цитата

Южный Париж — маленький и убогий фабричный городишко в восемнадцати милях к северо-востоку от Касл-Рока — далеко не единственный задрипанный мэнский город, названный в честь европейского города или страны; тут есть Мадрид (местные произносят как Мёд-рид), Швеция, Норвегия, Этна, Кале, Кембридж и Франкфурт. Кто-то, возможно, и знает, почему столько занюханных придорожных поселков заимело такие громкие экзотические названия, но этот «кто-то» — точно не я.

цитата

Грузовики, перевозившие бумажную пульпу и припаркованные на стоянке у забегаловки Нан, уже потихонечку разъезжались, кто — в Швецию, кто — в Ноддс-Ридж, а кто и дальше — в Касл-Лейк.

цитата

— Не знаю, — сказала она. Он придержал ей дверь. — Может, кому-то плохо, и его надо везти в больницу. А «скорая помощь» в Норвегии по выходным тормозит кошмарно. Хотя зачем бы тогда посылать две патрульные машины…

цитата

"I don't know," she said. He held the door for her and she went past him into the shop. "I suppose someone's been hurt and needs to go to the hospital. Medical Assistance in Norway is awfully slow on the weekends. Although why the dispatcher would send two cruisers ..."

цитата

Была середина ноября, но день был не по сезону теплый. Достаточно теплый, чтобы ехать без крыши (и особенно если ты и твои друзья — отвязные безбашенные мальчишки, настроенные как следует побеситься). В машине их было шестеро. Питер Дойон притащил фляжку виски, Перри Комо возился с радиоприемником, Хью Прист сидел за рулем, а на конце антенны трепыхался ослепительно рыжий, пушистый лисий хвост — точь-в-точь такой, какой сейчас красовался в витрине.

цитата

It was an unseasonably warm November day, warm enough to pull that old ragtop down and tack the tarp over it (if you were a bunch of hot-blooded kids ready, willing, and able to raise some hell, that was), and there were six of them in the car. Peter Doyon had brought a flask of Log Cabin whiskey, Perry Como was on the radio, Hugh Priest was sitting behind the white wheel, and fluttering from the radio antenna had been a long, luxuriant fox-tail, just like the one he was now looking at in the window of this store.

цитата

Была середина ноября, но день был не по сезону теплый. Достаточно теплый, чтобы ехать без крыши (и особенно если ты и твои друзья — отвязные безбашенные мальчишки, настроенные как следует побеситься). В машине их было шестеро. Питер Дойон притащил фляжку виски, Перри Комо пел по радио, Хью Прист сидел за рулем, а на конце антенны трепыхался ослепительно рыжий, пушистый лисий хвост — точь-в-точь такой, какой сейчас красовался в витрине.

цитата

На каждом гробу, заметила Лира, была медная табличка с изображением какого-нибудь существа: где – василиска, где – красивой женщины, где – змеи, где – обезьяны. Она догадалась, что это изображение деймона покойного. Когда люди становятся взрослыми, их деймоны теряют способность меняться и принимают один, постоянный, вид.

цитата

On each coffin, Lyra was interested to see, a brass plaque bore a picture of a different being: this one a basilisk, this a serpent, this a monkey. She realized that they were images of the dead men's daemons. As people became adult, their daemons lost the power to change and assumed one shape, keeping it permanently.

цитата

   Finally, he was seen at a certain intersection of streets at the center of town; but now, as we saw, he was no longer alone.

   Confronting him in the open night were two figures whom none of us knew: a young woman and, held tightly by her side, a small boy. We were not unaccustomed to strangers walking the streets of our town, or even stopping by one of the surrounding farms—people who were passing through, some momentarily lost. And it was not too late in the evening for some travellers to appear, not really late at all. But they should not have been there, those two. Not on that night. Now they stood transfixed before a creature of whom they could have no conception, a thing that squeezed the knife in its hand the way the woman was now squeezing the small boy. We might have taken action but did not; we might have made an effort to help them. But the truth is that we wanted something to happen to them—we wanted to see them silenced. Such was our desire. Only then would we be sure that they could not tell what they knew. Our fear was not what those intruders might have learned about the trees that glowed so unnaturally in the night; or about the chittering noises that now began rising to a pitch of vicious laughter; or even about the farmer’s field where a mound of dirt covered a bottomless hole. Our fear was what they might have known, what they must certainly have discovered, about us. And we lost all hope when we saw the quaking hand that could not raise the knife, the tortured face that could only stare while those two terrible victims—the rightful sacrifice!—ran off to safety, never to be seen by us again. After that we turned back to our houses, which now reeked of moldering shadows, and succumbed to a dreamless sleep.

Yet at daybreak it became evident that something had indeed happened during the night.

цитата

   Потом мы заметили его на перекрёстке, в центре города, но теперь он уже был не один.

