1. Наследие Пинкертона — Зарождение новой развлекательной литературы

«Я вижу вас, гражданин, стоящим перед книжной витриной, охваченным совершенно естественным сомнением: купить или не купить мою книжечку? Нет проблем, можете оставить все как есть! Но тогда не жалуйтесь, если завтра она будет принадлежать кому-то другому, если кто-то другой будет оплакивать судьбу прекрасной Терезы и дрожать перед бранью одноглазого Педжа. А вы действительно не хотите встретиться с полковником Яшиковым?

Кстати, в мои обязанности не входит убеждать вас. Вы также можете предпочесть две коробки «Папиросы» моей «красавице». Моссельпром не за горами. Но очень жаль — у вас такое приятное лицо рабочего класса!».

Автор (1926)

При реконструкции советской приключенческой литературы и научной фантастики в первую очередь необходимо реконструировать сложную историческую семантику терминов, под которыми они обсуждались, задолго до того, как они были классифицированы в соответствии с конкретными формами и содержанием повествования. Что произошло в конце 19-го века и в первое десятилетие 20-го?

20. Термин «легкая развлекательная литература», которым в конце девятнадцатого века все еще без разбора называли дрянную литературу и дешевое развлечение для низших классов, приобрел броское название только в 1908 году в полемике Корнея Чуковского против придуманного им собирательного термина «пинкертоновщина», которое, как поляризующее слово, должно было сформировать дебаты следующих двух десятилетий и оставалось актуальным до конца периода исследования данной работы как знак для легкой развлекательной литературы, которой не нужно было беспокоиться о массовой добровольной читательской аудитории. И только новое поколение 1960-х годов, создавшее свою собственную популярную культуру со Спутником, Гагариным, Всемирным днем молодежи, деколонизацией, физиками и лириками, интимной поэзией и молодой прозой, уже не знало, что делать с выдумками начала века.

Однако в первые годы после Октябрьской революции речь шла, прежде всего, об осознании, которое лишь постепенно укреплялось, что дело не просто в изъятии старой литературы из печати.

1 «Я вижу, гражданин, как ты стоишь перед книжной витриной, охваченный вполне естественным сомнением: покупать или нет мою книжку? Ну что же, можешь и не покупать! Но тогда не сетуй, если она завтра будет принадлежать другому, если другой будет умиленно скорбеть о судьбе прекрасной Терезы и содрогаться, внимая ругани одноглазого Педжа. А разве тебе не хочется познакомиться с полковником Яшиковым? Впрочем, не мне убеждать тебя. Можешь предпочесть моей «Красавине» две коробки папирос, Моссельпром — за углом. А жаль — у тебя такое симпатичное, трудовое лицо! / Автор».

Так, реклама романа «Красавица острова Люлю» (Красавица с острова Люлю, 1926) Сергея С.

Заяицкого, опубликованного под псевдонимом P'er Djum'el, см. Бугров, Виталий: 1000 likov mečty. О фантастике vser'ez и улыбкой. Очерки и материалы, Свердловск 1988, с. 152.

Expe

«пароход современности». 2 Ведь действительно существовали литературные предпочтения, которые, совершенно не затронутые всеми политическими и социальными потрясениями, продолжали определять читательское поведение рабочих и крестьян. Консенсус в раннем Советском Союзе заключался в том, что новый социальный порядок должен был изменить эти «опасные» предпочтения масс. Однако не было единого мнения о том, о чем на самом деле идет речь и что является «опасным» чтением.

Вопрос о том, какое «вредное» и «пагубное» влияние существовало, о котором, казалось бы, было так много согласия.

Первый значительный вклад в концептуальное определение этой новой массовой литературы Чуковский внес еще до 1917 года своей полемикой против «Бога Хоттентотов» — нью-йоркского частного детектива Пинкертона. С помощью собирательного существительного, образованного от его имени, он не только придумал лаконичный термин, но и ввел в дискуссию о популярной развлекательной литературе несколько решающих категорий, которые дебаты о жанре смогли продолжить и после Октябрьской революции (раздел 1.1. Бог хоттентотов). Пинкертоновщина как новая литература   для   масс основывалась, как будет показано в следующем, но одном разделе, на коммерческой книжной культуре, которая развивалась в России с последней трети XIX века и могла опираться на растущую алфавитную читательскую аудиторию, особенно в последнее десятилетие перед Первой мировой войной. После первого пика в годы перед началом Первой мировой войны эта новая массовая литература пережила второй расцвет в так называемый период НЭПа, поскольку   большие   продажи   обеспечили   экономическое существование частных и полугосударственных журналов и издательств в частности (раздел 1.2. Литература для масс). 3 До конца 1920-х годов эта популярность основывалась в основном на переводах и адаптациях западной развлекательной литературы (раздел 1.3. Приключения в стране большевиков). Несмотря на то, что литературная политика пыталась переосмыслить доминирующее в рассказах сочетание стремительного действия, колониальной экзотики и сенсационных изобретений и открытий в духе революции, а также пропагандировать местных авторов и героических личностей, она не смогла существенно нарушить рыночное господство западных бестселлеров в период НЭПа. Наследие Пинкертона, которое Чуковский впервые интерпретировал в своей полемике 1908 года как центральный указатель все более мощной и влиятельной новой массовой литературы, нисколько не утратило своего значения два десятилетия спустя.

2 Таково легендарное требование русских футуристов в их манифесте «Пощечина общественному вкусу» 1913 г. Ср. Lauer, Rainhard: Geschichte der russischen Literatur. Von 1700 bis zur Gegenwart, Munich 2000, p. 497ff.

3 НЭП — это сокращение от Новая экономическая политика (русская Новая экономическая политика, русская аббревиатура НЭП), которая была официально провозглашена Лениным на 10-м партийном съезде Российской коммунистической партии (большевиков) в марте 1921 года и де-факто завершилась решениями 15-го партийного съезда КПСС о Первом пятилетнем плане в декабре 1927 года.

Бог хоттентотов — полемика Корнея Чуковского против пинке р т о но вс ко й   cˇina

«И когда я вижу, что наш интеллект вдруг исчез, что наша молодежь впервые за сто лет осталась без «идей» и «программ», что порнография теперь преобладает в искусстве, а хулиганство в литературе, я не говорю, что это реакция, но я говорю, что это совершенная горячая смерть, которая пришла откуда-то и за два-три года сожрала весь наш интеллект, сожрала все наши партии, программы и идеологии, сожрала нашу литературу и наше искусство, а если где-то остались незаметные корешки, — вплоть до кожи и волос, — она сожрет и их [...].»

Корней Чуковский (1908)4

Если мы посмотрим на литературно-политические дебаты раннего Советского Союза, то бросается в глаза, что, хотя новые формы прозы и содержание, соответствующие послереволюционной действительности, интенсивно обсуждались, на главный вопрос о литературных предпочтениях народа ответа не было.

Вопрос о «трудящихся массах» и причинах огромной популярности легкой развлекательной литературы почти никогда не задавался всерьез. 5 В крайнем случае, массовая литература представала как «вредное» явление, с которым нужно бороться всеми средствами, но в остальном, за редким исключением, она оставалась практически вне культурно-политической рефлексии. Если задаться вопросом о причинах такого вопиющего невежества, то первый ответ кроется в культурной и интеллектуальной социализации участников дебатов, в «высококультурной» парадигме которых легкая развлекательная литература сама по себе подозревалась в примитивности, вульгарности и реакционности. Она представляла собой противоположность просвещению, образованию, прогрессу и всему тому, что взяли под свое знамя большевистские политики-просветители и агитаторы пролетариата, а также другие литературно-политические группы 1920-х годов.

4 «И когда я вижу, что наша интеллигенция вдруг исчезла, что наша молодежь впервые за сто лет оказалась без «идей» и «программ», Что в искусстве сейчас порнография, а в литературе хулиганстство, я не говорю, что это реакция, а я говорю, Это нахлынул откуда-то сполшной готттентот и съел в два-три года всю нашу интеллигенцию, съел все нашии, программы, идеологии, съел нашу литературу и наше искусство, и если где еще остались какие-нибудь неприметные корешки, — рожки и ножки, — он и те съест [...].» Čukovskij, Kornej: Nat Pinkerton i sovremennaja literatura

(І1910), in: Ders.: Sobranie sočinenij v 15 tomach. Том 7. Литературная критика 1908-1915, Москва

2003, с. 25-62, с. 36.

5 См. например, Магуайр, Роберт: Красная девственная почва. Советская литература в

1920-е годы, Итака, Лондон 1987; Eimer- macher, Karl: Die sowjetische Literaturpolitik 1917-1932.

Von der Vielfalt zur Bolschewisierung der Literatur. Анализ и документирование (Dokumente und Analysen zur russischen unExpe

Если присмотреться к генезису этой «высококультурной» парадигмы невежества и антипатии к легкой развлекательной литературе, широко распространенной в целом и в Западной Европе в том числе, то в российском культурном контексте писатель и влиятельный литературный критик довоенного периода Корней Чуковский, вероятно, сыграл решающую роль в ее формировании. В 1908 году, едва ли за десять лет до Октябрьской революции, он уже сформулировал массовую тревогу по поводу огромной популярности зарождающейся массовой литературы в широко принятой публичной лекции, прочитанной в разных городах, и привел решающие аргументы и ключевые слова для ее дискредитации. 6 В последующие годы лекция была несколько раз опубликована в печати под названием «Нат Пинкертон и современная литература» (Нат Пинкертон и современная литература). В нем Чуковский с ужасом отмечал, что широкая публика читает развлекательную литературу, которой только в Петербурге за один месяц было продано более 600 000 экземпляров, в то время как «величайший из всех гениев нашей страны», «величайший из всех гениев нашей страны», «величайший из всех гениев нашей страны», «величайший из всех гениев нашей страны».

В то же время Федор Достоевский, находившийся «в высочайшей славе», за пять лет не смог продать даже 2 000 томов своего романа «Преступление и наказание» (Преступление инаказание, 1866). 7

И эта литература хуже всего того, что приписывается «обывательскому мещанству» (мещанство). По сравнению с ними обыватели с их любовью к«английскому джентльмену» Шерлоку Холмсу — настоящие культурные «гиганты». Этот совершенно бескультурный и лишенный воображения «культурный дикарь», с другой стороны, имел только «один источник сильных душевных эмоций: физическая борьба, спорт, физическое соревнование»:8

«Все другие возбуждения ему недоступны — и только тогда сверкают его глаза, пульсирует кровь, сжимаются кулаки, когда с собаками, с пистолетами, с дикими криками один человек гонится за другим, а тот изнемогает, покрываясь потом, Его шаги становятся все тяжелее, и наконец он останавливается и попадает в руки охранников, или в руки солдат, или в руки полиции, или бросается насмерть с обрыва, или падает с простреленной головой в двух шагах от цели своего бегства. Только такие лошадиные порции архаических страстей доступны культурному дикарю, других он не знает и не хочет [...]«9.

6 О Чуковском как критике популярной литературы в дореволюционный период см. Steinweg, Dagmar: Schlüssel zum Glück und Kreuzwege der Leidenschaften. Untersuchungen zur russischen populären Frauenliteratur am Beispiel der Autorinnen Anastasija A. Verbickaja und Evdokija A. Nagrodskaja (Dokumente und Analysen zur rusischen und sowjetischen Kultur, vol. 27), Bochum 2002, pp. 109-113; Ivanova, Evgenija: Gody izvestnosti Čukovskogo-kritika, in: Čukovskij, Kornej: Sobranie sočinenij v 15 tomach. Том 7. Литературная критика 1908-1915, Москва 2003, с. 5-14.

7 Чуковский: Нат Пинкертон и современная литература, с. 39f.

8 Там же, стр. 32. Курсив в оригинале.

9 «Все другие волнения недоступны ему — и глаза у него лишь тогда сверкают, и кровь стучит, и сжимаются кулаки, когда с собаками, с пистолетами, с диким гиканьем исступленными жестами,

Мы имеем дело с типом «хоттентота», катализатором которого является кино с его всегда одинаковыми образами охоты на людей и который тем временем нивелировал все культурные различия между городом и деревней, обывателем и интеллигенцией и занял место «простого парня» (мужика) во всем мире:

Expe

«А всемирный, настоящий Хоттентот, который обошел всю землю и пришел облегчить жизнь этому простому парню, создал Этуаль цвета корицы и, в своем бедном воображении, даже поместил ее на Луну и опустил на дно океана «10.

Этот «миллионный Хоттентот» (многомиллионный готтентот) в некотором смысле является коллективным автором различных популярных героев — таких, как, в данном случае, Андре Лори и Г. Г. Уэллс. 11 «Но миллионному Хоттентоту нужен бог. Ему нужен проводник, за которым можно следовать, ему нужен герой, перед которым можно преклоняться».12 Поэтому он собрал воедино все «доступные ему представления о возможном величии человеческой души» и создал «героя по своему образу и подобию», и так появилась фигура доносчика «в гороховом пальто», Ната Пинкертона:13

«Миллионы человеческих сердец светятся любовью к Нему и восторженно восклицают: «Осанна! Пусть эти книжечки, в которых напечатана его Одиссея, будут беспомощны и безграмотны, пусть это будет даже не литература, а жалкое бормотание какого-нибудь пьяного дикаря, вдумайтесь в него внимательно, ибо это бормотание — сладчайшая духовная пища для миллионов человеческих душ».14

Один человек несется в погоне за другим, а тот ослабевает, и обливается потом, и замедляет шаги, и, наконец, останавливается, и попадает в руки сторожей, или в руки солдат, или в руки полиции, или срывается со скалы и разбивается насмерть, или с простреленной головой падает в двух шагах от того места, куда он бежал. Только такие лошадиные порции первобытнейших страстей и доступны культурному дикарю, других он не знает и не хочет [...]». Там же, стр. 32f.

10 «А всемирный, сплошной готттентот, идущий и пришедший по всей земле этому мужику на смену, создал коричневую этуаль и, в убожестве фантазии своей, посадил ее даже на луну и спустил на дно океана. « Ibid, S. 36.

11 Упоминание «культурного дикаря», который в своем отсутствии воображения даже перенес хоттентотов на дно моря и Луну, вероятно, означает роман Андре Лори (псевд. Пашаля Груссе) «Атлантида» (1895, русский перевод 1900) о мифическом царстве под стеклянным куполом на дне моря и описание внеземных, насекомоподобных лунных жителей в «Первых людях на Луне» (1901) Уэллса.

12 «Но многомиллионному готтентоту нужен Бог. Ему нужен вождь, за которым идти, ему нужен герой, пред которым склониться». Там же, стр. 38.

13 Ibid, p. 38f.

14 «Миллионы человеческих сердец пылают к нему любовью и в восторге кричат ему: осанна! Он народный избранник и помазанник, будьте же почтительны к нему./ Пусть эти книжки, где печатается его Одиссея, пусть они беспомощны, безграмотны, пусть они даже не литература, а

жалкое ничтожество.

