Дорогой Джонатан!

Стремлюсь произнести поздравление на счет твоей апвосхитительной писанины. Ты стал писателем друг, ведь твою книгу потребило миллион американцев у тебя на родине. Теперь у тебя много валюты. Мазл-тов!

Сверхразумной была у тебя идея впихнуть в книгу мои к тебе письма, так чтобы получилось смешно. Прочитав экземпляр, мама провозгласила, что так коверкать язык неразумно, а уж не редактировать и вовсе злостно. Я пытался ей истолковать сообщенный тобой тезис о том, что это такой прием. Что Сэллинджер и Берджесс писали еще емкотруднее.

Но это не имеет важности. В действительности ты здорово использовал стили. Вот повествование от твоего лица разумно соотнести с Маркесом. Когда ты описываешь половые отношения твоей пра-пра-пра-прабабушки и прочих родственников, много похоже на Павича. Но это не воровство, как ты мне объяснил, а прием. Так делают все постмодернисты, а постмодернистами сейчас являются все. Время такое.

Но сверхсильнее мне понравились страницы со словами «Мы пишем...» и там, где много-много точек. Это символично весьма и, должно быть, имеет много смысла. В России есть такой писатель, В. Сорокин, так вот он тоже эти приемы эксплуатирует. Бывает, что у него в романах десятки страниц исписаны одной буквой. За это его очень хвалят, талантлив весьма! Вы вообще с ним похожи, только у него чаще отрезают головки и едят детей, зато в тебе больше холокоста, приятель.

Не совсем понял, что манифестируют заглавные буквы, выскакивающие в каждом абзаце, но на этот счет я еще подумаю, не расшифровывай пожалуйста!

Говорят, что некоторые критики ругают твой роман за несоответствие истории. Мол тогда евреи вели себя не так и обычаи иного рода. Ну так какой юный американский еврей знает, как оно тогда было. Зато он мультиплаксивый и аптрогательный.

Хочется обозвать тебя замечательными словами за Книгу Предшествующих, особенно термины Арт, Икул и проч. Тебе удалось создать идеальный артикул, поскольку ты жутко продал, громко прославился, запредельно возвысил себя и близко возвысил своих евреев.

Кстати, я вместе с дедушкой и Сэмми Дэвис Наимладшей решили стать вегетарианцами, как и ты. Хватит есть колбасу, это сверхжестоко!

Бесхитростно, Александр.

Гражданка Мёрдок всю свою писательскую жизнь создавала универсальный роман. То есть роман, который бы понравился любому человеку, от непритязательной домохозяйки до угрюмого литературоведа. Черный принц принято считать программным, главным текстом Мёрдок. О чём он? Попробуем в этом разобраться с точек зрения различных читателей.

1. Роман, конечно, о любви. О трогательной любви, которая побеждает всё. Возраст, дружбу, обман, ненависть и даже саму себя. Ну да, ведь настоящей любви не нужен никто, даже объект фокусировки. Престарелый писатель влюбляется в юную девушку. И только после того, как он ей открывает свои чувства, выясняется, что любовь взаимна. Но им не суждено быть вместе. Брэдли оказывается в тюрьме, а Джулиан покидает страну. И тем не менее, любовь не выдыхается, она продолжает витать в воздухе, озаряя своим светом безрадостный быт заключенного.

2. В центре сюжета моложавый писатель, карьера которого не удалась. Он коротает дни в рассуждениях о литературе и продолжает тешить себя мечтой о том, что сможет однажды написать настоящий роман. Роман, который оправдает всю его никчемную, пустую жизнь. Может показаться, будто он завидует своему другу, Арнольду Баффину, популярному беллетристу, книги которого раскупаются миллионными тиражами. Но это неправда. Ведь Арнольд предал Искусство, променял его на вшивые деньги и признание современников, которое, как известно, стоит еще меньше восхищения потомков. В самом конце Брэдли Пирсон создает-таки свой шедевр. Неприличный, в чем-то скандальный, как и вся подлинная литература, роман. На этом он заканчивает свою жизнь.

3. Никакой Брэдли Пирсон не писатель и это очевидно. Он – сумасшедший, который воображает себя творцом, постоянно задвигает недалекие телеги об искусстве и всем знакомым рассказывает о том, что собирается написать роман. Но не пишет его. Именно сумасшествием объясняются странности взаимодействия его с остальными персонажами, нарушенное, рубленное повествование, внезапно возникающие и прекращающиеся влечения, отсутствие в памяти некоторых событий. Эпизод с убийством, безусловно, еще одно свидетельство. В доказательство несостоятельности Брэдли как писателя приводятся его нелепые бредни, выданные за роман. Интересны они могут быть только с медицинской точки зрения.

4. Главный герой, латентный гомосексуалист, тайно, даже от самого себя, любит своего друга, знаменитого романиста. Его пуританские взгляды не позволяют ему признаться в своих истинных желаниях. На страницах романа мы видим стандартное «замещение объекта». Сначала Рэйчел, жена Арнольда, затем Джулиан, его дочь. Брэдли лихорадочно пытается придать своей любви пристойный вид. Но получается это у него все хуже и хуже. Приютив у себя дома Фрэнсиса, он также старается каким-либо образом оправдать это. Но, запутавшись в оправданиях, покидает собственный дом с девушкой, надеясь избавиться от этого голубого наваждения. Мы прекрасно видим, как он приходит в возбуждение лишь когда Джулиан переодевается в мальчика. Фрэнсис, безусловно, поклонник Брэдли Пирсона, является помимо всего прочего, мазохистом. Его нравятся унижения, полученные Кристиан и Брэдли. И весь роман он ищет новые источники страдания. Пытается восстановить отношения между своим возлюбленным и его бывшей женой, затем помогает ему с новой избранницей, выполняет обязанности прислуги.

5. Основная проблема текста – монотонность. Такое ощущение, что автору платили построчно. Постоянное переливание из пустого в порожнее, бесконечные самоповторы. Это модное заигрывание с трактовками, бытующее в английской литературе 60х-70х годов. Фаулз, Даррелл, вот теперь и Мёрдок. Использовать один прием на протяжении двадцати романов, ну как не надоест-то! Все эти мыслишки об «искусстве» пошлы и приторны до невозможности. Неужели каждый англичанин будет вываливать на страницы своих опусов свои рассуждения о Шекспире? Ну сколько можно? Да еще и так поверхностно и глупо. Казалось бы, Джойс забил последний гвоздь в эту тему, а им всё мало. Давайте-ка еще пообсуждаем, был ли Уильям гомосексуалистом или нет. За одно упоминание Шекспира в романах я бы расстреливал. Потому что банально. А этот никчемный психоанализ, полноправный элемент поп-культуры 20 века, как же без него? Один венский шарлатан поднял неплохое состояние на этом, так поднимем и мы. Закидаем страницы терминами. (Фиксация, бессознательное, замещение...) Что еще? Маловато рефлексии главного героя? Вот вам еще экзистенциализма, не подавитесь. (Ага, суд чисто по Камю). Нет логики в действиях персонажей, не продуманы характеры? Так ведь это элемент абсурда. (Кафка с Беккетом бледнеют, их тошнит.) О чём роман? Как это о чём? Ни о чём, конечно же. Мы же не дураки, у нас тут постмодернистский текст. И под конец – вульгарный детективный прием. Ну, это мы для тех, кто попроще.

6. Поверхностные литературные критики, безусловно, накинутся на Айрис Мердок с нападками из разряда: «Вот, мол, очередной тест ни о чем». На самом деле, роман очень даже о чём. Помимо множества тем, мотивов, с которыми играет автор, вводя в заблуждение недалекого читателя, роман разрабатывает одну основную тему. Это предельно личный текст для Мёрдок. Ведь именно здесь и сейчас, после двух десятков лет писательской карьеры и почти полутора десятков написанных книг, автор наконец отважился поговорить о том, что его волнует, беспокоит, пугает. А пугает Мёрдок старость. Да, старость является основной темой и героем данного произведения. Мы видим, что основной проблемой героев является возраст. Об этом говорят все, начиная с Присциллы, которую бросил муж. Рэйчел, которую бьет муж. Кристиан, которая сама бросила двух мужей и лихорадочно убеждает себя, что может найти нового. Да и главный герой, Брэдли Пирсон, также рефлектирует из-за возраста. Он, как мужчина, боится не утраты привлекательности, а того, что недостаточно сделал в жизни, не выполнил основной жизненной цели. Почему он в качестве объекта любви выбирает именно Джулиан? Молоденькую, глупенькую девчонку. Только потому что она молода. Вот и всё. А Кристиан — нет. А Рэйчел — нет. А Айрис – нет.

