Очередное странное и неоднозначное произведение. Видимо, каждую рецензию об очередной прочитанной книге Елизарова я буду начинать именно такими словами. Нет для таких произведений четкого анамнеза, четкого ответа, четкой рекомендации к прочтению. Это что-то определенно самобытное, авторское, и чтобы понять, что именно имел ввиду автор в конкретных описаниях, образах, пасхалках — придется поломать голову, и не факт, что ответ будет правильным. Немало литературных критиков разбились о данный роман, как волны о скалы, но так и не пришли к единому мнению. Кто-то видит в этих строках ностальгию по 90-тым, другой видит высмеивание и глумление над советской системой воспитания, а третий наоборот видит восхищение практикой советского педагога Макаренко и вытекающую из этого критику перестроечного периода в виду отсутствия современных институтов контроля и воспитания трудных подростков и просто людей, нуждающихся в психологической реабилитации.

Я, наверное, склоняюсь больше к третьему варианту, ну наверное потому, что слежу за творчеством Михаила, его активностью к тех или иных событиях, высказываниях, и примерно понимаю его взгляды на жизнь. Но если бы я не был так осведомлен и передо мной лежала просто книга неизвестного автора, сумел был я расшифровать смысл в ней заложенный, а самое главное — правильно расшифровать, чтобы эта книга меня чему-то научила и заложила в голову правильные вещи — даже не знаю, может быть и не сумел бы. Да и сейчас я до конца не уверен, правильно ли всё понял. Минус ли это произведения — возможно, но иногда людям нужны именно такие истории, чтобы, заинтересовав своими тайнами, пробиться к подкорке подсознания и оставить там некие необходимые знания и советы.

Сюжет нагроможден отсылками, проблематиками, психоанализом, но в своей сути имеет довольно простую конструкцию. Перед нами трудный подросток, который по воле судьбы попадает в плохую компанию, родители теряют над ним свой контроль и опеку в виду своих экономических проблем (на дворе начало перестройки), и герой, предоставленный сам себе, постепенно окунается в декадентство, алкоголизм, беспорядочные половые связи, а потом и просто криминал. Казалось бы, с этого пути сойти уже невозможно, впереди либо тюрьма, либо больничная палата наркологического отделения, но Герман (главный герой) таки получает второй шанс.

Его перевоспитание начинается с познания чужих судеб других людей, которые так же прошли тяжелый путь (особенно Разумовский, который по сути был малолетним убийцей), но к которым всё таки проявили понимание и опеку, проделали огромную психологическую работу, оказали помощь, вытащили из бездны безумия и бесчеловечности. И основная в этом заслуга именно советской системы, в которой существовали процессы и органы, занимавшиеся перевоспитанием людей, особенно подростков. Причем акцент делается именно на то, чтобы поступать по-ленински, по-марксистски, а именно учитывать законы диалектики (в романе упоминается первый — единство и борьба противоположностей), которые говорят нам о том, что любой процесс или явление нужно рассматривать со всех сторон и не ставить крест, а бороться за судьбы этих людей, работать с их хрупкой психикой, дабы количество перетекло в качество. Тем самым перед Германом разворачивается этакий вложенный друг в друга сюжет о перевоспитании людей и преемственности поколений, где важность такой борьбы за судьбу человека всегда учитывалась и ставилась на первый план. И казалось бы, вон оно — нужное средство, необходимое для понимания главному герою, чтобы полностью порвать с криминальным миром и наполнить свою жизнь смыслом (что собственно потом и происходит), но не всё так просто, иначе это был бы уже не Елизаров.

Затем начинается полный сюр, ужастик, фантасмагория, саспенс как бы нагнетался постепенно с самого начала привода Германа в детскую комнату милиции, но затем наступает кульминация, в которой перевоспитание главного героя начинает перерастать в нечто отрицательное, как вода, которую льют в переполненную чашку, оно буквально сводит Германа с ума. И тут уже положительные персонажи-воспитатели, которые руководствовались, казалось бы, благими намерениями, предстают какими-то демонами, которые издеваются над Рымбаевым, выпытывают из него необходимую информацию и чуть ли не умертвляют, полностью подчинив себе его волю. После чего Герман просыпается, как от страшного сна, но на всю жизнь приобретает психологическую травму.

И вот казалось бы, перед нами типичный антисоветский пасквиль, где демоны-большевики, заряженные марксистской идеологией, ломают подростку психику и вообще полностью дискредитируют себя в глазах читателя, но охладите свою верховую езду, пожалуйста. Перед нами не какой-то критический однобокий пасквиль, перед нами авторский взгляд, в котором смешались определённые оттенки и полутона. Здесь нет глумления над чем-то советским, как и нет до лубочной приторности восхищения. Скорее Елизаров берет лучшее, что можно взять из опыта советской системы, что касается воспитания и опеки над детьми, делает на это акцент, бережно вырисовывая образы и флешбеки из прошлого, показывая положительный пример того, как люди, даже самые пропащие, могли реабилитироваться в обществе и найти в нем смысл жизни, помогая и другим таким же трудным в его поиске, а потом огорошивает читателя, переходит некую грань абсурда, доводя до катарсиса восприятие главного героя происходящих событий. Но в конечном итоге это срабатывает, результат перевоспитания в конечном итоге является положительным. Герман берется за учебу, подтягивает свои упущенные знания, заканчивает школу без троек чуть ли не на золотую медаль, поступает в ВУЗ и обретает смысл жизни и твердую почву под ногами. Абсурдийский ужастик, из-за воспоминания о котором у Рымбаева сразу начинается нервный срыв, в итоге помог ему наладить свою жизнь.

Да, конечно же, всё не так однозначно, образ Разумовского явно намекает на нечто зловещее, на его злопамятный характер, странное поведение, самовлюбленность и нарциссизм. Друзья Германа так же куда-то пропадают и судя по реакции их родителей, с ними случается нечто плохое, а то и ужасное. Да и сам Герман Рымбаев на всю жизнь остается с нервозным недугом. Но это уже лирика, как говорится, именно та самая неоднозначность, дающая пищу для споров и додумываний. От того каждый будет воспринимать данный роман по-своему, а вот отложится ли что-то в голове — может быть.

Так или иначе Елизаров намекает на то, что нам необходима система, в которой судьбы детей и просто людей, нуждающихся в помощи, будут находится под опекой и контролем общества, дабы суметь этих людей реабилитировать, очеловечить, дать им второй шанс на нормальную достойную жизнь во благо самим себе и окружающим, придать их жизни смысл в конце концов. И в этом посыле я с Михаилом полностью согласен, а данный роман советую воспринимать диалектически, ведь не зря же именно на диалектике, как на способе и инструменте познания мира, делается такой серьезный акцент.

Крайне неоднозначное произведение и неровное в плане нарратива, но в плане замысла, подачи и идеи необычайно интересное, искреннее и нестандартное в лучшем понимании этого слова. В каком-то смысле это исповедь самого автора, донесение определенного взгляда на окружающую нас действительность, объяснение происходящих вокруг процессов (нет, я не имею ввиду магический, религиозный или прочий мистицизм) только с добавлением, как выразился сам Михаил, этаких ферментов для наилучшего усваивания организмом.

С жанром альтернативной истории, приправленной этаким антуражем пост-иронии и постмодерна, я, не сказать, что сталкиваюсь впервые, но наверное впервые я решил осмысленно дочитать произведение до конца, так как увидел в нем определенную генеральную линию, которую автор с течением сюжета довел до логического и эмоционального конца. Многие сравнивают Елизарова с Пелевиным или с Сорокиным, отдавая пальму первенства второму или третьему, но по моим впечатлениям данный роман отличается кардинально от любого подобного постмодернизма, так как является не просто отрицанием классического мироустройства, а отрицанием отрицания. Елизаров пошел дальше банального постмодерна с его набившей оскомину искусственностью, призванной спрятаться за образами и метафорами, дабы в очередной раз раскритиковать реальную действительность, он же раскритиковал сам постмодерн только лишь тем, что не стал взывать к образности и метафизике, которой в произведении тоже достаточно. Елизаров, не боясь и не стесняясь, показывает нам изнанку нашего мира, но в отличие от всяких Пелевиных и Сорокиных с их ядовитой желчной иронией он любит эту реальность, этих людей, свою родину. В отличие от всех остальных гениальных авторов с их гениальными слоями пост-иронии, у Елизарова родина есть. За метафорами Елизарова не прячется гротескный образ злого нквдешника или кровавого чекиста, глупого пьяницы или деревенского быдла, — за его иносказаниями гордо стоит советская родина, которую он любит и принимает такой, какая она есть.

В этом и состоит главное отличие. Именно поэтому у Михаила получается с точностью прописать характеры персонажей с их эмоциональной глубиной и комплексами, которые становятся понятными и близкими каждому, окружающую атмосферу капиталистической России с её умирающей экономикой, которая угадывается в каждой улочке провинциального городка, цоколе подъезда и внутренностях квартиры с её желтеющими обоями и отстающей штукатуркой. Но при всем при этом Елизаров не пытается смешать с грязью абсолютно всю действительность, для него под всем этим слоем неблагополучия до сих пор находится что-то родное, что необходимо спасти, необходимо ценить и самое главное — понимать. Он до сих пор видит межу строк этой реальности ту самую красоту, которую не желает портить и предавать. Поэтому в произведении так много анти-либеральной повестки (важной для противостояния чуждой и лживой либеральной мысли), но и при этом Елизаров не пытается идеализировать свою советскую родину, она далеко не совершенна, со своими пороками и ошибками, обидными и не очень, но в отличии от главенствующей капиталистической формации, покрывающей теперь ее умирающее «географическое тело», у родины была надежда, было будущее и были силы, способные за это будущее бороться. «Я любил союз не за то, каким он был, а за то, каким он мог стать» — ключевая фраза, если понимать Елизаровский контекст и мысль, тесно уместившуюся в этом произведении.

Сам же роман начинается довольно тяжело — с исторической справки, описывающей становление этой альтернативной структуры, новой реальности, которая начинает существовать параллельно с обрушением союза, обрастая общественными и политическими парадигмами, что в конечном итоге приводит к организации некоего скрытого государства с делением на читателей и библиотеки. Первая часть романа мне показалась сухой и лишенной смысловой направляющей, но она необходима как для понимания последующих событий, так и для антуража в целом, в котором возникнет главный герой, устами которого будет говорить с нами сам Елизаров. Вторая часть показалась мне наиболее интересной, раскрывающая характер самого главного героя, его пороки, отношение к окружению, к людям, рост его заинтересованности к происходящему, привязанность к своей «читальне», а так же её последующее предательство. Проходя тяжелый путь, в этой новой хищной реальности, где люди буквально кулаками и кровью выбивают для себя место под солнцем, герой обретает смысл и понимание — почему это происходит, как до такого дошло, и что нужно делать. И снова всё сводится к тому же. Третья часть добивает этот обретенный смысл до логического конца, обходясь без классических хэппи-эндов, спасенных принцесс и благородства, история сбавляет обороты, но только лишь затем, чтобы окончить свой путь именно тем, о чем предрекалось в сюжете ранее.

Для осознания этого самого смысла, необходимо затронуть ту самую мистическую сторону произведения — «Громовский универсум». Это собрание семи книг советского писателя Громова (вымышленного конечно же). С помощью этих книг, напечатанных еще при союзе (это важно), для тех, кто их прочтет, открываются (на время) некие скрытые способности. Именно на этой мистической силе вместе со становлением нового рыночного государства возникает и этакое квази-государство, состоящее из читален и библиотек. В данном контексте Елизаров рассматривает непросто советское наследие (библиография Громова), как некий феномен из прошлого, а как непосредственно часть прошлого (возможно и как часть советской пропаганды), о котором принято не вспоминать, искажать или перевирать. Ведь Громов, как ни странно, написал довольно простые истории о рабочих людях, которые по сюжету его произведений решали свои рабочие вопросы во благо всех остальных, этакие пролетарские рассказы с простым светлым банальным смыслом, которые в союзе по большому счету были не интересны, так как окружающий смысл и так был заполнен многим подобным, где-то подлинным, а где-то карикатурно вычурным. Но именно сейчас в разваливающейся от либеральных реформ стране эти простые истории о простых тружениках тыла дарят людям колоссальные эмоции, способные на пробуждение силы, терпения, трепета, радости и смысла жизни. И если люди забудут окончательно этот смысл, растеряют или уничтожат эти книги в разгар очередного кровавого побоища — родина будет обречена. Причем ирония и аллюзия на происходящее не только в потере смысла как такого, но и отсутствии у нас общей идеологии, ведь люди борются за смысл не ради общего блага, а по наитию, от безысходности, ради личной выгоды (ну тут можно просто выглянуть в окно).

В конечном итоге получилось неоднозначное, но заслуживающее внимание произведение, где нет ядреной памфлетной про-советской повестки, антисоветской тем более нет. Скорее это личный взгляд автора на то, какой он видит свою родину, неидеальной, но любимой, нуждающейся в помощи и спасении.

Данная работа Шрайера на порядок лучше его предыдущей книги, так как заметно некое взросление в плане осознания проблематики, которую автор старается освещать в своем творчестве. Ну и конечно же тут присутствует даже некий цельный сюжет, ведь главы связаны и переплетены между собой теми или иными судьбами, но главным героем этой книги по-прежнему является сама индустрия видео игр и ее несправедливое и жестокое обращение с теми, кто пытается поддерживать в ней жизнь.

Автор много рассуждает о самой системе и производственных отношениях между работниками и владельцами компании, критикуя несправедливое распределение ресурсов и благ, а так же времени, которые нещадно крадут у людей, а их труд могут просто выкинуть на помойку.

Так же на этот раз очень много уделено внимания историям не просто о создании той или иной игры, а об взаимоотношении коллектива той или иной студии. В одном случае люди оказываются зависимы от самодурства главного директора, который буквально делает игру по собственным представлениям, нисколько не считаясь с чужим трудом, а в другом случае работники становятся жертвами нерационального управления студией в принципе, когда один известный спортсмен с кучей денег приходит в индустрию и пытается строить хорошую мину при плохой игре и в один «прекрасный» момент просто перестает платить людям зарплату.

Но самое главное, на мой взгляд, ожидает нас в конце, а именно конкретные выводы, к которым автор все таки приходит. Я ждал этих выводов в предыдущей книге, но вместо этого получил дозу какого-то нездорового оппортунизма по отношению к разработчикам и работниках этой сферы. Теперь же всё иначе. Автор, казалось бы, нашел ответ на мучаюший его вопрос, а именно: как разработчику видео игр научиться отстаивать свои права и получать стабильные гарантированные человеческие условия труда? Ответ: профсоюзы рабочих. Да, именно так. Шрайер поправляет себя, что профсоюз не решает проблем владельцев компаний, профсоюз помогает работникам отстаивать свои права и быть защищёнными от постоянных переработок, лишений и обмана со стороны работодателя. В профсоюзе, а если быть точнее в объединении рабочих и кроется основная сила воздействия на эту капиталистическую систему. Именно через профсоюзы к людям приходит понимание своих собственных классовых интересов и осознание необходимости объединения. Шрайер предлагает именно это, а так же готов рассматривать природу развития профсоюзного движения и дальше, искренне заинтересовавшись. После этого у меня проснулось к автору глубокое уважение, которого не было на момент прочтения его первой книги от слова совсем.

Что ж теперь перед нами уже не просто книга о создании видео игр, перед нами показательный жизненный сюжет того, как в этом классовом обществе назревают коренные перемены, и автором предлагаются первые шаги для решения этой непростой задачи.

Двоякое впечатление после книги. Шрайер действительно постарался раскрыть тему сложности создания видеоигр, он так же показал, что данный род деятельности по сложности не отличается от любых других, да и проблемы здесь точно такие же, как и на любой другой работе в любой точке планеты. Но выводы автора оставляют желать лучшего. Ценность составляет то, что книга составлена со слов самих разработчиков и без этой особенности вряд ли бы смогла достичь поставленных целей (хотя достигнет ли?).

С одной стороны, да, действительно на страницах этого произведения вы встретите подлинные истории о том, как трудна деятельность разработчика в индустрии компьютерных игр и как нелегка его судьба, жертвующего собственным временем и силами ради создания той или иной игры, которую он ценит и в которую старается вложить душу. Постоянные переработки, давление со стороны бизнес-воротил, увольнения, подорванное здоровье и нестабильное экономическое положение. С этим сталкиваются любые разработчики, как те, кто занят в крупной студии, как и те, кто уходит на вольные хлеба, практически в одиночку создавая целые игровые миры.

С другой стороны, а в чем кроется проблема? Почему для разработчиков игр нельзя создать адекватные условия труда, без переработок и кранчей, почему нельзя дать им стабильную зарплату и соц. пакет? Почему нельзя убрать влияние бизнеса на процесс разработки, который за частую портит все этапы создания игр, урезает время, финансирование и оказывает к тому же психологическое давление? Чтобы по закону нельзя было бы просто взять и выгнать на мороз человека, буквально уничтожив одним кликом мыши годы вложенного труда? Автор не знает ответа и даже не пытается его найти. А местами его выводы вообще сводятся к тому, что разработчик виноват сам, раз выбрал такой непростой вид заработка. Шрайер конечно же восхищен и очарован тем, как создатели игровых миров стараются и горят своими идеями, а на выходе у них даже получаются полноценные произведения искусства, но автор всё равно не понимает подлинного источника проблемы и не предлагает ни каких свежих идей для её решения.

Ведь проблема кроется не в конкретном роде деятельности (в данном случае компьютерные игры), а в самом принципе организации производства любой индустрии и любой профессии. Подход этот неверен с самого начала, так как основан на капиталистическом способе производства и в среде разработки компьютерных игр выражен очень ярко. Если человек занят в крупной студии, то его деятельность строго контролируется и диктуется бизнес-издателями, которым плевать на творческие идеи сценаристов, геймдизайнеров и программистов, им важна только прибыль, без которой они не выживут сами. Если случится так, что та или иная сделка выгорит, упадут акции или перестроится рынок, вся деятельность работников пойдет прахом, а если ситуация еще более плачевная, издатель может уволить целую студию (от 150 до 300 человек) разом, так как ему больше не выгодно их финансировать. Если человек уходит на вольные хлеба, он так же сталкивается с проблемами рыночной экономики, и самостоятельно не способен достать средства и ресурсы на производство собственной игры, зачастую такой разработчик терпит крах и не достигает каких либо высот, из-за чего вынужден прекратить свою «независимую» деятельность. Таких случаев много, о масштабе и их количестве люди зачастую ничего и не знают, кстати, да и сам Шрайер в качестве сюжета взял самый успешный проект, для полноценного завершения которого разработчик открыл компанию по сбору денег с народа (краудфандинг). В самом краудфандинге нет ничего плохого, если это помогает создателям воплощать свои идеи в жизнь так, чтобы это нравилось и тем, кто будет играть в их произведения, но само явление краудфандинга — это самый яркий показатель несостоятельности и ущербности той экономической системы, которая сложилась в рамках организации средств производства той или иной деятельности.

Особенного внимания заслуживает глава про CD Project RED, где автор всеми силами пытался выгородить главу этой компании (Марчина Ивински), представляя его в свете этакого мученика, который, находясь в трудных жизненных ситуациях «тоталитарного» строя, сумел таки с приходом свободного рынка создать свою собственную компанию и заняться разработкой качественных игр. Игры качественные, сам их обожаю (про Ведьмака), но создавала их целая студия талантливых людей (у которых до определенного времени были некоторые соц. гарантии, если что), которые с приходом кризиса из-за ужесточения этого самого «радужного» свободного рынка поувольнялись из компании из-за жесточайших переработок и недоплат (хотя сам Ивински выписывал себе миллионные премии после начала грандиозных продаж недоделанной, как выяснилось позже, игры cyberpunk 2077), после чего и сама студия так же понесла репутационный ущерб. Вот так Джейсон Шрайер понимает игровую индустрию, восхитительно неправда ли?

Получается, чтобы человек мог творить и созидать так, чтобы не остаться на улице без гроша и быть под защитой закона, так, чтобы у него были полноценные социальные гарантии, необходимо поменять эту систему в принципе, отказаться от рыночных отношений и перестроить в корне всю общественно-экономическую формацию. Автор книги об этом не задумывается, да, наверное, и не должен, если сам относится к своему произведению просто, как к чтиву о «некоторых проблемах каких-то там разработчиков», но факт остается фактом.

Выводы автора мне не понравились (те, в которых он сваливает всю вину на самих разработчиков или пытается донести идею о том, что разработка игр — это такой особенный «еще молодой» вид трудовой деятельности, где постоянно будут проблемы), так как они являются поверхностными и неверными в принципе. Если автор хотел что-то качественно поменять своей книгой (отношение общественности к гейм-девелоперам) то, увы, вряд ли он достигнет этой цели. Ценность в информации и инсайдах от самих разработчиков — определенно есть, но Шрайер с этой информацией ничего полезного не делает (не анализирует и не пытается разобраться в проблеме), что ж пусть так, может быть, в этом разберутся сами читатели.

Что ж судя по тому, как цикл «Дневники Киллербота» продолжает набирать в ряды недовольных всё больше любителей жанровой классики, стоит скорее начать с минусов произведения, ведь в чем-то критики действительно правы, а затем плавно перейти и к плюсам, так как произведение получилось неоднозначным и скорее несет больше пользы обществу, чем отзывы некоторых критиков (в том числе и мой).

1(-). Довольно странные представления автора об институте семьи будущего. Да, действительно — это проблема, так как в этом произведении практически отсутствуют персонажи-люди с классическими гетеросексуальными отношениями, человек либо имеет или когда-то имел связи с представителями обоих полов, либо состоит в неких полигамных отношениях, от того по ходу пьесы мы постоянно будем встречать словосочетания «моя вторая мама», «третий брачный партнер» и так далее. По началу, прочитав предыдущие истории Киллербота, я решил, что это специальный сюжетных ход и автор специально описывает будущее, не похожее на наше — общество претерпело некие изменения за счет культа потребления и прочих базисных особенностей капиталистического мироустройства, но, как оказалось — это не совсем так. Автор просто пытается описать мир, где якобы стало больше свободы выбора, в том числе и в отношениях между людьми, что несколько удручает, так как является слишком грубым упрощением. Ну ввела бы автор в сюжет обычную классическую семейную пару, было бы гораздо спокойнее и проще всё это воспринимать.

2(-). Камерность происходящего и отсутствие глобальной сюжетной арки. Да, действительно, сюжет, как и в предыдущих произведениях о Киллерботе, сосредоточен в рамках нескольких локальных сюжетных арок по типу «захват корабля», «спуск на планету», «спасение заложников» и развивается в каждой такой арке довольно долго, не сказать, что топчется на месте, а скорее слишком углублен в подробности, от того общий нарратив книги не настолько глобален. Герои буквально по ходу пьесы меняют только пару локаций, которые не удалены далеко друг от друга. Не сказал бы, что это как-то мешает восприятию книги, скорее нужно просто больше времени, чтобы адаптироваться.

3(-). Субъективность происходящего от лица главного героя. В качестве двигателя сюжета всё таки выступает сознание Киллербота, который скрупулёзно просчитывает каждый свой шаг, а иногда даже одновременно решает сразу несколько задач. К этой же проблеме можно отнести и остальной нарративный стиль по типу «цель №1», «план b01» — это по-прежнему фильтр сознания автостража, хотя ему ничего не мешает в красках описывать окружение и других персонажей, с которыми он взаимодействует чаще, чем с «целями».

4(+++). Критика капиталистического мироустройства. Тут автор настроен довольно серьезно, и меня, как потенциального противника этой системы, это очень сильно подкупает, за что я готов простить ей минус №1 (а может даже и минус №2).

Во-первых в качестве альтернативы автор описывает другую экономическую систему, которая сложилась на планете «Сохранение», где существует бесплатное образование, бесплатная медицина и относительная безопасность всех её жителей, где нет эксплуатации рабочих какой-нибудь горнорудной шахты, нет коррупции, криминала и воровства, нет денежной системы в конце концов, а люди более дружелюбны и честны друг с другом. «Сохранение» не находится под влиянием корпоративного кольца, а представляет из себя отдельную экономическую систему, которая является антагонистом корпоративному образу мироустройства и служит положительным примером.

Во-вторых это проявление человеческих пороков жителей корпоративного кольца, с которыми нашим героям приходится сталкиваться по сюжету. Влияние корпораций сделало из них винтики для добычи капитала, которые буквально ищут возможность прибыли в любой ситуации, даже в той, когда существует угроза жизни для них самих. Сюжетно это описано довольно мастерски, а из рассуждений автостража можно узнать и об остальных особенностях подобного поведения, что приводит наших героев в ужас, что еще больше вызывает у них отвращение к жизни в корпоративном кольце.

В третьих это основная сюжетная подоплека, которая раскрывает мотивы корпоративной системы, а именно старые «добрые» методы империалистического захвата мира, подчинения чужих территорий, колонизаторства и работорговли. Автор как будто говорит нам, что капитализм осваивает новые миры не с целью получения новых знаний, продолжения человеческого рода, научных открытий и прочего блага, а с целью все того же извлечения прибыли, что влечет за собой человеческие жертвы и глобальные катаклизмы планетарного масштаба. Какая-нибудь компания «Дисней» из корпоративного кольца может своими силами освоить некую неизвестную планету с целью получения каких-нибудь уникальных ресурсов из её недр или неких опасных реликтов, которые можно выгодно продать другим компаниям, заявить на эту планету права собственности (как будто это некий предмет, а не целый мир с живыми организмами, в том числе и разумными), а потом бросить её на произвол судьбы, так как поддержка её ресурсами больше не выгодна правящей верхушке. Цивилизация, зародившаяся на этой планете, вымрет, ну или произойдет то, что произошло по сюжету этого произведения. Вот в таких масштабах действует капитализм будущего — и это мерзко, и это страшно — и это достойная критика от Марты Уэллс — мое почтение, снимаю шляпу.

