Оглядываясь на роман "В образе", что ещё хотелось бы.
В начале была короткая (7,7 а.л.) повесть, которой 13 февраля исполнится, страшно сказать, 15 лет. Названия у неё часто менялись, а потом исчезли совсем, т.к. решено было текст переписать, базовый концепт откорректировать, а мелкие недочёты устранить.
Поразительно, но текст не истлел в запасниках. Перелистывая архивы, к нему пару раз возвращались, кое-что подправляли, а потом случился ковид, живо напомнивший, по какому поводу текст изначально явился на свет — по поводу т.н. «свиного гриппа», а также сопутствовавших ему свинобесия и вакцинобесия. В нашем случае вымышленная болезнь, послужившая поводом для зловредной вакцинации, смыслово была связана со свиньями, и таковой осталась при переделке повести в роман.
Страна, где происходило действие, при первом заходе никак не называлась, хотя грубо приблизительно локализовалась где-то в восточной Европе. Вернувшись к работе над текстом, мы решили дать ей место, название, историю и побольше реалий.
Проще всего сделать страну, используя действительно существующие народы, государственности не имеющие. Ну, цыгане тут не тема (эти, полагаю, бросят или продадут страну, даже если её им дадут), да и пришлые они, им назад в Индию надо. И всё равно какой-нибудь Борат получится. У окситанцев всё выглядело бы иначе, у балканских небратушек или романских мини-народцев тоже — а вот есть народ без страны, который даже на картах европейского сепаратизма не отмечают, словно он уже поделён между другими странами-народами. Речь о многострадальных русинах.
И мы создали локальную альтернативную реальность, отнюдь не вовсе фантастическую, предположив, что в прошлом русины смогли создать своё небольшое княжество Вершана в северных Карпатах и чуть к западу, сохранив и язык, и греческую веру, и независимость. Разумеется, вечно это длится не могло, и в 1720-ом (аккурат через сотню лет после Белогорской битвы и поглощения Богемии) австрийцы аннексировали и Вершану (мирно, по давнему договору), превратив её в маркграфство Шайтель, после чего принялись страну усердно онемечивать и окатоличивать.
Но вот настал 1918 год, империи посыпались, а прежде угнетённые воспряли. И к власти в возрождённой Вершане пришли клерикальные националисты — люди образованные, целеустремлённые, мотивированные, злопамятные и жестокие. И немцы, и австрийцы, и католики поплатились за всё прошлое — за чванство и высокомерие, за презрение к славянам, за насаждение немецкости, за униатство, за Талергоф и Терезин.
Если вы полагаете, что греческое православие автоматически означает какую-то имманентную доброту, вы очень сильно ошибаетесь. Поищите по «Словакия» и «Глинкова гвардия», и вы узнаете, что могут наворотить клерикальные националисты всего за семь лет, если им дать волю. А если вас заинтересует именно бойцовский потенциал православия, то есть румынская Железная гвардия, которую пришлось унимать соратнику Гитлера Иону Антонеску. И наконец, вам слово «черносотенцы» ничего не говорит?
Возможно, в подходящее время и в удачном месте потенциалы названных объединений сработали бы на пользу обществу. Или сработают в дальнейшем; мы не в состоянии предвидеть всех поворотов будущего и того, как будут называться новоявленные стражи консервативной революции. Но т.н. «республиканцы» Вершаны в промежутке 1918-1945 г.г. как правящая группировка могли выбрать только форму подчинения нацизму — или быть съеденными. И Гитлер охотно принял их оммаж, потому что ему было всё равно, с кем вступить в союз — с исламистами, с индуистами, с японцами, итальянцами, тибетскими ламами, албанцами, да хоть с дьяволом. Есть мнение, что при разгроме Польши Вершане-союзнице тоже кусочек достался. «Республиканцы» любезно выдали нацистам всех своих евреев, а сектантов с коммунистами пересажали сами. Я уверен, что ни возвращения евреев в Вершану, ни реституции еврейской собственности не случилось посейчас. Малые страны Европы удивительно тверды в своём упрямстве. Причём аргумент у них железный — «Мы евреев не убивали, а просто мирно депортировали».
Но потом пришли русские, и теперь уже республиканцам пришлось занимать места на нарах, а кому и на эшафоте. Причём русские этим не занимались — хватало своих мстителей, захвативших властную верхушку.
Так и накопились у Вершаны исторические стигмы — реликтовая память о мадьярах и хазарах (эти живорезы кого только не грабили), да как бы не о монголах (ну, эти шли просто за исчадий ада), потом о чехах в версии гуситов (жгли Вершану не единожды), об австрияках, о республиканцах, о социалистах (правили в эпоху СЭВ и Варшавского договора), и всё это вместе. Пожалуй, только с венграми взаимная ассимиляция умеренно сложилась, хотя их мало кто любил; имена и фамилии у части персонажей явно венгерские.
Есть и любопытный момент — наверняка во время WWI русские войска Вершану захватывали. И как тогда складывались отношения между Карпаторуссией и Великороссией, если учитывать, что эту последнюю вершанцы в целом воспринимали скорее как сказочную восточную страну, где не надо кланяться немцам и говорить в присутственных местах «по-швабски»? Хотя нет сомнений, что из Вершаны в Россию паломники хаживали, книжники езживали, гастарбайтеры бывали, да и шпионы шныряли.
Занятно было бы также изучить историю пана Подсокольского, он же величайший национальный колдун Кожа-да-Кости (aka Костак, Сухотел, Мертварь или Мумияш) — сдаётся мне, этот региональный аристократический лидер, твёрдо выступавший с оружием в руках за землю и веру, претерпел ту же эволюцию, что и Влад III Басараб (вне Румынии больше известный как Дракула и Колосажатель) — для своих остался героем, хоть бы и с оттенком чёрной магии, а для внешних хроникёров — чудищем-страшидлом.