Выбирайте, какая трактовка вам больше нравится. Перечень не является исчерпывающим.

Как много хороших слов сказано об этом романе. Жаль все портить. Но справедливость требует того (где-то здесь подразумевалась ирония).

По поводу романа не о чем. Собственно, а о чем все искусство? Смыслов хотите? Читайте философов. Лично я жду истории. Хорошие истории.

А завязка здесь восхитительна! Одна идея подобной профессии много стоит. Сам персонаж создан детально, кропотливо и абсолютно реален. В тоже время на него периодически наплывают сюрриалистические фантазмы. Просто блеск.

Теперь сразу о минусах. Слишком много быта. Меня всегда дико раздражало, кода автор уделяет много внимания скучным, ненужным и неинтересным вещам. Взаимоотношения главного героя с отцом – одни из самых неприятных моментов. Вообще, избыток родственных уз портит, как мне кажется, впечатление от романа. Тимофеевы, Доброхотовы – зачем нужны все эти люди?

Возможно, Мария Галина хотела сыграть на контрастах. Когда куча неясностей, непонятностей и в то же время все так жизненно и правдиво. Но почему нужно акцентироваться именно на этом? Не спорю, эмоции все это вызывает (раздражение, как минимум), но идет ли все это на пользу произведению?

Но что мы видим в конце? Госпожа Галина выруливает текст на скользкую, извивающуюся тропу нарративизма. Обратите внимание на одну из последних фраз: «Рогнеда, сказал я темному небу и темной реке, нашего мира нет. Может, его никогда не было. Слишком много совпадений, слишком много неслучайностей… слишком много игры. Рогнеда, не может быть одного для всех мира, где тебе подсовывают несовпадающие версии происходящего. Где все связаны со всеми. То, что мы видим, — лишь собственные наши тени, растущие, укорачивающиеся… сливающиеся, делящиеся… Если я захочу, чтобы ты была, ты ведь, наверное, будешь? Здесь, в небесной Агарте, или в небесном Асгарде, что в общем, одно и то же, нет ни времени, ни пространства, но есть возможность, а значит, есть надежда».

И вот здесь замыслы автора становятся ясны. Но по какой-то неведомой мне причине читатели долго, натужно пытаются втиснуть этот роман в рамки того или иного жанра. фантастика, мистика, маг.реализм? Забудьте. Перед нами чистой воды постмоденистский текст со всеми вытекающими. Научная статья в конце – всего лишь обманка. Попытка повести читателя все дальше и дальше по ложному пути логического разъяснения происходящего. И таких обманок в тексте ух как много.

Таким образом, когда многие отзывающиеся говорят о некой «оборванности» или «незавершенности» произведения, ошибаются. Автор заранее заготовил эту фразу и знал, что на ней-то все и закончится. Более того, ради нее все и затевалось. Все линии срослись. Но вы же, наверное, хотели, чтоб все объяснили? Счастливый финал и мораль в конце? Не дождетесь!

Это отзыв – психотерапия. Прочитав около месяца назад данный, с позволения сказать, роман, я не могу успокоиться. Желчь так и лезет изнутри, так что прошу заранее прощения у тех людей, которым книга понравилась.

Начну издалека. Сергей Лукьяненко – любимый писатель моего детства. Я читал его с 13 лет. И первым прочитанным романом у него был Ночной Дозор. Это я так, чтобы расставить все точки.

Периодически заглядываю в его ЖЖ. Прошлой весной, когда он в одном из своих постов впервые заявил о том, что выйдет очередная часть дозорной эпопеи, я прыгал от радости вокруг компьютера. Хоть это и не самые любимые у меня его романы, тем не менее, я жаждал продолжения.

Когда Новый Дозор вышел в комментариях к посту автора, сообщающего об огромном количестве вариантов оплаты книги (и ни слова о ее содержании), один юзер написал: «Это не пейсатель исписался. Это читатель учитался».

А, может быть, действительно, читатели обнаглели? С какой это стати они ждут каждый раз шедевра? Шедевров на вас не напасешься, читатели. Ведь сказано же вам: «Дозоры хорошо продаются». А значит – будет еще. И еще. И еще.

Так вот, друзья. Все мы знаем о событиях, происходивших (и продолжающих происходить) с декабря 2011 года на улицах Москвы (и немного в других городах). Большинство (те, кто также как и я временами заглядывают к автору в блог), в курсе его позиции относительно этого (он довольно много и часто писал о том, что поддерживает действующую власть и не хочет перемен). Я это все к чему? Бог с ним, пусть поддерживает кого угодно. Он – гражданин России. Это его право. Но зачем, скажите мне, такое большое внимание уделять этому в художественном произведении?

У меня вообще сложилось ощущение, будто это и не роман вовсе, а обрывки из его постов, кое-как склеенные в неуклюжий сюжет. Текст наводняют какие-то неуклюжие шуточки, вроде: «вампир с болотной площади», «хватит кормить сумрак» и т.д. То ли автор хотел сыграть на поле Пелевина, то ли еще чего, но вышла полная лажа. Это не смешно. Это даже не грустно. Это пошло.

Сюжет. Он настолько невменяем, что даже задумываешься. А действительно, как сказал предыдущих рецензентов, «как можно было писать такое полтора года?» Какие к черту тигры? Какие пророки? Почему раньше о них не говорилось ни слова? Полкниги автор намекал на то, что «вы не подумайте, иные тоже верят в бога». Такое ощущение, что на него кто-то из попов наехал. Тут мы, значит, пошутим про «обучающие фильмы» Бекмамбетова, тут про часовые пояса. А еще, внезапно, у всех сотрудников – неиссякаемый запас наличности на счетах. Ну конечно, куда им, честным, тратить.

Вообще все это напоминает четвертую часть пиратов Карибского моря. Сделаем кое-как, все равно проглотят. Только здесь, вместо Джонни, сам Лукьяненко, который давно превратился в бренд. И не брезгует им торговать. То на обложке у Кивинова засветится, то ради «мелкого дозора» (который, действительно, мелковат), весь сборник купят. Да что ходить за примерами, и этот роман был распродан по частям.

Герои тоже ходульными стали.

Гесер. Как-то странно поглупел.

Светлана. Что она, вообще, делала все повествование? Где этот персонаж?

Арина. Ей необходимо лечение. На лицо маниакально-депрессивный психоз отягощенный бредовыми идеями.

Надя. Все никак не вырастет.

Антон. Тоже никак не вырастет.

А вот Завулон – в своем амплуа. Только вот появился всего раз.

Конец просто нелеп. Я чуть не разбил голову о стену.

Задумываться над «глубокими мыслями»? Увы, писатель не из таковских. Может, в юности я чего-то и находил, но сейчас уже, разумеется, нет. Пожалуй, пора заканчивать его читать. Всему свое время.

А этот отзыв я посвящаю Иммануилу Канту.

Долгое время я не позволял себе отписываться по поводу романа, поскольку чувствовал, что все еще нахожусь под влиянием той идеологии, которую удалось вложить госпоже Рэнд в мой юный, неокрепший организм.

Что я имею в виду? Нетрудно осознать какие задачи выполняет это произведение. Атлант – чистой воды агитка, созданная с целью продвижения идеологии либертарианства и так называемого объективизма. Существует даже специальное учреждение, которое занимается пропагандой «наследия» данного автора.

Не знаю как вам, а меня всегда раздражали художественные произведения (книги, кино, музыка – не имеет значения), призванные решать сугубо прикладные, если угодно задачи. Патриотизация населения, назовем это так. Причем не важно, какая страна и с какой целью этим занимается. В США эти задачи выполнял, к примеру, супергерой «Капитан Америка». Боролся с фашистской и коммунистической угрозами, так сказать.

«Атлант расправил плечи» — своего рода Капитан Америка для более интеллектуального слоя населения, предпочитающего настоящую литературу комиксам.

Почему роман такой длинный? Более тысячи страниц. Читая, я постоянно задавался вопросом, ну зачем, зачем так растягивать? Предположу, что это своего рода прием, позволяющий снова и снова вдалбливать в читателя одни и те же идеи.

Я не буду говорить, насколько полезна или вредна философия «разумного эгоизма». Это предмет совершенно другого разговора и в рамках небольшого отзыва мне бы не хотелось развенчивать или напротив, восхвалять, данное мировоззрение. Хочется все-таки сосредоточиться на художественных особенностях романа.

