Кажется, Борхес назвал детектив разновидностью фантастики, строящейся на допущении, что главное в раскрытии преступления — способность сыщика мыслить, а не доносы и промахи преступника. Ну, вот перед нами пример того, во что превратится детектив, если его лишить этого допущения: неинтересный, глупый, но до поры удачливый, преступник, неинтересное преступление (убийство заводского сторожа ради 50 рублей). Плюс — никак не связанная с основным сюжетом линия о приключениях Лыкова-младшего на Балканах, предваряемая эссе-исторической справкой о предпосылках Первой Мировой войны с точки зрения автора, живущего здесь и сейчас. Возникла даже крамольная мысль, что вся книга затевалась, чтобы запрятать в ее середину это эссе. Конечно, это наверняка не так, но впечатление складывается. Впрочем, можно взглянуть на странную структуру романа иначе — не распадается на две сюжетно не связанные части, а предлагает читателю две книги по цене одной.

В сухом остатке: новая встреча с А.Н. Лыковым, краеведческие очерки о дореволюционных Рязани и Саратове, любопытное, хотя и не совсем, кажется, уместное, историко-ролитическое эссе (любопытное, прежде всего, авторским взглядом и интонацией). Вот только детективная интрига где-то потерялась.

Сначала я подумал, что неплохо было бы превратить этот рассказ в сериал из двух сезонов. Чтобы в первом сезоне — техносказка с Горынычем и Бабой-Ягой, а во втором — хрясь — и постъядерный апокалипсис.

Потом решил, что постъядерная часть — лишняя. Понимаю, что она (точнее, хэппи-энд, возвращающий истинный религиозный смысл ярмарочной потехе с сожжением масленицы) — это, скорее всего, та самая «рифма», «ради которой все и писалось»(с)«День выборов», но, на мой взгляд, было бы интереснее закончить на моменте, когда герой приходит в себя в заброшенной больнице среди отключенных приборов и высохших капельниц, встает, идет домой по погрузившемуся в хаос городу, и понимает, что он — мертвец. Зомби — один из многих, поднятых из могил, моргов и т. д. призванной им в наш мир Мореной.

Первое желание после прочтения нового романа Фандорианы — притвориться, что его не было, что труп почившего в «Не прощаюсь» Эраста Петровича все также не тронут, придавленный каменным томом «Просто Масы».

«Яма» для Фандорианы — это, в сущности, финал четвертого сезона бибисишного «Шерлока» для, собственно, «Шерлока». Живой мир, в котором жил, на который реагировал, с которым взаимодействовал герой, — исчезает. Теперь вся Вселенная крутится только вокруг героя и шире — его семейства. Оно одно — причина и решение всех проблем, альфа и омега. Все прочие — статисты. Хайнлайновские «все вы зомби».

Мир фон Дорнов, росший и набухавший в сериях — спин-оффах («Приключения манистра», «Жанры», «Смерть на брудершафт» и «История»), наконец, прорвался и вылился на самого Эраста Петровича, приключения которого в «Яме» начинаются с похищения портрета Летиции фон Дорн и заканчиваются финальной схваткой на развалинах родового гнезда фон Дорнов (привет, «Скайфолл») с совершенно опереточным — или даже мультипликационным — суперзлодеем. Естественно, фон Дорном.

Хрестоматийный сюжет про сделку со Смертью играет новыми красками за счет мексиканской экзотики: сомбреро, культ мертвых, трущобы, картели… (Подумал, что интересно было бы почитать рассказ мексиканского автора про журналиста-мексиканца же в заснеженной России, с местным чичероне в непременной ушанке, с новомодным культом Святой Матрёшки, чьи капища в хрущобах маскируются под православные храмы, с татуированными-распальцованными братками, ГУЛАГом и водкой).

Еще одно достоинство рассказа – понятная мотивация героя и его антагониста. А вот с механикой происходящего я не разобрался: в чем же состояла плата героя Смерти? Что он сделал такого, без чего Смерть не могла покарать убийцу-богохульника? Показал злодею татуировку? Дал отрубить себе пальцы? Как именно это сработало? Мне не хватило объяснений.

Местами есть провалы в стилистике (что особенно обидно – легко поправимые, но не поправленные):

-

«Впервые оказавшись лицом к лицу со Смертью, я понимаю, что еще никогда не чувствовал себя таким живым.»

-

Бинго банальности и пафоса. Да, это как бы слова не автора, а рассказчика, всё можно свалить на него, но рассказчик-то – художник слова, журналист экстра-класса, у ведущих мировых СМИ нарасхват – и вдруг дал такого петуха.

-

«Смерть уходит тихо, для нее время, которое мы проведем в разлуке, несущественно. Для меня – пока еще да».

-

Странная штука — русский язык. Конструкция «для меня существенно, для нее – нет» читается нормально, а «для нее несущественно, для меня – да» — неуклюже. Заменить «Для меня – пока еще да» хотя бы на «В отличие от меня» или на «Но не для меня» — и читатель не споткнется, и градус пафоса (выкрученный до уровня «фальшь» за счет «пока еще») снизится до приемлемого уровня.

Типичный роман про сыщика Лыкова с традиционными монологами-портянками «популярная лекция на тему» — на этот раз на тему легальной и нелегальной торговли золотом и платиной накануне ПМВ. Неизменным достоинством серии остается отсутствие идеализации Российской Империи и пиетета перед домом Романовых (хотя революционеры все равно изображаются исключительными злодеями, а перспектива революции — худшим, что может ожидать страну). А вот страстный монолог (ближе к финалу) великорусского шовиниста и апологета полицейского произвола Лыкова о Прекрасной России будущегоТМ — это, кажется, что-то новое:

«А зачем нам быть великой державой такой ценой? Если оставаться тюрьмой для народов, настоящего величия не достичь. Все силы государства уйдут на подавление недовольства. А их надо тратить на улучшение жизни людей. (...) И чтобы больше никаких монархий под любым соусом. Выборность вождей. Пусть народ решает, хорошо ли этот атаман, президент, премьер выполняет свою работу. Если плохо – переизбрать. А то в России традиции уж очень нехорошие. Назначим кого-то вождем, и вроде бы как на честных выборах. А ему понравится сидеть на троне, и он начнет цепляться за него. (...) Нужен общественный контроль...».

