Авторы смогли отлично поработать с двумя парами вводных.

В первую голову — разделили эстетику Второй мировой и её же историко-политическое восприятие.

1933-1939-1941-1945 — предельно политизирован, а в последнюю пару лет все стало совсем жестко. Практически любое описание реальной войны, даже четкое произнесение даты окончания военных действий в Европе (это 8-е или 9-е мая?), немедленно позиционирует рассказчика в актуальной политической системе координат.

Что, между прочим, существенно снижает возможности описания юмора и абсурда, которых всегда много на войне, и так же сильно снижает возможности любования эстетикой той эпохи.

Поэтому война была перенесена в другой мир, куда какое-то время назад хаотически переместились кучки землян.

Там они перемешались, обросли своим фольклором, немножко столкнулись с реальной мистикой. И, понемногу, доросли до своей мировой войны.

Аналог Тихого океана — в студию.

Соответственно, есть некая Империя (янтарный трон, сложности в обеспечении материальной части) и Конфедерация (с примесью демократии и боярскими родами, роскошью и откровенным избытком материальной части).

Человек, который возглавляет конфедерацию: «Ответственный администратор Конфедерации, Исаак Стиллман». Уже третий десяток лет в большой политике. И, собственно «боярские роды» очень напоминают политическую аристократию США. В тексте упоминается «Новый стиллмановский курс», как некая политическая программа. Рузвельт? Мг, только подписывается этот стальной человек «И. Ст.»

И подобных смешений в книге — на каждой первой странице:

»...авианесущий линкор «Композитор Лопшо Педунь»»

«Флайт-старшина второй косой ударной полусотни Айвен Иванович Такэда»

«На посадке «Казачок» экипажа Пшешешенко – Пщолы в какой-то момент оказался почти на два фута ниже, чем следовало»

«Кривицкая Зинаида Юлисовна! Журналистка «Москва сбоку!» Издательский дом Сусловых. По соционическому типу – стрелка морального компаса. Я люблю страшную правду и высокие гонорары. «

Чтобы никому не было скучно — Конфедерация, она сильно с польским отливом, то есть гонором и некоторыми особенностями фамилий.

Японские и англо-саксонские имена равномерно раскиданы по территории.

Естественно, все хотят возвести род к старой Земле и это оборачивается известными натяжками

»- ...Кстати, все хотел спросить: а почему «Хан»?

– Наш род идет от степных кочевников. Еще до Перехода, разумеется. Половцы, печенеги…

– Серьезно? Ты же блондин!

– А ты что, много печенегов знаешь?»

Разумеется, авторы протащили в текст громадное количество пасхалок, связанных с конкретикой систем вооружений и боевых действий 1940-х.

Легко узнается скандал с не взрывающимися американскими торпедами. Опознаются «как бы авианосцы», которые клепали в США для сопровождения настоящих боевых кораблей. Японские линкоры с их «пагодами». Миниатюризация японских жилых мест и т.п.

Вторая пара: аниме (в котором легко узнать гаремник) — и вполне реалистичные цифры потерь.

Ни один абсурд в мире не может сравниться с проекции аниме-девочек на военную тематику. Например, юная дева с шикарной длинной прической прямо в танке пьет чай во время боя и даже дает руководящие указания («Гёрлз унд панцер»).

Собственно, основное аниме-допущение книги в том, что Империя формирует женский экипаж подводной лодки (и только командир — настоящий морской волк, Хан Глубины), а Конфедерация две полусотни летчиц для боевых экипажей.

Для пропаганды.

Потому что пятый год войны.

Типажи для аниме соблюдаются неукоснительно. Отличницы в очочках на подводной лодке — имеются. Дворецкий, который просочится на авианесущее судно за своими воспитанницами для их обслуживания — тоже. Персонажа зовут Калеб Эффиндопуло (потому что Нассим Талеб автор книги о «Черных лебедях», а бандит Попандопуло знал в них толк на практике???). Разумеется, некоторые девочки хорошо понимают в технике, могут зажечь.

Дальше авторы с особым цинизмом пытаются показать, как эти экипажи будут вообще выпускать в море. Потому как моряков они рисуют несколько ближе к реальности, а боевые задачи никто не отменял.

Словом, тема аниме-гаремника раскрыта, хотя умеренно и без перехода в порнографическую плоскость.

Но что оттеняет абсурдную любовь?

Реальная смерть.

Хан Глубины один из очень немногих, кто остался от первого года войны, кантовался на берегу и выбрать могли только его, потому что остальные пошли на серьезное повышение. А все, кто пришел к нему на смену, на второй год, утоплены.

Конфедераты тоже теряют авианосцы и самые разные корабли. Спастись удается далеко не всем. Газель Стиллман потеряла ориентировку в своем первом вылете (потому что второй номер ранена) приземлилась не на своей авианосец, команда отлично разрисовала ей самолет — по флотской традиции, потому что неумеха. Но на следующее утро, только она взлетела с палубы, корабль был торпедирован, затонул практически мгновенно.

Так что девочки на подлодке воспринимаются немного мертвыми. Два-три похода, и удача закончится.

Поведение моряков получает некоторое объяснение.

Вся эта любовь, смерть, альтернативка, поклоны современности и абсурд — смешиваются в странного вкуса коктейль.

И, наконец, это вполне связный роман, с двумя сюжетными линиями, с понятной интригой и выходом на вторую книгу. Батальные сцены написаны вполне впечатляюще. Описания мира и пересказ исторических отсылок совершенно не снижает скорость развития событий.

Итого: эта анимешная альтернативка составляет серьезную альтернативу попаданцам. Из современности туда, в прошлое, отправлены художественные типажи, а не «как бы реальные» персонажи. Получилось хорошо, рекомендую.

Итак, Россия через три-четыре десятилетия после современных событий.

Территория фактически продана Китаю — на орбите висят спутники, которые ускоряют вегетацию растений, облучают леса. Древесина вырубается, из неё делается топливо бризол. Бризол гонится в Китай.

Есть особые деревья — вожаки — из древесины которых можно делать особо мощную взрывчатку или электронику. Их вырубают бригады — очень много ассоциация с золотоискателями — и гонят уже в Европу, для той же электроники. Но в лесу опознать эти деревья могут только облученные люди, Бродяги, которые постепенно срастаются с лесом. В лесу бродит дичающая китайская техника: покрытые плесенью приборы грузовиков и харверов начинают жизнь своей жизнью, машины гоняются за людьми и жадно сосут бризол.

При том все повторяют друг другу, что война не закончилась, что лес — это последствия радиации от американских бомбардировок. Города и даже отдельные трактора — под интерференционными решетками, и даже среднего образования хватает, чтобы понять, что вокруг совсем не радиация.

Соответственно, в малых уральских городках и на станциях — одни настроения. Смерть Западу, вот накопим взрывчатки побольше, и ахнем (хотя бригадиры вполне открыто гонят ту же древесину «вожаков» на экспорт).

В крупных городах — совсем другие. С Европой надо дружить, технику развивать. А лесовозы, которые обеспечивают экспорт бризола в Китай — вообще взрывать надо.

Между городом и селом завтрашняя гражданская война, сегодня просто еще не успели начать.

Автор не жалеет черных красок и фекальных масс, чтобы изобразить персонажей будущей страны как можно более мерзкими.

Люди матом не ругаются, они им разговаривают.

Мать спокойно говорит, сыну, что его близнеца она оставила в роддоме.

Другой сын бросает мать в смертельной опасности, думая, что не впервой ей.

«Городские» и «сельские» при первой возможности насилуют женщин из стана своих оппонентов.

Да и сами женщины показаны беспринципными тварями, которые просто идеально соответствуют образам украинок, из похабных историй про заработки в Европе. Мужчины не отстают. Образ поведения скорее характерен для негров, которые на африканском побережье продают других негров белым покупателям за денежку невеликую. Этика описывается прямо: не держать своего слова и брать всё сразу, ничего не оставляя на завтра.

Если у одной бригады здесь и сейчас преимущество, то хоть в малости, она ограбит другую. Пусть не целиком, не все отберет, но что-то взять надо.

И даже если кто-то приходит к успеху — есть дом в Португалии — он все равно будет бегать по тайге, разводить, унижать, убивать людей из своей бригады и всех, кого только сможет. Потому что вокруг поле дикой охоты, а он волк рыскающий. И на смену ему придут точно такие же. И так будет всегда.

Ну, и финал: почти уже потерявшие надежду парень с девушкой, которые до того другу друга и предали, и унизили, но понимают, что лучше в этой жизни пару они не найдут, и спасаются бегством — они получают убежище на базе Гринписа. Тамошние бессребреники и чистые духом люди готовы их принять.

Думаю, всем читающим рецензию уже ясно, что Иванов написал вещь предельно политизированную. Да, есть всегдашние его описание леса (только эволюционирующего), есть технические косяки (перенос психики человека в грибницу оформлен в стиле простеньких компьютерных игр), есть география Урала.

Это все выглядит как торопливая декорация, и только оживающие машины-чумоходы кажутся действительно написанными от души.

Конечно, можно сказать, что автор действует в стиле создателей «Безумного Макса»: чтобы люди боялись войны, надо напугать их грядущей варваризацией, всеобщим одичанием и отупением. Потому все это проповедь мира.

Но тут есть маленькая проблема, которая болтается, как камешек в сандалии: принятие ценностей «метрополии» не означает выхода из состояния «дикой колонии». Берег Слоновой Кости — или уральская Страна Ценного Дерева — все ведь одно и то же. А хотят местные воевать или все стали добрые и пушистые — скупщикам сырья наплевать.

Словом, пусть каждый сам решает, во что целится автор, и во что он стреляет...

С первых строчек ясно, что автор хочет создать настоящий киберпанк, потому старательно копирует канонические образы.

«НОЧЬ. Третий район автономной торговой зоны Хошимина.

По пластиковому навесу кафе струился дождь. Под этим укрытием окутанные кухонным паром и людской болтовней официанты сновали между столами с исходящими дымком мисками супа, стаканами холодного кофе и бутылками пива.

За стеной дождя скутеры проплывали мимо, словно светящиеся рыбы.

«Лучше о рыбах не думать».

Вместо этого Лоуренс сосредоточил внимание на женщине, сидящей за столом напротив него и протиравшей палочки ломтиком лайма. Разноцветный рой на абгланце, скрывающем ее лицо, перемещался и шел рябью.

