Биография попаданца, долиной в семьдесят лет. От рождения в теле будущего императора Николая Павловича до смерти (и пара намеков на то, что будет на Земле дальше). Автор попытался целостно отыграть жизнь человека, более или менее равномерно показывая действия персонажа.
Не нужно искать в этом цикле красоту слога или какие-то стилистически изыски. Канцелярит и публицистика с редкими намеками на лирику, вот его суть. Было бы бы куда лучше, откажись автор от художественного оформления вообще. Но тогда бы это десятикнижье не появилось: чтобы продавать альтернативную историю в обертке настоящей, надо быть Галковским, а хорошие "стратегические игры" получаются у Переслегина. Рядовым фантастам приходиться писать книги, в которых легко увидеть все признаки скороспелых текстов, когда проду к четвергу надо выложить любой ценой.
Но как бы не хромала форма, о содержании этой серии можно сказать много хорошего:
— автор в позитивном ключе переигрывает известнейшие проблемы в российской политике последних столетий: а) политические союзы должны быть финансово выгодны, и они будут выгодны, за исключением тех, в которых союзники будут платить кровью; б) враги должны поссориться между собой, их различия должны быть важнее, чем неприязнь к России, для чего создается мощная разведка; в) своё развитие ставится во главу угла и прагматично проводится, не смотря ни на какие обещания или правовые конструкции; в) везде утверждается русский язык, причем как в отдельных терминах — не "фотография", а "светопись" — так и на уровне политических договоров (для союзников);
— например, лучший ход всей серии — это решение проблем с Наполеоном. В 1812-м даже удалось окружить отступающие войска, но никакого уничтожения не последовало. В итоге Бонапарта с армией отпускают (пусть и за большие деньги). Реализуется идея Кутузова: французский император сохраняет положение пугала Европы, с ним продолжает драться Британия. Россия может заниматься своими делами. / Альтернативная линия с тем, как Бонапарт сохранил Францию тоже хороша и фактически воевал до своей естественной смерти от рака, тоже хороша /.
— попаданец планирует на десятилетия вперед. Сделано все, чтобы не объединилась Германия, причем немецкие княжества по Рейну сознательно отданы в орбиту Франции, а в Пруссии педалируются её культурные отличия от прочих немецких земель. Длительное противостояние с Британией "по глобусу". Три конфликта XIX-го века: восстание тайпинов, гражданская война в США и Парагвайская война — заранее "окучены". Признан император тайпинов, что позволило развалить Китай и взять Монголию с Манчжурией. В США ставка сделана на Юг, причем инвестиции в вооружение южан и в создание тамошней сепаратистской партии шли десятилетиями. Это позволило в итоге не допустить объединения США. Ну, а в драке "Аргентина + Бразилия" против Парагвая, ставка сделана именно на Парагвай, чтобы в дальнем углу планеты появился еще один промышленный кластер (где монархом станет один из сыновей императора);
— методичное прогрессорство в технологиях и политике приводит к ускорению событий — попаданец минимум один раз проморгал атаку. Большая война — аналог Крымской — начинается в 1836 с подрыва поезда, где он ехал со старшим братом Александром (к тому времени несколько лет как отрекшимся), с попытки убийства польскими террористами его сына и вообще семьи (погибла жена). То есть развалить Османскую империю удалось как бы под маркой небольшого конфликта, а тут раз, и началась совсем другая игра;
— под конец царствования Николай ясно осознает, что настроил против себе громадное количество народов и стран: постоянные разводки, стравливание врагов, невозможность им заключить между собой мир и т.п. создает России репутацию, весьма похожую на репутацию США. Но у него есть железный моральный обоснуй: сам перенос сознания человека из будущего в младенца Николая — вызван катастрофой с падением астероида на Землю и гибелью цивилизации. То есть все это не для власти самой по себе, а для ускорения прогресса, чтобы потом спасти Землю.
— и если бы Николай завоевал планету — это затормозило бы развитие цивилизации. Автор это понимает, потому даже Великая война, начавшаяся после смерти императора (аналог Первой мировой) не привела к уничтожению Британии. Только Францию сокрушили и Британию подвинули;
— последовательность технологических новаций, причем нет желания стразу делать пулемет или автомобиль. Все идет сравнительно медленно. Железные дороги, паровые машины и т.п. Институт это всегда лучше одиночки, а институт надо создать;
— некоторые политические новации: вводится и ограничения рабочего дня, и часть социальных норм. Земская реформа. Что принесено из современности: последовательно разнесение важных государственных структур по разным городам. Потому Питер по итогам царствования самый большой порт и важнейший экономический центр, но уже не столица. Москва — духовный центр и резиденция патриарха. Смоленск — первый наукоград. А резиденция императора находится в построенном с нуля городе со старым названием — Николаеве;
— переписаны биографии части исторических личностей. Например, Пушкина куда больше привлекали к государственному управлению;
— выдержан относительный баланс между крупными мазками и деталями.