Мы видим, что на этом поле автор использует приемы нечистые, непозволительные для большой литературы. Пошлейшая романтическая линия, охватывающая главную героиню и ее многочисленных мужчин, годится для сентиментальных дамских романов, издаваемых только в мягкой обложке и на газетной бумаге. А говорить о том, что автор – женщина, следовательно, для нее естественно так писать, мягко скажем, нечестно. Для литературы середины 20 века подобная сентиментальность просто вульгарна.

Еще один запрещенный прием – абсолютная черно-белость персонажей. Совершенно ходульные, неживые, они созданы, чтобы выполнить каждый свою задачу. С одной стороны – благородные, великие капиталисты, которые хороши абсолютно во всем. С другой – гадкие, лживые, двуличные социалисты-грабители. Таких людей просто не бывает. Это все выглядит лживо, дёшево.

Данный роман токсичен. Неподготовленный читатель, нахватавшись идей, которые так щедро разбрасывала госпожа Розенбаум, может сделать выводы примерно следующие:

1. Единственный показатель человеческого величия – умение делать деньги. Нужно быть богатым, продаваемым во всех смыслах. (К примеру, если у тебя небольшие тиражи – значит ты плохой, негодный писатель).

2. Эгоизм – единственный разумный выбор среди всех возможных. В любой ситуации лучше быть эгоистом.

3. Любить нужно только за что-то. Больше прагматизма. Объясни человеку конкретно, за что ты его любишь.

4. Искусство должно осуществлять конкретные практические задачи. Не должно быть искусства ради искусства.

5. Все люди либо плохие, либо хорошие. Третьего не дано.

Список продолжите сами.

Недавно один мой приятель, который тоже читал этот роман, выдвинул следующий тезис: «Книга должна что-то давать человеку. Либо мысли, либо эмоции». Так вот, если подходить с этой позиции, с позиции полезности, то тогда, разумеется, роман хороший, в нем определенно есть над чем поразмыслить. Поскольку это своего рода манифест капитализма, то можно взять вагон цитат, которые чуть-чуть не лозунги.

Лично я придерживаюсь другой позиции. Произведение искусства (в том числе и настоящая литература) не должно нисходить до подобных вещей.

«Искусство бесполезно. В этом его главная ценность». (с) Оскар Уайлд.

А совмещать искусство с разумом – просто кощунство. Оно не оценивается с позиций логики. Поскольку нет и не может быть здесь никаких объективных критериев.

«Благорасположение к прекрасному есть единственное незаинтересованное и свободное, ибо оно не вызывается интересом – ни интересом чувств, ни интересом разума». (с) Иммануил Кант.

Писатель просто не может создать произведение искусства, если перед ним лежат задачи практические. Именно поэтому данный опус я не могу в полной мере оценивать как роман. Назовем его философским трактатом с побочным сюжетом.

И напоследок. То, что это произведение находится в списке бестселлеров в США, лишний раз доказывает, что их «министерство пропаганды» прекрасно справляется со своими задачами.

В принципе, этот отзыв универсален и подходит для любого романа Паланика. Но поскольку крайним из прочитанных мной был «Невидимки», то пусть он здесь постоит.

Такое ощущение, что Чак поставил себе задачу: каждые сорок страниц ему необходимо удивлять. Текст (и читатель вместе с ним), примерно с одинаковой частотой, выполняет сложное гимнастическое упражнение, совершает невероятный кульбит, в результате которого, читатель оказывается совершенно в другом месте. Вернее, место то же, но глазу открываются картины, которые просто не могли оставаться незамеченными. Будто они были закрыты плотным покровом. Но, по какой-то неведомой причине, автору вздумалось именно сейчас поднять этот занавес.

Как триллер, роман соответствует законам жанра. Жестокость, доходящая до нелепости, соседствует с вполне себе нигилистическими размышлениями о полном экзистенциальном поражении всего человечества в целом.

«Мы заключены в тиски нашей культуры и укоренившегося в сознании представления о том, как человек должен жить на этой планете. Человек с мозгом, двумя руками и ногами. Мы настолько к этому привязаны, что любой путь выхода из этой ловушки окажется новой ловушкой. Все, чего бы мы ни хотели, нас научили хотеть»

Я продолжаю читать.

Я продолжаю читать.

Я продолжаю читать.

Но как и все софизмы, эти откровения кажутся истиной лишь при беглом осмотре. Вглядевшись, мы понимаем, что подобные конструкции не имеют смысла. Ну вот зачем, скажите мне, искать выхода из этой так называемой ловушки? Да и что, собственно, подразумевается под ловушкой? Тело? Ну, увы, эту оболочку покинуть мы не можем. Засилье материальных ценностей? Так мы в любой момент можем их отвергнуть. Опять же, не полностью. А не то вновь попадемся в ловушку Тайлера.

«Добейся того, чего не желаешь. Найди ценное в бесполезном. Рассмотри добро в том, что весь мир называет злом». Но имеет ли это смысл? Либо это просто позерский бунт ради бунта? Да, ценности нужно взвешивать самостоятельно, но не идти же все время от противного».

Задаешься вопросом, а честен ли автор? Действительно ли это его позиция или он нагло паразитирует на максимализме своих молодых читателей?

Я перелистываю страницу.

Я перелистываю страницу.

Я перелистываю страницу.

«Теперь я осознаю, что именно ненавижу в Эви. То, что она безбожно тщеславная, глупая и поверхностная. А особенно то, что я точно такая же. Выходит, больше всего на свете я ненавижу себя. А потому и всех окружающих».

Все герои Паланика очень похожи. Это несчастные, аутичные люди, страдающие преимущественно от собственной дурости. Интересно было бы собрать вместе весь этот паноптикум и посмотреть, как сложатся отношения между ними. А, может быть, они – один человек, живущий в разных декорациях?

Второстепенные персонажи тоже один фееричней другого. За ними интересно наблюдать и от такого скопления фриков мир вокруг почему-то становится таким естественным, органичным.

Назвать роман глупым было бы неверно. Но и шибко умным он не является. Стоит учесть, что это, ко всему прочему, еще и дебют. Позже приемы отшлифуются, вопросы возьмутся масштабнее. А пока… Исповедь ли это? Я не знаю. В конце есть какая-никакая мораль. Причем не притянутая за уши, а вполне себе органичная. Я охотно верю, что главная героиня все-таки нашла выход из той чудовищной ситуации, в которую себя поместила.

«Каждый из присутствующих здесь считает, что история эта именно о нем. То же самое можно сказать и о любом другом человеке планеты».

Может быть, я еще чересчур мало знаком с творчеством Писателя, но эта вещица просто шедевральна. Павич определенно из тех писателей, у которых что ни фраза, то вкуснятина. «Писатель, который умнее своих историй, ошибся в выборе профессии».

А когда один из героев произносит: «Давай позовем сюда читателя этого рассказа», я уже не знал, как дальше себя вести. Ощущение такое, будто сейчас зазвонит телефон и меня действительно пригласят в рассказ.

Но мой любимый момент, когда героиня рассказа по имени Лена спрашивает читателя о том, как поживают люди в реальном мире. Ответ напишу целиком.

А как вам эта ее ответ: «Не возвращайся туда. Оставайся у меня ночевать. Здесь, в моем рассказе, ты в безопасности».

Слов нет. Я влюблен в этот рассказ.

О вреде простых метафор.

Когда писатель берет какой-то один примитивный образ, сравнение и на нем стоит все повествование, из этого вряд ли выйдет что-то сильное, великое. Произведение, которое хочется читать и перечитывать в любом возрасте. Чтобы это получилось, помимо неимоверного таланта нужно еще и везение. А профессионалу на везение рассчитывать как-то не с руки. Так что, если ты не Лев Толстой, (а Ричард Бах далеко не Лев) то будь любезен, усложняй.

Объясню свою негативную позицию. Когда читаю напыщенные вирши, вроде: «Цель жизни — поиск совершенства, а задача каждого из нас — максимально приблизить его проявление в самом себе, в собственном состоянии и образе действия», меня просто выворачивает наизнанку. Мне горько и больно от того, что эта коэльщина может всерьез нравиться взрослому, начитанному человеку. Что значит приблизить совершенство в образе действия? Наглое, бесстыдное пустословие с претензией на какую-то философию. Этак у нас теперь каждый бумагомаратель — философ? Достаточно придумать бессмыслицу покрасивше, так чтобы издалека казалась умной, и все — классик.

Может быть, это произведение рассчитано исключительно на детей и школьников среднего возраста? Тогда все мое словоблудие здесь не к чему и я замолкаю. Если же нет и автор хотел воздействовать словом еще и на взрослую половозрелую аудиторию, то увы.

