Все, о чем рассказывается в этой повести, можно описать двумя предложениями. Можно, впрочем, и одним — «Люди очень любят деньги и боятся боли». Однако, с таким лаконизмом немного сложно смаковать всю «взрослость» и провокационность своей прозы, поэтому автор растекается... нет, не хочу белочку обижать, поэтому растекается и всё тут.

Мы же не будем брать столь дурную привычку для образца подражания, поэтому — «Люди очень любят деньги и бояться боли, а Яцек Пекара очень любит писать про ББПЕ и играть на роялях».

Совершенно обычная и совершенно необязательная для основного повествования (на момент прочтения первой книги) история о том, как Мордимер Маддердин встретил своего верного Курноса. Обычно предыстории, написанные значительно позже opus magnum, к которому примыкают, выглядят в значительно степени более печально, но «Черные плащи...» планку держат — и унылы ровно настолько, насколько и основной материал. Единственный толк от этой истории — раскрывается, отчего Курнос такое [удалено самоцензурой]. Отчего [удалено самоцензурой] Мортимер Маддердин нам пока решительно неясно.

Ах да, ещё видет авторский рост — в 2006 году Пекара наконец-то смог придумать для своих злодеев мотивацию. Бледненькую, правда, немощную, да просто хреновую, честно говоря, но плохие парни разлива 2003 не мог похвастаться и такой.

Не рекомендую.

Регги я люблю не больше Нирваны, но андроида по имени Уэйлер оценил (и шерифа тоже, хоть и не сразу). Оценил и то, что пищу для ума автор заворачивает в экшн, хоть и чертовский немудреный. Подобная, впрочем, немудреность свойственна всему рассказу, и даже акцент на то, что слабая доля сильней — совершенно зря, на мой взгляд, подчеркнутый в финале — он тоже простоват, хоть и не лишен изюминки. Углубить бы всё это дело, сделать рельефней — глядишь, не так бросалась бы в глаза, что рассказ безнадежно опоздал. В 60-70-ые это было бы неплохо (разумеется, не у нас), в 80-ые — может быть, прокатило (и в Союзе, в том числе).

А вот когда на дворе 2012 год — робот-андроид и огромная огненная медуза, общающиеся на языке регги-ритмов выглядят жутким ретро. Другие времена — другая музыка. Урежьте нам modern melodic death.

Инди? на моей ФЛР?!

Впрочем, если даже Нирвана здесь от более old school'ных поклонников, это совершенно ничего не меняет. Ни Кобейна, ни Уму Турман (в любых её проявлениях) я не люблю, на гитаре не играю, на скейте или роликах... ну, сами понимаете. Тема подросткового одиночества и хипповских флэтов от меня тоже страшно далека, поэтому похвалить могу лишь одно — удачное сравнение людей со зданиями. Неплохая находка.

В остальном — рассказ для меня совершенно не интересен.

«Чёрт побери, я заплутала!» (с)

Знаю, что цитата неточная, но так она больше подходит. Ибо я тоже заплутал. Да, homo sum, humani nihil a me alienum puto. Вынужден разочаровать уважаемого Almeg'a — в финно-угорской мифологии я разбираюсь чуть более чем никак. Впрочем, даже если бы и разбирался, это особо не помогло. Ибо рассказ, как мнится мне — невеликому знатоку мифов финно-угров, не забывайте об этом! — распадается на две, практически не связанных между собой, части. Первая — мифологическая — возникновение мира и его последующее неизбежное разрушение. Вторая — собственно, история первой жены Пийто, «за исключительную мелочность прозванного Воробьем». Как эти истории взаимодействуют вместе, я, честно говоря, затрудняюсь определить. Да, понятно, что во владениях Воробьях маячит Конец света — то ли «для всех и сразу», то ли для его неудачной первой жены, которой вот-вот предстоит стать кем-то вроде местного Харона. Да, понятно, что лосось тоже не просто так поплавать вышел. Но... где связь? При чем здесь неотвязный мотив поедания (икры)? И почему новую жену Пийто зовут хозяйкой в доме Лоухидов, неужели владения Воробья — вся Похъела?

Слишком много вопросов, слишком мало — ответов. Поэтому на хороший рассказ это похоже так же как на ихтиологический трэш-эпос. Стоит читать с величайшей осторожностью, желательно под Donis, Zalvarinis или песни Вирги, держа под рукой томик Петрухина.

Приятный рассказ. Легкий, непринужденный. Нет той вымученности, свойственным некоторым конкурсным работам. Сюжет напоминает «Королевскую охоту» Юлии Остапенко (Твена-то я, каюсь, не читал), только «интеллигентней». Всё-таки не какие-то отморозки, а ученые, хоть и прикидывающиеся гробокопателями. Авторская «маскировка» вполне оправдана — названия вроде «Дневник ученого», «Дневник эмпата» или даже «Дневники антропологической экспедиции порфиронсных эмпатов» унылы и навевают совершенно дурацкие ассоциации.

Хотя вот лично мне жаль, что гробокопателей — настоящих, истинных — в рассказе не обнаружилось. Научные экспедиции для меня скучноваты, а вот трудовые отчеты расхитителей могил — самое то. В конце концов, никто не мешает главному герою писать свою монографию, будучи «чёрным археологом» — они тоже не бандиты с большой дороги (ну, не все). А так — не хватает эмоций.

Пока читал, вспоминал «В бой идут одни старики», Moon far Away и «Варшавскую мелодию» — всё-таки, Она чем-то неуловимо похожа на Гелену, только у Гелены руки теплые. Это из того, что чётко и уверенно. На самом краю брезжило ещё два образа — какой-то фильм, советский, про войну, где герой тоже постоянно брился (или я так запомнил) и... армянская, кажется, сказочка про — ну да — херувимов, чья суть «головка да крылышки», а задницы нет. А зачем им задница?

Точно так же — зачем этому рассказу фантастика? Как по мне, четкий, внятный и поддающийся классификации (о, какими чужими кажутся такие слова сейчас!) фантастический элемент только испортил бы всё. Нет уж, пускай читатель сам домысливает, были ли херувимы, были ли бог за облаками — или не было ничего, только ледяная вода и бритва? Для меня... нет, не скажу.

Да и так ли это важно? Важнее, что автор прошагал весь свой путь по тонкому канату — когда каждая фраза, каждое слово на максимуме напряжения, на максимуме эмоций. Для кого-то — упал и не единожды. Для меня — нет.

Херувимы за правым плечом?

Этот рассказ похож на одного из его... ну скажем так, персонажей. Вот только создавая своего собственного терафима, автор позабыл о главном — и мертвое осталось мертвым. Жаль, тем более, что все предпосылки стать если не хорошим, то неплохим точно, у нашего терафимчика были. Увы, удачный контраст «Париж — концлагерь» вышел совершенно неконтрастным — французская столица оказалась на диво блеклой (если продолжать авторскую аналогию с юбкой — застиранной), а концлагерь не вышел вообще. Автор, там, где людей режут — кровь брызжет. Так дайте нам кровь, дайте нам переживания! Сделайте так, чтобы нам стало жалко того паренька, которому сейчас голову отпилят только из-за того, что он не того происхождения. Ни черта же тут нет, ни следа эмоций — сухо, скупо. Сухие, скупые герои, которым важно только проговаривать свои реплики (даже не вникая в смысл — «Что там с дочкой? Ах, взорвали!»); сухой, скупой автор, которому кажется, что метафоры с цыганской юбкой хватит на весь рассказ. Ну так нечего удивляться, что читатель тоже скажет: «Эка невидаль!» и пойдет себе дальше.

Не хотите устраивать гуро? Хлопаетесь в обморок от вида кровь? Ну хоть лату на рукаве у Франца покажите.

В той же Википедии список фильмов о Холокосте включает более пятидесяти пунктов. Можно было хотя бы «Список Шиндлера» посмотреть. Да хотя бы мельком пролистать равенбрюкские сцены у Ветловской, коль уж о терафимах разговор (не говорю о более серьезных книгах). Всё, нужный эмоциональный настрой обеспечен. А то ведь, мощнейшие образы — и впустую. Это даже не из пушки по воробьям, это из «Тирпица» — по цикадам.

Сказать, что я удивился, увидев «Скинов…» Дмитрия Нестерова на Фантлабе, это значит, ничего не сказать. На самом деле, от такого зрелища челюсть моя со стуком улеглась на грудь – вообразить что-то более неподходящее для сайта о фантастике чем книга о жизни московских бритоголовых, мозг отказывался. Поэтому я долго ходил вокруг да около, не решаясь оставить отзыв, пока не подумал: «Какого чёрта?» У нас тут имеется Масодов, Сорокин, Мэттью Стокоу со своими «Коровами» и куча контркультурных поделок разной степени таланта в оранжевых обложках, так почему бы не уделить пару слов ультра-культурному Нестерову?

Я хотел бы поговорить об этой книге, не касаясь идеологии. Если нырять в идеологические бездны фашизма, нацизма или национал-социализма можно и не выплыть – такая это теперь Марианская впадина, не то, что раньше. Плюс, volens nolens вместе с идеологией и политикой мы зацепим такой ворох морально-этических проблем, что мало не покажется, а это тоже не есть хорошо. Поэтому разговор пойдёт только о книги Нестерова и о том, что там написано. Only, так сказать. Тем более что идеология может быть плохой или хорошей – тут уж зависит, как смотреть – а вот книжка-то объективно хороша. Потому что дает возможность взглянуть на движение изнутри, глазами его непосредственных участников, в число которых когда-то входил и сам автор. Редкая возможность, что сказать – НС-скинхедов «без прикрас» мало где можно увидеть, Нестеров же рисует четкий и внятный образ, и если идеализирует скинов, но только отчасти. Жестокость «борцов за белое будущее» дана без каких-либо купюр, как есть. Если человеку устраивают «компостер» или распатронивают голову заточенной пряжкой, автор не отворачивается к клумбе с цветочками, а описывает всё как есть – и треск черепа под гриндерсами, и брызги крови во все стороны. Не исключено, что ещё и шуточку какую ввернет.

