Далтон Трамбо «Johnny Got His Gun»
В книге «Джонни получил винтовку» (1939) рассказывается о трагической судьбе американского юноши Джо Бонхэма, ставшего жертвой Первой мировой войны, потерявшего зрение, слух, обоняние, превратившегося в неподвижный, беспомощный человеческий обрубок.
Награды и премии:
 лауреат |
Хоррор: 100 лучших книг / Horror: 100 Best Books, 1988 |
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 5 ]
fail of reality, 4 августа 2022 г.
Проникновенный «Джонни получил винтовку» Далтона Трамбо.
Он был спокоен, точно владелец магазина, который, производя весеннюю инвентаризацию, сам себе говорит: так, значит, глаз нет, надо включить их в список заказов. У него не было ни ног, ни рук, ни глаз, ни ушей, ни носа, ни рта, ни языка. Что за бредовый сон, что за чертовщина! Должно быть, это всё-таки только сон. Надо немедленно проснуться, не то он спятит. Живые такими не бывают. В подобном состоянии человек мёртв, а он жив, значит, это неправда. Просто ему что-то снится. Но это был не сон». (с) Далтон Трамбо: «Джонни получил винтовку».
Здравствуйте. На дворе ещё стоит 2021 год. За окном падает первый декабрьский снег. Кажется, зима уже точно воцарилась в моём городе, и больше не уступит место хмурым осенним дождям. Я иду на работу по тёмным улицам, северный ветер упрямо дует в моё лицо, руки мои — в карманах зимней куртки, а в ушах звучит проникновенный голос Димы Качмара (ранее известного как Дима Птицами). Дима озвучивает аудиокнигу, и произносимые им слова бросают меня то в жар, то в холод.
О чём говорит этот голос? Он — о жизни. О любви. О детстве. О родителях. О друзьях. О родном доме. О вёснах и осенях. О солнце и луне. О запахе домашнего хлеба, смазанного маслом... Он — о войне. Вернее, не о самой войне, а о её неизбежных последствиях, что всегда отбирают, калечат, жестоко уродуют всё дорогое и близкое каждому из нас.
Сегодня я попробую рассказать вам, почему так важно: иметь здоровые руки и ноги, чётко видеть и слышать окружающий мир, мощью своего голоса выражать мысли и чувства... Но ведь это же и так ясно, не правда ли? Соглашусь. Но разве умеет человек ценить то, что дала ему природа? Как давно кто-то из вас смотрелся в зеркало и говорил себе: «Господи, спасибо, что я здоров. Я могу ходить, видеть, слышать, говорить. Спасибо! Спасибо! Спасибо!»?
Сегодняшние книга и фильм дают чёткое представление о вещах, что у здоровых людей есть как бы «по умолчанию», о которых мы часто забываем, не ценим их, не ощущаем, не чувствуем, не храним, а потерявши плачем. Я начну издалека.
Я не стремлюсь никого оскорбить по какому-либо признаку или принадлежности, так как делаю оценочные суждения, выражающие исключительно моё субъективное мнение как автора текста.
***
В 1939 году начинающий писатель и сценарист Джеймс Далтон Трамбо создал одно из сильнейших антивоенных произведений 20-го века: «Джонни получил винтовку» (также встречается вариация «Джонни взял ружьё»). Книга настолько потрясла читающих людей Америки, что в том же году автор получил за неё Национальную литературную премию.
Но писательское счастье длилось недолго. Уже в 1950 году, в разгар американской политики «охоты на ведьм», организованной сенатором Джозефом Маккарти (см. «Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности»), писателя и сценариста Далтона Трамбо обвинили в сотрудничестве с Коммунистической партией США, и по этому обвинению он просидел в тюрьме почти целый год. Свобода взглядов и идей, ничего не скажешь!
