Джулиан Барнс «Портрет мужчины в красном»

В этой документальной книге три основных персонажа — удалой бонвиван, гинеколог и любитель женщин врач Поцци и два гея — граф Робер де Монтескью и князь Полиньяк. Их объединила светская дружба и общая поездка в Лондон. Название книги — от заказанного Поцци английскому художнику Сардженту портрета Поцци в роскошном алом халате. Вообще тема отношений Англии и Франции — одна из ключевых: Барнс высмеивает национальные предубеждения, стереотипы, связанные с «развратными» французами и «уродливыми» англичанками. В основном этим «Портрет мужчины в красном» и запоминается (а также стойкой ненавистью Барнса к Оскару Уайльду))

Для меня самой интересной в книге была фигура Робера де Монтескью, прототипа героя романа Гюисманса «Наоборот» Дез Эссента и персонажа «В поисках утраченного времени» Пруста — барона де Шарлю. Мне понравились рассуждения автора о взаимоотношении Монтескью и с книгами, где был увековечен его образ, и с их авторами (в частности, с Прустом, которого он знал чуть ли не с детства). Увлекательно обрисован вечный соперник Монтескью и завистник, романист Жан Лоррен.

В целом как нонфикшн — имхо, очень средне. Барнс пытается дать картину светского общества «Прекрасной эпохи» до Первой мировой, но ничего особенного как в нарисованной им картине, так и в мыслях автора по поводу биографического жанра здесь, на мой взгляд, нет.

А для романизированной биографии у Барнса слишком мало эмоциональных точек соприкосновения с Поцци. Ведь доктор Поцци старался сделать как можно более комфортным пребывание женщин в гинекологических клиниках, делать лечение более доступным, сохранять жизнь как можно большему количеству пациенток с помощью и усовершенствования гигиены, и более отточенной техники операций, и послеоперационного ухода. (Кстати, граф Монтескью в обмен на оказанную услугу попросил Поцци бесплатно принимать пациенток, которых он к нему пошлёт: великодушный поступок, особенно если вспомнить, что граф был геем).

Барнс же к рассказу о достижениях Поцци в медицине почему-то постоянно примешивает фантазии о романах докторов с пациентками и прочие рассуждения, которые даже повторять не хочется. В целом, на мой взгляд, «Портрет мужчины в красном» оказался не самой удачной книгой для знакомства с Джулианом Барнсом, и я вообще не поняла, зачем он его написал. Пошутить про англичан и французов? Сказать сто раз, что многого об исторических деятелях нам знать не дано? Загадка, в общем.

Вслед за « Попугаем Флобера» Барнс вновь обратился к французским литературным кругам — на этот раз периода « прекрасной эпохи». Про Поцци в книге не так уж и много: да, автор ему симпатизирует, видит его трезвым среди пьяных ( еще бы, при сравнении врача с декадентами), но не так, чтоб Барнс совершил прямо интересную реконструкцию образа. Основное место как раз посвящено картине нравов французской богемы и ее слиянию с аристократий — словом, это историко- культурное введение в мир эпопеи Пруста, который и упоминается неоднократно и создал картину куда как более впечатляющую, чем т.н. « реальную», реконструкцией которой занят Барнс. Именно в контексте соотнесения описываемого Барнсом с эпосом Пруста для меня главный интерес к этой книге.

Уйма анекдотов, апокрифов, неприятных подробностей из жизни селебрети, английскую публику представляет Уайльд, которому Барс сильно не благоволит. Барнс плохо писать не умеет, но эта работа очень прикладная — ну как у Морриса « Мир блистательного принца» предназначена именно в соотношении с Повестью о Гэндзи.

Строим планы, бинтуем раны

Сентиментальность — это когда неубедительно; когда убедительно — это искусство, грусть и жизнь.

Ален Фурнье

Он разный на самом деле. Совсем мой Барнс — это «Глядя на солнце», «Предчувствие конца» и «Одна история», всякая в свое времпя зацепила чем-то, да так и сидит алмазной иголкой в сердце. Девочка, которая говорила с квартировавшим у них во время войны пилотом, после выросла в ничем не примечательную молодую женщину, вышла замуж за полисмена, прожила двадцать несчастливых лет в браке и, забеременев, вдруг ушла от мужа, родила, официанила в забегаловках, ребенок все детство в ресторанных подсобках, а потом муж умер и она неожиданно для себя унаследовала его домик с небольшим капитальцем, и смогла не работать, а в старости решила путешествовать и объездить семь чудес света.

