Аннотация
Простой поход в супермаркет обернулся для Михаила нисхождением в ад. Смертельно опасной ловушкой для него и его малолетней дочери. Но отец готов биться как лев за жизнь и душу своего ребёнка!..
Самый страшный папочка
***
Натужно сопя и распихивая остальных пассажиров, Михаил вынес дочку из маршрутки. Поскорее отсюда, подальше от оголтелой толпы, липких поручней и смертельно опасной проезжей части. Поставил на ноги и наклонился, заискивающе улыбаясь. Увы, Маша упорно смотрела куда угодно, только не на него.
Он вздохнул и пригорюнился: «С некоторых пор она стала вести себя как-то странно. Совсем не так, как ожидаешь от пятилетки, которую из садика забираешь. У всех дети как дети: бегут навстречу, радуются. А у меня – будто родного отца ненавидит. И остальные киндеры по углам жмутся, стоит зайти. И кошка её, кстати, тоже никогда не встречает, ещё и рычит чуть что, как собака. Всем лишь бы пожрать вовремя да зарплату домой приносил!»
– Маша, зайдём за булочкой? – решил подкупить он маленькую буку.
Девочка, всю дорогу изображавшая тряпичную куклу с восковой головой, моментально ожила:
– За «шляпой»!
«Шляпой» Маша почему-то упорно называла фирменную кручёную булку, облитую кленовым сиропом. Даже учитывая размер изделия, на шляпу похоже не было. Михаилу, например, при виде неё представлялась то свернувшаяся клубком змея, то буквица из средневекового гримуара.
Он неуклюже ухнул с высоко асфальтированного тротуара на срезающую через пустырь народную тропу. Грудь дёрнуло вниз, шоркнув сосками по футболке. Рыхлые валики на животе и боках тяжело колыхнулись, и край ремня больно врезался в нежную, запревшую под складками плоть.
Поморщился: «Пацаном с крыши гаража прыгал, а тут и полуметра нет. Сорокет скоро! Да и вес уже далеко не тот, что в двадцать, когда одними бич-пакетами питался…»
Михаил развернулся и протянул дочке руки, готовясь принять её в объятия, но та козой соскочила сама. Побежала вприпрыжку по тропинке, задорно помахивая собранным на макушке светлым хвостом. Отдуваясь и подтягивая на ходу джинсы, он поспешил следом.
На крыльце супермаркета вальяжно развалился опухший пожилой клошар. Седая прокуренная борода, кустистые чёрные брови и кирпично-красное лицо с пылающим, как у клоуна, носом алкоголика. Он хищно скалил коричневые пеньки зубов и что-то втолковывал очарованно застывшей напротив него Маше.
Последние десять шагов Михаил не то что бежал – летел. Успел до того как случилось страшное. Подхватил-таки дочку на руки, покрепче прижал к себе.
Зло рявкнул, заглушая испуг и заполошенно колотящееся сердце:
– Вон отсюда, бездельник! Расселся в проходе, людям пройти негде!
Жутко хотелось пинком сбросить попрошайку с крыльца, но современное законодательство почему-то подобного не одобряло.
Разом вспотевший от негодования отец протиснулся внутрь магазина: «И какой идиот додумался такой тугой доводчик на дверь установить!»
Опустил своё сокровище возле кабинок и корзин. Нагнулся и принялся громко отчитывать срывающимся от пережитого ужаса и пробежки голосом:
– Маша! Это тебе не Дед Мороз! Это лентяй и бездельник! Он не ходит на работу, как папа с мамой, а сидит на улице и выпрашивает у всех деньги!
Маша упрямо наклонила вперёд лоб, блеснула из-под него яркими зелёными глазками и заявила:
– Дедушка ничего не просил. Он сказал, я красивая! И чтоб от папы не убегала!
– Красивая?! И чтобы не убегала?! – вспыхнул Михаил, желая вернуться и всё-таки дать оборванцу в зубы. – Старый извращенец!
Пересилил себя и продолжил уже потише:
– Он грязный, заразный и вонючий, потому что живёт в канализации. Видела, какие у него острые зубы? Как у крысы! Похвалит тебя, ты к нему подойдёшь – а он хвать! И утащит к себе в нору. И съест!
