он впоследствии тоже напишет, хоть и основываясь на внушительном документальном материале, как литературное произведение, за что удостоится порции критики от тех, для кого это все же больше наука.