Однако таким образом человеческое существование выродилось в чистую «зоологию», которая выбросила за борт все старые идеалы. 15 Вместо души, духа и сердца появился лишь «огромный кулак»,16 которым движет только ненависть и месть без чувства справедливости:

Expe

«Я прочитал пятьдесят три книги о приключениях Ната Пинкертона и убедился, что единственное, в чем Нат Пинкертон великолепен, — это в точности раздавать пощечины, удары по зубам, по лицу и ужасные, бьющие по ушам потасовки «17.

Таким образом, для Чуковского «Пинкертон» — это и социальный симптом культурного упадка, и синоним «не случайного, а действительно необходимого, неизбежного развития, созданного миллионами людей «18 , которое привело к «каннибализму» готтентотов, полностью ассимилировавших как обывателей, так и интеллигенцию. 19

В этой полемике Корней Чуковский ввел термин   «Пинтертонтум» (Пинкерто- новщина) для обозначения нового типа развлекательной литературы, которая в России появилась сравнительно недавно. Эта литература представляла собой, в частности, адаптации немецких и французских историй о частном детективе из США Нате Пин-кертоне, чей персонаж, в свою очередь, был вдохновлен популярным детективным сериалом о Нике Картере, а также детективным агентством Аллана Пинкертона (1819-1884). 20 Адаптации издавались в России с 1907 года серийными выпусками с меняющимися тиражами и снижающимися ценами. С 1907 по 1915 год было издано более 800 выпусков только о Пинкертоне, Картере и Шерлоке Холмсе тиражом более 13 миллионов         экземпляров.         21 Однако для Чуковского термин «пинкертоновщина» охватывал не только криминальные истории в самом широком смысле, но и любые приключения, рассказывающие о загадочных преступлениях, необычных путешествиях, сенсационных изобретениях, технических новинках или других необычных встречах с иностранным и экзотическим в захватывающей и развлекательной форме. «Неистовые» романы Артура Конан Дойлса, Уэллса или Джека Лондона

бормотание к а ко г о — то п ь я н ого д и ка р я , в д у м ай те сь в них в нима те л ь но , и бо э то б о р мо т а ние д ля миллионовдуш человеческих сладчайшая духовная пища». Там же, стр. 39.

15 Там же, стр. 50.

16 Там же, стр. 44.

17 «Я прочитал пятьдесят три книжки приключения Ната Пинкертона — и убедился, что единственно, в чем Нат Пинкертон гениален, это именно в раздаваниии оплеух, зуботычин, пощечин и страшных, оглушительных тумаков. « Там же, стр. 45.

18 Там же, стр. 49.

19 Там же, стр. 52.

20 Ср. Фольтин, Ганс-Фридрих: Vorwort, в: Ders. (ed.): Nat Pinkerton. Король детективов. 10 Lieferungshefte in einem Band, Hildesheim New York 1974, pp. VI-IX; Ginzburg, Lidija: Posleslovie, in: Dies.: Angentstvo Pinkertona, Moskva, Leningrad 1932, pp. 176-187.

21 Брукс, Джеффри: Когда Россия научилась читать. Грамотность и популярная литература, 1861-1917, Принстон, NJ 1988, 141ff, 367.

Expe

принадлежит здесь не меньше, чем бесчисленные адаптации ныне в значительной степени забытых русских писателей-колхозников. 22

Однако полемика Чуковского не только ввела термин «пинкертонизм» как синоним дешевой развлекательной литературы, в своем эссе он также способствует сильной поляризации апоретических позиций, которые явно и неявно становятся определяющими для дальнейшего взаимодействия   с жанром после 1917 года. Уже в его выборе слов при обозначении «дегенеративную» аудиторию и ее героев как «хоттентотов», варваров, каннибалов или

«Уайльда»,   он   полемически    обращается    к   колониальному    и   имперскому

контексту, в котором эта литература возникла и развивалась. Как известно, в европейском колониальном дискурсе «хоттентот» считался воплощением «беспорядка», «хаоса» и «примитивности». Этой «связи» между людьми и животными приписывалась дикая сексуальность, необузданная либидинозность и расовая неполноценность. 23

Однако в своей полемике Чуковский проецировал этот колониальный дискурс об экзотическом, чужом, далеком мире дикой природы с примитивными, хаотичными и «развратными» обитателями не только на приключенческую литературу, действие которой происходит на колониальных территориях, которая экстраполировала своих (белых) героев на такие «невообразимые» места на окраинах или за пределами европейской цивилизации, Но «готтентот» был прежде всего тем «браконьерским» информатором или бандитом посреди европейской цивилизации, который превратил демимонд и подземный мир современных городов в «варварскую» дикую природу и таким образом импортировал законы «джунглей» прямо в сердце «цивилизованного»   Запада.   При   огульном   отграничении «собственной» европейской «высокой культуры» от всей развлекательной литературы не было принципиальной разницы между криминальными романами в стиле Пьера Алексиса Понсона дю Террайля или рассказами Пинкера-Тонга, между приключенческой литературой в стиле Фенимора Купера, Мейна Рида или Генри Райдера Хаггарда и между «необычными» видениями технологии в стиле Жюля Верна или Г. Г. Уэллса.Г. Уэллс.

В начале века жанровых границ между приключенческой литературой, детективными рассказами и научной фантастикой еще не существовало, но были — как сказано во введении — плавные переходы и бесконечное множество возможных классификационных категорий. Увлечение «массовой культурой» иностранным и запретным, иррациональным и экзотическим, «темными сторонами» нашей собственной цивилизации было найдено во всех этих историях.

22 Ср. подробнее Брукс: Когда русские научились читать, с. 109-168; Брандис, Евгений: Ot Ėzopa do Džanni Rodari. Зарубежная литература в детском и юношеском времени, Москва

1980, с. 154-165, 172-174, 179-187; Steinweg: Schlüssel zum Glück und Kreuzwege der Leidenschaft, с. 72-97.

23 Еще в 17 веке термин «Хоттентот» был введен в Европу голландскими колонизаторами как обозначение различных «примитивных» обществ на юге Африки. В

19. В XIX веке к существующим негативным коннотациям добавились биологические категории, превратив хоттентотов в «символ дикой сексуальности и одновременно расовой неполноценности» «как доказательство связи между человеком и животным, которую искали в то время». Ср. Göttel, Stefan: «Hottentotten/Hottentottin», в: Arndt, Susan; Hornscheid, Antje (eds.): Afrika und die deutsche Sprache. Ein kritisches Nachschlagewerk, Münster 2004, pp. 147-153, p. 151.

Expe

более или менее сильно. Не случайно, что такой автор, как Конан Дойл, наряду с «Приключениями Шерлока Холмса» писал позднеколониальные приключенческие рассказы под знаком дарвинизма, научно-популярные трактаты о спиритизме и социально-критические фан-тастические романы. 24 Тот факт, что между всеми этими «авантюрными романами» (фр. roman aventureux, русск. авантюрный роман)25 уже в конце XIX века существовали огромные различия по форме и содержанию, несмотря на их явное сходство, должен был оставаться скрытым от полемики, подобной полемике Чуковского, которая была озабочена исключительно обозначением максимального различия и дистанции. Именно такие позиции, широко распространенные среди русской интеллигенции, способствовали тому, что потенциал и влияние пинкертоновщины были в значительной степени неправильно оценены и проигнорированы в литературной критике после революции.

Второй аспект полемики Чуковского, внесший значительный вклад в девальвацию и дискредитацию популярной развлекательной литературы, — отождествление «варвара» Пинкертоновщины с социал-дарвинистской парадигмой борьбы за существование, которую он решительно противопоставляет имперскому мировоззрению европейской высокой культуры. Все его характеристики «миллионного готтентота» пронизаны биологизаторскими метафорами, согласно которым архаичные законы первобытного леса и закон сильнейшего до последнего истребят достижения цивилизации, а хулиганство и порнография, завезенные из колоний, займут место европейского искусства и литературы. Дополняя сопоставление высоколитературной цивилизации и варварской дикой природы противопоставлением культурных ценностей и голой борьбы за существование, Чуковский также отказывает развлекательной литературе в морально- этической компетенции.

Но именно амбивалентная популяризация новых парадигм знания и научно обоснованных моделей объяснения мира, таких как теория эволюции Дарвина, отличала эту литературу и придавала ей привлекательность. 26 Ибо, рассказывая об амбивалентности смены научных парадигм и современных инноваций совершенно разными способами, он напрямую связывался с повседневным опытом своих читателей и помогал им примириться с этим.

24 Во многих рассказах о Шерлоке Холмсе разгадка тайны также часто тесно связана с колониальной историей Великобритании. Например, в романах «Знак четырех» (1890) или «Приключения пятнистой банды» (1892) подсказки ведут в Британскую Индию, в романах «Исследование в алом» (1887) или «Долина страха» (1914/1915) они ведут к религиозным общинам в штатах Юта и Пенсильвания соответственно. О колониальном контексте и ориенталистском взгляде на рассказы о Шерлоке Холмсе см. также Roy: The Man- chean Investigators, pp. 124-139.

25 Ср. Благой,   Дмитрий:   Авантюрный   роман,   в:   Literaturnaja   ėnciklopedija.   Словарь

литературных терминов в 2-х т., т. 1, Москва, Ленинград 1925, с. 3-10.

26 Это относилось как к социал-дарвинистским объяснительным моделям колониальных приключенческих историй, так и к физиологическим и психологическим методам расследования Шерлока Холмса или утопическим технологическим историям Жюля Верна. О популяризации науки в России в конце XIX века см. в статье Лазаревич, Элеонора А.: С веком наравне. Популяризация науки в России. Книга. Газета. Журнал, Москва 1984, с. 143-214.

Expe

чтобы справиться с ними. 27 Популярная развлекательная литература сделала желания и страхи, связанные с последствиями промышленных и технических инноваций, репрезентативными и, следовательно, обсуждаемыми в первую очередь. Он представлял собой предложение социализации для читателей, которые могли примириться с

«боги» нового времени, такие как Рокамболь, Пинкертон или позднее Тарзан,

чтобы справиться с проблемами индустриализации, урбанизации и модернизации собственного общества. 28 Именно этот воспитательный и освободительный потенциал рассказов Чуковский почти превращает в свою противоположность, когда изображает их как отсталую и неполноценную литературу без этики и морали, следующую только социал-дарвинистским идеям.

И третий аспект появляется в полемике Чуковского, который способствовал характеристике и дискредитации этой литературы, а именно интермедиальные влияния молодого кинематографа, визуальную эстетику которого, сведенную к чисто физическому миру, он параллелизирует с научно- популярными редукционистскими парадигмами. Соответственно, эстетика кино и борьба за существование способствуют ускорению темпа повествования и   в развлекательной   литературе,   а также   концентрации   на   физическом,

внешнем содержании вместо душевных, духовных состояний. 29 Физико- визуальные эффекты занимают место более психически-воображаемых моментов и тем самым также изменяют схемы восприятия и структуру внимания читателя. Другими словами: Воспитание чувств и мыслей читателей нового времени происходит по совершенно иным нормам, чем у тех, кто все еще социализировался в высококультурном «каноне». Чуковский также

рассматривает этот аспект интермедиальных отсылок в чисто негативном ключе, как историю упадка и уплощения, которая приводит к варваризации героических фигур и схематизации сюжетных схем. Для Чуковского тот факт, что кинематограф, а также другие новые медиа, такие как радио или фотография, также могут содержать инновационные аспекты для обновления прозаических форм, как в формальной композиционной технике, так и в образном и фикциональном оформлении текстов, лежит за гранью мыслимого. 30

27 Ср. Брукс: Когда русский научился читать, стр. 246-268.

28 О гендерном аспекте этих образов см. Steinweg: Schlüssel zum Glück und Kreuzwege der Leiden- schaften, p. 112.

29 О приключенческих сериалах дореволюционного периода см. Марголит, Евгений: Der russische Film im Zarenreich und in der Zeit des Umbruchs, в: Engel, Christine (ed.): Geschichte des sowjetischen und russischen Films, Stuttgart, Weimar 1999, pp. 1-16, 11f.

30 Таким образом, хотя «кинематограф» был популярной темой для поэзии и популярным досугом среди русской интеллигенции предвоенного периода, он изначально не

рассматривался как средство искусства: «Для кинематографа, однако, нет места на уровне искусства», — таков был аподиктический вердикт Всеволода Меерхольда в 1913 г. Ср. Ingold, Felix Philipp: Der große Bruch. Россия в эпоху 1913 г. Культура — общество — политика, Мюнхен 2000, с. 71. Напротив, именно метафорика просветления и манипуляции сознанием, измеримых мыслительных волн и телепатических мозговых лучей, связанная с кино и радио, должна была стать в 1920-е гг. центральным фантом приключенческой литературы, связанной с технологическими фантазиями и

вымыслами СМИ. Ср. главу 4 (Опыты над новым человеком).

Expe

Таким образом, в полемике Чуковского против Пинкертоновщины можно выделить три центральных для дальнейшей дискуссии аспекта, которые он обводит в феноменологических терминах, не будучи, однако, в состоянии их аналитически осмыслить: 1.) дискурс колониальной экзотики, который колеблется между очарованием чужим и страхом враждебного вторжения; 2.) научно-популярные моды, которые делают возможными идеи других, гетерогенных миров и, в то же время, например, «социал-дарвинистскую расистскую, дискриминационную риторику исключения».) мода на научно- популярную литературу, позволяющая представить себе другие, неоднородные миры и в то же время легитимирующая, например, «социал- дарвинистскую» расистскую, дискриминационную риторику исключения, а также 3.) конкуренция СМИ с кинематографом, который рассматривается как новое искусство «чужого».

20. В начале ХХ века автора можно было воспринимать и как разрушителя высокой литературы, и как новатора прозаических форм.

Чуковский был далеко не одинок в своей полемике против «Бога Хоттентотов». Скорее, он выразил беспокойство по   поводу   наступления новой эпохи, ориентированной на позитивные науки и материальные ценности, которые сопровождали русскую литературу, по крайней мере, со времен романтизма. 31 Однако предшествующие дебаты о вызовах современности продолжались в литературном поле, в котором в равной степени участвовали как социалисты-материалисты, такие как Писа-рев и Чернышевский, так и консервативно-гуманистические поэты, такие как Тургенев и Достоевский. 32 Новая массовая литература рубежа веков, с другой стороны, с самого начала стояла вне своего собственного социального и культурного самопозиционирования и поэтому была дискредитирована как

«культурный пессимист», олицетворяющий социальный и культурный упадок.

