лександр Беляев — человек, который любил театр
Шуточная фотосессия Александра Беляева "Смоленский босяк, потерявший всяческое лицо" (как бы моё дополнение к 9-й странице вкладки в книге из серии ЖЗЛ Зеев Бар-Селла "Александр Беляев": http://fantlab.ru/edition102854 ).
С. Яковлев, один из друзей Александра Беляева, вспоминал: "...Актёрские данные его были великолепными. Он обладал хорошей внешностью, высокой культурой речи, большой музыкальностью, ярким темпераментом и удивительным искусством перевоплощения. В особенности сильно было его мимическое дарование".
А это уже без грима
Представленные фотографии сохранились в семейном альбоме Беляевых. С любезного согласия дочери писателя, снимки из альбома переснял для меня в 1987 году Геннадий Диденко. Моя переписка со Светланой Александровной началась в 1983 году в дни, когда фэны КЛФ "Апекс" вели подготовку к празднованию 100-летия Александра Романовича.
Фотографии, документы и страница КЛФ "Апекс" в газете "За знание" (Комсомольск-на-Амуре) — 1984. – 29 фев. — № 6. (Вып. № 3, посвящённый 100-летию писателя). Из архива Виктора Бури.
Фут их возьми этих «Подводных земледельцев»!
Александр Романович Беляев (1884—1941) в фантастическом романе «Подводные земледельцы» (1930 г.) описывает подводный город на Дальнем Востоке, если точнее в Приморье, в котором герои: Конобеев Макар Иванович, прозванный «Нептуном Ивановичем»; его супруга Марфа Захаровна; плохо выговаривающий буквы «ш», «щ» и «ж» — Ванюша Топорков; агроном Волков; изобретатель «на все руки» — Гузик (на белорусском — "пуговица") организовали подводный совхоз по выращиванию водорослей для пищевых и промышленных целей и... построили полностью, но неокончательно первый акваград в советской фантастике. Подводные приключения, борьба со стихиями и японскими браконьерами — акулами капитализма, размытая сюжетная линия шпионского вредительства. Главный герой, конечно же, Нептун Иванович, но женится в конце «производственной сказки» на аспирантке Алёне всё же комсомолец Ванюша. В качестве «подарка» молодым от «главной акулы» — харакири.
Хороший набор фантастических и приключенческих пазлов, но что-то не даёт собраться им в жёсткую и цельную картину. Попробуем разобраться.
КОГДА МАКАР И МАРФА ОБМЕНЯЛИСЬ КОЛЬЦАМИ
В подробной биографии Конобеева (глава IV. «Подводный совхоз») мне не доставало лишь нескольких конкретных дат важных событий его жизни. Попробовал «вычислить» их самостоятельно. Вот что получилось: родился, приблизительно, в 1870 году (плюс-минус три-пять), в 25 лет сочетался браком с Марфой. У старообрядцев сватовство и свадьба имеют свои особенности, поэтому не уверен, что правильно выразился «сочетался браком»). Было это в 1895 году. До Русско-Японской войны у молодых родилась дочь. Предположительно в 1898 или в 1900 году... Эти даты я «получил», так сказать «со слов» героев романа. А они, между прочим, «путаются в показаниях». То говорят, что прожили вместе 40 лет (!), то, ссылаясь на сказку Пушкина — 33 года. Время действия романа — не ранее 1930 года, плюс один-три года на строительство акваграда. Макару — 63, Марфе пусть будет 60. (У Беляева она выглядит старше). Отнимите: 1933 — 33 (или 40) лет; в первом случае — кольцами обменялись в 1900, во втором — 1893. Макару-жениху, соответственно, или 23, или 27. «Округляем», получаем — 25.
Теперь о дочери. Во время строительства акваграда ей за 30. Живёт, надеюсь замужем, вдали от Приморья, шлёт письма. Сообщила мамаше о рождении внука. Макар Иванович про внука (и дочь) молчит, никакой реакции вслух. Между прочим, это не пустяки для скрепления сюжета! Марфа «под воду» пошла, том числе, и «за деньгами». Внуку подарки посылать, и чтобы перед смертью было на что съездить в гости да обнять родную кровинушку.
«Ружьё» повесил Александр Беляев, но оно не выстрелило. Замечу, таких «ружей» в романе несколько, и стволы остались чистыми.