Одной тюрьмой дело не ограничилось: после выхода писателя из мест не столь отдалённых, ему намеренно ломали карьеру, отказывались брать на работу и сотрудничать с ним («охота на ведьм» всё ещё шла), и он временно переехал в Мексику, где писал киносценарии под псевдонимом и часто обращался к друзьям за помощью.
Вернуться на родину Трамбо смог только в конце 1950-х годов: после того, как методы сенатора Маккарти осудило общество и СМИ, опальный сенатор начал стремительно спиваться и в итоге умер от цирроза печени. Смерть сенатора смягчила ранее агрессивные гонения на американцев, и деятельность Комиссии вернулась в привычное русло штрафов, выговоров и бюрократической возни.
Гляди вокруг, кому ещё ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадёшь?
Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всём твоя одна, твоя вина,
и хорошо. Спасибо. Слава Богу…»
(с) Иосиф Бродский: «Воротишься на родину».
Шли годы. «Охота на ведьм» практически канула в Лету, и американцев перестали активно сажать за коммунистические идеи. Помня свой литературный успех 1939 года, в 1971 году Далтон Трамбо снял «Джонни взял ружьё». Несложно догадаться, что фильм основан на одноимённом произведении.
На моей памяти это первый случай, когда писатель выступил ещё и режиссёром. Уникальное событие, не правда ли? Сразу же думаешь: уж экранизация-то ну никак не может быть хуже книжного первоисточника! На первый взгляд — да. Однако не всё так просто.
Я долго запрягаю и медленно еду; прошу вас потерпеть ещё немного. Прежде чем я перейду непосредственно к рассказу про два произведения, хочу сказать пару слов.
***
Думаю, живи и твори Трамбо сейчас, его работы прошли бы практически незамеченными, а Национальную литературную премию ему бы точно уже не дали, и группа «Металлика» вряд ли спела и сняла бы клип на песню «One». Но почему? Есть три главных причины:
Во-первых, все мы слишком устали от депрессивных историй, а «Джонни получил винтовку» содержит чёрную-чёрную желчь и тоску, и они явно не поднимут вам настроение. Во-вторых, даже в депрессивной истории нам теперь обязательно подавай счастливый конец, но у Далтона Трамбо его нет, и вы должны быть к этому готовы. В-третьих, те современные люди, на чьей земле не ведутся боевые действия, воспринимают её, войну, ещё менее чутко, чем их предшественники в прошлых веках.
Мы огрубели. Наши души заросли мхом безразличия. Благодаря засилью СМИ и болтающих голов в зомбоящике, благодаря эскапизму населения, идеям пластмассового потреблятства и «мира как супермаркет», — смерть единиц, десятков и сотен проходит мимо нашего восприятия, и чаще всего смерть остаётся для нас лишь цифрами в новостной сводке.
До тех пор, пока смерть не касается лично нас, пока старуха с косой не доходит до нашей хаты с краю, не стучит в окно и не улыбается тоскливо, нам (в общем и целом) наплевать, кого, где, сколько и во имя чего убивают. Всё это происходит где-то там, далеко-далеко, за горами, за морями, а я-то здесь! Мне жить надо. Мне! Им, может, тоже надо, но мне-то в первую очередь.
И потому тем важней обращаться к антивоенным произведениям прошлых лет, поднимать их из пепла времени и вновь о них говорить. Всё уже было на свете, и было не раз. Много лет назад философы, писатели, режиссёры и сценаристы смогли углядеть в войне её главную суть. Они изложили эту суть без лишней шелухи, без лицемерной идеологии и фальшивых оправданий, без паршивой конъюнктуры и трусливых отговорок идиотов в дорогих костюмах.