Вообще, старого-доброго ultra-violence в книге хватает (а вот с молоком негусто — что поделать, у московских бритоголовых совсем другие напитки, старина Алекс недоволен). Первая акция – скины разносят рэперов на Некрасовской – идёт уже во второй главе, тут же, только чуть погодя, идёт и первый «холодный», которого скинхеды выбрасывают из окна электрички. Дальше прёт по нарастающей, причём такими темпами, что знаменитая сцена с негром, кусающим поребрик (из самого, пожалуй, распиаренного фильма «про наци») меркнет уже к третьей главе, где идёт уже форменное гуро, после которого все мысли об идеализации скинов вообще и бригады Роммеля в частности выветриваются из головы.

При этом, рука об руку с жестокостью шагает юмор. Ну а как без него обойтись на войне? А для Кваса, Сереги, Роммеля, Боксера и Молодого, а также всех остальных скинов и даже зеленых скинчиков вроде Совы и Ржевского то, чем они занимаются – самая настоящая война, RaHoWa. Вот и постебывают соратники друг дружку для поднятия боевого духа, или снятия мандража перед акцией или просто так, по молодости лет (по большей части героям книги на момент действия нет ещё и двадцати). Шутки-прибаутки у Нестерова, вот парадокс, выходят не хуже описания драк и не все из них – вот уж чудо! – кровожадны. Хотя хватает и специфического юмора, вроде истории как зарабатывал свои первые белые шнурки Повар. Такими вот историями, мало относящимися к основному сюжету, но работающими на атмосферу «Скины…» просто переполнены. Как описанием быта «праворадикальной молодежи» — музыка, книги, картины и плакаты – для интересующегося субкультурой книга Нестерова просто энциклопедия в прозе, практически ничуть не уступающая творению Suncharion’a. Разве что у последнего значительно больше место уделяется идеологии, а Нестеров ограничивается парой не слишком объемных, но интересных лекций, которые Квас читает своей девушке, Инне. Кроме теории НС, хватает и чисто практических советов по устройству драк и погромов, а так же рекомендаций как при этом не засыпаться и унести ноги в комплекте с головой. А вот никаких призывов к экстремизму в книге нет – автор ни прямо, ни косвенно не агитирует прямо сейчас бросать всё и забриваться в скинхеды, Нестеров просто показывает как люди, раз столкнувшись с несправедливостью, принимают решение с ней бороться, бороться так, как могут. Прекрасно отдавая себе отчёт, что «а ля гер ком а ля гер» — будут и убитые, и раненые. И они действительно будут. Но процесс уже не остановить. «Нам, русским, наше русское государство никто с неба на веревке не спустит, пока мы его себе сами не завоюем», – повторяет главный герой Квас (в миру – просто Дима) вдевая в берцы новые шнурки.

Определенно, у Дмитрия Нестерова был литературный талант. Увы, «Русь пробуждается…» оказалась его первой и единственной работой в качестве писателя – чуть больше двух лет назад Роман Нифонтов (настоящее имя Нестерова) ушёл из жизни, покончив с собой.

Основная беда «Зомби в СССР», что зомби в ней хоть отбавляй, а вот СССР негусто. Условно, рассказы, входящие в состав антологии можно разделить на те, где СССР есть, и где его нет (во вторую категорию я отношу также рассказы вроде «Спасти зомби», где Союз пришит на скорую руку, белыми нитками и во-о-от такими стежками). К первой категории относятся работы Михаила Кликина, Александра Бачило, Александра Подольского и Юрия Бурносова, рассказы остальных авторов не вполне совпадают теме антологии, которая, вроде бы, не допускает двойного толкования. Но зомби Леонида Каганова или, скажем, того же вышепомянутого Маскаля легко представить и в США, и в ФРГ, и даже в солнечной Бразилии (где очень много диких обезьян), стоит лишь слегка подредактировать топонимы.

Поэтому я не могу сказать, что игра стоила свеч. Да, безусловно, в сборнике есть хорошие рассказы и это не только те, что попали в категорию №1. Но если брать общий итог, то... контрольный выстрел не вышел, пуля прошла по касательной, если выражаться словами составителей.

Всё же, как не крути, чувствуется здесь женская рука. И это идёт рассказу как на пользу, так и во вред. С одной стороны тут нет упора на экшн, с другой – лиричность рядом с зомби тоже как-то неуместна, а в «Дороге…» ощущаются именно лирические нотки. Особенно это заметно в образах главных героев – Лёхи и поручика Ольховского. Уж больно они идеализированы, оба этих персонажа, и вместе им, на мой взгляд, тесновато. Впрочем, это не умаляет достоинств рассказа, тем более, что это одна из немногих работ, где конфликт живых и не-мертвых показан более-менее объемно и не сведен к одной только пальбе. А концовка к тому же не только мифологически выверена, но и по-женски изящна.

Эх, если бы авторские симпатии были не столь однозначны... Тогда ведь всё было не так просто, как кажется нам сейчас.

Признаться, я уже не чаял увидеть старый-добрый хоррор, да ещё столь мастерски написанный. Возможно, я не там ищу, но в последнее время на глаза всё больше попадается трэш и кальки с работ зарубежных авторов (популярный бренд «Александр Варго»). Рассказ же Александра Подольского не входит ни в первую, ни во вторую категории. Нет, конечно, есть кое-какие сходства с более известными коллегами, но скорей по духу, нежели по букве.

Впрочем, лучше о самом рассказе. «Забытые чёртом» стартуют сразу, с места — и в карьер. Мрак и безысходность берут за горло почти с самого начала и уже не ослабят своей хватки до последних строк.

Этот и без того стальной хват усиливает то, что никаких скидок и подачек героям в рассказе нет – наоборот, Подольский делает всё возможное, чтобы его персонажам было трудней выворачиваться из передряги. Иной раз даже кажется, что со вставлением палок в колеса автор перебарщивает, но это, скорей всего, оттого что я давным-давно размяк и привык к хэппи-эндам.

Также к числу явных достоинств рассказа можно отнести умело созданную атмосферу (половина успеха хоррора), авторскую образованность (я, например, ничего о БАМЛаге не знал – и думаю, не я один)… Да много чего можно отнести! Но я хотел бы обратить внимание на достоинство не слишком бросающееся в глаза – на язык автора. На первый взгляд, ничего особенного, ни стилизации, ни чего-то подобного здесь нет, обычный язык – простой и понятный. Но иногда среди этой простоты и понятности встречаются неожиданные образы и сравнения, которым меня, человека не чуждого филологии, приятно удивили.

И ещё один плюс — автор не осуждает и не возвышает «героическое прошлое» нашей страны, чем с большой вероятностью занялись другие, он просто рассказывает свою историю. Решать кто всё же строил эту дорогу, советский ли Клейнмихель или нет, читатель волен сам.

Достаточно тривиальная история, больше подходящая для сборника «Зомби в лихие 90-ые» или «Байки из склепа начала перестройки». В ней повествуется о том, как молодой журналист прибывает в глубинку, чтобы написать материал о заповеднике зомби, который тут открыл один шустрый предприниматель. Открыл, естественно, не для того, чтобы зомби обитали в комфортных условия – он же предприниматель, а не идиот – а чтобы люди за денежку могли поохотиться на оживших покойников.

Но просто писать про охоту автору показалось неинтересным, поэтому сюжет подвергся легкому выворачиванию – в конце концов, герой понимает, что уничтожать надо людей («УВЧ!» — командует старина Бендер), а зомби, наоборот, спасать. Не самая дурная идея, учитывая, что зомби убивает, в общем-то, потому, что иначе не может, а человек такая сволочь, которая может не убивать, не насиловать и не грабить, но нет-нет и норовит этим заняться. Однако, для Маскаля подобная идея кажется чересчур сложной, поэтому герой проникается симпатиями к живым мертвецам проще... Э нет, каким именно образом это происходит я говорить не буду (впрочем, догадаться довольно просто). В общем, теперь наш журналист не может равнодушно смотреть как истребляют зомби, хотя ещё вчера с любопытством разглядывал «охотничьи трофеи» предпринимателя Дмитренко – того самого устроителя заповедника и примерного отца двоих детей по совместительству.

А можно было бы сделать интересную вещь. Особенно если сделать упор на зарождение капитализма в условиях села при помощи бесхозных зомби. Этакое «Про бизнесмена Фому» с boomstick'ом и в непременной ковбойской шляпе. Так же — пресно и скучно.

Пожалуй, этот рассказ не без оснований может претендовать на звание «советский трэш». Только вот какой-то грустный. Здесь есть всё, что нужно – закрытые города с зомби, секретные военные разработки, сарказм по отношению к тогдашнему гос. строю, море крови и вывалившихся внутренностей. Здесь есть всё… не хватает только искры таланта, чтобы вдохнуть в эти декорации хотя бы иллюзию жизни. Поэтому сарказм не идёт дальше едких фраз о «вечном» Политбюро, о разработках говорится мало и неохотно, да и сами эти разработки какие-то… унылые и воображение нисколько не потрясают. И сам рассказ точно такой же, похожий на тех зомби, «умрунов», что бродят по его страницам. В дополнении ко всему имеется ещё крайне неясный финал, который вроде бы должен интриговать, но вызывает скорей недоумение.

А вот кино по такому сценарию может вышло бы и неплохое. Но только не современное, российское, а снятое в той стране, которая была на месте теперешней России лет эдак двадцать тому назад. Увы, машины времени у меня нет.