«Как будто под водой…»

Лоуренс впился ногтями себе в ладонь.

– Извините… у этой штуки нельзя поменять настройку?

Женщина переключила маску. Абгланц застыл в форме невыразительного женского лица. Лоуренс видел бледные контуры ее собственного лица, плывущие под маской.»

Получается картинка из «Бегущего по лезвию бритвы», к ней добавлен единственный элемент — голографическая маска

Все прочие составляющие жанра так же вводятся по ходу текста:

— распад политических систем мира, уцелевшие государства противостоят корпорациям. Есть Астраханская и Стамбульская республики, нация-государство Москва, равно как и Берлин, намек от отсутствие США. Упоминается монголо-китайская война. Корпорации могут позволить себе покупать архипелаги. А океаны бороздят автоматизированные сейнеры с пулеметами и насильно завербованными командами. Правда есть ООН и некие «всемирные заповедники», но дикой природы очень немного осталось, потому что нормально охранять её можно только с дронами и реактивными снарядами;

— искусственный интеллект. Он тут так себе. То есть заморочить голову отдельному человеку — да. Быть многолетним психотерапевтом (при осознанном желании клиента) — да. Но настоящий андроид тут только один, это эксперимент корпорации, причем не очень ясно, что с ним, таким хорошим, делать. Автор явно читал про тест Тьюринга и «зловещую долину», но в материал не углублялся. Достаточно сильный образ с ИИ — это автоматизированный сейнер: команда порабощенных людей перебила своих охранников, но ничего не смогла сделать с бронированной рубкой, где был сервер, продовольствие и пулеметная турель. И корабль, без особых ухищрений, просто снизив пищевую пайку, уже через несколько дней заставил людей вернуться к работе, ловить и замораживать проклятую рыбу.

— хакер. Автор явно что-то читал про нейронки, потому эта модная тема превратила обычного специалиста по кодам и паролям 1980-х в продвинутого «нейрохакера». Суть его работы не очень понятна, но есть попытка показать, что взаимодействие человека с машиной теперь требует телесных аналогий. Командир охраны заповедника, Алтанцэцэг управляет боевой системой из бака с «коннективной жидкостью», потому что должна чувствовать информацию и отдавать команды буквально всем телом. Идея сильная, однако немедленно всплывает вопрос: что насчет неинвазивных интерфейсов в виде шапок, обручей и тому подобного? «Мир Дикого запада» машет белой шляпой. А новости современных разработок поддакивают. Автор понимает, что телесность в общении с ИИ дает какие-то преимущества, пытается проводить аналогию с осьминогами, но сконструировать ситуации, где телесное общение с ИИ становится решающим фактором борьбы или просто конкурентным преимуществом, у него не выходит. Без таких ситуаций (желательно, совмещенных с кульминацией) вся телесность ИИ становится просто элементом декора, узором на стене;

— ученая, которая занимается экзотической проблемой, в данном случае, разумными осьминогами. Классическая женщина без личной жизни, с фанатичной жаждой познания и крупными психотерапевтическими тараканами.

Какое-то время пытаешься понять, что там вообще творится? Почему андроид только один? Почему война разведок отдельных государств не уничтожает корпорации? И почему «супер-мега-интернациональная» корпорация по итогу оказывается колоссом на глиняных ногах? Ведь она, фактически, претендует на полугосударственный статус, у неё должна быть не одна женщина охранник, а серьезные военизированные структуры. И тут выясняется, что у корпорации начинают отжимать дочерние фирмы, чисто юридическими средствами, а та ничего не может сделать. Шпионские комбинации вокруг хакера тоже скорее напоминают ХХ-й век, чем мир, где служебные ИИ могут становиться идеальными соглядатаями.

А когда мозаика собирается, «Гора в море» ложится камешком в понятный узор. Увы, блеклым и не раскрывшимся.

Некоей антитезой ко всей книге видится «Остров дельфинов» Артура Кларка: не счастливое спасение в катастрофе и обретение себя в контакте с дельфинами, а долгий и тяжелый побег от рабовладельцев, который, да, приводит персонажей к месту, где изучают новый разумный вид осьминогов, но очень вряд ли беглецы там останутся.

Роль недосягаемой вершины играет «Война с саламандрами» Карла Чапека. Тут показано самое начало — новые разумные виды еще слишком малочисленны, но люди, отчаянно воюя между собой, истребляя и порабощая друг друга, уже открывают дорогу своим конкурентам.

Прямым аналогом на поле киберпанка можно назвать «Заводную» П. Бачигалупи — и как жанровая литература «Заводная» изрядно выигрывает.

В чем проблема текста?

Почему энергичное двустишье:

. Эффект для мозга дает

. бомбический

. Киберпанк вьетнамский,

. океанический

ну никак не подходит к тексту?

Дисбаланс между заявленным чудом — блин, у вас новый разумный вид, и даже два разумных вида! — и фактическим отсутствием настоящего конфликта.

Взрывы где-то далеко. Хакер в Стамбуле уворачивается от смерти и закрывает сознание андроида от внешнего вмешательства, но сколько еще можно понаделать таких вот андроидов, уже с кнопкой в голове? Два настоящих ученых на острове — а их только двое, таких осведомленных — понимают, что у Octopus habilis весьма малые шансы на выживание, и очень опасаются корпорацию, которая их наняла и фактически заперла на острове. Но глава корпорации лично приезжает на остров, и оказывается, что это уставшая популяризатор науки, у из-под которой сейчас эту корпорацию уводит кто-то могущественный (Тибетская республика). Однако и новые хозяева острова не торопятся убивать осьминогов, одновременно не понимая, зачем они собственно этот остров приобретали.

Тут хорошо видно разницу между писателями первого ряда и остальными.

Рэю Нэйлеру очевидно недостает погружения в тему. Не чувствуется сотен прочитанных сообщений о передовых разработках современных ученых, как у Питера Уоттса. Нет сплетения политических интриг и системы научных открытий, как у Нила Стивенсона. Нет стильного конструирования предметов и деловых комбинаций Уильяма Гибсона. Нет жестокого юмора и бронебойного цинизма, которые должны работать оболочкой новой проповеди, как у Пелевина. Нет тонкой игры с культурными аллюзиями, как у Йена Макдональда.

А есть три сюжетные линии — ученая, раб на сейнере, хакер — почти пустой остров и знаки, которые рисуют осьминоги.

И острое нежелание автора не превышать градус психологического напряжения. Неторопливая тоска вместо приступов паники, вот его принцип. Повторение старых образов, вместо выдумывания новых, будто на китайско-монгольской войне погибли все ученые, порезаны все фонды на разработку, и теперь в мире воспроизводят технологии прошлого десятилетия, но скачок на новый уровень сделать не получается.

Обывательская научная фантастика в декорациях киберпанка, вот что такое «Гора в море».

Однако же при всех перечисленных недостатках Рэй Нэйлер написал вполне себе книгу, и там есть история о сострадании к другому разуму и попытках понять иных существ. Это роман с постепенным нагнетанием и развязкой. Автор выдумывает новые слова, пытается разнообразить речь персонажей. Заигрывает с разными культурами и все-таки создает образ неряшливой и опасной глобальности — от Стамбула до Вьетнама, от Рейкьявика до Елабуги, повсюду царит неустойчивость, бедность, тирания вперемешку с терроризмом.

«Важные вопросы искусственного и нечеловеческого интеллекта», о чем кричит обложка, книга не поднимает, а скорее затрагивает: видно отсутствие самодостаточности. Люди больше не могут без ИИ: семья, общество, государство, работа — все пронизано синтетическими полуразумными структурами, которые из костылей постепенно становятся ногами. Но сами компьютерные разумы пока не стали новым видом разумных существ. Есть «Адам», которому лучше вообще не показываться на глаза толпе, толпы его ненавидят. Ну а разумные осьминоги, вроде целостные сами по себе, но их крошечный мир, с ножами из ракушек и подобием искусства, готов лопнуть в любую секунду. Разум либо станет неким межвидовым свойством, и существа смогут договариваться вне зависимости от своего происхождения, либо начнется война, в которой победят жесткие пирамидальные структуры: полуразумные исполнители во главе с управляющими носителями воли.

Но, повторюсь, эта проблема не обсуждается персонажами в лоб, она идет фоном текста.

И если вы не хотите глубоко нырять в проблемы искусственного интеллекта или задумываться о балансе сил в «дивном новом мире», а желаете прочитать историю в привычных киберпанковских декорациях, то эта книга — ваш выбор.

«На мгновение всем кажется, что они что-то поняли» — эта одна из последних фраз романа, а её надо бы сделать эпиграфом.

Это длинное, многоплановое, переусложненное и при том очень стандартное повествование, которое для полного понимания надо читать второй-третий раз, но уже не очень хочется это делать.

Тут будет некоторое отступление, которое должно что-то пояснять, но при этом само может быть чистой сказкой и бердовой инсинуацией :)

Если сравнить современную польскую и русскую фантастики, то среди прочих отличий бросается в глаза возможности некоторых польских авторов раз за разом ставить литературные эксперименты. Там где типичный российский автор бросается в бесконечную (и часто безнадежную) борьбу за денежные знаки, начинает выпускать проды каждые три дня, или клепать тексты о попаданцах, или накручивать себе рейтинг — словом, встраивается общий поток — часть поляков имеет возможность «жить на грант». Или просто написанные ими книги оплачиваются лучше, и можно жить на гонорары от нормального творчества (роман в год, а лучше в два). Российские автор-середняки, которые не гонятся за сроками и мейнстримом, оказываются изолированными от рекламы/интереса большого количества читателей. «Широко известными в узких кругах».

Разумеется, «все совсем не так», однако влияние моды — несопоставимо.

С одной стороны гонка за идеалом читательского вкуса изрядно опошляет громадный вал текстов на русском языке. Жемчужины не видны: «Остров Сахалин» Веркина в 2018-м издан тиражом 1 тыс. экземпляров, а в 2023 разродились аж трехтысячным тиражом.

С другой стороны, когда я беру в руки некоторые переводы польских авторов, я будто проваливаюсь в прошлое. «Актуальность утрачена». Люди будто играются с кубиками прошлых исторических эпох, уже не из соображений моды, а из каких-то эстетских вывертов, которые не всегда понятны читателю. Авторам кажется, что они смогут написать «Рукопись, найденную в Сарагосе», а получается пыльный лабиринт без выхода.