Чайки тут, видите ли, у них летают просто так.

Но в этот раз я поступлюсь своими принципами и напишу Настоящий Положительный Отзыв. Расскажу, о том, какой мудрый же все-таки писатель Герман Гессе, какой потрясающий стилист и тонкий психолог. Как точно и метко он рубит словом, аки топором по шеям читателей.

Упомяну тот факт, что данная история вовсе не надумана, не высосана из пальца. О нет. Она выстрадана самим автором. Ведь это он — настоящий Степной Волк. Одиночка, ищущий родственную душу среди пошлости и мрази.

Обязательно расскажу о том, какой глубокий нравственный посыл дает нам этот роман. И о том, сколько пищи для ума можно взять из книг Гессе.

А также надо не забыть высказаться о многослойности и многогранности. Ведь внутри романа вы найдете: введение от издателя, дневник Гарри Геллера, трактат о степном волке, пару стихотворений, беседы с Гёте и Моцартом и множество фантасмагорических экшен-сцен.

Да, этот автор определенно из тех, кто «и уму и сердцу». Читайте, читайте его! И любите друг друга, степные волки! И спать с девушками не забывайте.

Каждый раз, когда берусь за Кафку, меня одолевает дикая тоска. Право, не знаю, заслуга это или недостаток. Кто-нибудь наверняка вскрикнет: «Да что ты мелешь! Ведь это главная черта его творчества. Ведь он болел! Ведь он страдал! Ведь он еврей, в конце-концов! Прости меня, господи..»

Ну скучно, ну и ладно. Благо, в 20 веке полно скучных писателей. Не в этом дело. Я еще один странный симптом обнаружил. Раздражение. Да, меня бесят все эти страдания, которые автор, словно помои, выливает на беззащитного читателя. Ей богу, я начинаю чесаться! Дикий зуд распространяется по всему моему телу.

А этот рефлексирующий интеллектуал все ноет и ноет про одно и то же. О том, какие люди свиньи и как ему одиноко и тошно среди них. Самое главное, что и убеждать давно никого не надо. Все со всем согласны. Вот только привлекательней его нытье не становится.

Я, конечно, допускаю, что в начале века весь этот «абсурд» еще мог кого-нибудь шокировать. Но как может это впечатлять кого-то сейчас? Неужели нужно вечно падать в ноги мертвым классикам, просто потому, что они давно умерли? До каких пор делать скидку романам, рассказам, не важно, ссылаясь на дату написания?

Все это пахнет тухлым раболепием и конформизмом. Некоторые даже оценки ставить стесняются. Мол, кто я такой перед этим Маэстро.

Касаемо сюжета. Этот сюрреалистический бред про жука — всего лишь декорация. Мертвая, картонная. О том, в какое щекотливое положение попал главный герой, быстренько забываешь. Ведь коварный Кафка это использует это всего лишь в качестве приманки, коими он регулярно пользовался в своих корыстных целях. В каких? Ну как же.. Рассказать вам, читатели, о том, как все обрыдло и опостылело.

*понурив голову, давлю зевок*

Стивен Кинг из тех писателей, по книгам которых получаются замечательные киноленты. Чистоганом же он довольно пресный. Скучный, тусклый, если не сказать бедный, язык, много ненужных подробностей, будто намеренно увеличивает объем. Это что касаемо слога.

Если же говорить о сюжете, то фильм превзошел рассказ в разы. Поскольку я сначала посмотрел, потом прочитал, то слегка (хотя что там слегка, очень сильно) разочаровался. И, честно говоря, не понимаю, за что ему ставят такие высокие оценки. Страшно не было совсем. Я все ждал «ну когда же, когда бояться». А тут раз — и все кончилось. Характеры не раскрыты. Опять же, в отличие от фильма, в которым мы прекрасно понимаем, зачем и почему главный герой занимается подобными вещами. Да и закончен он как-то неправильно, не по-настоящему.

А если учесть, что рассказ был написан как бы на спор с читателями, начатый в книге название которой умельцы перевели на русский как: «Как писать книги». Мол, вот я вам рассказал как надо и щас по всем канонам сбацаю. Но в середине то ли автору стало лень, то ли он зажлобился и решил, что «такую корову лучше продаст отдельно» и оставил полрассказа. А целиком он был опубликован позже в сборнике «Все предельно». Так вот, это шов между двумя частями по какой-то неведомой причине очень заметен.

Я думаю тут дело в том, что автор втемяшил себе идею, что показатель успешности писателя — продаваемость. Поэтому большинство его вещей написаны «на отвали, издатель». Он в них не вкладывает никакого мессаджа. Раньше, может и вкладывал, но с учетом количества написанного, хочешь не хочешь, но кончится возможность что-либо вложить. Отсюда и самоповторы. Отсюда и писатели в главной роли.

В своей автобиографичной «Как писать книги» он искренне удивляется, почему писатели так мало работают. Ведь он, такой д'Артаньян, делает это постоянно. Но ведь если писатель молчит, это вовсе не значит, что он не работает. Он просто готовится к тому, чтобы громко сказать. Кроме искусства писать нужно владеть еще и искусством не писать.

Долго думал, что же не так. И вот, наконец, сформулировал перечень претензий к Мураками-сан.

1) Он очень американский. Американская культура звучит во всех его книгах. Что я имею в виду? Бесконечные упоминания различных музыкальных групп, известных и не очень писателей, и прочее. Все понимаю, человеку нравится джаз. Ничего не имею против. Но зачем постоянно вставлять это во все свои книги?

2) Продолжая тему американщины, вот что хотел сказать. Поскольку одно другим вытесняется, как следствие напрочь отсутствует японская эстетика. Зачем мне читать японского писателя, который пишет об Америке? Я лучше почитаю американского. Тот напишет честнее и ярче.

3) Секс. Его очень много. Даже не самого описания процесса, а внимания половым органам. Это неприятно читать. Я могу понять и принять, это у каких-нибудь контркультурных писателей, (Того же Паланика или однофамильца Рю). Но здесь это, как правило, не к месту.

4) Пиво. Главные герои постоянно его пьют. Я, конечно, все понимаю, пиши о том, что знаешь и все такое. Но. Сколько же можно про одно и то же?

Что еще? Этот роман очень скучный. в нем практически ничего не происходит. Герои пьют и разговаривают о членах. Да и язык довольно примитивный. Хотя тут я допускаю, что это огрехи перевода.

Ну не знаю. Читать эти совершенно незрелые, напыщенные вирши было немножечко утомительно. Хотя, опять же, образец качественной литературы. А про наркотики так до сих пор никто не пишет. Все эти ваши так называемые альтернативные писатели по какой-то неведомой причине возомнили, будто бы писать про грязь нужно грязно. Вот если бы Берроуз владел словом так, как владел им Агеев, то цены бы ему не было.

С другой стороны, про кокаин здесь совсем чуточку. Довольно поверхностно. Очень грамотный маркетинговый ход — назвать роман подобным именем. Пусть читатели судорожно листают страницы, (ну когда же, когда?) а мы три четверти книги забьем сопливыми школьными интригами.

Вообще, роман весь состоит из каких-то кусков, которые автор не захотел (не поверю, что не смог) крепко склеить. Про целевую аудиторию в соседнем отзыве верно подметили. Роман рассказывает про наш аналог бит-поколения. Правда, у нашего вовсе не было ни гражданского протеста, ни каких-нибудь идеалов, типа свободы или еще чего. Оно просто маялось бездельем. Хотя, подонки рождались во все времена и во всех странах. От этого мы не застрахованы.

Но, все же, будем европейцами. Проза хорошая.

В одном из предыдущих отзывов говорилось о том, что Берроуз здесь не расставляет акценты относимо наркотиков. За он или против. Почему так? Мне кажется, у него и вовсе нет на этот счет конкретной позиции. Есть — вмажусь, нет — ну и ладно. Вот и весть роман такой. Обыденный. Нет никаких красок, все серое. Спокойное, безразличное повествование. Невнятная история, которую он рассказывает не понятно зачем и не понятно для кого.

Хотя нет, все предельно понятно.

1. Зачем? Ради денег, разумеется. Ну и ради славы, популярности и т.д. Хочется человеку слыть писателем — да пожалуйста.

2 Для кого? Свою целевую аудиторию эти горе-авторы, ничтоже сумняшеся, назвали бит-поколением. И начали для них варганить разные вкусняшки, наркотические и не очень.