До сих пор не могу решить, что же написал Александр Бачило — хоррор с элементами сатиры или сатирический рассказ с элементами «ужастика». Наверное, всё-таки второй вариант. Быть может, его сатира покажется кому-то чересчур простоватой — я, к примеру, видел нечто схожее на какой-то ФЛР и исполнено там было интересней – но в актуальности «Неглиневскому кладбищу» отказать нельзя. Увы, но слишком много в нашей жизни похожих на Шатохина (а вот, таких как Сергей Окользин – всё меньше).

Нельзя отнять у рассказа и других достоинств, в числе которых первым делом хотелось бы выделить визуализацию. Не уделяя, казалось бы, много времени описаниям автор рисует картины, которые тут же встают у читателя перед глазами, будь то избушка шабашников, свадьба в сельской столовой или приемная директора грубельного завода. А уж сцена в развалинах водонапорной башни и следующий за ней побег от зомби, пожалуй, способны вызвать самое настоящее вторжение мурашек на спину читателя. Не Лавкрафт, конечно, с его «Тенью над Иннсмутом», но что-то в духе того. Сходство усиливает и то, что главный герой «Кладбища…» похож на героев мастера из Провиденса, а не на современных истребителей зомби, навербованных авторами из военных, студентов и других мирных советских граждан. Бачиловский Окользин – не супермен с АК-47 или РПК, уничтожающий зомби десятками и сотнями, а обыкновенный человек с инстинктом самосохранения – поэтому он не лезет зачищать логово зла до последнего монстра (осталось: 5, 4, 3...), а лишь старается донести до других, что, оно, это логово, существует и надо «обратить внимание». Крайне несовременно, поэтому – бальзамом на душу.

И концовка тоже хороша. Нет, она не предсказуемая, она логичная.

С первых же строк мы погружаемся в действие — ночь, улица, фонарь, аптека... э-э-э... дождь. Крадучась скользит в тенях, замирая при очередной вспышке молнии, убийца с кинжалом в руке и заклятьем наготове... и сокрушается по поводу своей неумелости! Интере-е-есно! Нет, без дураков, я в самом деле заинтересовался, куда это поперся главный герой (да-да, это он самый, Ант-Изгой, о котором мы читали в аннотации) и кого он там собрался резать с его-то опытом в подобных делах. Потом, правда, так же резко интерес потерял — даже не из-за того, что Ант оказался попаданцем по имени Антон, а у меня на них аллергия. Автор оказался до невозможного многословен, там, где не надо, да к тому же немного не в ладах с русским языком. Не самое лучшее сочетание для писателя.

Надо ведь стремиться к лучшему. А когда герой карабкается на балкон полчаса и при этом отмечает какая гладкая была колонна, по которой лез, какой её окружал барельеф и что он об этом думает — это немного не то, что бы мне хотелось прочесть. Лез? Лез! Залез? Залез! Остальное неважно, значит, можно резать. Или вот манипуляции трактирщиков (а их в книге немало), так ли мне надо знать, как тот повернулся, какой рукой снял с полки кружку — тут надо обязательно отметить, что глиняную! — какой налил, сколько не долил и сколько пролил? Да под нож всё это!

Ещё одна беда — лишняя терминология. К чему было называть лошадей логами, змей — гадами, а баронов — олт-бронами и бронами? Тщетная попытка добавить оригинальности? Атмосферы? Так это занятие обречено на провал, если мир глубоко вторичен, а таких миров как у Радова мы видели уже множество (и увидим никак не меньше). Корова — крога! Какая... ерунда! А уж глемы вместо големов и корсы вместо корсаров — это... ерунда в квадрате, если не в кубе.

Сюжет тоже не впечатляет. Простенькая схема — из пункта А в пункт Б — практически ничем не осложнена. Нет, параллельно с линией Анта-Антона, сюжет развивается ещё в двух направлениях, но они одно другого короче. По пятам бежавшего раба идёт охотник Линк'Ург (он же Нюх, он же быстро получит своё и успокоится), а далеко к югу, в Алькорде промышляет воровством девушка Лита. Она, Лита, наверное, единственное светлое пятно на всю книгу, её главы куда интересней и, что странно, более грамотно написаны. К тому же, ближе к середине Ант начинает здорово раздражать — видно, два года в рабстве ничему не научили парня, если он полез целовать дочку благородного дворянина при папаше, крутящемся рядом!

Да и вообще, о рабстве парень вспоминает, скажем так, нечасто. А ведь его хозяин наложил на своего раба ментальную метку, которую в этом мире может заметить каждый благородный. Однако, это не смущает подавшегося в бега Антона ни чуточку, ведь он точно знает — автор не даст пропасть. Собственно говоря, автор и не дает — почти в самом начале скитаний Ант встречает — правильно! — Чудесного-Помощника-Опекающего-Героя, который научит, поможет и защитит пока Антон не «прокачается». Тут надо отметить, что у Радова эта встреча происходит не с бухты-барахты, как кажется на первый взгляд, а вполне обусловлено — другое дело, что обоснование её выполнено в худших традициях попаданческой литературы.

По мере приближения к финалу становится ясна многословность автора. Все эти ненужные описания архитектуры, повадок трактирщиков или ещё какой-то ерунды выполняют единственную цель — скрыть то, что в книге ничего не происходит. Триста с лишним страниц Ант-Изгой только и делает, что добирается из Северного Доргона в Южный. Помните, как в «Ветре полыни», кажется, Нэсс и Лаэн бежали из Альсгары я уже забыл куда? Там бегство занимало «всего» полкниги, к тому же вперемежку подавалась информация о мире Хары, но — один чёрт — лично мне было скучно. А тут не просто скучно — тоскливо донельзя. Единственный запоминающийся момент — драка с големами (давайте всё же называть вещи своими именами) и несостоявшийся поцелуй с баронской дочуркой. И то, если бы не сказочный идиотизм главного героя и этот эпизод не запомнился.

Резюме? Очень сырая и рыхлая вещь, которую — по хорошему — стоило лучше разделить на отдельные эпизоды и вставить флэшбеками в следующие книги, тем более, что их уже две есть, а третья на подходе.

Хорошая спортивная фантастика. Хотя самой фантастики здесь всего ничего – так, легкий скачок во времени, практически не ощутимый читателям, да собственно хард-слалом, вокруг которого все и вертится. Хотя это тоже не такая уж фантастика – есть же, в конце концов, набирающий популярность crashed ice, где надо тоже ухитриться пройти трассу и постараться не угробиться. Там, правда, соперников всего четверо, да и скорости не те, ибо не на лыжах, на коньках стоять приходится, но на «Даунхилл Челлендж» похоже, да. И вполне может в него превратиться, время то ещё есть, до 2020 года целых восемь лет, если Нибиру не брякнется.

Впрочем, все прелести спортивных репортажей из Китсбюэля и Гармишпартенкирхена я оценил не сразу, ибо вначале всё ждал, когда пойдёт фирменный дивовские экшн и брутал. А он всё не шёл и не шёл. И в какой-то момент я понял, что мне уже и не надо никакого экша (а тем более, брутала), меня и «спортивные байки» вполне затягивают. Гонки на лыжах за медалью (да-да, я помню – хард-слалом) оказались ничуть не скучней погонь на черных внедорожниках за московскими зомби. Почти в самом конце автор всё же не удержался и добавил остроты, но ровно столько, сколько было необходимо, чтобы вернуть действию, уже ощутимо потерявшему в скорости, должную динамику. Получилось весьма бодро и кинематографично. «Толкование сновидений» вообще неплохо бы смотрелись на экране, а если бы за их постановку взялся бы кто-нибудь вроде Кристиана Дюге – и вовсе отлично. На главную роль я бы предложил Джо Эбсолома – парень неплохо съезжал по альпийским склонам в «Экстремалах» того же Дюге.

Кстати, «Эстремалы» местами очень здорово походят на книжку Дивова (да-да, именно так, я не ошибся в очередности – кино было на два года позже). В частности, способом устранения мешающих жить автоматчиков. Только у Поля были лыжи, а герой Эбсолома – определенно, это парень 100% попадает в образ! – обошёлся сноубордом.

Впрочем, «Толкование сновидений» — книга не о том, как надо поступать с террористами. Использовать её как сонник – тоже бесполезное занятие, Дивов говорит с нами о другом. О месте человека в мире и судьбе других людей, о наших поступках, их последствиях и ответственности за тот выбор, что мы совершаем порой не задумываясь. Да, в конце концов, как непросто спортсмену – настоящему, профессионалу! – в одночасье взять и отказаться от того, что составляло всю его жизнь.

О, спорт, ты – мир! Но за пределами этого мира простирается другой, иной, иногда – совсем не похожий, но тоже мир. Пригодный, кстати, для существования. Доказано Олегом Дивовым.

Есть масса факторов, по которым читатели оценивают, хорош ли рассказ (повесть, роман, вообще – литературное произведение). Для меня одним из таких факторов является «неоднозначность» его толкования, то есть, то, когда каждый может увидеть в тексте что-то своё. «Поезд мёртвых» — один из таких рассказов. Кто-то прочтет его и скажет, что семью и близких надо любить и ценить, какими бы они не были, кто-то – что помогать другим стоит, невзирая на риск (впусти Атос людей из другого вагона, с Севой ничего бы не произошло, и судьба всей компании могла сложиться по иному). А я, лично я, скажу, что этот рассказ, наверное, о том, что не стоит пытаться отсидеться в тихом темном уголке, когда рядом гибнут люди. Да, это может помочь выжить, но вот не стоит надеяться сохранить после этого человеческий облик.

Вполне возможно, что это всё только мои домыслы (ну, про облик 100% мои – автор ничего такого в текст не вкладывал), но в одном я уверен точно. Это — хороший рассказ.