Разве сейчас напишут что-нибудь, хоть немного близкое по силе к тексту Трамбо? Или, может быть, снимут что-то? Или опять всё будет про «звенящую пошлость» и про голую немецкую жопу, свисающую с самолёта? Микита Нихалков, ау! Слышишь? Далтон Трамбо — богатырь! А вы…
***
Теперь перейду к сути. Я не знаю, как рассказать обо всём так, чтобы обойтись без ключевых сюжетных моментов. Собственно говоря, они начинаются практически на первых же страницах (и минутах) каждого из произведений. Как вы уже поняли, вам расскажут про жертву войны. Первой мировой. Главный герой — молодой американец Джо Бонэм, простой сельский парень из штата Колорадо, поддавшийся громким лозунгам пропагандистов: мол, демократия в опасности, и только ты, солдат, сможешь спасти её. А ну-ка быстро подходи сюда и получи свою винтовку!
Джо пошёл и получил винтовку, а затем отправился воевать на фронт. Его и других ребят перебросили во Францию, где тоже шли бои с немецкими войсками. Там с Джонни приключались разные истории, в основном, конечно, жуткие. А как иначе? Далтон Трабмо хоть и рассказывает подобные истории, но он нигде не акцентирует наше внимание на ужасах войны. У него как у автора нет намеренной слезоточивой «пожалейки». Военные события подаются как воспоминания покалеченного солдата, а контекст создаётся такой, что и никакой «пожалейки» не надо: всё показано доходчиво, страшно и абсурдно.
Да, взрослому, адекватному (и оттого редкому) человеку всегда яснее ясного, что война — это кровавая игра одних богатеньких лицемеров с другими, игра ради денег, ресурсов, славы и власти. Взрослому человеку также понятно, что разменной монетой в подобной игре являются простые ребята, ещё вчера крутившие коровам хвосты и бегавшие за девчонками, а уже сегодня они лежат в окопах. И умирают.
Лицемеры же сидят в тёплых кабинетах и тыкают пальцами в военные карты и чертежи, обдумывая, как бы так получше бросить подконтрольное мясо на мясо вражеское. Потом же их рабочий день заканчивается: они садятся в машины с личным водителем и едут домой, к жене и детям, и едят они какой-нибудь праздничный ужин, и ласкают они жену, и играют они с детьми… А утром их, лицемеров с руками по локоть в крови, ждёт новый рабочий день, их ждут новые решения, их ждут новые смертельные приговоры дивизиям, ротам и полкам.
Примерно на такие мысли наталкивает прочтение и просмотр «Джонни получил винтовку». Как хорошо, что все эти мысли теперь совершенно неактуальны! Я в этом убеждён абсолютно, и мне было очень смешно читать эту древнюю книженцию. Разве вы где-то видите войну? И я не вижу. Потому как нет никаких войн на свете! И это прекрасно. Цитата:
Умирать будете вы. Те, кто гонит нас в бой, кто натравливает нас друг на друга и хочет, чтобы один сапожник убивал другого сапожника, чтобы один рабочий убивал другого рабочего, чтобы один человек, который всего-навсего хочет жить, убивал другого человека, который тоже всего лишь хочет жить. Запомните это! Зарубите это на носу, вы, ведущие дело к новой войне! Запомните это, вы, «патриоты», злобствующие сеятели ненависти, изобретатели громких фраз! Запомните это так, как не запоминали ещё ничего за всю вашу жизнь!»
Апофеоз войны настиг и Джо Бонэма. Рядом с ним разорвался немецкий снаряд, парня сильно покалечило взрывом, у него началась гангрена, и пока врачи спасали Джо в военном госпитале, им пришлось отрезать ему то немногое, что осталось после ранения.
Врачи отрезали ему руки и ноги, а голова бывшего солдата превратилась в мешанину из костей и сосудов, и он перестал видеть, слышать, говорить… Он даже дышать самостоятельно перестал; в госпитале ему в трахею ввели трубку, а лицо накрыли специальной маской (лица у Джонни больше не было). Тем не менее, Джо Бонэм остался жив, и разум его не помутился. А все вокруг думали, что перед ними — обрубок человеческого тела, кусок мяса, утративший разум и сознание. Можно ли представить такую судьбу? Ответ очевиден: да.