Я ничуть не против, если это кому-то нужно. (А, судя по популярности, так и есть). Но в чем прелесть подобной писанины я понять не могу.

Сакраментальная фраза в аннотации: «Из-за понятности текста, этот роман является самым читаемым произведением Берроуза». Соль в том, что как только автор перестает эпатировать этой своей нарезкой, которую читать просто невозможно, становится ясно, что таланта у него маловато.

Как проницательно написали про этот роман на луркморе, замечательный образчик того, как быдло превращается в небыдло. Со всеми вытекающими. Этим все сказано. И принципе можно ничего не добавлять. Но.

Казалось бы, довольно тривиальная история. Обычный парень, моряк, влюбляется в девушку и все заверте.. Естественно, ох хочет ее охомутать.

То, как он это делает, заслуживает истинного уважения. Здесь мне хочется провести параллель с романом Джона Фаулза «Коллекционер». Казалось бы, куда уж проще просто взять под мышку эту девку, запереть и держать там, пока не залюбит. И, в принципе, Иден мог бы поступить также. Да, конечно же, можно допустить, будто ему не подфартило и не было возможности. И тем не менее.

Далее начинается джеклондовщина (по аналогии с хэмингуэевщиной). То бишь показана вся мощь человеского духа. Только, в отличие от прочих сюжетов Лондона, самореализовывается герой в несколько другой сфере. В писательстве. Здесь явно прослеживается автобиографичная история, что добавляет силы роману. Джек знает, о чем говорит.

То, как можно, находясь в полуобморочном состоянии, ожидать ответа от издательств, попутно продолжая писать. Здесь почти как у Кнута в « Голоде». Разве что Иден как герой поадекватнее будет. Он хочет быть продаваемым. Хочет жить за счет писательства.

Пропорционально количеству процитанных книг, растет у него и чувство собственной важности. Ему, видите ли , уже претит не только физическая работа, но и общение с прежними корешами. «Лучше быть бродягой, чем вьючным животным», говорит он, бросая каторжную работу. В отличие от героев романа Айн Рэнд «Атлант расправил плечи», считающими, что «Не бывает дрянных работ. Бывают только дрянные люди, которые не хотят работать».

Тоже позиция, могу его понять.

Но, добившись цели, он получает неожиданный результат. Его начинает тошнить и от всех этих псевдоинтеллектуалов, которых аньше боготворил. Все потому, что он начинает видеть всю их фальшивость, ненастящесть, псевдость. И девушка оказывается такой же. «Умножая познанье»... Конец очевиден.

Да, Лондон местами утрирует, показывая, будто совершенно неграмотный человек может за пару лет пройти не просто университетский курс философии, но и сам начать писать трактаты, становящиеся откровением. Но мы же все-таки имеем дело с художественным произведением. Баланс между динамикой и смыловой нагрузкой соблюден.

Вот тут говорят, что обсуждать сюжет книги негоже и вообще не комильфо. А вот я бы обсудил. Поскольку больше обсудить в ней нечего. Одна мысль, которую автор, стараясь не расплескать, пронес через всю книгу. Для романа в 350 страниц это, прямо скажем, маловато. Чем же забиты они? А все просто. Подставляйте любой провинциальный и не очень городок, расскажите с кем и как туда приехали и все.

Да, возможно, если бы я был американцем, мне было бы интереснее читать про это, но. Оценивать роман с позиций литературности просто смешно. Примитивный язык, скучные диалоги и проч.

Нетрудно понять, что от худ. литературы требуется наличие интересного сюжета и качественной прозы. Остальное — от лукавого. Если какой-то из этих пунктов превалирует, другим можно пренебречь в определенных пределах. Здесь ни того, ни другого.

Что ж, какое поколение, такая и библия.

Как же я люблю подобные вещи. Просто красивая, тонкая, нетривиальная история. Скорее мелодия, нежели рассказ. Это без зазрения совести можно назвать искусством в чистом виде, не разбавленным моральными нравоучениями и прочим балластом. Мне безумно нравится конец.

У некоторых человеческих поступков просто нет никакого смысла. А совершаются они только лишь потому, что люди хотят их совершить. Лорд Мерчинсон наверняка на протяжении многих месяцев терзался мыслью о том, зачем же леди Элрой ходила в тот дом. Продумал множество мотивов, движущих ею, один мрачнее другого. А оказалось, что девушка просто любит тайны. Что же ей делать, если жизнь настолько прозаична и пресна?

Нежная, трогательная история. Увлекает своей атмосферой с первого дубля. Разумеется, как не упомянуть Уайлдовский юмор. Особенно национальный вопрос. Тонко и метко он высмеивает американцев и англичан. Извечный конфликт не отдельных представителей, но архетипов.

В процессе чтения всплывали кадры из мультфильма, который, выходит намертво отложился в моем бессознательно. По случаю надо пересмотреть.

В этой сказке в глаза бросается противоречивость творчества Уайлда. С одной стороны, значит, мы отрицаем морализаторскую роль искусства, с другой мы исключительно на основе оной пишем рассказы.

Что-то здесь не так определенно. Боюсь, что где-то г-н писатель нас обманывает и пишет неискренне. Причем, судя его биографии, обманывает он нас здесь и сейчас.

Ладно, пусть он писал подобные вещи своим деткам и читал на ночь им же

Стоит ли говорить о том, что Оскар Уайлд – великолепный стилист? По-моему, нет. Все это и так знают. Да и глупо ожидать чего-то обратного от такого апологета всего прекрасного. Всю свою не очень длинную жизнь он пел дифирамбы красоте. Причем, по словам современников, красоту генерировал преимущественно своим стилем жизни, и только потом с помощью литературы. Сейчас бы про него говорили бы что-то вроде: «продвигает мессадж красоты в массы».

Хотя, если честно, мне не хотелось бы, чтобы он жил в нашем, пошлом и мещанском, 21 веке. Он, так презиравший век 19, сейчас был бы каким-нибудь блоггером, или, упаси боже, стилистом, вроде Зверева. Пусть уж он остается в своем времени.

Ну да черт с ним, с Уалдом. Я же пишу отзыв о его романе. Если постараться не повторять те тонны слов, написанных до тебя, то быстро приходишь к выводу, что единственный способ достичь этого – ничего не писать. Поэтому, наплюем на все и будем повторяться.

Про художественные качества романа говорить ничего не буду – они на высшем уровне. В этом плане вспоминается одна из цитат лорда Генри: «Человека, называющего лопату лопатой, стоит заставить работать ею. Только на это он и годен». Так вот Оскар лопату называет какими угодно словами, только не лопатой.

Поговорим про внутренний посыл. Безусловно, Писатель вложил в роман свою философию жизни. Мы не сильно ошибемся, если назовем ее философией декаданса. Присутствуют все основные его черты: отрицание морали, одобрение эгоизма и любовь к эстетике.

Так вот, задуматься о том пути, по которому нас хочет отправить коварный Оскар, мы можем догадаться, что путь-то довольно скользкий. И опасный. И, скорее всего, приведет не туда. Слишком уж он превозносит красоту внешнюю. Вследствие чего приходит в упадок подлинная красота, красота внутренняя.

По его словам, тот, кто не признает внешнюю, человек недалекий и глупый. Но кем же тогда будет тот, кто не признает внутреннюю? А будет он простым обывателем. Теми 80 процентами, которые боготворят гедонизм и всеми щелями потребляют.

Я сейчас не пытаюсь доказать, будто красота – плохо. Она просто необязательна. Она не спасет мир. Но жертвоприношений она требует исправно.

С другой стороны, где она зарыта, эта красота? Разве ее можно выкопать на лице дорианов греев? Нет, поскольку понятие это не такое уж четкое и от эпохи к эпохе сильно разнится. Скорее уж красота находится в человеческом уме. Ну, не сама красота, а представление о ней, сформированное в трансперсональном бессознательном. О том, как она туда попадает, говорить не хочу. Ибо, когда начинаешь разбираться в этой теме, жизнь становится не мила.

Но вернемся к нашим дорианам. Вот кто-кто, а они мне не были никогда интересны. Следить за ужасающей своей бессмысленностью жизнью главного героя мне было откровенно скучно. Зато решительно доставляли афоризмы его друга, лорда Генри. Как уже говорилось, его можно растащить на цитаты. Что я, собственно, и делал.

Что касается недостатков романа. Помимо тупиковой, мебельной жизненной идеалогии, присутствовало также страниц десять лишнего текста, о том, персидскими коврами какого оттенка окружил себя г-н грей. Эти подробности, вполне органично вписывающиеся в финансовую декларацию, или, к примеру, в завещание, я благополучно пропускал.