33 Все амбивалентности культурного (колониальная экзотика), технического

31 Обновление журналистики Сенковским с помощью фельетонистских и научно- популярных моделей повествования уже встретило массовое сопротивление. Ср. Полянский, Игорь Я.; Шварц, Маттиас: Петербург как унтервассерштадт. Geologie, Katastrophe und der Homo diluvii testis, Diskursive Ausgra- bungen bei Senkovskij, Puškin und Odoevskij, in: Wiener Slawistischer Almanach 53 (2004), pp. 5-42.

32 Популяризация материалистических и социал-дарвинистских нарративов с конца 1950- х годов привела к масштабному переосмыслению литературы, ориентированной на гуманистические и христианские ценности, но в конечном итоге привела, например, в прозе Достоевского, а позднее и Чехова, к новым инновационным способам формирования конфликта между этико-моральными диспозитивами и научно-

медицинскими парадигмальными сдвигами. Ср. Merten, Sabine: Die Entstehung des Realismus aus der Poetik der Medizin. Die russische Literatur der 40er bis 60er Jahren des 19. Jahrhunderts,

Wiesbaden 2003; Murašov, Jurij; Nicolosi, Riccardo (eds.): Russkaja literatura i medicina. Тепло, предписа- ния, социальная практика, Москва 2006; Сироткина, Ирина Е.: Диагностика литературного гения. A Cultural History of Psychiatry in Russia, 1880-1930, Baltimore 2002.

33 Это относилось и к социально активным писателям и интеллектуалам, которые, подобно народникам или позднему Льву Толстому, пытались просветить и мобилизовать крестьян дешевыми брошюрами и простыми повседневными текстами, для которых коммерческая развлекательная литература была воплощением западного, городского декаданса. См. Смит, Стив; Келли, Катриона: Коммерческая культура и консюмеризм, в: Келли, Катриона; Шепард, Дэвид: Конструирование русской культуры в эпоху революции. 1881-1940, Oxford 1998, pp. 106-155, pp. 113ff., 144ff.

Expe

(научно-популярная мода) и медиа (кинематограф) инновации могут быть маргинализированы как враждебные и чуждые для построения собственной идентичности. 34

Тот факт, что эти атрибуты «Бога Хоттентотов», придуманные Чуковским, продолжали определять восприятие «Пинкертоновщины» после цезуры Первой мировой войны, Октябрьской революции и Гражданской войны и в период новой экономической политики, объясняется не только тем, что послереволюционная культурная элита также находилась под сильным влиянием интеллектуальных диспозитивов довоенного периода. В конечном итоге решающим фактором стала

всеобъемлющая профессионализация каналов производства и распространения журнального и книжного рынка, происходившая в России с 1860-х годов. Это обеспечивало то, что новая массовая литература действительно доходила до своих читателей. Таким образом, в течение более чем двух десятилетий с начала XX века до конца 1920-х годов «Пинкертоновщина» смогла покорить сердца не только молодых читателей, но прежде всего новых грамотных, аграрных масс

нового рабоче-крестьянского государства, не нуждаясь ни в интеллектуальном но-билитете литературных критиков, ни в пропагандистской поддержке культурной политики. Именно с этим «наследием Пинктертона» пытались бороться всеми административными и литературно-политическими средствами, начиная с 1930-х годов.

Литература для масс — развитие издательств и журналов

«Все говорили и говорят единогласно, что влияние пинкертонизма вредно и пагубно, что с ним надо бороться. Они также пытались бороться с ним, но, видимо, борьба была не совсем успешной, потому что пинкертонизм продолжает существовать и не подает признаков того, что хочет умереть».

Иван Кубиков (1918)35

Когда за десять лет до Октябрьской революции Корней Чуковский предупреждал о массовом нашествии литературных «готтентотов», этот новый призрак русской интеллигенции смог сосредоточиться на

34 Этот культурный пессимизм по отношению к модернистским явлениям был, конечно, не специфически русской чертой, а широко распространенной реакцией, особенно среди либеральной интеллигенции, на разочарование социально-политических надежд. Ср. Герман, Артур: Идея упадка в западной истории, Нью-Йорк 1997, стр. 13-144.

35 «Все в один голос говорили и говорят, что влияние пинкертоновщины вредно и развращающе, что

нужно с нею бороться. Пробовали и бороться, но, видимо, борьба оказалась не совсем удачной, так как пинкертоновщина существует и умирать не желает. «Кубиков, Иван [К., И.]: Nat Pinkerton — korol' syščikov, in: Rabočij mir 11 (1918), pp. 40-42, 40. Здесь и далее написание русских цитат до 1918 года (и их транслитерация) приведено в соответствие с действующей сегодня орфографией.

Expe

широкую экономическую основу. Ведь коммерческая книжная культура в России получила мощный импульс к развитию во второй половине XIX века и распространилась чрезвычайно быстро. 36 Это произошло в основном благодаря реформам, проведенным при Александре II в 1860-х годах, которые создали новые условия как в экономическом, так и в политическом плане, смягчив цензурные правила. 37 В течение нескольких лет открылись сотни издательств, а с помощью современных паровых печатных машин возникла профессиональная книжная и журнальная индустрия. Параллельно с этим развитием отмена крепостного права в 1861 году и политика индустриализации привели к массовому бегству из сельской местности и появлению современной городской рабочей силы, все большая часть которой была грамотной. Однако большая часть населения оставалась неграмотной. В 1897 году только немногим более 20% умели читать и писать; к 1914 году, по оценкам, читать и писать умели 40% населения, а уровень грамотности среди городской рабочей силы по-прежнему превышал 60% для мужчин. 38

Этот рост читательской аудитории среди низших городских классов способствовал дальнейшей дифференциации книжного рынка на то, что позже было названо «высокой литературой» для образованных классов, и новые формы «низкой» массовой литературы. Самым ярким примером этого стал непомерный рост распространения так называемой «высокой литературы».

Литература «лубок», которая развилась из традиционных народных книжек с картинками (лубки) и пересказывала популярные истории самого разного происхождения в яркой и увлекательной форме. Эта литература издавалась миллионами на самой дешевой бумаге в виде брошюр и распространялась по всей стране, в основном уличными торговцами, за несколько копеек. 39 Количество книжных изданий также значительно увеличилось в этот период. Если в 1850 году их число составляло чуть менее 700 наименований книг, то уже в 1887 году оно выросло почти до 7400, а общий тираж составил более 24 миллионов экземпляров. 40 Такие издатели и книготорговцы, как Сергей Ильич Леучин или Иван Дмитриевич Сытин (1851-1934), стали крупными бизнесменами благодаря дешевой развлекательной литературе, делая бизнес не только на грошовых ужастиках и книгах, но и на календарях, картах и всевозможных учебных и образовательных материалах. 41

36 Например, в середине XIX века в Петербурге и Москве существовало лишь несколько семейных и малых предприятий, издававших периодические издания и книги в основном для дворянства и более образованной публики. Ср. Брукс: Когда Россия научилась читать, стр. 91.

37 Корнуэлл, Нил; Вигзелл, Вера: Литературность. Литература и рынок, в: Келли, Катриона; Шепард, Дэвид (ред.): Конструирование русской культуры в эпоху революции. 1880-1940, Oxford 1998, pp. 37-49, 47; Bljum, Arlen V.: Zensur in der UdSSR. За кулисами «Министерства правды» 1917-1929 гг. Часть I (Документы и анализы по русской и советской культуре, том 13/I), Бохум 1999, стр. 26 и далее.

38 Брукс: Когда Россия научилась читать, стр. 4. Обзор развития книжной торговли в этот период см. в Barenbaum, Iosif: Geschichte des Buchhandels in Russland und der Sowjetunion, Wiesbaden 1991, pp. 81-112.

39 Ср. Зор'кая, Нея: Фол'клор. Лубок. Ėкран, Москва 1994.

40 Данные о тиражах доиндустриальной книгопечати до 1860-х годов отсутствуют. Ср. Брукс: Когда Россия научилась читать, с. 61.

41 Ср. Динерштейн, Ефим: Иван Дмитриевич Сытин и его дело, Москва 2003.

Expe

Рис. 2 Журналы 1920-х годов; слева: Обложка декадного журнала о путешествиях и приключениях «Вокруг света», № 8 (1930 г.), издаваемого издательством «Земля и фабрика»; в центре: обложка ежемесячного журнала «Мир приключений», № 6 (1926 г.), издаваемого Петром Сойкиным; справа: обложка журнала «Вокруг света», № 3 (1928 г.), издаваемого «Красной газетой».

Аналогичные различия происходили и в области журналистики, где особенно выделялись иллюстрированные еженедельники, такие как «Нива» («Die Flur»; 1870-1917), тираж которого в 1890-х годах уже превышал 100 000 экземпляров, «Огонек» («Das Flämmchen»; 1899-1918), «Природа и люди» («Nature and People»; 1889- 1918) или «Вокруг пламени» («Vokrug sveta»; 1889-1918).000 экземпляров в 1890-х годах, «Огонек» («Маленькое пламя», 1899-1918), «Природа и люди» (1889-1918) или «Вокруг света» (1861-1868, 1885-1917) были нацелены на более широкую аудиторию   с захватывающей   развлекательной   литературой   и сенсационными новостями. Почти все эти журналы в 1890-х годах начали публиковать собственные литературные и научные приложения, обычно ежемесячно, а многие предлагали одновременно несколько книжных серий, стоимость которых была включена в подписку. Эти дополнения в виде книг («приложения») включали издания произведений популярных писателей, новые издания, а также литературные первопубликации. Например, в 1911 году «Вокруг света» запустила ежемесячное литературное приложение «На суше и на воде», в котором печатались почти исключительно приключенческие рассказы, технологические утопии и исторические романы. 42

Другой важный перелом для коммерческого книжного рынка произошел в результате реформ, проведенных при Николае II после кровавой революции 1905 года, которые включали полную отмену предварительной цензуры. 43 В 1908 году количество наименований книг достигло почти 24 000, а общий тираж составил 76 миллионов.

42 В 1915 году литературное приложение было переименовано в «Мировая война», в котором публиковались рассказы о патриотической борьбе славян против немцев, но когда эйфория войны вскоре утихла, оно продолжало выходить под названием «Журнал приключений» вплоть до Октябрьской революции. Ср. Крутскич, К.: Русский колокол, в: Уральский следопыт 8 (2000), стр. 5-8.

43 Блюм: Цензура в СССР, стр. 29.

Еxpe

более 34 000 наименований с тиражом более 133 миллионов экземпляров. 44 Большинство книг продолжали оставаться дешевой печатной продукцией, которая в основном выходила в серийной форме, в качестве приложений к журналам или в книжных сериях и теперь могла распространяться по всей стране через газетные киоски. Этот довольно короткий период до начала Первой мировой войны — это, прежде всего, великое время «пинкертон-овщины», как назвал ее Чуковский, которая с 1908 года наводнила рынок всевозможными приключениями и преступлениями, любовными историями и тайнами, технологиями и военными историями. Если в 1907 году, например, тиражом 55 000 экземпляров было опубликовано всего 15 серийных рассказов о Нате Пинкертоне и Шерлоке Холмсе, то в 1908 году их количество подскочило до 341 серии (123 с Пинкертоном, 218 с Холмсом) общим тиражом почти шесть миллионов экземпляров, после чего в последующие годы оно снова резко сократилось, но в 1913 году все еще выходило 49 новых серий. 45 Наряду с почти 2000 фильмов, снятых в России в период с 1908 по 1914 год, они, вероятно, наиболее четко обозначили появление современной развлекательной и потребительской культуры в предвоенный период. 46

Затем Первая мировая война привела книжно-журнальный рынок к серьезному кризису. Но только в результате Октябрьской революции большинство популярных журналов и издательств были вынуждены прекратить выпуск. Во время гражданской войны с 1918 по 1920 год эта ситуация практически не изменилась. Одни из первых декретов большевиков касались реорганизации печати и книжного дела, которые с самого начала были связаны с восстановлением политической цензуры и   предусматривали национализацию крупнейших издательств. 47 Однако эти первые вмешательства большевиков были направлены в основном на контроль над журналистикой, в то время как другие сферы практически не регулировались. В условиях гражданской войны и военного коммунизма главным вопросом был суверенитет информации в политическом освещении и формировании общественного мнения. Если до войны крупные ежедневные газеты по коммерческим причинам всегда старались охватить как можно более широкую читательскую аудиторию сенсационными новостями и развлекательными заголовками, то теперь из национализированных газет исчезла не только коммерческая реклама, но и бесчисленные вымышленные вечерние истории, часто печатавшиеся в продолжении. Дефицитная бумага теперь использовалась почти исключительно в пропагандистских и агитационных целях. 48

44 Это означало, что российское книгоиздание выпустило на рынок второе после Германии количество наименований книг в мировом сравнении, см. Hildermeier, Manfred: Geschichte der Sowjetunion 1917-1991. Entstehung und Niedergang des ersten sozialistischen Staates, Munich 1998, p. 335.

45 Блюм: Цензура в СССР, с. 366.

46 Брукс, Джеффри: Спасибо, товарищ Сталин! Советская общественная культура от революции до холодной войны, Принстон, NJ 2000, стр. XIII.

47 Ср. Аймермахер: Введение, с. 27 и далее.

48 Брукс: Спасибо, товарищ Сталин!, с. 6-12; Хильдермайер: Geschichte der Sowjetunion, с. 334.

Expe

Рис. 3 Реклама подписки на «самый тиражный ежемесячный журнал в СССР» «Всемирный следопыт», с «Sämtliche Werke von Jack London» (в 48 томах) в качестве приложения, во «Всемирном следопыте», № 11 (1928), стр. 872-873 (выдержка).

Однако и популярной литературе в годы гражданской войны пришлось нелегко вне издательского дела. После временного запрета в 1917 году, все издания «Лубок» были окончательно запрещены в апреле 1919 года, что означало, что многие издатели, такие как Сытин, самый успешный книготорговец и издатель довоенного периода, лишились средств к существованию. 49 Хотя в 1917 году еще существовало несколько сотен издательств и периодических изданий, большинство из них не пережили последующих лет. Основание в мае 1919 года нового государственного издательства РСФСР (Госиздат РСФСР) особенно способствовало этому развитию, поскольку центральные типографии национализированных издательств были переданы ему, и он, таким образом, обладал монополией на выделение бумаги другим издательствам. Таким образом, Госиздат смог регулировать все публикации других издательств, ссылаясь на острую нехватку бумаги. Поэтому даже те издательства, которые подчинялись министерствам и партийным организациям, в период военного коммунизма испытывали большие производственные проблемы. Более того, поскольку литература политической пропаганды имела центральное значение и порой две трети всех книг издавались самим государственным издательством, практически не оставалось бумажных запасов для популярной развлекательной литературы. 50

Однако ситуация в корне изменилась с введением Новой экономической политики, которая также сделала возможной частную и кооперативную книжную систему. Уже в

49 См. Рууд, Чарльз А.: Русский предприниматель. Издатель Иван Сытин из Москвы, 1851-1934,

Монреаль 1990,

О дальнейшей карьере Сытина как «образца» советской власти см. также Шлёгель, Карл: Петербург. Лаборатория современности. 1909-1921, Франкфурт-на-Майне. ²2009, S. 293-301.