5(+). Юмор главного героя, его в каком-то смысле харизма и раскрытие характеров ИИ. Дело в том, что это не простой герой, а искусственный интеллект, который всё сильнее от книги к книге становится человечнее, начинает испытывать эмоции, возможно в чем-то становится уязвимее, но так или иначе заводит верных друзей, которые готовы помочь ему в любой ситуации ценой собственной жизни. Причем это не всегда друзья-люди, а вполне себе такие же представители ИИ, которые так же не должны испытывать к кому-либо эмпатии, но тем не менее её испытывают. Под влиянием внешней среды и присутствия человека они учатся у людей самым базовым прописным истинам о дружбе, взаимопомощи и сострадании. И это неплохой ход с точки зрения раскрытия основной проблематики произведения, если глядеть на это под другим новым углом. Взаимоотношения Киллербота и ГИКа (двух ИИ) так же все больше начинают походить на дружбу, от того выглядит это довольно необычно и в некоторых моментах даже умиляет (намеки на их якобы любовную связь — я рассматривал, как некий юмор и шутку).

6(+). Сюжетный нарратив. Даже если сюжет не настолько глобален в общем смысле и является камерным, он все равно способен увлечь, особенно, если подается от лица искусственного интеллекта, который во многом старается поступать рационально, но тем не менее более чем оригинально. Моменты с описанием сетевых программных взаимодействий (главный герой еще и гений IT) выглядят особенно необычно, так как так же ведутся динамично от лица неких персонажей, а не сухих безликих описаний. От того читается всё это довольно легко и быстро, так как создается и поддерживается динамика происходящего, что так же быстро подкупает.

В общем произведение мне показалось интересным и полезным к прочтению (особенно в той части критики современного общественного устройства), да — не без минусов, но они не мешают процессу чтения и не влияют на выводы и раскрытие проблематики произведения.

Повесть «Стратегия отхода» подводит к логическому завершению арку главного героя, не окончательному конечно же, но по крайней мере Киллербот вынужден закрыть некий гештальт, решить некогда открытые вопросы не только насущных материальных проблем, но и вопросы эмоциональные, психологические. И в данном случае ему это удается, как обычно, у него всегда есть план и картина действий, которую он всегда просчитывает наперед.

Главным в повести конечно же выступают отношения главного героя с доктором Мензах, а именно эмпатия, которую он к ней испытывает, но боится это признать и довериться человеку (с учетом того, что людей он всегда привык избегать, ну или думать, что нужно избегать), который становится для него практически одним из близких. Главной задачей повествования становится конечно же спасение доктора Мензах и рук корпорации «Серкриз», на что Киллербот идет не раздумывая, проявляя всё больше эмоций и чувств, чему сам про себя удивляется.

Очень иронично показано поведение разных компаний и корпораций, для которых всегда был важен и остается важным только частный интерес и частный капитал. По сути никто кроме главного героя не имеет возможности изменить ситуацию, так как весь потенциал общества заперт в кабале корпоративизма. Частные страховые компании легко подкупаются другими частными компаниями, и по сути всем им плевать на безопасность людей и собственных сотрудников/клиентов/подопечных, пока существует высокая возможность заработать еще больше на спекуляциях, шантаже или шпионаже. Довольно реалистично и ярко показан быт такого общества: повсеместная реклама, культ потребления, промышленный шпионаж с целью продать чьи-то личные данные на теневом рынке. Главный герой буквально попадает в информационное болото, из которого сам с трудом выбирается, адаптируясь на ходу.

На контрасте общества потребления автор пытается показать и альтернативу — устройство общества на планете «Сохранение». Здесь все иначе (по крайней мере на первый взгляд), во внутренней экономике отсутствует денежная валюта и рыночная экономика в принципе, присутствует бартерная внутренняя система (этакий аналог безрыночного коммунизма), а так же внешняя политика (видимо что-то похожее на китайский аналог), с помощью которой ведется экспорт и импорт товаров и услуг с корпоративным кольцом, чтобы оставаться на плаву и иметь свой «национальный» капитал. Люди лишены культа потребления и прочей корпоративной кабалы, так как сознательно и идеологически стремились выйти из под влияния корпората, создавая этакий соц. блок «Сохранение». Информации все же об этом блоке преступно мало, автор касается этого лишь вскользь, но делает явные намеки на разницу двух систем и условия жизни в них. Для Киллербота это самый настоящий рай, так как даже на уровне экономического и этического взаимодействия люди относятся к любому проявлению разумной жизни с уважением (а наш автостраж — это как ни крути искусственный интеллект) и не собираются эксплуатировать его или заключать в вечное технологическое рабство.

Так или иначе задерживаться на одном месте главный герой все же не собирается, но по крайней мере он хотя бы знает, куда сможет вернуться, чтобы продолжить быть самим собой без масок и многоуровневых файрволов.

Первая половина повести «Нестандартный протокол» заметно так буксует, буквально начинает утопать в довольно рутинной подоплеке описаний и экспозиции от лица всё того же странного, но очаровательного главного героя, который по-прежнему у меня вызывает симпатию и довольно сильную. Сюжет проседает, это печально, но характер и арка киллербота по-прежнему скрупулёзно выверена и отточена. Перед нами по сути небольшое приключение, с простым, но увлекательным сюжетом, которому, к сожалению, нужно больше времени на раскачку, чем обычно.

Автор снова жирно так намекает нам о том, что киллербот, каким бы мизантропом и социопатом не казался для себя и остальных, все равно стремится к созиданию и опеке человеческих жизней, которые снова спасает ценою своей. Перед ним снова возникает выбор — вмешаться или нет, остаться равнодушным или все таки рискнуть, поставив главнее приоритеты других, чем свои собственные. И киллербот снова делает этот очевидный, но необходимый выбор, иначе он не был бы тем, кто он есть — очаровательным андроидом, который пытается отрицать свою привязанность к людям, но все равно привязывается, совершая поступки, упрочивающие его эмпатию и качество «человечности» (если так можно выразиться, учитывая его нечеловеческую природу).

Сюжет и нарративная составляющая произведения звезд с неба не хватает, но всё равно является неотъемлемой частью глобальной детективной истории судьбы нашего киллербота, который пытается добиться правды о своем прошлом. На этот раз он попадает на некую закрытую станцию, где оказывается в компании другой исследовательской группы, попавшей в беду, которой, естественно, необходима чья-то помощь. Неплохой экшн с налетом некоторого легкого саспенса в купе с хитростями и смекалкой главного героя, который снова практически идеально справляется со всеми сложностями и препятствиями самым неочевидным и оригинальным способом, начинается ближе к концу и довольно бодро и быстро затягивает читателя практически сразу, но к сожалению так же быстро заканчивается, причем на довольно трогательной ноте.

Проблематика данного произведения — это сюжетная арка бота Мики и его теплые отношения с его опекуншей Доной Абенэ, что заставляет в очередной раз задуматься киллербота о некой «человечности» андроидов (которых запрограммировали на самостоятельность в момент принятия решений) и возможной эмпатии к ним со стороны людей, а возможно даже и самой искренней дружбе. Главного героя поражает такая дружба, так как будучи автостражем, он привык быть лишь орудием в чужих руках, с которым прежде обращались, как с вещью, а тут он видит отношения человека и бота, как равных. И последняя сцена в шаттле лишь доказывает искренность таких отношений, что так же убеждает в этой искренности и самого автостража, о чем он не перестает думать после всего произошедшего.

Понимаю, что для некоторых эстетов, такие простые прописные истины уже не являются ценными, оттого и впечатления от прочитанного у них не такие яркие, но все равно мне нравятся эти истории киллербота, возможно именно потому, что в нашей жизни этих простых человеческих ценностей остается всё меньше и меньше. Ведь мир в котором живет автостраж — это как раз то самое безыдейное суровое будущее, где правят деньги и корпорации, где жизнь простого работяги практически ничего не стоит. Поэтому такому миру снова нужны те самые принципы гуманизма, отражающиеся все с большей силой в поступках и в сознании главного героя, а нашему реальному миру и подавно, если мы все таки не хотим, чтобы такое будущее наступило.

Начну с того, что продолжение мне понравилось больше первой части, так как плюсов восприятия данной вселенной, её героев и событий я увидел значительно больше, чем минусов. Да, сюжетная новизна про харизматичного робота-мизантропа, который совершает благо во имя людей, упущена для тех, кто уже знаком со вселенной по первой книге, но в данном случае на первый план все же выходит этакая борьба с системой, в которой главный герой выступает спасательным кругом. В первой книге мы видели локальный конфликт, который ни к чему не относился, но тут мы начинаем замечать штрихи глобальной и продуманной картины, которая еще предстанет перед нами в следующих продолжениях. Это меня и зацепило.

Проблематика же данной истории не лежит в плоскости пропаганды ЛГБТ, нетрадиционной любви и прочего (даже по ходу сюжета в отношении персонажа, который всем тут, видимо, набил оскомину в глазу, главный герой всегда употребляет средний род, что иногда даже выглядит забавно). Ну а что вы хотите, если перед нами не совсем то будущее, которое мы хотели бы видеть. Перед нами общество потребления и яркого капитализма, где атомизация и разобщение всегда будет строится вокруг подобных псевдо толерантных течений — и для такого мира данное явление — норма. Проблематика в другом — это противопоставление общества и системы, и выглядит оно совершенно иначе. Перед нами классическая классовая проблема, если совсем уже упрощать. Смотрите сами: несколько рабочих, которые, видимо, состоят в каком-то профсоюзе, где пытаются бороться за свои права, обращаются к главному герою за помощью, который становится на их сторону и противостоит самому настоящему картелю. Картель этот представляет интересы корпорации и старается не допустить любых (даже самых грязных) утечек, готовясь устранить этих рабочих физически (как будто снова посмотрел х/д фильм «Кулак» со Сталлоне в главной роли). Надеюсь, не нужно объяснять, какие классы в этом случае я имею ввиду, и какой из них является определяющим для подобной версии будущего корпоративизма.

При этом эта же самая проблема лежит в дуге характера и самого Киллербота. Судя по тем флешбекам, в которых он узнает о своем прошлом, за которое ему стыдно, виной всему так же становится корпоративная машина, где самым жестоким образом соблюдены кровавые принципы прибыли. Об этом герою только еще предстоит узнать в продолжении, собрать все части этой мозаики и увидеть наконец лицо общего системного врага. Поэтому с этими рабочими, которых он вызывается защищать, у него больше общего, чем с любым другим искусственным интеллектом.

Что до самой темы ИИ, то тут с ней всё в порядке. Да, звёзд с неба не хватает, но выступает в роли разгрузки сознания читателя. ГИК — довольно харизматичен, а их совместный тандем с Киллерботом так же вызывает улыбку и долю некоторого восхищения. По сути ГИК так же ключевой персонаж, с которым нашего героя судьба должна свести еще хотя бы раз (на что автор тонко намекает). Во всем остальном схема повествования и раскрытия характеров такая же. Пока Киллербот не докопается до своего прошлого и не решит свои психологические проблемы с тем связанные, он так и будет продолжать прятаться от людей в своем уютном мире сериалов. Чувство вины — очевидный на этот раз груз, от которого только еще предстоит избавиться.

Неплохая научная фантастика. Да, она лишена глубоких сюжетных поворотов или сверх эмоциональных диалогов, навязываемой моральной подоплеки или внезапных инсайдов, поражающих воображение. Тут скорее накопительный эффект, который постепенно начинает действовать с раскрытием судьбы главного героя и его взаимоотношений с окружающими. Главная сюжетная зацепка в том, что главный герой — это андроид, искусственно созданный для охраны людей, но сумевший выйти из под контроля системных алгоритмов, путем взлома собственного контрольного модуля. На момент действия данного произведения — это уже произошло, перед нами мыслящее существо, в котором не осталось по сути ничего искусственного. Это самостоятельная единица, которая пока еще не выбрала своего жизненного пути и не особо задумывается над тем, где найти свое место в этой осмысливаемой жизни.

Так или иначе главный герой все равно исполняет свои обязанности, а именно помогает окружающим его людям, буквально спасает их от смерти, помогая выбраться из созданной непростой ситуации. Он рискует собой и собственной жизнью, а так же немедля готов принести себя в жертву во имя спасения жизни свои подопечных, при этом он не бросается геройскими фразами, не пытается строить из себя рыцаря в сияющих доспехах, а скорее просто не осознает ценности собственной жизни и готов с ней расстаться, если того требует ситуация. В этом противоречивом образе главного героя и заключается главная проблематика, которая многими критиками упускается. Ведь он уже ничего им не должен (с точки зрения обретенного сознания) и не связан больше ограничениями и системным контролем, но все равно пытается помочь и делать благо, а значит в нем есть что-то человеческое, что толкает его на эти поступки.

От того, люди, с которыми он вынужден взаимодействовать по ходу службы так же проникаются к нему эмпатией. Это банальная благодарность за спасение жизни, но тем не менее перетекающая в дружескую симпатию и уважение. Ведь перед ними уже не просто бездушная машина, которой они привыкли давать команды и не замечать, а мыслящий человек, у которого напрочь отсутствует чувство самосохранения. Поэтому по ходу сюжета мы будет видеть не просто поступки главного героя, спасающего людей, но и людей, которые спасают андроида в силу своих возможностей, благодаря чему он, собственно, и остается жив.

Этим меня и цепляет данный персонаж, его откровения, наивные представления о людях, которые тоже постепенно сменяются симпатиями или антипатиями в зависимости от конкретных поступков, наивные рассуждения о будущем, где главным аспектом выступает бесконечный просмотр сериалов. Ведь не в сериалах дело, а в том, как мало еще знает об окружающем мире этот персонаж и как мало понимает себя и свои собственные поступки, от чего постоянно пытается спрятаться в плотный кокон, боясь потерять некую буферную зону мимолетного комфорта.

В купе с этой проблематикой разумного андроида, социализируемого средой, автор приберег неплохую детективную историю. Да, она не так сложна и глубока в сравнении чем-либо, но неплохо раскрывает главного героя и лор. Перед нами мир корпоративного капитализма, где человеческая жизнь — это просто набор цифр, трансформирующихся в прибыль той или иной компании. По сути перед нами история о том, как человек и система могут взаимодействовать друг с другом в мире, где всем заправляет частный бизнес, где человек — это просто винтик, который можно заменить или выкинуть, на кону всегда будет капитал и корпоративный интерес. От того исследовательская группа, куда входит наш главный герой, занимаясь научной работой на некой планете, попадает под жернова этой бездушной системы. И главный герой — андроид, обретший сознание — это именно та часть, которая системой не учитывается, именно тот винтик, выпадающий из её поля зрения и контроля.

За таким героем интересно наблюдать, особенно в те моменты, когда это самое обретенное сознание становится спасательным кругом для всех остальных, скрытыми способностями («супер» — силой, если хотите), о которых корпоративный конвейер пока еще даже не подозревает, от того Киллербот всегда оказывается на шаг впереди.

Основополагающая книга марксизма, в которую, кроме критики псевдосоциализма Евгения Дюринга, вложены и прописаны основные тезисы диалектического материализма.

Энгельс рассуждает о философии бытия, касаясь вопросов определения диалектики и трех её законов, на конкретных примерах доказывая непостоянство и постоянное движение самой материи, как в законах физики, биологии или химии, так и в обществе. Единство и борьба противоположностей, переход количества в качество, отрицание отрицания. Эти законы, как и сама диалектика окружают нас везде, но важно в первую очередь не идеалистическое представление некой неведомой силы (как считал Гегель), а сама материя. Она первична, и она в постоянном движении. Это самое движение и означает жизнь, то есть отрицание статического положения, перехода из количества энергии в качество неких процессов, единство и борьба состояния движения и состояния покоя. Другими словами диалектика, как и сама материя, диалектична сама по себе.

От философии Энгельс переходит к экономике, так же борясь с мифами Дюринга, на пальцах объясняет принципы исторического материализма Маркса. Он рассматривает политический строй, как некую общественно-экономическую формацию, у которой есть конкретный базис — производственные отношения, а так же надстройка (культурный слой), в которой пребывает само общественное сознание. Энгельс заглядывает и в историю, на фактах показывая, как эти формации сменяли друг друга, начиная от первобытного коммунизма, заканчивая капиталистической действительностью. И конечно же, знаменитая фраза: «бытие определяет сознание», ставит на место весь популизм и идеализм Дюринга, так же расставляя по местам причину и следствие. Если в этой самой формации будут преобладать такие производственные отношения, построенные на угнетении и эксплуатации, то и в надстройке будет такое же отражение бытия и такое же качество человеческой морали (что собственно мы и наблюдаем в текущем моменте нашего капиталистического строя). Так же Энгельс касается определений частной собственности на средства производства, лежащей в основе капиталистического базиса, рассматривая под этой призмой отношения права на собственность, вопрос ренты, банковских кредитов и так далее.

Заканчивает Энгельс темой самого социализма, так же подробно объясняя принцип социализма, основанного на марксизме. Он пишет, что капитализм сам готовит себе почву для собственного устранения, так как рабочий пролетариат и капиталистическое производство находятся в полном противоречии друг с другом, усиливая с каждым годом нарастание кризисной ситуации. Собственно, понятие кризиса рыночной экономики — это и есть то самое противоречие обобществленного капиталистами человеческого труда и частного присвоения капиталистами прибыли. Кризис всегда будет преследовать рынок, так как количество произведенных товаров всегда будет превышать количество спроса на этот товар, ибо отсутствует плановый характер экономики, заставляя предприятия производить как можно больше товаров, дабы преуспеть в конкурентной борьбе за капиталистическую прибыль. Энгельс так же объясняет понятие денег — как выражение стоимости товаров, но не как абсолютную равноценную стоимость вложенного человеческого труда, а как относительное выражение некого эквивалента, вокруг чего и построены товарно-рыночные отношения, которые никогда не приведут мировую экономику к балансу. Другими словами способ производства тех или иных товаров, требует с течением развития технологий и индустрии множество рабочих рук, это и есть то самое обобществление труда (которое в настоящее время достигло огромных масштабов), а прибыль, которую с этого забирает себе капиталист нарушает некий экономический баланс распределения доходов в обществе, и чем жирнее и агрессивнее капиталист, тем жестче и быстрее снова придет экономический кризис. Энгельс на прямую говорит о несостоятельности капитализма, его устаревших принципах, которые просто напросто тормозят человеческий прогресс, а так же о неизбежности самого социализма, как результата классовой борьбы пролетариата. От этого и отталкивается марксистский социализм, провозглашая установление диктатуры пролетариата (о чем в последующем, опираясь на эту книгу напишет уже Ленин), устранения товарно-рыночных отношений, эксплуатации труда, извлечения и несправедливого присвоения прибавочной стоимости. Энгельс так же рассматривает и примеры социализма в отдельно взятых коммунах, таких как социальный эксперимент Роберта Оуэна, рассматривает различные примеры мысли о социализме в разных философских работах тех или иных мыслителей того времени.

И конечно же всё повествование приправлено иронией Энгельса над самим Евгением Дюрингом, он буквально оборачивает слова Дюринга против него же, высмеивая весь его популизм, не конкретику и банальную глупость в суждениях. Но так или иначе данное произведение в настоящий момент ценно объяснением и донесением именно марксистской концепции построения общества.

Долго думал над тем, как передать свои эмоции и мысли после прочтения данного произведения. Наверное, нужно начать с того, что произведение неимоверно трогательное и личное, раскрывающее перед читателем нечто сокровенное. Перед нами не просто история о человеке с фантастически приобретенным высоким интеллектом, а о человеке, который меняется прямо на глазах, а так же при этом меняется и отношение к нему окружающих. Это история о непростой и несправедливой судьбе, подробности которой смогут вызвать самые настоящие и неподдельные эмоции. Видимо, это самый приковывающий к себе внимание метод художественной литературы, когда буквально мы видим изменение всех уровней восприятия главного героя, от лица которого ведется повествование. Этот метод мастерски работает в начале, когда мы видим с чего начинает главный герой Чарли — его способность мыслить и передавать информацию, а так же работает в конце, когда мы понимаем, к чему вся эта история привела. Автор довольно жесток с чувствами читателя, но по-другому, возможно, и не получилось бы донести и поднять те проблемы, о которых необходимо написать:

1. Осознание самого себя в реальном мире. Это основная проблематика романа, с помощью которой автор задает определенные вопросы читателю. Разум наделяет человека не просто осознанностью, способностями и умениями, но и являет собой некоторую ответственность за возможные последствия. Жизнь в неведении — прежнее состояние Чарли, в каком-то смысле тоже благо. Чарли был приветливым, добродушным, относился к людям сугубо положительно, никогда не искал в действиях окружающих какой-то подлости или коварства, всех, кто окружал его, он считал своими друзьями. Но настоящая ли такая жизнь, если за этим неведением стоит совершенно другая правда, понять и осознать которую, значит распрощаться со своей прежней счастливой жизнью. Скорее всего, нет — не настоящая. Именно поэтому через призму завышенных ожиданий и желания быть умным и быть «таким, как все» Чарли начинает осознавать себя, а вместе с тем приходит и разочарование. Ожидания разрушаются, показывая настоящую подлинную реальность, в которой окружающие «друзья» вовсе не друзья, а подлецы, которым нравилось издеваться над Чарли, а в внутри где-то в подсознании просыпается память, приносящая боль и душевные муки. От того, меняется не просто уровень интеллекта Чарли, меняет и его отношение к жизни, его взгляды, происходит некоторая переоценка ценностей.

Тут можно провести параллели с произведением Джека Лондона «Мартин Иден», когда завышенные ожидания и стремление достигнуть определенного уровня (социального, умственного) оборачиваются разочарованием из-за столкновения с изнанкой этого мира и этого общества. У Лондона данные изменения носили скорее классовый характер, ведь Иден работал не просто над уровнем своего IQ, а старался с помощью самообразования быть принятым классом буржуазии, постепенно вырабатывая свои взгляды на окружающую действительность. В данном же произведении изменения главного героя рассматриваются под призмой внутренних психологических проблем, под призмой борьбы за обладание сознанием, как таковым, которое во многом для общества является пропуском в реальный и жестокий мир.

2. Прошлое — груз психологических проблем. Наверное, экскурсы в прошлое — это самая тяжелая часть книги. Ведь даже обладая сознанием и высоким интеллектом, Чарли не получается справиться с собственными психологическими травмами и комплексами. Окунаясь в это прошлое, читатель понимает, что корни этих проблем уходят глубоко в детство. Отношение окружающих — это скорее естественный процесс, к которому взрослому и сознательному человеку (каким в итоге становится Чарли) легче выработать некоторый иммунитет, а вот отношение собственных близких и родных — это то, против чего идти невозможно. Все снова упирается в воспитание: отношение матери Чарли — её отчаянные попытки вылепить из него «нормального» в угоду её собственного эгоизма и страха перед окружающими, отношение сестры Чарли, которое основывалось на тех же самых страхах и детских обидах, а так же бессилие отца Чарли, который, казалось быть, готов был принимать его таким, каков он есть, но оказывался не способным защитить его перед остальными. При всем при этом Чарли старается решить свои внутренние проблемы, увидеть снова своих родственников, которые давно посчитали его мертвым, посмотреть на них другими глазами, а так же заставить их посмотреть на него по-другому. Тут автор поднимает проблематику ценности самой личности, как таковой, а так же воспитания и влияния на нее внешней среды, ведь даже не обладая высоким интеллектом, пребывая в своем неведении, Чарли всё равно был личностью, но, к сожалению, не все это понимали до конца, нанося его личности непоправимые психологические травмы.

3. Попытка внести свой вклад в общее дело. Так или иначе Чарли понимает, что его случай может помочь науке продвинуться в вопросах интеллекта, а так же, возможно, помочь тем людям, которые так же, как и он когда-то, живут в неведении. Вообще тема научной обоснованности в романе затронута слишком поверхностно, позволяя более глубоким эмоциям и переживаниям главного героя выйти наружу. Получается, Чарли в каком-то смысле приносит себя в жертву науке. Научная среда и сами ученые в романе так же показаны довольно подлыми карьеристами, которые стараются не для общества, а для самих себя, используя любые инструменты для привлечения инвесторов и собственного продвижения. Чарли так же разочаровывается в них, но не теряет интереса к самой науке, а так же отдает дань уважения тем людям, какими бы порочными они ни были, которые смогли сделать из него разумного, а в последующем гениального человека. Тут автор снова уповает на ценность личности, а так же на важность вклада в общее дело, о котором, казалось бы, ученая среда вообще не заботится. Ведь сделав, казалось бы, феноменальное открытие в области строения мозга и психофизиологии, ученые, пресытившись славой, отказываются напрочь принимать критику своей теории и видеть возможно допущенные ошибки. Их видит и формулирует Чарли (опять же в романе это дается поверхностно), понимая и принимая свою возможную судьбу.

То, как эта история в конечном итоге заканчивается, не может не вызвать сильнейших эмоций у читателя. На протяжении всего повествования от лица главного героя мы наблюдали за его изменениями, за прогрессом его мозговой и личностной деятельности, поэтому концовка пробивает просто насквозь, ни сколько не жалея читательских симпатий. Конечно же в романе очень много аллюзий и на подопытную мышь по имени Элджернон и то, как Чарли себя с ним ассоциирует, постоянно проводя параллели с его состоянием и самочувствием. Поэтому главный намек кроется в самом названии произведения.