Или вот парень с девушкой, он ее любил, она его нет, он познакомил ее с друзьями, она выбрала самого яркого из них и женила на себе, потом тот покончил самоубийством, а наш герой тихо прожил свою жизнь, женился, был счастлив, родил дочь, развелся по обоюдному согласию, оставшись в приятельских отношениях с бывшей женой, а в глубине существа все не мог понять, почему, за что первая любовь так с ним поступила. А потом неожиданно получил наследство, какую-то совсем небольшую сумму от... матери той своей любви. А то, что дальше, прекрасное и ужасное в своей обыденности, скручивает тебя так, что вздохнуть не можешь.

Или вот еще, ему было девятнадцать, когда они познакомились, ей сорок восемь, она была замужем и мать двух взрослых дочерей. Кто мог знать, что это окажется любовью на всю жизнь? Кто, что она уйдет от мужа и они станут жить вместе? Кто, что она начнет прибухивать и алкоголь разрушит то, что оказалось не под силу разорвать целому миру — их взаимную привязанность? Но любовь, жалкая, больная, истерзанная, обращенная в созависимость, любовь не умрет до конца.

А «История мира в 10,1/2» главах меня не то, чтобы вовсе не тронула, скорее испытываю к ней сдержанную приязнь. А по «Шуму времени» дочь писала диплом и я, чтобы понять, что чувствует она, прочла эту книгу в оригинале. И это был даже не первый Барнс, читаный по-английски, хотя переводят его замечательно. То есть, я хочу сказать, что знаю — Барнс разный. Все же продолжая ожидать от очередной книги, что это будет как «Глядя на солнце».

Ну, не в этот раз. «Портрет мужчины в красном» не роман. То есть, сквозная история в нем есть, потому что в биографической прозе ее не может не быть. Родился, учился, женился, добился. Но даже этой сквозной биографии Барнсу удастся каким-то образом избегнуть. Вы, читатель, ничего не узнаете о детстве героя в семье протестантского священника, о его службе военврачом в период франко-прусской войны, почти ничего о детях, которых было трое, и сын Жан сделал дипломатическую карьеру. А в книге словно бы одна дочь Кэтрин с ее любовью-ненавистью к отцу.

Или вот Оскар Уайльд, который почти никакого отношения к гинекологу Поцци не имел, кроме разве того, что был человеком знаменитым, а этот доктор водил знакомство со многими знаменитостями , в том числе с аристократом геем Робером де Монтескье, с которого эпатажный писатель в значительной мере лепил свой образ «распылителя красоты». А Марсель Пруст, практически без изменений, с поразительным портретным сходством ввел бароном Шарлюзом в свое «Утраченное время».

А гениальная Сара Бернар как раз имела, пережив в юности кратковременный роман с Поцци, которого называла «доктором Богом», она на всю жизнь сохранила в ним нежную дружбу и осталась его благодарной пациенткой. Кстати же, ногу ампутировало ей именно он, и произвел операцию в лучшем виде (ну, насколько это определение применимо к подобным обстоятельствам).

И несколько описанных в книге случаев террористических атак с использованием огнестрельного оружия, которым публичные люди подвергались со стороны неуравновешенных особ — такая примета времени, тоже, к сожалению, имели. И гинекологические операции, которых этот доктор произвел без счета, «Друг женщин» — надпись на его памятнике. А также его труды по клинической гинекологии, во многом способствовавшие тому, что миома матки, перестав звучать приговором, стала рядовой операцией.

Так о чем все-таки книга? О времени, в котором было много хорошего, хотя и скверного хватало, и которое двигалось по пути прогресса, невзирая. Где было бы сейчас человечество, не случись идиота террориста с пистолетом и мировой бойни, которая за его выстрелами последовала? И возможно о том, что «есть в мире что-то, что не терпит стен»