|
Учение дуниан не претендуют на истину в последней инстанции, тем более если говорить о вопросах познания всего мира. Другое дело, что лучшего инструмента нет, и не было за всю историю Эарвы. То, чего добились дуниане за 2000 лет так и не смогли повторить бессмертные Нелюди, не говоря уже об Инхороях. Да, все они, и люди в том числе — жалкие заблудшие души, порабощенные собственной природой и оковами мира, но кто-то все же пытается познать причинные явления, осмысленно увидеть аспекты бытия, как вещи в себе. Пока остальные копошатся в грязи, довольствуюсь своей жизнью, дуниане прилагают все усилия к достижению Абсолюта:
«Дуниане,— продолжал Моэнгхус,— считают мир замкнутым. Они полагают, что все земное находится здесь, и тут они сильно ошибаются. Этот мир открыт, наши души стоят по обе стороны границы. Но то, что лежит по Ту сторону, Келлхус, есть лишь искаженное отображение того, что внутри. Я посвятил изысканиям почти столько же времени, сколько ты успел прожить, и не нашел ничего, что противоречило бы этому принципу. Люди не могут видеть из-за врожденной неспособности. Они слышат только то, что подтверждает их страхи и желания, а все остальное отвергают или не замечают. Они привязаны к доказательствам. Одни события поражают их, другие они пропускают. Сын мой, многие годы я наблюдал. Я подсчитывал, и мир не давал мне форы. Он абсолютно безразличен к людским страстям. Бог спит... Так было всегда. Только наше стремление к Абсолюту может пробудить Его. Значение. Цель. Эти слова не означают чего-то данного нам. Нет, они означают нашу задачу.»
Спросите себя, почему Келлхус должен именоваться Богочеловеком, а не как-то иначе? Не знаете, или не хотите знать, а может быть проблема в том, что вы не прочитали всю трилогию должным образом, из-за чего мне и приходиться сейчас, приводить цитаты из книги и разжевывать казалось бы очевидное? Тем не менее, мой ответ таков: Только лишь потому, что Келлхус постигает Того Кто Выше, можете назвать его Богом/Творцом/Универсальным Трансцендентным Абсолютом, через свой кристально чистый, освобожденный от бесчисленных оков, Разум. Эта сакральная мистерия, не доступная никому иному, даже Моэнгхусу — тому, кто первый сумел вывести Тысячекратную Мысль, но не смог полностью раскрыть весь ее потенциал:
«Несмотря на бесчисленные выводы Тысячекратной Мысли, несмотря на элегантность ее формулы, остается несчетное количество переменных величин, которые невозможно предусмотреть. Лабиринт катастрофических вероятностей: большая часть их скрыта, остальные почти ясны. Я давно бросил бы все, если бы последствия бездействия не были столь абсолютны.»
Келлхус больше не дунианен, он Предвестник, ставший чем-то большим — Пророком, ибо даже его отец не предвидел возможности, что «Тысячекратная Мысль перерастет душу, в которой выросла, и отбросит ее.» Не зря и не просто так, Келлхус в всего лишь одном диалоге с Аккой раскрывает нам свое мироощущение:
«— Мы преклоняем колена перед идолом,— говорил Келлхус,— мы открываем объятия небу. Мы молим дали, хватаемся за горизонт... Мы ищем вне нас, Акка, то, что лежит внутри нас...— Он прижал руку к груди.— То, что лежит здесь, в этой Чистоте, которую мы делим.
Солнце пересекло алый порог. Воздух казался пурпурным, и руины окрасились в тускло-красный. Недавний ветерок превратился в нагретое солнцем дуновение.
— Бог,— сказал Ахкеймион не своим голосом.— Ты говоришь, что... что из наших глаз смотрит одна душа. Это Бог.
Даже осмысленно произнося эти слова, Ахкеймион что-то упускал в них, не мог осознать. Он обхватил себя за плечи, и по его крупному телу прошла дрожь.
— Мы все — Бог,— ответил Келлхус серьезно и сочувственно, как отец, утешающий побитого сына,— Бог всегда здесь, он смотрит твоими собственными глазами и глазами тех, кто рядом с тобой. Но мы забываем, кто мы, и начинаем думать, что есть другие: обособленные, отдельные, жалкие перед огромностью мира. Мы забываем... Но все забывают по-разному.— Келлхус пригвоздил его к месту неумолимым взглядом.— Тех, кто забывает меньше других, мы зовем Немногими.»
Цель Келлхуса — осознать смыслы Божьего голоса, в противовес тому, как Кишаурим «помнят тон, тембр и страсть Божьего голоса, они помнят почти все. Хотя смыслы, делающие колдовство истинным, ускользают от них.»
Тот кто постигает Бога становиться выше обыденной действительности, ибо пытается осознавать себя, как часть Него:
«Твое тело есть твоя поверхность, ничего более. Точка, которой твоя душа прикасается к миру. Даже сейчас, когда мы смотрим друг на друга через это расстояние с двух разных точек, мы стоим в одном и том же месте, в том же нигде. Я вижу тебя своими глазами, а ты — моими, хотя и не знаешь этого.
Прозрение перешло в ужас. Ахкеймион начал заикаться.
— Мы... один и тот же человек?
И Келлхус несет такую дичь! Келлхус!
— Человек? Было бы точнее сказать, что мы одно и то же «здесь»... но в какой-то степени ты прав. Точно так же, как есть одно «здесь», есть и одна Душа, Акка, прикасающаяся к миру в разных местах. И ей почти никогда не удается осознать себя.»
Да, это почти невозможно, но я позволю себе привести аналогию. Наберите стакан воды, выйдите в солнечную погоду на улицу и попытайтесь посмотреть на солнце, представляя себе, что оной — это Бог. Не правда ли слепит глаза? А теперь посмотрите на стакан, и увидите часть света — отражение Его в каждом из нас.
«Мир – теперь Келлхус это понимал, – скрывает много, очень много тайн, неведомых его братьям. Логос оставался истинным, но его пути были куда более извилистыми, чем полагали дуниане. И Абсолют… Конец Концов куда дальше, чем они могли себе представить. Так много препятствий. Так много развилок на пути…»
|
цитировать
Тёмная атмосфера показана в действии, буднично, ненавязчиво.