Борис Виан «Осень в Пекине»

Ну это ж Виан, думала я. Это же не может быть просто, думала я. Авангард, сюрреализм, постмодернизм. всяческий стеб, ирония, аллюзии и всякое такое. Ну большинство аллюзий, вероятно, протопало мимо меня строевым шагом. Свой уровень эрудированности я бы оценила от желаемого со знаком минус. Но что-то все-таки уловилось. И, боже ты мой, как всё просто! Не надо выискивать скрытые подтексты. Не надо ползать между строк выуживая по крупицам тему, идею, авторский посыл, историческую подоплеку и прочее. Потому что важное здесь говориться очень просто и в лоб.

Это роман о любви. О раздирающей страсти, и эротике, и пошлости, и ревности. А снаружи всё это завернуто в потрясающий яркостью фантик производственного романа, с подмешанными к нему яркими красками абсурда. А где в нашей жизни не абсурд, скажите? Вот то-то же.

У меня, возможно, некая деформация чувства юмора. Иначе почему много книг, издающихся с пометкой «юмористическое что-то там» мне кажутся столь же смешными, как слово «лопата». Над «Осенью в Пекине» я же хохотала в голос. И даже цитаты полюбившиеся зачитывала каждому, кто готов был их слушать. Именно та часть книги, оболочка для важного и несмешного, вызвала во мне массу прямых отсылок к абсурдности моей реальности. Строительство железной дороги посреди пустыни. Но балласт еще не привезли, поэтому пути строят на сваях, а потом опустят на балласт. Это квинтессенция и современного строительства тоже, через забор из-за угла да через пятую точку — это наш метод! И вот этот извечный спор, о том что в офисах за столами сидят тунеядцы, ничего не делают VS как можно без письменного стола работать, десятки раз звучал на моей личной кухне. И тот факт, что снести гостиницу проще, чем переделать проект, мне знаком, точнее, знакома непогрешимость проектантов в глазах начальства, да. Я умолчу сколько раз мне хотелось назвать различных рукамиводителей тем самым словом, это даже неприлично.

Что же касается основного посыла — это сложные вещи, сказанные очень простыми словами, разбавленными каламбурами и языковой игрой. Много хороших мыслей о женщинах. Причем это такая правда, которую каждая женщина о себе в глубине души как бы подозревает, но никому не признается. Потому что и себе не признается. Это читать прям вот неприятно. Но все таки нужно. Хотя, я все думаю, всем или нет, и ответа как-то не нахожу, не знаю. Нежным барышням лет двадцати, наверно, нет. Хотя, разобраться, попытаться понять, кто же рядом с тобой, Анна или Анжель, может быть крайне важно.

Может, я где-то утрирую, и нахожу смыслы которых нет, и это все такой же стеб как тема религии или медицины. Но для себя я увидела несколько очень личных вещей, которые не готова озвучивать. Некоторые археологические раскопки каждый должен проводить сам.

Еще короткое отступление, и я сворачиваюсь. Знаете, как добиться ощущения полного сюра от этой книги? Легко. Скачиваем один перевод, чтобы читать на досуге с рабочего компьютера, и скачиваем другой перевод себе в ридер. Дальше наслаждаемся.

Удивительно, что этот роман написан совсем еще молодым человеком в послевоенной Европе.

Настолько он легок и игрив, несмотря на многообразие затрагиваемых тем и событий, в том числе и трагических, щедр на сюжетные повороты и необычных героев.

Кстати, совершенно невозможно выделить главных героев — это может быть и рассказчик, который в своей откровенности выворачивает себя наизнанку, и крайне необычный любовный треугольник, в котором он один из углов, или пустыня — отнюдь не просто место, где происходят события, а полноправный герой, страдающий от вероломного нашествия и вмешательства людей. Прекрасно и самодостаточно не только содержимое романа, но и форма, изящные словесные игры, ничуть не утомляющие, очень уместные, фирменный черный юмор, теплый и уютный сюр.

Довольно часто в объяснениях любви читателей к Виану, встречаю нежелание делиться любимым автором с другими читателями, подчеркивание душевной близости с ним и нахождение «того самого родного». Это и неудивительно! Невозможно читая Виана, оставаться равнодушным к его желанию диалога с читателем, не поддаться его фонтанирующей энергии и харизме.

Роман Бориса Виана «Осень в Пекине» (L'Automne à Pékin) принадлежит к самому плодотворному периоду творчества Бориса Виана. Роман написан в 1946 году, который стал годом творческого расцвета писателя. Весной этого года он написал «Пену дней», в августе – «Я приду плюнуть на ваши могилы», а осенью – «Осень в Пекине».

Книга была впервые опубликован в 1947. Второе издание 1956 года подтвердило статус этого произведения как признанного шедевра авангарда – книга вышла в знаменитом издательстве «Минюи» по рекомендадии Алена Роб-Грийе.

Некоторыми исследователями признается наиболее фарсовым его произведением. Не случайно, что книга заканчивается издевательски-глубокомысленным утверждением: «Из всего сказанного можно сделать какой угодно вывод». Оскорбление здравому смыслу и высмеивание всех общественных институтов – главная задача романа. Достается всем – и Церкви, и бизнесу, и медицине, и науке, и государству. Достается и сфере половых отношений. Виан рисует остроумные сценки, где подавленная сексуальность предстает во множестве разных масок: навязчивых и прилипчивых геев; оборотистых альфа-самцов; закомплексованных романтиков-влюбленных; секретарш-возлюбленных, не взявших себе в привычку о чем-либо думать, взрослых мужчин, теряющих слюни при виде только формирующейся груди девочки-подростка, подвернувшейся им под руку, и так далее.

Роман написан в стиле «патафизики» и насмешливой буффонады, под музыку джаза и под влиянием эстетики французских zazou. Это – зеркало реальности, к которой люди так привыкли, что если и видят её уродства, но они уже их нисколько не впечатляют.

Персонажи книги – это вереница издевательских карикатур. Это священник, который в минуту откровенности наивно признается: «всякая религия придумана для сокрытия преступлений»; и члены Совета директоров железной дороги, во время заседаний рассматривающие порнографические, но при этом не забывающие проголосовать на предложение снести ни в чем не повинную гостиницу, стоящую на пути их бессмысленного проекта; и врач Жуйживьом, ведущий список залеченных им пациентов.

Роман пронизан отвращением к скучной бюрократической жизни, к религии, к политиканству, ко всевозможным средствам подавления человека, которые создают себе сами же люди. Во многом это «roman à clefs»: многие персонажи и события романа – это или так или иначе спародированные явления из жизни самого Виана на канцелярской службе; или пародии на события из его приключений в литературном мире во время баталий, развернувшихся по случаю выдвижения «Пены дней» на присуждение престижной премии Плеяд.