Подытожим. Хороший, годный роман, но не без недостатков. Можно прочитать, а можно и не прочитать.

«Что было, то и будет; что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

Странное послевкусие после романа. Вроде бы все как положено, очередной «дивный новый мир» с всепобеждающим потреблением, телевизором во всю стену и рекламой зубной пасты изо всех щелей.

Долго я пытался осознать, что же меня больше всего коробит в повествовании. И, наконец, мне удалось сформулировать это. Грустно, когда человек довольствуется ролью обложки. И не важно, что под ней, «Экклезиаст» или какой-нибудь «Алхимик». Если главное, чем человек может похвастаться за свою жизнь, это пара заученных абзацев из книжки, то он зря прожил эту жизнь. Ибо она никчемна. И, разумеется, этому человек не может себе позволить считать, будто он лучше других. Тех, которые книг не читают.

Удивительно, каким снобизмом несет от этого Монтэга. Прочитав пару строк, он уже считает себя просто до невозможности крутым парнем. Однако, сотворил ли он хоть что-либо достойное за весь роман? Он – «пожарный». Только и делал, что уничтожал все на своем пути.

Впрочем, забудем о нем. У меня этот человек не вызвал ни капельки сочувствия, сопереживания… Да что там, вообще ничего не вызвал. Он – пустышка. Он не особенно отличается от своей жены и ее подруг. Банальный потребитель книжек.

Но есть в романе помимо никакого главного героя и другие проблемы. Например, весь этот культ Книги, возведенный в абсолют. Видимо, автор пытался в образ среднестатистической метафизической книги в вакууме вложить все то «разумное, доброе, вечное», что только существует в насквозь прогнившем и провонявшем мире. Вот только это не так.

И если даже предположить, что вдруг, ни с того, ни с сего, с завтрашнего дня телевидение, радио, прочие массмедиа во всем мире накроются медным тазом и все человечество быстренько возьмет в свои ручки заветные томики, то мир от этого не станет сладким в то же мгновенье. Сама по себе книга не вытянет бремя спасительницы человечества, какой бы шикарной она ни была.

А еще очень забавляет один интересный фактик. Почему автор наделил главного героя знанием именно «Экклезиаста»? Я люблю этот шедевр депрессивного пессимизма, но он не очень-то подходит на роль книги-спасителя человечества в данном контексте. Либо я не понял какой-то шибко сложенной метафоры, либо «Экклезиаст» идет в разрез всем рефлексии главного героя. «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все – суета и томление духа!»

Под конец же скажу вот что. Библия – не кладезь доброты и справедливости. Она не делает человека моральнее и чище. Это объект культа и кровавых жертвоприношений, которому поклоняются столетиями. Давно пора перестать вешать ярлык величия на этот сборник еврейских сказок и посмотреть правде в глаза. Банальщина.

P.S. Подумать только, книжка написана всего лишь на четыре года позже, чем «1984», а так сильно отстает. Оруэлл меня ошеломил и напугал. Брэдбери только лишь немножечко развлек. «451 по Фаренгейту», словно очередная вариация на тему: «а что, если?» До откровения, увы, не дотягивает. Как и сам Брэдбери. Не пророк, не мессия, не властитель дум, а так, массовик-затейник. Но, несмотря ни на что, некоторые его пророчества потихоньку сбываются. И за все это Рэю, конечно же, низкий поклон.

Уж сколько раз я зарекался читать классику фантастики! Слишком часто она меня разочаровывает. Оно и понятно: то, что в свое время было открытием, теперь кажется слишком простеньким и примитивным.

Значит, взял в руки «Солярис». Далее, дабы не тратить ваше время, я разделю свой отзыв на две части, краткую и пространную.

Если вкратце, то, как я и предполагал, оказалось скучно и нудно. Шесть баллов.

Если у вас есть время и вы по какой-то причине хотите его потратить на мой дурацкий, ничего не стоящий отзыв, то пожалуйста, останавливать вас не стану.

Ну, начнем сначала.

Главный герой, Крис Кельвин, психолог. Так вот, то ли он ну очень скверный психолог, то ли просто обманщик с купленным дипломом, но в книге он показывает чудеса феноменальной тупости и нелогичности своих поступков. Хотите аргументов? Загибайте пальцы, аки Фандорин.

Не может наладить общий язык с двумя другими работниками станции. Это раз.

Ни разу толком не объяснился со своей квазиженой. Это два.

Не может разобраться в собственных чувствах. Любит он неизвестное существо, созданное океаном и внешне похожее на свою жену, о котором ровным счетом ничего не знает? Или он все же скучает по своей жене и таким образом проецирует свою любовь на это создание? Это три.

Обладает неуравновешенным характером и склонен к суициду. Это четыре.

Совершает ошибки в построении логических умозаключений. Это я, в частности, про тот случай, когда он пытался выяснить, не галлюцинирует ли он случайно. Ну, помните, он еще высчитывал что-то на станционном калькуляторе. А то, что галлюцинацией может быть и калькуляторные расчеты, это наш профессиональный психолог осознать не в состоянии. Это пять.

Впрочем, ладно, что уж там. Остальные персонажи тоже не блещут умом. Вот ответьте мне, например, на вопрос, почему они все скрывали, кто именно к ним приходил? Что за тайна-то такая? Ну, или почему это совсем не скрывал Крис?

Вопросов много, но мне кажется, что вразумительных ответов ждать не от кого. Да и незачем. Автор хотел всего лишь задать вопросец человечеству, который его давно тревожил. Вот и задал. Почему-то именно в романном формате.

Сам Лем неоднократно проклинал Тарковского и Содерберга за то, что они на первый план поставили любовную линию. Меж тем, если разобраться, то в данном романе, кроме нее, ничего и нет.

О топорных диалогах и откровенно скучных описаниях на псевдонаучном языке я думаю, говорить не стоит. В общем, как я уже сказал, скучно и нудно. Откровение не случилось.

Недавно узнал, что в новом переводе роман называется «Ловец на хлебном поле». Очень позабавило. Правильно, то оно, конечно, правильно. Дословный перевод, как у промта. И со стишком коррелирует как надо. Но звучит все же ужасно нелепо.

Впрочем, Сэлинджер с ним, с названием. Попробую уяснить суть.

Читая отзывы, мой глаз зацепился за довольно нелестный эпитет по отношению к главгерою. Якобы он просто унылый нытик и все тут. Вот, мол, слушать его рассусоливания ужасно скучно. Он только и делает, что поливает грязью всех своих знакомых и проч. и проч.

Но постойте, господа и дамы, разве не в этом весь кайф? Неужели вас еще не пресытили все эти медово-сахарные герои произведений? Такие, чтоб прям взял и под венец? Вот вынь вам и положь этакого Д’артаньяна на блюде, да?

Другое дело, что в принципе ничего нового г-н Сэлинджер не придумал. Были и до него акулы пера. Некто Лермонтов, помнится, написал «Героя нашего времени». И вышло у него не в пример изящней и, как это, элегантней. И это не смотря на то, что и время уже не то, и герой уже не герой.

Автор же взял и все действо перевел в свое время. Видимо, герой времени Сэлинджера, это и есть Холден Колфилд шестнадцатилетний мизантроп. Который, кстати говоря, довольно близок моему сердцу. Ну, я его с собой ассоциирую, если кто не понял.

Одним словом, приятный пацан, что уж там. Только скучно мне все же слушать его бредни. Не нашел я той глубины, которую вот уже несколько десятилетий в этой книжке находят всякие там критики и прочий сброд. Я бы рад ее найти, да не могу.

Кроме разве что: «Полюбить мизантропа может только мизантроп».

Честно говоря, так и не понял, что собственно передо мной.

Если это так называемые мемуары (а именно это недвусмысленно подтверждает Харуки в самой книге), тогда откровенно слабые мемуары. Ну серьезно, кому интересно читать о достижениях в спорте писателя? Лично мне хотелось бы в автобиографической книге узнать о том, как создавались его сверхпопулярные произведения. Что побудило его тем или иным идеям в романах, откуда он черпает вдохновение. И, разумеется, побольше о писательстве. О самом процессе. Какие-нибудь секреты мастерства и проч. и проч.

Если же это всего лишь эссе на заданную тему (то бишь, о беге, плавании и велоспорте), то тогда все становится понятным. Но зачем в таком случае вводить в заблуждение читателей, периодически повторяя, что, мол, это мемуары и все тут?