Маша втянула голову в плечи, зажмурилась и прошептала:
– Дедушка пёсиком пахнет…
Михаил поперхнулся от возмущения: «Да-а, сложный случай. Была бы старше, я бы про инфекции рассказал и гильдию нищих. Про похищения и продажу детей. Или просто клоуна из «Оно» показал… Катькино воспитание налицо! Что у неё, что у дочки вокруг прямо зелёная лужайка с птичками, зайчиками и цветочками… И знать не хотят о тёмной изнанке жизни!»
– Горе ты моё! И когда только поумнеешь?
Отец шумно выпустил сквозь стиснутые зубы воздух, пытаясь успокоиться. Нервно растрепал Маше хвостик и потянул за него вглубь торгового зала. В списке было достаточно пунктов и помимо булки. Жена много чего вчера вечером записала!
С полчаса Михаил змейкой объезжал все ряды. Поминутно сверялся с бумажкой и что-то невнятно ворчал, педантично ставя огрызком карандаша крыжики. Часто пропускал нужное, шипел сквозь зубы и возвращался на уже пройденное место.
Наконец, задание жены было выполнено. Он окинул взглядом доверху наполненную тележку и поставил сверху пару банок пива: «Заслужил!» Прищурился и добавил ещё одну, для ровного счёта. И солёных орешков.
Обернулся:
– А теперь поехали за булочкой! Папа нагрузился. Полетит в гнёздышко, неся вам в клювике…
Маши рядом не было.
Михаил в панике заметался по торговому залу, не решаясь оставить тележку – сопрут же! Наконец, приметил родной хвостик у прилавка с выпечкой. Перевёл дух.
Тут стоящий рядом с ней молодой качок взял с верхней полки и протянул Маше её любимую булку. Та по-беличьи вцепилась обеими ручками и аж запрыгала на месте от восторга. Вгрызлась в самую середину. Качок засмеялся и… погладил её по голове.
Михаил вломился в поток посетителей тараном, не помня себя от ярости. Задетые люди возмущённо оборачивались ему вслед, делали замечания, но он никого не замечал и ничего не слышал.
В голове жарко полыхали огни ада и громыхала, неотвратимо приближаясь, чья-то мерная тяжёлая поступь: «Взрослый – мужчина – пристал – к моей – дочери!»
– Педофил! Руки прочь от моей девочки! – заорал Михаил и с разгону въехал качку торцом тележки в массивную ляжку.
Тот крякнул, но даже не пошатнулся. Отодвинул тележку вместе с обидчиком в сторону. Михаил попытался пихнуть его во второй раз, но не смог. Сил не хватило.
Качок остановил тележку левой рукой, упёрся прямым взглядом и спокойно спросил:
– Мужик, ты чего?
Михаил задрал голову и пронзительно закричал, стремясь привлечь внимание как можно большего числа покупателей:
– Не смей лапать моего ребёнка, педофил! Я на тебя в суд подам! Сейчас полицию вызову! Все свидетели! Петухом на зоне будешь!
Мужчина брезгливо усмехнулся и демонстративно показал на камеру видеонаблюдения:
– Вызывай. Вон там записано, как твоя доча сама ко мне подошла, дёрнула за штанину и потребовала «шляпу» достать, – тут он уже искренне и широко улыбнулся.
Успевшие остановиться и настороженно уставиться на них люди потеряли всякий интерес. Кто-то даже заулыбался, представив, как маленькая девочка командует великаном: она же ему чуть выше колена! Большинство просто поспешило убраться подальше – на всякий случай.
Михаил понял, что несколько погорячился, но эмоции бурлили и требовали выход:
– Молодой человек, своих детей заведите сначала… – и осёкся.
Качок поднял правую, всю перевитую выпуклыми венами лапищу и… Нет, бить не стал. Не пугал даже. Покрутил узловатым пальцем у коротко стриженного, но, оказывается, седого виска. На безымянном ярко блеснуло узкое золотое колечко.
– Хорошая девочка у тебя, в маму пошла. А ты истеричка.
Подмигнул и отвернулся. Взял под руку моложавую женщину средних лет, молча ждавшую чуть в стороне. Неспешно пошли вместе вдоль рядов.
Женщина подозвала к себе девочку лет пятнадцати, положила ей что-то в корзинку. Неожиданно оглянулась и посмотрела на Машу с неприкрытой жалостью.
Михаил вспыхнул, давясь гневом, и наклонился к дочери. Дать полноценный урок при всех не получится: та могла начать мокроглазить. Но и спускать вопиющее нарушение личной безопасности было нельзя. Для её же блага.