В итоге у автора получилась очень глубокая и трогательная история об осознании себя в жестоком мире, который прежде казался радужным и дружелюбным. Но вот последняя на прощание брошенная фраза Чарли, одновременно мудрая и наивная (особенно если понимать контекст происходящего в тот момент, когда он её произносит), так и не выходит из головы: позволь остальным над собой смеяться, и у тебя сразу будет много друзей..

На самом деле Джек Лондон угадал и, видимо, заложил основные параметры жанра пост апокалипсиса, но так или иначе считаю, что произведение могло, да и наверное должно было получиться намного обширнее и глобальнее. Ведь все основные события сюжета подаются как-то слишком быстро и поверхностно. По сути это только набросок, скелет для вдумчивой проработки очередного романа.

Но так или иначе из того, что получилось, можно сделать вывод, что тенденция угасающего рушащегося мира угадана верно, а так же верно заложены основы человеческого поведения: паника, выживание, одиночество, надежда и возрождение. Казалось бы, это история о том, как рухнул один мир и возродился другой, но знания — те самые крупицы истины, что помогали человеку быть цивилизованным, утрачены. Главный герой постарел и на него, казалось бы, на единственного свидетеля прошлой эпохи молодое поколение потомков смотрит, как на безумца и глупца. Причем само это новое поколение отмечено печатью невежества, безответственности и мракобесия. Слушая старика, они лишь развлекаются, в очередной попытке его высмеять.

Удручает это всё, а так же в очередной раз намекает на то, как мы заботимся о нашем грядущем поколении в нашей реальности. Посмотрите на него, нет не на конкретных людей или личностей (хотя некоторые из самых молодых инфлюенсеров — явный тому пример), а на картину в целом. Тотальный провал в образовании, причем чем дальше, тем сильнее это ощущаешь, инерция советского образования затухает, обнажая все кости человеческой глупости и невежества. Тотальный культурный провал, проявляющийся во всем: в музыке, в кинематографе или литературе. Да и просто провал безыдейности — будущее поколение просто никому не нужно, жернова потребительского спроса и предложения подмяли под себя всю основу для человеческой пользы. Так уж мы отличаемся от описанного в небольшом произведении общества пост апокалипсиса, ведь нам не нужна даже алая чума, чтобы быть на него похожими?

Произведение «Час быка» — это продолжение продуманной вселенной Ивана Ефремова, где на первый план, как и должно, выходит идеология и социальное конструирование, и надо понимать, что Иван Ефремов, как и любой разумный ученый, философ и футуролог, видел светлое будущее человечества только коммунистическим, объясняя и дополняя тем самым предметную область «научного коммунизма» диалектикой природы Ф. Энгельса, историческим материализмом К. Маркса, привнося и свои рассуждении об устройстве психики, человеческого быта и сексуального воспитания. Именно из-за своих рассуждений автора о коммунистическом будущем это произведение представляет, можно сказать, научный интерес. Это не памфлет заученных кричалок социалистического толка, а вдумчивое переосмысление диалектического материализма и глубокий анализ конструкции человеческого общества.

Тем самым Ефремов пошел дальше «Туманности Андромеды», столкнув коммунистическое общество будущего с отсталым обществом капитализма, показывая и объясняя на контрасте представленных образов отличия и минусы последних, при этом угадывая, как это случается в научной фантастике не редко, нашу сегодняшнюю действительность, критиковать которую просто необходимо. Так или иначе Ефремов пришел к некоторым очень интересным выводам, не менее интересным терминам, осознать и разобраться в которых крайне важно для понимания всего произведения в целом.

1. Путь в Инферно. Прибыв на планету Торманс, где возникло капиталистическое государство, земляне постепенно осознают царящую обстановку. Находясь на орбите и проведя анализ всех зрительных и радиочастотных спектров, они приходят к выводу, что на планете диктатура олигархии: общество находится под гнетом правящей верхушки, полностью подверженное их эксплуатации, лишенное практически всех прав и свобод. При этом кроме дискриминации классовой (буржуазия и пролетариат) общество еще и искусственно разделено на «долгожителей» и «мало живущих» («джи» и «кжи»), а в самом обществе существует культ смерти — особая философия, закрепляющая в головах якобы нормы подобной дискриминации. Разобраться в смысле подобной классовости несложно. Кжи — это пролетариат, исполняющий самый тяжелый труд, лишенный любой социальной защиты от государства — как только человек из класса «кжи» выходит из строя, от него избавляются, при этом закончив полный цикл его эксплуатации. Джи — это искусственная интеллигенция, которых выгоднее оставлять в живых дольше, как правило это гегемоны, которые сидят на местах и контролируют исполнение власти олигархов, либо ученые, занятые важной работой, полезной для кошельков буржуазии. Лично мне все это кое что напоминает, не в таких сгущающихся красках, но все же.

Отсюда и возникает «инферно» — положение безвыходности, застоя, порочности. Общество не меняется в угоду железной руки правящей буржуазии, из-за разделенности общество находится в положении внутренней конфронтации: кжи ненавидят джи за то, что те поддерживают и повторяют эксплуататорские методы, джи презирают кжи за то, что те по своей сути совершенно безграмотны и лишены тех самых привилегий, за которые их якобы стоило бы уважать. Тем самым общественное сознание подавлено, сопротивлению взяться неоткуда, некому вести ту самую классовую борьбу с буржуазией, так как существуют еще и подклассы, которые накрепко по отдельности задавлены аппаратом угнетения.

Рассуждая об инферно, Ефремов обращается к диалектике природы, прослеживая путь становления человека из инферно, намекая на то, что только сознание способно вырвать мыслящее существо из этого порочного круга, иначе никогда не возникла бы цивилизация. Тем самым автор указывает на главное противоречие олигархического аппарата власти: увеличивая и закрепляя инферно, вы становитесь противником развития цивилизации, из которого оно когда-то выбралось и сумело создать хоть какое-то благо.

2. Стрела Аримана. Высадившись на планету и вступив в переговоры с государством, экипаж «Темное пламя» попадает под прямое действие инферно. Углубляясь в жизнь этого общества, в его историю, быт и технологии, земляне буквально подвергают свою жизнь опасности, хотя, казалось бы, государство Торманса пошло им на встречу, сделав индивидуальные визы и индульгенции. Группа героев разделяется, чтобы исследовать разные области общественного устройства этой планеты, тем самым неся самые нелепые потери. Все дело в том, что общество, каким искусственным путем не было бы разделено, все равно начинает идти по пути определенной закономерности.

Отсюда следует «Закон стрелы Аримана» — это тенденция умножения горя, при которой в обществе преобладает саморазрушение и деградация, увеличивающееся с геометрической прогрессией. Такая закономерность возникает как следствие неблагополучия общественной жизни, человеческих отношений, а так же всепоглощающей лжи, на которой держится мнимая государственная идеология. Другими словами Стела Аримана — это коэффициент неблагополучия любого капиталистического государства, который увеличивается с ростом эксплуатации общества, а так же с ростом самого частного капитала, которым владеет правящая буржуазия. Причем проводя параллели с реальностью, приходишь к выводу, что этот коэффициент можно высчитать в любом современном государстве, где-то он ниже, а где-то выше.

3. Ложь, как основа истории. Занимаясь исследованиями, земляне понимают, что общество явно не знает собственной истории, а все, что выглядит, как исторический факт, — по сути ложь, которая играет на руку правящей элите. Государство внушило людям ложь о том, что они потомки некой цивилизации с «белых звезд», разорвав все связи с реальными предками, которыми являются представители земной цивилизации. Так или иначе Фай Родис (руководитель земной экспедиции) получает доступ к тайной личной библиотеке правителя Чойо Чагаса, где узнает множество фактов из истории Земли, сохранившихся и перенесенных с родной планеты, причем тех, которые послужили для формирования мировоззрения Чойо Чагаса (а значит и всей правящей буржуазии) самым негативным мотиватором. Дело в том, что эти факты олицетворяют самые мрачные дикие времена становления земной цивилизации: периоды войн и катастроф — того самого человеческого инферно, из которого люди коммунистического будущего сумели выбраться. Но для понимая общей картины и правильного анализа этих фактов необходима историческая оценка, охватывающая весь процесс изменения общественных формаций и формирования вектора развития благополучия. Другими словами нужны инструменты исторического материализма (когда-то изложенного Марксом и Энгельсом), которых у олигархической элиты, наследником которых и стал Чойо Чагас, не было. Тем самым автор делает вывод о том, как ложь, возникшая из-за некорректного понимания и осознания собственной истории, может влиять на развитие общества. И данный аспект мне тоже кое-что напоминает (привет всем декоммунизаторам).

4. Культура, как способ деградации. Пребывая в быту общества тормансиан земляне многое узнают и об их культурном наполнении. Вся популярная культура: фильмы, книги, песни — является по сути результатом деградации общественного сознания, а так же способом для её дальнейшей прогрессии. Фильмы в основном демонстрируют этакий образ геройства, основанный на насилии, внешнем превосходстве, хитрости и богатстве (привет всем фанатам рэмбо и марвел). Скульптуры, картины и памятники либо вовсе отсутствуют, либо служат для дешевого декора, а без должных средств защиты становятся жертвами вандализма. Но самое страшное, что любой элемент искусства или творчества — это заранее согласованный с государством памфлет, который исключает любую критику власти. От того в культуре взаимоотношений между людьми так же происходит не меньшая деградация. Люди жестки, похотливы и грубы. Причем культ этакого эротизма, основанный на пошлости и запретном вожделении, приобретает самую высокую популярность во всех аспектах культурной жизни.

На контрасте искаженного восприятия тормансианами культурного базиса Ефремов раскрывает главное, на мой взгляд, его предназначение: искусство и творчество должны являться для людей мотиватором для созидания и блага, не умножать инферно, а наоборот бороться с ним не только через внешнее созерцание гармонии и красоты, но и с помощью внутренних смыслов отражения человеческого бытия.

5. Наука, как инструмент для закрепления инферно. В научной среде, как ни странно, существует прогресс, но такой, который не идет на благо остальному обществу. У общества есть довольно здравые представления о математике, физике, химии, космическом пространстве в конце концов. С помощью научной мысли ученые оказываются способны даже для противодействия технологиям землян. Но вместо блага, с помощью науки создаются технологии гипноза, пыток и контроля людей.

Таким образом, автор дает понять, что не имея идеологических основ социалистических принципов, наука оказывается практически бесполезной для общества, а с развитием идеологии олигархии скорее вредной. Тем самым Ефремов вводит еще один тезис «Порог Синед Роба» — концепция, при которой цивилизация с низким морально-этическим уровнем, не способна на межзвездную экспансию, так как технологии, которые она развивает, оказываются вредными для её собственного общества и являются угрозой для самоистребления.

6. Путь из инферно. Земляне формулируют цель экспедиции: помочь обществу Торманса найти выход из инферно, поэтому начинают действовать в образовательных целях, а именно снабжать определенные активные группы агитационными материалами, в основном фильмами о Земле будущего. При этом не идет речи о насильственном свержении власти или протекции со стороны сил Земли. Главное — это помощь, наставление, совет, а действия должны совершать сами люди. Причем государственный переворот не имеет смысла без понимания социалистических принципов, иначе на смену несправедливому эксплуататорскому режиму придет точно такой же. Люди должны быть теоретически подкованы и мотивированы, должны стереть между друг другом эту мнимую искусственно начертанную грань. Не должно быть никаких кжи и джи — есть только люди, объединенные против несправедливости буржуазии. Посему к силам сопротивления начинают стягиваться разного рода радикалы и маргиналы, мечтающие обратить ситуацию в свою пользу, которые так же получают в свой адрес тонну критики и наставлений. Тем неменее земляне оставляют для тормансиан этакую технологию «свой-чужой», которая способна анализировать личность человека на психологическом уровне, призванную помочь в деле революции. Самой же революции по сути не происходит, к концу романа на фоне трагических событий автор оставляет для нее множество предпосылок и надежд.

В итоге, на мой взгляд, у Ефремова получилось в полной мере отразить на бумаге самую железную критику капитализма. На контрасте угаданных тенденций и механизмов подобной олигархической власти автор приводит базовое переосмысление диалектического материализма, с помощью которого разрушает все основы для оправдания подобных эксплуататорских режимов. Целью и проблематикой романа в рамках художественной литературы остается спор с авторами антиутопий, преукрашающих и романтизирующих подобные идеи. Ефремов копнул еще глубже, в суть подобной романтики, вскрыв тем самым её не самое лицеприятное нутро.

Воспринимать данный роман стоит очень осторожно, заведомо имея некий базис в голове, который помогает сознанию тяготеть в более тонким философским смыслам, заложенным в произведении на довольно большой глубине. На первый взгляд может показаться, что это некая фантастика описания, где все внимание уделено поискам новых форм жизни, её пребывания в отличном от привычного фантастического представления. Затем, следуя по сюжету, может показаться, что это некая история любви в антураже далекого космоса, которая претерпевает некие метаморфозы личностей, её испытывающих. Ну а если совершенно отстраниться от философии и личностных отношений, которым уделено много внимания в сюжете, то может показаться, что это этакий ужастик, в антураже космической заброшенности, где окружающая среда выглядит наиболее хищно, а за стенами заброшенной станции все еще более недружелюбно и опасно не только для тела, но и для разума. Но дело в том, что все это всего лишь фон, который в определенные моменты необходим для раскрытия основной фабулы произведения, вывести которую, как рекуррентную формулу или как новую физическую модель, довольно непросто. Но, наверное, для понимания смысла, к осознанию которого читатель может прийти так же, как это сделал и сам писатель (который сам не раз говорил, что писал по наитию), стоит рассмотреть все эти слои, служащие определенным смысловым акцентам:

1. Описание Соляриса и наука — соляристика. В мире романа это основной базис для понимания взаимоотношений между человечеством и Солярисом, это определенный акцент заинтересованности людей в этом неизведанном феномене, одновременно определяющий глубокую осведомленность в изучении данной планеты, а так же откровенное непонимание некоторых её процессов, которое приводит все научные изыскания в тупик. Тем самым в мире и возникает целая дисциплина, узко направленная и поднимающая вопросы о том, разумен ли сам океан, возможно ли установить с ним осознанный контакт, а так же как данные возможные открытия повлияют на развитие самого человечества. Так или иначе до самого контакта не доходит, развитие соляристики останавливается, от того эта дисциплина становится более описательной, содержащей в себе множество фактов о самом Солярисе, но не пытающейся сделать вывод о присутствии зерна чужого разума. От того возникает первый главный вопрос произведения, который повисает над обществом, как Дамоклов меч: возможно ли вообще найти способ осознанного взаимодействия с чужим проявлением разума, да и разум ли это вообще, на изучение которого стоит тратить столько времени и ресурсов? Вопрос раскалывает научное сообщество на тех, кто за и тех кто против, тем самым проводя черту между цивилизацией людей и океаном, на безопасном расстоянии от которой люди продолжают рефлексию и споры, по-прежнему не приходя ни к каким выводам.

2. Недружелюбная космическая станция и реакция на нее главного героя. Крис Кельвин начинает свое исследование станции как раз в период застоя соляристики и потери интереса к Солярису. Переступив порог, главный герой обнаруживает хаос и запустение, от того погружается в эту атмосферу с головой, обнаруживая на станции остатки исследовательской группы, которые так же находятся в состоянии глубокой депрессии, окутывающей и сознание Кельвина. Все дело в том, что люди находятся под влиянием некоей третьей силы, которая создает фантомов прошлого, тесно связанных с личностями каждого из них (причем сама связь слишком болезненная). От того каждый теряет свою личную безопасность, становясь уязвимым для этой силы, что является непосредственным препятствием для осознанных коллективных действий ученых. Это создает ощущение паранойи, паники, страха — верных спутников Кельвина, которым он противопоставляет силу своего разума и желание во всем разобраться.

3. Уязвимость главного героя и история его личных взаимоотношений. Добравшись до этого слоя, читатель узнает нутро самого Кельвина, а так же понимает и то, насколько он становится уязвим для воздействия океана. Кельвин оказывает сопротивление, пытается дистанцироваться от своего фантома, но постепенно обретает зависимость от него, так как это не просто фантом, а отдельная личность, пусть и не имеющая схожий атомарный состав. Причем это личность, наделенная сознанием важного для Кельвина человека, личность, которая помнит себя человеком, которая пытается мыслить, проявлять чувства, которая нуждается к нем. И самое страшное — она не осознает своего происхождения, тем самым это заставляет Кельвина не быть с ней откровенным, что вызывает у него душевные муки и внутренние противоречия. Таким образом Лем показывает уязвимого героя, который попадает под влияние Соляриса, который до конца начинает верить в то, что сможет спасти свою Хари, даже понимая тот факт, что она вовсе не человек, не тот, к которому стоит испытывать чувства в рамкам человеческой морали. Из этих противоречий вырастает следующий вопрос произведения: а что такое человеческая мораль и насколько широко она способна охватывать сознание? Каких факторов внешних или внутренних достаточно для того, чтобы у человека возникла симпатия, привязанность, может даже и любовь по отношению к чуждому (а это Кельвин понимает практически сразу, ибо помнит что Хари на самом деле мертва) для него субъекту?

4. Обратный контакт. Так или иначе члены экипажа, находясь под жесточайшим психологическим давлением, все таки стараются понять действия Соляриса, сталкиваясь с теми же проблемами, которые так и остались неразрешимы соляристикой. Дело в том, что действия Соляриса не могут быть расшифрованы человеческой логикой, они иррациональны с точки зрения человеческого разума. В этом моменте Лем задает следующий главный вопрос произведения: а возможно ли считать такие действия попыткой установить с людьми контакт? Возможно ли появление этого контакта со стороны иного разума, лишенного любой похожей на человеческое мышление логики? То есть автор как бы переворачивает шахматную доску, отдавая приоритет в этой партии совсем не людям. На протяжении многих лет люди изучали Солярис, а что если и Солярис стал изучать людей, но делает это по-своему. Так что же это получается: все таки он — разумный океан, проявляющий любопытство — силу своего разума, чьи действия таки можно назвать осознанными? Или все таки это бессознательные несвязанные отголоски какой то неизведанной силы? Автор предлагает поразмыслить над этим нам, так как определенного ответа заведомо не дает. В защиту теории о все таки совершенном контакте выступают действия людей, которым получается отправить океану некоторый сигнал, который, возможно, доходит и распознается с полным успехом, после чего фантомы прекращают воспроизводиться. То есть происходит обмен информацией, диалог, пусть и короткий, но именно тот, на который не была способна вся соляристика вместе взятая.

5. Рассуждения о природе океана. Проведя успешный эксперимент, ученые решают продолжить свою работу, ведь теперь результаты сдвинулись с мертвой точки. Кельвин, пребывая в шоке из-за испытанного психологического потрясения, все же понимает, что тоже стал частью того, что можно назвать прогрессом в изучении Соляриса. Но ему многое остается непонятным, и мысли о том, кто же или что же такое этот океан на самом деле, не покидают его до самого конца. Рассуждения приводят его к теории «ошибающегося бога», которая по-прежнему не имеет ничего общего к человеческими понятиями о боге или религией. Скорее это характеристика самой этой силы, под влиянием которой и находились все члены исследовательской группы, силы, у которой есть сознание — ущербное, ошибающееся, отчаявшееся из-за своей замкнутости и ограниченности. Наверное, в этих мыслях Лем подходит чуть ли не к границе человеческого восприятия, в отчаянных попытках заглянуть дальше нее. В диалоге со Снаутом возникает еще одна теория «божественного младенца», которая трактует действия Соляриса, как действия малыша, который безответственно раскидывает в своей импровизированной песочнице попавшие в нее «игрушки». Тем самым автор заставляет читателя снова рассуждать об абстракциях, чуждых для привычных человеческому сознанию материй, заставляет вывести эту самую рекуррентную формулу законов мироздания в голове, даже если это в конечном счете невозможно.

В итоге получилось глубокое многослойное произведение, которое балансирует по своей смысловой начинке где-то на границе человеческого восприятия окружающего привычного мира, которое касается глобальных философских вопросов о разуме, как таковом, об его силе, осознанности, а так же о попытках взаимодействия с другими сложными для восприятия его носителями.

С произведением «Я-легенда» я познакомился сначала в жанре кинематографа, причем с последней версией экранизации с Уилом Смиттом. И как же я был приятно удивлен тем, что начав свое знакомство с первоисточником, полностью убедился, что роман Матесона не имеет с этой экранизацией ничего общего. В Романе присутствует своя атмосфера, главный герой претерпевает серьезные изменения личности, меняет на протяжении сюжета свое отношение к миру, а сам сюжет несколько раз круто сворачивает с протоптанной дорожки, уводя читателя в новое русло. Все это для меня, как для заядлого любителя приключенческих историй, воспринималось в процессе чтения, как неожиданный подарок, то, чего мне не хватило при просмотре фильма. И самое главное — в произведении присутствует смысловая концовка, в фильме же, на мой взгляд, все обрывается на полуслове (даже с учетом переснятых сцен — да, я в курсе что у фильма несколько концовок).

Но потом ощущение новизны стало постепенно проходить, я стал погружаться в историю глубже, на мои читательские плечи взгромождался антураж постапокалиптического одиночества, который сначала заставлял сопереживать главному герою, так как являлся мерилом его личности, но затем заставил несколько раз испытать недоумение и конфуз. Посему я попробую обратить внимание некоторых на серьезные с моей точки зрения недочеты этого, на мой взгляд, неплохого произведения:

1. Рост личности героя и его противоречивые взгляды. С одной стороны протагонист претерпевает серьезный психологический надлом, теряя собственных близких, буквально собственными глазами наблюдая их смерть и последующие мутации-преображения, от того он ищет утешение в выпивке, стараясь забыть и отключить память, полностью отчуждаясь от окружающей действительности, считая себя единственным выжившим. Но затем что-то меняется в его сознании, он начинает интересоваться происходящими процессами, старается разобраться в первопричине этой пандемии, от того меняет свой образ жизни, все больше увлекаясь книгами и знаниями, которые в них содержатся. Он становится подкован в биологии, анатомии, химии, затем строит теорию возникновения вируса вампиризма, тем самым отучаясь от пьянства и праздности. Казалось бы, он растет над собой и собственными пороками, но при этом все исследования не дают четкого результата, знания не находят конкретного применения, он снова в очередной раз срывается, снова спотыкаясь на своем пути об острый камень одиночества. То есть, весь этот около научный антураж нужен не самому Роберту (главному герою), а нам — читателям, дабы мы оценили по достоинству довольно гладкую теорию автора, который снова смешал реальность и вымысел. Отсюда вытекают противоречия, которые не дают раскрыться личности протагониста, и все его достижения в знаниях обесцениваются.

2. Роскошный образ жизни в антураже постапокалиптической катастрофы. На мой взгляд это наиболее противоречивая особенность нарратива. Роберт шикует, живет на широкую ногу, в его морозильнике всегда свежее мороженное мясо, в его мини-баре целый склад выпивки на самый разный калибр (от вина до ликера), в его голове по сути никогда нет ощущения опасности. Вампиры — это тупые зомби (отсюда и путаница — зомби это или вампиры), которые не могут оказать серьезного противостояния. Даже в минуты высокого уровня опасности они ведут себя буквально на уровне бездомных кошек, которые могут только поцарапать кожу или как-нибудь не смертельно укусить. К укусам этим у Роберта иммунитет — то есть ему не нужно особо напрягаться, а единственные его муки — это муки одиночества (ну и еще муки сексуальной неудовлетворенности — видимо, особенности, которой симпатизирует и сам автор, добавляя её и в другие произведения). И нет тут никакого саспенса или атмосферы ужаса (что все таки пытались отразить в фильме — попытка кстати правильная, но не особо удачная), ровно как и атмосферы постапокалипсиса. Единственное, что влияет на атмосферу (чем она все таки мне понравилась), так это груз душевных потерь самого Роберта и его одиночество.

3. Слабо прописанные условия становления новой цивилизации вампиров. Об этом явлении ни Роберт, ни читатель, следящий за его жизнью, не знают ровным счетом ничего до определенного момента, когда это просто постулируется, как факт. Казалось бы, Роберт проводил некие исследования, пытался строить теории, постоянно проверял свои догадки, но так и не догадался до самого важного — того, что было у него под носом. Вся проблема в том, что для этого и не было никаких предпосылок, видимо, потому, что это должен был быть этакий неожиданный рояль в кустах, который во время пребывая в этих самых кустах успел расстроиться. Оказывается, существуют непонятно кем созданные магические таблетки — такое себе объяснение самого важного сюжетного хода в книге.

Так или иначе Роберт осознает настоящую угрозу и капитулирует перед ней, убеждаясь в своем одиночестве на тысячу процентов, и отказываясь бороться с ним далее. Ему не нужен больше этот мир, в котором он будет просто легендой, ведь теперь этот мир принадлежит совсем не людям. Да, возможно, это банально и грустно, но такая концовка ставит жирную точку в этой истории, от чего сама история обретает логическую завершенность.

Первое, что напоминает этот роман по своей фабуле — это история «Худеющего» С. Кинга. Но к моему великому удивлению данное произведение появилось на свет раньше и имеет в своем нарративе формулу скорее фантастическую с примесью выживальчества и мученичества, чем психологическую с нагнетанием саспенса. Так вышло, что Матесон, пытаясь передать эмоции и донести смысл происходящего, снова черпает из колодца одиночества, пытаясь рассмотреть в водяных разводах этакую эстетическую красоту.