Не то, чтобы он в чем-то был не прав, но если его скепсис в отношении наследственной передачи власти понятен — натерпелся от августейшей семейки и приближенных к ней — то жар, с которым он взялся отстаивать право национальных окраин на самоопределение (при его-то отношении к «инородцам») — неожиданен.

Больше похоже не на самостоятельный рассказ, а на литературную запись пилотной серии фантастического веб-сериала про борцов с нечистью типа «Сергия против нечисти», только в историческом антураже: функцию пилота рассказ выполняет — представлены герои, описан мир, дана расстановка сил и заданы правила игры. Но на этом все, ведь сюжета здесь ровно столько, сколько нужно для решения перечисленных задач. А этого преступно мало, вместо сюжетных поворотов — «шли-шли и пришли», вместо повышения ставок — сплошные поддавки... Но с продолжением сериала я бы познакомился, вдруг там автор додаст то, чего не додал в пилоте?

Очень драматичный сюжет (для себя назвал его «Время монстров» здорового человека) про инока-воина, для которого единственный способ видеть своих погибших детей — снова и снова убивать их. Точнее, не их, а чудовищ с их лицами и голосами, которых насылает лесное божество — то ли в наказание герою за отказ от веры предков, то ли в искушение, а может быть — в утешение, как знак, что семья инока не погибла совсем, а пребывает в неком языческом посмертии, дожидаясь отца и мужа.

Но беда в том, что главный герой и основной сюжет, классный даже в шероховатом конкурсном исполнении, теряется в тени второстепенных персонажей — рыцарей-псоглавцев. С одной стороны, это, конечно, большая удача для автора — создать таких живых и ярких второстепенных героев, с другой — очевидный провал, сбивающий фокус читательского внимания и замыливающий драму главного героя.

Не верьте рекламным формулам типа «Шерлок Холмс встречает Пиратов Карибского моря». Никого Холмс не встречает. Это практически дистиллированная «Собака Баскервилей» с голландским галеоном вместо Баскревиль-холла, бескрайним морем вместо Гримпенской трясины и обязательным для современных перепевов Конан Дойля участием Мориарти и Ирэн Адлер.

Само собой, все герои носят другие имена и живут в другую эпоху, но мы-то их узнаем под любой маской. И, в общем, очевидно задуманное как «вотэтоповорот» открытие

В целом роман захватывает, в конце вся мистика, а также чудесные совпадения, как и положено, получают рациональное объяснение, преступление раскрывается, злодеи изобличены, вот только с наказанием не все так однозначно. И эта неоднозначность финала смазывает хорошее впечатление от книги.

Смешались в кучу кони, люди, готический роман и немецкий экспрессионизм, Набоков, Бунин и Кивинов. Автор вводит свое определение нуара, в итоге нуаром объявляет «Загнанных лошадей пристреливают» Маккоя (Маккой написал много нуара в «классическом» понимании, но это не делает нуаром историю про танцевальный марафон времен Великой Депрессии). Зато каноничный нуар «Мальтийский сокол», по мнению автора, не нуар, а «хард-бойлед» (эти понятия автор сначала описывает, как противоположные, но спустя пару абзацев уточняет, что одно другого не исключает. П — последовательность.). В общем, «Оррригинально!», как говорил анекдотический Ржевский.

Лихо закрученный динамичный полицейский детектив из Китая. Спустя 18 лет в Чэнду — город-витрину китайских реформ — возвращается таинственный палач, от имени греческих богинь Эвменид карающий преступников, сумевших уйти от полиции и суда. Приводя свои приговоры в исполнение, палач с готовностью проливает кровь невинных людей, случайно или по долгу службы вставших у него на пути.

По ходу чтения постоянно вспоминался 1 сезон датско-шведского сериала «Мост». Не из-за параллелей в сюжете (и там, и там злодей маскирует «восстановлением справедливости» глубоко личные мотивы, и там, и там

Оригинальная интерпретация известного мифа в хорошо проработанном неизбитом антураже ВКЛ. К условным минусам я бы отнес пассивного «как-бы-главного» героя — журналиста. Он и с ролью рассказчика не справляется (эту функцию берет на себя дневник эсэсовца), и на сюжет никак не играет (потому что сюжета нет, точнее, он рудиментарен — монстр убивал, убивает и будет убивать — и служит исключительно для демонстрации оригинальной концепции Голема).

Уникальное в своем роде произведение. Читаешь – а экспозиция все не кончается. Ей богу, чуть не бросил, не дождавшись, когда начнется сюжет. Потом ради интереса решил посчитать: экспозиция занимает ровно половину рассказа. Еще одна шестая часть объема приходится на завязку. Второй и третий акты (если применить трехактную структуру) идут в режиме скороговорки.

Что это было? Попытка «большой литературы»? Но пренебрежение драматической структурой сюжета и жанровыми конвенциями (такими как единство времени и места действия) не делает рассказ боллитрой автоматически. А динамика теряется.

Кажется, это первая после «Не мешайте палачу» (отсылки к событиям той истории присутствуют в тексте) книга серии, сюжет которой плотно вписан в актуальный политический контекст: начинается действие где-то вскоре после московских протестов лета 2019 и заканчивается ожиданием скорой отставки правительства накануне нового 2020 года. Здесь это всего лишь фон, но фон яркий и узнаваемый.

Детективная интрига — характерная для Марининой история про самозванных вершителей, которые считают окружающих марионетками, а себе отводят роль кукловодов. Мотив злодея в этот раз не такой смехотворный, как в «Другой правде», но тоже довольно нелепый.