ЧЕМ СТРАДАЛ ВАНЮША
Учёные-логопеды для более точной фиксации картавости пациента используют в речевой карте обозначения: (греч. название буквы) + суффикс (изм) для нарушений звукопроизношений и пара+ (греч. название буквы) + суффикс. Предупреждаю — я не логопед, и вот что у меня получилось: Ваня Топорков страдал жишищифизмом. Но страдал избирательно, как-то не всегда. Беляев, придумавший этот недуг своему герою, специально отметил: «чем больше он волновался, тем больше картавил». Так вот, на протяжении всего романа, Ванюша был необыкновенно собран и спокоен, как Штирлиц в логове врага. Особенно он был собран, пересказывая своё «пустяшное» приключеньице, когда его из глубин моря выхватил смерч и забросил на десяток километров от берега. Около пятидесяти раз он произнёс в своём рассказе нелюбимые его произношением сочетания букв и совершенно безошибочно. Отважный комсомолец, ничего не скажешь! И в других сложных ситуациях он умел контролировать себя. Во всём тексте романа приблизительно двадцать процентов каверзных для языка Ванюши звуков сумели проявиться в его речи. В остальных случаях, в том числе и весьма волнительных, картавость в его речи не проявлялась.
Непонятно, зачем понадобился такой ход Беляеву? Зачем он придумал ему столько имён? Два или три раза его назвали не Ванюшей! Развожу руками и повторяю Ванюшину присказку: Ах, фут возьми этих выдумщиков-писателей!
МОРЯК, НЕ ЗНАЮЩИЙ АЗБУКИ МОРЗЕ И ИМЕНИ КОМАНДУЮЩЕГО ЭСКАДРЫ
Теперь о самой главной ошибке в романе. Александра Романовича уберегу от обвинений, переадресую их редактору журнала «Вокруг света». Не Эссен, а Карл Петрович Иессен (1852—1918) командовал Владивостокской эскадрой, а капитан 1 ранга Николай Оттович фон Эссен (1860—1915) командовал легендарным броненосцем «Севастополь» 1-й Тихоокеанской эскадры, стоящей в Западном и Восточном бассейнах Порт-Артура.
Вы уже рассмотрели открытку времен Русско-Японской войны «Потопление японского транспорта «Киншиюмару» (номер на карточке 18), издание Д.П. Ефимова. Первая серия «Русско-Японская война» 1904 год. Тогда фамилия командующего Владивостокской эскадрой контр-адмирала писалась так: «К.П. Iессен». В Википедии — Иессен, Карл Петрович.
Макар Иванович Конобеев рассказывал друзьям о своём участии в Русско-Японской войне: «...Владивостокская эскадра была слабенькая и больше охотилась за торговыми японскими судами. Только один раз вступила в морское сражение у Ген... Гензана — городок такой есть в Корее, и там даже потопила японский транспорт «Киншию-Мару». А несколько торговых небольших судов были потоплены не очень далеко отсюда. Я бы, пожалуй, и место нашёл».
На самом деле Иессен строго выполнял инструкцию командующего Тихоокеанским флотом, которая завершалась словами: «Отряд должен задаться целью произвести своими действиями на японцев сильное впечатление и навести панику на всё прибрежное население и на торговый флот Японии».
Внимание! Для самых любопытных очень интересные подробности операции Владивостокской эскадры, в которой, по версии А.Р. Беляева, участвовал Макар Иванович Конобеев см. http://cruiserx.net/ovc/94-105.htm
ЧТО МОЖНО НАЙТИ
Вы, наверное уже поняли, что я стараюсь кратко пересказать то, что за много лет «наковырял» в романе. Я не сказал и десятой доли. Я «вычислил» место действия. «Нашёл» ту самую пещеру с озером. Сложил и пересчитал площади всех стран, которые могли бы разместиться на территории ДВК (Дальневосточного края), собрал десятки публикации о староверах (старообрядцах) на Дальнем Востоке, отыскался даже старообрядец по фамилии Канабеев (с двумя «а» вместо «о»)...
Зная стиль работы Александра Беляева, а он любил и умел править себя, я уверен, что перед книжной публикацией романа «Подводные земледельцы» большинство ляпов им были бы обнаружены и исправлены. Но сейчас хочу о другом.