То есть автор задался целью показать длительную игру на нескольких досках, и ему во многом это удалось.
Все было бы вообще здорово, если бы он выдерживал качество текста. А с этим порой эпические проблемы:
— военные понты, победунство на поле боя. Регулярно надо показывать, что раз, и тремя батальонами дивизию подвинули. Выиграли почти безнадежное сражение. Враг собрал армию, но "по ряду причин" это ему не помогло. Походя убили молодого военного (Мольтке), который в будущем мог выпить много крови. Автор осознает, что если постоянно жать на эмоциональную кнопку, то качество текста упадет катастрофически, поэтому регулярно одергивает себя. Парой строчек записывает, что то не получилось, того не смогли. Но, увы, этот прием — выпячивание побед и ужимание поражений — используется прямолинейно и даже топорно. А потом надо снова жать на эмоциональную кнопочку "мы еще и вот тут победили";
— не меньшие фокусы с социальными действиями. Поляков нафиг: кто хочет быть католиком тот едет в Сибирь, остальным принять православие. И проблема снята. Евреев — ох, раз, и отделили от общины. Проблему сняли. Через пару книг сам себе сказал, что не совсем сняли, но это как с "пробиркой белого порошка", эффектная комбинация разыграна, кнопочка "успех" нажата. Особенно круто подобное выглядит с марксизмом: самих Маркса с Энгельсом не убили, просто десяток статей в прессе и "в этой реальности марксизм проблемой не стал". Ну и финал просто прекрасен: Великая война закончена как бы стратегической ничьей на море, но Британия, после падения Франции, открыла доступ к торговле в своих колониях. "А тaк было подписaно соглaшение о свободной торговле во Фрaнцузских и Бритaнских колониях, и этого было в принципе достaточно, чтобы освaивaть их экономически, не вклaдывaя ни копейки в содержaние". Автор немножко забыл, что в 1940-м году Британия пошла на такое, открывая двери военному союзнику, США, а не противнику. То есть тут надо писать о тотальном поражении Британии. Однако разгром кажется перебором. А кнопочку нажать надо (лайки и донаты, просмотры и награды...).
Александр II после победы вынужден создать парламент, но "При этом политические пaртии все тaк же были зaпрещены, кaк говорил предыдущий имперaтор, пaрлaмент нужен, чтобы предстaвлять интересы нaселения, a не бaнкиров и политических групп. Поэтому избирaлись в Земской Собор зaчaстую совершенно случaйные несистемные люди с рaзным убеждениями и взглядaми, a если добaвить к этому еще сложную систему голосовaния при которой у одного человекa могло быть срaзу несколько голосов и норму о десяти предстaвителях нa кaждый миллион поддaных империи — что в итоге дaвaло колоссaльные 1830 человек в состaве пaрлaментa, то реaльно соорудить из них удобовaримую силу, способную влиять нa политический курс империи, было объективно прaктически невозможно. Зaто никто не смог бы упрекнуть влaсть в отсутствии нaродного предстaвительствa, кушaйте, кaк говорится, не обляпaйтесь". Я представляю себе, что это будет...
— длительные периоды явного стратегического спокойствия, во что не очень верится. Между войной 1830-х и Великой войной после смерти Николая — десятилетия политического спокойствия и одновременно бешеного развития. Это привело к тому, что пару-тройку книг подряд герой дает стратегические указания, а их организованно исполняют. Только иногда шпиона надо выявить. Красота, но в реальности так не бывает: развитие порождает напряжения, которые здесь и сейчас кажутся современникам самыми острыми;
— то, что враги грызутся в самые неподходящие для них моменты, это понятно. Но порой с этим тоже перебор. Откровенный. Например, в войне Севера и Юга Британия поддерживала Север, а Франция "просто на зло", стала поддерживать юг. При том, что выгоды от этого фактически не имела, и необходимость в союзе с Британией ясно осознавалась. Или при российском вмешательстве в Парагвайскую войну Франция с Британией куда-то делись...
Вывод простой — это льстивая методичка по стратегированию. Автор показал, как попаденец может реализовать свое преимущество на дистанции нескольких десятилетий, однако же принес стилистику в жертву скорости и не удержался от эмоциональной прикормки аудитории.