Показалась интересной рефлексия на тему того, что служащие в полиции положительные герои, когда начальство прикажет, выходят в усиление на улицы, и если не винтят и избивают задержанных лично, то никак этому не препятствуют. Глубоко копать в этом направлении Маринина не стала, но и обойти, как оказалось, не смогла.

Роман-разочарование.

Сюжет (помимо очевидного оммажа классике вестерна) с некоторыми нюансами повторяет сюжет эпизода «Золотое сердце» (события которого, справедливости ради, упоминаются в книге). Минус какой-никакой феминистический посыл, плюс — парад случайных совпадений в духе индийских мелодрам. Внезапно в заднице мира, на планете, до которой никому нет дела Инара встречает

А главное недоумение вызвал факт, что выкаченный автором в середине книги рояль

После прочтения не покидает ощущение, что повесть – литературное изложение не снятой серии «Ментовских войн» (что, в общем-то, похвала) — круговая порука, «ментовские крыши», кровожадные беспринципные УСБшники… И над всем этим – одинокий обреченный опер-паладин, которого почему-то зовут не Роман Шилов, а Алексей Филин. А, ну да, еще всесильная справедливая ФСБ, которая, пусть и с небольшим опозданием, но придет на помощь отчаявшемуся было герою, аки кавалерия в наивных вестернах золотой эпохи Голливуда.

Вообще, до последнего ждал, что автор по-хорошему обманет, что

Детективная интрига не то, чтобы очень изобретательна или оригинальна (мне на ум пришли «Исчезнувшая», «Простая просьба» и российский сериал «Прощай, любимая»), но, в общем, недурна, хотя и играет чисто техническую роль. Книга, всё-таки, не про то, кто убийца, а про то, что было бы, если.

Поставлен мысленный эксперимент, как будут складываться отношения, если отобрать у людей непосредственный опыт, заставив доверять только чувствам и опосредованному опыту — «фактам», которые вполне могут оказаться сфальсифицированными (почти спойлер!). За кадром остаются вопросы, как цивилизация людей с такой особой психофизиологией развилась до современного уровня и повторила нашу даже в деталях, как развивалась эта цивилизация до изобретения письменности и повсеместного распространения грамотности и другие. Из-за этого мир кажется непродуманным, но на самом деле ответы на эти вопросы для проведения мысленного эксперимента автору не нужны. А эксперимент, по-моему, удался и его результат имеют не только умозрительную ценность.

Профессионально написанный бодрый боевичок со стандартным для жанра раскладом: собранная силой обстоятельств разношерстная компания выживает в тяжелых условиях, сталкивается со сверхъестественным злом, но самым страшным монстром всё равно оказывается человек. Всё бы ничего, если бы не заложенное на идейном уровне оправдание сталинских репрессий. Нет, я не думаю, что это сделано намеренно, сложно представить писателя, который садится за работу с мыслью «выскажусь-ка я в защиту лагерей». В любом случае, прослеживающаяся в тексте мысль, что посаженные по сфабрикованным обвинениям все равно сидели не зря, довольно гнусная.

На многих литературных и кинопорталах (и на фантлабе тоже) есть функция — найти похожие произведения. В данном случае поиск не составит большого труда — за «Безмолвным пациентом» стоит успех сериала «Грешница» по одноименному роману Петры Хаммесфар. Считываются и другие источники вдохновения («Девушка в поезде», например).

Увы, лихо закрученная, по задумке автора, интрига легко просчитывается, стоит в тексте появиться никак, вроде бы, не связанной с основным сюжетом линии

В конце, когда автор расставляет все детали головоломки по местам и проясняет мотивы героев, появляется желание закрыть лицо ладонью

Литературный обозреватель «Медузы» Галина Юзефович описывает «1793», как роман в духе ранних книг о Фандорине, но это, конечно, никакой не Фандорин, а, скорее, шведский вариант «Из ада» (фильма, с графическим романом я не знаком). По крайней мере, парочка главных героев — субтильный сыщик-интеллектуал, умирающий от чахотки, и преданный ему здоровяк из нижних полицейских чинов – вызывают стойкое дежа вю.

Кажется, что детективная составляющая — не самая сильная часть романа: и главный злодей, обрекший жертву на мучения и медленную смерть, и исполнитель его замысла, делают все, чтобы облегчить задачу сыщика. И лишь принципы, заставляющие главного героя досконально разбираться в мотивах преступника, помогают ему понять

Цитирующий Конан-Дойля инспектор, похоже, знаком с приключениями Шерлока Холмса по сериалу Масленникова с Ливановым и Соломиным (попаданецъ!). В оригинальных рассказах Холмс, вроде бы, ни разу не говорит о легком деле — «дело на одну трубку». Похожая фраза есть в «Союзе рыжих» — но там речь о трех трубках.

Вампука с чудотворным образом и африканской резьбой по горлу. Для жанра беллетризованной википедии, наверное, даже неплохо, но как детектив — вызывает много вопросов. Прежде всего, как господин Лыков с такой догадливостью и наблюдательностью заслужил репутацию лучшего сыщика Империи? Злодей перед ним чуть ли не табличкой «Я преступный гений» машет, но питерский командировочный до последнего необъяснимо слеп и глух. Я до самого финала ждал, что причина странной слепоты хитрость либо автора, отводящего подозрения от истинного злодея, либо сыщика, давно понявшего, с кем имеет дело, и теперь лишь изображающего недотепу а ля Коломбо. Но не судьба.

Момент, наверное, не самый главный в книге, но мне показалось, что писательница задается тем же вопросом, что и мне приходил в голову: что происходит с сыскарями, которых в органы привело желание бороться с несправедливостью, когда вся мощь правоохранительной системы направляется на подковерные интриги и борьбу против мифических «врагов народа», «иностранных агентов», мыслепреступников и ловцов покемонов? В книге место такому герою находится.

Написано здорово, несмотря на тяжелую тему — с юмором. Интрига, конечно, вторична (кто смотрел третий сезон датского-шведского сериала «Мост», сразу вычислит убийцу), но, это даже добавляет интереса — как знакомый сюжет будет реализован в реалиях сталинского СССР?

