Улыбочку!

А.Кротков

ПИСЬМА ИЗ АМЕРИКИ В РЯЗАНЬ И ОБРАТНО

ВАНЯ:

Здравствуй, Вася! Я приехамши. В Техасе я.

Говорю я очень мало – больше слушаю.

Не Рязань – совсем другая катавасия.

А сейчас сижу на ранчо я у Буша я.

Паспортину мне печатями похерили.

Говнодавы здесь купил – не по ноге, текут.

Сто рублей забыл в гостинице в Нью-Хейвене,

Так что не на что доехать мне в Коннектикут.

Президент и президентша – страсть душевные,

Барбекюхами аж насмерть ухайдакали.

Тут на севере места совсем волшебные –

Вот и думаю, не дернуть ли в Айдахо ли?

Лососей ловлю руками, не привадою,

Я за ними прямо в воду с камня рыпаю.

А еще интересуюсь я Невадою

И рекой навроде Волги – Миссисипою.

Здесь у них фрамуги в окнах, а не форточки.

Магазинов тут навалом – хоть убегайся.

Только скучно – я хочу грибов и водочки,

И еще хочу козла забить в Лас-Вегасе.

Я веду себя прилично и достойненько,

Если лишнего приму – не хулиганю я.

Вытрезвителей здесь нет – одни отстойники.

Раз по пьяни залетел лишь в Мичигане я.

В ресторане только сядешь – сразу нолито.

Я от роскоши такой зубами ляскаю.

Повидал я, брат, тропическую Флориду,

Но мечтаю я проехаться Аляскою.

Тут мы с негром-друганом едва не вляпались,

Мордовали местных копов – любо-дорого.

Он позвал меня к себе в Индианаполис –

Я по пьяни позабыл названье города.

Был в Нью-Йорке: как Рязань, но с небоскребами.

Очень дорого – потратил кучу мани я.

Деревенский – с городскими долбо…бами

Не могу найти взаимопонимания.

Для здоровья обзавелся здешней бабою,

Если трезвая – не даст, а только пьяная.

Вот сейчас я проезжаю Алабамою,

А потом хочу пройтись Луизианою.

Не боись – не позабуду наши корни я,

Патриот – а потому не быть Иудою.

Мне по списку остается Калифорния

И с какою-то деревней Голливудою.

Пригляди, братан, за нашею скотиною.

А Америка – страна вообще огромная.

Обещали познакомить с Каролиною,

То ли с Южной, то ли с Северной – не помню я.

Как бы им не надоесть с моею рожею –

Только езжу, да гляжу, да жру от пуза я.

Тут губерния одна – зовется Джорджия,

Вся засажена сплошною кукурузою.

А недавно на границе было весело,

Только в этом не рублю совсем резону я:

Нажрались – я головой упал в Нью-Мексико,

А ногами все сучил за Аризоною.

Пару джинсов прикупил сыночку Ване я.

Тут компашка собралась – в дымину пьяная.

До свиданья! Приглашают в Пенсильванию.

Напишу тебе ужо из Индианы я.

От меня привет Марусеньке и Дунюшке.

Я по-здешнему учусь с одною кискою,

И уже могу сказать: «Хау-ду-ю-дуюшки?»

Как вернуся – научу тебя английскому…

ДУНЯ:

Разгулялся ты, милёнок, по-моему,

Больно тратишься — видимо, тыщами.

А у нас мычат коровы недоены,

И в хлеву который день не почищено.

Вот приеду за тобой без опаски я,

Погляжу, как ты там тешишься с Бушами.

Хороши, наверно, стейки техасские

С экономикой глобально порушенной.

Да и в бары заскочу, тяпнуть надо бы.

Опасаюсь, что глядеть будут искоса.

Ты туда, милёнок, раньше заглядывал,

Алкоголь там весь до донышка высосал.

Коль зазнобу твою новую встречу я,

С кулаками на нее не полезу я.

Лучше с копом подружусь изувеченным,

А зазноба... Бесполезна. Тверезая.

Про нормальную забыл, видать, про еду,

Заливаешь всё, как видно, кетчупами,

И друзей себе заводишь негроидов,

Ох деревня ты сивая, глупая!

Поскорее возвращайся, любезный мой.

Заждались тебя и хлев, и родители.

С негром примем, с зазнобой, нетрезвого,

С хлебом-солью встретим вас. В вытрезвителе.

ОПЯТЬ ДУНЯ:

Ох, хорош аэропорт-то Лагардия!

Из бетона и стекла, да из стали-то.

Пограничники все тут — гады гадами,

Штемпель визовый на харю поставили.