50 См. Блюм: Цензура в СССР, с. 50f.

Expe

К февралю 1921 года было основано 143 новых частных или кооперативных издательств; всего в период НЭПа существовало более 500 негосударственных издательств. 51 Несмотря на то, что во второй половине 1920-х годов их количество вновь сократилось, выпуск книг быстро вырос с 6 000 наименований в 1918 году до более чем 20 000 в 1925 году, достигнув довоенных показателей уже в 1928 году, при этом тираж увеличился более чем в два раза по сравнению с 1913 годом. 52 Для того чтобы иметь возможность более эффективно контролировать эту быстро растущую продукцию, в июне 1922 года был официально создан цензурный орган — Центральное управление по делам литературы и издательств (Главное управление по делам литературы и издательств, сокращенно Главлит), которое подчинялось Народному комиссариату просвещения. Хотя этот орган неоднократно пытался оказать влияние на детскую и юношескую литературу, из-за нехватки кадров он лишь эпизодически вмешивался в издательскую практику, поэтому в период до 1930 года жанр популярной приключенческой литературы вновь пережил расцвет, сравнимый с 1908-1914 годами. 53

Ввиду сохраняющейся популярности «Пинкертоновщины» среди населения, политический интерес в первые годы периода НЭПа был направлен не столько на репрессии, сколько на попытку оказать влияние на формирование популярной молодежной литературы путем создания собственных издательств и журналов. Таким образом, в

На 5-м заседании Коммунистического союза молодежи в 1922 году, на котором Бухарин выдвинул свое требование о создании «коммунистического Пинкертона», было также решено основать собственное издательство «Молодая гвардия», уже начавшее в апреле того же года выпуск одноименного «литературно-беллетристического, общественно-политического и научно- популярного» ежемесячного журнала (1922-1941). В последующие годы и периодическое издание, и издательство регулярно публиковали популярные приключенческие рассказы, преимущественно научно-технической направленности. В 1923 году, после визита Уэллса к Ленину, был запущен независимый «приключенческий журнал» (журнал приключений) под названием «Борьба миров» (т.е. «Битва миров», как он был известен в России до 1946 года).

51 Bljum: Zensur in der UdSSR, p. 143. В июле 1923 года, например, было зарегистрировано 752 издательства, большинство из которых были партийными, государственными и профсоюзными, но было также 223 частных и 38 кооперативных. Только в Ленинграде (Петрограде) и Москве в 1920-е годы насчитывалось более 900 издательств. Ср. Чекрыжова, Н. Е.: Книга в СССР в 1920-е годы (Глава 20), в: Балацкий, Вадим Н.; Каллиников, Павел Юрьевич. (eds.): Istorija knigi (Centr distancionnogo obrazovanija MGUP, 2001), http://www.hi-edu.ru/e-books/HB/index.htm (01.03.2009); Charlamov, V. I. (ed.): Moskovskie izdateli i izdatel'stva dvadcatych godov. Указатель» (2 тома), Москва 1990.

52 В 1928 году появилось 34 000 наименований книг, а общий тираж составил 270

миллионов экземпляров по сравнению с 133 миллионами в 1913 году. Ср. Hildermeier:

Geschichte der Sowjetunion, p. 335.

53 Брукс сообщает, что по состоянию на 1926 год в Главлите работало всего 86 цензоров. Примеры цензуры, упомянутые Блюмом в отношении вечерней литературы, кажется, возникли совершенно случайно; единая линия литературной политики не прослеживается, учитывая общую практику публикаций. Ср. Bljum: Zensur in der UdSSR, p. 143.

Expe

Война миров») под редакцией В. Веревкина, который, однако, был прекращен после выхода всего шести номеров в 1924 году, а затем снова стал выходить в течение трех лет с 1930 года. 54 Государственное издательство «Госиздат» и журнал «Красная новь» (1921-1942 гг.) под редакцией Александра Константиновича Воронского (1884-1937 гг.) также неоднократно публиковали легкую развлекательную литературу, что неоднократно вызывало резкую критику этих двух учреждений, особенно со стороны пролеткультовского движения. 55

Одним из самых плодовитых издателей тех лет был Петр Петрович Сойкин (1862-1938), который еще в дореволюционный период прославился как крупнейший производитель популярной и научно-популярной литературы, выходившей в большом количестве книжных серий и серийных выпусков. Такие серии, как «Полезная библиотека» (Полезная библиотека), «Библиотека для самообразования» (Библиотека для самообразования), «Библиотека знаний» (Библиотека знаний) или «Библиотека романов». Приключения на суше и на море» («Библиотека романов. Приключения на суше и на море») стали его самыми коммерчески успешными проектами. Но и уже упомянутые дополнительные тома к его «Еженедельному иллюстрированному научно-популярному журналу для семейного чтения и самообразования» (Еженедельный иллюстрированный научно-популярный журнал для семейного чтения и самообразования). иллустрированный журнал для семейного чтения и самообразования) «Природа и люди» выпускала разнообразную художественную литературу с русскими и зарубежными приключенческими романами. После того, как в 1918 году его петербургское издательство было национализировано, Сойкин сначала работал в государственных учреждениях, а в 1922 году получил разрешение на восстановление собственного издательства, арендовав у государства свои бывшие производственные мощности. Его первым проектом здесь было возобновление ежемесячника «Мир приключений» (1922-1930), который до революции печатал в основном западную приключенческую литературу в качестве ежемесячного приложения (1910-1917) к журналу «Природа и люди». Теперь это издание в основном фокусировалось на приключенческих историях, связанных с наукой и техникой, в то время как колониальная тематика и детективные истории стали встречаться реже. 56

Ассортимент продукции, предлагаемой Государственным акционерным издательством «Земля и фабрика» («Земля и фабрика», 1922-1930), основанным в 1922 году, был гораздо шире.

54 Ср. Динамов, Сергей: Советский авантюрный роман, в: Книгоноша 36-37 (1925), с. 7-8, с. 7; Бочаров, Ю.; Ипполит, И.: Журналы русские, в: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t., Том 4, Москва 1930, стр. 217-160, стр. 255. С начала 1930 года «Борьба миров» даже выходила как «ежемесячный журнал революционного романтизма, социальной фантастики и художественной пропаганды Генерального плана» (Ежемесячный журнал революционной

романтики, социальной фантастики и художественной пропаганды генерального плана), сосредоточились не столько на «классической» приключенческой литературе, сколько на пропаганде пятилетнего плана и социально-утопических фантазиях, описывающих будущие социальные блага строительства социализма.

55 Ср. Eimermacher: Die sowjetische Literaturpolitik, p. 358.

56 Об издательской деятельности Сойкина после революции см. Волкова Л. Л.: Книга в России во второй половине XIX века, в: Балацкий Вадим Николаевич, Каллиников Павел Юрьевич. (eds.): Istorija knigi (Centr distancionnogo obrazo- vanija MGUP, 2001), http://www.hi-edu.ru/e-books/HB/index.htm, 01.03.2009.

Expe

1923 года до 245 в 1928 году. 57 Из них большая часть может быть отнесена к приключенческому жанру, которые были опубликованы в таких сериях книг, как «Герои и жертвы тру да» (Герои и жертвы тру да),58

«Труженики моря» (Труженики моря)59 или «Полетные нарративы» (Авио-рассказы)60 как «Самым    важным    и влиятельным    журналом    этого жанра, однако, был «иллюстрированный ежемесячник» «Всемирный следопыт» (1925-1932), посвященный путешествиям, приключениям и научной фантастике, издававшийся тем же издательством с 1925 года. Его тираж составлял 15 000 экземпляров, но к 1929 году он достиг 100 000. 62 Главным редактором стал Владимир Алексеевич Попов (1875-1942), который до революции отвечал за популярную литературу в издательстве Сытина. 63

Журнал «Всемирный следопыт» почти полностью перенял опыт ежемесячного журнала «Журнал приключений» Сытина, главным редактором которого также был Попов, только теперь помимо художественной литературы он печатал путевые заметки и географические очерки. За семь лет своего существования журнал не только стал центральным органом публикации зарубежной приключенческой литературы, но и многие молодые местные авторы со всей страны начали здесь свою карьеру, некоторым из которых предстояло сыграть важную роль в 1930-х и 1940-х годах. Благодаря его большому успеху, Попов возродил самый популярный приключенческий журнал довоенного периода «Вокруг света» в 1927 году в качестве ежемесячного приложения к «Всемирному следопыту». Этот журнал путешествий и приключений (Журнал путешествий и приключений), выходивший в течение четырех лет под редакцией И. А. Уранова, был настолько успешен, что уже в 1929 году перешел на ритм два раза в неделю с 24 номерами в год, а в 1930 году даже на десятидневное издание с 36 номерами, тиражом от 250 000 до

300 000 экземпляров. 64 Почти в то же время Попов вновь сделал «Всемирный следопыт» чисто литературным журналом, а для путевых заметок издал дополнительное приложение «Всемирный следопыт».

57 Ср. Ионов, И.: «Земля и фабрика», в: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t.. Том 4, Москва 1930, с. 335-337,

p. 336; В 1930 году издательство было объединено с Государственным издательством художественной литературы (Государственное издательство художественной литературы), в котором продолжали выходить некоторые изданные им названия. Об издательской практике издательства в целом см. Финкельштейн, Алескандр Л.: Библиофильские выставки, Москва 2005, с. 327-337.

58 Ср. Динамов, Сергей [Д., С.]: Kanadskij sledopyt, in: Knigonoša 15-16 (1925), p. 15.

59 Название сериала отсылает к одноименному роману 1866 года «Les travailleurs de la mer»

Виктора Гюго.

60 См. Маркович, М. Я: Авиа-Рассказы (Под. ред. В.А. Попова), в: Книгоноша 19 (1925), с. 19.

61 Ср. Акционерное издательство художественной литературы «Земля и фабрика» (ред.):

Zemlja i fa- brika. Полярный учитель (1922-1927), Москва 1927, с. 156-159.

62 Ср. там же, стр. 231-233; Ионов: «Земля и фабрика», стр. 337.

63 Ср. Крутскич: Русский колокол, с. 6 и далее.

64 Этот журнал просуществовал четыре года до 1930 г. Ср. там же; Акционерное издательское общество: Земля и фабрика, стр. 231 и далее turist («Всемирный турист», 1928-1930). 65 Кроме того, с 1927 года ежемесячно выходила серия книг «Библиотека всемирного следопыта» как еще одно приложение к «Всемирному следопыту», в котором публиковались «лучшие иностранные писатели-приключенцы и фантасты» (best иностранных писателей-приключенцев и фантастов). 66 Художественная литература, опубликованная во «Всемирном следопыте» и «Вокруг света», вновь составила значительную часть новых книжных изданий «Земли и фабрики». 67

Эти издательские проекты, коммерчески успешные в условиях NÖP, привели во второй половине 1920-х годов к основанию ряда других журналов и книжных серий, публиковавших исключительно или частично приключенческую литературу и научную фантастику. С января 1926 года издательство коммунистического молодежного объединения «Молодая гвардия» выпускало «Ежемесячный научно-популярный и приключенческий журнал для взрослых» (Ежемесячный, Вышел научно-популярный и приключенческий журнал для подростков «Знание — сила» (1926-), который по подбору текстов не сильно отличался от своих полугосударственных или частных конкурентов. 68 Год спустя, 15. В феврале- июле издательство Ленинградского комитета партии и Ленинградского Совета «Красная газета» (1918-1939 гг.) впервые опубликовало «Журнал путешествий, открытий, Изобретения и приключения (Журнал путешествий, открытий, изобретений и приключений), который, как и московское приложение к «Всемирному следопыту», назывался «Вокруг света» (1927-1930). Этот журнал также выходил раз в две недели с самого начала, и даже еженедельно с 1929 года до своего закрытия в сентябре 1930 года. В первый же год журнал увеличил свой тираж в десять раз — с 10 000 до 100 000 экземпляров к концу года и опубликовал 17 книг в качестве приложений; в 1928 году подписчики даже получили 24 дополнительных тома за небольшую доплату. 69

Помимо этих журналов и дополнительных томов, специализирующихся на

приключенческой литературе, с середины 1920-х годов появилось большое количество других книжных серий почти во всех крупных государствах.

65 Ср. Звойдин, Ф.: Невыполнимое задание. Illjustrirovannyj žurnal «Vsemirnyj turist», in: Kniga i revolju- cija 22 (10.12.1929), pp. 46-48.

66 Акционерное издательское общество: Земля и фабрика, стр. 231 и далее.

67 Они появились в «Библиотеке краеведения, путешествий, приключений, охоты, спорта, изобретений и научной фантастики», см. там же с. 139-155; Ляпунов 1975, с. 49.

68 Литературно-художественный иллюстрированный журнал «Смена» (англ.: The Young), основанный Центральным комитетом комсомола в начале 1924 года, за время своего существования также неоднократно печатал приключенческую литературу.

69 Ср. [Anon.]: O priloženijach k žurnalu «Vokrug sveta», in: Vokrug sveta 1 (1927), p. 2 cover; [Anon.] Kto naš čitatel'? (K itogam našej ankety), в: Vokrug sveta 24 (1927), p. 30. Некоторые из этих приложений

имели серийное название «Zu Land, zur See und in der Luft» («По суше, морю и воздуху»). Среди этих дополненных томов в 1929 году были две книги «Иллюстрированного альманаха революционного романтизма», Приключения и научная фантастика» (Иллюстрированный альманах революционной романтики приключений и научной фантастики), Борьба миров (англ. Clash of Worlds), который, однако, не продолжил выходить после того, как одноименный журнал был возобновлен издательством «Молодая гвардия» в 1930 году.

