Ричард Бротиган «Лужайкина месть»

Пыль... в Америке... пыль

«Цветоводство при свечах в номерах гостиниц»

Если вам до сих пор не приходилось читать Ричарда Бротигана, попробую описать его при помощи сопоставлений (субъективных и поверхностных, но это лучше, чем ничего). Если современная русская литература, то Гришковец. Если живопись — то среднее между Митьками и Пиросмани. Если музыка — «Наутилус Помпилиус», потому что перевел на русский самую знаменитую бротигановскую книгу «Ловля форели в Америке» Илья Кормильцев; потому что его обманчиво простая проза так же многозначна, как тексты Нау; потому что немыслимая слава взлета так же истаяла, спустя десятилетие, но для целого поколения творчество остается культовым.

Это не фигура речи, Бротигана традиционно относят к персонажам контркультуры третьей четверти 20 в., однако слава его много больше. Мейнстрим начала 21 в. не забыл значимых фигур, так герой первой части «Сердец в Атлантиде» Стивена Кинга берет в его честь имя Бротиган.

Плохо начинал — детство в нищете, постоянные переезды с места на место, череда маминых мужей и сожителей. Плохо кончил — покончил с собой выстрелом из ружья, не дожив до пятидесяти, а нашли его только спустя полтора месяца. Опуская подробности, можете представить, до какой степени этот человек был одинок в конце жизни. Но в середине была оглушительная слава «Рыбалки в Америке», мгновенно сделавшая его культовым писателем.

В сборник «Лужайкина месть» вошли рассказы, написанные в звездные годы, в конце шестидесятых, среди них два фрагмента не вошедших в первое издание «Рыбалки в Америке», роман «Аборт» (1966), который автор классифицирует историческим, но от истории там только необходимость ехать в Мексику в случае потребности прервать беременность, потому что а Штатах операция была легализована только в 1973.

В этот сборник, один из трех, выпущенных Эксмо романов-бротиганов (есть еще «Уиллард и его кегельбанные призы» и «Чудище Хоклайнов»), оформленных в единой стилистике и переведенных замечательно интересными переводчиками, входит еще один роман, основанный на детских воспоминаниях, который теперь назвали бы литературой травмы, «Чтобы ветер не унес все это прочь» (1982).

Удивительно своевременный сегодня: остросоциальный, обнаженно откровенный, многозначный — он сильно обогнал свое время в начале оптимистичных восьмидесятых, оказался не принят критикой и читателями. Тогда его принялись ругать с тем дурным усердием, с каким публика топчет вчерашних кумиров, и разгром сыграл не последнюю очередь в трагическом конце Бротигана.

Интересный сборник. Рассказы хороши, некоторые уморительно смешны, хотя историю про гусей и бабулино сусло я видела в «Чужой белой и Рябом» Сергея Бодрова (там были куры). Но жемчужина сборника все-таки «Аборт»,

Отличный сборник зарисовок. Витрина, заваленая всевозможным хламом из Америки середины прошлого века. Милые пустячки, открытки, нелепые какие-то статуэтки, старые конверты, фотографии, игрушечные солдатики, бумажные фигурки, ржавые гвозди, окаменевшие конфеты.

Есть полноценные рассказы, есть картинки — отпечатки настроения, человека, момента. Кое-что не понятно вообще — может, просто недостаточно информации, контекста, чтобы зацепиться за ускользающий смысл. Но некоторые миниатюры — совершенно замечательные, очень точные, простые, сложные, безумные и обыденные.

Язык у Бротигана сумасшедший невероятно — в хорошем смысле. Неожиданные, парадоксальне и при этом очень яркие метафоры. Иногда эти метафоры внезапно превращаются из формы в смысл и, радостно хохоча, убегают по тропинке к океану.