По ходу повествования становится ясно, что бег – довольно значимая вещь в жизни Мураками. И читать про это, не скрою, занимательно и забавно. К тому же книга является неплохим мотиватором для того, чтобы начать самому заниматься данным занятием. В этом плане она, конечно, может кому-то помочь.

Но все у автора в этот раз как-то сбивчиво и неровно. Постоянные переходы от бега к плаванию, от плавания – к писательству и обратно, (причем, ни та, ни другая тема не раскрыта), порою сильно раздражает. Да и язык, честно говоря, оставляет желать лучшего. Слишком простоват и примитивен, что ли?

Средненько, даже очень.

Есть мнение, что целевая аудитория Коэльо это:

те, кто просто мало книг прочел;

те, кто никогда ранее не слыхивал ни магическом реализме как жанре, ни о Маркесе, Борхесе, Кортасаре и прочих столпах этого литературного веяния.

те, кто не любит, когда «многа букаф».

и, наконец, те, кто ориентируется на зазывные 130 миллионов, фигурирующие на каждой его, с позволения сказать, книжке.

Одним словом, потрясающий маркетинговый проект. Магический реализм, философия и учебник жизни для блондинок.

Этого автора читают 130 миллионов и презирают 1,5 миллиарда. Остальным — плевать.

Впервые мне главный герой был настолько неприятен. Это очень смелый ход, вести повествование от лица такой сволочи. Впрочем, не будем клеить ярлыки.

Хотя нет, без kleinya здесь не обойтись. Если продолжить разбирать личность главного действующего персонажа, нетрудно обнаружить тот факт, что автор попытался сделать его максимально неоднозначным. Мол, это не чистое зло. В нем есть и хорошие черты.

Итак, что же это за хорошие черты, благодаря которым мы могли бы позабыть все packosti и влюбиться в Алекса?

Первая, это так называемая любовь к классической музыке. Всю дорогу ГГ демонстрировал нам свой редкостный снобизм на счет своих музыкальных предпочтений. О том, как он любит Моцарта, Бетховена (особенно девятую) и презирает весь этот попсовый kal все мы помним. Но простите, можно ли это считать положительной чертой? Ведь, как я понимаю, для него музыка является дополнительным катализатором насилия и нетерпимости, презрения и другим людям, у которых вкусы попроще. Вы уже простили Алекса? Кстати, эту же странную особенность автор использует для того, чтобы читатели пожалели malchika. Ведь после операции он не может больше слушать Людвига Вана. Какая жалость…

Вторая, это умственное превосходство Алекса над своими koreshamy. Но была ли она, собственно? Или же он просто так думал? Лично я не нахожу ничего kayfovogo в этом. Не вижу в упор этой интеллектуальности. Karoche, снова мимо. Для меня ГГ полностью отрицателен, без малейшего просвета.

И только в конце книги нам становится ясно, что Алекс, наконец, стоит на пути к исправлению. Но пойдет ли он по этому пути? Или это всего лишь временная депрессия, и он повернет vzad? Чтобы было понятнее, переформулирую вопрос. Можно ли оправдать чудовищную жестокость nadsatim возрастом? Мы что, все в этом возрасте такие? Все совершаем одинаковые ошибки? А постарев, становимся хорошими? Опять же все?

Ну и главный вопрос, который поставил нам автор. Тот, что касается свободы воли. Можно ли такими методами исправлять людей? По мне, так они после уже и не люди вовсе, а так, voniuchie апельсины.

В общем, роман замечательный. А замечателен он потому, что дает много свежей pischi для ума. Причем, как говорится nena vyazcivo. Ну и конечно же, огромное спасибо автору за такой интересный yazick. Позабавил, что уж там!

Как становятся классиками? Давно пытаюсь понять этот феномен. Что нужно сделать такого, чтобы твои произведения читали лет так через сто? Или хотя бы не забыли сразу после твоей смерти.

«Нужно быть талантливым и все такое...» Скажете вы. Да, но как определить, что есть талант? Кто вправе навесить этот ярлык? Является ли талантом в литературе умения складать слова, так что выходило шибко красиво? Или помимо этого писатель должен еще и нести в массы то самое разумное, доброе, вечное? А может он просто может рассказать какую-нибудь относительно новую историю и хватит с него?

И вот еще вопрос вдогонку. Если учесть тот факт, что ни одной оригинальной мысли мы уже не можем сгенерировать, что все так или иначе было уже понято, сказано и написано. Нам же достаточно лишь ткнуть пальцем в понравившуюся мысль «Великих» и все. Так нет же. Мы тоже хотим транслировать окружающим свою философию. В том, что она исключительно наша мы не сомневаемся. Нам так хочется.

Вот взять к примеру Фицджеральда. -Он классик? -Да. -Великий? -Ну если классик, то определенно великий. Ведь его же читают до сих пор.

А если все же спросить наоборот. -Почему «Великого Гэтсби» читают до сих пор? -Так ведь это же шедевр великого классика.

Это какой-то уроборос получается. Считают великим, потому что до сих пор читают. До сих пор читают, потому что считают великим.

Замечательнейшая банальщина. Скука да и только.

Чувствую, как пафосно звучит эта фраза, аж самому дурно становится, но все же произнесу ее. Итак, у меня очень сложное и неоднозначное отношение к творчеству уважаемого Г.Г. Маркеса. А еще, да простят мне фанаты еще более напыщенный словесный пассаж, но я буквально насиловал себя Маркесом.

Мне не нравилось, а я читал. Назло самому себе. Было скучно, нудно, а порою даже до тошноты противно, но я дочитывал до конца. Так было до того, как я взял в руки «Сто лет одиночества».

Нет, я не полюбил Маркеса после этого романа. Но если я скажу, что книга меня совсем не зацепила, тоже слукавлю. В данном случае все вышло максимально неоднозначно. Я уже не могу, как после прочтения, к примеру, «Полковнику никто не пишет» или «Вспоминая моих грустных шлюх», открыто признать, что передо мной раздутый мыльный пузырь. Признать и смириться, ибо не мне вам говорить, как часто народ боготворит посредственность.

Черт, я опять не с того начинаю. А если все-таки начинать с начала, то роман меня зацепил. Настолько, что первые сто страниц я прочитал часа за три с диким восторгом и идиотской ухмылкой на лице. В глубине души я ликовал. Ну наконец-то! Наконец, я понял, за что все так любят Маркеса. Еще страниц через пятьдесят я откровенно начал скучать. Голову затопили мысли, вроде: «Ну, и когда же развитие сюжета?» или «Ну, и сколько там еще осталось до конца?».

Еще страниц через сорок роман начал мне жутко раздражать. Раздражать до жжения, до дрожи. Когда у меня зачесались руки, я решил отложить его подальше. Всю дальнейшую неделю я поглощал эту книгу с переменным успехом. Сегодня еле-еле заставлю себя прочитать страниц двадцать, завтра с удовольствием приму семьдесят.

Таких противоречивых чувств при чтении у меня еще не возникало. Как правило, понять свое отношение к читаемому я могу практически сразу. В данном случае я так и не сумел понять, что передо мной, очередная разрекламированная бульварщина, или все-таки шедевральное творение. Всю дорогу я мысленно передвигал ползунок с оценкой, с переменным успехом фиксируя его то на 5, то на 9.

А сейчас решил успокоиться и поставить 7. Я думаю, так будет правильно. Может, позже передвину.

P.S. Эта путаница, вызываемая повторяющимися именами потрясна! Она и раздражала, и развлекала меня. Приходилось постоянно выуживать из памяти клочки информации, дабы идентифицировать каждого Хосе Аркадио и Аурелиано из рода Буэндиа. Огромная благодарность автору за то, что заставлял мой мозг работать.

Скажу честно, прочитал этот рассказ, купившись на поэтическое название. Стоит ли упоминать, что названия всегда удавались Маркесу? Но, как оказалось, название — единственное, что мне понравилось. Все остальное — гламурные сопли с сахаром в духе Коэльо. Прочитав несколько творений автора нетрудно заметить, что в своих произведениях он слишком много внимания уделяет сексу, описанию половых органаов и прочей похабщине. Будто читаешь не живого классика, а сентиментальную прозу какой-нибудь женщины бальзаковского возраста, которую уже лет двадцать никто не жарит.

Приходишь к мысли, что либо у Маркеса какие-то проблемы в этом плане, либо же, напротив, слишком все хорошо. Но при любом варианте реальности читать совершенно неинтересно. Добивает же всю эту розовую тягомотину главный герой — имбецил, ненатуральную рефлексию которого мы вынуждены наблюдать.