Не дай бог кому-то пережить подобное, но представить это необходимо каждому. Просто лягте в тёмной комнате, заткните уши, завяжите повязкой глаза, расслабьте всё тело и представьте: вам двадцать лет, и у вас отныне нет ни рук, ни ног, ни глаз, ни ушей, ни лица… Но вы живы и всё понимаете. Вы живы, и у вас нет ничего, кроме воспоминаний: о детстве, о родителях, о школе, о первой любви, о том как вы рыбачили с отцом и это был лучший день вашей жизни, как вы потеряли любимую удочку отца, и боялись ему сознаться в потере, но всё-таки сознались, и отец не стал вас ругать, а обнял и сказал:
Автор рассказывает нам о дальнейшей судьбе Джо Бонэма, его судьбе после того, как он попал в госпиталь. Долгое время парень не может сообразить, что с ним происходит и где он вообще, но позже он всё-таки понимает весь ужас своего положения. Но разве в силах он что-то сделать?
Как выясняется далее: да, в силах. Честь и хвала парнишке Джо, который не сошёл с ума и продолжил бороться даже в по-настоящему безвыходной ситуации. Его преследовали кошмары, он путал реальность и сон, и Джонни всё никак не мог понять, жив он или мёртв (к нему же приходил Иисус Христос, и беседовал с ним, и жалел его)… Как тут не сойти с ума? Джо не сошёл, и всё-равно остался мужчиной, утратив всякую надежду не только на жизнь, но и хотя бы на скорую смерть. Честь тебе и хвала, Джонни, честь тебе и хвала.
Ближе, ближе. Какой-то гружённый доверху, крытый брезентом немецкий грузовик переваливается по ухабам, едет в сторону Франции. Прямо сейчас.
На грузовике снаряды, и среди них тот, что помечен моим номером. Он катится на запад по Прирейнской долине, и мне всегда хотелось увидеть, как он движется сквозь Шварцвальд, мне всегда хотелось увидеть, как он в глубокой, глубокой ночи надвигается на Францию — снаряд, с которым я должен встретиться. Он всё ближе и ближе, и ничто не может его остановить, даже длань господня, ибо в меня вложен часовой механизм, и в него вложен часовой механизм, и в положенное время мы должны встретиться.
Спрятанный под каким-то пологим холмом, возвышающийся над равниной словно грудь женщины, спрятанный под этим холмом в недрах никому не известного склада боеприпасов, притаился мой снаряд. Он готов. Поторапливайся, парень, поторапливайся, солдат, не опоздай, заканчивай все свои дела, у тебя осталось слишком мало времени.
Он прилетит, шелестя, и рыча, и дрожа. Прилетит с воем и хохотом, с визгом и жалобным стоном. Подлетит так быстро, что ты поневоле выбросишь вперёд руки и бросишься его обнимать. Ещё он не появится, а ты его уже почувствуешь и напряжёшься перед встречей, и в момент вашего слияния задрожит земля — твоё вечное ложе».
***
Теперь нужно рассказать об экранизации. Если вкратце, то она мне почти целиком не понравилась. На мой взгляд, она слишком фрагментарна и слишком много в неё утеряно книжной атмосферы. Там, где книга создаёт целую картину через множество выразительных средств языка, сей фильм показывает двухчасовой набор зарисовок, плохо связанных между собой.
Конечно, давайте в принципе скажем «спасибо» Далтону Трамбо за то, что он спустя много лет вернулся к теме и снял кино. Но всё же. Экран практически неспособен передать книжную атмосферу, и потому зрителю остаётся довольствоваться лишь визуальными крошками с богатого стола литературы. Понимаю: кинематограф живёт по другим принципам, там нужно действие, беготня и движение; и всё это показано Далтоном Трамбо. Однако книга более спокойная, и подобное спокойствие страшней всяких действий на экране.