Перед нами снова герой-одиночка, который в своем новом микро-мире пытается выжить, копаясь в своем прошлом, он раскрывает подробности своей болезни уменьшения, отдавая читателю на откуп некоторые самые яркие неоднозначные, но довольно едкие эпизоды. Читателя в них ждет и мука от несправедливости, и семейные проблемы с женой, и вскрытие покровов равнодушного общества по отношению к Скотту (главный герой), а так же долгие, многоступенчатые монологи, состоящие из самокопания и самоедства. Ведь перед нами просто типичная психологическая проблема физической неполноценности (маленький рост), которая выливается в целый океан мученичества, доводя главного героя практически до самого дна социальной лестницы (ибо о другом обществе — бесклассовом, увы, говорить не приходится), оставляя его один на один с одиночеством. И на первый взгляд вроде бы все хорошо и выполнено на отлично, так как вызывает у читателя целый спектр различных эмоций, но я попробую обратить внимание аудитории на некоторые проблемы, которые являются для меня серьезными минусами произведения:

1. Нарратив микромира. Если задуматься, то в эпизодах борьбы Скотта с условиями новой хищной среды, перед нами предстает совершенно сухой механический сюжет, состоящий из одних и тех же маршрутов, одних и тех же задач, целей, которые повторяются по кругу: проснулся утром от боли во всем теле, захотел есть и пошел добывать пищу, захотел пить и проложил маршрут до наперстка с водой, напал паук и пришлось снова спасаться, рискуя жизнью (повторить энное кол-во раз). Все это выматывает сознание читающего, рисуя в голове совершенно не те образы, какие возможно задумывал автор.

2. Описание микромира. Если вспомнить, что именно окружает Скотта на протяжении всего сюжета, то невольно приходишь к мысли о монотонности, рутине, и снова тех же самых повторах. Скотт находится в замкнутом пространстве, и даже если предположить, что это пространство для него стало целым футбольных полем, оно все равно не представляет из себя ничего особенного, повторяя свои элементы раз за разом, причем порой делая это так, что в голове путаются образы одних и тех же вещей, а действия главного героя порой кажутся не представимыми, от того совершенно не хочется продолжать копаться в описании этого мира из-за его чрезмерной механичности.

3. Логика происходящего и попытки заигрывания с научностью. Начиная от физической модели, заканчивая объяснением болезни Скотта, все в этом мире ходит ходуном. Такое ощущение, что только к концу романа автор вдруг вспомнил про относительность массы и скорости и наделил героя способностью выживания при падении с большой высоты, а до этого на протяжении нескольких длинных глав заставлял его испытывать страх перед ней. Тоже самое касаемо предметов, с которыми Скотт взаимодействует, то они легко поддаются воздействию, то вдруг становятся неприподъемными, и понять какая же физическая модель у этого микромира становится слишком проблематично. Ну а если принять в качестве фантастического допущения сам процесс уменьшения организма (совершенно наплевав на возможность деформации скелета, органов и прочих процессов в организме, которые пострадают от таких изменений в первую очередь), то становится вообще не по себе от научного антуража, которым Матесон старательно подчеркивает происходящие с главным героем метаморфозы. То есть если болезнь не затрагивает гипофиз в головном мозге, значит человек будет уменьшаться пропорционально, приобретая вид фарфоровой куклы — такое себе объяснение. Понятно, что тем самым автор не хочет разрывать связь читателя и протагониста, ибо первый перестанет ему сопереживать, но тогда все муки неполноценности, которые на мой взгляд прописаны блестяще, начинают выглядеть неуместно. К слову, С. Кинг в своем «Худеющем» все эти противоречия обходит стороной, оставаясь в плоскости необъяснимой сверхъестественности, а вот Ричарду Матесону наоборот захотелось все объяснить, тем самым сломав собственные же правила.

4. Порочность главного героя. С одной стороны автор хочет показать правдивого героя, которому свойственны пороки, за которые многим в своей жизни становится стыдно, но в этот раз, на мой взгляд, Ричард серьезно переборщил. Почему-то Матесон постоянно связывает одиночество с сексуальным неудовлетворением, от того его герои время от времени превращаются в каких-то маньяков, которые начинают агонизировать на все подряд, выбирая для своих грязных фантазий самые неподходящие объекты. В «я — легенда» — это женщины-вампиры-зомби, в данном романе — это еще более неприятные и неэтичные мыслеформы (думаю, кто прочитал уже понимает, о чем я). И для меня, как для читателя, который хочет сопереживать герою, это серьезная проблема, так как сопереживание обращается презрением и омерзением по отношению в образу протагониста.

Так или иначе, роман заканчивается на правильной ноте, ноте победившего оптимизма и веры в собственные силы. Ведь именно это и хотел донести автор: бороться за жизнь и верить в себя до последнего, даже если кажется, что все вокруг идет наперекосяк, даже если иссякает надежда. Да, Скотт остался уменьшающимся человеком, но его победа в том, что он перестал этого боятся, ему стало интересна эта новая жизнь, в которой он таки разглядел смысл.

«Мартин Иден» — довольно неоднозначное произведение для человека сугубо левых взглядов (по крайней мере именно таким я воспринимал мировоззрение Джека Лондона), но тем не менее оно одно из самых сложных и глубоких с точки зрения поднятых идей общественного сознания, а так же взаимоотношения общества и творца, становления сильной личности через муки самосовершенствования и самообучения. Отдельного рассмотрения требует и само мировоззрение Мартина Идена, которое является основополагающим мерилом его сильной (тут уж не поспоришь) личности, которая в конечном итоге вступает с автором романа в самые вопиющие противоречия.

1. Социал-дарвинизм или материализм Спенсера. Это один из столпов, на котором держится мировоззрение Мартина, а так же анализ окружающего общества, логика его поступков и стремлений. Развитие общества Мартин рассматривал через призму эволюционизма Дарвина, как и Спеснер, чьи труды оказали на него самое сильное влияние, став базисом его отношения к миру. По мнению Идена общество представляет из себя постоянную борьбу за выживание, подчиняясь логике естественного отбора, и только методами этой борьбы способно преображаться и прогрессировать. Этим самым Мартин вступает в самые непримиримые противоречия с принципами социализма, критикуя образ жизни пролетариев, что в конечном итоге приведет его к отчуждению от близкого круга его старых друзей и родственников.

2. Реакционный индивидуализм или этика Ницше. Это второй столп философии Мартина, которым он полностью противопоставляет себя сложившемуся укладу общества, критикуя основные принципы его жизнедеятельности, начиная от низов, где сводят концы с концами бедняки, заканчивая верхами, где расположился господствующий класс буржуазии, в котором главный герой так же не видел ни достоинства, ни искренности. И этим самым Мартин вступает в противоречия уже с принципами капитализма, которые основаны на главенстве одного общественного класса над другим, что позволяет невежеству и безграмотности самих буржуа проникать в механизмы уклада этого общества, что по сути делает их противниками просвещения (искусства, знания, истории). Буржуазия критикует и Спенсера и Ницше, да и вообще любую мировоззренческую идею так, как им выгодно, тем самым ставя в приоритет капитал, а не человеческие достижения, что доводит Мартина до бешенства, а потом он и сам на собственном примере убеждается в лицемерии, лживости и слабости этого класса, проникаясь к ним самым искренним презрением.

3. Противоречия философии Мартина Идена. Так или иначе Мартин обособляется, как индивидуалист, поборник воли (по Ницше), который видел выход для восстановления уклада общества в наличии у власти сильной личности, которая смогла бы задать вектор развития бедных пролетариев и упразднить буржуазию. Но в логике его рассуждений я, как читатель, вижу очень большие противоречия.

3.1. Во-первых это критика самого социализма. Я не утверждаю, что социализм не за что критиковать, но в полемике Мартина я вижу слишком едкое высокомерие, которое не дает ему взглянуть на всю картину общества целиком, на его дальнейшую перспективу развития. По мнению Идена пролетарии — это рабы, которые остались на обочине жизни естественного отбора, от того слабы и дееспособны, от того мечтают навязать свои порядки равноправия и единения. То есть якобы нет никакой классовой борьбы, нет никаких производственных отношений эксплуататора и эксплуатируемого, а сам рабочий класс из себя вообще ничего не представляет, как производственная сила. Но это же ложь и заблуждение. Рабочий класс является базисом, на котором держится эта капиталистическая пирамида и их попытка установить равноправие и социалистическую парадигму в обществе полностью оправдана и логична — они хотят демократии (диктатуры пролетариата).

3.2. Во-вторых это сам социал-дарвинизм, на котором Мартин основывает свою критику. Если честно, я вообще не понимаю и не принимаю теорию развития социальных отношений через призму естественного отбора, так как в самом этом принципе этих отношений нет. Эта теория развития видов (животных видов), но не социальных институтов. Перекладывать теорию Дарвина на общество, которое пытается быть социальным и цивилизованным — ошибка. Как раз таки умение найти в отношениях между людьми понимание, справедливость, из чего и состоит цивилизованное общество — это и есть развитие, следующая после эволюции видов ступень, где более не применимы пещерные принципы. Мартин же все это перечеркивает, называя откровенные механизмы регресса развитием. И да, в этом противостоянии идеям Мартина Идена я становлюсь на сторону социализма, ибо не вижу в его речах (уж прости меня Герберт Спенсер) вообще никакой логики.

3.3. В-третьих эта теория о «сильных» личностях, которые якобы смогут переломить устои этого больного общества (меритократия). Да, по мнению Мартина общество больно, ибо в нем нет искренности и честолюбия, где господствующий класс установил свой менталитет невежества, провозгласив свои «высокие» требования к искусству и знаниям. Но что значит эта самая «сильная» личность? Как она будет бороться с буржуазией, как будет спасать искусство от грязных лап невежд и циников? Да и что это за общество такое, в котором, по мнению Идена должны остаться лишь такие же индивидуалисты? Будет ли это называться вообще обществом, где не останется ничего социального? В том-то и проблема, что Мартин — закостенелый идеалист и не умеет ничего рационализировать, вот и не получается у него продумать такое будущее, где всё логично и правильно. И такими речами он лишь оправдывает тот же самый капитализм, где будет та же самая буржуазия (которая ему противна), только с вывеской на витрине «сильные личности». Чрезмерная убежденность в своих право-либеральных взглядах не дает Мартину осознать, что меритократия по своей механике и логике ничем не отличима от власти буржуазии.

4. Сила личности Мартина Идена и его внутренний надлом. Что ж так или иначе, но сам главный герой — это действительно сильная личность, которая сделала себя сама, проделав над собой колоссальные усилия. Этим он заслуживает уважение многих. В этом неравном бою с собственным невежеством и в муках творчества большую роль сыграл, как ни странно, его возделанный индивидуализм. Именно обособившись, пропитавшись презрением к остальным, он сумел добиться своих целей. Но проблема его мировоззрения в том, что индивидуализм бывает только личной историей и его нельзя сделать целой парадигмой для общества. Вообще если рассматривать его личность в отрыве от его взглядов, то это прежде всего честный человек, который держит свое слово до конца, а так же человек сочувствующий другим, даже тот, кто помогает остальным совершенно бескорыстно (казалось бы, какой уж тут индивидуализм и ницшеанство). В конце концов Мартин перестает быть индивидуалистом, ибо чтобы быть им и дальше, нужна неиссякаемая сила воли, а главный герой её таки лишается. Определенные события выбивают почву из под его ног, что самым жестоким образом заставляет Мартина посмотреть на свой источник вдохновения (его любимая Руфь) совсем другими глазами.

В итоге. Наблюдать за изменениями главного героя, его душевными терзаниями, ростом его личности, а так же за его трагичной судьбой — судьбой влюбленного индивидуалиста — это самое яркое мое впечатление на данный момент на поприще чтения художественной литературы. Одновременно я испытываю уважение к такому герою, но при этом не могу принять его выводы и никогда с ними не соглашусь.

Перед нами не роман — детектив, где главный герой проводит какое-то расследование, являясь двойным агентом, не фантастическая анти утопия, где происходит разрыв ткани реальности, не триллер, в котором нужно заплатить слишком высокую цену за определенные знания. Это нечто хрупкое, личное, психологическое, локальное, даже инертное, но при этом вбирающее в себя элементы и детектива, и фантастики, и триллера. Перед нами роман, в котором Дик раскрывает себя, свое прошлое, и сам же признается, что не собирался писать счастливый конец просто потому, что эти персонажи его не заслуживают, а сама проблема более, чем реальна, и у ее последствий всегда наихудший финал.

В сюжете довольно много места уделяется самим глюкам, поведению наркоманов, их быту, их мыслям, и даже мировоззрению. По сути сюжет топчется на месте, позволяя экспозиции с её самокопанием и психологической глубиной выйти на первый план. Читатель сам как будто пребывает в каком-то тумане, утопая в бессвязных диалогах, в прозябающем невежестве и декадентстве. Да и сами персонажи кажутся безликими, ведь важны лишь только их образы, их поступки (то, как они себя убивают), их образ жизни, в котором они прожигают последние остатки сознания. Ярко вспыхивает образ наркомана Джерри Фабина, которому мерещилась тля в волосах, или образ знакомой Акртора — наркоманки, которая терпит побои от своего бойфренда только лишь потому, что он является источником дозы. По сути перед нами не яркие характеры персонажей, но яркие судьбы, трагичные и бессильные перед общей угрозой.

Что до самого Арктора — Фреда — Брюса, другими словами главного героя, то тут Дик превзошел даже самого себя. Перед нами человек, который теряет себя, свою личность. Начиная от условий, в которые поставили агента Фреда, а именно необходимость вести двойную жизнь, необходимость пребывать в деструктивном социуме, необходимость в конце концов принимать наркотик, заканчивая паранойей и раздвоением личности, когда агент Фред, снимает костюм-болтунью, становясь практически другим человеком. А затем вновь одевает, не чувствуя связи с тем, кем он был буквально несколько минут назад. При чем разрушение личности происходит постепенно: от осознанного дедуктивного сознания, до полнейшего непонимания собственного «я».

Определенную роль играет и сам костюм, некое ноу хау, изобретение шпионской принадлежности, позволяющее скрывать внешность носителя. Он выступает в роли некой ширмы, которая разделяет одну личность от другой, не позволяя при этом идентифицировать ни одну из них. То есть именно он способствует прогрессирующей истерии Фреда, который буквально забывает, кто он без костюма. От этого элемента сюжета я вообще ждал что-то из разряда мнимой реальности, то есть какая то сторона жизни Фреда — Арктора, окажется ненастоящей или выдуманной, либо из-за чрезмерного употребления наркотика, либо из-за паранойи, которая постоянно преследует агента на работе. Тем не менее мои ожидания не оправдались, но открылась другая сторона сюжета, как только я понял, чем заканчивается история протагониста, который полностью стирает свою личность, становясь просто оболочкой по имени Брюс.

Так же сам роман имеет некое второе дно, некую критику общества в целом, по крайней мере мне так показалось из-за расставленных тут и там акцентов. Начиная от общей проблематики романа, которая понятна каждому — «наркотики — зло», продолжая сюжетной аркой о действиях правительства, которое буквально жертвует человеческими жизнями своих агентов, дабы проникнуть внутрь всей этой преисподней, заканчивая иронией над самим Арктором, который, окончательно потеряв себя, становится единственным, кто настолько близок к разгадке о возникновении препарата «С». Да и сам Дик в послесловии сам признается, что его поколение, тех, кто решил и дальше оставаться детьми, играющими на автостраде (на этакой автостраде жизни), слишком заигралось гедонизмом, слишком пресытилось удовольствиями, настолько пресытилось, что просто напросто забыло о последствиях. И, как будто прочитав другое произведение, уже советской литературы «Хищные вещи века» братьев Стругацких, Филип Дик разводит руками от того, как сильно его судьба и судьба его близких похожа на то, о чем предостерегали авторы. Предостерегал и сам Филип, посвящая это произведение всем тем друзьям и близким, кто не дожил до момента его окончания.

На самом деле рассказ очень знаковый, как для понимания темы искусственного интеллекта, так и для зарождения сознания в принципе. На протяжении всего рассказа мы видим в первую очередь не робота, а существо, которое постоянно что-то обдумывает, анализирует и проявляет любопытство. То есть с наступления момента спонтанного рефлекса, робот УРМ буквально родился, как существо, все еще искусственное, все еще несовершенное и не настолько разумное, но существо. Ведь что по сути означает этот самый спонтанный рефлекс — проявление воли, любопытства, попытка осознания окружающей действительности, а ведь не эти ли факторы являются определяющими звеньями сознания как такового, которое свойственно в том числе и человеку.

В конечном итоге раскрывается причина и внутренняя логика поведения УРМа, что еще больше предопределяет его случайную внезапную осознанность, а именно наличие рефлекторной дуги, которая заложена природой в голове у любого мыслящего существа, а значит робот имел, грубо говоря, некое подобие самого что ни на есть мозга. Получается, программист Пискунов пытался научить робота оперировать абстрактными понятиями и величинами, тем самым, сам того не подозревая, положил начало одному из важнейших направлений в кибернетике: ИНС (искусственная нейронная сеть), которое получило глубокое развитие как раз в годы написания данного рассказа.

Тема искусственного интеллекта, затрагиваемая в рамках Полуденного Цикла, имеет довольно важную ценность, в том числе как еще одна возможность обеспечения безопасности для человеческой жизни, а так же прорыва в развитии, для которого обычных физических возможностей недостаточно. Именно на этой ноте рассказ и заканчивается, оставляя читателя с мыслями о том, как доработанные и доведенные до совершенства УРМы бороздят просторы чужих планет, добывая для человечества ценнейшие новые знания.

Что ж перед нами снова акт непонимания и отвратимости по отношению к смыслу, заложенному в данном рассказе. По версии носителей мысли «праведного гринписа» в рассказе идет речь о якобы бессмысленном убийстве животных, что напрочь отбивает у подобных «гениев» решительное желание вчитываться в сюжет. И если бы они все таки это сделали, то поняли бы, что служба охраны океана во главе с Кондратьевым (герой романа «Полдень 22век») пыталась предотвратить катастрофу, а именно беспощадную бойню, когда хищник-кашалот, ведомый инстинктом брачных игр, пытается убить самок-китов вместе с китятами, дабы заслужить расположение своих «невест», которых он так же выманил из стада, убив вожака. То есть по сути Моби Дик (на самом деле оказавшийся большим кашалотом)- это кровожадный хищник, который убивает других животных ради собственных не самых высоких интересов. И действия человека в этом случае полностью оправданы, так как на кону жизни других существ, которые, собственно, никому вреда не приносят, а для человечества представляют ценность, как и для любого представителя защиты животных. Устранение кашалота так же описывается с точки зрения милосердия: Кондратьев пытается сделать так, чтобы даже для кровожадного хищника, который унес и еще мог бы унести множество жизней, все окончилось быстро и безболезненно. Действовать необходимо быстро, а значит в данном случае — это единственный выход.

Так или иначе вмешательство человека в животный мир с одной стороны несет благую цель о защите невинных, с другой нарушает принципы естественного отбора. Но в мире, где человечество уже победило голод и несправедливость, совершенно логичны стремления пресечения любого проявления социал-дарвинизма, ведь по сути даже прогрессорство, описанное Стругацкими в других произведениях — это тоже мера воздействия, которая пресекает любой беспощадный и бессмысленный социал-дарвинизм.

В рассказе очень много уделяется внимания рефлексии Кондратьева, тем самым продолжается его линия из романа «Полдень. 22 век». Ведь по сути Кондратьев — это перестарок, человек из прошлого, который на контрасте своего времени, понимает насколько человечество шагнуло вперед. От того внутри него идет некая борьба, его сформированного на прошлом сознания и нового знания, которое он приобрел, находясь на Земле будущего. По началу он не знал, где найти свое место в жизни, о чем мечтать, к чему стремиться. Ведь по сути все его мечты и желания, мечты любого человека о справедливом и счастливом будущем, достигнуты и уже не являются мечтами, а скорее совершенно ощутимой реальностью. И мысль о Моби Дике — это ведь тоже не мечта,а просто цель, работа — быть охранником природы, которая намекает на то, что Кондратьев никак не может понять, к чему же ему стремиться в мире, о котором он когда-то мечтал, а теперь сам в нем пребывает.

Последние строчки дают понять, что этим самым Моби Диком был он сам — одиноким, нелюдимым, тем, на кого никто не обращает внимания, так как каждый занят своим делом. Но, видимо, Ирина — девушка с вечеринки, растапливает его сердце, признавшись в любви, и Кондратьев понимает, что теперь он не одинок, теперь его кто-то ждет и нуждается в нем.

Довольно необычный рассказ на совершенно чуждую для творчества Стругацких тему. По сути это некое переосмысление — пародия известного мифа о Нарциссе, но выполненная в своем стиле. Так или иначе этот отрывок был необходим для использования в произведении «Хромая судьба», для раскрытия личности и таланта Сорокина. По отдельности же, в качестве самостоятельного произведения этот рассказ становится неким мистическим очерком в духе сверхъестественного, что мастерски умел Говард Филлипс Лавкрафт, Эдгар Аллан По, ну или тот же Артур Конан Дойл. В данном конкретном случае — это некая сатира о человеческом самолюбии, бахвальстве и чрезмерной самоуверенности, перетекающей в наглость и распутство, за что главный антигерой получает расплату, одну из самых изощренных в череде выдумок о сверхъестественном

Перед нами снова возвращение на Венеру, в Страну багровых туч, где экипаж Тахмасиба во главе с Алексеем Быковым совершили подвиг планетарного масштаба. Раскрываются подробности последствий этого подвига: Земляне поставили Венеру на службу людям, заменили тяжелый и нечеловеческий труд автоматикой, а так же построили собственные базы для того, чтобы дать людям место и для работы, и для получения новый знаний, и для отдыха. По сути это новое светлое будущее, где даже в условиях тяжелейшей атмосферы человек может быть счастлив, трудясь на благо своих потомков.

В произведении снова раскрывается проблематика из «Стажеров»: новое поколение (стажер Юрий) учится у старых героев, пытается осмыслить их мировоззрение, сравнивая образы из популярной культуры (кино и книги) с реальностью, от того побуждая и развивая интерес к их деятельности у всего остального общества, буквально заражая людей героизмом и желанием совершать новые подвиги, работать и приносить пользу окружающим. Тем самым общество расставляет свои приоритеты в порядке человеческой важности: на первом месте человек, его безопасность и моральный облик, а так же знания — как особенность нового поколения, в которых оно неустанно нуждается (конфликт Юрия и водителя Василия).

В итоге Стругацкие рисуют образ счастливого и справедливого человека будущего, где нет глобальных конфликтов, где существует по сути безденежный коммунизм, провозглашается свобода. Причем свобода не праздности и изобилия, не меркантильности и алчности, а свобода для человеческой самореализации и самоорганизации — тем самым свобода быть человеком, а не сволочью. Образ сволочи — это персонаж аутсайдера с базы «Бамберга», который олицетворяет мировоззрение капиталиста, чья свобода, казалось бы, безгранична, но лишена человечности, лишена будущего — ведь для того, чтобы выжить он вынужден копаться в радиоактивных отходах в поисках предметов для выручки. Причем отказаться от такой жизни аутсайдер не хочет, так как такая капиталистическая свобода для него стала нормой, и поменять её, значит претерпеть глобальные изменения личности, что для самой личности — чудовищная утрата.

Не согласен с предыдущим рецензентом по пункту мировоззрения самого автора. Автор не стремился показать поражение коммунизма (а наоборот капитализма). Ведь произведение так и называется «Архаизмы» — то есть устаревшее и пережившее себя мировоззрение — мировоззрение аутсайдеров, которое бесполезно и губительно в новом мире справедливого человечества. Разница между образом героя (Алексей Быков) и образом аутсайдера (подонка, каким его, не гнушаясь, в тексте называет сам автор), который хочет дальше рисковать своей жизнью ради бездушных камушков, лишь закрепляет парадигму предлагаемого будущего, в котором коммунизм развивается, отдавая трудящемуся человеку простор для роста, где жаждущим личного капитала аутсайдерам места нет.

Необычное произведение про исследование памяти и ее метаморфоз. По сути это история о человеке (человеке ли), который вдруг оказался в чужом теле, чужом времени и чужом мире. Тема произведения чем-то напоминает Лавкрафта и его гениальный цикл снов, где его персонажи умели переносить свой разум на чудовищные расстояния, забредать в какие-то немыслимые глубины и познавать чуждые никому не известные миры, так и тут. Но только теперь это взгляд со стороны, со стороны очевидцев, которым этот необычный человек кажется странным, даже психически больным. И только в финале произведения некоторые начинают понимать и догадываться о том, кто перед ними, но в каком-то смысле становится уже поздно.

Довольно необычная вещь в творчестве Стругацких, легкая, непритязательная, скорее экспериментальная. Произведение притягивает своим нарративом, завораживает с самого начала и обманчиво дает какие-то странные пугающие намеки. С самого начала нагнетается некий саспенс, который в итоге разрушает ожидания читателя, обращаясь снова в социальную фантастику. Перед нами по сути контакт с представителями иной цивилизации, но контакт скорее неудачный, выходящий за рамки высокоинтеллектуального общения и обмена опытом цивилизации.

Как писал Ефремов в произведении «Сердце Змеи» контакт не может произойти до тех пор, пока цивилизация не преодолеет свою колыбель взросления, когда начнет осмысленно развивать технологии в гармонии развитого справедливого общества. Но в данном случае все эти постулаты не действуют, так как Стругацкие показывают совершенно другую цивилизацию, скорее не развитую технологично, а наоборот дикую случайно и неосознанно забредшую на чужую территорию. Причиной всему некий странный и летучий материал, из которого построен этакий плот, который умеет преодолевать огромные расстояния.

Понятно, что логически в плане теории развития разумной жизни такие эксцессы в принципе невозможны, но в данном случае это ситуативный эксперимент с несколькими допущениями, показывающий довольно странную ситуацию — грубо говоря оксюморон.