К чему все эти рассуждения, которые порой далеки от книги?

Чтобы объяснить как такой текст прошел мембрану перевода, добрался до прилавка.

.

Его нельзя назвать плохим. Это действительно работа человека с редакторским опытом, и часть анонса вполне честная. Какие-то параллельные или перпендикулярные миры. Набор героев. Интрига «начала большого путешествия», которая ломается на середине текста внезапным предательством. При том, есть все части романа. А некоторые сеттинги очень удачные.

Но.

Однообразный язык, особенно в диалогах. Существа разных миров, социальных статусов, жизненного опыта и просто телепатических способностей, общаются друг с другом как в телепостановке средней руки. И это на фоне попытки автора ввести несколько десятков существительных (миры-то разные).

Явно заимствование образов из папки «мистика ХХ-го века». Тут и Ктулху, и плохонькая монгольская пародия на дона Хуана, и советские ядерные физики, и скелеты гигантов и довольно много стандартного, к чему автор прилепил одну-две «оригинальных» черты.

И снова герои бодаются с тоталитарным государством.

И снова семейная травма.

И снова почти отсутствуют настоящие компьютеры и полное ощущение, что цифровая революция еще не произошла («таблотесор» — похож на мобильник, и охот за ментальными артефактами, как ловля покемонов в парках, но что-то кроме этого ваша электроника умеет?)

На таком фоне автору регулярно удаются яркие описания городов или территорий.

Переход от завязки к началу действия, когда читатель запоминает пригоршню незнакомых терминов и разбирается в ситуации, да, неплох, и дает дозу интереса к тексту.

При том, если взять «Опоздавшие к лету» А. Лазарчука, то там тоже налицо переусложнение, запутанность, необходимость по третьему-четвертому разу вчитываться в строчки, ища намеки и соответствия. Но куда ярче язык, острее чувствуются герои, им сочувствуешь. Там есть изменение аромата эпохи. А в «Оникромосе» все толчется и толчется раствор в одной и той же ступе.

Текст сложный, но плоский, как детективная викторианская интрига или структура любовных связей в стосерийной мелодраме. Редактор сочинил запутанное, но убрал все действительно сложное: я не увидел языковых игр, новых социальных конфликтов, оригинальных допущений в конструкции миров.

Кто-то хочет сейчас пересматривать «Секретные материалы», аккуратно выписывая гипотезы в тетрадку, строя паутину сюжетных линий, и пытаясь угадать — чем все закончится?

Я прочитал текст полтора раза, и завершать второе прочтение не тянет.

Такой вот субъективизм.

.

Итого: текст с претензией, но на любителя.

Если не брать в расчет затянутость первой части, то какие в тексте самые проблемные моменты?

Автор методично подчиняет ход технического прогресса семейной сваре.

Не могу проникнуть в его сердце, но вместо того, чтобы почитать свежую литературу по ИИ, по космической экспансии, по робототехнике, автор сказал сам себе: «Я ведь про людей пишу, какие тут железяки».... Ну и получается:

— заезженная схема нарастающего отчуждения между космиками и планетниками. Мол, как началась экспансия, прошло уже минимум два поколения, космики отделяются. Все бодрые и энергичные свалили с Земли-матушки, там населения апатичное. А космики хотят дальше развиваться, заводы с поясах астероидов строить. Мг. А правительство Земли это великолепно понимало и ничего не делало? Где куча проектов по интеграции (а земное правительство не жалело бы на это денег и средств). Где контроль космиков разными формальными и неформальными структурами? Где попытки обеспечить хотя бы генетическое не отделение космиков через многочисленные эмбрионы с Земли? Автору все это не нужно, он посмотрел «Экспансию»...

— с каждым днем ИИ мощнее, но нужен какой-то навык, чисто интуитивный, который бы позволил людям хоть в чем-то быть незаменимым. Понятно, он будет у главного героя. «Траверзы» — возможность хорошо выстраивать курс межзвездного корабля. 90% людей на Земле бесполезны, но есть мегаталанты, без которых здесь и сейчас ИИ оказывается бесполезен. В финале дочь героя, сознание которой перетащили в компьютер, тоже говорит, что сможет в «траверзы». Как? А вот так, две фактически технологических революции: перенос сознания в машину и обретение этим сознанием критически важного интуитивного умения (которое то того было привязано именно к человеческому телу) подаются просто в качестве побочного эффекта, довесочка к хэппи-энду;

— паразитирование ИИ на мозгах живых людей. О, ну без этого никак, сотни лет прошли, а процессы у нас всё медленные, компьютеры без многозначной логики, без фотоники, без... Просто герою необходимо в активе иметь парочку моральных обоснований. «Гиперион» наше все :)

.

Ладно, это был футурологический срез, а как насчет детектива и триллера, как в книге с просчетом комбинаций и психологической игрой?

— бывшая жена героя, позиционирована как мегаактивистка, выросшая в серьезного политика, у которой получилось использовать сотни тысяч людей. А продолжает вести себя как истеричная миссис, которая разгорячилась на митинге. Как это понять? Любой серьезный политик и манипулятор очень быстро выстраивает легенду, объясняющую его действия в самом выгодном свете. Это профессиональное. Что тут? Три или четыре раза герой говорит бывшей, что именно она подстрелила их дочь. В ответ только фраза «это случайно». Да на первом же повторении этого действия у неё был бы уже встроен ответ, что именно герой виноват во всем, и почему именно он виноват...

— герой, который понимает, что им манипулируют, но никак не проявляет эмоции — ненависть, страх, азарт, надежда. Он быстро понимает, что от него нужна только способность «траверза» и после последнего он как бы совсем не нужен. А его это будто и не напрягает, не внешне, не внутренне. То есть какие-то действия он предпринимает, но холодно и автоматизировано;

— ИИ на кораблем мог на порядок проще управлять героем, не трындя про шок, а показав капсулу с раненой дочерью и соорудив абсолютно выдуманную легенду, которая бы подходила к тараканам героя. Вместо этого весь первый том это развернутая телеграмма из анекдота: «Алеша нехорошо зпт волнуйтесь тчк подробности письмом». Типичная реплика ИИ: «Извините, капитан, мы не можем рассказать вам галактические новости за последние два года». ИИ, который обеспечивает сны сотням тысяч людей и опирается на их мышление, не может предусмотреть элементарных вещей, не видит второй кодировки сейфа и т.п. Буду справедливым к автору: то, что он поднял уровень возможностей корабельного ИИ по управлению дверьми, вентиляторами, лампочкам и т.п. — это очень хорошо и правильно. Плохо, на что он израсходовал этот потенциал. рефреном текста должна была стать не фраза «Все критяне — лжецы», а лозунг «Все ИИ — тупые истерички». Попутно автор буквально убил потенциал проблемы «ИИ в депривации», озвучил проблему и прошел мимо;

— почему бывшая жена вообще легла в капсулу? Активистка упустила контроль? Не верю. При таком уровне контроля над корабельными системами, который ей обеспечивал ИИ, могла бы сидеть за стенкой. Грызла локти, но не заснула бы. С дочерью общалась бы визитами в виртуальность.

.

Из прочих проблем:

— автор почти не работает с языком будущей эпохи. Нет, упоминается новый язык, русско-английский, который стал языком космиков, и потому они не могут читать тексты на земных языках /не верю/, но новой терминологии автор практически не сочинял.

— не работает с многоуровневой интригой. Ноль спецслужб с Земли. Просто ноль. И Ни одного соперничающего проекта. Он, она, их дочь, ИИ, спасение цивилизации... Все сделано для ощущения необитаемого острова, где может завершиться семейная драма.

— отсутствует ощущение технологической гонки (вообще-то тут первый настоящий перенос сознания в компьютер. Это меняет все расклады цивилизации. Но упоминается мимоходом — дочка как бы спаслась).

.

А теперь — зачем автору нужны были все эти несообразности? Ведь сюжет построен, есть экспозиция, кульминация, развязка, есть позитивный и негативный персонажи.

Две очевидные причины:

— в данном тексте ноль выдумки и очень мало современного. В принципе, такой текст можно было написать тридцать лет назад. Допустим, мы не все можем вырастить мир с нуля, из единственного фантастического допущения. Нужны заимствования. Но в тексте видны целые блоки стандартных решений (ИИ почти всемогущ, но от человека требуется некая способность; есть противоречия между Землей и периферией и Земля их не гасит), к которым автор не добавляет ничего своего;

— автор выучил правило: «на эмоции надо давить постоянно>:-|». Поэтому берется бракоразводный процесс и выкручивается на максимум. Но максимум получается плохо, потому постоянно идут как бы шпильки и микронапряжения, абсолютно немотивированные коллизии. «Посылочка ваша, но вам я её не отдам» (с).

И еще одна причина, которую с могу скорее предполагать.

В этой книге видна одна из многих проблем российского кино, особенно болезненная: продюсер изнасиловал и сожрал фантаста. И проекцию этой проблемы видно в книге: она просто идеально подходит для экономной экранизации:

— три-четыре персонажа, камерные локации, немного компьютерной графики;

— треть или даже половину текста можно выбросить, сохранив интригу и всех действующих персонажей;

— зрители не должны учить ничего нового, все должно быть максимально просто;

— и еще эмоционально;

— у актеров (кроме главного героя) максимальная возможность истерить и пучить глаза.

Практически в любой момент согласования сценария или даже съемок можно взять бензопилу и малость сократить произведение :) Вместо восьми серий четыре или просто фильм. Или с четырех серий раздуть действие до шести. Чего изволите?

Когда у автора есть настоящая идея, то объем и содержание гармонируют между собой, а при согласовании сценария приходиться выгрызать финансирование на сюжетно важные сцены.

.

Итого: в данной книге просвечивает трудолюбивый автор с нормальным языком, но компилятор, а не творец. Подражатель, а не выдумщик.

Когда написанный в 2011-м году сборник эссе и коротких заметок о стимпанке переводится и отправляется в печать аж в 2023-м, это навевает печальные мысли.

С одной стороны книгу про стимпанк, как про широкое направление в искусстве, издавать надо. Собрать фотоматериалы, рассказать историю становления, взять парочку интервью. О, уже кто-то проделал эту работу? Хорошо. И в этом сборнике есть даже эссе Брюса Стерлинга? Двести с хвостиком страниц? Берем, берем...