Поклонникам творчества писателя известен факт, что в 1938 году в Хабаровске вышел книжкой роман «Прыжок в ничто». https://fantlab.ru/edition105149 . В Государственном архиве Хабаровского края сохранилась мизерная часть документов издательства «Дальгиз». Дело в том, что в начале Великой Отечественной войны, опасаясь нападения японцев, с Дальнего Востока архивы были вывезены в Томск. Только в конце 1990-х они вернулись в «родные края». К сожалению для хабаровских краеведов и историков, вернулись они... в столицу Приморского края. Там документы стали приводить в порядок, увозили их, понятно, в спешно... Короче, я работал только с оставшимися в Хабаровске документами. Про издание «Прыжка...» в папке подшиты финансовые «таблицы-портянки», распоряжения по использованию полиграфических материалов (количество затраченной бумаги, переплётного картона, клея...). Никакой переписки с автором (или с вышестоящими организациями, редакциями по поводу прав на издание или причин тиражирования именно этой книги, я не обнаружил). Папку с документами можно смело назвать конволютом: чего там только не подшито... Обращался я к этой папке несколько раз, по разным поводам и с большими промежутками времени. И вот однажды, а сегодня именно такой день календаря, что можно "откровенно признаться", вдруг обратил внимание на оборотную сторону некоторых бумаг. Кто работал с довоенными документами знает: на чём только их не писали тогда: устаревшие бланки, революционные листовки, даже вырванные из метрических церковных книг линованные листы ...
Обратная сторона трёх документов представляла собой: три машинописных страницы, третий или четвёртый экземпляр через фиолетовую копирку: без заглавия, без начала и конца, несколько раз перечеркнутые и переписанные карандашом пагинации; исчёрканные корректурными знаками, сделанными красным и синим карандашами... Кое как уговорил удивлённую моей странной просьбой архивистку: скопировать именно эту сторону документа... Переписал, сначала, якобы, «не замечая» корректуры, потом — будто «исполняю волю» корректора. И теперь те «ружья», которые «не выстрелили» в романе, для меня пальнули. Правда, не все, но всё же бабахнули! В моё «распоряжение» попали: и краткое изложение писем дочери маме — Марфе Захаровне, которые та, туго свернув в трубочки, свято хранила их в «ступенях» лестовки; прояснилась роль начётчика, всего лишь раз упомянутого в романе, в финансовых делах совхоза; и про то, как кореец обнаружил свою шпионскую наклонность похищением нового изобретения Гузика...
Хотелось бы верить, что «Подводные земледельцы» готовились к изданию в Хабаровске.
Да вот только: «Дальсельсоюз», в соответствии с постановлением президиума Далькрайисполкома от 24 февраля 1930 года — ликвидирован; в 1931 году японцы Маньчжурию заняли (про японцев стали писать или ничего, или дипломатически осторожно); какие японские браконьеры в наших водах — граница СССР на замке; а в 1938 году уже и ДВК не стало, да и к человеку верующему совсем другой подход. Видимо, по мнению издателей, «устарел» к 1938 году гидрополис-акваград. Вот почему и пошёл вместо него в свет тираж «Прыжка...»
Тури Хан — сын беляевского Штирнера
Постепенно перебираю свой архив. Обнаружил переписку начала 1990 годов с Иво Глосом — фэном из бывшей страны ГДР. Часть переписки так и просится на ФЛ. По моей просьбе Иво сделал библиографию русской и советской фантастики, изданной на немецком языке, № 3 "Звезды Востока" был отдан Александру Романовичу Беляеву. Мне показалось, что знакомство с Иво Глосо надо начать именно с этого материала.
Иво Глос — немецкий издатель фэнзинов, посвященных русской фантастике: "Любитель НФ" (с 1987 г.) и "Звезда Востока" (с 1990 г.). Библиограф русской и советской фантастики. Поклонник творчества Александра Беляева и переводчик его рассказов на немецкий язык, составитель и переводчик библиографии НФ произведений А. Беляева, изданных в СССР (совместно с Игорем Халымбаджой).
Статья Иво Глоса "Тури Хан — сын Штирнера" впервые была опубликована в фэнзине "Звезда Востока" 1992, № 3. Готовилась для публикации в фэнзине посвящённом жизни и творчеству Александра Романовича Беляева "Властелин фантастического мира" (Хабаровск. КЛФ "Волшебник Бор". Увы, остался недоделанным). Публикуется с небольшими сокращениями. Перевод с немецкого Юлии Лызовой.
ТУРИ ХАН — СЫН ШТИРНЕРА
Восприятие творчества Беляева в Советском Союзе было подвержено некоторым колебаниям. При жизни автора, публиковавшиеся в журналах его произведения, завоевали большую популярность у читателей. В то же время критики и книжные издательства относились к ним весьма сдержанно. После смерти писателя поначалу о нём совершенно забыли на полтора десятилетия. Затем в конце 1950-х годов началось длительное возрождение Беляева, которое привело к тому, что сегодня большинство его произведений выпускается миллионными тиражами. Беляев стал наряду с Алексеем Толстым, Иваном Ефремовым и братьями Стругацкими корифеем советской научной фантастики. Это заметно прежде всего потому, что первыми, чьи НФ романы были напечатаны в Советском Союзе на иностранном языке для экспорта были: Владимир Обручев, Алексей Толстой, Иван Ефремов и Александр Беляев. На немецкий язык Беляев переводился мало и произошло это практически недавно.