В-общем, жду продолжения.

В отзывах на книги считается дурным тоном писать, на что похоже — получается, будто описываемая книга неоригинальна (что в данном случае совсем не так). Но так уж устроен человеческий мозг, что даже самому оригинальному переживанию пытается подобрать аналог в уже пережитом опыте. Ну, а так как книга очень кинематографична, то и ассоциации у меня возникли из мира кино: «Странные дни», «Окончательный монтаж», «Экзистенция» и «Тринадцатый этаж». И, может быть, «Превосходство» (которое я не смотрел, но сюжет знаю по пересказу).

И, любопытное дело, обычно при чтении книг, в основе которых лежит детективная интрига, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не заглянуть в конец, и не узнать, из-за чего же сыр-бор. А тут хотелось оттянуть развязку, чтобы роман продолжался как можно дольше.

Ну, что, много времени новый Фандорин не отнял, прочитался влет. Но впечатление произвел странное. Очень неоднородный сборник вышел у Акунина.

Заглавная повесть, занимающая большую часть книжки, больше похожа на пародию, или, скорее, на фанфик. Знаете, на конкурсах типа «Грелки» позднего извода, когда она из линейки для профи (помните этот анекдот?) превратилась в «трамплин» для юных фонтаздов, мне несколько раз встречались попытки вписать Шерлока Холмса в стимпанковские декорации. Делали такое и матерые писатели, но я сейчас про произведения «молодых талантливых авторов» — где примитивность художественных приемов, наивность интриги сочетаются с желанием запрятать как можно больше «пасхалок» для своих. Вот тут очень похоже вышло, только вместо Холмса — Эраст Петрович. Экзотические декорации, опереточные коллизии, ходульные злодеи — в наличии.

...В процессе чтения с ужасом ждал, что Фандорин, выдающий себя за американца, вдруг заявит в разговоре: «We are living in yellow submarine», но, слава богу, до такой пошлости автор не опустился.

Вторая повесть — «Парус одинокий» — это уже «нормальный Фандорин». Герой оказывается в Заволжской губернии, превратившуюся из знакомого по циклу про Пелагию русского рая в заурядную провинцию. Конечно, хотелось бы, чтобы Эраст Петрович поменьше рукомашествовал, демонстрируя искусство синоби, а почаще голову включал.

Наконец, «Куда ж нам плыть» — изящная зарисовка. Сюжетно — ничего особенного, все линейно — шел-шел-пришел, но от зарисовки иного и ждать не следует. Вообще, на западе подобные рассказы авторы популярных циклов пишут для коллективных антологий. У наших детективщиков коллективные сборники не в чести, да и рассказ — не самый популярный формат. Но, в общем, и в какой-нибудь антологии рассказ не затерялся бы, и здесь, пожалуй, он — лучшее, что есть в книжке.

Постмодернистская подделка под детектив. С постмодернизмом все ок: литературоцентричность сюжета, обилие раскавыченных цитат и, конечно же, пресловутый «ненадежный рассказчик» (спойлер: первые три четверти книги — это

В книгах есть, по крайней мере, два зачина, которые, как правило, не сулят хорошего продолжения. Это «просыпаюсь я утром со страшным похмельем» и «сижу и страдаю от «боязни чистого листа»» (участникам литконкурсов а-ля «Рваная грелка», наверняка, знакома специфическая версия второго случая — «как я писал рассказ на конкурс»). Конечно, исключения из этого правила случаются. Книга «Правда о деле Гарри Квеберта» — как раз такое счастливое исключение.

«Писательская» часть, пожалуй, даже важнее детективной, и в какой-то момент по мере чтения начинает казаться, что детективной интригой автор вот-вот решит пренебречь, однако оба слоя повествования продолжают держать в напряжении до самого финала, и оба развязываются самым неожиданным образом — не будут разочарованы ни те, для кого роман — прежде всего детективная история, ни те, кто следил за драмой о писательском ремесле.

Все произведение целиком мне еще предстоит осмыслить и оценить, пока же хочется отметить вот какие моменты:

«борсетка»

Как приятно видеть именно такое, лингвистически более правильное написание (так как исходное слово — borsettа или boursette). Конечно, формально, и написание «барсетка» зафиксировано словарями, а потому не было бы ошибкой, но ведь и употребление слова «кофе» некоторыми словарями не возбраняется, однако же среди грамотных людей принято говорить о кофе — он.

Разумеется, как и вся дозорная серия, эта книга полна аллюзий — в том числе и на уровне лингвистики. Например, фраза:

«Глядя на его суетливые движения и нервозность, с которой он ежесекундно поправлял очки, мне почему-то вспомнился Пьер Безухов». Казалось бы, налицо ошибка, куда смотрят редакторы? Но стоит вспомнить, что именно с Пьером Безуховым связана фраза из ранних редакций «Войны и мира», наряду с чеховской «Проезжая мимо станции» используемая, как иллюстрация неверного употребления деепричастных оборотов: «Пройдя в калитку, Пьера обдало жаром», как становится очевидно, что авторы таким образом подмигивают знающему читателю. И «троллят» незнающего.

После крепкого, но, все-таки, проходного «Пятого свидетеля» Коннелли вновь создал шедевр, не уступающий первому роману цикла. Проиграв выборы на пост окружного прокурора, Микки Холлер вынужден продолжать адвокатскую практику. Это осложняет его отношения с дочерью, которая хочет видеть в отце героя, а не хитреца, помогающего преступникам избежать наказания. Чувство вины вносит разлад и в отношения Микки с самим собой. Шанс примириться с самим собой адвокат получает, взявшись защищать сутенера, обвиняемого в убийстве одной из своих подопечных. Начав знакомиться с обстоятельствами дела, Холлер скоро понимает, что

Присутствуют в книге традиционные «фишки» Коннелли. Во-первых, его герои живут в реальном мире, где издаются и экранизируется книги о них (традиция начата еще Конан-Дойлем, у которого Холмса окружали восторженные читатели рассказов о великом сыщике): действие The Gods of Guilt происходит после премьеры фильма ««Линкольн» для адвоката», и с этим связано несколько забавных моментов. Ну, и, как всегда, Коннелли дает возможность по-новому взглянуть на события, упоминавшиеся в других книгах (а «закулисью» небольшого эпизода из этой книги, в свою очередь, посвящен рассказ «The Switchblade».