С другой — «спохватились». За прошедшие двенадцать лет много чего появилось. В книге тепло отозвались о «Ходячем замке Хоула», упомянули «Стимбоя» и еще сколько лент. Но сейчас-то номером один по качеству стимпанковской рисовки, по духу и стилю той эпохи, стал сериал «Аркейн». И вообще виртуальные художники подтянулись, отлично выполненной картинкой сегодня никого не удивишь. Киноделы продолжают выдавать продукт на гора, и к первому «Шерлоку Холмсу» (2009) вышло продолжение, которое сейчас уже и забыть успели, а «Золотой компас» из фильма стал сериалом. Не отстают и ремесленники: декоративно-прикладные предметы вышли на новый уровень. Да некоторые самогонные аппараты 2020-х смотрятся как паровые двигатели для вертолета 1860-х :). Любой серьезный стимпанковский блог по количеству эффектных и удачных работ кроет эту «Библию...» как бык овцу. Литераторы не отстают: «Восхождение Рэнсом-сити» Ф. Гилмана это пример совершенно не-европейского понимания стимпанковской эпохи — без викторианства и Первой мировой. И если отсчитывать возникновение стимпанка с начала 90-х, то вообще-то его история стала длиннее на треть.

Повторюсь, что сделали? Взяли хорошо оформленный сборник эссе и фотографий, которые подобрал человек, бывший свидетелем рождения стимпанка и сам неплохой автор. Но скорее журналист и редактор, чем теоретик искусства. Получился аналог довольно субъективной истории футбола от возникновения до 1920-х, написанный по воспоминаниям создателей игры и первых чемпионов. Штука интересная, но слишком уж специфическая. Наполненная неоправдавшимися прогнозами :)

Что надо было сделать? Фактически заново написать книгу о становлении и развитии движения. И не только потому, что стало больше фактического материала, но и потому, что мир серьезно изменился за это время, а стимпанк все еще жив. Стало быть, в нем есть что-то, что позволяет снова и снова возвращаться в эпоху заклепок и шестеренок. Да, из «Библии...» лучше заимствовать пару эссе (Б. Стерлинг — это имя для стимпанкеров). Собрать новый материал (его очень-очень-невероятно много). А, главное, попытаться понять истоки жанра, которые делают его по-настоящему интернациональным и таким живучим.

Но для этого надо напрягаться и тратиться.

Официально купить свежие права на материалы (дорого).

Нанять несколько критиков, искусствоведов и, может быть, прозаиков. Привлечь в проект хотя бы одного хорошего фотографа, заодно специалиста по дизайну и вёрстке, чтобы собранный материал правильно ложился в макет издания, а не «фигню какую-то придумают, у нас вот всегда так идет, обрезайте ваши фото». А чтобы вся эта компания не просто передрала очередную книгу про викторианский Лондон (человек слаб), выделить под это дело работоспособного редактора, который просеет кучу материала.

И точно сформулировать задачу.

Тогда бы получилась книга на шестьсот страниц, треть из которых заняла графика и фото. Такую вещь не стыдно подарить серьезному человеку и она украсит книжную полку любого любителя фантастики.

Увы, проще тиснуть устаревший почти в год выхода сборник под эффектным заголовком и со знаменитой фамилией в оглавлении. Переводчик всяко дешевле, а права на публикацию таких материалов не будут стоить дорого. Получилось издание для полуфриков и библиофилов. Окупится? С несколько большей вероятностью, чем серьезный проект. Исполнит ли какую-то образовательную или справочную функцию? Да, там есть полдюжины неожиданных фамилий, но и только.

Кто-то может сказать, что стимпанк у нас недостаточно ценят и маленькая субкультура не стоит таких усилий.

Или что я просто придираюсь и брюзжу? И книга просто очень долго лежала в переводе и никак не могла пойти в печать?

.

Нужен конкретный список претензий к этой «Библии...» и список пожеланий к будущему изданию:

— нет фундаментального обоснования: что отличает стимпанк от дизельпанка и от киберпанка? Кажется, что под всякий новый случай смешения стилей или под каждое оригинальное произведение автор изобретает новое слово (клокпанк, бойлерпанк, дизельпанк, маннерпанк). Тут нужен хороший анализ, с понятной классификацией. Были такие за последние десять лет?

— в книге есть разделение на «жюльверновщину» и «уэллсовщину»: социальный оптимизм и претензия на реалистичность. Неужели этими двумя красками исчерпывается вся палитра? Есть эсхатология, есть технофобии. Есть «повседневность», в которую отлично научилось играть аниме. Есть в конце-концов создание нового мира с нуля или похожая на это революция;

— не решена проблема: может ли стимпанк существовать как жанр до появления слова «стимпанк»? Ведь модели паровых двигателей строить не прекращали, и отблесками латуни на механизмах восхищались весь двадцатый век. Писатели и киноделы постоянно возвращаются к образам Belle Еpoque;

— как более общий случай той же проблемы: где заканчивается альтернативка и начинается ретрофутуризм? И где пределы ретрофутуризма, в которых еще можно использовать стимпанк, а после каких дополнений это просто стильные рюшечки на атомном реакторе? Что насчет стимпанка в будущем, когда после глобального кризиса и катастрофы человечество снова будет выходить на уровень развития Модерна? В книге упоминался «Алмазный век или букварь для благородных девиц», и тамошние «викторианцы», которые мастерили механических кукол. Но это был скорее заповедник прошлого, способ поддержать свои социальную идентичность в новом мире. А вот «Заводная» П. Бачигалуппи — вещь в двух шагах от стимпанка, и одновременно бесконечно от него далека, потому что нет дешевого угля? Или это клокпанк, потому что там есть энергоёмкая пружина?

— нет решения чисто искусствоведческих вопросов: происходит ли в стимпанке заимствование биологических образов, попытка создания целостных произведений — то, чем увлекались художники модерна — и где пределы такого заимствования? Заклепка и шестеренка — насколько они достаточны, чтобы обозначить стимпанковость? Может ли что-то заменить гоглы? Что с перечнем материалов? Кто может объяснить, почему алюминий не вписывается в фактуру стимпанка (да, есть историческое объяснение, но как насчет художественного)?

— в книге фигурирует лишь единственный российский художник — Владимир Гвоздев — и ничего не сказано о прозаиках. И хотелось бы понять, где чистое подражание викторианским штампам (таких вещей хватает), а где какие-то оригинальные мысли. Кроме того, в книге ничего нет про испанский стимпанк, про немецкий (Deutscher Steampunk, Karl!), про итальянский. Автор дает единственный критерий не-викторианского стимпанка, это «антиколониализм» и его откровенно недостаточно. Сложно понять статус японского подражания Жюль Верну, в котором Осикава Сюнро опасался коварных планов европейцев — Япония это еще жертва колониализма или сама уже захватчик?

— что было бы интересно: это перечислить исторические сюжеты, которые могут быть источниками незаезженного материала для стимпанковских произведений и сопроводить их хоть каким-то изображениями. Попробуем вспомнить хоть что-то. Гибель Парагвая — эпическая, полная трагизма история, а то пока есть только «Война миров» и бесконечные аллюзии на Гражданскую войну в США. Оборона С.-Петербурга в Крымскую войну, а это классический скачок в стимпанк, прыжок в новую эпоху, где паровые канонерки стали как современные беспилотники (кто видел фото этих канонерок?). 1848-й, «весна народов»; социалистические восстания, вроде Парижа-1871-го — это частично показано в «Аркейне», но материала ведь там очень много. Прокладка Транссиба (про прокладку железки в США снято уже несколько фильмов, но ведь совершенно иные декорации и стиль строительства). Соотношение голода и стимпанка (1891-92) — когда нового еще слишком мало, а бедствие очень велико. И хотелось бы понять, как в процессе Первой мировой войны сходит на нет та эпоха, из которой современные любители стимпанка черпают вдохновение.

.

Итого: книга не про то, что есть в стимпанке сейчас, а про то, что думали о стимпанке в 2011-м.

Это типичный роман-утилизатор.

После прорывной, очень удачной в футурологическом отношении вещи — «Аччелерандо» — сохраняются какие-то черновики, задумки, а, главное, некая инерция мира, которая существует в головах читателей.

Надо это добро как-то с выгодой использовать. Утилизировать.

Рано или поздно нацеленный на гонорары автор пойдет навстречу читателям, напишет еще один роман.

Только вместо серьёзной философии или футурологии основой книги будут стандартные остросюжетные заготовки.

Так получаются «непрямые продолжения», романы в том же сеттинге, которые сюжетно почти не связаны с удачным исходником и в целом послабее.

*

По сути «Оранжерея» это классический шпионско-полицейский детектив про внедрение, только действие происходит в эпоху после технологической сингулярности.

Да, конечно, даже в таком вторичном романе есть как минимум две серьезные идеи, которые хорошо играют на сюжет:

— когда возникнут действительно мощные ИИ, львиная доля человечества станет просто ресурсом. Без серьезной защиты каждого отдельного человека неизбежны катаклизмы, когда миллиарды людей просто превратятся в марионетки, погибнут как лемминги. Да, такое уже было в «Эхопраксии» и много где еще. Однако показано, что при многочисленности человечества — найдутся организации, которые попытаются вернуть ситуацию к свободе каждого индивида (Вандея на новый лад);

— бытие обычного человека — или того существа, которое желает считать себя человеком — становится предельно похожим на пребывание в колесе Сансары. Сотни, или даже тысячи лет жизни. Возможность менять тела, как штаны, и даже существовать одновременно в нескольких телах, собирая личности в единую мозаику. Но мозг все-таки биологический, а значит есть ограничения. Временами надо что-то забывать. И как в индуизме важнейшая составляющая души это «атман», а воспоминания уходят — так и для пост-людей конкретика воспоминаний чрезвычайна важна и много чего определяет, но с любыми воспоминаниями рано или поздно придётся расстаться, с любыми партнерами, с любыми планетами. Привязанность — временная штука, важен скорее характер. Но одновременно «здесь и сейчас» есть только привязанность. Тело, в котором существует человеческий разум диктует духу часть правил игры, и автору удалось показать колебания личности, когда тело и психика выкладывают «на стол» всё новые козыри, тянут человека в разные стороны. И это — самое сильное, что есть в романе;

Если говорить о чисто детективной составляющей, то тут нет почти ничего нового по сравнению с «Видоизмененным углеродом» или похожими вещами. Внедрение агента в некий эксперимент, где воспроизводят жизнь людей из ХХ-го века. Американская субурбия. Но эксперимент, понятно, не то чем кажется. И аналогично, каждая сторона постепенно выкладывать на стол свои козыри — агент (его поместили в женское тело) вспоминает, раскрывается устройство «лабораторной тюрьмы», что-то в авторском тексте рассказываются про устройство мира, а есть еще неизбежные случайности...