– Это плохая булочка, – жёстко заявил он и силой вырвал уже надкушенное лакомство. – Чужой дядя просроченную достал, живот потом болеть будет. Папа сейчас свежую даст.
Михаил привстал на цыпочки и порылся в лотке. Как назло, «шляп» больше не было.
Он тяжело вздохнул и сунул Маше под нос вензель с изюмом:
– Держи! Эта ещё вкуснее. И полезнее!
Дочка надулась, но взяла. Как ни странно, молча.
В очереди на кассу Маша познакомилась с двумя близняшками в одинаковых красных платьицах и забыла свою горькую обиду. Вскоре они уже о чём-то шептались и весело хихикали, и Михаил расслабился: «Пронесло! Без её вечернего нытья и ночной пильни от Катьки обойдётся».
Неожиданно все трое выбежали на свободный пятачок перед кабинками и затеяли танцы, нисколько не стесняясь собравшейся к вечеру толпы. Из очереди раздались редкие хлопки, тут же переросшие в настоящие аплодисменты. Кое-кто даже стал снимать на телефон.
Послышались восторженные возгласы:
– Балерины!
– Ах, какие красавицы!
– Наверное, художественной гимнастикой занимаются?
– Талант!
Михаил привстал на цыпочки, вытянул шею: дрянные девчонки в красном разошлись вовсю. Разве что колесом не ходили. Вот и его Маша закружилась на месте так, что юбка приподнялась, и мелькнуло нижнее бельё.
– Маша! Немедленно прекрати! Ты же всему магазину трусы показываешь! – Михаил прорвался сквозь плотную очередь, прижал дочь лицом к себе и резко одёрнул ей подол.
Занёс ладонь, чтобы шлёпнуть по испуганно сжавшимся под тонкой тканью нежно розовеющим ягодицам. Слегка, ненавидя себя за это, чисто в педагогических целях. Он закусил губу и…
– Мужчина, не порите чушь! И не бейте ребёнка!
Михаил обернулся и задвинул дочь за спину. Из очереди на него возмущённо уставилась стройная женщина в расстёгнутой цветастой рубашке поверх короткого спортивного топа и лосин.
Михаил привычно перешёл в наступление:
– Эти две Ваши? – он картинно указал рукой на удивлённо замерших близняшек.
– Да! – женщина воинственно выставила чётко очерченный подбородок.
– Можете своих хоть догола раздеть, если воспитание позволяет…
– Да как ты смеешь!.. – повысила голос мать близняшек.
Михаил не дал ей договорить:
– Смею! Я отец! А Вы, судя по Вашей, с позволения сказать, одежде, – тут он опустил лицо и хищно оскалился, тряхнув упавшими на лоб тёмными прядями, – распутная женщина! И девочки такими же вырастут!..
Хлесь! Михаил пошатнулся. Это мать близняшек не пойми как очутилась рядом и… Хлесь! Отвесила ему уже вторую пощёчину. Он поднял руки перед собой и потянулся в её сторону, но женщина отскочила и хлёстко пнула его в голень.
– Добавить? – она даже не запыхалась.
Михаил скривился от боли: «Не кроссовки, а прямо копыта у дамочки!» Утробно зарычал, шагнул было навстречу, – но замер. Мир будто провернулся вокруг него и кардинально изменился.
Резко потемнело, запахло сероводородом, сыростью и тленом. Ртутно переливающийся потолок провис и набух прямо над темечком тяжёлой зловещей каплей, – он еле успел увернуться.
Стены с грохотом лопнули, и из них выплеснулись всё прибывающие потоки жирной грязи. Валы неотвратимо сдвигались с двух сторон, круша полки с товаром, сминая и погребая под собой покупателей, грозя раздавить и его. На уши давил низкий гул, виски пульсировали, перед глазами мелькали и сокращались огненные полосы, круги и колёса.
Он потряс головой и навёл резкость. Прямо перед ним яростно полыхала всеми цветами радуги восхитительно гологрудая суккуба, а с боков к ней прижимались две красных, поменьше. Чуть дальше, на месте раздавивших людей валов, колыхалась сплошная грязная масса багрово-чёрной плоти, тянулась к нему длинными дымными щупальцами.