В общем, к экранному «Джонни получил винтовку» я отношусь скорее нейтрально, чем отрицательно. На самом-то деле тут всё в порядке: и актёрская игра, и воспоминания раненого солдата, и от ужаса кричащий в ночь Иисус Христос… Но тут же есть и искажения книжного первоисточника, и они портят впечатления тем, кто сначала прочитал, а не посмотрел.
Например, отец Джонни показан грубоватым мужиком, которому не жалко отправить родного сына на войну (возможно, это были галлюцинации Джонни, но тем не менее). Или вот различия между концовками двух произведений: в последних главах книги раскрывается весь её мощный антивоенный посыл, а фильм же заканчивается гораздо более скромно и не рискует обращаться прямо к виновникам войн и смертей.
Я оставляю за собой право на ошибку, но всё же: если вы хотите узнать историю про Джонни, то сначала вам надо её прочитать, а уж потом посмотреть. Скажем, для полноты восприятия. Это даже не обсуждается: читайте и смотрите. А в идеале ещё и послушайте начитку в исполнении Димы Качмара. Только так вы возьмёте всё возможное от судьбы несчастного Джонни.
Что ж, вот такой вот получился обзор: скомканный, сумбурный, но искренний. Надеюсь, он создан не зря, и теперь кто-то из вас познакомится с «Джонни получил винтовку». Поверьте, вы не пожалеете о потраченном времени. Отныне (лично для меня) Далтон Трамбо потеснил признанных мастодонтов «военного жанра» что в кино, что на бумаге. Угрюмые персонажи Эриха Марии Ремарка и Эрнеста Хемингуэя освобождают первое место для Джо Бонэма. Для Джонни, который получил винтовку.
***
К чему я вообще затеял всю эту историю? К тому, что как бы ни было сильно слово, каким бы ужасным ни был визуальный ряд и сколько бы ни писали о войне и важности мирной жизни, всё в мире остаётся по-старому. Война никогда не меняется. Люди любят воевать чужими руками, потому как война даёт слишком много выгоды. А крики «Хватит!» или «Прекратите!» слабы, и тонут в море информационного шума, мерзкой пропаганды и политической ангажированности.
На войне-то можно всё: списать на неё все ошибки и неудачи, стремительно разбогатеть, реализовать амбиции, исполнить тёмные желания, совершить смертные грехи, — и остаться безнаказанным. Что ещё для счастья нужно, если ты ублюдок? А вот всякие там Джонни, Иваны, Гансы и Франсуа и дальше будут обманываться и получать винтовки, ехать на войну чёрт знает куда и зачем, убивать таких же простых ребят, и будет отрывать им руки и ноги, и лица их оплавятся в адском огне военных котлов, и закопают их однажды, молодых и глупых, и навеки забудут...
Как хорошо, что в мире больше нет войны, а всё, что я здесь пишу — лишь буйная игра моего глупого воображения. Каюсь, грешен: я много смотрел, много читал, много играл и убивал много виртуальных людей на полях виртуальных сражений. Потому и воображение у меня такое (дурацкое). В реальности всё совсем наоборот, и я рад этому.
Я рад, что живу под мирным небом среди мирных людей, и ничего не тревожит мой сон и быт, и никто вокруг не носит футболок с деревенско-туалетной английской буквой, и никто не призывает ультануть ядеркой по всем врагам на белом свете.
Но почему-то люди навроде Далтона Трамбо или бельгийского историка Анны Морелли не понимали мира, где они живут, и писали свои глупые бредни, даже не краснея. Скажем, Морелли в монографии «Основные принципы военной пропаганды» выделила 10 принципов, якобы характерные для пропаганды во время войны. Вы просто почитайте эту тупость! Скопирую сюда текст из Википедии с сокращениями:
Мы не хотим войны, мы только защищаемся.
