14 сентября 1965 года:
Я сам нахожусь сейчас в очень трудной ситуации. Недовольный своей работой, в том наихудшем смысле, что не знаю хорошо, в какую сторону идти дальше, я — самый последний на свете человек, который мог бы кому-либо давать так называемые разумные или добрые советы или рекомендации. Если браться за остроактуальные, даже и пылающие живым огнём sensu stricto политические темы, это не даёт возможности для появления литературы с большим дыханием, в лучшем случае получаются вещи вроде «Не хлебом единым» Дудинцева. Любая памфлетная острота, атакующая сатира, если она не является в то же время пульсирующим обращением к великим традициям искусства и продолжением главных направлений развития, хиреет за изумительно короткое время и утрачивает всю актуальность, потому что оказывается выбиванием запоров, дверей, которые вдруг сами открываются, и все удивляются, зачем вообще нужно было столько говорить и писать о вещах — вдруг — совершенно очевидных. А потому, хоть я и за востребованную литературу, но только так, как востребована в понимании мира — физика, поскольку её главной директивой является не сегодняшняя, немедленная полезность результатов, а прогресс, вытекающий из убеждения в том, что ни одно познавательное усилие не будет бесполезным.
цитировать
свернуть ветку