По чисто поверхностным ощущениям персонажей — от фальшивости окружающего городка — всё очень похоже на первый сезон сериала «Сосны».

Да, автор автор периодически повышает градус сексуализации, выдает фокусы со сменой полов, но тут описано будущее, в котором подобные изменения будут нормой. Технологическому колесу сансары плевать первичные половы признаки.

Что в романе действительно плохо, так это отсутствие высших разумов. Сверхинтеллектов просто нет. Имеется компьютерный супервирус «Король в желтом» (образ эпидемии), есть войны и катастрофы. Но если говорить об «экологии субъектности» — все действие происходит на уровне людей, над которыми нет ни хищников, ни ангелов, ни просто «старших братьев». То есть все угрозы, связанные с развитием ИИ, автор в итоге сводит к эпидемии, к мании власти и заговоров. Остается только руками развести.

И вот финал — бытие маленького городка, населенного почти совсем настоящими людьми, которое затянется лет на двести. Пока корабль, на котором отключилась система телепортации, летит к ближайшей планете.

*

Итого: продолжение, которое не могло появиться без первой части, но которое для этой первой части абсолютно лишнее. Роман, кстати, написан в 2006-м, так что про нейронки там не расскажут :)

«Оранжерею» почти неизбежно будут сравнивать с «Революцией в стоп-кадрах» Уоттса: и там и там есть некий корабль, на котором люди выясняют отношения с ограниченными по силе ИИ, друг с другом и пытаются в очередной раз понять — зачем жить на свете.

Да, у Чарльза Стросса нет липкого отчаяния Питера Уоттса, нет чувства обреченности уходящего человечества. Но проблема неопределенности перспектив человека на фоне развития компьютеров здесь решается сменой жанра. Книга по своей сути не футурологическая мозаика, а детектив-триллер. Герой переживает свои кризисы, но ему не нужны глобальные ответы, надо просто открутить голову вот этому нехорошему человеку...

Когда взял в руки книгу, первой мыслью было — это еще один опоздавший роман, практически ретро-футуризм.

Ведь в прошлом году глобальное потепление вышло из моды.

Грету отменили, на повестке война и всем нужно больше снарядов и дронов, тут совершенно не до каких-то там парниковых газов. Спасать природу еще хотят, и «зеленых» много, но тема откровенно ушла на второй план. А тут некий миллиардер и филантроп борется именно с глобальным потеплением.

Однако же роман вполне современный.

Просто это не футурология, а политическая пропаганда в фантастической обертке.

*

Тут необходимо маленькое отступление.

Есть старый добротный роман Б. Стерлинга «Распад». Это честное описание кризиса, в который могут попасть США в середине 21-го века. Торжество бюрократии, которая уже ничего не решает. Популизм, которому почти не верит. Медленное разложение армии, которая плохо контролирует даже свои собственные базы. На дорогах господство номадов-кочевников — техно-байкеров. Техасские сепаратисты уже почти открыто плюют на центральные власти. И одному из политиков приходиться объявлять фиктивную войну Нидерландам, чтобы солдаты под оранжевым флагом пришли в Вашингтон и могли навести хоть какой-то порядок... Чтобы написать подобное в 1990-х — надо было или испытать серьезное прозрение или ориентироваться на то, что страна-победитель в Холодной войне так и не смогла оживить Детройт.

*

И вот Н. Стивенсон, берется сочинять очередной пухлый роман, а на дворе вторая половина 2010-х. «Распад» перестал быть футурологическим хоррором. Слишком многие его черты угадываются в реальности. Писать еще один роман про кризис Штатов? Нельзя быть таким вторичным.

Писать роман о спасении США? Подозреваю, автор не имеет представления, как этого достичь: впереди кризис, смута, возможно и война с Китаем.

Поэтому роман — о возможных путях спасения Запада, как такового. И автор создал образец рациональной политической пропаганды.

Что для него Запад?

О, это хорошо видно по «Барочной трилогии»: обломки и соколки старого порядка, ненужные почти никому люди люди, плюс наука, плюс некое стратегическое видение, плюс немного доброты и жажды честного заработка — и вот рождается некое новое общество. Или социум. Или организация. Но все это делается не под прессом жесточайшей военной необходимости, а как бы расслаблено, за разговорами в кофейнях, на балах или уже в будуарах. Да, конечно, кому-то приходиться жить в спартанских условиях, есть риск и даже интрига, и кто-то отчаянно пытается успеть на уходящий корабль, однако глобально это не означает цейтнота и необходимости вот так сразу все класть на алтарь отечества. Потому новые организации растут как грибницы, а не ходят строем.

Значит, надо показать возникновения очередной общности в мире через ...надцать лет. Обязательно с технологическим рычагом влияния, с какими-то интересными особенностями генезиса, но при том глобальной и разнокультурной.

Стивенсон попытался создать светлого близнеца для книги Стерлинга.

*

Но что за образы были пущены в дело?

Есть три больших блока: .

— описан технологический прием, который позволяет сжигать в стратосфере тысячи тонн серы. Получается анти-парниковая добавка, которая позволит остановить подъем температуры на планете буквально за пару лет. В Техасе, в пустыне, одним миллионером построен комплекс по климатическому контролю. Причем всем штатовским властям не до мелких инцидентов, они буквально не замечают как в стратосферу стреляют снарядами величиной с вагон (в тексте нет слова «взятка» или «подкуп»);

— зачем это вообще делать? Автор не жалеет пары сотен страниц, чтобы показать, как тяжко живется в устье Миссисипи, где медленный подъем уровня воды заставляет переезжать десятки тысяч людей, а подъем уровня температуры требует носить «конденс-костюмы». Правда, я так и не понял, где намывные острова? Ну как в Питере, где Васильевский остров уже не первый раз расширяют. Нет, показаны отдельные граждане, которые поднимают свои дома на несколько метров, насыпая под них специальную глину (чтобы не размывало), но чтобы некий коллективный проект сделать, помпы поставить и весь тот ил, что несет Миссисипи превращать в грунт, строить холмы, по периметру ограждать их той же глиной и надолбами? Ой, нет :) Конечно, автор говорит о глобальном решении проблемы, но при описании локальных решений он явно передергивает; .

— старый прием с образом «распавшегося Китая», или «замкнувшегося в себе Китая», на котором паразитировали фантасты 90-00-х, больше не работает. Американские читатели уже не поверят в такое везение. Китай показан серьезным соперником, вроде Германии в 1910-30е (с шпионами, системами влияния, силовой составляющей), причем соперником заведомо негуманным. Есть описания страданий уйгуров, прямо использовано слово «концлагерь», фактически совершен теракт против Нидерландов;

— при том очень желательно, чтобы большие и серьезные государства были отвлечены. Потому что серьезные спецслужбы, они могут всяким предпринимателям отбить всё дорогое. Значит надо стравить державы между собой, нужна война Индии с Китаем. У тупого пропагандиста злые китайцы занимались бы вредительством и копили злобу, а хороший индийцы пришли бы на выручку. Но Стивенсон играет тоньше. Показана линия фактического контроля в Гималаях — где индийские и китайские добровольцы дубасят друг друга всякими подручными предметами (сейчас этим занимаются пограничники, а в будущем толпы добровольцев). И описана биография молодого сикха, который был вполне себе западным человеком, мигрантом во втором поколении, но вот поехал в Пенджаб, прильнул к родной земле, ощутил зов крови и пошел дубасить китайцев. Само описание драк чем-то напомнило мне инструкции по превращению митинга в вооруженное площадное противостояние, а сикх после удара китайской микроволновой пушкой попал в клинику и его сделали натуральным киборгом. Но потом Индия, встревоженная изменением сезона дождей, решила именно этого молодого человека использовать для атаки на техасскую установку по засериванию насыщению серой атмосферы. Он благородно идет совершать диверсию и его честно убивают. Индия страна хорошая, правильная, просто её правительство еще не разобралось в ситуации. На этом фоне Китай прямо захватывает рудник Новой Гвинее, где строилась еще одна установка;

— но главный вопрос Стивенсон обходит молчанием: создана технология, которая позволяет охлаждать планету на несколько градусов. Миллиардер кричит о своем гуманизме. Но в серьезной политике учитывают не намерения, а возможности. Это ведь климатическое оружие. Либо вокруг новой «ядерной бомбы» сложится всемирное политическое равновесие, либо система пойдет в разнос. Представьте, что такую установку сможет даже Алжир построить, и начнет продвигать идею возвращения к неолитическому климату... Да, Стивенсону удалось отлично описать «биткоин», который сейчас стал одним из международных средств обмена, почему с климатическим контролем не может повториться та же история? Однако и тут есть маленькая деталь :) Существует одна страна, которая прямо сейчас получает большие выгоды от глобального потепления. Тундра оттаивает. И еще Северный морской путь освобождается. И вообще хорошо. А тут появляется какая-то сволочь, которая не просто может все вернуть назад, но включить новый ледниковый период. И что же Россия? А её нет в романе. Упс. «Синдром отката» написан в 2021-м, а «глобальная отмена» РФ состоялась в 2022-м. Тут Стивенсон показал себя как настоящий политкорректный футуролог: видит будущее, но колеблется вместе с линией партии :)

.

— неформальные договоренности инициативных богачей значат для Запада куда больше, чем решения правительств. Если представители старых семей и новых миллиардеров вырабатывают свое понимание будущего, то президентам остается лишь изменить политический курс;

— в итоге реальная власть уходит от публичной ответственности перед населением. Королева Нидерландов после пары дипфейков со своими политическими заявлениями, просто отрекается и тем обретает куда больше влияния, чем имела, становится «королевой Нижнемира» (лицом и со-управляющей движения низинных территорий по всему миру). Политика в старых демократиях скатывается до почти откровенного видеоблогерства, а молодым с этим дело иметь интереснее. Поэтому пусть монархию представляет дочь королевы, норвежский принц и т.п;

— требуется показать, что простые люди готовы вовлекаться в проекты и рисковать за них головой. Потому первой по длительности линией в романе становится история техасского индейца, у которого с голландской королевой осторожный роман, и который чуть ли не в одиночку предотвращает теракт индусов. Как? Он хорошо ездит на лошади, стреляет, а его помощники натравливают ручных орлов на стаи индийских беспилотников.