Михаил попятился, боясь оторвать взгляд от надвигающейся угрозы, и запутался в петлях какого-то шланга. Присел и принялся дёргать руками, ощутил под пальцами нечто гнилостно-липкое, тянущееся. Осознал, что весь пол – магазина ли? – покрыт толстым слоем выпущенной требухи. Запаниковал, поскользнулся и упал назад. Больно ударился спиной о что-то твёрдое и… Рогатое?!.
Перекатился на бок и увидел голый бараний череп, исчерченный рунами. Невдалеке из таких была сложена целая пирамида.
Болото нечистой плоти выбросило ещё десяток-другой щупалец и рывком подтянулось метра на три ближе. Чавкнуло и проросло лысыми безглазыми головами. Бездонными провалами зияли невозможно распахнутые рты. Нестерпимо ярко сверкали острые звериные клыки. Вывалились наружу, мотались, хлестали о показавшиеся следом за головами плечи мокрые языки. Уже не магазин – пещера преисподней – взорвалась дьявольским хохотом.
Михаил дёрнулся, пытаясь вскочить, но снова упал. Подбитая суккубой нога не выдержала вес тела и странно искривилась. Прорвав джинсы, из-под колена наружу высунулся острый конец розоватой кости. Его кости.
Повеяло жаром, и возле искалеченной ноги бухнули два массивных, расширяющихся книзу копыта. Михаил оторвался от созерцания перелома, увидел радужную суккубу и завизжал. Неожиданно для себя схватил бараний череп и бросил прямо в её глумливо скалящуюся, склонившуюся над ним морду.
Суккуба сдавленно застонала и села на корточки, прижала ладонь к ободранной скуле. Детёныши спрятались за неё, испуганно скуля тонкими голосами.
Тут же пронзила паника: «Маша! Куда делась Маша?!»
Михаил перевернулся на четвереньки. Ладони тут же погрузились в холодную, кишащую личинками слизь. Оттолкнулся и кое-как встал.
Волоча сломанную ногу, захромал, запрыгал на здоровой по всё сужающейся, содрогающейся кишке пещеры. Прочь отсюда, в сторону едва брезжившего вдали пятна белого света.
Боялся даже обернуться, но успокаивал некстати проснувшуюся совесть: «Я успел спрятать Машу за себя. Она умная и шустрая, должна была бежать к выходу! Только туда!»
За спиной злобно завыла суккуба, но Михаил не оборачивался. Он всем своим существом чувствовал, как сзади приближается, нарастает, нависает над ним девятый вал смрадной, поросшей головами и щупальцами плоти.
Михаил ковылял в багровых и синих отблесках призрачного, невесть откуда взявшегося света. Догонял собственную пульсирующую тень, которая всё укорачивалась и уменьшалась и, наконец, покорно легла под ноги и пропала.
Он успел. Вывалился из преисподней наружу и захлопнул за собой дверь. Самую обыкновенную пластиковую дверь. Прижался к ней спиной, ценой собственной жизни готовый удерживать легионы рвущейся наружу нечисти: «Надолго меня не хватит, но лишь бы Маша успела отбежать достаточно далеко!»
Низкое солнце освещало спокойно бредущих с остановки людей и ряд зелёных мусорных баков перед супермаркетом. На дороге застыла у светофора колонна разномастных автомобилей. По пешеходному переходу промчалась, не сбавляя скорость, обнявшаяся парочка на электросамокате. Напугавшаяся их бабка трёхэтажно выматерилась им вслед и тут же перекрестилась.
Снизу раздалось сиплое, натужное дыхание и смачное слюнявое чавканье.
Михаил взглянул и обмер.
На ступенях крыльца сидел утопленник. Раздувшийся, едва прикрытый лопнувшими отрепьями. Из багрово-синюшного гнилого мяса лица торчала жёсткая желтоватая борода. Обломанными, крошащимися зубищами он с видимым удовольствием перетирал вензель с изюмом.
Машин вензель.
Раскалённое небо рухнуло Михаилу на голову, как огромная чёрная птица. Клюнуло в темечко, ударило пыльными крыльями, и он окончательно потерял себя.
Он рыдал, кричал что-то и бил утопленника кулаками. Сбросил его с крыльца. Прыгнул сверху и принялся топтать, с наслаждением круша тяжёлыми ботинками гнилые кости.
Внезапно ощутил тяжёлый удар по заднице и понял, что летит. Упал. Покатился, разбивая колени и локти. Проехался губами и носом по горячему асфальту. Замер вниз лицом, не в силах пошевелиться.