Есть произведения, в чью атмосферу вникаешь не сразу, есть те, в которые погружаешься с первых страниц. У прозы Михаила Кликина есть одно характерное свойство – в ней, как правило, погружение происходит с самого начала, стоит только пробежать глазами пару абзацев. Другое дело, что атмосфера эта довольно однообразна – сумрак, сырость, ограниченное пространство («Чёрный кобель Жук», «Три легенды»). «Мёртвые пашни» не стали исключение ни в том, ни в другом правилах. Буквально с первых же строк мы погружаемся атмосферу сырой сентябрьской ночи… и спальной комнаты какого-то барака (и сырость,и сумрак, и ограниченное пространство в наличие).

Тем не менее, атмосфера – это хорошо. Ведь иногда правильно созданная атмосфера выручает рассказы, которые ничего другим взять читателя не смогли. Увы, но это наш случай. Уж слишком немудреные декорации рисует нам Михаил Кликин, и слишком прямолинейный в них разворачивается сюжет. Когда из земли начинают лезть зомби ждешь чего-то этакого, но – увы и ах! – даже появление живых мертвецов не способно «оживить» картину. С серым неплохо сочетается красный, может быть – белый, но автор пошёл по пути наименьшего сопротивления, и вышло серое на сером. А ведь толика эмоционального накала совершенно точно не повредила бы или какой-то просто яркий момент (одной мыши явно маловато). А то вышло по схеме «студенты копали картошку – из земли полезли зомби – студенты встретили зомби – студенты убили зомби». Всё, титры. И даже скрытая за ними сцена посадки в автобус не спасает — просто как без неё обойтись, канонично же.

Ровно, стабильно, но скучно. Единственно, что порадовало – обилие тех, советских реалий. Тут вам и идеологически верное чтение «Малой земли» старостой отряда, и запрещенное каратэ, и «Самоцветы» на «Маяке». Как сценарий для кино «про умирающую деревню» — хорошо (в роли Степана Михайловича просто обязателен Сергей Гармаш), как повесть о «зомби в СССР» — ну, неплохо, наверное. Если с загнивающим Западом не сравнивать.

Ещё один рассказ с кинематографическими ассоциациями. На этот раз при чтении вспоминается ни много, ни мало — «Обитель зла»! Только вместо Милы Йовович благородным делом уничтожения зомби, мутантов и прочих мангалоров занимаются отец и сын. Они, впрочем, наивно считают, что просто пытаются выжить, но нас так просто не проведешь. Это в кино глупо пилить сук, который позволит снять ещё пару-тройку сиквелов, а в отдельно взятом рассказе можно и расставить точки на «ё». Поэтому быть нашим зомби-мангалорам битыми и убитыми. Но, конечно, не сразу – вначале героям положено обрасти спутниками, потом половину этих спутников потерять (как минимум одного из них зомби должны разорвать на части на глазах других), немножко помыкаться и пострадать. Всё это – рассыпая на своем пути ещё теплые дымящиеся гильзы.

Так, собственно говоря, и происходит. Зомби рвут на куски спутников героев, сами герои рвутся к своей цели, все стреляют, кричат и алчно щёлкают челюстями. В общем, русский экшн – бессмысленный и беспощадный. Не того, ох не того я ждал от Алеся, автора замечательного триптиха «Под белым крылом». Не лучший размен, честно говоря.

Ни дать, ни взять – Горький-18, только в книжном формате и без острот зеленого оперуполномоченного. Для тех, кто в силу каких-то причин в эту винрарную игру не играл и ничего о ней не слышал, поясню – это такой боевичок с элементами трэша, немудреный, но в принципе драйвовый. При переходе в литературную форму драйв подрастерялся, зато окреп трэш. Партийные функционеры, забавы ради охотящиеся на зомби после фуршета, Институт личного бессмертия вождя и его вросший в своё кресло монстр-директор, загипнотизированные гигантской паучихой пионеры с огнеметами… Не знаю, где авторы берут свои наркотики, но тоже не отказался бы от таблеточки-другой.

Жаль только, что все эти почти фантасмагоричные сущности низведены до роли обычных статистов в примитивном боевике – измыслить что-то посложней Денису и Алине не удалось. Видимо, наркотики кончились.

Некоторые книги стоит читать два раза. Конечно, можно и больше – если понравилось, то почему бы и нет. Но два раза – это минимум, необходимый чтобы составить мнение о прочитанном, потому что с первого раза такие книги обычно не хотят раскрываться, не дают пытливому читательскому взору сорвать покровы с тайны.

«Мракобес» Елены Хаецкой – одна из таких книг. Впрочем, вполне возможно, что для понимания её следует прочитать трижды, потому как лично я с двух раз понял явно не всё. В частности, под сакраментальным покровом для меня осталось, что в этой книги находят люди?!

По градам и весям Германии валданается без особой цели монах, которого кличут Иеронимусом фон Шпейером. То к банде ландскнехтов пристанет, то в шахтерском поселке осядет ведьм выискивать, то снова куда-то потащится. Куда, зачем? – непонятно, не иначе так бог ведёт. Но не похож монах на ведомого Господом – грешен больно, хмельное пьет, мясное в постный день ест, не чурается и плотских утех. А главное, речи ведёт, что больше еретику впору, а не верному сыну Церкви…

Из всех героев книги, не самых приятных как снаружи так и изнутри, Мракобес вызывает больше всего раздражения. С остальными хотя бы всё понятно – капитан Агильберт продал душу дьяволу за то, чтобы пули и сталь миновали его, Хильда Колючка всего лишь хотела приносить добро людям (о, благие намерения, куда же вы нас ведёте), Бальтазара Фихтеле ведёт дорога беспутного бродяги, а с Ремедия что взять – простак он и есть простак. И даже дьявола здесь можно понять. А вот бога и инквизитора его понять никак не получается. Ведь и вправду, речи у Иеронимуса самые что ни наесть еретические, да и поведением своим он далеко от святых, но – вот загадка! – достаточно Мракобесу сказать пару слов, и сам чёрт, скрежеща зубами от злости, будет стягивать с него сапоги. Отчего, почему такая власть над нечистым у обычного монаха из захудалого ордена? Неужели так крепка его вера? Не похоже чтоб было так.

Впрочем, грешники и святые у Хаецкой мазаны одним… нет, не миром, скорей уж дёгтем – достойные дети своего времени, плоть от плоти кровавого Средневековья, они просто не могли быть иными. «Чистота никого не спасла…» – мастер Дьерек, безмолвно взирающий с алтаря, который вырезал собственноручно, полностью согласен с этим. Да и о какой чистоте может идти речь, когда небо над Германией застит дым горящих деревень и инквизиторских костров? Вот и оказывается, что святым проще всего стать тому, кто при жизни возносил к небесам только богохульства, а тех, кто и в самом деле стремился помочь ближнему поджидает добрый дьявол Агеларре. Или попросту – костер, по доносу тех самых, благодарных ближних. О, святая простота!

Душно и страшно в Германии Хаецкой, но автор будто бы мало всего этого – каждым словом, каждым штрихом она старается сделать картину ещё более мрачной, отталкивающей. И в конце концов, все эти ужасы сливаются в один, тянущийся как вонь за народным ополчением кошмар, который уже воспринимается не со страхом или омерзением, а только лишь с немым и брезгливым недоумением – Totentanz, пляска смерти без начала и без конца, теперь лишена и остатков смысла.

Если на первый взгляд «Мракобес» раздражает (местами – люто, бешено), то при втором прочтении столь сильных эмоций уже нет, а есть недоумение – ну и к чему всё это было? К чему городили гору и прапорщик Вильчур сгорел в бэтээре? Зачем Иеронимус фон Шпейер спасал души, убивая тела, и выкорчевывал с земли огнём и каленым железом ересь? Ради чего?

Нет ответа. Может быть, там, в подземельях глубже оттербахских шахт, во тьме чернее души Тенебриуса и таится правда, но она скована семижды семью цепями и нам её не узнать. Никогда.

Добрая, светлая и немного наивная книга о том, как Добро непременно победит Зло, какие козни последнее бы не строило. Идеально смотрелся бы мультфильм по этой книге — что-то вроде «богатырской трилогии» студии «Мельница», только чуть серьезней и обязательно — со стихами Леонида Бутякова. Потому что, если книга неплохая, то стихи — хорошие.

Практически эталонный зомби-апокалипсис, хоть сейчас в Палату мер и весов (если придерживаться линии партии — в ВНИИ метрологии им. Менделеева). Перед нашими глазами разворачивается картина Большого Пэ, как кирпич среди ясного неба рухнувшего на заштатный городишко Энск и теперь шаг за шагом набирающего обороты. То, что начиналось в морге обычной провинциальной больницы, с пугающей скоростью распространяются по городу и спустя пару часов Энск уже отрезан от всего остального Союза (в котором тоже не все гладко) и каждый его житель остается со своей судьбой наедине. Сопротивление милиции смешно и особых результатов не имеет, партком поражен нерешительностью, героизм отдельных граждан, как обычно и бывает, ни к чему не ведет. Кругом царит атмосфера кровавого абсурда, ещё более подчеркиваемая саркастическим языком автора. Это вряд ли понравится любителям zombie-shooter’ов и их новеллизаций, но если подходить по гамбургскому счёту то, что описывает Бурносов – наиболее приближенный к реальности вариант событий. Бестолковость и героизм, отчаяние и отвага сплетаются воедино, но помочь это уже вряд ли сможет – масштабы происходящего слишком велики. Жернова безжалостной судьбы могут упустить песчинку-другую, но большинству не удастся уйти – в финале «Уток…» это понимает не только читатель.