Жизнь и смерть — стороны одной медали, бессмертие — это отсутствие не только смерти, но и жизни. Мысль, конечно, не самая оригинальная, но заставить героя отказаться от бессмертия, выбрав «жизнь», которая в его случае означает верную смерть на бессмысленной войне — ход смелый.

Увы, портит этот неплохой по задумке рассказ то, что и без того не самая оригинальная мысль подана не просто в лоб, а в виде лекции, для чтения которой в тексте возникает раненый солдат-француз, умирающий, закончив лекцию.

Впрочем, судя по сопроводительной информации, это один из первых рассказов начинающего автора, и хочется надеяться, со временем он освоит и другие приемы изложения.

Добротная статья, показывающая знакомство автора с англоязычными источниками. Беда ее, на мой взгляд в размытости целевой аудитории — фанатичные поклонники «Светлячка» уже знакомы с дополнительными материалами с официального DVD (а продвинутые — так и все тома Visual Companion'а изучили), а те же, кто о «Светлячке» впервые слышит, не поймут из статьи, чем же крут сериал, за что заслужил культовый статус, и почему, собственно, читателю «МФ» должно быть интересно, из-за чего бордель на далекой планете покрыт фольгой.

Дивов — безусловный мастер «производственного» романа. Из книги в книгу, всякий раз по-разному, но неизменно мастерски он рассказывает о том, как человек делает дело, и как дело делает человека. Делает во всех смыслах — и создает, и, что называется, «уделывает».

В этот раз автор задачу себе, с одной стороны, усложнил, сделав книгу практически документальной (но не мемуарной, как в случае «Оружия возмездия», и не популяризаторской, как «Не прислоняться», где художественные вставки играли роль подчиненную), с другой стороны — в «Консультанте» действует герой-одиночка, все, кто ему помогают или мешают — персонажи максимум второго плана, даже колоритный Пиротехник. А ведь Дивов — мастер описания взаимоотношений в команде, именно Команды — настоящие герои книг, которые наиболее мною любимы у Дивова. Здесь мне этого не хватило.

Первая сточкеровская книга, в которой явные отсылки к сюжету игры не раздражали, а вызывали дикий восторг. Конечно, криптоистория операции «Фарватер» — отнюдь не главное, книга вполне самостоятельная, имеющая ценность и в отрыве от игры и книжной серии — это крепкая и достоверная психологически (со строго отмеренным количеством условностей и умолчаний) история «засланного казачка». Не знаю, кто как, а я истории про шараповых-штирлицей с детства обожаю. Не дай бог, конечно, оказаться на месте их главных героев.

Сейчас, когда злободневность аллюзий, из-за которых цикл мог восприниматься как политический памфлет, практически сошла на нет, очевидно, что «Клинки Порубежья» — отличный образец приключенческой литературы, следующей руслом, проложенным мушкетерами Дюма. Очень жаль, что цикл так и остался незаконченным, иистоия обрывается практически на полуслове...

Хотел было читать маленькими порциями, потянуть удовольствие, но не удержался — проглотил в один присест. А что делать, когда погода а окном (типичный декабрьский дождь) шепчет: завернись в плед и завались на диван с хорошей книжкой.

Из всех читанных продолжений приключений Холмса — это, безусловно, лучшее. Не уверен, что Холмс у Горовица — дойлевский, но вот Ватсон аутентичен на 100%. А какой тут Лестрейд! Сценарный опыт автора дает о себе знать, и некоторые эпизоды выглядят уж слишком кинематографично, но вряд ли это — минус.

Часть рассказов сборника представляет собой «клоны» оригинальных произведений Артура Конан-Дойля. Этот — из их числа. Вернувшийся из далекой тропической страны чудаковатый дядюшка с экзотическим зоологическим хобби. Таинственая гибель членов семьи, долей наследства которых управлял дядюшка. Холмс и Уотсон, остающиеся на ночь в комнате вместо девушки, чувствующей, что ей грозит опасность. Наконец, переделка устройства жилища для облегчение перемещения по нему смертоносных гадов — все это уже было в «Пестрой ленте». Разве что теперь вместо змеи орудием убийства стал

Увы, скопировав сюжет у своего гениального отца, повторить манеру и сохранить дух оригинальных рассказов о Шерлоке Холмсе у Адриана не вышло.

Один из самых слабых рассказов сборника. Все «расследование» Холмса заключается в том, что он, выслушав обстоятельства дела, заглянул в справочник «Тайные общества Сицилии», где вычитал, как и когда совершится убийство, кто его совершит и каков будет мотив.

Прямо не Холмс и Уотсон, а Чип и Дейл с «Энциклопедией юных сурков».

За что Владимир Васильев заслуживает уважения, так это за честность. Он никогда не говорил, что взялся писать в «сталкер», чтобы решать какие-то творческие задачи, чтобы сеять разумное, доброе, вечное. Напротив, честно признавался, что мир игры ему неинтересен, и если бы не предложенная сумма, существенно превышающая гонорар за обычный внепроектный сольник, то не было бы в серии ни «Пряток», ни их продолжения.