Снова несколько мыслеформ о прогрессорстве, о попытке научить и воспитать, о том, насколько глуха, слепа и невежественна бывает цивилизация, насколько бывает неправильна, эгоистична, брезглива и высокомерна человеческая натура. По сути перед нами мысли такого человека (местного царя), который представляет мир в ограниченных собственными амбициями рамках, у которого два цвета для определения добра и зла, а так же два взгляда на человеческую справедливость: либо ты тот, кто правит, либо тот, кто прислуживает.

Из сюжетного нарратива, в отличии от осмысленной и понятной повести «Трудно быть богом», практически не ясно ничего, зато намеков множество. Поверхностно и неопределенно прослеживается некая канва о вмешательстве прогрессоров, об их даже открытой (хотя в остальных произведениях это всегда шпионаж и таинство) деятельности, связанной с бывшим царем Простягой и образом неких небесных ангелов, которыми они казались для остальных.

Так или иначе в рассказе Земляне — прогрессоры разводят руками, наблюдая за очередным дворцовым переворотом, удивляются и еще раз для себя осознают -насколько глупо и ничтожно желание причинять человеку вред. А перед теми, кто этого не понимает они преисполняются жалостью и снисхождением, ведь это просто злые люди, бедные злые люди..

На самом деле рассказ показался мне довольно едкой иронией над образом, да и вообще над человеческим видом, над способностью мыслить, над возможностями, в которых человек ограничен и будет ограничен всегда. Довольно популярная парадигма: «человек — это чье-то искусственное изобретение», как нельзя лучше подходит для критики человеческих пороков и созданного образа превосходства над остальными. Да, это уже не философия позитивного антропогенеза, не дарвинизм, это что-то обратное — ироничное, сатирическое, высмеивающее.

А мыслит ли человек, и способен ли он на то многое, на что были способны его так называемые создатели? На ум приходит только мыши Дугласа Адамса, которые создали людей, дабы ответить на самый главный вопрос о вселенной, жизни и вообще всём. Но если у Адамса — это был этакий юмор из разряда разрушения завышенных ожиданий, то у Бориса Стругацкого получилось что-то еще более критическое, что-то, что бьет по самым больным местам человеческой несовершенности.

Наверное, самая слабая вещь в творчестве Стругацких. Уловить смысл происходящего, да и вообще общий нарратив очень сложно, не понятны мотивы персонажей, предметная область, да и та сцена, которая происходит в рассказе, воспринимается так же тяжело. Сюжет подается очень сумбурно, что-то вперемешку с галлюцинациями и эмоциями самих персонажей, их нервного и болезненного состояния.

Из сюжета я понял только то, что группу каких-то людей отправили в пустыню в поисках чего-то, то ли за золотым руном, то ли это в принципе какой-то эксперимент. Группа распалась, в процессе своих поисков многие не выжили. Внутри группы возникли конфликты. В итоге выжили двое, которые убили своих товарищей, а сами остались ждать спасительного вертолета.

Из остальных сюжетных намеков становится понятно, что действие происходит не на Земле, а скорее на Верене, если учитывать словосочетание «страна багровых туч», но с самим одноименным романом этот отрывок вообще не связан и никак не клеится в общей сюжетной линии Мира Полудня, так как на Венере процветает коммунизм и никто не допустит подобного рода эксцессов.

В итоге это что-то очень странное и непонятное, не относящееся ни к чему из наиболее знаковых произведений авторов. И если поискать причину такого невнятного повествования, то станет понятно (из публикации слов самих братьев), что для авторов это тоже был некий эксперимент, когда в режиме блица, не сговариваясь, они по очереди писали экспромтом, не проверяя логические связи и не меняя ничего, что в итоге получилось в конце.

Рассказ во многом шутливый и легкомысленный, но при этом во многом описывает довольно серьезную чрезвычайную ситуацию, угрожающую жизни людей. Акцент тем не менее сделан не на самой угрозе, ведь по сути людям ничего и не угрожало (и вели они себя так же соответственно — легкомысленно и отвлеченно), а на дилемме об очередном научном открытии: выпускать ли джина из бутылки или нет.

Проблематика «джина из бутылки» уже не раз была затронута во многих произведениях советской фантастики и являет собой довольно серьезный и неразрешимый парадокс, спор о том, что важнее: человеческая безопасность или новые уникальные знания. В произведении есть такой спорщик, который больше думает о знаниях, чем о человеческой безопасности, хотя и признает, что готов сам себя принести в жертву ради безопасности остальных — товарищ биолог Малышев. Это довольно интересная личность, это ученый, который не упустит ни единой возможности уцепиться за вероятность нового открытия, но в том то и дилемма: а вот если бы не было таких людей, цепких и прагматичных, на службе у науки, смогла ли в принципе наука сдвинуться с мертвой точки?

В пользу же второй стороны, выступающей за безопасность для человечества, проявляют себя остальные персонажи рассказа. Да и сам главный герой пытается домыслить будущий исход этой еще не совершенной катастрофы, если вдруг хоть одна особь данной непонятной формы жизни, размножающаяся с помощью поедания кислорода, попадет на родную планету. Ведь по сути это тоже здравые опасения, ведь до конца эти мухи так и не были исследованы, а значит везти их на Землю, даже одержав верх в небольшой схватке на борту звездолета, глупо и безответственно. Биолог, конечно же, всех успокаивает, рассуждая о новых возможностях и открытиях, полезных для человечества, а так же уверяет всех, что нашел против них самое действенное оружие (эти мухи таки боятся воды), но проверить это досконально возможности у него не будет, а если и будет, успеет ли он до наступления полного катарсиса? Вопросы остаются висеть в воздухе, ведь у Малышева в кармане коробочка с представителями нового вида насекомых, которую он везет на Землю.

И вот на этой ноте победы науки над здравым смыслом рассказ заканчивается, так же легкомысленно и отвлеченно, как и начинался, уводя за руку читателя в сторону, давая понять, что человечество в любом случае справится, как и справлялось всегда. Цивилизации необходимы новые знания и возможности для роста, даже если существуют кое-какие трудности, опасные или не очень.

Рассказ очень глубок, рассуждает на тему любви, человеческой воли, мощи человеческой мысли, а так же глобальности чудовищных размеров вселенной, которую, так или иначе, оказался способен укротить всего лишь один неимоверно смелый космолетчик.

По сути мы имеем три взгляда на происходящую действительность, три истории, рассказанные тремя разными людьми, которые стоит рассмотреть по-отдельности и выделить только самое главное.

1. Поэт на страже человеческих сердец. Это история о человеке, который провожает своего друга (Валентина Петрова) в далекий космос, причем не просто провожает и ждет его возвращения, а прощается с ним навсегда. Ведь по закону СТО «Муромец» (звездолет), улетая в далекий космос на около световой скорости, соблюдает принцип относительности. Тем самым на земле пройдет не одна сотня лет, когда на борту звездолета все закончится через несколько месяцев. Тем самым главный герой пытается на себе прочувствовать, что такое этот «парадокс близнецов» в человеческих масштабах, формируя тем самым свое отношение к такому явлению, как к необходимой жертве ради прогресса и развития общества. Причем само расставание с близким для него человеком не ассоциируется со смертью или с горькой утратой, наоборот это какое-то странное чувство, которое находит утешение в позитивном и необходимом вкладе для всего человечества, а так же в восхищении смелостью и устремленностью героев-космолетчиков. То есть как будто бы человек жив и здоров, но при этом ты больше никогда его не увидишь — тоже в каком-то смысле парадокс.

2. Актриса, обретшая потерянную навсегда любовь. В этой истории речь идет о жене Валентина Ружене, которая уверена (ведь уверены все вокруг), что больше никогда не увидит мужа. Но в один прекрасный момент вдруг обретает надежду и в конце концов встречает постаревшего и покалеченного Валентина, не веря своим глазам. Она осознает и понимает, что стоило Валентину вернуться к ней вопреки законам физики и человеческим возможностям, понимает и то, насколько сильна его любовь, послужившая единственным мотиватором для невероятного подвига. В прошлом замкнутая и сварливая женщина оттаивает, принимает своего любимого таким, какой он есть, начиная ценить те бесценные и дорогие моменты, проведенные вместе. По сути она заново обретает свое потерянное навсегда счастье, научившее её относиться к близким людям с трепетом и вниманием.

3. Космолетчик, применивший теорию «о парадоксе часов», на практике. Самое уникальное в третьей новелле то, что в ней Стругацкие художественно прописали научную теорию Владимира Фока (реального члена академии наук СССР), в которой этот ученый подробно изложил, как не допустить возникновение «парадокса близнецов» при длительном космическом перелете, назвав её «парадоксом часов». В конце своей научной работы «Теория пространства, времени и тяготения» (куда вошла теория «о парадоксе часов») он сделал ремарку, назвав свои расчеты «частными предположениями», из чего и получилось название для этого уникального произведения, которое целиком и полностью отдает честь ученой среде и лично Владимиру Фоку. Так или иначе именно этой теорией объясняется возвращение звездолёта «Муромец» в кратчайшие сроки, подробно раскрывается вся деятельность экипажа на корабле, все муки и испытания, необходимые для срабатывания парадокса Фока. В контексте же произведения важно, что Валентин Петров решается на эксперимент, объясняя свой поступок желанием вернуться не просто на Землю, а на «свою» Землю, где возможно его еще ждет не потерявшая надежду любимая жена. Он рискует собой, собственным экипажем, да и вообще всей возложенной на него, как на капитана, миссией, но слишком велика и желанна награда (вернуться к своим родным хотели все), слишком ценен и важен (в случае успеха) практический опыт покорения чудовищных размеров вселенной. По сути это такое же желание совершить невероятное, какое было у персонажа Мвена Маса из произведения «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова, которое во многом опрометчивое и необдуманное, но способное помочь человечеству совершать новые открытия. Наверное, это еще один парадокс, в котором нельзя найти золотую середину между безопасностью и прорывом человеческого знания. Как ни странно, но на этот счет у авторов есть произведение «шесть спичек», в котором они осуждают подобный риск, считая такой подход варварством, видимо, входя с собой в некие творческие противоречия.

Прочитав все три новеллы мы получаем всю картину в целом, на которой запечатлен неимоверный, в чем-то даже опрометчивый, но оправданный подвиг человечества, которое смогло подчинить себе не только время, но и весь пространственно-временной континуум, на которой запечатлена неимоверная воля к жизни, а так же сила любви, способная вернуть человека из невероятных далей..

Рассказ о том, каким мощным институтом, влияющем на общество в целом, могла стать наука, культ которой определенно имел большое значение в СССР. В произведении раскрывается проблематика выбора между человеческой жизнью и возможным научным открытием. По смыслу сюжета назревает дилемма: от того, какие возможности и какие знания открывались для человека в процессе работы и развития отраслей научной деятельности, возникает синдром «научного героизма» — самопожертвования, который во многом, как считают авторы, вреден, так как нет ничего важнее человеческой жизни.

От того в рассказе появляется некая двойственность: с одной стороны ученые (научные сотрудники) проявляют инициативу с готовностью идти на риск ради прогресса и новых открытий (это как раз то, казалось бы, без чего невозможно ни одно открытие), а с другой стороны они забывают о собственной важности, даже важности не в качестве рабочей единицы, обладающей необходимым для остальных опытом, а важности человеческой. Человек должен оставаться живым, во чтобы то ни стало, и ни какой риск не оправдает ни одно великое открытие, если при этом оборвалась чья-то человеческая жизнь — довольно здравая и жизнеутверждающая парадигма, которую и должно пропагандировать любое гуманное и цивилизованное общество.

Пытаясь развенчать эту двойственность, авторы уповают на само качество предметной области цивилизации, а любой подобный риск считают варварством. Ведь у человека (в рамках этого произведения) в руках весь прогресс цивилизации, с помощью которого он обязан обеспечить безопасность и сохранность человеческой жизни, а если этого не происходит, значит общество начинает идти куда-то в сторону. Собственно, именно таким мировоззрением и наделен главный герой — инспектор, который расследует инцидент в научной лаборатории, в котором Стругацкие отзеркалили критика своего времени, который одновременно верил в прогресс, но при этом ратовал за гуманность и безопасность для человеческой жизни.

Как ни странно, но именно эта проблематика в произведениях советской фантастики была затронута множество раз самими же Стругацкими («Далекая радуга», «Беспокойство») или тем же Иваном Ефремовым («Туманность Андромеды»), что во многом говорит о вере в будущее научной мысли, а так же в человека, как в самое справедливое и гуманное воплощение разума.

Это рассказ прежде всего о сложном моральном выборе, проблематика и тяжесть которого будет ясна только в самом конце. Тем самым от того, принять такое решение будет еще тяжелее, понимая всю чувственную подоплеку всех участвующих в этом событии персонажей.

Так или иначе судьба Акимова напоминает мне сложный выбор Кондратьева — юного ученика высшей школы космогации («Полдень 22 век»), который так же сделал выбор между долгом и любовью в сторону первого, ответственно понимая, что хочет принести больше пользы обществу, чем просто быть тихим и счастливым человеком.

В данном же произведении Акимов — это юный гений, программист, разбирающийся в кибернетике, который показывает блестящий результат научного прогресса перед космолетчиком Быковым (родственником Алексея Быкова — героя Земли из «Страны багровых туч»). Но вместе с тем, он еще и безоговорочно влюблен в нежную девушку Нину, отношения которых раскрываются, как очень близкие и пылкие, а так же прошедшие не один год ожидания и томления. Но от того, кем является Акимов — какую сильную научную единицу представляет и что может сделать полезного для всего общества в целом, перед ним встает непростой выбор между долгом и девушкой, которая будет обречена на целых 12 лет ожидания.

Этим произведением Стругацкие наделяют героев самыми, что ни на есть, человеческими качествами, делают их понимающими, сочувствующими и такими уязвленными для межличностных чувств, но при этом ставят для них жесткие условия, в которых они совершают подвиги самопожертвования. Авторы как бы говорят нам, что для достижения высот цивилизации необходимо чем-то жертвовать, а так же показывают, что люди в мире «Полудня» готовы на такие жертвы.

Быков, скрипя сердцем, сбрасывая с себя пелену сдержанности и спокойствия, проявляя сочувствие и человечность, ставит Акимова перед фактом с просьбой отдать долг прогрессу и развитию, объясняя всю срочность такого поступка. Акимов мысленно соглашается, уже обдумывая те немыслимые и горькие слова, которые должен будет сказать любимой половинке, вместе с тем он понимает и самого Быкова и то, насколько ему так же нелегко — в нем просыпается уважение, которое еще несколько минут назад было заменено на раздраженность и неприязнь. Так или иначе юный гений не успевает ответить, так как на этой сцене рассказ заканчивается, как бы предлагая читателю продумать решение Акимова у себя в голове, а так же осознать всю тяжесть того или иного выбора, взвесить свои собственные моральные приоритеты.

Слова известной песни: «Первый делом — самолеты, ну а девушки потом» — в контексте этого рассказа будут звучать уже не так весело, так как у Стругацких получилось показать нечто большее, чем просто человеческий долг или сложные изобретения кибернетики — у них получилось глубоко проникнуть в человеческие чувства. 10 из 10

Душещипательный очерк о том, как бывает несправедлив режим к тем, кто пытался защищать родину, но в результате какой-то совершенно глупой ошибки оказывается на эшафоте. Про таких, как Григорий, говорят, что человек сломался и выгорел изнутри, когда под тобой рушится основа собственного мировоззрения — ведь даже родина считает Григория предателем, а он её горячо и безусловно любит. Тут тебе и друзья в теплой квартире, которые коньяком и шпротами ведут философские беседы и про власть и свою личную жизнь, тут тебе и личная драма главного героя, который постоянно вспоминает ужас войны: свистящие у виска пули, а так же показавшийся таким вкусным глоток теплого прокисшего пива. Потом резко все меняется — уютный дружеский вечер перетекает в трагедию. Товарищ Сашка получает странную телеграмму, в квартиру вламываются силовики, а потом товарищ Олежка (видимо, под давлением) пишет на своего лучшего друга кляузу в отделении. Есть о чем подумать: о людях, которые верили в идею, жертвуя собой и собственными судьбами ради собственной страны, а так же и о власти, которая даже для таких людей могла быть несправедлива. «Лес рубят, щепки летят. Так что же получается — я всего лишь щепка» — основная проблематика рассказа, которая поднимает вопрос: а возможна ли в принципе абсолютная справедливость, или все таки всегда, даже во благо всем остальным, придется кем-то жертвовать, и правильно ли это? При этом на душе почему-то становится очень горько, наверное, так же горько, как в последние секунды жизни Григория..

Рассказ о том, как смелые ученые рискуют жизнью во благо науки и прогресса. Очередная частичка «мира полудня», в котором человечество достигло наивысшего пика цивилизации, от того бросило вызов самым сложным для понимая процессам мироздания, дабы поставить их себе на службу.

В рассказе сильно выделяется атмосфера, которая больше напоминает «Пикник на обочине», а именно действующую там зону, но в данном произведении, на мой взгляд, авторы пошли немного дальше машины желаний, остановив свой мысленный взор на одной из самых необычных псевдотеорий в разделе физики.

Завораживает и интригует нагнетаемый саспенс, а так же борьба со стихией, как в том же «Страна барговых туч», где человек проявляет не дюжую смелость и волю к жизни, и все во имя высшей цели, ради будущих потомков и прогресса всей цивилизации. Весь рассказ между строк сквозит каким-то триллером: укус комара, который сильно беспокоит одного из главных героев, непонятные звуки в лесу, россказни сторожа-биолога о том, как зона влияет на окружающую среду и насколько сильно мутировали местные животные, «голубой туман», в который таки попадают главные герои, вызывающий странные покалывания по всему телу и портящий новейшую аппаратуру, проникая сквозь толстую броню, и в конце концов сам эпицентр, в котором упрятано нечто, будоражащее сознание. Все это обманчиво намекает на самые типичные и предсказуемые сюжеты в духе мистики с примесью хоррора и главного чудища в конце.

Ну а в итоге сюжет сбрасывает с себя всю эту нагнетаемую шелуху, представляя на суд читателя некую теорию о «двигателе времени» из раздела «Тау-электродинамики». Задумка, конечно же красивая, но от того слишком далекая от реальных представлений о физике на мой взгляд. Тем не менее авторы раскрывают всю суть своей идеи о том, как можно извлекать энергию из самого времени, объясняя все встреченные пугающие мистические явления на языке науки, а так же напоминая читателю, что все таки это как никак научная фантастика, а не ужастик в духе Лавкрафта.

В конце концов с помощью ученых человечество приобретает еще один мощный ресурс, еще одну мощную технологию, с помощью которой устремится еще выше в развитии — именно на этой мысли главные герои заканчивают свои приключения, оставляя читателя с чувством одухотворенности и надежды на будущее, которое хотелось бы дождаться в реальности, а не только на бумаге..

Рассказ — авантюра, который снова, как всегда любили это делать Стругацкие, высмеивает принципы капитализма. По сути в данном произведении нет ни плохих, ни хороших, тут все «хороши». Мы видим две стороны конфликта: японцев и американцев, которые постоянно находятся на гране конфликта, но официально называют себя союзниками. Но в конечном итоге одна сторона оказывается доверчивыми глупцами, а вторая корыстными хитрецами.

Преамбула очень проста: на берег моря вдруг всплывает непонятный пришелец (по кличке «железный человек»), который заявляет на совершенно непонятном языке, что он представитель подводного народа, а вот дальше начинается целая шпионская волокита, которая буквально, доходя до своего апогея, взрывается, как мыльный пузырь.

Причем, все происходящее действительно обернуто в фантастический нарратив, в который начинаешь верить, но вместе с тем начинаешь видеть, как ведет себя по отношению к данному, казалось бы, научному феномену общество капитализма. Все газеты начинают раздувать дезинформацию, людей начинает волновать те самые капиталы (алмазы) так называемых «нижних людей», которые покоятся на дне морском, а военных (в своем большинстве США) интересуют технологии войны (торпеды, подлодки), с помощью которых они смогут добиться мирового превосходства (а отдельные солдаты на базе США так вообще решаются на диверсию, чтобы открутить «железному человеку» алмазные глаза). И во всей этой вакханалии нет ни одной любопытствующей стороны, которая, наоборот, захотела бы делать что-то ради науки, знаний и ради прочих полезных благ современного общества, ведь перед ними, казалось бы, кладезь новой информации, которую можно направить во благо всем (в том числе и «подводному народу»), но даже новоявленный переводчик-аспирант с «подводного» языка и тот оказывается дутым аферистом.

Вот и получаем мы в итоге развращенное и разобщенное капиталистическое общество, которого не интересуют ни наука, ни знания, даже если кто-то (не буду показывать пальцем, нужно читать) всем этим попытается спекулировать, опять же, только исходя из собственных корыстных и меркантильных интересов.

Микрорассказ — самоирония, несущий довольно простой, но одновременно глубокий смысл о том, что может сделать с человеком простая лень. Речь идет о самих авторах, которые ведут некий диалог о том, как им начать новое произведение, и все никак не могут придумать завязку. Они начинают с довольно заумных тем, проявляя эрудицию и начитанность, но постепенно отвлекаются и падают до примитивного дурачества, а потом и вовсе перестают говорить членораздельно, издавая какие-то странные хрюкающие звуки. То есть в рассказе буквально показана человеческая деградация, происходящая именно тогда, когда он ленится или пребывает в состоянии фрустрации. Понятно, что это самоирония и преувеличение, но посыл как никак, но хорош.

Фантастика ближнего предела Аркадия Стругацкого, которая была написана на заре создания совместного творческого тандема братьев Стругацких. Тут вы не найдете глубокого морализаторства и социальной проблематики, которые стали неотъемлемой фишкой и знаком отличия для всех тех, кто любит авторов за их веру в светлое идейное будущее. Это после-военная зарисовка на тему западного шпионажа, фашистской жестокости, а так же советской справедливости, заложенной в поколении молодежи прошлого.

Показана яркая противоположность одного и другого: главные герои — это доблестные советские солдаты, которые довольно милосердны по отношению к своим противникам, образованы, подкованы и справедливы, а главные антогонисты — это американский шпион, у которого нет ни единого принципа, меряющий жизнь только в денежном эквиваленте, к тому же еще мямля и трус, а так же японский главнокомандующий (в прошлом фашист) — жестокий, хитрый и высокомерный тип, который пытается присвоить технологию того самого «красного газа» (этакой неизученной белковой жизни, которая существует за счет радиоактивного распада), а так же применить её в военных целях.

Идея для повести, раскрывающая суть некой новой белковой жизни, выглядит интересно, раскрывается в повести так же нетривиально, подытоживая свой же собственный замысел словами Фридриха Энгельса. Возможно из этих набросков мыслей получится в последующем глубокая «Улитка на склоне», которая как раз рассуждает на тему паратогенеза новой белковой цивилизации, из эволюции которой следует совершенно чуждое мировоззрение и мироощущение.

Пропаганда большевизма, как ни странно, не смотрится настолько чванливо и карикатурно, даже с учетом того, насколько однобоко автор смотрит на собственных протагонистов и антагонистов. Скорее это необходимый элемент, без которого не получилось бы истории в антураже послевоенного времени. Да, и сопереживать японскому фашисту, которому автор мог бы добавить человеческих качеств, все равно не захотелось бы.

В итоге получилась интересная с художественной точки зрения история, увлекательная в приключенческом смысле, а так же служащая базисом для будущих серьезных философских работ уже в творческом тандеме.

«Волны гасят ветер» — это в первую очередь повесть о людях, которые пытались предвидеть будущее, но в конечном итоге оказались к нему не готовы. Не готовы ни морально, ни физически. Это откровение главного героя Максима Каммерера, который пытается оправдаться перед обществом, развеять лишние выдумки и додумывания, выходя из тени, и вскрывая подноготную всех событий, которые по понятным причинам были не раскрыты до самого конца.

Это повесть во многом пересекается с произведением «Гадкие лебеди», имея тот же подтекст и характер последствий, которые стремительно идут к своей развязке, безапелляционно и беспрепятственно, ставя всех главных действующих лиц перед фактом, провозглашая новое будущее, странное и неуютное для большинства.

Во многом после этого произведения Стругацких стали воспринимать по другому: во многом стали критиковать и ругать за пессимистичные настроения в их позднем творчестве, за практически отказ от будущего, описанного ранее, как «мир полудня» — мир новых возможностей и новых способностей. Современное же общество воспринимает еще более одиозно, пытаясь привязать к этому свое разочарование или нетерпимость к советскому прошлому. Я же попробую рассмотреть это произведение с точки зрения эволюции тех идей, которые были предложены и раскрыты в «мире полудня» ранее, которые теперь в каком-то смысле просто дошли или еще дойдут до своей кульминационной точки.

1. Вертикальный прогресс — вертикальный раскол. Идея — мечта Геннадия Комова, который радел за прогресс в области человеческого знания и человеческих возможностей. Человечество, идущее стремительно вверх по своей гноссеологической спирали, в конечном итоге должно претерпеть какие-то преобразования, встать на следующую ступень развития, получить доступ к новым возможностям и новым, что самое важное, знаниям — такова парадигма этой идеи, которая все таки воплотилась в жизнь, но с одной важной оговоркой: не все человечество, а только часть, причем самая малая. В итоге прогресс всей цивилизации обращается в её раздробленность. Происходит разделение общества на тех, кто смог и сможет, и на тех, кто не сможет никогда. Тем самым пропадает самая важная часть во всей этой рекуррентной формуле вертикализма, а именно равенство всех перед всеми.