и частных издательств на рынке. Издательство «Рабочая Москва» уже с 1924 года выпускало ежемесячные антологии под названием «Маленькая библиотека революционных приключений» (Библиотечка революционных приключений), В Госиздате была серия книг «Путешествия и приключения» (Путешествия и приключения),70 Брокгауз-фрон из Ленинграда выпустил серию книг «Библиотека путешествий и приключений» (Библиотека путешествий и приключений),71 Земля и фабрика — «Библиотека приключений» (Библиотека приключений), издательство «Московская артель писателей» с 1926 года выпускало тематическую серию «Романы приключений», а Московский кооператив писателей издавал не только «Библио- лиотеку путешествий, приключенческие и исторические романы, новеллы и рассказы» (Библиотека путешествий, приключений и исторических романов, повестей и рассказов), а с 1927 года также его собственный «Альманах приключений» (Альманах приключений), и даже Молодая гвардия присоединилась к этой тенденции с 1927 года, создав «библиотеку приключенческих романов» (Библиотека романів приключений). 72

Не существует точных данных об общем количестве популярных приключенческих романов, опубликованных в этот короткий период 1920-х годов, поскольку дешевые памфлеты и бесчисленные дополнительные тома зафиксированы лишь фрагментарно. По оценкам, уже в 1925 году было опубликовано около 200 романов. 73 Также нет единой информации о тиражах; тираж переплетенных книг обычно составлял от 5 000 до 50 000 экземпляров, в то время как тома приложений к журналам имели гораздо большие тиражи, в зависимости от тиража журнала. 74 На основании опроса читателей редакторы журнала «Весь мир» и его ежемесячного приложения к приключенческой литературе «Вокруг света» еще в 1929 году пришли к выводу, что каждый номер читают примерно шесть человек, поэтому можно говорить о приблизительном количестве экземпляров.

70 В 1923 году вышло несколько томов с серийным названием «Библиотека приключений», в

1926 году она стала называться

«Путешествия и приключения», с 1927 года название стало «Библиотека путешествий и

приключений».

71 Ср. Динамов, Сергей: Библиотека путешесествий и приложений, в: Книгоноша 7 (1925),

стр. 21.

72 Кроме того, существовал ряд издательств, которые также печатали приключенческую литературу, не присваивая ей названия конкретных серий. Это были частные издательства, такие как московское издательство «Пучина» («Водоворот», 1924-), автор Ė. Ф. Миновицкая или ленинградское кооперативное партийное издательство «Прибой» (1922-1927), а также государственные издательства, такие как «Новая Москва» (1918-) или Госиздат. Петербургское или ленинградское издательство «Всемирная литература» (1919-1927), одним из основателей которого был Максим Горький, выпустило большое количество приключенческих романов Конрада, Хаггарда,

Лондона, Уэллса и других, в которых Корней Чуковский сыграл важную роль как редактор, переводчик и автор предисловий; ср.

73 Ср. Černjak: Fenomen massovoj literatury XX veka, p. 85.

74 Например, «Библиотека приключенческих романов» в Молодой гвардии была издана тиражом 5-6 тыс. экземпляров. Ср. Государственная центральная книжная палата (ред.): Книжная летопись 1927, Москва 1928, № 17929; 1928, №№. 1437, 3532, 16306 [кроме того, информация из библиографии приводится только с кратким названием «Knižnaja letopis'» и соответствующим годом, т.е. в данном случае «Knižnaja letopis' 1927»]; Finkel'štejn: Bibliofil'skie rasskazy, p. 328f.

Авторы первых двух журналов, «Следопыт» и «Вокруг света», должны были исходить из того, что их аудитория составит примерно 600 000 и 1 200 000 читателей соответственно, что соответствовало бы аудитории крупнейших газет страны, и оба журнала впоследствии увеличили как частоту публикаций, так и тиражи. 75

Если мы посмотрим на читательскую аудиторию, на которую ориентирована эта приключенческая литература, то увидим, что изначально она отнюдь не была принята в основном читателями мужского пола, подростками, как это было в более поздние десятилетия. Напротив, она была направлена на молодежь.

Тексты были написаны для «всей семьи» и процветали за счет колониального любопытства к дальним странам, чужим обычаям и экзотическим природным зрелищам. После Октябрьской революции в Советском Союзе ситуация существенно не изменилась. Масштабное исследование, проведенное в 1920 году среди солдат Красной Армии на предмет их читательских привычек, показало, что произведения о «приключениях и путешествиях» были самой популярной художественной литературой для всех возрастных групп от 17 до

40 лет, независимо от уровня образования, рода занятий и социального происхождения. 76 Масштабное исследование 1925 и 1926 гг. о читательском поведении в сельской местности пришло к очень похожим результатам в отношении предпочитаемой развлекательной литературы (Беллетристика для развлечений), согласно которым приключенческие книги явно пользовались наибольшим спросом среди всех крестьян. 77

75 В этом расчете даже не учитываются коллективы подписчиков (такие как библиотеки, кружки чтения и т.д.), где один экземпляр часто читают 35, 50 и более 100 человек. Кроме того, опрос показал, что «Следопыт» все чаще читают вслух. Оценка проводилась на основе 3000 ответов читателей, 98% из которых были подписчиками. Ср. [Ред.]: Čto skazal čitatel'. Otčet redakcii ob ankete 'Vsem. Sledopyta' sredi čitatelej, provedennoj v 1928 godu, in: Vsemirnyj sledopyt 1 (1929), pp. 78-79. Vokrug sveta, например, появился в 1930 году уже тиражом 250-300,000 экземпляров (по сравнению со 150-200,000 в 1928 году), ср. также Харитонов, Евгений: Apokrify zaterkal'ja (Zapisnye knižki archivariusa), in: Fantastika 1 (2003), pp. Это также миллионы брошюр и книг дореволюционного периода, большинство из которых было изъято из муниципальных и коммунальных библиотек, но которые продолжали массово распространяться через букинистические магазины и в домашних хозяйствах вплоть до 1930-х годов. Ср. Беляев, Александр: Золушка. O naučnoj fantastike v našej literature, in: Literaturnaja gazeta 27 (15.05.1938), p. 3.

76 Только среди представителей интеллигенции «романы» шли чуть впереди приключений, но в целом уровень образования не оказывал существенного влияния на популярность литературы о приключениях и путешествиях. Даже если добавить категорию нон-фикшн, «приключения и путешествия» по популярности среди крестьян, рабочих, ремесленников и коммерческих служащих (тогровые служащие) уступали только сельскохозяйственной литературе в силу их крестьянского происхождения, в то время как служащие канцелярии и представители интеллигенции

предпочитали книги по истории. Все остальные категории нехудожественной литературы, в том числе посвященные религии, этике, политике, медицине или военным вопросам, заняли второе место после приключений и путешествий. Ср. Рыбников, Николай А. (ред.): Массовый читатель и книга, Москва 1925, с. 37 и далее, 44 и далее, 47 и далее. Всего в ходе исследования было проанализировано более 11 000 анкет. Ср. там же, стр. 37.

77 «Вопреки нашим ожиданиям, реакция деревни на наши материалы была однозначной. Она свидетельствует об особой впечатлительности воображения фермера, которое в свою очередь поражает своей внутренней ясностью. В случае с крестьянином интерес к приключенческой книге доминирует». («Ответ деревни выявился в наших материалах, против ожидания определенный. Он не свидетельствует об особой гибкости крестьянской фантазии, но зато подкупает внутренней ясностью. У крестьянина доминирует интерес к книге прключенческой»). Случевский, Михаил И.: Книга и дело, Москва, Ленинград 1928, с. 109.

В более дифференцированном опросе самых популярных авторов нехудожественной и художественной литературы только три иностранных имени заняли первые 23 места, наряду с Карлом Марксом и Библией: Верн, Мэйн Рид и Александр Дюма, которые, наряду с Александром Куприным, с большим отрывом лидировали среди 17-20-летних, а среди 21-28-летних они по-прежнему входили в первую половину рейтинга. 78 В индивидуальных оценках эти три автора также являются единственными, чьи произведения приписывают фантазии, путешествиям, приключениям и развлечениям в качестве положительных критериев. 79

Это доминирование западных авторов в области приключений, путешествий и фантастической литературы продолжалось на протяжении 1920-х годов. 80 Например, в 1929 г. редакторы «Всемирного следопыта» в ходе опроса читателей за 1928 г. пришли к выводам, очень похожим на выводы исследования 1920 г. Здесь приключенческую литературу читали в основном представители низших образованных классов всех возрастов, и читатели в первую очередь требовали иностранных авторов и переводов. 81 Если рассматривать эти события в более широком контексте литературной политики 1920-х годов, то в них можно выделить три тенденции: Во-первых, после введения НЦП довольно быстро восстановился издательский ландшафт, специализирующийся на приключенческой литературе, объем которой к концу 1920-х годов уже был сопоставим с довоенным; во-вторых, несмотря на все пропагандистские попытки большевиков и растущий уровень грамотности, кажется, что

Исследование 1923 года о сельских библиотеках уже пришло к подобным выводам, см. Добренко: Формовка советского читателя, стр. 126f.

78 Дюма получил 38%, Куприн — 34,3%, Верн — 29%, Мэйн Рид — 28%, за ним следует Пушкин с 22,8%. Толстой, Пушкин, Гоголь, Горький и Некрасов занимают первые пять мест среди всех возрастных групп, в то время как Верн находится на 17-м месте, Мэйн Рид — на 21-м, а Дюма

— на 23-м месте по шкале популярности. Тот факт, что три автора приключений, с другой стороны, находятся на вершине списка среди 17-20-летних, вероятно, объясняется тем, что в целом процент этой группы людей в Красной Армии был относительно низким. Тот факт, что, несмотря на общую популярность, большее количество русских писателей- приключенцев не было упомянуто, возможно, объясняется просто тем, что эта литература покупалась и читалась в журналах, брошюрах и книжных сериях не по именам авторов, а по тематическим направлениям. В пользу этого предположения говорит и тот факт, что значительная часть ответов была неправильной, поскольку, например, в качестве авторов были названы Шерлок Холмс и Пинкертон. Ср. Рыбников (ред.): Массовый читатель и книга, сс. 62 и далее, 68 и далее.

79 Там же, стр. 75.

80 В своем исследовании о читательских привычках сельского населения Случевский сообщает, что крестьяне неоднократно просили книги Г. Г. Уэллса, которые можно было приобрести даже в местных «Красных уголках». Ср. Sluchovskij: Kniga i derevnja, pp. 110-112; в более поздних исследованиях 1920-х годов о читательских предпочтениях приключенческая литература больше не спрашивается специально и, таким образом,

больше не играет роли в социологических опросах, ср. Brooks, Jeffrey: Studies of the Reader in the 1920s, in: Russian history (NEP. Culture, Society and Politics in the 1920s, ed. Richard Stites) 2-3 (1982), pp. 187-202.

81 Соответственно, дети и подростки составили 11 %, молодежь — 30 % и взрослые — 59 % населения. С точки зрения образования, 32% читателей были школьниками и студентами, 29% — белыми воротничками, 14,5% — синими воротничками, 12% — крестьянами, и только 5,4% — профсоюзными, культурными или политическими работниками, что означает, что эта литература оставалась в основном досугом низших классов. Ср. [Ред.]: Čto skazal čitatel', p. 78f.

В-третьих, можно отметить продолжающуюся сегрегацию. В довоенный период приключенческая литература также присутствовала в крупных ежедневных газетах и семейных журналах в виде серийных рассказов или бесплатных приложений: Если в довоенный период приключенческая литература присутствовала и в крупных ежедневных газетах и семейных журналах в виде серийных рассказов или бесплатных приложений, то после революции она в значительной степени исчезла из ежедневной и вечерней прессы, не найдя себе места в расширяющихся в то же время издательских ор- ганах для рабочих и крестьян; она все еще присутствует только в области молодежной литературы и популяризации науки. 82 В области «серьезной» литературы, с другой стороны, ничего не изменилось: за редким исключением, не было никаких точек соприкосновения, и эти исключения были в основном иностранными авторами, такими как Г. Г. Уэллс, Джек Лондон или Этель Войнич.

1.3 Приключения в стране большевиков — западные бестселлеры периода НЭПа 83

«Хм... Что за черт! [...] Кстати, нам не нужно беспокоиться об этом Какая куча писера-тонтума там накопилась! Пусть

специалисты милиции разбираются, разгадывают загадки, я тут ни при чем, не я это придумал. Ну, смотри, уже есть товарищ «.

Сергей Беляев (1927)83

Если кто-то захочет написать литературную историю приключенческой литературы и научной фантастики в Советском Союзе, то она может оказаться еще более неполной, чем в других областях фантастики, если не учитывать поток переводов иностранных авторов, сыгравших решающую роль в ее формировании с момента зарождения. Бестселлеры периода НЭПа стали

82 Это вытеснение из «общественного» восприятия было также предпринято в городских и сельских библиотеках, где с начала 1920-х годов приключенческая литература была в значительной степени удалена из детских и юношеских отделов. Ср. Добренко: Формовка советского читателя,

pp. 51f., 176; Несмотря на это, приключенческая литература оставалась самым популярным чтением в официальной статистике читательского поведения молодых пользователей библиотек. Ср. там же, стр. 70f.; В целом, об этих литературно-политических интервенциях, направленных на регулирование читательского поведения путем замены развлекательной «массовой литературы» пропагандистской «литературой для масс», см. подробнее там же, стр. 11-42.

83 «Гм... Вот черт! [...] Впрочем, не нашего разума это дело Какая пинкертоновщина свалилась! Это

уж пускай милицейские спецы разбирают, загадочки разгадывают, я тут ни при чем, не я загадывал. Да вот, кстати, и товарищ « Беляев, Сергей: Радиомозг. Фантастический роман (1927), в:

Дер. Властелин молний. Научно-фантастический роман, Ташкент 1990, http://books.rusf.ru/unzip/add-on/xussr_a.... htm?4/16 (23.06.2005).

Если крупная ежедневная газета, такая как «Правда» или «Известия», или «серьезный» литературный журнал, такой как «Красная новь» или «Октябрь», чувствовали себя обязанными рецензировать приключенческий роман, это почти всегда был перевод. Читательский опыт читательской аудитории основывался на западноевропейских и североамериканских авторах, которые уже в Российской империи существенно повлияли на современные представления о дальних странах, чужих «народах и обычаях», необычных научных изобретениях и открытиях и мужественных героических фигурах. Среди наиболее читаемых авторов этого жанра в России в конце XIX века были Луи-Анри Буссенар, Фенимор Купер, Александр Дюма, Г. Райдер Хаггард, Редьярд Киплинг, Роберт Стивенсон и Томас Мэйн Рид. 84.

Помимо «классических» колониальных романов, «городской», туземный вариант этих образов, в котором Другой, приходящий извне, представлялся как реальная опасность внутри собственного общества, так называемый бульварный или фельетонный роман, из которого позже возникла и детективная фантастика, всегда был частью популярной приключенческой литературы. 85 Согласно этому, капиталистическая метрополия, где последствия индустриализации, модернизации и   глобализации   были наиболее ощутимы, представляла собой сомнительные «джунгли» таинственной преступности и непристойного порока. Преступность, наркотики, проституция, «аморальность» и бедность были теми темами, которые «заражали» их собственное общество как заразный и архаичный импорт с имперской периферии и угрожали разрушить национальные традиции и культурные ценности. 86

До персонажа «Дракулы» Брэма Стокера 1897 года эта амбивалентная

смесь эротической похоти и криминальной энергии, покорившая декадентскую метрополию Лондона с колониальной периферии, оставила свой самый успешный культурно-исторический отпечаток,87 Это были прежде всего художественные романы Эжена Сю (1804-1857) о тайнах Парижа (название его самого известного романа Les Mystères de Paris 1843 года) или Пьера Понсона дю Террайля (1829-1871) о подвигах Рокамболя или драмах Парижа (название не...