   Напротив стояли две фигуры, которых мы не знали: молодая женщина и мальчик. Мы привыкли к незнакомцам, гуляющим по улицам города. К тому же было ещё не так поздно. Но они не должны быть там, те двое. Не той ночью. Они стояли, прикованные к месту перед неведомым им существом, которое держало в руках нож, так же как женщина держала за руку ребёнка. Мы должны были бы действовать, но мы ничего не делали, хотя должны были им помочь. Правда же была в том, что мы этого не хотели – мы ждали, когда они замолчат. Таково было наше желание. Только тогда мы сможем быть уверены в том, что они ничего не расскажут из того, что знают. Мы боялись не того, что они узнают что-то о деревьях, так неестественно мерцающих в ночи, или таинственных звуках, напоминающих злой смех, или даже о поле фермера, где кучка земли прикрывала бездонную яму. Мы боялись того, что они могли бы узнать, что, конечно, они уже узнали о нас.
И мы потеряли всё надежду, когда увидели трепещущую руку, которая не в силах была поднять нож, измученное лицо, застывший взгляд, устремлённый на две ужасные жертвы – законное жертвоприношение! – убежали, мы никогда их больше не видели. После этого мы вернулись в свои дома, пахнущие разлагающимися тенями, и погрузились в бесконечный сон.

На рассвете мы обнаружили, что нечто всё-таки произошло ночью.

цитата

   Наконец, он был замечен на определенном перекрестке улиц в центре города.

   К тому времени мы знали, что должно произойти. Жрец прибыл за жертвой: настал канун всех канунов, и страшная потусторонняя тварь явилась, дабы взыскать с нас. Она выросла из земли на фермерском поле, из бездны, которую мы трусливо закрыли доской и присыпали грязью в жалкой попытке отгородиться от действительности. Ненасытное нечто готовилось получить желаемое — и мы, хоть и объятые страхом, чувствовали также обиду и возмущение. То должна была быть не слепая жатва, а разумный обмен — забранное полагалось возместить однажды! Да, всяко грядут времена вечной тьмы, когда жизни всех нас оборвутся и мы вернемся в землю, нашу прародительницу и кормилицу, но явление, которому мы ныне противостояли, виделось не чем иным, как несвоевременной алчной жатвой, нарушающей наше соглашение с природой и землей. Мы не могли предусмотреть его или догадаться о нем, и если здесь имел место некий естественный закон, то больше он походил на предательство или злостный обман со стороны самого мироздания. Все что нам оставалось — задаваться вопросом: что же творится? Имеем ли мы дело с чем-то от мира сего или же нет? Почему бы этому чему-то не запрятаться глубоко в суть природных явлений, скрыться за маской осеннего упадка, притворившись законом бытия?
Как бы там ни было, ответы на эти вопросы имели для нас наименьшее значение в ту ночь, когда жрец с наточенным секачом, подчиненный неведомой силе, вышел на главную улицу. Деревья засияли почти нестерпимым для глаз светом, а знойный воздух заполнился звуками, напоминавшими отрывистые смешки. Наша участь читалась во взглядах мистера Марбла, переползавших с одного дома на другой, и мы, не обманываясь, понимали, что будет кровь, много крови, что именно ее — в неуточненных объемах — требовало новое ужасающее божество.
Как и любая тварь человеческая в ожидании расправы, каждый из нас молился об избавлении, надеялся, что суровая участь как-нибудь обойдет стороной, заберет кого-то другого. Все мы трусливо взывали о том, чтобы смерть взяла ближнего заместо нас самих. Но позор наш не продлился долго: с улицы наружу нас стали звать те, кто по тем или иным причинам не попал домой.
— Он ушел, — сказал кто-то.
— Мы видели, как он углубился в чащу, — раздалось следом.
— Он поднял свой нож, но рука дрожала, словно он боролся с собой…
— …и в конце концов он ушел…
— …шагая будто против ветра, наклонился вперед, и каждый шаг давался ему с трудом… Боже, я так боялась, что он вернется на главную улицу!
— А я, — сказал мужчина, прибывший позднее всех, — если бы он все-таки задержался, так вот, я бы подошел к нему и сказал бы: бери меня, пощади остальных. Кровь есть кровь.
Но ни от кого не укрылась фальшь в его словах.
Несколько часов прошло, и мы сгрудились на главной улице, выжидая, не вернется ли мистер Марбл. Деревья окрест нас исчезли в собственном излучении, и в ночи воцарился покой — всякий звук умер. Так и не дождавшись никого, мы с опаской расползлись обратно по домам, из комнат которых будто выветрился дух зла, и вскоре город спал, не видя снов. Почему-то мы уверились в том, что в остаток этой ночи с нами уже ничего не произойдет.

Но на рассвете открылось, что кое-что все-таки случилось.