2. Прогрессорство — самая нелюбимая профессия. Рассуждая о Странниках и о их роли в жизни человечества, главные герои приходят к выводу о том, что прогрессорство — скорее явление отрицательное, чем положительное. По их мнению подтягивание отстающей цивилизации, вмешательство в исторические процессы чужой цивилизации — это совершенно наглое в глобальном смысле и неблагодарное занятие, которое приносит слишком мало пользы, либо не приносит вообще. В большинстве своем это множество загубленных жизней, радикальные решения, радикальный выбор в пользу меньшего зла, в конце концов это потеря опыта — опыта, который должен быть приобретен этой самой молодой цивилизацией самостоятельно. Под призмой такого искаженного взгляда на саму идею прогрессорства, как явления, люди пытаются интерпретировать философию Странников, налагая на них те же самые обязанности, которые когда-то были у прогрессоров, но только теперь объектом для изменения является само человечество — именно это не нравится Тойво Глумову (инспектору КОМКОНа), который в каком-то смысле становится в ответе за безопасность своей цивилизации, постепенно теряя над нею контроль. То есть идея как бы переворачивается с ног на голову, показывая неподготовленность людей к таким изменениям, а так же раскрывая их довольно ксенофобские взгляды на возможные последствия. На это так же намекают события, произошедшие в Малой Пеше.

3. Какими вы будете? Именно этот вопрос авторы задавали нам со страниц романа «Полдень. 22 век», делая прогнозы и давая некую надежду на светлое будущее, намекая в каком-то смысле, что что-то в человеке должно измениться. Теперь они сами же отвечают на свой же вопрос, но меняют при этом вектор настроения, предвосхищая будущее скорее странное, чем светлое. Людены — новая веха в развитии человека, отличающиеся от людей иным мировоззрением, способностями и психическими особенностями. Как и у Ефремова в произведении «Туманность Андромеды» в человеке развивается третья сигнальная система, но если человечество по Ефремову шло рука об руку, пытаясь обустроить свою жизнь так, чтобы не быть равнодушными к искусству, творчеству и к друг к другу, то у Стругацких люден — это за-человек, который равнодушен к людским слабостям, страстям и привязанностям. Примером такой характеристики по иронии судьбы и становится сам Тойво, который, как оказалось, боролся с подобными себе, но в конечном итоге все таки перешел на ту сторону баррикад. Тем самым авторы намекают на то, что дальнейшее развитие и эволюция сознания требует кардинальной смены мировоззрения и отношения к знаниям, к собственным чувствам, да и просто друг к другу. Тем самым данная идея об определении человека будущего так же претерпевает изменения.

4. Возросший оптимизм Леонида Горбовского. Леонид, наверное, один из самых харизматичных персонажей данной вселенной, который относится ко всему по-своему, имея всегда свое непохожее ни на чье другое мнение. Это человек, за плечами которого, вся история становления человеческой цивилизации. Это человек, который устал от своей жизни, потеряв к ней интерес, заведомо решив, что мир теперь может полностью без него обойтись. Но стоит Тойво Глумову и Максиму Каммереру появиться на его пороге и рассказать о надвигающемся глобальном кризисе, как Леонид практически сразу приходит в себя, трактуя (ну а как иначе) и парируя все опасения комконовцев по-своему. Ко всем перечисленным мною выше изменениям Горбовский относится иначе, более оптимистично, видимо, разглядев своим зорким взглядом где-то там за всеми этими нагромождениями некую истину, которая не позволит пропасть всему человечеству. Авторы как бы говорят нам: да, мир изменился, а человечество не готово, но если отбросить все предубеждения и страхи (ксенофобию), то можно и нужно выйти из этой непростой ситуации достойно.

В итоге произведение получилось действительно грустное, с какой-то сквозящей долей разочарования, с идеями, получившими не самый оптимистичный исход, но тем не менее имеющими продолжение и возможность на возрождение, которое, казалось бы, еще возможно. Людены уходят в свой мир, повторяя судьбу детей из произведения «Гадкие лебеди», а люди смотрят им вслед с облегчением. Но все таки, что означает их взгляд? Разочарование — как намек на упущенные возможности, или же все таки это попытка продолжать быть человеком в мире глобальных и кардинальных потрясений..Каждый ответит себе на этот вопрос по-своему.

«Парень из преисподней» — это довольно смелая попытка переломить суровый и примитивный милитаристский образ жизни пропагандой здравого пацифизма. Это высказывание, которое призвано обратить на себя внимание собственным примером, когда совершенно вымуштрованный и дрессированный солдат, чья воля пропитана псевдопатриотизмом, меняет свое мировоззрение в угоду здравому смыслу, в угоду человечности и гуманизму. Тем не менее в повести существует несколько больных точек на теле милитаризма, по которым авторы бьют самым изощренным способом:

1. Иная среда пребывания. Что происходит, когда в условиях беспощадной войны приходится выслушивать приказы, подчиняясь чужой воле, приходится отдавать приказы, унижая тех, кто ниже по статусу, приходится проявлять жестокость и хладнокровие, испытывая ненависть к тем, кто по ту сторону баррикад? Человек деградирует, оскотинивается, начинает думать совершенно другими категориями, падает в эту бездну ненависти и нетерпимости, в попытках оправдать свое поведение безальтернативной необходимостью, ведь над головой свистят пули: тут либо ты, либо тебя. Вот именно такого человека — солдата с самыми суровыми и жесткими представлениями о жизни в условиях военного положения, выдергивают из этой враждебной среды пребывания, помещая в условия миропорядка и благополучия. Гаг (тот самый солдат) по началу отказывается верить в происходящее, предполагая любую подлость, иллюзию — которую затеяли с ним дабы проверить его психику, но так или иначе постепенно он осознает новый мир, со всеми его полезными технологиями, во всем его прогрессом и иным мировоззрением, в котором люди не способны на подлости, ложь или предательство. Моральное преображение главного героя приходит не сразу, и кажется, что и не произойдет вовсе, так как втолкованные глубоко догмы консервативно противостоят любым изменениям и вообще любым иным представлениям о насущном.

2. Развеивание ложных авторитетов. Гаг — это преданный солдат, который готов беспрекословно выполнять приказы вышестоящего командира, но именно потому, что внутри его психики сидят самые простые и примитивные объяснения о всеобщем благе для него и его народа, о патриотизме, о защите родины. Ведь любая армия любой современной страны исходит именно из этих понятий о безопасности собственных границ и своего положения на всемирной карте. Но что будет, если представления о добре и зле с точки зрения «взгляда сверху» окажутся совершенно не такими «черно-белыми»? Очень сильно цепляет сцена из памяти Гага, когда герцог — самый важный и единственный авторитет для него, его владыка и господин, который является для него примером справедливости и, видимо, олицетворением любви к родине, проявляет по отношению к нему довольно снисходительный и мерзкий поступок, от чего ситуация выглядит со стороны, как унижение — унижение человека, который, зачем-то забыв о собственном достоинстве и собственной воле, беспрекословно раболепствует, даже не понимая этого, воспринимая происходящее, как подарок судьбы. В итоге Гаг, находясь уже на Земле, узнает правду о собственных вождях, о собственных ложных авторитетах, о войне, в которой нет ни правых ни победителей — что непосредственно влияет на его мировоззрение, ломая под собой основу его милитаристского воспитания, и воспоминания о «добром царе» уже не приносят радость и не греют душу.

3. Проявление собственного критического взгляда. Преданность Гага — это результат серьезной военной подготовки, влияние дисциплины, что непосредственно помогает выжить на войне, помогает в конце концов выйти из нее победителем. Но что будет, если позволить солдату самому проявить критику по отношению к происходящему и самому оценить правдивость и искренность тех или иных вещей. Именно это и происходит с Гагом с позволения Корнея (землянина спасителя), когда последний просит его вступить в диалог с якобы командиром его армии, который каким-то непостижимым образом оказался на Земле. Гаг быстро понимает, что перед ним актер, и отказывается подчиняться его воле, делая анализ и включая собственный разум, то есть совершая совершенно противоположные рядовому солдату вещи. Таким образом бойцовый кот осознает, что может быть сам хозяином собственной воли, которая так необходима для принятия собственных решений, а не чужих.

4. Отчуждение собственной жестокости. Находясь на Земле, Гаг пытается изменить мир вокруг себя, создать некое пространство, в котором ему будет удобно и привычно находиться. Это прослеживается в его поведении, в его рассуждениях и поступках, начиная от изменений интерьера, желания постоянно носить форму, заканчивая обучением ручного робота армейским замашкам и правилам, а так же рытьем траншеи с последующими мыслями о побеге и попытками вооружения. Но апогеем всей этой психологической истерики является встреча с собственным земляком, который настроен по отношению к Гиганде (родной планете Гага) совершенно иначе. Происходит стычка, в которой Гаг проявляет крайнюю жестокость, о чем в последующем жалеет, узнав о судьбе того парня и его мировоззрении, которое сформировано на основе пацифизма и ненависти к войне, что объясняет его отношение к родной стране и к Гагу, как к представителю тех самых убийц, унесших жизнь его близких. В итоге Гаг испытывает самоотчуждение, непонимание собственной жестокости и невозможности её контролировать — всё это влияет на него самым непосредственным образом, заставляя задуматься о собственных поступках и вреде, который он способен нанести невинным людям.

Так или иначе Гаг до конца пытается сохранить своё «Я» таким, каким он был, находясь на Гиганде — он до конца пытается верить в свои разрушенные и ложные идеалы, видимо от того, чтобы не разрушить основы собственной психики и своего самосознания. И только в последней сцене читатель понимает, что теперь Гаг — преданный солдат, убийца — бойцовый кот — уже не тот, что прежде.

«Жук в муравейнике» — это медитативное расследование, которое пытается расставить по местам все социально-философские точки над буквами Ё, которое приводит читателя к дилемме о выборе, выборе сложном и неукоснительно влияющем на само мировоззрение и отношение к жизни и ее безопасности, на отношение к тому, кто и как должен эту жизнь контролировать ради обеспечения стабильности и процветания или не контролировать вовсе в угоду свободе и нерациональному развитию. Это повесть об ограничениях, которые оправданы и существуют ради погашения рисков и катастроф, но которые неумолимо поместят на весы правосудия чью-то невинную жизнь. И наверное, в рамках данной предметной области стоит рассмотреть основные проблематики дилеммы о свободе и безопасности так, как видели ее братья Стругацкие.

1. Существование ограничений в условиях развитой цивилизации. Авторы ставят знак равенства между развитием (стремлением к прогрессу) и обеспечением безопасности и контроля, обусловливая такую зависимость большой ответственностью и глобальностью тех категорий, в которых эта цивилизация существует. Это та же самая проблематика, которая была озаглавлена в произведении «Беспокойство» персонажем Леонидом Горбовским, который буквально видел угрозу в том, как цивилизация подходит к получению и применению новых знаний, и какую минимальную роль в этом всем играет обеспечение безопасности. Это та же самая проблематика, которая была описана в качестве отрицательного примера в произведении «Далекая радуга»: когда на планете Радуга происходит катастрофа из-за халатности в обращении с новыми технологиями прогресса. И если углубиться в анализ всех упомянутых мной произведений станет ясно, почему авторы считают такую зависимость очевидной и необходимой для цивилизации, стремящейся в далекий космос.

2. Неизбежность трагедии от действий из лучших побуждений. Основная драма произведения заключена в разности и столкновении мировоззрений персонажей Льва Абалкина (либо потенциальная угроза для человечества, либо жертва из-за ошибочных суждений руководства человеческой цивилизации) и Рудольфа Сикорски (выступающего на стороне защиты человечества, но руководствующегося радикальными принципами). Понятно, что Рудольф Сикорски — это НЕ воплощение чистого зла, а довольно глубокая личность, в которую заложены принципы стремления к сохранению порядка и мира, к достижению лучших результатов только в интересах безопасности всей цивилизации. Это человек, который никогда не пойдет на огромный риск, если на кону стоит все человечество со всем его прогрессом и развитием. И с точки зрения Рудольфа (Экселенца) ситуация, в которой оказался Лев Абалкин, будет выглядеть, как вероятность некой угрозы, большой угрозы, и влекомый все теми же моральными принципами он никогда не допустит осуществления того самого худшего исхода, а значит пойдет на все, даже если для этого должна оборваться чья-то жизнь. Но ведь это всего лишь вероятность, домыслы, теории, а значит Экселенц пресекает не только возможную катастрофу, а так же и жизнь возможно невинного человека — и в этом и состоит дилемма: что важнее — безопасность ради стабильности и защиты или доказательство невиновности ради справедливости и спасения жизни? Авторы оставляют читателя наедине с этим парадоксом, делая финал открытым, не раскрывая истинных мотивов ни Абалкина ни «Странников», тем самым отдавая на откуп поступок Сикорски и даруя возможность решить для себя: к каким выводам вы придете, рассуждая и действуя в подобной ситуации. Либо это спасенная цивилизация и муки совести о загубленной возможно невинной жизни, либо это спасенная отдельная жизнь и возможные необратимые последствия для всего остального человечества — решайте, друзья, но в мире Полудня решение будет только одним и оно, к счастью или к сожалению, неизбежно.

3. Ксенофобия или страх перед необъяснимым. От дилеммы сугубо человеческой натуры авторы плавно переходят к проблеме глобального толка, рассматривая её все под тем же углом. Линия Странников уже прослеживалась в более ранних произведениях, наиболее остро и ярко проявляла себя в произведении «Малыш». В данном же случае она получает некое развитие, создавая всю ту же полемику между возможностью получения необходимых бесценных знаний наперекор возможным опасностям и банальном страхе перед необъяснимыми технологиями и их назначением, а так же перед непониманием чужой психологии. Этот страх по сути и является мотивом для проявления осторожности и обеспечения максимальной безопасности для всей цивилизации, является некой предпосылкой для действий Экселенца а так же для возникновения неминуемой трагедии. И тут авторы подводят черту перед осознанностью своей цивилизации, перед уровнем того осознания, на которое оно способно в вопросах понимания чужого мировоззрения. Стругацкие не объясняют мотивов Странников (наверное, так и не объяснят и в поздних произведениях), но, как мне кажется, в этом вопросе они в какой-то степени встают на сторону И. А. Ефремова и его теории о дружественности прогрессивного разума во вселенной, которую он раскрыл в произведениях «Звездные корабли» и «Сердце Змеи». Тем самым для себя я делаю некий вывод, что Странники — это дружественный и созидательный разум, просто неподдающийся анализу и осмыслению. Именно из-за этого недопонимания и страха перед необъяснимым даже в прогрессивном мире Полудня могут возникнуть трагические последствия, хотя бы банально потому, что человеку свойственно бояться не то чтобы за себя, но за свой вид определенно. Ведь никто из нас, читателей, или персонажей книг братьев Стругацких не отождествляет себя со всеми проявлениями разума во вселенной, а наоборот отделяет, возможно где-то на психологическом уровне держась именно за свою цивилизацию. Для мира Полудня пока это еще не взятая высота, до которой он, возможно, еще повзрослеет.

P. S. Отдельного внимания заслуживают главы с приключениями Абалкина на планете «Надежда», в которых так же немного раскрыты мотивы Странников, их вовлеченность в процессы становления других цивилизаций, а так же технологическое превосходство. Так же раскрыта неоконченная тема из произведения «Обитаемый остров», связанная с расой разумных голованов, которую открыл Максим, но продолжил и наладил сотрудничество именно Лев Абалкин, что говорит о нем, как о положительном герое, но над которым все же (по замыслу повести) висит тень сомнения.

Так или иначе у братьев получилось сложное для осмысления и выводов произведение, которое скорее больше задает вопросов читателю, чем предлагает ответов на самые философские темы, наверное, потому, что однозначных решений просто не существует в природе, как и не существует ответа в голове у Максима Каммерера, когда он видит перед собой Льва Абалкина, на вопрос — кто перед ним: «жук в муравейнике», или же это «хорек в курятнике»

«Обитаемый остров» — наиболее объемное и тем самым самое знаковое произведение авторов, о того наиболее популярное и замеченное зрителем жанра киноискусства, как переосмысление Федора Бондарчука, призванное в своих от части мучительных попытках объяснить всё то, что братья Стругацкие доносили до своего внимательного читателя играючи. Во многом произведение спорное, сложное и неоднозначное в тех идеях и смыслах, которые застывали между строк на протяжении всего путешествия Максима Каммерера в дебрях планеты Саракш. Тем не менее нужно попробовать проанализировать всё то, чему научился Максим в своих действиях и поступках, а что безвозвратно растерял.

1. Представление человека будущего. Максим — один из членов группы свободного поиска, попав на неизведанную, как он думал, планету и лишившись своего, казалось бы, единственного пути обратно, начинает изучать окружающую действительность. Первое, что он искренне проявляет и показывает к окружающему его обществу — это добродушие, оптимизм и любопытство, а так же незыблемая вера в силу человеческого разума. Он до последнего надеется, что уровень цивилизации планеты Саракш приближен или хотя бы ненамного отстал от его собственной, от того думает, что с ним будут пытаться наладить контакт и сразу поймут, что он с другой планеты. Данная характеристика отражает базовую парадигму человека будущего — то, какими категориями он мыслит, не допуская мысли о насилии, лжи, равнодушии или невежестве. Это прежде всего человек добродушный и любопытный, готовый прийти на помощь и всегда будет пытаться действовать только из лучших побуждений. Во многом эта парадигма схожа с идеей произведения «Сердце Змеи» Ефремова, где четко обозначалась зависимость между развитием и человеческим мировоззрением: если человеческая цивилизация развита и технологически обеспечена, то в мировоззрении представителя этой цивилизации нет места порокам и жестоким амбициям. Если уж совсем быть дотошным, то можно вспомнить, что Стругацкие уже показывали такую характеристику героя в произведении «Попытка к бегству», когда человек будущего на планете Саула по сути сталкивается с рабовладельческим строем, проявляя те же черты характера с излишней долей наивности.

2. Оправдание бунтарства. Выучив язык и заведя друзей, Максим начинает понемногу ориентироваться в окружающей среде и совсем скоро понимает, что население страны «Неизвестных отцов» зомбировано и разобщено: половина бедствует и живет в нищете (семья Рады Гаал), другая половина состоит в регулярной армии (брат Рады Гай), а третья считается выродками (Аллу Зеф, Вепрь), некоторые из которых находятся в подполье и считаются террористами. Верхушка власти погрязла в коррупции, интригах и склоках, но тем не менее находится в почете у населения, и этот синдром вождя объясняется излучением башен, которые полностью контролируют эмоции человека. Понятно, что за представлением башен стоит довольно реальная проблема пропаганды и отсутствия свободы слова — в книге это наиболее яркий и основной механизм власти, с помощью которого они управляют страной. Побывав практически с каждой стороны баррикад, Максим понимает насколько проблемно это общество, насколько оно разобщено и «оскотинено» по отношению друг к другу, посему выбирает радикальные методы борьбы, практически пытаясь устроить революцию, понимая, что сам будет повинен в чужих смертях и страданиях. Максим оправдывает свои действия тем, что он один против системы, а значит его путь единственно верный, так как жить в этой системе еще более бесчеловечно и мерзко. Его решение подогревает личная обида и те ужасы, которых он сам лично насмотрелся на войне.

3. Прогрессорство, как мера человечности. Достигнув цели, так или иначе, а так же вступив в полемику со Странником, Максим понимает, как во многом он оказался не прав. Поначалу имеет место быть столкновение интересов: интересов Максима, который понимает весь ужас и мерзость того политического строя, который устроили так называемые «отцы», а так же интересов прогрессора Странника, который с высоты своего опыта и осведомленности учитывает все нюансы и мелочи, стараясь спасти как можно больше душ самым менее губительным для всех способом. Вот тут и раскрывается, наверное, одна из самых главных проблематик произведения: настолько ли человечны поступки Максима, который, обладая характеристикой по сути героя, пытался сражаться с системой настолько кровавым и необдуманным методом? Максим принимает свое поражение, понимая и усваивая главную парадигму прогрессорства: анализ и выбор наиболее оптимального и осторожного пути для спасения цивилизации, даже если для этого требуется гораздо больше времени, которое по своей сути и приносится в жертву. Конечно, поступок Максима в некотором смысле пересекается с судьбой Руматы (из произведения «Трудно быть богом»), который был чуть не сломлен от синдрома «анестезии сердца», но это лишь в очередной раз подтверждает уровень высокой подготовки для тех, кто выбирает путь именно прогрессора, а не бунтаря-революционера.

Выводы. Книга во многом вызывает аллюзии на произошедшие и даже происходящие события в реальности. Понятно, что данным произведением Стругацкие бросали некий вызов системе цензорства и тому, что происходит в принципе со свободой слова. Публикации в СССР в полном виде по сути и не было, полная публикация произошла лишь в 93 году, по сему удивления рецензентов беспочвенны. Но основной смысл, по моему мнению, заключается не в только этом, а в большей степени в том, как мы сами отвечаем на вопросы: «насколько необходимы нам те идеалы, которые мы хотим установить?», а так же «какие последствия нас ждут после того, когда рухнет то, к чему привыкли остальные?». И это нисколько не призыв к бездействию, это лишь взгляд со стороны, которым всегда обладали прогрессоры...

Сильное и многогранное произведение, наполненное множеством смыслов, едких таких, направленных в сторону критики довольно обширного списка окружающих вещей, из всех мною прочитанных из творчества братьев наиболее смелое и откровенное, с мощнейшей моралью в конце. Стругацкие снова рассуждают о будущем, при этом, осознанно, а может быть и нет, критикуя и вскрывая всю подноготную нашего настоящего, отталкиваясь от непринятия которого, рисуют довольно спорную ситуацию, позиционируя себя в которой нужно, даже необходимо, находится всегда на «своей» стороне. Тем не менее в данной повести существует несколько важных контрольных точек, на которые хочется заострить свое внимание и порассуждать.

1. Понимание времени\истории. Наверное, для осмысления происходящих процессов, а так же для формирования собственного отношения к назревающей проблеме необходимо для начала обозначить и сформулировать свое отношение к собственному прошлому, настоящему и будущему. По версии Голема, одного из ключевых персонажей повести, люди делятся на три категории, а вернее на две больших и одну маленькую: одни живут прошлым, потрясая ржавыми медалями и вспоминая всю мощь былой державы, отрицая любые возможные изменения положительные или отрицательные; другие живут настоящим (одним днем), не задумываясь о прошлом, а самое главное о будущем, которое очень сложно, либо невозможно спрогнозировать; ну а третьи (меньшинство) хотят жить только будущим, находясь в отрыве от прошлого, а так же не воспринимая настоящее, потому что и то и другое является тормозом для дальнейшего развития. Виктор Банев — главный герой повести олицетворяет в своих мыслях, желаниях и поступках, на мой взгляд, сразу все три мировоззрения, метаясь между ними, пытаясь поставить на весы одновременно всё сразу.

2. Проблема поколений. На мой взгляд это основная проблематика повести, которая постепенно раскрывается на протяжении сюжета, следуя про пути всех пяти стадий принятия неизбежного. Казалось бы, проблема отцов и детей, стандартная смена прерогатив общества, менталитета или мировоззрения. Но ведь это не просто констатация фактов или разжевывание последствий. Авторы попытались объяснить, в чем эта самая причина разобщенности поколений и почему для решения этого важнейшего вопроса необходимы настолько радикальные действия.

Перед нами неидеальный мир, а скорее упадочный, со множеством проблем, начиная от бюрократии, заканчивая коррупцией и халатностью правящей верхушки. Санаторий, где обитает эта так называемая верхушка, — это просто какой-то апофеоз всей порочности, разгильдяйства, пьянства и распутности. Власть развращена, население зомбировано, вокруг все почитают безымянного президента, расписываясь одновременно в холуйстве и конформизме, по улицам ходят нац. гвардия аля «золотые курточки», пропагандируя веру в незыблемость и силу правящего режима. Народ тоже развращен, тонет в пьянстве, лени и праздности, и главный герой на этот раз не исключение. Он довольно охотно и с наслаждением предается всем этим порокам, пока будущее в лице его собственной дочери не щелкает его по носу.

И вот в таком мире упадка, разврата и низких моральный приоритетов должно как-то существовать и развиваться будущее поколение. В стандартной ситуации всё просто пошло бы по пути деградации, и проблема «отцов и детей» осталась бы на уровне проблем переходного возраста, порванных презервативов и клубных дискотек до пяти утра в неблагополучной компании. В данном же случае все совершенно наоборот, так как проблема уже не «отцов и детей», а детей и их несостоятельных родителей. Дети умны, — они вундеркинды, которые хотят строить собственное будущее, отторгая и отрешаясь от такого прошлого, в котором они наверняка бы просто погибли.

3. Учителя из будущего. Авторы поднимают планку, как бы предлагая на суд читателя дилемму: а что, если бы будущее захотел кто-то спасти? И как бы это спасение выглядело бы в глазах прошлого и настоящего, в глазах родителей и очевидцев, в глазах правящего режима в конце концов — в глазах тех, кто воспринимает происходящую идиократию этого режима за норму.

Уже, наверное, не секрет, что мокрецы — это люди из будущего, из того будущего, где существуют страшные болезни и голод, где мир в своем только зарождающемся в настоящем времени упадке пришёл к своей чудовищной кульминации (и это отражается непосредственным образом на поведении и внешности мокрецов). Это люди, которые знают, что ждет будущее поколение дальше, поэтому принимают решение его спасти, став учителями. Черпая силу в знаниях, они выступают в роли воспитательной силы, обходясь без насилия и идолопоклонничества, позволяя детям самим принимать решения. Дети выбирают свой путь: без насилия и без войн, путь прогресса и развития в отрыве от своего прошлого, присутствовавшего в том губительном виде, в каком видел его пьяница Банев, коммунист Голем или страдающий от маразма художник Р. Квадрига.