84 См. также Рассел Роберт: Красный пинкертонизм. Аспект советской литературы 1920-х годов, в:

Slavonic and East European Review 3/60 (1982), pp. 390-412, 391.

85 Ср. Благой, Дмитрий: Бульварный роман, в: Literaturnaja ėnciklopedija. Словарь литературных терминов в 2-х т., т. 1, Москва, Ленинград 1925, с. 108-109; Вальтер, Клаус-Петер: Романы «Рокамболь» Понсона Дютеррейля. Studien zur Geschichte des französischen Feuilletonromans, Frankfurt a. M. 1986.

86 О тесной связи между британским колониализмом и появлением «детективных историй» во второй половине XIX века см. в статье Рой, Пинаки: Манихейские следователи. A Postcolonial and Cultural Rereading of the Sherlock Holmes and Byomkesh Bakshi Stories,

New Delhi 2008, pp. XI-XIII, 83-113.

87 В период с 1902 по 1913 год «Дракула» Стокера несколько раз переводился на русский язык, но после революции не мог быть переиздан. Она оказала длительное влияние на мышление Богда- нова и его марсианские романы «Красная планета» и «Инженер Менни», среди прочих, см. Одесский, Михаил П.: Миф о вампире и русская социальная демократия. Литературная и научная деятельность А. А. Богданова), в: Лите- ратурное обозрение 3 (1995), http://www.screen.ru/vadvad/Litoboz/vamp1... (01.10.2008).

Les Exploits de Rocambole ou les drames de Paris, 1859-1884), девятитомная серия романов об одноименном герое-разбойнике, которая также массово увлекала русских читателей на рубеже веков.88

В 1907-1915 годах рассказы о Шерлоке Холмсе — «буржуазные», по словам Чуковского, — приобрели популярность наряду с рассказами о Пинкертоне и Рокамболе, многие из которых также были переписаны с учетом российской действительности или полностью переписаны — «варваризированы» в понимании Чуковского. Например, в рассказе «Последние приключения Шерлока Холмса в России». Тайна цыганки Стежи» (Новейшие приключенияШерлока Холмса в России. Тайна цыганки Стеши) 1908 года Холмс борется с русской отсталостью. 89 Рассказы Джона Р. Кориэлла об «американском Шерлоке Холмсе», сыщике Нике Картере, написанные в 1880-1920-х годах, также пользовались большой популярностью,

как и русские адаптации изначально немецкой серии о лорде Листере под названием «Раффлз, мастер воров». 90 Хотя все чаще стали появляться и настоящие русские приключенческие рассказы, например, о гении русского криминалитета И. Д. Путилине. Д. Путилина, но показатели их продаж оставались сравнительно низкими. 91

Это предпочтение западных приключенческих авторов не изменилось коренным образом после Октябрьской революции 1917 года. 92 Уже в первые годы оставшимся частным издательствам было разрешено продолжать переиздавать классиков западной приключенческой литературы, таких как Купер, Киплинг, Лон-дон, Мэйн Рид или Стивенсон. Однако из-за концентрации на политической пропагандистской литературе в военное коммунистическое время и нехватки бумаги они практически не печатались.

93 Читатели популярной развлекательной литературы были вынуждены полагаться на более широко читаемые книги.

88 Романы «сентиментального мелкобуржуазного социального фантазера» (Маркс/Энгельс) Эжена Сю, впервые появившиеся в фельетонах крупных ежедневных газет, не только вышли бесчисленными тиражами на русском языке в XIX веке, но и смогли продолжать выходить после революции и в 1930-е годы благодаря своей явной социальной критике, см, I.]: Sju, in: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 to- mach, vol. 11, Moskva 1939, pp. 136-139. Понсон дю Террайль, с другой стороны, имел огромный успех в России до 1912 года, особенно со своими романами о Рокамболе, так что грабитель Рокамболь, наряду с информатором Пинкертоном, стал олицетворением реакционной развлекательной литературы, которая больше не могла появляться после 1917 года. Ср. Šrajber, N: Terrajl' Ponson, dju, in: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 tomach, vol. 11, Moskva 1939, pp. 243-244; Walter: Die «Rocambole»-Romane von Ponson DuTerrail.

89 Брукс: Когда Россия научилась читать, с. 146.

90 Ср. Брукс: Когда Россия научилась читать, с. 306.

91 Роман Добрый: Иван Путилин, род русского сыска (Знаменитые сыщики), Москва 2007. Роман Добрый был псевдонимом Романа Л. Андропова (1876-1913); как и в случае с Пинкертоном, рассказы ссылались на реально существовавшую модель, в данном случае на петербургского начальника уголовной полиции Ивана Дмитриевича

Путилина (1830-1893). Ср. Брукс: Когда Россия научилась читать, с. 146.

92 Ср. Фриче, В.: Главные общественно-литературные тексты Запада, в: Красная молодежь 3-4 (1925), стр. 192-198, 192.

93 Ср. Ишкова, С. С.: К истории издания Детского книжного в первые годы Советской власти (1917-1921), в: Немировс- кий, Е. Л. (ред.): История книжного. Raboty otdela redkich knig (Gosudarstvennaja ordena Lenina Biblioteka SSSR imeni V. I. Lenina. Труды, т. 14), Москва 1978, с. 47-61, с. 59; «Книжная летопись», перечисленная в разделе

Авторам приходилось полагаться на довоенные издания, которые широко распространялись и находились в библиотеках. 94 Хотя литературно- политические активисты неоднократно пытались ограничить их распространение, особенно путем значительного очищения библиотек от приключенческой литературы. 95 Но когда в 1922 году ограничения на книжную торговлю были частично сняты, «импортный мусор» в течение короткого времени снова распространился среди «не очень разборчивых и не очень опытных» читателей, как писал Дмитрий Мирский в своей истории русской литературы 1926 года: «Тарзан пронесся по России как лесной пожар и сегодня так же популярен, как Нат Пинкертон в 1908 году.«Никогда, наверное, со времен молодого Горького, — заметил Виктор Шкловский в рецензии 1924 года, — страна не испытывала такого массового энтузиазма по поводу литературного произведения «97.

Тарзан» —   знаменитое   название   многосерийного   рассказа   американского

писателя Эдгара Райса Берроуза (1875-1950), восемь томов которого уже были опубликованы к 1920 году. Они рассказывают о сыне британского лорда, который вырос сиротой среди обезьян на африканском побережье. Первые шесть книг были опубликованы на русском языке в период с 1922 по 1924 год. 98 Всего было выпущено 17 книжных изданий, причем не только в частных издательствах, таких как петроградское издательство А. Ф. Маркса, но и в государственных. Маркс», а также в государственных издательствах, таких как «Госиздат» и «Новая Москва». Но первые три тома не менее популярной серии Берроуза «Бар-сум» также были изданы на русском языке. В ней рассказывается о герое американской гражданской войны Джоне Картере, который оказывается на умирающей планете Марс, где сталкивается с выродившейся передовой цивилизацией, в которой живут разные культуры.

Среди книг, представленных на 1918 год, было по одному тому Фрэнсиса Брет Харта и Мэйна Рида, по два — Жюля Верна и Г. Г. Уэллса, и не менее семи книг Джека Лондона тиражом от 4 000 до 15 000 экземпляров. Ср. Книжная летопись, Петроград 1918, № 169,

1024-25, 1354-.

56, 1474, 2809-10, 2814, 3437, 4123, 4681. Год спустя «Лондон» переиздается только дважды, но пять новых изданий «Уэллса» выходят тиражом от 5 000 до 40 000 экземпляров. Ср. Книжная летопись, № 1179, 3749, 6550-51, 6718, 6814, 8270.

94 Ср. Брандис, Евгений: «От Ėzopa до Джанни Родари». Зарубежная литература в детском и юношеском времени, Москва 1980, стр. 211.

95 Ср. Добренко: Формовка советского читателя, с. 50.

96 Mirskij, Dmitrij S.: Istorija russkoj literatury s drevnejćich vremen do 1925 goda, London 1992, p. 809.

97 «Никогда, вероятно, со времени молодого Горького, страна не переживала такого массового увлечения литературною повестью. « Šklovskij, Viktor [V. Š.]: Tarzan, in: Russkij sovremennik 3 (1924), pp. 253-254, p. 253.

98 Только первые две книги, «Тарзан из обезьян» (1912; Тарзан — приëмыш обезьяны, 1922) и

«Возвращение Тарзана» (1913; Возвращение Тарзана, 1923), к 1923 году выдержали по четыре издания, за ними последовали «Звери Тарзана» (1914; Тарзан и его звери, 1923), Сын Тарзана (1915; Сын Тарзана, 1923), Тар- зан и драгоценности Опара (1915; Тарзан и сокровища Опара, 1924), и сборник рассказов «Сказки джунглей Тарзана» (1916; Приключения Тарзана в джунглях, 1923).Ср. Калмык, Константин: Берроуз, Эдгар Райс (США), в: Дерс: Библиография зарубежной фантастики в переводах на русский язык (1992-2009) http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009); Ср. также Кларк: Советский роман, с. 104.

цивилизации находились в постоянной вражде друг с другом. 99 После массовой критики этой «револьверной литературы в чистом бульварном стиле «100 произведения Берроуза больше не могли быть опубликованы в Советском Союзе с 1924 по 1989 год. Этот запрет, однако, не погасил «лесной пожар» (Мирский), который рассказы Берроуза о Тарзане якобы разгорелись в послереволюционной русской литературе, а был лишь реакцией на журналистское внимание, которое привлекло это произведение в связи с его огромным успехом на Западе. В значительной степени незамеченный критиками, рынок старой и современной «револьверной литературы» из-за рубежа продолжал расширяться, оставляя почти нецензурный след на литературных предпочтениях и привычках чтения следующего, нового грамотного поколения молодых читателей на десятилетия вперед.

Помимо классиков приключенческой литературы XIX века, таких как Александр Дюма,101 Джек Лондон,102 Купер,103 Жюль Верн,104 Роберт Стивенсон105 или Киплинг106, можно начать в

99 Эти рассказы были впервые опубликованы в журнале «The All Story» в 1912 году, а затем появились в виде книги в 1917 году. Это были тома «Принцесса Марса» (1912/1917; Дочь тысячи джеддаков, 1923), «Боги Марса» (1913/1918; Боги Марса, 1924) и «Военачальник Марса» (1913- 14/1919; Владыка Марса, 1924). Эти русские переводы об угасающей цивилизации на красной планете послужили, помимо прочего, поводом для последующего увлечения этой темой Алексеем Николаевичем Толстым в его романе «Аэлита» (см. раздел 3.3 данной книги).

100 Ср. Eimermacher: Die sowjetische Literaturpolitik 1917-1932, p. 358. Ср. также Šklovskij: Tarzan, p. 253.

101 Издание произведений Дюма было опубликовано издательством «Земля и фабрика» в 1929

году.

102 Только в издательстве «Земля и фабрика» вышло два издания произведений Джека Лондона: одно — отдельными переплетенными изданиями в 1925 году, а второе, включающее все произведения, — в качестве приложения к журналу «Вокруг света», который печатался в 1928-1929 годах тиражом 80 000 экземпляров в 48 брошюр каждые две недели. См. Финкельштейн: Библиофильские рассказы, с. 329f. Госиздат (Werke in zwölf Bän- den), Мысль, Петроградское издательство и другие также опубликовали работы Лондона, см. Пранскус, Б.: Лондон, в: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 6, Москва 1932, с. 572-579, с.

579. В опросе 1927 года Лондон был даже самым популярным иностранным автором из всех, ср. Добренко: Формовка советского читателя, с. 51, 66.

103 Полное собрание романов» (Полное собрание романов) было опубликовано издательством «Земля и фабрика» в 1922-1930 годах с предисловием Максима Горького. Ср. Горький, Максим: [Предварительное разгон к книге Фенимора Купера «Следопыт»] (1923), в: Дерс: Собрание сочинений в трех томах, т. 24 (Государство, власть, привилегии, 1907- 1928), Москва 1953, стр. 225-227.

104 С 1928 по 1931 год «Земля и фабрика» выпустила 24-томное издание произведений Жюля Верна, из которых 23 были опубликованы, а также бесплатное 6-томное приложение к журналу «Вокруг света» в 1930 году. Ср. Ляпунов: В мире фантастики, с. 49f. Однако, по сравнению с Уэллсом, Верн публиковался редко; кроме изданий его произведений, только 15

его работ появились в однотомных изданиях в 1918-1930 годах. Ср. Калмык, Константин: Верн, Жюль (Габриэль) (Франция), в: Ders.: Bibliografija zarubežnoj fantas- tiki v perevodach na russkij jazyk (1992-2009) http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009).

105 Стивенсон издавался в 1920-е годы Госиздатом, «Молодой гвардией» и «Землей и фабрикой». Ср. Anikst, A.: Stivenson, in: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 11, Москва 1939, с. 33- 36, с. 35f.

106 Киплинг был издан Госиздатом («Книга джунглей», 1894; «Вторая книга джунглей»,

1895; рус. пер. Маугли. Sbornik povestej, 1926) и Zemlja i fabrika.

1920-х гг. также в значительной степени забытые сегодня авторы, такие как Гюстав Эмар (1818-1883)107 , Луи-Анри Бусенар (1847-1910)108 , Рэй Каммингс (1887- 1957)109 , Генри Райдер Хаггард (1856-1925)110 , Луи Жакколио (1837-1897)111 , Генри де Граффиньи (1863-1942), Жорж Ле Фор (1856-1953)112 , Андре Лори (псевд. Паскаля Груссе, 1844-1909),113 капитан Фре-

107 В 1928 году роман «L'eau qui court» (1863, по-русски: Текущая вода) был опубликован в «Библиотеке приключенческих романов» издательства «Молодая гвардия». Ср. Knižnaja letopis' 1928, № 16305.

108 До революции Сойкин опубликовал полное издание в качестве приложения к журналу «Природа и люди» (1911); после революции произведения Буссенара сначала были запрещены как вредное чтение и исчезли из библиотек, а с 1926 года его самые популярные приключенческие романы стали печататься вновь. Книги были изданы издательством «Земля и фабрика» (Les Robinsons de la Gu- yane. Le Secret de l'or, 1882; Russ.

Беглецы в Гвиане. Тайна золота, 1926) и Молодая гвардия в

«Библиотека приключенческих романов» (Les Secrets de Monsieur Synthèse, 1888; русск. Тайна доктора Синтеза,

1928). Cf. C., S.: Bussenar, in: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 1, Москва 1930, с. 630-631.