*

Наконец, если вы дочитали до этой строки, предупреждаю: роман длинный, чрезвычайно нудный и ощутимо закручивает интригу лишь на пятисотой (!!!) странице. Почему? Слишком много клишированных описаний. Это не военный «Крипотономикон» с кучей необычных ракурсов Второй мировой, не иномирный «Анафем», с бытом научного монастыря, это почти бытовой «Вирус «Reamde»».

Текст легко можно ужать в три-четыре раза, страниц до двухсот, и он от этого ощутимо выиграет.

Но автор продает не интригу, а ощущение: медитативное, неспешное чтение для людей старшего возраста, которые могут прочувствовать сродство самых разных персонажей.

Итого: интересный по задумке, но весьма средний по исполнению роман мастера.

Разнообразие в попаданцах – идея правильная.

Большая часть персонажей, которые переносились в XIX-й век – достаточно прямолинейные граждане, которые хотят вломить противникам России и как-то разобраться с внутренними проблемами. Для внешних врагов требуются вооружения, технологии, заводы. Для борьбы с крепостничеством, с коррупцией и отсталостью – университеты, реформы и спецслужбы.

Но вот на страницах книги люто либеральный попаданец. Персонаж защищал Белый дом в августе 1991-го и с тех пор взглядов своих не поменял. Практически весь либеральный дискурс, все образы – как реальные, так и чисто пропагандистские – присутствуют в тексте. И это даже интересно – как на фоне ударников, которые за десять лет преодолевают столетнее отставание, проведет себя инициативный либерал. Нарубит дров или вознесет к вершинам?

Единственное условие в подобных играх – хотя бы относительная честность.

Если персонаж левой ногой проламывает броню на башне «Королевского тигра» или буквально одной фразой помогает предотвратить катастрофу лета 1941-го – это лишь плохо говорит об авторе, и над подобными попаданцами давно уже смеются.

*

«Царь нигилистов» это бывший адвокат, бывший отличник в математической школе, готовившийся поступать на физика – оказался в теле юного Александра, второго сына царствующего императора, которого зовут, кстати, Александр II.

То есть это будущий Александр III, у которого еще жив старший брат Николай.

Прежде всего, показан неплохой человек. Персонаж, переселившись в новое тело, вполне искреннее старается спасти старшего брата, транслирует ценности, которые считает правильными, пытается как можно быстрее улучшить ситуацию вокруг себя. Ему не чужды шуточки, подколки, некоторые слабости, однако кто их лишен?

Но весь вопрос в том, будут ли перед ним настоящие трудности и настоящие же оппоненты?

Когда прожжённый олигарх оппонирует честному чиновнику – и оба выведены людьми неординарными, с целостным набором аргументов и своими сторонниками – может получиться не самая плохая вещь, типа «Ста полей» Ю. Латыниной.

Но как понять, есть ли такие противники в тексте или автор их тихонечко замазывает?

Когда персонаж подставляется, ему должны хотя бы показывать величину ошибки.

Например, заявляет юный князь о том, что так уважает Локка, что желал бы установить его бюст в своей комнате. И слышит вопрос, заданный самым почтительным голосом:

— А зачем вам, противнику крепостничества, бюст известного рабовладельца?

— У Пушкина тоже были крепостные, это нравы того времени, от которых надо отказываться.

— Но ведь Джон Локк был не просто помещиком, это один из крупнейших инвесторов в работорговлю, который идейно обосновал рабство для всяких отсталых народов. Права человека для англичан. Значит ли это, что вы хотите порабощать чеченцев или считаете рабство правильным для крестьян из Тульской губернии?

От таких вопросиков репутация гениального ребенка может несколько попортиться.

Да, автор иногда показывает уровень неосведомленности персонажа о политических реалиях 1850-х: когда юноша не понимает современного ему устройства Великого княжества Финляндского, старший брат указывает ему на ошибки. Однако настоящий вопрос, связанный с потенциальной независимостью Финляндии – чей Выборг? Вот у цикле «Маленький Саша», где попаданец в теле юного цесаревича Александра, в конце 1820-х, знакомится в финскими делами, описаны некие перемены с подчиненностью Выборга, которые происходили за XVIII-XIX-й века. А история ХХ-го века показывает, что проблема решилась большой кровью.

Вопрос аккуратно заметен автором под коврик.

Персонаж охотно рассказывает про искусство троллинга своему старшему брату, немного троллит Герцена, но настоящей дискуссии снова не получается.

Наконец, самый яркий пример подобной асимметрии – сообщение о взятии Ведено. У персонажа буквально бомбит и он воспроизводит все мантры российского либерального дискурса о Чечне. Ему рассказывают о набегах как чеченцев, так и среднеазиатских казахов, об освобождении какого-то количества пленников. Но в ответ – было бы все хорошо, войны бы не было.

Что тут ответил бы человек из монархического лагеря, который хоть немного знает историю?

— Возможно, вы слышали о Засечной черте, Ваше высочество?

— Засеки от набегов?

— Да, первая была совсем рядом с Москвой, на Оке, и со временем они сдвигались южнее. Потому то с юга постоянно набеги за рабами, и там же земля, которую только для выпаса скота использовали.

— Ну можно же было договориться?

— С государством или с племенем, для которого набег это залог стабильности? Да, стабильности, ведь молодых и горячих воинов можно отправить в приключение. Вернутся с добычей – станут состоятельным, и не будут коситься на соседское добро. Погибнут, тоже перестанут угрожать благородным людям. Почти как у викингов, только вместо Европы – мы.

— И как мы здорово отхватили территорию?

— Да. Теперь вместо рабовладельцев, которые никогда не смогли бы признать идею запрета рабства, живут крестьяне, во многом ставшие свободными и скоро все они обретут свободу. И хлебопашцев на ней живет куда больше, чем кочевников.

— А много ли осталось людей из покоренных племен?

— Вы посмотрите на одного из ваших товарищей по детским играм, на грузинского князя. Вспомните долю половецкой крови у детей князя Игоря, из старинного текста. И вспомните, откуда происходит род Глинских. Как говорил ваш дед: «вот этот мой приближённый — поляк, вот немец, вон стоят два генерала — они грузины, этот придворный — татарин, вот финн, а там крещёный еврей, а вот все вместе они и есть русские».

Думается, Великого князя такими рассуждениями регулярно бы возили физиономией по столу, со всем уважением к его статусу. Даже если бы он потом спорил о точности цитаты из де Кюстрина.

*

Но куда интереснее – вопросы бизнеса.

Персонаж проявляет себя ярким изобретателем, сторонником развития российской промышленности. Надо самим делать телеграфные аппараты и пассажирские вагоны.

И для этого требуется разумное патентное законодательство, тут с персонажем можно только согласиться, автор хорошо раскрыл вопрос.

Но как насчет таможенного тарифа? Сколько не изобретай, сколько не патентуй, завтра в промышленно развитых странах сделают улучшенную копию нового изобретения и начнут выдавливать отечественную технику с российского рынка. Сложная тема. Потому как промышленный протекционизм может привести к противостоянию с Западом. В Крымской войне, этой мясорубке для Российской и Османской империй, рынки обоих страны были вскрыты для европейских товаров. Или можно уговорить государя не вводить льготный тариф?

То есть персонаж чрезвычайно язвителен и упёрт в дискурсе, но сталкиваясь с рядом экономических проблем – начинает немного уходить от либеральных принципов свободной торговли, и даже опускается до прямого спонсирования завода одного из братьев Нобель. А пообщавшись с московским купечеством, он видит, что серьезных капиталовложений люди делать не торопятся, и даже завод по производству велосипедов считают страшно обременительным. Так у персонажа дело до прямых государственных инвестиций дойдет, вон, уже прикидывает, куда свой великокняжеский пенсион пустить.

Как тут не вспомнить цитату: «голос, голос Иакова; а руки, руки Исавовы»…

Потому что есть логика намерений и логика обстоятельств.

Логика намерений у персонажа вполне правозащитно-либеральная, август-91 навеки в груди. Но если обстоятельства не позволяют производить велосипеды тысячами, то что делать?

Неужели он пройдет путь до госкапитализма и форсированного строительства жилья для переселяющихся в города миллионов людей?

Развилка, которую показывает автор, довольно интересна: Россия не в половинчатых реформах царя-освободителя, а в полноценных, хотя бы и либеральных.

Проблема в том, что в политических действиях персонаж так же резок, как и в либеральном дискурсе. А через четыре года польское восстание намечается, можно с политикой умиротворения таких дров наломать, что никому мало не покажется… Свобода совести, о которой громко заявил персонаж, это безо всяких шуток хорошо и правильно, но секту скопцов куда девать? Это создает местами грустное впечатление от книги: человек, которому полтинник стукнул, и который помнит все события в РФ 1991-2019-го, оказавшись в теле подростка, политически остается инфантилом, который частенько не в состоянии различить реальность и лозунги.

Поэтому интереснее всего читать не про экономику или попытки создать пенициллин, и не про политику, а про семейное выяснение отношений, приправленное политикой и прогрессорством.

*

Диалог персонажа с Александром II, когда отец предъявляет сыну конфискованную переписку с Герценом, черновик конституции и еще Рабле, которого тот посоветовал старшему брату, а персонаж всеми силами выкручивается, одновременно возмущаясь, чего-то это дедушка в Крымскую войну так неудачно встрял, мы ж одни против всей Европы остались — это лучшая сцена романа. Потому что в этом разговоре за каждым своя правда и резоны.

И, конечно, хорошо сочетание описаний частной жизни императорской семьи с принципами «Звездной пехоты» Хайнлайна, когда формальная милитаризация зашкаливает и военная служба –лучший кадровый лифт. Поживший генерал может стать гувернёром у Великого князя. Но при этом все слегка так расслабились, выдохнули и взяли время на перекур.