В глазах же основной массы всё выглядит совершенно иначе, в глазах властей и того хуже. Естественно для любого родителя — это катастрофа, в которой он видит только одну сторону монеты, в глазах власти — это какие-то подковерные игры со шпионами и чекистами, полковниками и подполковниками, секретными папками и липовыми медалями за отвагу, где во главу угла никогда не ставились интересы народа. В любом случае понимания не достигают ни те, ни другие, исключением является лишь главный герой Банев, в своих поступках проходя стадии от полного равнодушия до активных попыток во всем разобраться.

4. Художник на «своей» стороне. По версии тех же мокрецов художник должен быть нейтральным по отношению ко всему происходящему, занимать позицию наблюдателя, быть инструментом передачи информации, иметь свое уникальное мнение, с помощью которого будет способен проявить свой талант на все 100%. Виктор Банев имел именно такую судьбу, но все равно остался пережитком прошлого. «Будущее, которое ты строишь не для себя, а когда построишь, не будешь ему больше нужен» — довольно жестокая, но справедливая с точки зрения эволюции парадигма, которую Банев доказывает собственным примером. Находясь в мире упадка и пороков, Виктор остается тем же пьяницей и разгильдяем, продолжая находить смысл удовольствия в выпивке и праздности. При этом он понимает неизбежность будущего, осознает в конечном итоге истинные поступки мокрецов избежать будущей катастрофы, понимает и то, что не то чтобы он этому миру будущего не нужен, а он сам — писатель-беллетрист, свободный художник Виктор Банев — в этом мире с его вундеркиндами и гениями вообще не нуждается, ибо мир этот слишком скушен и лишен смысла (по версии пьяницы Банева). Тем самым главный герой формирует свой угол зрения, «свою» сторону, становясь этаким наблюдателем, лакмусовой бумажкой, через которую проходят и остальные действующие лица, раскрывая себя, свои пороки, мотивы и желания. Банев — это такой ленивый до безобразия мыслитель и философ, которого потом начинают цитировать за его житейскую гениальность и вывернутую наизнанку душу. «Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтоб не могли запеленговать» — что-то в нем определенно есть и от Высоцкого, чей репертуар и талант был так любим братьями.

В конечном итоге повесть кончается на мажорной ноте громко звучащего аккорда победившего будущего, странного будущего, которое не ждёт к себе твоих симпатий, которое буквально прогоняет прошлое со двора, как побитую драную кошку, тем самым оставляя читателя одного наедине со своим внутренним спором о том, какую же сторону занять, или, как Виктор Банев, остаться всё таки на «своей»..

Начну с того, из-за чего данное произведение вызывает в современном человеке столько негатива, из-за чего идеи, которые заложены довольно глубоко, так и остаются на недосягаемой глубине. Одна из причин, видимо, самая вопиющая — это безальтернативное навязывание советской модели коммунизма. В тексте так и написано: если бы не Россия, которая построила коммунизм, то человечество никогда не полетело бы в космос. Отчасти сама фраза, вырванная из контекста, звучит довольно пафосно, возможно даже с этакой долей шовинизма и наивности. Но если рассмотреть в целом, что имел ввиду автор, говоря о прогрессе и о развитии технологий космического экспансии, то он скорее больше прав, чем наоборот. Вторая из основных причин, не менее вопиющая — это откровенная критика чужого произведения, которая подается прямо в лоб. В тексте прямо так и указывается название произведения «Первый контакт», а так же упоминается автор (правда без имени), которому герои данного произведения перемывают все косточки, обвиняя его чуть ли не в откровенной глупости. Но если, опять же, рассмотреть те постулаты, которые Ефремов приводит в опровержение Лейнстеру, то картина не выглядит уже такой пафосной, а скорее конструктивной и обоснованной.

Остается лишь рассмотреть эти постулаты, которые во многом отвечают на вопросы не то чтобы восприятия, а мировоззрения человека будущего, а так же на вопросы взаимодействия братьев по разуму, отличного от того, что предлагал Лейнстер:

1. Вертикальный прогресс. Этот термин ввели Стругацкие в произведении «Малыш», но он как нельзя лучше подходит для определения теории Ефремова. Человечество в своем развитии должно пройти множество стадий, пройдя путь от дикого животного инстинкта до общественного цивилизованного образа жизни, причем это общество должно быть свободным, справедливым и организованным. И только после того, когда человек решит свои общественные проблемы разобщенного мира, станут развиваться технологии, которые в последующем откроют дорогу повзрослевшей цивилизации далеко в космос. Другими словами: развитая цивилизация, которая достигла научного прогресса и способна на космическую экспансию априори не может иметь нездоровые амбиции, так как в её людях заложены принципы справедливости и уважения по отношению к чужому разуму, да и вообще ко всему сущему. Ефремов устанавливает связь между технологиями и человеческим мировоззрением, утверждая, что одно без другого не бывает — пока человек угнетаем и разобщен, пока общество, в котором он пребывает, больно или страдает от несправедливости, развитие высоких технологий невозможно. От того встреча в глубинах космоса разных цивилизаций не может иметь воинственный характер, ибо если она вообще происходит, значит эти цивилизации уже решили свои мировоззренческие проблемы, иначе этой встречи бы попросту не было.

2. Закономерности развития видов. Ефремов устанавливает закономерность не только в развитии мировоззрения справедливой цивилизации, но и в развитии ее анатомических и структурных особенностей, её происхождения в принципе. Как и в произведении «Звёздные корабли» автор обращается к научной теории происхождения видов, начиная от Дарвина, развивая его теорию дальше, устанавливая некоторые закономерности в развитии любой разумной жизни во вселенной. Обращаясь к принципам альтернативной биохимии Ефремов дополняет свою теорию вероятностью развития жизни из других элементов, отличных от Земных (в данном случае — это фтороводород), но тем не менее даже у такой вероятности будут схожие условия зарождения жизни, которые в итоге приведут к принципиальной схожести представителей разных видов между собой.

3. Сердце змеи. Ефремов много рассуждает на тему общественных проблем, о роли политического строя в мировоззрении общества, об общественном сознании, которое угнетается и деградирует в подобной среде. И не нужно быть коммунистом, чтобы понять довольно явную очевидность. Достаточно выглянуть в окно или включить телевизор, чтобы в очередной раз убедиться в том, насколько глубоко этот «яд змеи» пропитал основу нашего современного общества. И дело даже не в коммунизме или нетерпимости к капитализму, дело в самих людях, которые лишены той самой справедливости, которая смогла бы этот яд нейтрализовать, поменяв идеологию человека совершенно в другую сторону, направив по пути прогресса и развития, по пути объединения и свободы. Повесть «Первый контакт» Лейнстера недальновидна, так как сам её автор не делал поправку на будущее время, скорее всего, даже не задумывался над этим, а просто перенёс свое мироощущение, наполненное такой мировоззренческой несправедливостью, и Ефремов указал ему на это в попытке художественной полемики, ставя принципиальным вопрос о невозможности или несостоятельности такого будущего, где все еще бьется это «сердце Змеи».

Теперь в общем и целом. Как и роман «Туманность андромеды» данное произведение постигла та же участь, участь непонимания и отторжения. В современном читателе очень много ненависти и нетерпимости по отношению к своему прошлому, и ему плевать, что Ефремов исходил в своих мыслях не из принципов коммунизма 50-тых, а из постулатов Карла Маркса, что совершенно не одно и тоже. Критика капитализма с предпосылками развития угнетаемого правящим олигархатом общества во много оправдана особенно сейчас, так как это наша с вами реальность, которую этот философ предвидел еще в 19 веке. Ефремов же пропустил это через себя, принципиально уповая на будущее, где есть развитие и прогресс, а значит есть свобода и справедливость. Да, возможно сейчас, после того как рухнул коммунизм, угадывая надежды автора на советское будущее, понимаешь, что они оказались тщетны, но по крайней мере с помощью них автор сумел нарисовать будущее, в котором представители разных цивилизаций из разных уголков космоса без страха и амбиций жмут друг другу руки, а не пытаются глупо и бессмысленно друг друга уничтожить..

Перед нами одна из ярких работ, можно сказать, не просто повесть начинающего автора, а оттиск — проекция его реального опыта, перенесенная на бумагу, переосмысление со множеством допущений и фантастических теорий. Как сам выражал свою позицию Иван Антонович, это та самая фантастическая теория, которой нет места в реальной жизни, но которая так удачно и живо может быть рассказана и доказана художественным языком.

В свою очередь в повести поднято довольно смелое, но весомое предположение, подкрепленное и выраженное в нескольких проблематиках:

1. Определенные условия и закономерности для возникновения жизни. В повести довольно остро и категорично описана данная проблема, которая определяется и подкрепляется теорией реальных ученых того времени, которые считали (а современные считают до сих пор), что жизнь во вселенной может зародиться только при определенных условиях, а именно: определенные условия удаления планеты от звезды, определенная скорость вращения планеты, определенная мощность излучения светила, а так же благоприятная среда области космоса, где есть время для развития планеты от безжизненной пустыни до зелёных лесов и океанов. Причем сама жизнь, это некий уникальный набор химический элементов, накопившихся в достаточном количестве при определенных условиях, который вспыхивает редким очагом химических реакций. И на самом деле это одна из здравых теорий, которая ломает в дребезги любую теологическую схему, а так же любую другую, так пестро показанную в современных и не очень фильмах о том, как жизнь возникает по чьей-либо воле. Данная теория — это некий трезвый подробный фатализм среди океана необъяснимого волюнтаризма.

2. Закономерности путей эволюции. Жизнь возникшая в особых условиях, хрупкая и уникальная в масштабах вселенной, не будет стоять на месте, а будет развиваться, но развитие это подчиняется одному определенному закону вселенной. И закон этот имеет одно название, которое, открывшееся в думах Чарльзу Дарвину, четко ставится Иваном Ефремовым, подкрепляясь идеологически, — ТРУД. Именно труд сделал из обезьяны человека, способствовал появлению очагов мысли и осознания окружающей действительности, и именно этот аспект будет определяющим для эволюции жизни во всей вселенной.

3. Закономерности анатомического строения живых организмов. Ефремов, как и многие другие ученые того времени, настаивал на своем предположении об единообразии структуры строения тела наших братьев по разуму. Существо, обладающее разумом и сознанием, — это гуманоид, который должен иметь схожие с человеческим строением тела анатомические черты. Причем это объясняется условиями образа жизни такого существа, а именно: голова, которая не отягощается рогами и прочим дополнительным функционалом, мешающим развитию мозга; органы чувств, которые расположены на голове для быстрой передачи информации в мозг, в частности сами глаза, которые прямо посажены для охвата большей площади зрительной информации; конечности, которые в условиях труда четко разделены на ноги для передвижения и руки для осуществления трудовой деятельности; позвоночный столб, который держит голову над поверхностью для большего восприятия и осмысления окружающей действительности, а так же условия самой среды, например, плоды растений, которые способствовали развитию челюстно-лицевой структуры, подавляя морду хищника и травоядного. Всё это довольно весомые аргументы не то чтобы для фантастического произведения, а даже для реальной полемики в научной среде.

4. Причинно-следственные связи между химическими реакциями(процессами) и смещениями литосферных плит и прочего возмущения земной коры, вызывающей катастрофы на поверхности планеты. Данная теория очень тесно связана с фабулой самой повести, которая раскрывает довольно серьезную часть сюжета, но основная её догадка в том, что химические процессы, вызывающие на поверхности Земли катастрофические последствия, — это ядерный распад изотопов Урана и Тория, единственных известных (на тот момент) науке нестабильных элементов, который вызывает значительный выброс энергии. Это энергия, если сослаться на закон сохранения энергии, не проходит бесследно для жителей Земли. Так же в рамках этого предположения раскрыта тема ценности самой энергии, как составляющей материи и приводящей ее в движение.

Ценность данного произведения содержится в идеях, которыми она переполнена, пусть не всегда точных и недоказанных. Эти идеи не были забыты в войне или в голоде (год написания — 1944), они назревали в человеческом сознании и все таки были донесены до общества пусть и в качестве около-фантастической повести, донесены для того, чтобы человек продолжал думать и высказывать свои догадки и предположения. Это как раз одна из многочисленных граней творчества Ефремова, способствующая созиданию и достижению бесценных знаний.

Чтобы объяснить, в чем основной посыл этого романа, а так же какие идеи хотел донести автор, для начала необходимо ответить на вопрос: кто такой Иван Ефремов и ради чего он пришел в литературу. Иван Ефремов — в первую очередь это человек науки, тот, кто всю свою жизнь посвятил знаниям и работе, научной деятельности, это заслуженный палеонтолог, чьему имени принадлежит открытие тафономии. И вот именно такому человеку, который стремился к богатству знания, который видел основной смысл преображения человека в труде, предстояло явить себя миру в качестве писателя, философа, автора фантастических романов. Иван Антонович сам не раз говорил, что в литературу он пришел не просто так, а чтобы полемизировать и спорить с помощью своих произведений с другими авторами, но изначально его первые шаги были обусловлены желанием представлять некие теории, которые он не в состоянии доказать, но в состоянии зафиксировать на бумаге в качестве фантастического события или явления. От того в последующем Иван стал предсказывать многие события и в реальной жизни, просто о чем-то фантазируя и фиксируя свои мысли. «Туманность андромеды» — это как раз синергия из желания описать несбыточный идеальный мир, а так же возможность полемики с теми, кто рисовал будущее с другими якорями ценностей, где мир не приходит к совершенству, а наоборот увядает, угасает или гибнет по вине людей или нелюдей.

Философия Ефремова во многом спорна и нетерпима современными критиками, критиканами(которых тут, увы, в достатке), её во многом смешивают с маоизмом, совершенно наплевав на мелочи и подробности его истинных идей. Ефремов — это идеалист, но такой именно потому, что стремился к совершенству знания в виду своей профессии и склада ума. Ефремов — во многом это коммунист, в чье воспитание вложено достаточно морального базиса для осмысления и формирования мировоззрения эволюциониста и социального мыслителя. Ефремовское мировоззрение одно из самых многогранных: это и диалектика марксизма, романтизм классических приключенческих произведений Европы, а так же русская поэзия 19-20 века. Эволюционизм Ефремова — это гуманистический эволюционизм, который во многом идет в разрез идеям об энтропии человеческого естества, о котором писал Ницше, когда для совершения скачка в развитии, человек должен отринуть все человеческое — у Ефремова в точности наоборот. В эволюции по Ефремову важна вера в перспективу человека. В этом и состоит его полемика: когда описанные другими авторами цивилизации будущего гибнут и задыхаются в капиталистическом болоте, обществе низкоморальных приоритетов (можно просто выглянуть в окно), у Ефремова цивилизация прогрессирует, стремительно преодолевая временные эры. И наверное, в этом споре идеалиста с реалистами, Иван Антонович видел зерно для продолжения дискуссий.

«Туманность андромеды» — это одна такая частичка философии автора, с помощью которой он хотел показать миру свое будущее такое, каким его видел в идеале. Да, не все получилось с художественной точки зрения, это во многом перегруженное терминологией произведение, которое тяжело воспринимается и читается, в котором довольно мало остросюжетного действия, слабо раскрыты главные действующие лица, да и весь роман по сути — это экспозиция, экспозиция будущего со множеством подробностей. Но именно этого и хотел добиться автор, стремясь к произведению, наполненному идеями и формами, уходя от творчества развлекательного.

Что ж наблюдая за практически полным непониманием данного произведения нашими «юными падаванами», я вынужден рассмотреть основные проблематики романа:

1. Структура истории. Это основной базис, на котором строится понимание истории, отношение к прошлому, а так же к будущему, которое во многом отражается в характере героев, в их пылких речах и действиях, в критике, которая за частую сводится к несостоятельности прошлого: бессмысленных войн, бессмысленного потребительства и мракобесия. Тем не менее это понимание больше основано на уважении к истории, как возможности учиться на ошибках прошлого, чем на критике. Автор разделил историю на некие эры, устремив взор далеко в будущее, потому эти эры довольно обширны и вмещают в себя несколько тысячелетий. Свою современность, в том числе и современность нашу, автор назвал эрой разобщенного мира (ЭРМ), подвергая критике не только прошлое, но и свое настоящее, указывая на ошибки своего общества, полностью обозначая, что оно далеко не идеально. Будущее, которое для героев романа так же считается прошлым, автор так же структурировал, пошагово обозначая пути человечества, которое все таки сумело преодолеть трудности и исправить ошибки: Эра мирового воссоединения (ЭМВ), Эра общего труда (ЭОТ). Решения этих ошибок автор так же видел в идеях Карла Маркса, но проблема «юных падаванов», которые продолжают смешивать данное произведение с грязью, в том, что идеи Маркса и устройство СССР 50-тых и последующих годов — это НЕ одно и тоже, и автор понимания это, предлагал пути выхода. Эпоху, в которой происходят основные действия романа, Ефремов обозначил эрой великого кольца (ЭВК) — период коммуникаций и налаживания отношений с другими инопланетными цивилизациями, эпоха прогрессорства и терраформирования, исследование глубин космоса. Заглядывая еще дальше, за рамки произведения, автор назовет следующую эпоху эрой встретившихся рук (ЭВР), тем самым обозначая цели и стремления общественного сознания, предпосылки которого как раз и раскрываются на протяжении сюжета.

2. Устройство общества. Общество, решившее все свои идеологические проблемы, это утопическое общество, по сути несбыточное, которое Ефремов описал довольно скрупулезно. Политически общество разбито на несколько органов, которые напоминают рефлекторную дугу человеческого мозга. Существует два главных органа: Совет экономики и Совет звездоплавания, им же в помощь созданы этакие суборагны, которые представлены довольно мощными и оформленными институтами: Академия горя и радости, Академия Стохастики, Академия производственных сил, Академия психофизиологии труда. И самое главное в этих органах (к удивлению «юных падаванов») это демократическая основа. Все вопросы решаются с помощью голосования всех землян, которое проходит с помощью средств коммуникации по всей планете (этакий аналог выборов через блокчейн). Жители земли настолько ответственны и грамотны, что способны решать свои вопросы коллективно — это прямая, открытая и самая прозрачная демократия.

Самое большое внимание автор уделяет воспитанию. Как и Стругацкие, он видит решение множества проблем поколений в учительстве и воспитании, но для построения педагогики, обращается к прошлому эллинов. Видимо, здесь просыпается тот самый романтизм Ефремова. Чтобы стать дипломированным ученым или просто профессионалом своего дела ученик очень многое должен черпать из истории, учиться на ошибках предков, для этого существуют целые направления и школьные программы, которые постоянно меняются и переосмысляются в зависимости от того, как человечество познает действительность. Ученики очень много времени уделяют труду, а в 17 лет уходят из школы для совершения «подвигов Геракла», причем подвиги эти довольно разноплановы, которые открывают в человеке разные области полезной деятельности.

С романтикой эллинов связана и предметная область общества — люди в своем большинстве имеют огромное физическое здоровье, долгий период жизни, а так же практически универсальны во всем. В обществе развит этакий культ естественности, присущий складу общества Древней Греции. Люди веселы, неутомимы и трудолюбивы, способы браться за любую работу, критерий выбора которой сводиться к повышенной сложности (чем сложнее, тем интереснее). От того прогрессируют все отрасли экономики, развиваются инфраструктуры и полным ходом идёт научная деятельность. Когда в обществе больше не осталось лени и эгоизма, начинается достойная жизнь — говорит нам Иван Антонович.

3. Столкновение с проблемами развития. Тем не менее в совершенном обществе далекого будущего могут назревать некоторые проблемы, решение которых может быть совершенно неоднозначно. Одна из таких проблем — это проблема «джина из бутылки», описанная так же Стругацкими в произведении «Далекая радуга», когда человечество, стремящееся к знаниям и возможностям, забывает про осторожность и безопасность. Докопавшись до уникального зерна, каждый, кто понимает ценность этого момента для целой цивилизации, стремится выпустить «джина из бутылки», совершенно забыв о том, какие могут быть последствия. Это довольно серьезная проблема столкновения идей прогрессорства для человека знания — ведь одно неверное движение и вместо прогресса получится катастрофа, способная откинуть цивилизацию в развитии еще дальше, чем вообще предполагалось. В сюжете один из главных героев выпускает «джина», после чего сам осознает свою вину, требуя для себя самого тяжелого наказания, но тем не менее получает прощение — трезвую оценку общества, которое способно на прощение с понимаем причины и следствия совершенного поступка.

Вторая проблема — это проблема эмоционального баланса. Прогрессирующее общество начинает забывать об искусстве, о тех вещах, что когда-то поддерживали и развивали эмоциональную составляющую человеческого характера. Сам язык начинает упрощаться в виду развития третьей сигнальной системой человека (телепатия), упрощается и искусство, человек выбирает труд полезный, а не развлекательный, от того эмоциональная сфера начинает угнетаться. Это понимают и главные герои, от того стараются вернуть силу искусства в свою жизнь, отдавая дань уважения всем художникам, поэтам, писателям и скульпторам. Это тот самый романтизм Ефремова в чистом виде, который верил в человеческое естество, полностью противопоставляя свои идеи идеям Ницше и Фрейда.

Теперь немного о выводах и том, как эти выводы трактует современное общество. Ефремов хотел показать человека достойного, который преображается в труде и знаниях, который устремляет взор далеко в космос, который совершает открытия и наблюдает вблизи из иллюминатора своего космического корабля другую галактику. Этим и заканчивается роман, последним аккордом взлетающей к далеким звездам ракеты, которая отправляет космонавтов в невообразимые дали ради прогресса и развития цивилизации. И ждут это человечество впереди новые открытия, а так же новые знания, которые уже намекают о себе прямиком из соседней галактики.

Современность же Ефремова не поняла и чем дальше, тем эта бездна из непонимания только шире. Для человека современного чужды понятия о трудолюбии и стремлению к полноте знания, так как приоритеты сменились в сторону развлечения и самолюбия. От того мир Ефремова не то чтобы утопичен, а чудовищен и страшен для тех, кто привык жить в мире потребительства и примитивного быта.

Тем неменее данное произведение во многом оказало влияние на литературу, вызвало множество споров и дискуссий на художественном языке. В этот спор включились и братья Стругацкие, описав свою утопию будущего, которая идейно схожа с будущим Ефремова, но мягка и душевна по отношению к читателю. Для меня, наверное, ближе останется «Мир Полудня», чем «Эра Великого Кольца», за душевность и колоритность его персонажей, но всегда буду уважать Ивана Ефремова за его проделанную работу и подход к литературе в частности.

Передо мной бумажный вариант этого романа в переводе Михаила Пчелинцева (тот, что с «овечками» на твердой обложке), который (перевод) мягко сказать далек от идеала. Постоянные исковерканные фразы, неправильные причастные обороты, а так же слова или фразы, которые, например, при переводе через «Промт» или другую программу, оказываются просто безбожно смешно измененными. На страницах этого романа я нашел десятки таких фраз и у меня по-честному закрались сомнения в честности самостоятельной работы редактора или его компьютерной программы. Это действительно рушит некоторую атмосферу, причиняет дискомфорт, но тем не менее смысл понять можно.

Второе, что рушит атмосферу и причиняет еще больший дискомфорт — это статья Аркадия Руха «Трудно быть человеком», которая по смыслу очень хороша, но по позиционированию напечатана перед самим романом и раскрывает многие важные повороты сюжета, что, если уж говорить серьезно, самым непосредственным образом влияет на восприятие книги. Слава авторучке, я сумел распознать подставу раньше, и перелистал статью. Что ни говори, а редакторы — молодцы, не дают терять бдительности.

Сам же роман меня оставил в неком недоумении. Если говорить о логичности и стройности сюжета, то сразу станет понятно, что он не продуман до конца, во многом сюрреалистичен и довольно легко обходится со всеми элементами своего мира, где-то входя с ними в некие противоречия. Сюрреалистичен, потому что до конца не объясняет, почему эмпатия к животным занимает в головах людей такое важное значение, почему сами андроиды способны на убийство и агрессию, и почему само человечество не способно выстроить с ними некий диалог — решить проблему их агрессивного поведения еще в зачатке, а не каждый раз просто посылать по их следу убийцу (ведь охотник на андроидов — это по сути профессия, то есть то, без кого общество не может обойтись, но зачем каждый раз бороться с последствиями?). Ведь единственным фактором для безоговорочного устранения анди является только то, что они убивают своих хозяев для совершения побега (то есть просто клеймо убийцы), но при этом хотят жить, как люди: довольно рассудительны, приветливы, одухотворены благородной целью свободной жизни. Противоречив, потому что не всегда соглашается со своими же правилами мира. Андроиды -довольно сложные и умные искусственные создания, наделенные новейшим процессором «Нексус 6», которые умеют имитировать человеческое поведение и человеческие чувства, распознать которых можно только с помощью теста Войта-Кампфа (этакий аналог машины Тьюринга), то есть по сути это отлично замаскированные под людей существа, без каких либо намеков на квази-психическое или другое подозрительное состояние, в котором они могут пребывать, раскрывая свою суть. Ведь их мозг — это имитация, качественная имитация, их защита, и их прикрытие. Тем не менее на протяжении всего сюжета мы видим их когнитивно-ошибочное поведение: андроиды не понимают некоторых вещей человеческого общества, ведут себя в разрез человеческой логике или психики (например, сцена с пауком) — чего быть по правилам этого мира не может. Ведь андроид обладает всей базой знаний человеческого общества, разница лишь в его личном отношении к этим знаниям. Поэтому мне не очень понятна предметная область произведения, а так же его основные парадигмы, будь хотя бы та самая идея про загрузку искусственной памяти. Например, образ Рэйчел Роузен: даже если загрузить в андроида искусственную память, его отношение к миру это не поменяет, и он легко раскроется на тесте Войта-Кампфа, но с Рейчел из-за всего этого происходят некие трудности. Или, например, так же образ Любы Люфт: она знала, кто она, но ей нравилось быть певицей, нравились выставки картин и прочее искусство и без загруженной памяти, хотя спрашивается — почему? Ответ «это такая хитрая имитация жизни» слишком не конгруэнтен, и не объясняет всех её мотивов, как и мотивов всех андроидов вместе взятых. Вот и получается, что фабула произведения распадается на некие составляющие, за которые это произведение и нужно ценить, но в едином ключе все эти ценности собрать, увы, не получится.