Единственным недостатком рассказа могу назвать уже помянутый выше язык — с этим язвительным сарказмом совершенно неясно, серьезен автор или втихомолку потешается над читателем.

Дело Лафкрафта живет и процветает. Однако, на этот раз Потустороннее соприкасается с Реальным не в родном для мэтра Провиденсе, а... в Совестском Союзе! Ведьмы грабят сберкассы в столице, на Дальнем Востоке замечены шогготы, а в подводном Р'льехе того и гляди воспрянет ото сна Великий Древний — Ктулху.

Но не стоит бояться – за человечество есть, кому постоять, хотя многочисленными его защитников не назовешь. Впрочем, особый уполномоченный ГУГБ Василий Кузьмин предпочитает брать не числом, а умением и технической подготовленностью (хотя хотелось бы увидеть нечто менее тривиальное, чем серебряные пули со святой водой внутри). А его учитель – которого с чистой совестью можно именовать «красным магом» несмотря на «белое» происхождение – барон Фредерикс всегда найдёт выход там, где бессильно оружие. Даже в лабиринтах города Древних, куда ученику и учителю предстоит отправиться.

Вокруг путешествия в этот сакраментальный город и вращается сюжет книги. Собственно, городов у Древних два, оба они находятся в Антарктиде (вот откуда льды в названии!) и различаются только тем, что один недостроен и находится в зоне исследования немцев, а второй – не просто достроенный, а обжитый и уже покинутый – у Советов. На дворе, напоминаю, 1938 год, поэтому советско-германская дружба крепка как никогда и по катакомбам все ползают вместе, хотя и думают на каждом привале, как бы натянуть нос друг дружке.

По счастью, политики в романе немного – почти нет. Лафкрафта чуть побольше – почти есть. Вернее, есть его бестиарий со всеми этими щупальцами, присосками и кольчатыми, покрытыми слизью телами, но совершенно нет фирменной, «лафкрафтианской» атмосферы ужасов, кошмара наяву. Весь ужас в «Льдах Ктулху» заключен в одном-единственном эпизоде – когда герои приходят в сибирский хутор, уничтоженный шогготами. В остальном же это немудреный боевичок с пальбой из револьверов, что-то вроде «Приключений Индианы Джонса», только вместо американского археолога здесь простой русский НКВД-шник, поэтому вместо Хариссона Форда в экранизацию было бы лучше пригласить Брюса Уиллиса — подвиги Василия Кузьмина как раз под стать «крепкому орешку» Маккейну.

Самое смешное, что книга, входящая в межавторские продолжения знаменитых «Мифов Ктулху», гораздо интересней… когда не пытается эксплуатировать эти самые мифы. История обучения ещё юного Василия у эмиссара самого товарища Троцкого, охота на банду таинственного батьки Григория, загадочные убийцы, вырывающие у своих жертв сердца – всё это куда интересней копошения в Антарктиде, пусть даже и с Ктулху.

Но, несмотря на отсутствие мистики и ужасов как таковых читаются «Льды Ктулху» с интересом. Да, где-то этот интерес затухает, где-то, наоборот, разгорается больше, но полностью не угасает ни на секунду. К тому же читателя подстегивает концовка романа – дело в том, что «Льды…» только первый том из задуманных автором четырех, поэтому финал там промежуточный, и основная сюжетная линия не завершена (хотя цель поиска достигнута), а только лишь выходит на новый виток. Мельком пролистав вторую книгу, могу сказать, что на этом самом витке мы наконец-то увидим то, чего ждём от подобных книг – то есть, игры спецслужб и поединки «красных магов» с чернокнижниками из СС. Ну и новые тайны древних цивилизаций, существовавших на Земле задолго до появления человека.

Поэтому оценка скорей авансом, в расчете на будущие успехи.

Признаюсь честно — поначалу рассказ меня обманул. Вернее, я обманулся сам — увидев закованных в латы северян, лезущих в какие-то явно южные горы, к тому же населенные смуглокожими «мамлюсами», я быстренько решил, что перед нами «конкистадорское» фэнтези про покорение Мезоамерики или какого-то её аналога из параллельного мира. Тем более, по сюжету было весьма похоже. Однако, мне не давали покоя топонимика и ещё кое-какие детали, не свойственные Новому Свету, поэтому ближе к середине рассказа я круто изменил своё мнение и вывел в графе «декорации» — «Тибет».

Согласитесь, не часто нас радуют подобной экзотикой? Что Америка, что Тибет — авторы фэнтези редко о них вспоминают, отдавая предпочтение Европам и, чуть реже, Руси-матушке. Впрочем, без представителей европейской культуры здесь тоже не обходится — и цивилизации с лязгом сталкиваются. Ну, с лязгом, не с лязгом, но крови проливается достаточно, хотя dark fantasy «Спящий бог Ари-Ча» назвать нельзя. Несмотря на то, что в тексте присутствуют пытки, нетрадиционная ориентация героев и вырезание языка у живого человека, основополагающего для темного фэнтези противостояния Большое Зло vs. Зло Поменьше отсутствует. Роль «плохих парней», однозначно, исполняют северяне, в то время как местные (мамлюсы) — вообще-то, ребята что надо. Это видно и в описании персонажей. Мамлюсы прописаны убедительно (особенно первый рассказчик Илле), в то время как образы северян более грубы, практически карикатурны: не слишком умный военачальник Отто, безымянный садист (второй рассказчик) и старый колдун Ульф, с чьим мнением никто не считается (как обычно — зря).

Плюсом к этому наложились кое-какие параллели «Спящего бога...» с историей вполне земной — и имена северных захватчиков, а также их Снежная империя и поклонение Белому волку недвусмысленно намекают, что эти параллели вовсе не с конкистадорами.

Впрочем, если отрешиться от этого, рассказ неплох. Чуть больше бы этнического колориту — мало одних яков, мало! — и поменьше ненужных отсылок к нашим реалиям, и было бы вовсе превосходно.

Вот что первично — мысль или форма, в которую эта мысль облачена? Или в рассказе (повести, романе, эпопее), как и в человеке прекрасным должно быть всё без исключения? А если вот форма, допустим, прекрасна — а заложенная в неё мысль пуста и банальна? Или наоборот, безумно шикарна мысль, а воплощена так, «на троечку»?

Я понимаю, автор не хотел ставить передо мной подобные вопросы, но так уж вышло — они заинтересовали меня куда больше поднятых в рассказе. Сказать по правде, там я так и не нашёл за что зацепиться, проблема ответственности, на мой взгляд, понимается там при одном условии — если своей «четверной ступенью» маг устраивает гекатомбу. Он устраивает? Нет? Из текста это совершенно неясно. И мы снова возвращаемся к тому вопросу о форме...

Так она — или всё-таки мысль? — должна стоять на первом месте? Если мысль, то тут всё бесхитростно просто — «плохие» захватчики, «хорошие» защитники, чем рискнем за родные земли? Немного подкупает патриотизмом, но в целом — ничего особенного. С формой не так тривиально, хотя подобный отрывистый (клиповый?) монтаж входит у авторов в привычку, да и читатели обвыкаются. Но вот понимать такое проблематично — я, например, как оказалось, некоторые фрагменты не понял, а некоторые возможно что и не понимаю до сих пор. А с другой стороны, если бы текст шёл последовательно и без всяких выкрутасов нашлось бы немало моментов не просто колющих глаз, а напрочь выкалывающих, а так они достаточно нейтрально воспринимаются. Только мортиры в начале XIII века напрягают.

А вообще, чую — эти рассуждения для колонки, не для отзыва, я тут и так расписался. Поэтому закругляюсь — извините, панове, если отнял у кого время. Не специально.

Всё-таки чувствуется, что психология для Леонида Каганова не просто наука «о поведении человека». Поэтому когда он начинает излагать основы лингвистического нейропрограммирования (о, я надеюсь, мы не вызвали пару демонов такими словами?), то ему трудно не поверить — даже если до этого ты считал, что всё это ерунда, и как не кричи «халва!» во рту слаще не станет. Станет, утверждает Ллео, только надо не просто кричать, а... впрочем, прочитаете — узнаете сами, что там надо делать. Или не делать. Читается рассказ легко и, как говориться, «ненапряжно».

Да, действительно, Каганов ловко лепит из букв слова, а из слов предложения, мастерски переходит с художественной прозы к строгости языка научных работ, вплетает в текст аллюзии и узнаваемые параллели... Одним словом, показывает настоящий мастер-класс.

И ты читаешь дальше и дальше, и волосы у тебя на затылке уже готовы начать шевелиться — о, какое мастерство требуется чтобы пугать НАУЧНЫМ текстом! — и напряжение всё растёт, растёт, растёт... А потом «пшик!» — и всё заканчивается. Не на полуслове, конечно, но всё равно достаточно внезапно. И только когда пробежишь последние абзацы взглядом ещё раз становится ясно — всё уже высказано и добавить к этой истории уже нечего. Тем не менее, как самостоятельный рассказ «Заклятие духов тела» не воспринимается, даже если написать где надо «к о н е ц». Другое дело — как пролог к чему-то большему.

Хочется повторить ту пословицу про чужой монастырь, в который, как известно, со своей скрипкой лезть не стоит. Жили ребята себе спокойно безо всяких звуков и нормально всё было, но вдруг угораздило провалиться к ним одного не слишком умного скрипача и началось! Борьба с Системой, акустический террор и уколы смычком — Че Гевара нервно курит в стороне, Паганини неистово рукоплещет...

А если серьезно — я так и не понял, зачем герою вдруг приспичило тащить всех к свету... то есть, слуху?! Год вот жил нормально, а тут вот как смычком в одно место кольнули. Незачёт.