Я валюту берегу. Мало кушаю.

Что ты сильно загулял — очень больно мне.

То вдруг стейки пережёвывал с Бушами.

А намедни стал якшаться с Бурбонами.

Сообщи, милёнок, адрес немедленно,

А найду — во всех грехах мне покаешься!

Ты, видать, уже сидишь вместе с Цейтлиным

И поматерно английским спрягаешься?

Ну зачем мне эта доля жестокая?

Ох дождёшься, хоть Бога побойся ты!

Передай своей милуоке-то —

Мичиганы оторву с иллинойсами...

Так и знай, родимый, выстою, выдюжу,

И найду тебя, хоть и устала я.

Но узнаешь ли? Плохо ведь выгляжу,

Штемпель в паспорте на харю поставили...

ВАНЯ:

Ох, Дуняшка, ты чего раскудахталась?

Ты мне дуру не гони – я не порченый.

Перекуталась, похоже, убряхталась –

И ломает тебя бабьими корчами.

Петька-гад тебя довел до истерики.

Напинаю сапогом в жопу Васе я.

Тут, Дуняшка, государство Америка –

Не какая-нибудь там Папуасия!

Про «бурбона» не гуди – это выпивка,

Я маленько разговелся с ковбоями.

Выпивали и толкли про политику,

А потом я помахался с обоими.

Милуоки – это город, где улицы.

Он на озере стоит, вроде Рыбинска.

Не волнуйся за меня, моя курица,

Я вернусь, и мы с тобою полыбимся.

Не запой ведь у меня, не агония.

Месяцок еще терпи тихой крыскою.

Ведь еще не побывал в Орегоне я,

И охота пробежать Сан-Францискою.

До свидания! Лечу в Миннесоту я.

Похожу там за грибами и по воду.

Ну, а ежели чего – скинь на сотовый.

Это вроде телефон, но без провода…

ОТ ДУНИ (Про любовь)

Ты, Ванюш, меня пойми, бабу глупую

С незаконченым средним. И тёмную.

От макушечки твоя и до пупа я

Дополнительно со всей анатомией.

Подходи ко мне, милок, с другой меркою.

Не по силам больше встречи-прощания.

Ты такую не найдёшь там, в Америке

Ежли встретишь, то глисту сухощавую.

Ты ж не русского Baнёк, ни английского...

Видно, ты, Иван, совсем объегоренный.

А меня смотрели Петька с Денискою.

Утверждают: весь товар в категории.

Ох и хочется мне, Вань! Ох и колется!

Не стою и не сижу. Лучше лягу я.

Председатель приглашал за околицу,

К анатомии хваталки протягивал...

Поигрался, гад, с крестцом и с животиком

И с другими еврогенными зонами.

Ну к чертям его! Пойду в библиотеку.

Вот приедешь: глянь, а я — образованна!

Хоть читаю по слогам еле-еле я,

Но в науках уже много достигнуто.

Вот я кончу в среду с Пашкой Коэльевым,

А потом займусь всурьёз с Фрейдом. С Зигмундом.

Ох, не сплю я, Ваня, целыми сутками.

О тебе, родной, одни думы гадские.

Что с глистою ты спишь камасутренной

Иллинойскою и мичиганскою.

Ох, стучит моё сердечко, чего-то я

По тебе тоскую, милый, по-черному.

Позвонила б, но только мой сотовый

Третьи сутки весь обсиженный пчёлами.

Знай, что верность свою не порушу я.

От тоски становлюсь даже краше я.

Ты, милёнок, погуляй там с Илюшею,

Ну и я тут — втихаря — с Николашею...

Ты меня послушай ,Ваня, внимательно:

У меня вся анатомия — в жжении.

Я аглицкий изучаю — грамматику,

Kiss my ass и остальные спряжения.

Вот приедешь, устроим тут пьянку мы

И прижмёшь меня к себе, бабу-дурочку.

А пока гуляй, милок, вместе с янками.

Месячишко подожду...

Твоя Дунечка.

ВАНЯ:

Ревновать меня, Дуняша, не надо бы.

Ну подумаешь – маленько потрахался…

Я соскучимшись за русскими бабами.

И меня уже тошнит от арахиса.

Скоро буду. Чемоданы пакую я.

Ностальгия так грызет – не поверите.

Вот и думаю: какого же … я

Столько времени потратил в Америке?

Пара долларов осталась наличности,

Прокидал и прошвырял – прямо мистика…

А говнище во хлеву ты уж вычисти,

Чтоб к приезду моему было чистенько.

Что касаемо до Пашки Коэльева…

Это новый счетовод из правления?

