Юрий Глазков «Посланец из будущего»

Юрий Глазков в 1991 году вдруг посмотрел первого «Терминатора». И понял, что сценарий к этому фильму должен был написать именно он. Из-под носа, буквально из головы украли сюжет голливудские дельцы. А кому жаловаться? Пришлось сочинять хотя бы рассказ.

Это не пересказ фильма, нет-нет. Во-первых, как зовут будущую мать, которую нужно прикончить? У Глазкова – Кэрол, это меняет всё. Во-вторых, там был киборг какой-то, а здесь «робот-убийца высшего разряда». Высшего! Почувствуйте разницу. А в-третьих, никакого «Скайнета», наоборот, добрые люди будущего спасают мир от изобретения смертоносного оружия. «Это оружие можно было изготавливать буквально на каждой кухне. Действовало это оружие на генную часть. Внедряясь в носитель информации и воспроизведения, этот вирус становился как бы законным, но образовывал свою, побочную ветвь развития, ведущую к гибели». Из всех этих устрашающих научных слов понять что-либо невозможно, но волосы на голове встают дыбом.

Людям будущего приходится принимать меры: «Надо было сделать так, чтобы будущая мать изобретателя этого страшного оружия исчезла до замужества. Муж не в счёт, он умрет сразу после свадьбы». Какой свадьбы? С кем, если невесты не будет? Если Глазков и слышал слово «хронопарадокс», то наверняка считал, что это про испорченные часы. Впрочем, уверенному в себе автору совершенно не обязательно понимать, о чём пишешь.

Добрые намерения нисколько не мешают роботу высшего сорта класть налево и направо штабеля трупов. «Все в ужасе смотрели на мощную фигуру, играющую натренированными человеческими телами». Присутствует какая-то загадочная этика перестрелок: «Люди шарахались в этом вихре металла, падали на землю... но двое сохраняли спокойствие – Робот и шофер полицейской машины. Так уж повелось, что бандиты их не трогали». Что за бандиты – бог весть, поскольку в наличии только Робот и полиция. Хотя всё правильно: бандитов нет – они никого не трогают. Логично.

Полицейские, кстати, самовозгораются, если ткнуть в них электричеством. Ихние девушки свистят от восхищения, увидев, как ломают телефонную трубку. Рио-де-Жанейро размещается на острове (хотя тут Глазков хитрит, полностью город не называя; возможно, какой-то другой Рио).

Ко всему прочему, Робот берёт себе имя Джон Рид. Глубоко копал Глазков, намекая, видимо, что в рассказе у него те самые дни, которые потрясли мир.

Но самая мякотка, самое важное отличие от фильма (как радовался, наверное, Глазков своей придумке) заключается в том, что Робот – имбецил. Вместо будущей матери изобретателя он расстреливает её фотографию, принимая изображение за живого человека. Чем и удовлетворяется, считая задание выполненным. Такой вот твист, да.

Классе в седьмом мой друг детства вдруг взял и накатал на целую школьную тетрадь повесть (незавершённую) про войну мафий в США. Весь необходимый лор он почерпнул (год был 1978 приблизительно) из газеты «Правда» и пары детективов Джеймса Хэдли Чейза. Лет сорок потом мы по памяти цитировали ему избранные места («пиджак его был испачкан не то мелом, не то грязью»), а он и сам ржал, и вяло отбивался в том смысле, что задолбали, мол.

Так вот, жаль, что та тетрадь утрачена. Оказывается, она была вполне пригодна для публикации. Уж точно ничем не уступала этому рассказу.