Социальная сатира как она есть. Вначале кажется, что это обычный «вампирятник», но это впечатление на самом деле ложно и быстро пропадает, рассказ становится тем, чем является на деле. Однако, не стоит думать, что вампиры тут просто для создания необходимого антуража. Нет, фант. допущение здесь органично вписано в текст, в саму его идею, так что выбросить вампиров и заменить, допустим, болотными хохотунцами не получится (многие ли вымышленные существа и расы могут похвастаться такой прочной «пропиской?»)

Язык бодрый, слог живой — тяжеловесный на первый взгляд текст на деле читается легко и, как говорится, непринужденно — параллели с действительностью присутствуют (увы, сколько у нас таких вампиров!) и вообще, рассказ просто создан для какого-нибудь журнала. Можно, «Полдень», а можно, с равным успехом, и «Фитиль».

Ещё один пример, как неплохой в принципе текст оказался убит неудачной концовкой. На протяжении всего рассказа автор старался — нагнетал мрачности, добавлял психологизма, ни разу не позволил себе сомнительных речевых оборотов и вообще показывал себе человеком, безусловно владеющим стилем. И даже довольно обыденный сюжет ничуть не портил впечатления — в конце концов, их, сюжетов, количество строго ограниченное.

Однако, всё изменилось, стоило только герою взглянуть в занавешенное зеркало. Нет, автор не стал «ляпать» и допускать примитивные ошибки вроде «не» вместо «ни» (или наоборот). Изменился язык — теперь текст стал напоминать сакраментальное «рассупонилось красно солнышко». Ушёл мрак, и на свету стало ясно, что никакого психологизма в описании характера Олега нет, как нет и самого характера — парень просто носит в себе то, что никак не помещается и от этого мучается.

В довершении всего автор не удержался и ввернул, хоть и мимолетно, тему противопоставления «город — деревня», чем окончательно похоронил мои надежды (я чертовски городской человек).

В общем, продолжая киношные аналогии предыдущих рецензентов, скажу — у автора получился удивительный гибрид: триллер средней руки с финалом в духе «Афони». При желании это, наверное, можно оценивать как комплимент.

И хорошо, и славно, и с юмором написано. Но то, что другой бы назвал позитивом, я рискну поименовать наивностью. Впрочем, возможно, в юмористике это не стоит осуждать... Поэтому, давайте, я Вас, автор, лучше похвалю: русским языком Вы владеете отлично, колорит рассказу тоже вполне способны придать. Даже заставили такого нудягу как я пару раз улыбнуться, а это дорогого стоит. Но... айсберги штампов отправили ко дну не один «Титаник», а тут их в изобилии. К тому же, развязка в стиле «да как я так жил раньше?!» подпортила впечатление своей наивностью (позитивом?) Слишком жизнеутверждающе, как по мне.

Но, может, это просто я — безнадёжен?

Блондинок, особенно с глазами жриц-весталок, я люблю. Как люблю красиво написанные рассказы и творчество группы Пикник. А вот рассказ мне не понравился.

Нет, дело вовсе не в том, что иногда автора заносит, и в стремлении приукрасить текст он топит в болоте целые фрегаты. И не в том, что Пикник, в общем-то, здесь ни к чему.

Просто за блестящей оберткой из красивых слов прячется ноздреватый уголёк. Пустышка.

На тоненькой льдине в бокале мартини пытаются станцевать двое. Он — типичный неудачник с грошовой зарплатой, она — светская львица, невесть как разглядевшая его в пыли под ногами. Естественно, быть им вместе никак и столь же естественно, что он этого не понимает. Мы не раз видели подобное в американских комедиях, тех самых, где растяпистые неудачники, которым надоело терпеть удары судьбы, дерзко входили «в свет», а ослепительные красотки спускались к подножью Олимпа, чтобы их там встретить (привет, DJ Qualls и Элиза!) Однако, если бы я был... нет, не султан, а всего лишь скромный американский продюссер (мощностью в 0,2 Джерри Брукхаймера) я не взялся бы дать денег на фильм по сценарию «Магии для блондинки», даже если бы мне предложили что главные роли сыграют Бен Стиллер и Клэр Дейнс.

Дело в том, что даже в американском кино, не претендующем ни на что кроме развлечения зрителя, главный неудачник хоть ЧТО-ТО ДЕЛАЕТ, чтобы заполучить свою красотку. Записывается в тренажерку, берет уроки у знакомых спецов (от рукопашников до пикаперов), одним словом — он меняется. Увальня Гришу хватает только на то, чтобы сыпануть своей любимой приворотного средства. Да добавить потом отворотного, когда поймет, что вместо любви вышло не пойми что, и трусливо сбежать. Нет, я бы не взялся делать из такого парня киногероя.

Другое дело, если бы он, после своих магических практик, преисполнился уверенности в себе, совершил бы что-нибудь этакое, претендующее на обычный человеческий подвиг, а потом бы заявился к ней с предложением руки, сердца и того коровьего черепа, что валяется у него возле плазменной панели — это было бы банально, но как-то более правильно, что ли. А я бы ещё на месте автора непременно бы его обломал, устами героини, разумеется. И он бы уехал в закат на чадящем «Камазе» напевая Пикник — то ли «Заратустру», то ли «Пентакль» — и любовно поглаживая рогатый череп.

Автор, впрочем, может не отчаиваться — рассказ можно пристроить в какой-нибудь глянцевый журнал. Будет там, на страничку раньше гороскопа. Только Пикник на Weekend Warriors от Jane Air поменяйте.

Неряшливый рассказ, если честно. А потенциально была бы если и не конфетка, то вполне конкурентноспособная ириска, которая при толике везения вышла бы в финал. Увы, автор, имея все задатки неплохого кондитера — или кто там ириски делает? — поленился поработать с рецептурой.

А поработать было над чем. К примеру, язык. У нас тут, вроде как, фэнтези, но почему упоминаются какие-то тонны (хоть и колотого льда) и инструкции? Откуда, интересно знать, местные жители знают о существовании Деда Мороза? Почему, когда лекарь идёт к мэру, он идёт «к начальству», а не желающие подхватить заразу жители Великого Номбрия живут в «резервации»?

Такое чувство, что здесь наследили попаданцы. Может быть и стоило ввести в текст парочку, но проще и лучше было бы просто его подчистить. А потом, вооружившись линейкой, начать выверять масштабы. Уж больно странно получается, Горзолье — крупный город, а лекарь там всего один. Лекарь один, зато контрабандистов кучи — неясно, правда, что они все забыли на севере, там же холодно. На севере холодно — но речка Свинка не замерзает! Нет, это не ляп, ляп то, что купцы не используют преимущества незамерзающего порта. Кстати, что там делают купцы и какие чужаки их оттуда вытесняют, если один чёрт из-за подводных скал к городу с моря не приблизиться?!

Уф, что-то я разошелся. Сейчас ещё подумает кто, что мне рассказ не понравился. Нет, понравился, на самом деле — уж больно хорош финал, придуманный автором — но реализация подкачала. Надо, надо подтянуть.

Антураж мне показался интересным, а кроме антуража ничего и не запомнилось. Разве что финальная сцена с Кса, вот она — хороша. Но пожестче бы, пожестче!

Во всем остальном, достаточно средняя работа.

Техничная реализация замшелой идеи. Ещё более замшелой древностью грешит конкурент «Серийный брак», но там куда более выразительная эмоциональная подложка. А здесь эмоций здорово не хватает и, при этом, на тот баг, который на деле — фича, не очень похоже. Хотя, может быть я, вертопрах этакий, не разглядел.

Тем не менее, вердикт не меняется — techical. Кому-то хватит и этого, я же и в музыке, и в литературе предпочитаю иное. Технике, в конце концов, можно научиться, а вот оригинальность не столь наживная штука. Как и воображение.

Впрочем, думаю, у Вас, автор, получится. И вот тогда Вы мне объясните, с чего вдруг роботам сняться сны из прошлого.

Уже сколько раз было сказано, что принудительная эвтаназия в обществе (неважно, фантастическом или насквозь современном) совершено немыслима — её минусы просто перевешивают все плюсы — но всегда найдется кто-то, кто напишет как жуткое тоталитарное общество, во главу угла которого давно встала Пользв-Артха, а не Закон-Дхарма, уничтожает неугодных. Нет, уничтожение неугодных возможно — и даже не лишено смысла. Чего нельзя сказать об уничтожении по какому-то социальному статусу. Разве что всяких бродяжек можно смело пускать «в расход», но вообще гораздо логичней использовать пару лишних рабочих рук, а не смалывать их в мясорубке. А эвтаназия по старости вообще лишена логики — тут автор не угадал.

А даже бы и угадал глупо было бы ожидать от общества энтузиазма в подобном деле. Скорей наоборот, нашлись бы люди, кого подобный расклад не устроил бы. Будущие «пациенты», их родственники... наверняка, немало народу. Настолько «немало», что даже такой аполит как я не удержался бы и постарался влезть на гребень этой волны, чтобы устроить если не революцию, то как минимум путч. Что уж говорить о более заинтересованных силах. Нет, автор, ваш президент Радулин с таким курсом полетел бы из Кремля вверх тормашками.

Но даже если допустить, что всё общество в одночасье вдруг отказалось от родственных связей (а для надежности, объевшись «Прозиума», и от эмоций) никакого энтузиазма казни пожилых людей не вызвали бы. Что там может быть интересного, в уколе шприцом? Конвульсии и судороги «интересны» сами по себе довольно узкой группе «лиц» и вряд ли толкнут детей играть в подобное, а взрослых — обсуждать в курилках. Это ведь не «Бегущий человек», здесь нет шоу.

То же самое — с дележкой имущества. Что там делить, если человек не накопил даже на пару лет жизни?

О концовке не говорю ни слова — она по ту сторону добра и зла, и выглядит, как кто-то подметил, пришитой от другого рассказа и способна загубить куда более хорошее (чем сложилось у меня) впечатление.

