Что есть истина?

(некто П.Пилат)

Широко известно, что Господь Бог создал все из ничего. Однако же исходный материал постоянно дает о себе знать. В мире, сотворенном одним лишь словом, всегда проблемы с реальным и физическим. Ложки нет, покуда не будет твердо заявлено об ее существовании. Земля плоская, как противень, пока не напишут об обратном. А по словесам иных читеров расступаются моря, двигаются горы и мертвые встают из могил.

Говорят, Демиург в самом начале чего-то напортачил. Если вы гностик, или зороастриец, или каббалист, или, упаси Святой Павел, манихей – вы даже знаете, в чем именно. Но – тсс! Полюбуйтесь лучше, как занятно крутится-вертится человеческая история. Как крутится она вокруг идей, важных и пустяковых, серьезных и не очень. Слова – вот вечные двигатели нашего бытия.

А вот теперь представьте, какова в подобном мире роль лжи.

В каждом своем романе Умберто Эко препарирует какую либо Идею – да-да, из таких, прописных и с большой буквы. В конце концов, он сам – видный филолог и историк, кому как не ему.

Так, «Пражское кладбище» определенно о Ненависти; «Баудалино» — о Фантазии; «Таинственное пламя царицы Лоаны» — о Памяти.

А «Маятник Фуко» — о Лжи.

Казалось бы, чего здесь страшного. Люди лгут на каждом шагу. И себе, и близким, и встречным-поперечным. Лгут политики, лжет интеллигенция, привирает религия. Ложь – такая свойская и необходимая часть нашей жизни, что без нее и неудобно как-то. Она вросла в плоть и кровь, прижилась на уровне инстинктов.

И за многовековыми наслоениями обманов, больших и мелких, личных и общественных, правду – ровно по пословице – только и остается искать, что на дне морском.

Но вспомним, как один венский доктор настойчиво предупреждал нас о гибельности обмана. Да и не только он. Ибо как известно, отец лжи – сам Дьявол.

И все же. Чего здесь опасного?

Три скучающих интеллектуала, каждый со своими тараканами, решают сочинить всемирный заговор. И не абы какой. А идеальный заговор, охватывающий всю историю человечества, все сферы жизни. Он должен поглотить всевозможные эзотерические штучки – от Атлантиды до Алстера Кроули. Он должен отобразить оборотную сторону любого факта, любой закономерности.

Он должен стать самой грандиозной Ложью из существующих.

Роман вообще выстроен так, что правду читатель не знает до самого конца. Мистификация громоздится на мистификацию. Два друга сочиняют названия несуществующих наук, вроде «цыганской урбанистики». Кокетливая Лоренца Пеллегрини водит за нос добрую половину мужских персонажей. Издатель Гарамон дурит головы толпам самовлюбленных графоманов. Марксистка Ампаро в угоду идеологии обманывает саму себя. И это не считая тьмы тьмущей «одержимцев», всех этих охотников за тамплиерами, розенкрейцерами, ассасинами, иллюминатами, масонами, мировым сионизмом и черте чем еще. Даже законы физики – и те привирают.

Обман обрастает обманом, превращаясь в эдакую метафизическую луковицу, где правды не существует вовсе.

Единственная истина – это неподвижная точка пространства, к которой крепится маятник Фуко. Это слово «нет», это смерть и абсолютный ноль.

Умберто Эко не останавливается на полпути. Он не только выстраивает перед читателем фотографически яркую картину завравшегося мира. Он прослеживает, как растет это деревце – от невинного росточка, от шутки и притворства, до чудовищного баобаба, до Лжи, способной раздавить жизнь, счастье и саму Историю.

И начинается все с сущей мелочи – с привычки лгать самому себе.

Недаром в романе одну из ключевых позиций занимает психиатр доктор Вагнер, последователь, со всей очевидностью, системы того самого Фрейда.

Согласно теории, психические проблемы происходят от неумения принимать себя и принимать реальность. Человек сбегает в иллюзии, отгораживаясь самообманом от травмирующей действительности.

Это отнюдь не частная проблема. Как говаривал Эрих Фромм, массы точно также не жаждут истины. И вот уже сплетается ложь, словно гигантская трансцендентная паутина – и в ней запутываются целые народы.

И недаром этот роман нарочито сложен и нарочито многоголос.

Читателя оглушает обилие фактов, имен, дат, теорий, мистических трактовок и эзотерических знаний. Читатель не знает, кому верить – насмешнику Казобону, умнице Диоталлеви, компьютеру «Абулафии», подпольным сочинениям отчаявшегося Якопо Бельбо.

«Маятник Фуко» неспроста щеголяет постмодернизмом, пряча тексты в подтекстах, прыгая по аллюзиям, прикидываясь то учебником, то детективчиком в духе Брауна.

Умберто Эко, уподобившись Вергилию, проводит читателя сквозь всевозможные уровни лжи и бессмыслицы.

Проводит, само собой, не просто так. Ведь болезнь требует, чтобы ее изучили изнутри и снаружи, во всех мелочах. Болезнь требует преодоления, и прежде всего – в себе самом.

А Истина и настоящий Смысл никогда не даются даром.