По библиографии переводов НФ Беляева на немецкий язык (см. ниже) сразу заметно, что в большинстве случаев русские переводные издания играют первую скрипку (переводчики, издатели, книга или журнал отпечатаны в Советском Союзе). За пределами СССР НФ критики судили и судят о Беляеве, если они вообще обращают на него внимание, с меньшей эйфорией. Его воспринимают, прежде всего, как копииста взятых из западной научной фантастики мотивов* и как русского Ханса Доминика**.
В действительности Беляев не был великим литератором. Его произведения написаны очень простым, даже непритязательным стилем. Он был полностью нацелен на то, чтобы держать читателя в напряжении, используя стандартные приемы приключенческой и детективной литературы, украшая нередко всё это ещё и любовным романом. Все же тривиальные элементы были для Беляева не самоцепью, как для некоторых других авторов, которые приправляют в соответствующем стиле написанные произведения элементами научной фантастики.
Все же, весьма справедливо подчеркивает Хартмут Люк "богатую, но все-таки научную фантазию" Беляева и его "энциклопедическую многогранность"***. Последняя отличает Беляева, который по образованию был юристом, от чисто технически ориентированного инженера Доминика.
Беляев и Доминик использовали однажды одну и ту же НФ идею (это было в романах "Властелин мира" Беляева (1929) и "Приказ из темноты" (1933) Доминика — идея внушения мыслей на расстоянии). И это было связано с тем,что сама научная идея была модна и популярна.
Не стану скрывать, что беляевский вариант этой темы нравится мне больше, чем таковой Доминика. Герой Доминика Астерник внушает свои мысли и волю изобретенным аппаратом, чтобы защитить государство и белую расу от нападения японцев, на стороне которых Тури Хан. Этот злодей, в свою очередь развил биохимическим путём в себе способности, сравнимые со способностями астерниковского аппарата. У Беляева изобретатель Штирнер с помощью своей внушающей машины пытается получить деньги, власть и любовь. Доминик признает за своим Тури Ханом величие и силу, но представляет его как воплощение зла, которое узнается уже по его перекошенной от злобы роже. Беляевский Штирнер — это не жутко гадкий злодей, это человек, который хочет использовать свой талант, чтобы завоевать себе место под солнцем. Обоим романам свойственна динамичность. В романе Доминика аппарат уничтожается после окончания всех приключений и победы над злом. Это объяснимо, ведь "хэппи-энд" по сюжету возможен был лишь в тени этой роковой манипуляции?
Курьезно, но для ответа на этот вопрос в романе Беляева отведена вся заключительная часть. Автор показывает, как внушение и управление мыслями находят мирное, гуманное применение в коммунистическом Советском Союзе. Коммуникации, новости, ловля хищных зверей, обезвреживание преступников т. п., без указания на какие-нибудь проблемы. Покорённый "Властелин мира" получает, таким образом, новое сознание и может спокойно возвратиться в круг свободных творческих людей.
В произведениях Беляева превалируют НФ идеи. Только тогда, когда они были исчерпанны, автор задумался, какими развлекательными литературными приёмами он может украсить свои произведения и сделать их более привлекательными для читателя. И этот дополнительный материал рождает увлекательные приключения, как например, в романе "Голова профессора Доуэля" (1937) в случае с несчастной певицей из бара, чья голова приставляется к телу такой же несчастной красивой Анжелики. Артур, поклонник Анжелики узнает знакомое ему тело. То, что для Артура начинается как исследование загадочной незнакомки, превращается во взаимную симпатию.
Рассказ "Мистер Смех" — доказательство того, что Беляеву удавалось разрабатывать и психологические темы.