В общем скучно, сопливо и пошло. Три слова полностью характеризуют сие творение.

Довольно легкая книжка. Ее именно хочется назвать книжкой, а не книгой. Но все-таки легкая не насколько, чтобы ничего не весить. Лично мне в ней удалось найти несколько свежих (может, и не новых, но свежих) тем для размышления. И, несмотря на нескладный сюжет и невразумительную концовку, книжка доставила мне приятные эмоции своим сказочным шармом и теплотой.

И, что самое главное, произведение получилось необычайно многослойным, таким, что увлекшись очередной занимательной историей этого карманного Воланда, ныряешь в нее с головой, забывая про основную сюжетную линию. Но, к сожалению, это является и минусом. Роман буквально распадается у тебя в руках на отдельные рассказики, нескладно склеенные вместе.

Брезгливо взяв книжку в руки, я попытался проглотить ее часика за два и приступить к чему-нибудь более значимому. Но не тут то было. Растянул эту нудятину на два вечера. Всю дорогу меня не покидало какое-то странное, чертовски неприятное ощущение, будто я копаюсь в грязном, вонючем стариковском нижнем белье. Не помню, когда в последний раз меня так сильно накрывало волной отвращения. Наверное, что-то похожее я испытывал, читая творения Буковски или Паланика.

Не могу я даже отзыв всерьез писать на эту повесть. Нечего о ней сказать. Мне кажется, это какая-то шутка. Может быть, Маркес просто проверял своих читателей на вшивость, мол, действительно ли они что-то смыслят в хорошей литературе или просто ведутся на имя раскрученного писателя?

Этот роман, как сейчас принято выражаться, знаковый в творчестве Евгения Замятина. Не будь его, мы бы вряд ли сейчас обсуждали этого писателя. Но не в этом дело.

А дело в том, что роман прародителем целого жанра в литературе — антиутопия. Я не берусь сравнивать «Три Главные Антиутопии» на предмет «кто круче», это просто не правильно. Хотя бы потому, что каждая из них вбирала в себя все лучшее из предыдущей. 20е «Мы» — 30е «О дивный новый мир»- 40е «1984». Между ними десятки лет — целая эпоха в мире литературы.

Причем роману «Мы» досталась самая тяжелая судьба. Он был рожден в стране, в которой ему было никак нельзя родиться. Чудом вышедший за рубежом он мгновенно стал популярным. А ведь он мог бы так и остаться лежать на пыльной полке. Только представьте, сколько всего мы тогда бы лишились.

Заметьте также тот факт, что Замятин стал своеобразным пророком появления тоталитарного общества. Это Джордж Оруэлл писал «актуалочку» по горячим событиям, а Замятин предвосхитил (люблю это слово) государство, в котором местоимение «я» просто неуместно.

Если говорить о моем мнении на счет этого произведения, то оно очень неоднозначно. Острый, стеклянный, режущий язык Замятина показался мне тяжеловатым, но все же очень стильным, отлично дополнял атмосферу этого стеклянного мира. Сюжет кажется мне слабеньким, но это с позиций сегодняшнего дня. Страха не было, было какое-то ощущение «ненастоящести», пустоты. Наверное, это из-за того, что все герои кажутся мне неживыми, роботами, которым просто некуда меняться, которым не будет нечего делать со свободой. Здесь действительно не осталось живых, кроме этих волосатых полу-обезьян, живущих в каменном веке и взбалмошной бабы, которой хочется поразвлекаться и цели которой всегда оправдывают средства. Вы же не думаете, что такие люди, как она лучше, чем такие, как Благодетель?

В Мире Оруэлла еще осталась хоть какая-то жизнь, поэтому он гораздо страшнее. А еще в «Мы» нет такого всепоглощающего контроля, есть шторки, за которыми можно укрыться, никто не старается уловить «мыслепреступление» на твоем лице, и пытки здесь, ну прямо скажем, детские. Короче, жить можно, но лучше не надо. Вот черт, ведь не хотел же их сравнивать, а волей-неволей тянет.

Болезнь под названием «душа», которой заразился главный герой принесла ему только муку, лишние переживания и фрустрации. На вопрос готов ли я променять свободу на тотальное, безграничное счастье я не готов дать однозначный ответ. Наверное, окажись я на месте Д-503, я бы тоже удалил себе фантазию. Потому что существовать в таком мире осознанно я бы не смог. Потому что разум должен победить.

Вы уж извините, я скуп на оценки. В целом семь. Как первооткрывателю.

Я разочарован.

Почему-то начал писать с конца. Сам не знаю почему. Наверное, все из-за того, что разочарование и являлось тем главным мотиватором, заставившим меня написать этот отзыв. Если бы мне эта повесть понравилась также как и всем другим читателям (оценка 8, 46 — это вам не шутка), я бы и время тратить не стал на эти мои жалкие излияния. Но здесь...

Впрочем, давайте-ка я разложу все симптомы по полочкам. Итак, каковы составляющие этого творения?

Во-первых, детективный сюжет. Давно не читал детективы, но мне почему-то кажется, что если рассматривать повесть как детектив, (а это примерно девяносто пять процентов всего действа) то он откровенно слабоват. Ну, не цепляет.

Во-вторых, интрига «погибшего альпиниста». Я ждал, что ее как-то интересно обыграют. Но нет, все оказалось предельно просто. Все по чуть-чуть пошутили и все тут. Что ж, ладно, едим дальше.

В-третьих, забавный Стругацковский юмор, который, конечно же, не может не радовать. В принципе, это та составляющая, которая в итоге спасла для меня всю повесть.

В-четвертых, загадка Брюн. И тут я ждал чего-то отменного. Я хотел, чтобы меня удивили. Ведь они же Мэтры, им по должности положено удивлять. Но и тут все просто.

В-пятых, вся эта катавасия с инопланетянами. Уж извините, но по другому это не назовешь. Ну слишком все просто, слишком навязчиво. Слишком. Если инопланетяне — главный номер программы, то зачем было афишировать все это с самого начала.

Да и финиш, мягко говоря, слабоват. А если говорить грубо, то привязали к слабому детективу фантастическую развязку «и делай с ней что хошь». Обычные терзания обычного «маленького человека». Прав я или виноват? «Тварь я дрожащая иль право имею?»

Если же рассуждать совсем прямолинейно, по поводу первого, преждевременного контакта, то тут тоже как-то никак. Не цепляет сам контакт.

С чего я начинал? Ах да, я разочарован. Для меня эта повесть — пустышка. Не вызвала бурю эмоций. Судя по оценкам, у кого-то вызвала. И это хорошо. Звиняйтэ за неудобный отзыв.

Начали за упокой, закончили отвратно. Я не понимаю всех восторженных отзывов на эту повесть. Лично мне она чужда. Чужда абсолютно, по всем параметрам. Неприятен главный герой, неприятна обстановка, неприятен скучный слог. Читал, надеясь на потрясающий конец, который спасет все унылое повествование.

Но нет. Слово «Дерьмо» забило последний гвоздь и одновременно с этим выразило мое отношение к произведению.

Вторичный сюжет, банальная тема апокалипсиса, не охваченная сегодня только самым ленивым фантастом. Все это сдобрено громкими брэндами, именами политиков и «звезд», благодаря коим и получила известность сия книжка. Также этому поспособствовал стандартный маркетинговый ход с неразглашением личности автора(ов). Припомним того же Виктора Олеговича, упомянутого всуе в этом безобразии. Плюс сырые диалоги, однообразное повествование, во время которого то и дело хочется крикнуть Станиславским «Не верю!»

Я удивляюсь тем людям, кто считает само произведение оригинальным и восхищаются им. Вспомните того же Zотова и сопоставьте. Идентичность, как говорится, налицо.

В общем, нет ничего нового и свежего. Сплошные посиделки с алкоголем, травой и прочими радостями жизни. В промежутке между употреблением всего этого дерьма обсасываются последние политические новости. Неприятно также удивило изменение некоторых имен-фамилий. К чему, например, этот каламбур с Прохоровым-Пороховым, когда на соседней странице открыто упомянуты Путин с Медведевым?

Искренне разочаровался. Очередное гламурное чтиво. Место автору на книжной полке между с Минаевым и упомянутым выше Zотовым. Ставлю не кол только потому, что доставило-таки пара моментов (Лужков, утонувший в проруби, Джонни Депп, танцующий под AC/DC).

P.S. Хотел еще что-то важное сказать, но понял, что уже многое из книги даже и не помню. А прочитал ее не далее, как вчера. Грустно, товарищи, грустно.