Увы, эти милые дачные посиделки неизбежно закончатся. Когда дело дойдет до серьезных вещей (а это уже совсем скоро) разговор может происходить совсем в другом тоне. И косвенный признак этого: неумение персонажа понять, что расстояние между демократическими порывами в общении с народом, и панибратством, когда его начнут похлопывать по щеке, намекая, что пора закончить деловой разговор – она меньше, чем кажется. Нет, в толпу крестьян ему лезть не хочется. Но заигрывая с разными людьми в стиле Петра I-го он не отдает себе отчет, что Петр в любой момент мог двинуть собеседника кулаком в зубы. И регулярно это проделывал, улица научила. Поэтому мог держать себя запанибрата с кузнецом или аптекарем. А юный Саша не царь, и пока за него проблему корректного общения решает гувернер.

*

Итого: наполнен ли этот роман политической пропагандой? Да, там её ведрами черпать можно и воздуха она не озонирует. Есть ли в ней разумные мысли? Тоже да, к примеру, что любые институты развития устаревают, грязнут в своих пороках и замкнутости, и перекрёстный контроль — это хорошо. Честно ли автор ставит мысленный эксперимент? Думаю, процентов на тридцать эксперимент честен. Остальную долю автор зарезервировал под свои политические высказывания и стандартные повороты сюжета. И реального оппонента, персонального или коллективного, не показал.

Это история, как первая ступень ракеты-носителя: за спиной рев огня, а впереди небо.

Итак, идет эпических масштабов добивание Дакии. Автор не стал повторять одноименный фильм, потому решающие битвы даются либо в кратком пересказе, либо в качестве флэшбеков.

Римляне захватили основные города, царь Децебал убит, шансов переломить ход войны практически нет (да и теоретических всё меньше).

Но есть несколько воинов, которые совершенно не могут признать себя побежденными. Не хотят и не будут.

Из посольства к варварам-соседям (роксоланы не пришли на помощь) возвращается лучший дакийский боец, легендарный.

Какое-то количество подростков успели вывести из столицы перед осадой.

Дядя царя пытается собрать войска за перевалом, попробовать дать последнюю битву...

Роман чрезвычайно насыщен историческими подробностями и латинскими словами. Порой приходиться продираться через ссылки. Но эффект присутствия достигается в полной мере. Часть боев показана глазами римлян, как легионеров, так и вполне знатных военачальников. Я оценил шутку императора Траяна, который приказал воспитать одну из пленниц как достойную римлянку, публично удочерил её, но дал ей имя «Лупа» — Волчица.

Так вот: есть какое-то количество оборотней, даков, которые были в войске. Да, проходили посвящение на одной горе, обретали возможности. Их было слишком мало, чтобы стать реальной военной силой, но дар получали слишком многие, чтобы посчитать это привилегией одной семьи.

Главный вопрос, который ставят авторы перед героями — что делать дальше?

Вот было царство, был смысл жизни, а что теперь? Уцелевшие дети дакской знати, из тех, что не попали в плен, играют в массовое самоубийство при взятии столицы римлянами...

Можно отдаться воинской ярости, убить несколько десятков римлян и быть убитым.

Можно попытаться спасти уцелевших родственников или хотя бы родичей своих знакомых.

Можно отомстить — вполне конкретным предателям.

И часть персонажей последовательно реализует эти планы.

Но авторы не просто так говорят про оборотней.

Кроме войны вполне земной, есть война небесная: языческие бои выясняют отношения, сдвинулось равновесие, будут новые войны, Траян начнет покорение Двуречья, будет и ответный удар. И на мистической горе, которая осталась в Дакии единственной свободной землей, сидит жрец, который часть Диониса. И для него оборотни это ученики и подчиненные, которые служили смертному царю и растрачивали свой дар на пустяки. А из-за этого не смогли осуществить важнейшее, и теперь старик в бешенстве пытается заставить из переломить судьбу.

Это — статичное расположение фигур на доске.

Авторы показали все в динамике, через раскрытие персонажей, слой за слоем снимая часть покровов с загадок, рассказывая судьбу воинов и детей. Потому что задачи горного старца это одно, а страсти и заботы смертных совсем другое, и как бы не хотелось седобородому чудотворцу, чтобы люди быстро и толково исполняли его приказы, людям виднее, зачем им жить и умирать.

Но еще ничего толком не началось.

Заявлены не только боги и оборотни, но и вампиры, и много всего чудесного. Большая партия на нескольких досках, и постоянный размен пешек с легкими фигурами.

«Американские боги», но не умирающие в муках бескормицы мигранты, а вполне живые, бодрые.

Мне очень интересно, как авторы обыграют взлет христианства, да, ведь за окнами 106-й год от р.х. И не очень понятно, как сущие в мире романа языческие боги покровительствовали Риму. Не заметно чудесных воинов в римских легионах...

.

Итого: Волки — Волки отличное начало большого мистического цикла на материале поздней античности. Рекомендую.

П.С. Хорошие иллюстрации, я посмеялся референсам, выбранным для изображения персонажей :)

Когда почти все очень хорошо, но автор не составил полный план большого цикла...

Итак, допущение: в конце битвы при Лепанто несколько христианских и мусульманских кораблей проваливаются в прошлое. Отец Александра Македонского как раз объединяет Грецию под своей рукой, и тут галеры с пушками, рыцари, мусульманские проповедники и католические священники, ренегаты и шахматисты... На кораблях вообще «каждой твари по паре», потому есть даже двое русских.

Сюжет достаточно прост и пересказ его не будет большим спойлером: попали, осмотрелись, поняли, где оказались, начали устраиваться или судорожно добраться до родных краев. Христиане больше частью двинули ко двору Филиппа, так сказать от Филиппа II Испанского к Филиппу II Макендонскому, что довольно логично :)

Мусульмане пришли на Крит и начали там джихад, старательно обращая в свою веру местное население.

.

Что хорошо?

— есть ощущение истории. Я не знаток Средиземноморья эпохи Филиппа II, равно как и не разбираюсь досконально в политике греческих полисов накануне их подчинения Македонии. Что читаю — вызывает доверие. Тут масса бытовых деталей, начиная от веса и чеканки монет, и всевозможных свойств оружия, от боевых кораблей до кинжалов, и способов доставки информации. А политическая картина еще до появления пришельцев показана в динамике, когда каждое поражение или победа изменяют положение Филиппа, Демосфена, персидского сатрапа и всех остальных;

— автор очень хорошо выстроил тот набор знаний, которым располагают различные группы попаданцев. Знание языка: как бы греческий, но его из совершенно разных источников знают испанцы, венецианцы и османы. У одного из католиков есть книга Диодора Сицилийского — сочинения античного историка непосредственно про ту эпоху. Зато у османов есть представление, из чего быстро сделать порох, пусть и худшего качества. Один из русских умеет закладывать селитряницы, но там селитру минимум два года ждать...

— процесс приятия своего положения. Показано как он идет у разных людей и какие психологические последствия вызывает. Особенно удалось показать, как меняется ощущение «свой-чужой»: шпион теперь вовсе не подлежит казни, но превращается в доверенное лицо;

— вот и начало процесса ассимиляции, люди привыкают к местным нравам. Христиане начинают молиться Христу-что-грядет, а грекам в их молитвах слышатся обращения к Зевсу. Есть и обратное эмоциональное восприятие пришельцев с их технологиями: Филипп, посетив селитряницы, опасается, что Демосфен в Афинах назовет его «царём Авгием». Кстати, попаданцев именуют исключительно варварами, поэтому регулярно получается комический эффект (абсолютно историчный), когда греки удивляются, как много умеют эти варвары :) Отдельный плюс это переговоры с иудеем мусульманского представителя, который закупал компоненты для пороха;

— показано, как меняется история под воздействием попаданцев: автор очерчивает круг игроков, причем к ним медленно присоединяются все новые. Вот первое, случайное вмешательство. Вот сознательные действия. Вот морское сражение, которое люди из будущего выигрывают с впечатляющим счетом, но все-таки афиняне топят один корабль. Вот взрыв стен Византия и ускорение процессов объединения Греции;

— живыми кажутся персонажи: от Александра до трактирщика, от герцога да гребца на галере;

— стиль, манера изложения, количество слов на разных языках — кажутся практически оптимальными для этого сюжета. Иногда автор обыгрывает современные метафоры и словоупотребления, вписав их в ситуацию.

Что плохо?

— крупный недостаток тут единственный: автор придумал скорее повесть, чем цикл романов, а сюжет тут на «Игру престолов». Потому подготовка к переносу и первые стуки пребывания прошлом описаны на пять с плюсом. А потом сюжетные линии начинают разбегаться, требуется вводить буквально десятки новых персонажей, не забывая про старых. Да, автор вполне осознает этот недостаток текста, потому «Освобожденного Прометея» останавливает на третьей главе. Из этого проистекают остальные недостатки;

— мистическая линия: описана некая женщина, или богиня, или дьявол в женском облике — один из центральных персонажей, шахматист, выигрывает у неё сложную партию, где впервые проявляются фокусы со временем. Перенос кораблей воспринимается им как деяние той же силы. И один из мусульман общается с этой женщиной уже в прошлом. Описывают её совсем не простушкой. Но к чему стремится столь могущественная личность читателям даже намеком не сообщают;

— технологическая линия: водяные мельницы и кузни не упомянуты, но просто не было времени или пришлось бы превращать повествование в отчет. Да, есть описание того, как показали седла и стремена, показали конную сшибку рыцарей... Эпидемиологическая линия — на территории Апеннинского полуострова уже началось, один из попаданцев завез оспу или чуму, но пока до Греции не дошло. Намекнули на сифилис. Но общий масштаб эпидемий не ясен;

— линия принятия юным Александром новостей из будущего. Это сложнейшая тема, на которую автор только намекает: основной персонаж прямо говорит Филиппу, что будет рассказывать детали будущего ему и Александру одновременно, иначе будет плохо. Но Филипп быстро выжимает из него имя собственного убийцы, Павсания, и телохранителя устраняют. А наследник престола еще не в курсе всех своих перспектив.

.

Итого: очень надеюсь, что автор Греческого огня через пару лет вернутся к материалу, сочинит подробный план, и возьмётся его реализовывать. Но пока это один их хороших примеров столкновения двух времен.

Для меня эта книга больше всего напоминает попытку написать ответ вполне конкретному роману: «Библитекарю» М. Елизарова.