Тут же его ухватили за шиворот и приподняли. Тряхнули так, что он прикусил язык. Бросили головой о мусорный бак.
Михаил поднялся на четвереньки и выплюнул кровь. Его замутило, а следом долго и мучительно тошнило.
Когда зрение прояснилось, он увидел перед собой широкого до квадратности гиганта, криво составленного из бугров мёртвой плоти. Похоже, на его изготовление пошла целая бычья туша. Монстр застыл рядом и угрожающе порыкивал.
Чуть в стороне уже знакомая суккуба рылась в изломанном месиве, оставшемся от утопленника. Она словно пыталась сложить его заново и жалобно скулила. Зачем-то давила ему на грудь руками и страстно целовала прямо в губы…
***
Настойчивый стук в дверь, как будто кто-то маленький и слабосильный колотил руками и пинал одновременно.
Катерина посмотрела в глазок и с удивлением обнаружила крайне недовольную дочку. Почему-то одну. Спешно впустила.
Машенька молча разулась и громко прошлёпала по коридору к ванной, едва увернувшись от тут же возникшей ниоткуда и радостно кинувшейся ей под ноги Мурки. Принялась шумно мыть руки и сморкаться.
Катерина подождала, стоя в раскрытом проёме. Лифт закрылся. Постояла ещё с минуту, прислушиваясь.
Ни шагов, ни шороха, ни даже дыхания.
Она потихоньку вышла на площадку, осторожно выглянула на лестницу: Михаил любил прятаться и неожиданно выскакивать с воплем.
Вверху никого. И внизу тоже.
С грохотом дёрнулся лифт, и женщина в панике обернулась. Нет, дверцы не открылись, и муженёк не высунулся оттуда со спущенными штанами, пытаясь схватить её сзади и тут же задрать подол. И даже дверь в квартиру не захлопнулась перед самым её носом. Кабина просто уехала по вызову.
Ничего не понимая, Катерина зашла и закрылась. Постояла, унимая дико колотящееся сердце, и выглянула в глазок: снова никого.
Если бы Михаил, как обычно, лежал сейчас свастикой под дверью, выдавив на себя упаковку кетчупа и вывалив язык, она бы даже обрадовалась.
В животе образовалась и начала стремительно разрастаться ледяная пустота: «Случилось что-то действительно страшное…»
На враз ослабевших, подкашивающихся ногах Катерина прошла в детскую:
– Машенька, а где папа?..
Дочка ответила невпопад:
– А папа больше не придёт!
– П-почему?
– Я его заколдовала!
– К-как т-так? За что?
– Он отобрал у меня «шляпу»! Обозвал голодного дедушку крысой! Стукнул большого доброго дядю! Не дал танцевать с Любой и Верой! Подрался с красивой тётенькой!
Зелёные глаза Машеньки яростно сверкали, в них не было и намёка на слёзы. Прижимавшаяся к ногам девочки Мурка выгнула спину и принялась выть нечто почти членораздельное. Женщине стало по-настоящему жутко.
Зииграла мелодия вызова на мобильнике.
Катерина метнулась в другую комнату и схватила его, чуть не оборвав зарядник. Застыла, униженно согнувшись из-за слишком короткого провода.
– Д-да?
Какой-то майор какого-то участка удостоверился, что разговаривает с искомой гражданкой. Привычно отмахнулся от не относящихся к делу вопросов и сухо проинформировал:
– Ваш муж задержан по обвинению в убийстве лица без определённого места жительства. Если он состоит на учёте в психоневрологическом диспансере, необходимо принести справку о наличии психического заболевания.
Катерина привычно возмутилась и зачастила, что Михаил здоров и полностью нормален, просто творческий человек и фанат жанра хоррор… Но поспешно зажала рот ладошкой.
– Спасибо, – зачем-то прошептала она, хотя с той стороны не слушали и уже давно отключились.
Катерина сползла спиной по стене и уселась прямо на пол. Ей надо было обдумать все возможные варианты: как будущего, так и случившегося сейчас. То, что её жизнь изменилась без возврата назад, она уже поняла.
****************************************************** *****************
Кому интересно, вот ещё мои рассказы:
— "СМС из прошлого": https://fantlab.ru/blogarticle64911
— "Настоящий джентльмен": https://fantlab.ru/blogarticle78379
— "Двое": https://fantlab.ru/blogarticle78498