Тем не менее у романа есть сильные стороны, о которых мне хочется написать и подвести под этим какой-то общий знаменатель:

1. Мерсеризм — религиозное течение, которое исповедует большая часть человеческого общества. Это очень сильно играет на контрасте постапокалиптического мира, когда человечество буквально загнано в некие бытовые рамки, где проблема морали — довольное острая предпосылка для развала остатков человеческого общества, а так же очень тесно соприкасается с неприятием логики андроидов, которые не могут даже понять смысл этого явления, как такового. По сути сам Мерсеризм — это некое подобие христианских скрижалей, которые так же исповедовали сопереживание и любовь к ближнему. Но основная цель данного явления для сюжета — это попытка объяснить человеческую эмпатию, ее насаждение в обществе, а так же попытка объяснить человеческую эмпатию по отношению к андроидам. Другими словами это попытка объяснить общество, где есть проблема дискриминационного характера. И главный лейтмотив произведения так же строится на этой парадигме: а возможно ли сопереживание и любовь к андроиду? По сути это и происходит с Риком Декардом: он начинает испытывать к ним эмпатию, при этом понимая главную аксиому жизни: «мыслю, значит существую» (Рене Декарт) — то есть андроиды — это живые существа, так как способны на индивидуальную мозговую активность, способные вызвать у человека восхищение или привязанность — и в этом нет ничего постыдного, что идет в разрез с поведением общества. Так или иначе автор доводит главного героя до катарсиса, полностью ломая его принципы, давая прочувствовать на себе аксиому своего почти однофамильца, оставляя его один на один с со своей внутренней борьбой.

2. Теория искусственной памяти. Это довольно глубокая и сильная тема для анализа, которая в романе затронута лишь частично, но при этом не могла не вызвать у меня бурю эмоций. Когда Рика буквально заставляют усомниться в собственной сущности — это непременно лучшая часть для меня во всем романе Филипа Дика. В сюжете появляется некое второе дно, которое временно переворачивает восприятие книги с ног на голову. Читатель тут же задается следующей парадигмой: а что есть на самом деле человек? И насколько правдиво то, во что он верит, насколько правильно он воспринимает мир, а так же себя в этом мире? И как провести дефиницию собственной личности? Что в последующем и пытался сделать встреченный по сюжету персонаж Фил Реш, буквально на своем примере доказывая тонкость той грани между сознанием (памятью) и принадлежностью (то, кем ты являешься на самом деле). Тем не менее данная парадигма была взята, как основополагающая для фильма «Бегущий по лезвию», где режиссером Ридли Скоттом была предпринята попытка раскрыть эту проблематику глубже, сделать главного героя еще более сомневающемся в своей сущности, чтобы грань между андроидом (репликантом) и человеком была полностью стерта. Конечно, после прочтения книги фильм мне совершенно не понравился, но потом я задумался над тем, что хотел донести его автор и понял, что в своих рассуждениях он пошел еще дальше, чем Дик, но, наверное, не смог объяснить правильно то, до чего таки добралось его подсознание. Естественно, данная проблематика была затронута гораздо глубже в других произведениях Филипа, например «Мы вам всё припомним» или «Убик», а кинопроизведения «Вспомнить всё» и «6той день»(этот фильм не по книгам Дика, но тем не менее заимствует эту идею) как можно лучше дополняют и раскрывают суть этой проблематики, что, естественно, приковывает к себе внимание аудитории и заставляет задаваться сложными мировоззренческими вопросами.

3. Противоречивость образов. Я уже высказался о том, что данное произведение весьма противоречиво в том, как отвечает на вопросы собственного мироздания, но за этой противоречивостью стоит довольно смелая попытка заигрывания со своим читателем. Дик прекрасно понимал то, как читатель будет воспринимать его книгу, и потому постоянно менял вектор повествования, за счет чего отношение к персонажам и к миру книги постоянно менялось. Сначала автор задает тон, определяя для читателя плохих и хороших, демонизируя сущность персонажей андроидов, рисуя довольно биполярный мир, затем по ходу сюжета отношение к ним меняется: в сознании главного героя происходит нравственный надлом, после чего снова все меняется местами (признание Рейчел и паук Прис). И вот такая специальная авторская противоречивость образов сначала вводит в некий ступор, ведь всё таки читатель хочет, чтобы автор ответил для него на все поднятые вопросы и не юлил, но Филип Дик как раз тот писатель, кто не привык много объяснять, а скорее сам задает нам вопросы со страниц своих книг.

Что ж произведение получилось не однозначным, о нем нельзя сказать, как о цельном и продуманном, скорее это что-то спонтанное и одновременно глубокое, где на первый план выходит не логика повествования, а проблематика восприятия — нашего восприятия, именно поэтому так много противоречий, ведь эти противоречия создаем у себя в голове мы сами. 7 из 10

Перед нами сложное философское произведение, которое даже сами авторы посчитали своим лучшим творением, которое сшивалось из лоскутов предыдущей работы «Беспокойство», которое обросло еще большим психологизмом, сарказмом и фантасмагорией, читать которое нужно очень внимательно и угадывать правильно расставленные акценты авторов.

Начну с того, что не могу не сравнить данное произведение с произведением «Беспокойство», предыдущей формой этой необычной и многогранной истории, граней на которой теперь еще больше, чем прежде. «Беспокойство» более романтично и прозаично, герои которого — это глубокие знакомые персонажи вселенной «Полудня», и «Управление» во многом показано в том же прогрессивном ключе, общество которого представляет из себя ученых, изобретателей и просто любознательных личностей, которые, не смотря на все возрастающую ответственность, рвутся к знаниям и совершенствованию, в поле проблематик которого стоит ребром вопрос о человеческом знании и беспечности подходов к этому знанию. Эти вопросы и поднимает главный герой Горбовский, пытаясь предостеречь человечество от возможных последствий. И вся линия Горбовского кардинально отличается от линии Переца, что полностью и переворачивает восприятие мира произведения «Улитка на склоне». Это уже другой мир, который никак не связан с миром «полудня» и её романтичными положительными героями. И наиболее остро с этим миром резонирует линия Кандида (в прошлом Атоса-Сидорова), которая практически осталась неизменна, как по смыслу, так и по восприятию, но изменилась общая синергия двух сюжетных линий, что делает из произведения более острую психологическую драму, проблематика которой раскрыта уже под другим углом. Теперь по порядку:

1. Тоска Переца по пониманию и его личное отчуждение. Линия Переца для меня — того, кто уже прочитал произведение «Беспокойство», представляет самый важный интерес, потому что это основная причина перестройки моего восприятия книги. И понять его историю наиболее важно, потому что теперь это сложная психологическая и фантасмагорическая пляска из самокопания, глубины характеров окружающих персонажей, а так же нагнетаемого саспенса, когда мир вокруг главного героя буквально сходит с ума, при этом ломая под себя его волю и здравый рассудок. Абсурдность происходящего нагнетает психологизма еще сильнее, ведь вся жизнь «Управления» сводится к совершенно диким и глупым моментам, которые буквально приводят Переца в ужас. Начиная от очень странных пристрастий практически всех сотрудников управления к кефиру, продолжая пошлостью и мерзостью откровений водилы Тузика, заканчивая зомбированием и раздачей персональных приказов по личному телефону. Представленное общество буквально развращено и лишено даже малейших крупиц сознательности: они работают на сломанных ЭВМ, имитируют бурную деятельность и ищут только малейшего повода, чтобы сбросить с себя свои обязанности, ездят в лес на аванпост за зарплатой и стреляют в упор, если кто-то задержался у кассы. «Управление» буквально задыхается в собственной бюрократии, которая, видимо, и была создана для того, чтобы лишить возможности кого-либо что-то поменять и начать разбираться в царящем беспределе. И единственным, кто понимает это и является Перец, который по началу старается во что-то вникнуть, но затем устав от непонимания окружающих, полностью отчуждается и опускает руки. Последним аккордом бюрократическая машина подминает под себя его волю, формально ставя его практически на вершину этой дикой гнилой пирамиды, давая понять всю тяжесть и тщетность стремлений изменить хоть что-то.

Проблематика линии Переца, казалось бы, лежит на поверхности: это буквально высмеивание бюрократии, в принципе как системы управления чем-либо, и гиперболизация всех её пороков и недостатков, а так же всех нас, кто так же, как Перец, опустил руки и выполняет дибильные поручения по личному телефону. Но если бы это был просто сарказм и злая ирония — тогда произведение воспринималось бы просто, как сатирическое (в чем авторы несомненно мастера). Но в нем есть что-то еще: то, что и привносит история Кандида.

2. Кандид и его забытое прошлое. Если в «Беспокойстве» я воспринимал судьбу Атоса, как личную драму человека, который пытается выбраться из болота собственного беспамятства, из оков собственной поврежденной психики, который пытается осознать происходящие процессы, их причины и следствия, а затем, понимая всю неизбежность жестокого «биологического» прогресса, пробует что-то изменить несмотря ни на что, то теперь для меня очень важно понять: кто такой Кандид на самом деле, вернее кем он был до того, как буквально «свалился» в лес. Это ученый, который изучал лес — его структуру, флору и фауну, его микромир. Ученый, который так же работал в этом самом «Управлении», которое читатель успевает возненавидеть еще на середине повести. Но что же получается? Именно «Управление» давало распоряжения Кандиду изучать лес, а значит цель этой организации и состояла когда-то именно в этом, когда-то в нем работали настоящие ученые, которые старались докопаться до тайн партеногенеза этой странной «биологической» цивилизации. Но ведь именно этим и занимались люди «полудня» на планете Пандора, но по мрачной версии «Улитки на склоне» что-то вдруг пошло на спад — прошло около трех лет с момента пропажи Кандида и «Управление» начало забывать свою цель и свое назначение, захлебываясь все в том же болоте (но бюрократическом). И данное наблюдение очень символично с точки зрения картины мира «Улитки..» и её общей проблематики.

3. Общая проблематика повести. Если в «Беспокойстве» мы имели две сюжетные линии, которые по сути никак друг на друга не влияли, но при этом очень сочно дополняли и привносили колорита именно во вселенную «полудня», раскрывая еще глубже и больше её романтических героев, то здесь мы имеем именно синергию двух историй, которые резонируют друг с другом на самых высоких тонах. По своей сути это одна большая история о преодолении — история о том, как не дать себе утонуть в пучине непонимания, не быть отчужденным, а пытаться что-то изменить. В случае Переца — это отрицательный пример светлого человека, который прогибается под систему, оправдывающую не закономерность, а разрушительный хаос. В случае Кандида — это пример противостояния, когда из хаоса непонятно протекающих вокруг процессов, получается закономерность, которую в общем счете герой осознает и кидает ей вызов. Это повесть еще и о стремлении к пониманию. Тоскует по понимаю Перец, который буквально сходит с ума в обществе царящей бюрократии, пытается найти понимание и Кандид, пребывая в примитивном социуме иного мироощущения, от того сталкиваясь с собственными психологическими барьерами. Каждый из героев как бы психологически ощущает себя в некой подсознательной трясине, из которой выбраться суждено только одному из них.

В итоге получилось сильнейшее философское произведение, которое по смысловой нагрузке значимей, чем предыдущая его форма. Оно более острое, более витиеватое и запутанное, более психологичное, которое способно собрать из двух сложных многогранных сюжетных линий одну яркую смысловую мозаику.

Перед нами уникальное произведение, отличающееся от любых других представителей этого жанра, как и в самом творчестве авторов. Начиная от тем психоделики, социума, заканчивая темами партеногенеза и прочими биологическими терминами о зарождении жизни. Но внутри этого произведения приводится очень сложная и многоступенчатая схема генезиса, которая одновременно и завораживает и наталкивает на глубочайшую мораль.

Как и прежде внутрь Стругацкие зашили множество проблематик, которые раскрываются на примере иного социума, который представлен некоторыми сюжетными мазками, а сам взгляд на ситуацию ориентированно сосредоточен на двух персонажах, которые со своему ее интерпретируют и от того совершают те или иные действия, на которые и хочется обратить внимание. Истинный же смысл происходящего доподлинно не раскрывается, оставляя всю эту схему необъясненной, но все же на поверхности, давая читателю додумать все ее основные алгоритмы самому. Это, наверное, одно из самых запутанных произведений, внутри которого кроется хорошо продуманная история, которая для читателя разбивается на две, по новому интерпретируясь и преображаясь по мере раскрытия сюжета:

1. Атос и его история о преодолении. Это, наверное, самая важная и интригующая часть произведения, в которой показан иной социум, условия существования которого все более и более нагромождаются по мере сюжета. Начиная от приземленного быта довольно странной деревенки в глубинах лесов и болот Пандоры, заканчивая попытками осознания организации более высших законов иного генезиса, а так же преодоления собственных психологических барьеров, в которых, как в болоте тонет сознание разумного человека с Земли. Психоделика происходящего — это самый важный в данном случае литературный прием, который самым непосредственным образом показывает всю тяжесть преодоления разумом примитивных психологических барьеров окружающего социума, который стал для Атоса базисом для существования. И вот именно из-за этого нового базиса истинному нутру разумности адекватности и сознательности так сложно пробиться на поверхность, пробиться и осознать как всё есть на самом деле. Авторы очень тонко играют с восприятием, максимизируя градус этого психологического безумия все больше и больше по мере развития сюжета.

Но основная проблематика истории Атоса снова сводится на методах борьбы против разрушающей недетерминированной системы, представленной сверхсильной и непреодолимой для этого нового социума. Атос делает ставку именно на социуме, в котором прожил, как оказалось, около трех лет, мотивируя и объясняя свой выбор на основе человеческой морали о гуманизме и взаимопомощи, в конце концов личной привязанности к тем людям, которые его выходили и приютили, но при этом осознавая и понимая страшную неизбежность, под которой этот социум будет раздавлен вопреки прогрессу, странному бесчеловечному до конца необъяснимому, но все равно прогрессу. Но Атос-Сидоров все равно решает бороться с этой системой, понимая и принимая свою новую принадлежность в этом новом мире.

2. Горбовский и его попытки понять и предупредить будущее. Это довольно философская часть произведения, в которой раскрывается проблематика человеческого знания и готовности человечества к возможным последствиям. Человечество неустанно развивается, увеличивая свои знания и применяя их для дальнейшей экспансии и прогресса, но сможет ли оно выдержать непредсказуемые возможные последствия своих довольно решительных и возможно необдуманных действий. Ведь прикасаясь к знаниям, повышается и ответственность за эти новые уникальные знания. Готово ли человечество понести эту самую ответственность? Именно этими вопросами и задается Леонид Андреевич, пытаясь предостеречь цивилизацию от самых страшных возможных вероятных событий. Для него, способного осознать эти самые последствия, человечество кажется этакими детьми, которым всё любопытно и они, влекомые этим самым любопытством, берутся за всё, что смогло бы его удовлетворить. С одной стороны познание, как причина любого любопытства, должно превалировать в прогрессивной цивилизации, которая накапливает знания о вселенной и окружающей действительности, ведь именно знания определяют вектор развития. С другой стороны должен быть какой-то контроль, который убережет непослушного, но любопытного ребенка от падения с высокого стула. И Горбовский готовится к этому, пытаясь быть там, где по его мнению это падение и может произойти. Видимо, его слова — это такое пророчество — мостик к будущим событиям на планете Радуга, куда так же прибудет Леонид Андреевич, влекомый всё теми же мыслями о человеческой беспечности (произведение «Далекая Радуга»).

В конечном итоге мы имеем глубокую повесть о попытке человечества осознать окружающую действительность, попытке на нее повлиять, борясь с непреодолимостью (действия Атоса), а так же о попытке осознания человечеством собственной беспечности (мысли Горбовского), но пока лишь только попытке. Тем не менее у авторов получилось непохожее ни на какие другие уникальное произведение, в котором так много почвы для новых споров и рассуждений о прогрессе, развитии (так же новой модели развития разумной жизни) и его возможных последствий.

Перед нами одна из ярких утопий будущего — произведение, на станицах которого застыло идеальное светлое будущее для человека, менталитет которого кардинально отличается от нашего современного. Посему я полностью согласен с предостережениями предыдущего рецензента. Если вы не верите, что такие люди могут существовать, то эта книга не для вас.

Для всех остальных это снова кладезь для самых незыблемых, но оттого глубоких идей прогрессивного будущего, в котором человек преображается морально, перед которым встают уже более глобальные, трансцедентальные задачи, решить которые просто необходимо для дальнейшего развития цивилизации. На протяжении всей повести в коротких рассказах раскрываются судьбы нескольких героев. Все рассказы очень крепко связаны по смыслу. Тем не менее из всего произведения можно выделить несколько проблематик, которые Стругацкие захотели донести до своего читателя:

1. Учительство и ученичество. Это основной базис, на котором строится повествование и раскрываются судьбы главных героев. Будь то Евгений Славин и Сергей Кондратьев — ученики высшей школы космогации, или воспитанники адъютантской школы: Капитан (Геннадий Комов), Атос (Михаил Сидоров), Либер Поли (Поль Гнедых) и Лин (Александр Костылин), все они проходят путь от ученика до профессионала, но для каждого из них при этом уготована своя уникальная стезя, которая раскрывает их способности и характеры в полной мере. В итоге авторы дают понять, что для раскрытия уникальных личностей нужна новая реформа воспитания и образования, в которой отношения «учитель-ученик» выходят на самый первый план. Это довольно сильная идея, в нарративе которой авторы раскрывают и подчеркивают понятие исключительности, когда исключительность должна стать нормой для всех остальных. Воспитание — это обязательный основной базис для формирования таких личностей, которых затем не стыдно назвать героями своего времени.

2. Разница будущего и прошлого. В произведении авторы решили столкнуть между собой, а затем и связать относительное будущее и совершенно далекое будущее. По сути это тема про попадание людей будущего в еще более далекое будущее, в которой показана разница прогресса и преображения. Это поучительная история о перестарках (Кондратьев и Славин), которые, казалось бы, оказались на обочине жизни, но которые сумели заново найти свое предназначение в мире, полным возможностей. Именно с точки зрения этих героев мы можем оценить то, как изменилась действительность, как она преобразилась, и условия какой категории жизни хочет предложить.

3. Раскрытие научно-технического прогресса. В произведении очень много места уделяется теме научных открытий и изобретений. Это завораживает и дает множество пищи для размышления и фантазии. Начиная от представления самого мира будущего авторы раскрывают и привносят в этот новым мир идеи генной инженерии, кибернетики, космической экспансии и искусственного интеллекта. Будь то попытки переноса сознания на физический носитель или создание коллектора рассеянной информации (КРИ) — это такие штрихи, которыми авторы довершают образ прогрессивного будущего, в котором людям интересно жить и работать.

4. Попытки контакта с внеземными цивилизациями (кненопсихология). Снова важная тема для понимания развития человеческой цивилизации, а так же ее способности к пониманию иной формы жизни, в которой авторы указывают на неподготовленность человека в этих важных с точки зрения вселенной вопросах, а так же намекают на будущее усиленное развитие идей в этой области знаний, подчеркивая тезис ценности и уникальности разумной жизни. На суд читателя они моделируют ситуацию неудачного контакта с этакой «биологической» цивилизацией, показывая, как кардинально мировоззрение инопланетной цивилизации может отличаться от нашего и отражаться в техногенном прогрессе.

5. Прогноз еще более далекого будущего, анализ прошлого. Анализируя прошлое устами главных героев, авторы подводят некоторую черту, рассуждая на темы человеческой принадлежности, конфликта человеческой профессии и заменой на машинную автоматику, попыток освоения космоса и прикосновения к тайнам далеких «странников». Для каждого героя наступает некоторое откровение с самим собой, каждый герой в процессе своего жизненного пути кардинально меняется, взрослеет, а кто-то даже стареет. И на стыке уже описанного далекого будущего и знаний о прошлом авторы решаются сделать прогноз еще дальше. Какими мы будем? Это зависит от того, какие мы есть сейчас. От этой простой, но основополагающей истины одновременно и грустно и радостно. Грустно, потому что мы уже давно не те, какими хотели бы быть. Радостно, потому что Стругацкие, сами того не делая специально, оставляют для нас (потомков) какую-то толику надежды на то, что, возможно, все еще вернется на свои места.

P. S. Отдельного внимания заслуживает яркий образ Леонида Горбовского, человека душевного и глубоко, который пытается, казалось бы, осмыслить целую вселенную, откровения которого самые искренние и от того самые значимые. Этот персонаж влюбляет в себя безоговорочно, о его судьбе и его приключениях хочется узнавать еще и еще.

В итоге получилось многогранное произведение, в структуре которого расположены связанные по смыслу истории о великом светлом будущем, которое по-своему идеально (но в нем так же есть место и для ошибок, и для сожалений, и для некоторых неудач), но которому не суждено уже случиться. На дворе 2017 год, именно в этом году Славин и Кондарьев отправились в космос на корабле «Таймыр», а затем по чистой случайности нырнули в далекое будущее, которое могло бы случиться еще через сотню лет...

Вот, наверное, таким рассказом и должно было закончиться произведение «Полдень 22 век». Мощнейшей пробивающей сознание истиной, от того неимоверно грустной, но заряжающей какой-то непонятно откуда берущейся надеждой, надеждой на наше светлое будущее.

Перед нами всё те же герои, чей жизненный путь мы наблюдали на протяжении всего «полуденного» сборника. Герои, которые прошли и огонь и воду (Леонид Горбовский), которые преодолели, можно сказать, силу времени, которые смогли найти в этом новом мире свое предназначение (Евгений Славин), именно такое, которому они посвятили свою жизнь (Сергей Кондратьев). Но теперь они заслужили отдых, пусть недолгий временный, но отдых: вечер у костра, где можно отведать вкусной ароматной ухи, шутить друг над другом, а так же рассказывать истории, правдивые и не очень.

Очень цепляет рассуждения Жени и Леонида Андреевича про понятия и способы развлечения, какими они должны быть и как должны быть воспринимаемы обществом. По версии людей будущего развлечения — это что-то, что должно вызывать человеческое любопытство, быть интересным познавательным, приносить какую-то пользу для личности, быть чем-то, что интересно с точки зрения деятельности и человеческого познания. И это завораживает и вызывает уважение. Ведь то, как трактует это понятие наш современный мир, совершенно не сходится с тем, как рассуждают Славин и Горбовский. Просто небо и земля — это люди совершенно другого менталитета, для которых какая-либо работа интереснее любого праздного бессмысленного времяпрепровождения, для которых понятие развлечения — это нечто иное, полезное для развития личности.

Тем не менее в разговоре Евгений как будто заглядывает в наш мир, высмеивая все эти модные низменные пороки и давая нам какую-то еле уловимую надежду на то, что когда-нибудь всё вернется на свои места. Проскальзывает вот эта популярная сейчас теория о развитии человеческого общества по спирали от коммунизма до коммунизма. Из уст Славина почему-то воспринимается как некое пророчество: «Для будущего мы станем ото сна. Для будущего обновляем покровы. Для будущего устремляемся мыслью. Для будущего собираем силы.» Просто невероятно тонко, особенно для нашей современной действительности.

Ну а рассказ вечного парадоксального лежебоки Леонида Андреевича довершает сказанное своей одновременно и прозрачностью и глубиной и небольшой толикой юмора. Это такая байка про путешествия во времени, из которой уже современный читатель и сделает вывод о том, какими мы будем, а так же о том, как мы стали такими, а так же с ужасом или возможно с надеждой сможет предположить: а что же будет дальше?

Снова сильный рассказ про сложность понимания ценности иного разума, его идентификации и последующих душевных мук, связанных с возможной ужасной (от того непоправимой) ошибкой.

Перед нами Поль Гнедых, тот самый Либер Поли, челочек с бешеной энергетикой, который всю свою сознательную жизнь находился в поиске своего предназначения, мог выполнить любую работу, от того и брался только за самые сложные и интересные задачи. Но теперь в его образе многое изменилось. Понятно, что теперь это матерый охотник за внеземной фауной, который добывает полезные для изучения образцы. Но та самая бешеная энергия, которая била из него ключом, уже давно погасла,а на смену ей пришла неимоверная тоска и ненависть к самому себе. Потому что Поль понимает, что возможно совершил самую непоправимую в своей жизни ошибку, и даже малейшая вероятность существования этой ошибки сводит его с ума. От того его силы гаснут на глазах, превращая его яркую когда-то жизнь в само разрушающее существование.

Но есть еще Александр Костылин — тот самый Лин, теперь уже ученый, который и занимается идентификацией внеземной фауны, который знает и хранит в тайне эту страшную правду. Мне совершенно понятна его позиция, ибо таким образом он старается уберечь своего лучшего друга от еще большего безумия, ему пришлось соврать и тем самым принять этот «грех» на душу. Но меня ужасает эта картина, когда в зоологическом музее человечества, которое уважает и ценит понятие «разумная жизнь» стоит стенд