Ольга Медведкова «Три персонажа в поисках любви и бессмертия»

Ровное и веселое счастье быть

«Читатель читает не ту книгу, которую написал писатель, а свою собственную. Подтверждений тому существует множество.»

Боже, как это хорошо. И как славно, что я взялась читать книги из короткого списка премии Нос, хотя «Трех персонажей в поисках любви и бессмертия» еще прежде видела в лонге Ясной поляны. Напрасно говорят, что теперь литературные премии утратили авторитет и большую часть смысла, оставшись инструментом финансового поощрения писателей. Неправда, читающие люди по-прежнему ориентируются в книжном море на сотню произведений которые эксперты сочли достойными номинации.

И коль скоро книга Ольги Медведковой, которая родилась в Москве, последние тридцать лет живет во Франции и пишет на французском, как научные работы, так и художественную прозу — коль скоро ее русская книга в двух премиальных списках, то это уже must read. Хотя на самом деле никто никому ничего не должен, единственная причина, по которой стоит читать — для радости. Ее с этой книгой гарантировано получите.

Три повести, время и место действия разные, никакой связи между героями по родству, профессии, интересам, сословно-имущественному положению, интеллекту, темпераменту. Стилистически сильно различаются, всякая написана своим языком с собственными лексическими особенностями. Там даже время движется по разному: медленно, рывками, с видимым усилием в первой истории; порхающей бабочкой во второй; фонтанным коловращением текучей воды в третьей. То есть, я не назову ни одного параметра, по которому их можно было бы объединить, кроме вынесенного в заглавие желания любви и бессмертия.

Одно все-таки есть. В жизнь каждого из трех персонажей, размеренную и подчиненную собственному ритму, вторгается однажды нечто, что освещает новым светом, раздвигает границы, дарует радость, о какой прежде помыслить не могли. После чего все в ней кардинально меняется. Разумеется, к лучшему. Хотя способы достижения, как уже было сказано, радикально отличаются.

Вот юная принцесса, и если вы подумали о ком-то в фижмах и кружевных панталончиках, кто топает капризно ножкой: «Папочка, я хочу это!» — вы сильно ошиблись. Средневековая девочка-маугли, с той разницей, что росла не в лесу, а в замке. Родителей не знала, никогда ничему не училась, и никого-то у нее близкого в целом свете. Вот разве что нянька, лопочет всякие народные глупости, да Чибис второй — попугай. Про «не училась» — не вполне так, с самого детства ее тренировали подолгу неподвижно сидеть или стоять, глядя поверх голов и не меняя выражения лица.

Натаскивали, как дрессируют служебных собак, в чем преуспели, во время престольных праздников перед народом часами не меняет позы, ни один мускул в лице не дрогнет, а единственное развлечение. какое себе позволяет — провести языком по зубам с внутренней стороны. Страшно так жить? Это еще не самое страшное. Хуже вернуться к такому существованию, познав, что где-то есть лазурные небеса, жасмин в цвету, вкусная еда, не пережеванная предварительно служанкой — дружба, наконец. Хотя вы правы, страшно.

Вот французский городок, XVIII век, умница вдова издателя, ведет после смерти мужа его бизнес и недурно справляется. Она с детства к этому приставлена, батюшка тоже по книжной части, а Туанетта первые свои карманные деньги зарабатывала, вычитывая у него гранки на предмет опечаток. Жаль,конечно. супруга, хорошим был господин Берто, но теперь она сама себе хозяйка, обеспечена неплохо, не клята-не мята, держит популярный в городе салон, поддерживает связи с нужными людьми, виртуозно лавируя меж поклонниками: особенно не обнадеживая, но и вовсе не лишая надежды.

И откуда на ее голову свалился заказчик с нотным альбомом органной музыки. Хочет издать, что ж, смету она составит, но в долг печатать не станет. Этот аббат с его мальчишескими повадками, с его невероятной музыкой, с его... Ах, да что о том думать, он священнослужитель и принадлежит церкви. Или все-таки можно подумать, особенно когда с детства к тому приучена и опыт разрешения текущих вопросов имеешь?

А вот Павел Некревский, сын польского эмигранта, обедневшего аристократа, (поляки практически все аристократы, знаете ли). Полиглот, владеет пятнадцатью языками, блестяще образован. Да, Оксфорд дорог, но в Англии серьезные традиции благотворительных стипендий для одаренных детей. И да, трудится над переводом, ни много, ни мало — перевода «рукописи 322». Это, чтобы вы знали, примерно как «Илиада» для народов германской языковой группы. О, да, это прославит его имя в веках, ежели доведет до конца.

Место ему хорошее приискали, составлять каталог частной коллекции произведений искусства одного итальянского богача. Да не где-нибудь, а в Священном городе. Вот только Павел, как эксперт, видит, что не все вещи в собрании подлинные, а такого рода информация вряд ли обрадует хозяина. Дилемма, однако. Делать свою работу честно — почти наверняка лишиться синекуры, и возможности обеспеченного ею труда над переводом. А так хочется жить под этим прекрасным италийским небом. И хочется жить хорошо.

Отличная книга. Я вымораживалась с принцессой Ивонной, сначала хохотала потом немного всплакнула с вдовой Берто, тихо млела с Некревским.

«А кажется нельзя этого получить, так мне лучше умереть. Нет, чтоб подумать: раз нельзя, значит невозможно.»