Писатель часто старался рассмотреть как можно больше аспектов одной НФ идеи. Так, например, в романе "Борьба в эфире" (1928) представлены многосторонние применения радиотехники, а в "Продавце воздуха" (1929) показан ряд эффектов, которые могут быть обусловлены замерзанием воздуха в большем или меньшем масштабе. Большинство произведений Беляева наполнены хорошо поданым и с большой долей фантазии обработанным НФ материалом из различных областей науки. Некоторые привлекательные идеи затрагиваются как бы мимоходом. Так профессор Вагнер во второстепенном эпизоде истории "Гость из книжного шкафа" (1926) создает миниатюрный мир в стеклянной колбе. Тридцатью годами позже эта идея была всё ещё до того фантастической, что Александр Полещук решился представить её ещё раз в форме романа (конечно, его "Тайна стеклянной пробирки" без идеологического балласта была бы лишь рассказом).
Об изобретательности и символичности беляевских текстов сказано в эссе Анатолия Бритикова. Я приведу здесь только один типичный пример: когда "продавец воздуха" Бэйли, который пытается овладеть миром с помощью своей воздушной монополии, в конце романа оказывается в безвыходном положении, он проглатывает драже с замороженным воздухом и... лопается.
Ещё кое-что можно было бы сказать о Беляеве, например, об его истории с дилатацией времени — "На запад" (1929); об общественных и научных аспектах, которые затрагиваются в "Борьбе в эфире"; об описании окружавшей его действительности в некоторых его произведениях; о его слабом произведении "Чудесное око" — праобразе советской фантастики ближнего прицела 1950-х годов; о его фантастическом романе "Ариэль" и о многом другом. Но об этом в другой раз.
Примечания:
* Петр Садеки "Диагенез в спутнике", или "Идеологическая диверсия в современной советской научной фантастике": "Кварбер Меркур" № 63, 1985, с. 40.
** Франц Роттештайнер "Научная фантастика в Восточной Европе": "Гейне Science Fiction магазин" № 4, редактор Вольфганг Ешке, № 4, Мюнхен, 1982, с. 248.
*** Хатмут Люк "Большое кольцо Галактики". Тенденция НФ литературы в Советском Союзе: Деформированное будущее. Исследование по НФ. Изд-во "Гольдманн", Мюнхен, 1974, с. 169.
Иллюстрации к рассказам А.Р. Беляева — Renate Gloss, обложка к фэнзину — Stefan Hecking.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ А. БЕЛЯЕВА, ИЗДАННЫЕ НА НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
РОМАНЫ:
1.1. "Человек-амфибия"; (перевод Н. и Р. Насековских): Публиковался с продолжением (71 часть) в газете "Юнге Вельт", Берлин, 1978 г.
1.2. То же. (Перевод Г. Франкерберг): Изд-во "Нойес Лебен", Берлин, 1984, 192 с. (Серия "Компас", Т. 319).
РАССКАЗЫ:
1.1. "Амба", (перевод И. Врачек): "Советская литература", 20 (1968), № 5, с. 68-69
2.1. "Хойти-Тойти", (перевод Х. Ангаров) "Посол из космоса", рассказы советских писателей. Изд-во литературы на иностранных языках, Москва, 1960, с. 3-84.
2.2. То же. "Делающий бриллианты", НФ рассказы со всего мира, под ред. Е. Ортманна. Изд-во "Нойес Лебен", Берлин, 1972, с. 171-183.
2.3. То же, как и 2.2, 2-е издание, 1976.
3.1. "Невидимый свет" (перевод Х. Кюбарт), "Копьё Одиссея", НФ рассказы из Советского Союза, ред. Е. Брандис. Изд-во "Нойес Лебен", Берлин, 1981 (серия "Базар"), с. 14-26.
3.2. То же. (перевод Л. Штайнметц) "Советская литература" 36 (1984), №2, с. 171-182.
3.3. То же. Как 3.1, "Фабрикант снов". Истории удивительных изобретений и фантастических приключений. Изд-во "Новый Берлин", Берлин, 1985 г., с. 93-111.
3.4. То же. Как 3.3 во втором выпуске 1988 г.
4.1. "Ни жизнь, ни смерть". Перевод Х. Гуче (Ch. Gutsche). Сб. "Дуэль в 25 веке", история о счастливых мирах и будущих временах. Ред. Э. Симон, О. Шпиттелъ. Изд-во "Новый Берлин", Берлин, 1987, с. 416-166.
5.1. "Светопреставление". Перевод Х. Гуче. Сб. "Открытие Риэля". Изд-во "Новый Берлин", Берлин, 1980, с. 299-379.
5.2. То же, второе издание, 1981 год.
5.3. То же, третье издание. 1987 год.
5.4. То же. "Открытие Риэля". Антология классических фантастических рассказов из России и Советского Союза. Ред. Вс. Ревич. Изд-во "Хойенхайм", Гамбург, 1987, с. 279-354.
Виктор Петрович Буря