Дескать, там были страшные книги, которые наделяли читателей искрой советского духа, а у меня будут книги милые, и атмосфера ностальгическая, библиофильская, и все советское будет плохим.

Печально, что автор разменял свои вполне искренние библиофильские воспоминания на политические факи, которые торчат из текста романа.

Лучше бы довел до вменяемой развязки текст, дал цельное объяснение всем этим событиям.

Но не дал.

В результате текст так и остается простым передатчиком ощущения от хорошего книжного магазина, предчувствия тайны, открытия нового горизонта. Это лучшее, что есть в книге и написано очень хорошо.

А поверх этого предчувствия, как скрип иглы проигрывателя, траслируются политические антипатии автора.

Трилогия входит в длинный цикл «Хранители мультиверсума», первые книги которого датируются 17-м годом, а в 22-м вышло как бы две трилогии. Я взял наудачу вещь из середины («Карандаш и уголь», «Дорога к цвету», «Палитра чужих цветов»).

— Хотя клюнул я именно на «социальную фантастику», в «Референсе» не увидел собственных сколько-нибудь серьезных идей или попыток разработать оригинальную социальную модель. Группы «торговцев-наемников» просачиваются между параллельными мирами: вот мир киберпанка, вот мир афганского кишлака, вот Земля, вот условный «независимый Квебек первой половины прошлого века» (с привыканием общества к модным электрическим штучкам и сексуальной эксплуатацией сироток). При том, что спецы даже в «Квебеке» старались взять иномирца на предмет полезной информации, просто удивительно, что трансфер технологий до сих пор не идет на всю катушку. Референсом из отечественной фантастической литературы тут работает «Белая дорога» Вартанова и «Транквилиум» Лазарчука. Но там были достаточно сильные препятствия к свободной торговле и вторжению из мира в мир, а тут такие ограничения, скажем так, незаметны. Просто на календаре 2022-й и автор стремится соответствовать, потому киберпанк, дизельпанк, немного милитари, немного боевки, но без лишней грязи на гусеницах;

— понятно, что если переходы между мирами идут не через громадные арки и технопорталы, а через калитки, которые открываются талантами специфических людей, то совсем рядом будет магия. Тут не строгая НФ, а смесь бульдога с носорогом. Протагонист немного волшебник;

— стилистически автор вполне квалифицирован и может уверенно держать планку. Игра с иноязычными и немного с историческими значениями слов, но без фанатизма (русский язык из разных миров все-таки един и нет ощущения постоянно плывущих значений). Удачно и к месту использует прозвища. Толково выстроены предложения и диалоги. Есть уверенное различение персонажей в диалоге. Текст легкий, терминологией не перегруженный, но нельзя пожаловаться на словарный запас. Мат есть, но строго на своем месте. Описания яркие, при том ёмкие. Все три книги «Референса» не свалились просто в потогонный текст, в тухлую проду, чего в сети хватает. Не зря у автора в биографии слово «редактор»;

— понравилось соотношение внутреннего монолога протагониста, авторского текста и диалогов. Бывает, что авторы превращают героя в «Шерлока Холмса» и он догадывается про все вокруг (потому что ответы в голове автора), бывает, что все наоборот – длинные описания, куча подсказок, уже все всё поняли, а герой еще нет. Тут от Шерлока процентов двадцать. Протагонист показан умным и бывалым человеком, но без рентгена в глазах. И говорит он, объясняя свои догадки, ровно столько, сколько нужно;

— все это понятно, но как добиться читательского внимания? Нужны эмоциональные заманухи. Крючки. И если у других это пожалейка или безостановочный экшен, то здесь автор пожалейку и экшен умело дозирует. Основная замануха тут эротическая. Нет, порнография в чистом виде отсутствует. Но протагонист постоянно находится «около греха», и автор щедро отмеряет ему половые акты. Джеймс Бонд? Конан-варвар? Где-то рядом… Плюс используется уже стандартный прием лесбийских отношений, которые протагонист наблюдает довольно близко, но чтобы текст не подпадал под пропаганду всякого нехорошего, в конце этот роман завершается и одна из девушек переходит к гетеросексуальной связи, а вторая становится мало отличимой от робота;

— так же автор отыгрывает педагогически-воспитательные отношения «дедушка-внучка» при очень талантливой внучке, сюжет обретения взрослого сына, воспоминаний об умершей супруге, нового брака, его же внезапного расторжения и т.п. Ощущается аромат «цветной волны»;

— есть в тексте и политика, но подана она тонко, аккуратно, без тамтамов. Некий усредненно-патриотический милитаризм, с явными намеками на ЧВК. Однако же не прямолинейность Дивова, а скорее «сотрудничество без любви, но и без принуждения». Герой ощущает силу государства и не считает его чужим;

— тест хорошо оформлен иллюстрациями. Их много, они подходящие и выполнены на соответственном уровне. Не всегда такое увидишь.

Итого: это развлекательный текст, который находится в двух шагах от эротического романа, но корнями своими уходит в натурализацию шпионского боевика, немного киберпанка, просто боевика и аниме на закуску.

Если брать «сферического коня в вакууме», то книга имеет целый ряд достоинств и смотрится на твердую восьмерку.

Хороший темп повествования. Никаких мегарассусоливаний на лишние триста страниц.

Каждый рассказ — завершенная, динамичная история с понятным финалом.

Есть сквозной персонаж, он же главный герой, выступающий в образе «меньшего зла».

Есть атмосфера. Автор специализируется по хоррору и родовые черты жанра проступают сквозь текст. Ужас, безнадега, отвращение, оторопь, брезгливость. Местами читать тревожно. Провинциальная новгородчина XVII-го века, да еще и в альтернативной реальности, с живыми мертвецами, привидениями, оборотнями и прочим.

Появись эта книга в начала нулевых, впечатление у меня от неё было бы куда лучше.

Только вот есть несколько маленьких «но», каждое величиною с откормленного борова.

Происхождение главного героя вполне читается: это ведьмак Геральд, обращенный автором в ходячего мертвеца и привязанный к конкретному селу. Если Сапковский играет в реализм (при всех оговорках), то есть два сравнительно простых способа написать что-то похожее и при этом совсем другое: уйти в юмор или у крипоту.

Юмор — это «Сергий против нечисти». Смешно, жизнерадостно, пародийно и постмодерново. Городская современная фэнтези, которая не претендует на правду, а лишь на интересную историю.

А тут слишком душно и мерзко. Там где у Кинга есть страх на фоне «маленького американского городка», но с примесью уюта и спокойствия, тут именно мерзость, отвратительная безнадежность, гримдарковость. Герой, Рух Бучила, тяжелейшими усилиями спасает ребеночка, но мать убьет младенца и герой это не осудит. Автор постоянно выходит на мелодраматические коллизии, которые разрешаются самоубийствами, просьбами о самоубийствах, безнадежными порывами. В то же «Ванькиной любви» Рух Бучила фактически отпускает вампиршу в село, заранее зная, что она быстро начнет убивать людей. И да, она убила сестру своего жениха. После чего жених убил нареченную, а Рух Бучила пришел к отцу жениха — совестить, укорять. Мол, именно ты подстроил обращение невесты. И тот да, усовестился. Хотя именно Рух Бучила отпустил обращенную вампиршу к людям. Из-за подобных фокусов рассыпается образ Руха Бучилы: как бы не пугал автор бОльшим злом, его меньшее зло тоже выглядит мало совместимым с жизнью людей. А значит, вели бы с ним люди себя принципиально иначе. Лучшим рассказом в сборнике выглядят «Все оттенки падали» — просто потому, что там есть спасение хотя бы одного человека, прямо связанного с очередной коллизией.

Еще автор использует альтернативную историю, с появлением магии в мире.

Как бы сказать помягче, сделано это спустя рукава. Возьмем эталонный образец: «Адашев. Северские земли» Вадима Нестерова. Разработан мир, прописано общество, дана трансформация персонажей, связанная с этим миром. А что видим тут?

Заявлена мега-катастрофа в 1302-м году — силы ада и неба стали реальностью, началась анархия. Длилось это пока «в 1413-м году на Венском конвенте уцелевшие христианские государства не объединились и не дали отпор нечисти, дикарям, варварам и демонопоклонникам, сталью и огнем установив новый порядок.»

Действие происходит уже в 1670-х.

Чего можно было бы ждать?

— образы из XIX-го века появляться никак не должны? Фиг вам. Городские охотники на экзотическую нечисть, городские же ученые-естествоиспытатели, «гусарские офицеры», дамы высшего света...

— нечисть и благодать, кроме того, что встроены в социум, должны встроиться в технологии. Колдовство в ремесле, в крестьянском деле, в армии, в государстве. Любое изделие неизбежно с примесью магии, ведь колдунов буквально как травы, а в каждом доме домовой живет. Фиг вам. Повторяются модели поведения, характерные для нашей реальности: магия/святость/скверна в ремесле — постоянно не здесь, они ускользают или рассыпаются, или фактически являются проявлениями массовой истерии, которые приводят приводят к очень быстрому распаду общества. То есть имеется и новгородский конклав ведьм, и деревенская колдунья. Но «гусары», которые проводят зачистку местности от зла, экипированы только обычным оружием и собаками. Их оружие ни разу не зачарованное, не благословленное, нет соколка-беспилотника, нет амулета или частицы мощей и т.п. «С голой пяткой на пулемет», вот как это называется.

— и просто фортели с датами: новгородчина XVII-го века, календарь григорианский, при этом государственные терки между Новгородом и Московией, а уже основан Архангельск.

— а есть ли исламские, буддийские, языческие государства? Про языческий Урал говорят прямо. Но и только. Исламская нечисть, которая должна переть из степи? Нет, не слыхал.

Отчего это происходит?

Для автора первично заимствование образа. Зомби? Возьмем. Вампир? Возьмем. Толпа некромантов-дикарей в шкурах? Отлично. Рафинированная городская ведьма? Пойдет в текст. Ведь у Сапковского получалось?

Тут и вылазит разница между продуманным миром и собранным на живую нитку.

Этот винегрет не становится помоями, потому что автор нормально встраивает истории, но запашок вполне отчетливый...

Итого: автор пошел в непривычный для него субжанр фантастики без надлежащей подготовки. Ужастик есть, мелодрама присутствует. Но для темного фэнтези слишком много соплей, а для альтернативной истории — откровенных противоречий.