По словам Морелли, государственные деятели всех стран всегда торжественно уверяли, что не хотят войны. В обществе во́йны воспринимаются негативно, за исключением крайне редких случаев. С появлением демократии согласие населения становится обязательным, поэтому война должна отвергаться обществом. «Если все лидеры воодушевлены одной и той же волей к миру, возникает вопрос, почему в конце концов вспыхивают войны?», задаётся вопросом исследователь, но отвечает на него во втором принципе.
Наш противник несёт полную ответственность за эту войну.
Этот принцип вытекает из факта, что каждая сторона должна быть вынуждена объявить войну, чтобы помешать противнику «разрушить наши ценности» и поставить под угрозу нашу свободу или полностью нас уничтожить. Это парадокс войны, ведущейся для предотвращения войн и отсылающий к фразе Джорджа Оруэлла из его антиутопии «1984»: «Война — это мир».
Риббентроп оправдывал войну против Польши словами:
«Фюрер не хочет войны. Он решается на это с тяжёлым сердцем. Но решение о войне и мире зависит не от него. В некоторых жизненно важных для рейха вопросах Польша должна уступить и выполнить требования, без которых мы не можем обойтись. Если Польша откажется, ответственность за конфликт ляжет на неё, а не на Германию».
Лидер нашего противника изначально зол и похож на дьявола.
Персонификация образа врага в глазах граждан — важнейшая задача. Морелли пишет: «Вы не можете ненавидеть группу людей в целом, даже как своих врагов. Поэтому более эффективно направлять ненависть на руководящую личность вражеской страны. Таким образом, у „врага“ будет лицо, и это лицо, естественно, станет объектом ненависти».
Мы защищаем благородное дело, а не свои особые интересы.
Морелли анализирует, что экономические и геополитические цели войны должны быть замаскированы идеалом, моральными и законными ценностями. Так, Джордж Буш-старший, говоря о войне в Персидском заливе в заявил: «Борьба идёт не за нефть, а против жестокой агрессии».
Враг целенаправленно совершает зверства; если мы совершаем ошибки, то это происходит без умысла.
По утверждению Морелли, рассказы о зверствах врага являются существенным элементом пропаганды. Если настаивать на том, что зверства совершал только враг, это делает рассказы о злодеяниях частью пропаганды. По её словам, военная пропаганда не довольствуется реальными инцидентами, она должна выдумывать бесчеловечные зверства, чтобы враг выглядел как альтер эго Гитлера.
Враг использует запрещённое оружие.
Этот принцип рассматривается Морелли в дополнение к предыдущему. Во время Первой мировой войны каждая из воюющих сторон обвиняла другую в применении отравляющего газа. Хотя обе противоборствующие стороны использовали газ и проводили исследования в этой области, он был символическим выражением бесчеловечной войны. Поэтому, по словам Морелли, он приписывался врагу как неприличное и коварное оружие.
Наши потери малы, потери противника значительны.
Морелли объясняет этот принцип так: за редкими исключениями люди склонны присоединяться к победному делу. В случае войны предпочтение общественного мнения во многом зависит от очевидных результатов конфликта. Если результаты не будут хорошими, пропаганда должна замаскировать наши потери и преувеличить потери противника.
Наше дело поддерживают признанные интеллектуалы и художники.
По утверждению Морелли, после Первой мировой войны интеллектуалы в основном массово поддерживали свой собственный лагерь. Каждая сторона войны могла рассчитывать на поддержку художников, писателей и музыкантов, поддерживающих интересы своих стран через инициативы в своих областях деятельности.
Наше дело свято.
Этот принцип понимается исследователем двояко: в буквальном смысле война предстаёт как крестовый поход, подкреплённый божественной миссией. Политические решения приобретают библейский характер, устраняющий все социальные и экономические проблемы. Ссылка на Бога делается по-разному («На Бога уповаем», «Боже, храни королеву», «С нами Бог» и т.п.) и служит оправданию действий суверена без малейшего шанса на противоречие.
Тот, кто ставит под сомнение нашу пропаганду, помогает врагу и является предателем.