Увы, автор, не обижайтесь — но Вы промахнулись по всем статьям.

Есть разные рассказы. Не буду подробно останавливаться — какие именно, всё равно всех различий не переберу. Но в числе прочих есть рассказы понятные, рассказы вроде бы понятные, рассказы непонятные и рассказы чрезвычайно непонятные. Рассказ «...И всякие звери» я, без сомнения, отнесу к тем, которые «вроде бы понятные», хотя он написан довольно доступно. Другое дело, чтобы уразуметь не только сюжетец, но и всё остальное, заложенное в текст автором, необходимо не только прочитать его (текст, не автора) от корки до корки, но и малость пошевелить серое вещество.

Что там за ретровирус фигурирует в тексте? Кто такой Гаспар Шлих? Откуда взялось жаргонное словечко «портосы» и что оно обозначает?

Казалось бы, изюм! Причём, не пара маленьких изюминок на необъятный батон, а целая россыпь — в одной аккуратной булочке. Увы, всё это так завлекательно, только если читать отзывы — каждый, кто попробует укусить, сразу поймёт, что булка-то МакДаковская. То есть, насквозь поролоновая.

Да, кроме того, что рассказ «вроде бы понятный», он ещё и «чрезвычайно неприятный» для чтения (респект маэстро Лютику за столь емкую классификацию).

Во-первых, автору необходимо научиться владеть русским языком, хотя бы на том уровне, чтобы больше не писать про «пивасик» и «барокковые завитушки». На что я обычно терпим к подобному, но это уже просто безграмотность.

Во-вторых, нехудо было бы отучить автора использовать ненормативную лексику, а то матерится как большой. Хотя никакой роли мат в тексте не играет абсолютно.

В третьих, хотя скорей — во-вторых-с-половиной, потому что эпатажем, как и матом надо уметь пользоваться, а не просто лепить в текст, чтобы он там был.

Могу накидать и «в четвертых», и дальше, спустив на текст герра Зигмунда да только зачем? И так всё ясно — автор решил пойти проторенной дорожкой раннего Лукьяненко, позаимствовав основу сюжета у Лукьяненко позднего (ну или среднего, позднего-то я не читал). Только у Сергея Васильевича даже эпатаж был ещё одним средством художественной выразительности, а у автора «Зверей...» вышло «не пришей к ушанке валенки».

Короче, ad bestias!

Произведение с большим нерастраченным потенциалом, как по мне. Допуская, впрочем, что другие считают потенциал использованным. А я бы с большим удовольствием почитал не о прыжках во времени, а том, как боролись с нечистью в эпоху Петра I — мне это показалось интересней. Конечно, автор не избежал... нет, не штампов, а банальностей вроде Ордена Алой Розы, но, думаю, если бы он сосредоточился на криптоисторической составляющей, то не допустил бы подобного.

А вот что неприятно кольнуло — это построение предложений. Иногда чертовски трудно понять, о чем идёт речь. В диалогах тоже не всегда ясно кому принадлежит та или иная реплика.

Ах, дилижанс, дилижанс... То есть, конечно, телекинез. Любят его авторы конкурсных рассказов, не обошли и авторы внеконкурсных. Впрочем, эта история не от телекинезе. «А о чем?» — спросите вы. А я, почесав в затылке отвечу: «Да хрен его знает».

Действительно, рассказ мне решительно непонятен. Это стеб? Тогда на что? Юмор? Но почему мне не смешно? Перечитать? Увольте!

Прежде всего, я хочу признаться – в оценке этого рассказа я могу быть пристрастен. Дело в том, что скандинавская мифология является моим слабым местом ещё со школьной скамьи. И годы вовсе не погасили моего интереса — теперь он, правда, лежит в стороне от литературы. Вернее, лежал. До того, как в один прекрасный вечер мне не попался рассказ с не очень-то понятным названием «Время ушло».

Так поражает молния, внезапно ударившая с чистого неба, так бьёт в грудь самоуверенного Трима Мьёльнир. Я долго сидел, пытаясь понять — не разлетелись ли кости моего черепа по комнате? И вовсе не удивился, случись оно так. Рассказ взрывал. От первого и до последнего слова, от образа Повешенного, пронзенного копьём — до скарабея, прячущегося под шпалу... в Америке, где, как известно, скарабеи не водятся.

Со скарабеев я, пожалуй, и начну. Тем более, что предстающий перед нами скарабей не простой, а священный. Scarabaeus sacer. Ну да, тот самый, что давным-давно служил древним египтянам символом созидательной силы Солнца... и возрождения в загробной жизни. Возрождение, оно вот, тут как тут — стоит покачиваясь, смотрит на нас, как будто это из нашего живота торчит обломок копья, а на шее затянут обрывок удавки.

Знакомьтесь, это Повешенный. Общего с Воданом-Одином у него немного — первая буква имени да то, что оба висельники. Не будем заострят внимание, почему решил повеситься верховный скандинавский бог (желающие могут ознакомиться с этим моментом его биографии самостоятельно), а вот конунг Викар вздернулся из-за того, что означенного Вотана обманул. Вернее, сам Викар думал лишь разыграть спектакль, поэтому вместо веревки у него были кишки теленка, а роль копья, котором скандинавы добивают повешенного, выполнял камышовый стебель. Однако, Вотан шутки не понял (а может быть, сам захотел пошутить), поэтому в последний момент превратил телячьи кишки в веревку, а камышинку — в копьё. Естественно, Викар подробного пережить не смог, что Одину и надо было — одно слово, Бельверк.

Но в XIX веке Викара угораздило ожить. Неясно, правда, было ли это возвращение к жизни в обычном мире, только спустя без малого тысячу лет, или же Викар оказался в мире загробном, просто до чёртиков напоминающем Америку того же XIX века. Лично я склонен отдавать предпочтение последней версии. И вот почему.

Во-первых, скарабей символизирует возрождение в загробной жизни, но никак не воскрешение (здесь был бы уместней лотос). К тому же, откуда скарабею вообще взяться в Америке? Разве что он выполз из мира мёртвых...

Во-вторых, кроме скарабея, непонятно каким ветром занесло в Новый Свет чету Кюри. Да, действительно, Мария Склодовская-Кюри (вот она, «сложная фамилия через черточку») бывала в США и даже дважды, но уже в немолодом возрасте и — главное! — после смерти мужа. В то время как мы видим Пьера живым, хоть и терзаемым мигренями. Мигрени эти, кстати, прямо намёк на причины его смерти — колесо экипажа, под который угодил Пьер, раздавило ему голову. Но на мертвеца он не похож, хотя лучше других находит общий язык с Викаром и даже помогает ему.

В третьих — и это будет самым весомым аргументом (весомым в своей простоте) — хоть в Америке, хоть в Европе, хоть на Земле Франца-Иосифа, поезд никогда не проходит сквозь человека, не причиняя вреда! А Викар, хоть и щеголяет с пронзившим его копьем, на призрака всё-таки не капли не похож.

Тут, правда, остается вариант, что конунг-висельник угодил в Утгард — но в Утгарде бессильно власть асов. Впрочем, в качестве рабочей версии можно предположить, что после кое-каких (как же всё-таки не хватает курсива) изменений наш мир — или отдельная его часть — соединились с «внешним миром», но мне лично в это верится слабо.

Гораздо более правдоподобным мне кажется, что мир, описанный в рассказе — мир наш, но для Викара ставший загробным. Рагнарёк здесь давно отгремел, но вовсе не так, как пророчила вельва Гримниру — боги пали вовсе не в битве с инеистыми великанами, на поле Вигрид явилась более несокрушимая сила. Прогресс. Эта сила легко смела асов, но человечество не привыкло, чтобы святом место пустовало, поэтому взамен старых богов на престол утвердились боги новые — боги научно-технического прогресса. Попроще — телеграф, телефон — и помогущественней — Электролитическая диссоциация, Реактив Гриньяра, Внеклеточная ферментация.

Совершенно естественно, что Викар не находит себе места в подобном мире. Для него всё это стремление к прогрессу ничего не значит, он ясно видит, что человечество, избавившись от одних чудовищ, поспешило наплодить себе других, уже рукотворных, перед которыми и пребывает в страхе и трепете. А мир Викара мёртв, боги уничтожены или чудовищно изменены действием мутагенов. И можно сколько угодно звать валькирий — теперь их имена обратились в набор бессмысленных звуков. Время ушло.

И Викар-висельник спешит вслед за ним. Но кем он станет — пригоршней праха на кургане веков или новым асом асов — мы не узнаем никогда.

Действительно, идея рассказа мало стыкуется с христианскими догматами, которые, в частности, утверждают — раскаяние благотворно. Однако, раскаяния этого здесь не испытывает никто — очередной Вечный жид идёт на смерть, как другие на работу. Ему уже всё равно жить или умирать. И похоже, Богу тоже.

Закавыка видится мне в том, что герой обречен, обречен УСПЕВАТЬ — зачастую даже не зная, за кого ему в очередной раз придется... умирать? Вот если бы он шёл не по чудесному наитию, бережно ведущему за руку, а заодно отпирающему все двери на его пути, а всеми правдами и неправдами прорывался к своей цели и каждый раз умирал ПО НАСТОЯЩЕМУ — я бы поверил в подобное очищение. Не знаю уж, что помешало автору пойти этим путём — предел в 20 000 знаков, нехватка времени или просто не было желания идти столь извилистой дорогой, но из-за этого рассказ вышел чрезмерно сухим. Хотя написано всё на вполне профессиональном уровне.

А с другой стороны, что мы знаем о junk'e... то есть, о Боге? Может ему уже давно надоело канителиться и растить из каждого святого подвижника?