Честность похвальная, да и в самом мотиве нет ничего предосудительного — если бы Достоевскому не нужно было расплачиваться с кредиторами, кто знает, скольких произведений классика мы бы лишились. Но Достоевский, все-таки, писал о том, что его волновало, о том, что он хорошо знал. О «Прятках» этого, увы, сказать нельзя. Единственные «живые» моменты — те, где автор сводит какие-то личные счеты с «Альфа-банком» и неким Соболевым. Все остальное — унылое строчкогонство, порой даже с помощью копипаста: стр. 10 «И практически всегда в гибели сталкера оказывается виноват кровосос — кроме одного случая, четвертого по счету, когда рыжего Гриню нашли в буферной зоне просто со свернутой шеей.», стр. 17 «Гриня исчез четвертым, но его в отличие от остальных, попавшихся кровососу, нашли в лесополосе около третьего восточного блокпоста просто со сломанной шеей и синяками по всему телу.»

Канцелярит разгону объема тоже способствует: мутант здесь не больше кошки, а превышает ее размером, кровососы не становятся видимыми, а выпадают из режима невидимости, если упомянуто, что три стены комнаты — стеклянные, то обязательно добавлено, что четвертая стеклянной не была.

Нет, конечно, в книге наличествуют положенные приключения, но смысл их не ясен, причем, не ясен он остается до самого конца — в финале так и говорится «а смысл происходящего остался еще одной тайной Зоны». Возможно, в продолжении читателя ждет более-менее рациональное объяснение всех нелепиц «Пряток» (как это было в другой дилогии автора — «Сердца и моторы»/«Горячий старт»), но желания читать еще и продолжение у меня почему-то нет.

В этом романе встречаются герои двух серий детективных романов Майкла Коннелли — Терри МакКалеб и Гарри Босх. При чем Босх выступает в непривычной роли главного подозреваемого. Здесь становится очевидной разница между этими двумя выдающимися борцами с преступностью, и после прочтения книги я понял, почему же Босх мне гораздо более симпатичен, чем МакКалеб. Гарри, при всей своей жесткости, видит в людях, прежде всего, хорошее. Плевать, что он каждый день видит вокруг себя самых отвратительных подонков, что его предают товарищи, а начальство готово с легкостью сделать козлом отпущения — он остается человеком, и в окружающих видит прежде всего людей. Эта его особенность, проявлявшаяся и в других романах, тут стала особенно выпуклой на фоне характера Терри МакКалеба. Тот чуть ли не всю жизнь занимался поисками серийных убийц, имел дело, можно сказать, только с маньяками — и ему гораздо проще заподозрить в ближнем убийцу. Презумпции невиновности для него не существует. Невиновность, как и вина, должны быть доказаны. Но, надо отдать должное профессионализму МакКалеба, свидетельства невиновности он собирает с тем же упорством и тщательностью, что и доказательства вины — и в итоге справедливость торжествует.

Непонятно, зачем этот ученический этюд выдавать за рассказ и выставлять на всеобщее обозрение.

Прием неоригинален ( «портянка» с изложением сюжета Красной Шапочки в «стиле» разных классиков ходила еще, кажется, по фидо). Да автор, наверняка, на оригинальность и не претендует. Ведь перед нами не рассказ, а упражнение на писательскую технику. Этакое «отжимание по-писательски». Ну да, автор показал, что может изложить прозой (я бы назвал этот стиль «русфантастической гладкописью») всем известные детские стишки. И что, это все, что он хотел сообщить читателю?

Читатель, видимо, от этой новости должен забиться в радостном экстазе.

Очень хорошая книга. Отметил для себя любопытный прием: меткие авторские наблюдения перемежаются с «прогонами» титульного персонажа, а поскольку роман написан от первого лица, прогоны, и наблюдения идут от лица лирической героини, и на впечатлении от точности очередной зарисовки влетаешь в новую «телегу», по инерции некоторое время думаешь «как это верно подмечено», и только потом понимаешь, что это демагогия и игра словами. Но тут начинается следующее наблюдение.

В общем, хорошая книга. Вот только шуточки с пустыми страницами новы были у Кнышева, у Акунина уже раздражали, а тут выглядят просто... никак. Ну, тут их хотя бы не 30

Попытка скрестить фэнтези и детектив закончилась рождением мертвого уродца. Придворные, утверждающие, что у короля ничего не пропало, и лишь после наводящих вопросов припоминающие, что

замечательная иллюстрация политкорректности по-американски (о которой фантасты в этом же номере «Если» рассуждают на круглом столе, посвященном ксенофобии в отечественной фантастике): если законы волшебного народца предписывают брауни работать на человека, не требуя никакой платы — то люди, конечно, должны с уважением относится к таким законам. А вот если согласно тем же законам эльфы могут забрать провинившихся брауни и лишить человека бесплатной рабсилы — нет уж, уважаемые эльфы, вы живете среди людей и извольте подчинятся человеческим законам.

Повесть порадовала. Без претензий на новизну идеи, без вывихов — честная приключенческая фантастика. Ностальгически вспомнились «Робинзоны космоса», «Туннель в небо», «Евангелие от Тимофея»... Достойное продолжение традиций. Интересный штришок в характерах негодяев — вместо традиционного для «нового детектива» бравирования: «да я десятку от звонка до звонка! да у меня три ходки, не считая пяти по малолетке!» — эти тщательно скрывают прошлое, стесняются своего уголовного опыта.

Покоробило два момента. Первый — когда влюбившись с первого взгляда, герой с этого самого первого взгляда дает исчерпывающий словесный портрет девушки. Издержки детектива? Второй — фраза «Никита был загружен работой от шнурков ботинок до воротничка рубашки...» Полагаю, автор хотел уйти от штампа, вроде «загружен работой по уши», но я не с первого раза «взял» эту фразу, соображая, какая от шнурков может быть работа.

В этом романе цикла про Каменскую, формально проходящего по ведомству «полицейского детектива», фантастический элемент силен настолько, что его вполне можно считать детективом фантастическим. Экстрасенсы на службе силовых структур — тема, конечно, больше подходящая для желтой прессы, но Марининой удалось раскрыть её под необычным углом, так, что паранормальность не убивает, а наоборот, усиливает детективную интригу.

В общем, здесь Маринина в своей лучшей форме — морализаторство еще не превратилось в занудность, интрига закручена, но при этом вполне реалистична, герои вызывают интерес и сопереживание.