109 Человек на метеоре (1924; русский: Человек на метеоре, 1925). Ср. Калмык, Константин: Каммингс, Рей(монд Кинг) (США), в: Дерс: Библиография зарубежной фантастики в переводе на русский язык (1992- 2009), http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009).

110 После революции были опубликованы романы Хаггарда об английском авантюристе Аллане Куотермейне, который исследует тайные стороны «темного» континента Африки. Его самое известное произведение, «Копи царя Соломона» (1885; по-русски: Копи царя Соломона), вышло в двух изданиях в 1920-х годах, опубликованных Корнеем Чуковским в 1922 и 1927 годах. Священный цветок, 1923 в двух изданиях Госиздата в «Библиотеке приключений» и в издательстве «Наука и процветание») и поздние романы Куотермейна «Хэй-Хэй, или Монстр» (1924; русск. Хоу-Хоу, или чудовище, 1925), опубликованный издательством «Мысль», и «Аллан и ледяные боги» (1927; русские Ледяные боги, 1928), опубликованный издательством «Пучина». Ср. Калмык, Константин:

Хаггард, [сэр] Х(энри) Райдер (Великобритания), в: Ders.: Bibliografija zarubežnoj fantastiki v perevodach na russkij jazyk (1992- 2009), http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009). Эти романы впоследствии вдохновили Ивана Ефремова на раннее творчество, см. раздел 13.1 этой книги.

111 В 1910 году Сойкин опубликовал издание произведений Жаколлио, а после революции «Молодая гвардия» и «Пучина» издали его приключенческие романы, такие как Les Ravageurs de la mer (1890; русский: Грабители моря, 1928) или более популярные научные романы, такие как La Côte d'Ebèbe. Le dernier des négriers I (1876) и La Côte d'Ivoire. L'homme des déserts II (1877; русский Берег черного дерева и слоновогй кости, 1928) в единичных изданиях. Ср. [Anon.]: Žakolio, in: Literaturnaja ėniclopedija v 11 t. Том 4, Москва 1930, с. 150.

112 Генрих де Граффиньи — это псевдоним Рауля Анре Клемана Огюста Антуана Маркиза, который вместе с Ле Фором написал роман в двух частях в стиле Жюля Верна о «необыкновенных приключениях русского ученого» Михаила Осипова в его путешествиях в космос, который уже был несколько раз опубликован Сойкиным до

революции, вторая часть которого была вновь опубликована «Землей и фабрикой» после революции. Ср. Бугров, Виталий [Губин, В.]: Прошлый век в космосе, в: Уральский следопыт 8 (1974), с. 65-67.

113 Лори стал известен как соавтор Жюля Верна. Его самый известный роман «Изгнанники земли» (1887, русский: Изгнание земли), впервые опубликованный на русском языке в 1900 году, появился в «Библиотеке приключенческих романов» Молодой гвардии в 1927 году.

Дерик Марриат (1792-1848)114 , Морис Ренар (1875-1939)115 , Эмилио Сальгари (1862- 1911)116 или Жорж Гюстав Тудуз (1877-1972)117.

Среди наиболее широко публикуемых авторов тех лет, чьи приключенческие рассказы не только выходили бесчисленными отдельными изданиями, но и получили собственные издания, были Фрэнсис Брет Харт (1836-1902)118 , Джеймс Оливер Кервуд (1878-1927)119.

O. Генри (псевд. Уильяма Сиднея Портера, 1862-1910),120 Томас Мейн Рид (1812-

114 После того, как Сойкин до революции выпустил издание всех его произведений, некоторые из его наиболее известных приключенческих романов, такие как «Господин Мистипман Изи» (1836, рус. пер. Мичман Изи, 1927), «Маерман готов или кораблекрушение в Тихом океане» (1841, русское Крушение «Великого океана», 1928) или «Маленький дикарь» (1848, русское Маленький дикарь, 1927) были переизданы. Ср. Levit, T.: Marriėt, in: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 7, Москва 1934, стр. 20-21.

115 Из фантастических приключенческих рассказов Ренара некоторые рассказы появились во «Всемирном следопыте», а его романы печатались в издательстве «Пучина», в частности, такие, как «Доктор Лерн, Су-Дье» (1908; русский Новый зверь (Доктор Лери), 1923), «Луи? Histoire d'un Mystère (1927; Русский: Кто?, 1928) или Le Singe (1924; Русский: Загадка Ришара Сегюра, 1927), написанный совместно с Альбером Жаном. Калмык, Константин: Ренар, Морис (Франция), в: Ders.: Bibliografija zarubežnoj fantas- tiki v perevodach na russkij jazyk (1992-2009) http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009).

116 Например, L'Uomo di Fuoco (1904, русский: Человек огня, 1927) и I Pescatori di Trepang (1896, русский: Ловцы трепанга, 1928) были опубликованы им в «Библиотеке приключенческих романов» Молодой гвардии. Ср. Knižnaja letopis' 1927, № 17929; 1928, № 3532.

117 L'Éveilleur des volcans (1927; Русский: Разбудивший вулканы, 1927) Ср. Калмык, Константин: Toudouze, Georges-G(ustave) (France), в: Ders.: Bibliografija zarubežnoj fantastiki v perevodach na russkij jazyk (1992-2009) http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009).

118 До революции в разных издательствах уже вышло четыре издания произведений Харта, с 1925 года десятки его приключенческих романов были опубликованы отдельными изданиями, а «Иллюстрированный общественно-политический и литературно-беллетристический журнал «Красная панорама» (1923-1930), выходивший два раза в месяц при «Красной газете», в 1928-1929 годах выпустил издание всех его произведений в двенадцати дополнительных томах тиражом 50 000 экземпляров каждый. Ср. соответствующие тома Knižnaja letopis' и Š, L.: Bret-Gart, in: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 1, Москва 1930, с. 580-582.

119 В 1926 году издательство «Круг» анонсирует книгу Кервуда «Золотая долина». Ср. рекламу издательства в Воронский, Александр: Литературные записки, Москва 1926, с. 168.

120 O. Рассказы Генри, лишь некоторые из которых можно отнести к приключенческой литературе, были почти полностью переведены на русский язык различными издательствами с 1923 г. Ленинградское издательство «Мысль» опубликовало его произведения как отдельными изданиями, так и в восьмитомнике (1924-1925 гг.), а Госиздат в 1926 г. напечатал четырехтомное собрание сочинений, в которое вошла пространная статья Бориса Кихенбаума «О. Генри и теория романа» (О. Генри и теория романа) 1925 года. Генрих и теория новеллы (О. Genri i teorija novelly) 1925 года. Особенно

его ковбойские рассказы с Дикого Запада с популярным персонажем Циско Кидом («Сердце Запада», 1907; «Русские Ковбои», 1926, Госиздат), а также его рассказы о «банановых республиках» Латинской Америки переиздавались снова и снова. Ср. Динамов, Сергей: Genri, в: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 2, Москва 1929, с. 462-464; Калмык, Константин: О. Генри (США), в: Ders.: Bibliografija zarubežnoj fantastiki v perevodach na russkij jazyk (1992-2009) http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009).

1883)121 и Артур Конан Дойл (1859-1930)122 , причем Конан Дойла печатали почти все крупные издательства не только как автора Шерлока Холмса, но и благодаря

его не менее популярной серии приключений об эгоцентричном натуралисте профессоре Челленджере. 123 Последний роман Конан Дойла «Глубина Маракота» (1927, русский: Глубина Маракота, 1927), а также поздние рассказы «Челленджер»

«Когда мир завопил» (1928, русский: Когда мир завопил, 1928) и «Машина дезинтеграции» (1929, русский: Дезина, 1927). Дезинтегратор Немора, 1929) были опубликованы частично всего через несколько недель после их первой публикации на английском языке, частично параллельно в журналах «Мир искусства», «Вокруг света» и «Всемирный следопыт». 124

Этель Лилиан Войнич (1864-1960) и Г. Г. Уэллс представляли собой во многом исключительный случай, поскольку оба были не только чрезвычайно успешны в коммерческом плане, но и как политические оппоненты.

121 После того, как в дореволюционный период уже вышло три издания произведений Мейна Рида, и издательства Сытина и Сойкина массово публиковали его, после революции «Земля и фабрика» в 1929 и 1930 годах выпустила еще одно 24-томное издание его произведений, в которое вошли многие произведения, некоторые из которых еще не были переведены. Среди прочего, «Убежать в море». Автобиография для мальчиков» (1858; на невольничьем судне, 1929), «Тропа войны, или Охота на дикую лошадь» (1857; на русском языке — Тропа войны, 1930) и «Рейнджеры Рильфе, или Приключения офицера в Южной Мексике» (1850; на русском языке — Вольные стрелки, 1930). Ср. [Anon.]: Rid T.-M., in:

Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 9, Москва 1935, с. 665-667; Červonnyj, S. M.: Po sledam kapitana Majn Rida (1996), in: Domaćnaja stranica Boris Berdičevskogo,

http://www.borisba.com/litlib/online/cher..., 01.03.2009.

122 В 1928 году журнал «Вокруг света» опубликовал восьмитомное дополнительное издание как Кервуда, так и Конан Дойла. Ср. [Anon.]: Vokrug sveta v 1928 g. daet svoium čitateljam dopolnitel'nym platnym priloženijam lučšie proizvedenija trech mirovych avtorov:

A. Konan-Dojlja, D. Kėrvuda i G. Uėllsa, in: Vokrug sveta 24 (1927), p. 2 cover.

123 До революции, помимо трех других изданий произведений Конан Дойла, в качестве бесплатного приложения к «Природе и любви» Сойкина уже вышло издание всех его произведений в 22 томах, а после 1917 года появились новые издания почти во всех крупных издательствах, включая Госиздат, «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», «А. Ф. Маркс», «Прибой», «Красную газету» и «Землю и фабрику». Маркс», «Прибой», «Красная газета» и «Земля и фабрика». Ср. Lann, E.: Doyl', in: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 3, Москва 1930, с. 343-345; Калмык, Константин: Дойл, [сэр] Артур (Игнатиус) Конан (Великобритания), в: Дерс: Библиография зарубежной фантастики в переводах на русский язык (1992-2009) http://bib- liograph.ru/0start.html (1.3.2009).

124 После первой публикации в нью-йоркском журнале «The Saturday Evening Post» в октябре 1927 года, «Вокруг света», например, начал печатать «Маракотову глубину» частями в середине того же месяца, затем «Мир приключений» в ноябре 1927 года и «Всемирный следопыт» в январе 1928 года. Приключенческий роман предлагает новую версию об открытии Атлантиды. Вторая часть романа впервые появилась под названием «Властелин темного лица» в британском журнале «Стрэнд» в апреле 1929 года и уже в сокращенном виде в переводе в майском и июньском номерах журнала «Весь мир»

(теперь под переводным названием «Маракотова бездна. 2 часть»). Книжное издание всего романа, как и запланированное новое издание «Приключений Шерлока Холмса» (1892), не удалось опубликовать во второй половине 1929 года, поскольку все произведения автора были запрещены цензурой на следующие несколько лет, так как Конан Дойля подозревали в оккультизме и мистицизме из-за его пропаганды

спиритизма. Ср. Калмык: Дойл; Алексов, Г.: «Всемирный следопыт», в: Книга и революция 24 (30.12.1929), стр. 48-51, стр. 50.

считались таковыми. Своей славой Войнич обязана только одному произведению — «Овод» (1987), которое впервые было переведено на русский язык в 1900 году, но только после его конфискации в 1905 году царскими цензорами быстро стало любимой книгой политического подполья и активистов социалистической партии, поскольку в нем с революционным пафосом описывалось сопротивление «Молодой Италии» монархии Габсбургов, а также восстание молодежи против церкви, традиций и устаревших социальных структур. 125 Еще в дореволюционной России это произведение выдержало десятки изданий, многие из которых подвергались жесткой цензуре. После революции оно появилось без сокращений в нескольких переводах, было впервые экранизировано в 1928 году и оставалось одним из самых популярных зарубежных романов в Советском Союзе до самого его конца, в то время как на Западе автора давно забыли. 126

Уэллс, в свою очередь, был почти полностью опубликован в результате своих социалистических взглядов и визитов к Ленину (1920)127 и Сталину (1934)128 и, вероятно, был одним из самых публикуемых живых иностранных авторов 1920-х и 1930-х годов. 129 Если до Первой мировой войны уже было два издания его собрания сочинений, то после революции 1918 года вышло три издания его произведений (четыре тома в уже национализированном издательстве Сойкина), 1924-26 (одиннадцать томов, изданных Евгением Замятиным в ленинградском издательстве «Мысль») и 1930 (шесть томов в качестве дополнений к «Всемирному

следопыту»), а также «Полное собрание фантастических романов» 1929-1931 (15

томов, изданных «Землей и фабрикой»). Кроме того, существуют сотни книжных изданий, антологий и

125 Ср. Таратута, Евгения: По следам «Овода», Москва І1967, с. 3-13.

126 Только в Советском Союзе «Овод» был переведен на 18 национальных языков, тогда как продолжения романа «Джек Раймонд» (1901), «Олив Лэтэм» (1904) и «Прерванная дружба» (1910), хотя и переводились и переиздавались несколько раз как до, так и после 1917 года, практически не были замечены. Ср. [Anon.]: Vojnič, in: Literaturnaja ėnciklopedija v 11 t. Том 2, Москва 1929, с. 276-277; В 1955 году в связи с новой экранизацией романа (режиссер Александр Файнциммер, музыка Дмитрия Шостаковича) совершенно

забытый писатель, живущий в Нью-Йорке, был заново открыт советскими журналистами, что принесло роману новую волну успеха, а также сделало его школьным чтением. Ср. Таратута: По следам «Овода», с. 48-64.

127 Уэллс написал серию статей в The Sunday Express об этом втором визите в Россию после первой поездки в 1914 году, которая также была опубликована в виде книги в том же году под названием «Россия в тени».

128 Беседа быстро появилась как в Советском Союзе, так и в Англии. Cf. Stalin, Josif: Beseda s anglijskim pisatelem G. D. Uėllsom, 23 ijulja 1934 u., Moskva 1935; Stalin, Joseph; Wells, H. G.: Marxism vs. Liberalism. Уэллс также описал свою встречу со Сталиным в своем автобиографическом «Эксперименте в автобиографии» (1934), опубликованном в том же году.

129 Однако широкое распространение произведений Уэллса в красных уголках сельских

учреждений также вызвало некоторое замешательство, поскольку крестьянские читатели часто воспринимали его фантастические романы и социальные утопии как реалистичные описания подлинных событий. Случевский в своем исследовании читательских привычек в деревне сообщает, что даже деревенский корреспондент считал содержание «Войны миров» историческим фактом. Ср. Случевский: Книга и дело, с. 110 и далее.