Красный Warhammer. Легион «Сыны Ленина», определенно, гибрид «Тысячи Сынов», «Кровавых Ангелов» и востроянских первенцев, которым всё-таки промыли мозги заразой марксизма. Комиссары были и в оригинальной ВаХе, но тут, скорей, выполняют функции Инвизиторов — «Вы думаете, что достойны своего партбилета, товарищ?»

Примарх мною обнаружен не был (держу пари, это был какой-нибудь легендарный комдив), но кто для этих парней Император, догадаться особой проблемы не составляет.

Также не составляет догадаться, кто выступает противником доблестных красных легионов. В WH 40,000 с ними боролись бы Ордо Еретикус, а здесь пришлось бы создать, с поправкой на реалии, Ордо Натовикус. Впрочем, и без Ордена картинка, нарисованная автором, получилась впечатляющей и даже отсутствие болтеров не смогло её испортить. Браво, автор, я аплодирую!

Под стать картинке оказалось и наполнение. Единственное, что показалось слабоватым — это самое начало, уж больно легко бот с десантом достиг станции. Зато штурм базы не подкачал, особенно кульминационный момент — поединок комиссара с капелланом. И дальше уже автор не позволял себе расслабиться до самого финала. А финал умудрился завершить таким мощным аккордом, что я даже удивился (при условии, что всё правильно понял).

В итоге рассказ получился исполненным в лучших традициях Вселенной Warhammer — мощно, не побоюсь этого слова — эпично, и достаточно мрачно. Однозначно, заслуживает самых высоких баллов и выхода в финал.

Симпатичный рассказ. Этакий «Детсадовский полицейский», только вместо Шварценеггера — бравый ветеран-космодесантник (мне почему-то рисуется Адептус Астартес, возящийся с детишками). Кроме нетривиального — а ведь нетривиального? — образа капитана Горелова, текст содержит немало количество шутливых аллюзий, да и написано бойко — так что скучать не придется.

Не отказался бы увидеть рассказ в финале.

Уши снайдеровских «Хранителей», конечно, торчат в этом рассказе из каждого абзаца, но торчат так дерзко и смело, что десять раз подумаешь прежде чем попенять автору. А вдруг загонит вилку в пищевод и разогнет зубчики? Однако, хвалить автора я буду вовсе не потому, что вилка не оставляет мне выбора.

Итак, перед нами то, что принято называть «супергероическая» фантастика и здешний Супермен исполнен в лучших традициях современных комиксов — вместо трико на нем рваные джинсы, застиранная черная футболка со значком анархии и, держу пари, кожаная куртка с Черкизовского рынка. Пьёт он исключительно портвейн, причем в таких количества, что потом регулярно отъезжает «в Ригу». Чертовски замечательно, на мой взгляд, хотя после фильма Снайдера уже не так. Для пущей маргинальности, я бы сделал героя ещё и любителем русского рока, но автор решил, что он и так зверь каких мало. Роршах в юности?

К тому же — владеет телекинезом и может прихлопнуть (в прямом смысле) человека с той же легкостью, как мы — комара. Пожалуй, не Роршах — Стальное Сердце! И именно этот его дар, покалывая шилом, ведет его «на подвиги». И вот с этими подвигами автор всё-таки не удержал планку — и послал героя искоренять зло. Не сразу, конечно, но послал.

То ли я меньше верю в людей, то ли больше видел маргиналов, но это показалось мне изрядной притяжкой за уши. Маргиналы, как правило, чужими проблемами себе голову не забивают, а если хотят видеть страх на лицах — идут выворачивать карманы припозднившимся прохожим, с телекинезом это ещё веселей.

Однако наш Супермен оказался из другого теста. И помаявшись для приличия, он всё же вышел на улицы города — искоренять зло. Или то, что им считал. Тут я порадовался, что автор не нарядил его в дурацкие шмотки, но потом вспомнил о сайте «Мёртвая голова» и загрустил. Почти DareDevil и Бэн Аффлек бы пригодился.

В общем, обещал, что буду хвалить, а получилось — ёрничаю. Так и автор — обещал анти-героическую фантастику, а выдал Бэтмена со знаком «минус». Но у мистера Уэйна хоть какие-то мотивы были.

Зато в концовке автор не слажал, молодец. Всё окончилось как и должно было. Паршиво, вот как.

Самое забавное в этом тексте — название. Вернее, его диссонанс с самим рассказом. Никаким счастливым окончанием дело и не пахнет, наоборот, перед нами страшная и ужасная история о том, как человечество прекратило своё существование. Стоп! Я сказал «страшная и ужасная»? Кхм, немного погорячился.

На самом деле, история могла бы быть страшной и ужасной, могла бы — если бы не была такой безэмоциональной. Казалось бы, простор — человечество вымирает от насланных на него эпидемий — рви, автор, сердца в куски, заставляй читателей рыдать!

Но автор не пошел по простому и легкому пути. С одной стороны, это ему только в плюс — не ищет очевидных решений. С другой, многомиллионная — да что там, миллиардная! — гекатомба воспринимается НИКАК. Абсолютно. Земля превратилась в бело-голубой шарик, набитый трупами, но никаких эмоций это не вызывает.

Отсутствие в рассказе хоть минимальной эмоциональной составляющей губит и героиню — её мотивации нулевые. А с точки зрения логики — тем более. Пожалуй, даже у голливудских мега-злодеев, мечтающих уничтожить мир, они четче выписаны.

Исходя из всего этого, высокую оценку я, извините, поставить не могу.

Интригующее название, не так ли? Что за Йасси? Кто такой Ёж? Трудно не зацепиться и пройти мимо — тут автор молодец.

Зацепившись, начинаешь читать. Здесь ещё есть возможность бросить, если не понравиться, и пойти сделать себе бутерброд. Но читаешь и не бросаешь — автор уверенно подогревает интерес. Он, автор, уже дважды молодец — привлёк и удерживает. Бутерброд забыт. Тайна личности Ежа раскрыта, но есть ещё Йасси. А ещё — мир, где Ёж и Йасси живут. Мир, который, кажется, здорово поехал на астрологии и гороскопах. Тут хочется задуматься — «а как это?» — но автор не дает. Действие летит дальше и надо поспевать...

Автор трижды молодец — заскучать он мне так и не дал, хотя обычно я засыпаю на третьем абзаце. К тому же эти короткие отрывистые предложения! Я сам всегда пишу длинными да ещё и постоянно отягощаю их, поэтому всегда удивляюсь, какой эффект бывает от коротких. Стиль, вообще, у автора хорош — выверен, насыщен. Беда в другом. При такой, во всех отношениях, достойной работе финал-то автор не дотянул, что называется «не стрельнуло». Не похоже, что то, о чем говорит инспектор имеет место быть — не меняются у Ежа привычки (или что-то ещё). Всё, что с ним происходит — вполне возможно и без вмешательства. Вот если бы чуть-чуть, буквально парой штрихов подправить начало, было бы вовсе хорошо. А так, смазал впечатление.

«Звездная пыль» не пытается взять нас какими-то хитроумными сюжетными коллизиями, философскими измышлениями или до мельчайших черточек проработанными характерами. Совсем наоборот, характеры героев здесь схематичны, сюжет прост и линеен, а философии нет и в помине.

Это просто красивая сказка об обретении любви. Здесь всё просто — доброе и отзывчивое сердце может помочь больше чем все мечи и магия вместе взятые, а любовь преодолеет все преграды. И ведь одолевает в конце концов, хотя и не так, как мы привыкли. И это хорошо, и хорошо весьма – потому что наш образ победившего Добра, мягко говоря, страшноват.

А здесь автору удается держать равновесие и не упасть – пройти как по канату над пропастью, хотя ближе к середине кажется, что он таки свалится. Но нет, мистер Гейман ловко держит равновесие между пасторалью и «чернухой», его героям и в голову не приходит возможность противодействовать Злу Злом же или ответить на добро неблагодарностью… Не случайно, в отличие от фильма здесь Тристран не носит никакого оружия (не считать же за него перочинный ножик, который идёт в ход единственный случай – при изготовлении костыля).

Добро должно быть Добром – к такой мысли подводит нас Гейман. Добро должно быть Добром, только тогда оно сможет победить.

Рассказ сильно выделяется на фоне остальных внеконкурсных работ, прежде всего — своей мрачностью, даже депрессивностью. Эта депрессивность обволакивает с первых строк и не отпускает до самого финала.

Да, действительно, света не будет. Тьмы, впрочем, тоже — автора трудно обвинить в искусственном нагнетании мрака, он не испытывает в этом нужды. Рисуя свои картины будущего он сознательно ограничивается одним-единственным цветом — серым, но зато на полную использует палитру его оттенков. Образные метафоры, сравнения — один «рот-урод» чего стоит! — умело прописанные диалоги... Пожалуй только образы героев показались мне немного тривиальными и то поначалу. Но потом автор вывернул всё так, что стало понятно — эта тривиальность вполне оправдана.

Впрочем, пора завязывать петь дифирамбы или чего доброго меня обвинят в коррумпированности.

Напоследок скажу только, что в тексте, помимо всего прочего, очень много отсылок к музыке т.н. «сибирского панка» (ГрОб, Тёплая Трасса). Я чрезвычайно увлекался этим в юности и, за умело вызванную ностальгию, не могу не накинуть ещё балл.

Такой легкомысленный стёб над... над нами, уважаемые! Вначале может показаться глуповатым (мне вот показалось), но потом положение исправляется. Единственный минус — новичкам будет не интересно, зато вот старожилы наших «литературных» баталий должны обязательно оценить. Особенно, думаю, Бог Большой Глубины.

Впрочем, я могу быть пристрастен — ибо тоже там упоминаюсь. Не сам лично, разумеется, но тем не менее...