Лезет лапать – ну, пущай… Но в постель его?

Вот приеду и его взбутитеню я!

Зигмунд Фрейд? Ты что, с евреем связалася?

Заливаюся я стыдною краскою.

С инородцами не надо, пожалуйста…

Как вернусь – ему по шее нахряскаю.

И в английский ты не лезь – дело мутное,

Я и сам в него нырял – будто в реку я.

Там грамматика такая беспутная,

Матюги куда вставлять – не кумекаю.

Вот уж паспорт мой заляпан печатями...

Там на грядке огурец – заприметь его,

На закусочку пойдет… А встречать меня

Ты не вздумай приезжать в Шереметьево.

ДУНЯ:

Ох, Ванюша! На раны заплаточку

Наложил ты письмом своим ласковым!

Приезжает домой моя лапочка!

Ничего, что по Штатам потасканный.

И реву я белуга-белугою,

Слёзы градом из глазь моих прыскают.

Буду, Вань, образцовой супругою.

И ни-ни ни с Петром, ни с Денискою.

Скатерть белую для встречи наглажу я,

Сыр нарежу по-модному, тоненько.

Только как мне теперь с Николашею?

Может, ты разрешишь хоть по вторникам?

Как приедешь, так сразу в постелю мы.

А потом пировать будем, ладушки?

Я запахну шестою «Шанелею»,

А тебя, милок, опрыскаю «Ландышем».

И грибки будут, Ваня, и «белая»,

Расстегаи, блины — пища русская.

Наконец-то мы с тобой пообедаем,

Мичиганский огурчик похрустаем.

Хорошо всё полетит под чекушечку.

Я одену всё белое — модница.

Kiss my ass, dear husband, Ванюшечка,

Жаль, на русский не переводится.

Чисто хлев уберу, моя пташечка.

Обещаю тебе, свет-Ванюшечка,

Не наступишь, родимый, в какашечку,

Не раздавишь, родимый, говнюшечку.

А про книжки — забудь! Хоть и кой-чего

Я узнала у Фрейды полезного,

Ну их, Ваня! С наукой — закончено,

И по самый под корень обрезано.

Я в руках твоих стану, как дудочка.

Сам сыграешь что хошь, сам послушаешь.

Ох и сладко тебе будет с Дунечкой!

На хрена та Америка с Бушами!

Да, я баба простая, кондовая,

Как писали в поэмах товарищи —

Избы-хаты стреножить готовая,

Лошадёв выносить из пожарищев!

Полечу к тебе птицей из клети я,

А куда и зачем, Вань, не ведаю...

Правда, ты запретил в Шереметьево.

Может, хоть разрешишь в Домодедово?

ОТ ВАНИ — ДУНЕ:

Все, Дуняха! Прилетел! Уж на трапе я.

Не один – со мною целая братия.

Тут у нас, язви холера, сатрапия.

А у них, ядрена вошь, демократия.

…Прибегаю в еропорт в полной панике,

Весь горю от геморроя и насморка,

И в окошко становлюсь аккуратненько

Для проверки заграничного паспорта.

Оказалось – справбюро. Не поверите –

Заколдобился, как конь бороздами, я.

Виза кончилась – пора из Америки,

И грозит на самолет опоздание!

Все ж надыбал я дежурного педика

За стеклянною за стенкой за матовой.

Он мне: «Хочете покинуть Америку –

Паспорта не проверяем. Уматывай!»

Да, с такою дисциплиною строгою

Быть Америке с большими угрозами!

Мы маленько покиряли дорогою,

А к Москве уж подлетали тверезыми.

Глядь – на выходе менты напряженные,

Три жлоба с такими вот кулачищами;

Автоматищи у них заряжённые,

И ботинищи до блеска начищены.

Враз ко мне: «Куда? Откуда? Документы!

Героину, чай, везешь и экстазию?»

Сзаду, спереду и даже в боку – менты,

Забазлал я – и пошло безобразие.

Весь багаж в один присест расхреначили,

Даже в задницу залезли – дотошные…

Изгаляться и куражиться начали.

Ой, рассказывать про то сильно тошно мне!

Говорю: спешу домой до Рязани я.

«Замолчи – начнем ватлать не по-божески!

Нам дано насчет тебя указание,

Потому – во всероссийском ты розыске!

Признавайся, стырил паспорт откудова?

По Америке хотел пропиариться?

Запираешься, скотина иудова?

В КПЗ его – пущай там попарится!»

Так что, Дунюшка, покуда в кутузке я

Загораю, не слезая со шконочки.

Ничего, Дуняха, сдюжим – мы русские!

К возвращенью нагони самогоночки…