Последний принцип дополняет все остальные, объясняет Морелли. Ставящий под сомнение даже один из принципов — обязательно коллаборационист. Есть только две области: хорошая и плохая. Вы можете быть только за зло или против него. По этой логике, противники Косовской войны — сообщники Милошевича. По словам Морелли, эта процедура была вновь применена в Иракской войне, хотя мировая общественность была гораздо более расколота, чем в косовском конфликте. Быть против войны означало выступать за Саддама Хусейна.
***
Кстати, недавно я опять читал Иосифа Бродского. Совершенно случайно мне на глаза попалось стихотворение «Письмо генералу Z». Процитирую большой отрывок:
Выньте досье, наведите справки.
К пуле я безразличен. Плюс
я не боюсь ни врага, ни ставки.
Пусть мне прилепят бубновый туз
между лопаток — прошу отставки!
Я не хочу умирать из-за
двух или трёх королей, которых
я вообще не видал в глаза
(дело не в шорах, но в пыльных шторах).
Впрочем, и жить за них тоже мне
неохота. Вдвойне.
Генерал! Мне всё надоело. Мне
скучен крестовый поход. Мне скучен
вид застывших в моем окне
гор, перелесков, речных излучин.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.
Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю»…
(с) Иосиф Бродский: «Письмо генералу Z».
М-да уж, ну и дичь ты написал, Иосиф Александрович… Как хорошо, что больше никого не садят в тюрьму за убеждения, а стихи Бродского и книжонка Трамбо превратились в артефакты литературы, что не отвечают реальной ситуации. А ещё недавно мне приснился очень странный сон. Мне приснились старые дураки. Их было несколько, как мне показалось на первый взгляд.
Потом я оглянулся (во сне, опять же) и увидел, что их, старых дураков, сотни и тысячи, и под началом у них ходят дураки помладше, и все они воспитывают подрастающее поколение в том же духе дурачизма, идиотии и кровожадности. И эта неиссякаемая армия дураков шла на меня, и тянула ко мне кровавые руки, и злобно кричала на меня лозунгами, и плевала на меня слюной бешенства, и зыркала мутными мёртвыми глазами, а я стоял, и что-то кричал им в ответ, но никто хороший меня не слышал.
Приснится же! Я проснулся в холодном поту, выглянул в окно и обрадовался мирному небу над головой. Как хорошо, что это был только сон, мой глупый сон, внушённый глупыми, неактуальными поделками Далтона Трамбо, стишками Бродского и монографией какой-то там бельгийской, кхм, историни.
Как хорошо, что в нашем подлунном мире совсем нет старых дураков, а есть только умные, красивые, понимающие, честные, бескорыстные, отважные и сильные люди, и все они сотрудничают, и торгуют, и обнимаются, и вместе стремятся к звёздам. Как хорошо жить в мире, где больше нету слёз. Спасибо за ваше внимание.
Присмотритесь ко мне внимательнее, ребята. Ведь мне в самом деле ничего не нужно. Трижды в день немного похлёбки или какой-нибудь другой бурды, и всё. Ни ботинок, ни носков, ни белья, ни рубашки, ни перчаток, ни шляпы, ни галстука, ни запонок, ни жилета, ни пальто, ни кино, ни кабаре, ни футбола. Даже бриться — и то не надо. Гляньте на меня, ребята, мне не на что тратить деньги. А вы просто дураки.
Верьте мне, я знаю, о чём говорю. Когда-то и мне нужно было всё, что сейчас нужно вам. Когда-то и я был, как говорят, потребителем и в своё время потреблял немало. Кстати сказать, шрапнели и пороха на меня израсходовано больше, чем на любого другого. Так что, ребята, не расстраивайтесь, вот-вот начнётся новая война, и тогда вы, быть может, станете такими же счастливыми, как я». (с) Далтон Трамбо: «Джонни получил винтовку».