Журнальные публикации. Только «Машина времени» была опубликована в виде книги двенадцать раз в период с 1918 по 1935 год, «Война миров» — десять раз за тот же период. 130

Если сравнить количество переводов с количеством произведений отечественной приключенческой литературы, то для 1920-х годов можно выделить две тенденции. Если в первые годы после революции советских авторов, пишущих в этом жанре, почти не было, то с середины 1920-х годов, когда сформировался дифференцированный книжно-журнальный ландшафт, ситуация несколько изменилась. Как и в довоенный период, редакторы журналов и издательств прилагали усилия для продвижения местных авторов, и некоторые из них смогли добиться успеха, сравнимого с успехом их западных коллег. 131 Параллельно с этим продвижением молодых советских писателей-приключенцев, однако, преобладала вторая тенденция, характеризующаяся быстрым ростом переводной приключенческой литературы, особенно к концу 1920-х годов. Это был единственный способ заполнить страницы постоянно растущего числа соответствующих издательских площадок и книжных серий. 132 Если в первые годы НЭПа основной задачей было удовлетворение спроса на вышедшую из печати классику и бестселлеры предыдущего десятилетия, то теперь редакторы все больше концентрировались на переводе новых выпусков популярной развлекательной литературы о науке, приключениях и путешествиях в максимально сжатые сроки, иногда в течение нескольких месяцев и недель.

133

Если обратиться к подборке переводной приключенческой литературы, то, несмотря на доминирующую преемственность в издании приключенческой литературы, ряд

130 Ср. Заблудовский, М.: Uėlls, в: Литературная энциклопедия в 11 т., т. 11, Москва 1939, с. 630-634; Калмык, Константин: Wells, H(erbert) G(eorge) (UK), в: Ders.: Bibliografija zarubežnoj fantastiki v pe- revodach na russkij jazyk (1992-2009), http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009).

131 См. разделы о Павле Бляхине, Леониде Остроумове (2.2), Мариетте Шагинян (3.2) и Александре Беляеве (4.3) в этой книге.

132 В 1928 году из 300 переведенных произведений в области художественной литературы на категорию «Вечер и фантастика» приходилось чуть менее 20 процентов, что ставило ее сразу после современной изящной литературы. Однако в девятку самых переводимых тематических областей также входят «Имперская война и революция» (5 место), «Исторические романы и короткая беллетристика» (6) и «Из жизни в колониях» (7), которые при определенных обстоятельствах также могут быть причислены к приключенческой литературе. Под мощным литературно-политическим давлением доля «приключений и фантастики» была снижена в 1929 году вдвое до десяти

процентов, но все равно заняла 4-е место. Ср. Веберг, В: Inostran- naja chudožestvennaja literatura 1928-1929 g., in: Kniga i revoljucija 24 (30.12.1929), pp. 38-41, pp. 38f.

133 Например, Виталий Бугров пишет: «В 1920-е годы наш книжный рынок был буквально наводнен потоком переводной художественной литературы — чтобы убедиться в этом,

достаточно заглянуть в любой книготорговый каталог того времени. В этом потоке произведений действительно стоящие произведения были потеряны среди изобилия переводного дрянного чтива». («В двадцатые годы наш книжный рынок был буквально захлестнут потоком переводной беллетристики, — чтобы убедиться вэтом, достаточно просмотреть каталог любой из книжных баз того времени. В этом потоке произведения действительно стоящие попросту терялись среди изобилия переводного бульварного чтива»). Ср. Бугров: 1000 likov

mečty, с. 164.

произошли решающие сдвиги в издательской практике. С одной стороны, «варваризированные» формы — «классические» романы Пинкертона, которые адаптировали и переписывали известный материал и героические фигуры в виде дешевых грошовых ужастиков, после революции больше не появлялись. С другой стороны, перестали печатать авторов и произведения, которые явно тяготели к правому крылу, открыто дискриминировали подчиненные классы

или группы населения и не демонстрировали никакого критического импульса по отношению к империализму и капитализму. 134 Однако, несмотря на это ограничение, большинство опубликованных авторов и приключенческих рассказов — даже научные романы Уэллса — оставались тесно связанными с воображаемой культурной географией великих английских и французских колониальных государств. И они были напечатаны, несмотря на то, что их поэтика — как уже неоднократно отмечалось — явно определялась имперскими предрассудками и буржуазными ценностями, поэтика, которую не могли существенно изменить даже редакторские правки и сокращения. На это были разные причины. С одной стороны, тема антиколониализма была гораздо менее актуальна для внешней политики молодого Советского Союза, чем, например, в 1950-60-е годы, а во внутренней политике подобная колониальная риторика

иногда использовалась по отношению к коренным сибирским и кавказским группам населения. 135 С другой стороны, коммерческие соображения издателей сыграли свою роль, поскольку даже партийные и государственные издательства были подчинены рыночным механизмам в рамках Новой экономической политики. Для того чтобы позволить себе печатать массовые тиражи политической пропагандистской литературы и более сложной художественной литературы, им также требовались издания, которые было бы легко продать. Чтобы оправдать эту двойную стратегию пропаганды и коммерции, были созданы определенные нарративы политической легитимации для оправдания новых изданий и первых публикаций западной приключенческой литературы.

Эти легитимные повествования, сформулированные в предисловиях и эпилогах, а также в рецензиях и критике, состояли в основном из двух элементов: С одной стороны, была попытка продемонстрировать критику империалистического правления, которую можно найти в произведениях, а с другой стороны, неоднократно подчеркивалась любознательность главных героев, направленная на научные открытия и изобретения. 136 Ведь на самом деле почти никто из этих

134 О директивах по изъятию соответствующей литературы из библиотек см. Добренко:

Фор- мовка советского читателя, с. 174f.

135 См. раздел 2.3 этой книги.

136 Например, Максим Горький писал в 1923 году в предисловии к «Следопыту» Купера: «Исследователь лесов и степей «Нового Света», проложивший в них тропы для людей, которые затем осудили его как преступника за нарушение их эгоистических законов,

непонятных его чувству свободы. Он посвятил всю свою жизнь великой задаче географического распространения материальной культуры в стране дикарей, но оказался неспособным жить в условиях той культуры, для которой он впервые нашел пути». («Исследователь лесов и степей «Нового света», он проложил в них пути для людей, которые потом осудили его как преступника за то, что он нарушил их корыстные законы, непонятные его чувству свободы. Он всю жизнь бессознательно служил великому делу географического распространения материальной культуры.

В работах отсутствовали ссылки на сенсационные открытия или таинственные исследовательские экспедиции, и в то же время репрессивная реальность колониальных режимов или упадок собственной цивилизации часто представлялись без всяких иллюзий. И именно эти два аспекта — социальная критика и научная гордыня, способность разгадать последние тайны человеческой истории и покорить природу — неоднократно использовались в предисловиях и рецензиях, чтобы обосновать, почему эти произведения имели право на существование даже в послереволюционную эпоху. 137

Именно Корней Чуковский, как никто другой, в своей работе редактора и переводчика серии книг «Всемирная литература» в издательстве Госиздата пытался подчеркнуть «высоколитературные» качества англо-американской приключенческой литературы в резком отличии от ее «варваризированных» вариантов пенни дредфулс и включить ее в канон «мировой литературы». Например, в предисловии к новому изданию романа Хаггарда «Копи царя Соломона» в 1922 году он подчеркнул, что единственным настоящим достоинством романа является его «творческая, неистощимо изобретательная» фантазия («фантазия творческая, неисчерпаемо-изобретательная»), с помощью которой он создал для себя «волшебное царство» («волшебное царство») загадочных сказочных земель, за пределами которых, однако, он не видел никого и ничего.

138

Аналогичным образом критики оценили другой бестселлер 1920-х годов, роман Пьера Бенуа (1886-1962) «Атлантида» (1919, на русском языке: Атлантида), который вышел на русском языке в общей сложности шестью книжными изданиями с 1922 по 1927 год. 139 Этот приключенческий роман рассказывает о лейтенанте французской колониальной армии   Андре   дез   Сент-Авите, который сталкивается с потомками легендарной Атлантиды Платона в североафриканском массиве Хоггар. В жутком пещерном дворце   в глубине гор Сент-Авид попадает под смертельные чары демонической правительницы Антинеи, которая заточает своих любовников в пещеры и требует жизни мужчин, которые влюбились в нее, в обмен на их привязанность. Контраст между мрачной и репрессивной повседневной жизнью колониальной администрации и исследовательским порывом, граничащим с безумием, а также смертельно опасными фантазиями о неотразимой роковой женщине в

культуры в стране диких людей и — оказался неспособным жить в условиях этой культуры, тропинки для которой он впервые открыл»). Гор'кий: [Predislovie k knige Fenimora Kupera «Sledopyt»], p. 226.

137 См. например, рецензии на произведения Верна и Лондона, ср. Loks, K.: Gerbert Uėlls. Neugasimyj ogon' [The Undying Fire, 1919], in: Pečat' i revoljucija 2 (1923), pp. 225-226; B-ev, Sergej: Džek London, in: Knigonoća 2 (1926), pp. 11-12; если этот «прогрессивный» аспект отсутствовал, это приводило к резким осуждениям, как, например, в переводе фантастического приключенческого романа «L'étonnant voyage de Haréton Ironcastle» (1922, русское Удивительное приключение Гектора Айронкестля, 1924) Дж.H. Rosny aîné, cf. M.: Ž. А. Рони (staršij). Udivitel'noe priključenie Gertona Ajronkestlja [Rez.], in: Knigonoća 7 (1925), p. 23.

138 Ср. Чуковский, Корней: Г. Р. Чаггард. Kopi Carja Solomona (1922), в: Ders.: Sobranie sočinenij v 15 tomach. Том 3. Высокое искусство. Из англо-американских тетрадей, Москва 2001, с. 531-533, с. 532f.

139 Ср. Анисимов, И.: Бенуа, в: Литературная энциклопедия в 11 т., т. 1, Москва 1930, с. 449-450; Калмык, Константин: Бенуа, (Фердинанд Мари) Пьер (Франция), в: Дерсу: Библиография зарубежной фантастики в переводах на русский язык (1992-2009), http://bibliograph.ru/0start.html (1.3.2009).

стили романа Хаггарда «Она — история приключений» (1887) составляют здесь напряжение романа. 140 Именно из этого напряжения и возникает «гипнотическое, наркотическое впечатление» (гипнотизирующее, наркотическое впечатление) от романа, которая полностью направлена на отравление читателя своим «безумным желанием» («безумным желанием»), заставляет рецензента «Правды» положительно оценивать Бенуа, поскольку его проза диаметрально противоположна современным тенденциям в русском искусстве: «Автор пытается угасить в читателе интерес к цветущим полям, убедить его, что жизнь ничего не стоит по сравнению с кратким, но сильным удовольствием, даже если оно повлечет за собой смерть.«141 Ибо при таком отношении к жизни произведение, написанное с «большим мастерством и у в л ек ате л ь н о с т ь ю « (с б о ль ш и м ма с т е р с т в о м и у в л ек ате л ь н о с т ь ю ), демонстрирует существенную

«характерный   для    настроений    деградирующего    французского    общества»

(показатель настроения дегенерирующего французского общества). 142

То, что еще в полемике Чуковского против пинкертонизма отвергалось как симптом разложения собственного общества поздней царской империи, здесь позитивно подчеркивается как свидетельство разложения иностранного империалистического общества, поскольку авторам приписывается социально-диагностический смысл недугов «гниющего» колониального порядка. Именно соединение имперских фантазий с социал-дарвинистскими объяснительными моделями, колониальной экзотики и цивилизационного упадка, наркотизированного индивидуализма и социальной дегенерации

отличает западную приключенческую литературу как представление других миров, которые в корне отличаются от собственной советской реальности. Это изменение перспективы также сыграло решающую роль в попытках создания коммунистического Пинкертона, начавшихся в конце 1922 года, поскольку открыло различные варианты переориентации жанра, начиная от политизированных адаптаций и заканчивая развлекательными пародиями на «классические» приключенческие повествования.

Однако вопрос о том, был ли этот критический взгляд редакторов и рецензентов западных приключенческих произведений также критическим взглядом читателей, все еще почти никто не задавал, кроме активистов «Пролеткульта» в 1920-е годы. 143 Этот вопрос получил новое развитие только к концу десятилетия.

140 Ср. Бенуа, Пьер: Атлантида. Роман (1919) Вена о. Дж.

141 «Автор пытается угасить в читателе интерес к цветущим полям, убедить его, что жизнь ничего не стоит в сравнении с кратким, но острым наслаждением, хотя бы за ним и следовала смерть. «Львов, Николай: П'ер Бенуа. «Атлантида». Издание Всемирная Литература, в: Правда 236 (19.10.1922), с. 6.

142 Там же.

143 Только Лев Лунц взял роман Бенуа «Атлантида» в своей провокационной лекции «На Запад! (На запад!) в конце 1922 года, чтобы указать на это несоответствие между официальным приемом и запрещенными предпочтениями, ибо то, что на Западе приписывается буржуазному декадансу, является также его собственным тайным любимым чтением: «Этот роман был принят с необычайным энтузиазмом. Вся русская критика вела себя по отношению к роману одинаково. Успех «Атлантиды», — это знак провала западной буржуазной культуры. Запад разлагается. Измученные войной, они ищут отдыха в экзотике и авантюрных мелочах, которые уводят их далеко от суровой реальности.

Первое литературно-политическое значение появилось, когда речь шла о принципиальном оспаривании права этой   легкой   развлекательной литературы на существование. До тех пор целью оставалось позитивно изменить тайный энтузиазм к вырождающимся дворянам или варварам- дикарям, к экзотике колониальных путешествий и имперским приключениям в

далеких странах, которые могли скрываться за легитимирующими нарративами, с помощью переориентации содержания и обновления прозаических форм в советском понимании.

рен. Атлантида» щекочет нервы западным буржуа, и вместо Барбюса и Роллана они читают — о, эти живые трупы! — Бенуа». («Роман этот был встречен с исключительным восторгом. Небывалым з а п о сл е д н ее в р ем я ./ В ся р у сск ая критика отнеслась к ро м а н у одинаково. Успех

Атлантиды», — показатель крушения западной буржуазной культуры. Запад разлагается. Утомленный войной, он ищет отдохновения в экзотике и в авантюрных пустяках, уводящих его далеко от строгой действительности. 'Атлантида' щекочет нервы западным буржуа, и они — о живые трупы! — Вместо Барбюса и Роллана читают Бенуа»). Lunc, Lev: Na zapad! Речь на собрании «Серапио-новых братьев» 2-го декабря 1922 г., в: Дерс: Вне закона. П'есы, рассказы,

стати, С-Петербург 1994, с. 205-214, с. 205.

Маттиас Шварц «Экспедиции в другие миры: советская приключенческая и научно-фантастическая литература со времен Октябрьской революции и до конца сталинской эпохи»