Не знаю, что творится в голове у уважаемой писательницы, но говорящие камни, вороны и белочки проникли уже и в детективы про Каменскую. К счастью, никакой дополнительной информации куски с камнем, вороном, белочкой и прочей говорящей флорой, фауной и архитектурой не несут, их можно смело пролистывать. Можно и читать, конечно, но я лично сломался, когда белочка в лесу стала готовить пенициллин из плесени, чтобы полечить больного котеночка.

Понятно, что без этих фрагментов объем романа сильно уменьшился бы, на два тома растянуть не получилось бы, но не все же о деньгах думать!

Критиковать надуманность детективной интриги, нелогичность поступков преступников и феноменальную несообразительность сыщиков язык не поворачивается, так как во втором томе все эти недостатки признает и сам автор — устами главной героини. И всё же, при всей декларируемой нецепкости ума сыщицы Каменской, лишь к концу второго тома сообразить, что

Удивительно ладно скроенный и крепко сшитый детектив. Расследование убийства армейского сослуживца выводит детектива полиции Лос-Анджелеса Гарри Босха на след банды грабителей, преступления которой — своеобразное «эхо» вьетнамской войны.

Помимо собственно детективной интриги, роман интересен еще и детальным описанием полицейских будней, особенностей взаимодействия различных правоохранительных структур и влиянием карьерных интриг (т.н. «политики») на процесс расследования.

Формально «Черное эхо» — детектив полицейский, но на деле скроен он, скорее, по канонам нуара — вплоть до драматически обрывающейся романтической линии. Впрочем (небольшой спойлер) в последующих романах цикла эта линия будет продолжена.

С детства в память врезался диалог из одного детского фильма:

»- Знаешь, за что брат брата убил?

- Это что-то там про Каина и Авеля?

- ...а убил он его за то, что тот рассказывал бородатые анекдоты».

Было бы странно, если бы от многословного пересказа бородатый анекдот про студента — сына «нового русского» («Папа, срочно завози пингвинов в Арктику, иначе завалюсь на экзамене!»), и без того не являвший собой вершину юмора, выиграл. Он и не выиграл.

К «проектным» книгам «больших» писателей обычно отношение снисходительное. Тут, конечно, сами «большие» писатели виноваты: кто-то пишет левой ногой, считая ниже своего достоинства писать в «сточкер» в полную силу, кто-то, боясь, как бы кто не подумал, что он это всерьез, насыщает текст таким количеством хиханек и пасхалок, что такое «перемигивание с читателем» начинает больше походить на нервный тик.

«Палачи» на этом фоне выгодно выделяются.

Дело в том, что авторы, похоже, вообще не заметили, что пишут в «проект». Нет, конечно, весь положенный S.T.A.L.K.E.Rу антураж присутствует, но никаких скидок при чтении не требуется. Это отличный фантастический роман с оригинальным фантдопущением (при этом отлично вписанным в мир Зоны), с кучей порожденных этим допущением этических задач, решать которые приходится героям. Ну, и «приключения тела» тоже не забыты.

Объективно — лучший рассказ финала «Роскон-Грелки».

Одна проблема — это не фантастика. В рассказе нет фантдопущения. Сделать рассказчиком суть абсента (фею абсента) — это не фантдопущение, это поэтическая метафора.

Но как же красиво подана мораль, что алкоголь (особенно усиленный туйоном) рано или поздно заставит мужика перестать бегать по бабам!.. :wink:

Выбор в главные герои подростка — ход очень мудрый. На детское восприятие можно списать и инфантильность изложения, и фактические ошибки — ведь мальчишка не обязан разбираться, например, в астрофизике, ему простительно считать, что черные дыры состоят из пустоты (а не из сверхполтного вещества). Да и в языках может быть не силен и вполне серьезно предполагать, что Джош — сокращение от Джордж.

Беда начинается, когда повествование начинает вестись от лица других персонажей. Персонаж другой, а инфантильность и ляпы — те же. Для того, чтобы хоть как-то отличать одного героя от другого, куски от лица одного из инопланетян выделены курсивом. Это, конечно, помогает ориентироваться в тексте, но читать страницы курсива — не очень удобно.

Ну и по традиции «Мужского клуба» — у книги нет концовки. Продолжения, насколько знаю, тоже не последовало.

Данный жанр я для себя определяю как «производственный» или «профориентационный» роман. Безусловный мастер этого жанра в русфантастике — Олег Дивов, и при чтении «Доминирующей расы» постоянно приходило на ум определение «Дивов-лайт», проблематика сходная, но — «труба пониже, дымок пожиже».

Композиция романа показалась не сильно продуманной, «акынской».

Что подкупило — так это нежелание автора обвинять какую-либо сторону: ко всем участникам многостороннего конфликта автор, что называется «с пониманием относится» — и при этом делает неплохой боевик.

Всегда восхищался редким даром рассказывать о самых невеселых событиях так, как это делает автор «33 несчастий». Эта манера не имеет ничего общего ни с черным юмором, ни с беспричинным оптимизмом — неуместность во время трагедий которого замечательно показана в «Зловещей лесопилке». На этот раз в книге

Конечно, к текстам-играм типа «Стань Стальной Крысой» новый «роман-компьютерная игра» Акунина имеет такое же отношение, как наперстки к викторине для эрудитов. Эксперимент с формой не удался — такое ощущение, что издание в виде книги-перевертыша преследовало единственную цель — оправдать дороговизну тома. А размести эти куски на своих местах (там, где сейчас предлагается заглянуть в «коды») — получится обычный роман в стиле серии про магистра.

Написано, слов нет, увлекательно, но как-то небрежно, типа «на, отъе.. зжай!» «Наполеоновская» часть заметно проигрывает «шпионской», (в романах про магистра, напротив, только историческую часть и имело смысл читать). Октябрьский в «шпионской» части совсем не похож на себя в «Шпионском романе» — как-то уже и не хочется верить, что Алеша Романов из «Смерти на брудершафт» стал таким моральным уродом (есть версия, что это именно Романов, сменивший после революции компрометирующую фамилию).

В общем, читать можно, если вас не смущают тысячекратно обмусоленные концовки в стиле «Ты избранный, Нео, прими уже таблетку, не нервируй главврача». Ну и идеология произведения, расчитанного на то, что читатель будет сопереживать американским диверсантам, крошащим граждан СССР в мелкий фарш ради того, чтобы обеспечить Гитлера сверхъестественным эликсиром, сомнительна, на мой взгляд.

Думаю, роман вышел в двух томах не только из коммерческих соображений. Такой формат диктуют каноны жанра: индийские мелодрамы – завсегда в двух сериях. А роман – хоть Индия и поминается там только в начале, де, было у Фандорина там романтическое приключение, в память о котором достался ему алмазный перстень (о, друзья мои, ждите, явят нам и наследника из Калькутты!) – именно индийская мелодрама, со страстью, гиперзлодеем-раджой, финальным поединком и признанием в конце а-ля «Я – твой мать!»(с)«Маски-шоу».

Вышло неплохо, ценители раннего Фандорина образца «Азазеля» разочарованы не будут, приключений на юного дипломата насыпется – выше крыши...

А мелодрама – это ничего, могло быть и хуже – Эраст Петрович мог оказаться тайным джедаем Акунином Скайвокером, вместо песков Татуина случайно заброшенным в снега Москвы. Все предпосылки к такой развязке истории были...

Если автор отнес к подростковой кинофантастике «1814», то туда же надо отнести и «Выкрутасы» Габриадзе/Бекмамбетова, балансирующие между романтической комедией и лихой детской версией «Убойного футбола» Стивена Чоу.

Хорошо написанный рассказ, несколько подпорченный проговариванием морали «в лоб», прямым текстом, и «недоперевертышем» — то, что

становится ясно где-то в середине повествования, с первым упоминанием того, что Валет, заглянувший в «небесную ладью», сошел с ума. И в конце, когда герои совершают это октрытие, оно уже не производит должного впечатления.

В Turkey City Lexicon (он же «Словарик юного графомана») Брюса Стерлинга такой тип рассказов называется «Банка «Танга»» («Танг» это такой порошок типа Юпи или Зуко — для приготовления апельсиновго напитка). Вот что там написано:

«Банка «Танга»: «Дело в том, видите ли, что мы все живем в консервной банке» или «Дело в том, видите ли, что я -- собака!» Сюжет, вымученный таким образом, чтобы автор мог в конце преподнести глупый сюрприз и раскрыть истинное место действия. Стандартный прием в старом сериале «Сумеречная зона». Целая бессмысленная история, измышленная только ради того, чтобы автор мог в конце воскликнуть: «Попались!» Пример: события рассказа разворачиваются в пустыне из грубого оранжевого песка, окруженной непроницаемой оболочкой; в финале сюрприз! наши герои -- микробы в банке порошка для приготовления апельсинового напитка.

Классический пример идиотизма, выдаваемого за идею».

Добавить нечего.

Кларк писал, что для обывателя наука на определенной стадии развития неотличима от магии. Увы, следует констатировать, что и религия для многих выглядит магией, где молитва — это такая закляха, благословение — +5 к атаке, а семинария — что-то вроде православного Хогвартса.

Из-за этого кусок, в котором Игнатьев объясняет Стрижу природу необычных свойств самолета, выглядит насквозь фальшиво.

Чересчур затянутая зарисовка о том, что в будущем люди будут рогаты, питаться «фарфором и гвоздями» и уважать физический труд. Расстроило обилие фраз, сочетающих стилистику канцелярских бумаг и разговорной речи, типа: «Застрелят обладателя короткоствольного оружия издалека, и поминай как звали».

Странно слабый рассказ для автора «Арийской ночи» и других произведений, отличающихся смелой фантазией и крепким сюжетом.

Очень жаль, что автор обошел вниманием сериал «Кукольный дом» (Dollhouse), в котором тема обзора представлена чрезвычайно широко: там и промышленная технология внедрения сознания в выбранное тело-носитель, и множество личностей в одном теле, и картины бедствий, постигших человечество в результате появления возможности пересылать личность в другое тело по простому мобильнику.

Тем не менее, обзор очень добротный. Хорошая работа!

«Лунь» подкупает честностью и прямотой. В книге просто рассказана история — безо всякого стеба, без внутрифэндомских подначек и заигрываний, без попыток превратить роман в политический памфлет. Причем, история рассказана хорошо. Автор не злоупотребляет «задорным канцеляритом», избегает садистских «экспериментов» над языком.

Не без недочетов, конечно. Есть «нестреляющие ружья», простительные для любительского фанфика «на сайт», но в полноценном произведении, на мой взгляд, неуместные. Есть и штампы, и провисы (конец первой — начало второй части), и неумение поставить точку: автор никак не может затормозить там, где сцена логически завершается, и продолжает нагнетать драматизм (это и к отдельным эпизодам относится, и к тексту в целом — «Заключение» и «Вместо эпилога» — лишние, на мой взгляд). Да, при такой любви автора к драматизированию, неудивительно, что

Стоит заметить: главгер, Лунь, вроде бы невозможный в Зоне персонаж, такой положительный, что зубы сводит. Но вот придумал автор ему контузию, начисто стершую память о большей части «досталкерской» жизни — и достоверности прибавилось. Действительно, человек, не знающий мира без мутантов и зомби, к этим самым мутантам и зомби будет относиться так же, как к людям. Не стрелять на поражение сразу, а отвечать злом — на зло, а добром — на добро, не глядя, от кого они исходят. Ну а то, что герой и в людей не палит без разбору — это уж особенности душевной организации.

На самои деле хорошая книга. Только уж очень с серьезным лицом написана. Ну да из всего, прочитанного мной в серии, юморить, не скатываясь в стеб, получалось только у Орехова.