СТРАННЫЙ АМУЛЕТ

Лето. Жара. Июльский день. Суббота.

Небольшая река под Харьковом. Под деревом возле реки стоит старенький «Жигуленок» — шестерка. Рядом расстелено покрывало, на котором сложены три кучки одежды. В кустах в прохладном месте заботливо спрятаны несколько бутылок водки. В речке трое мужчин возраста несколько старше среднего возятся с бреднем. Все трое – приятели и сослуживцы из «Вторчермета». Самый старший – Иван Степанович. Ему уже под 50. Он невысокого роста, подтянутый, полностью седой, но весьма подвижен и бодр. Он начальник отдела, и даже здесь руководит, покрикивая на товарищей, и щедро сдабривая свою речь незлобным матерком. Вода доходит ему почти до подбородка. Второй, Виктор Петрович, зам начальника, младше всех. Он высок, грузен, силен и немногословен. Он упорно тащит тяжелый бредень, не отвлекаясь на разговоры. Третий, Виталий Михайлович, рядовой инженер. Он высок, худ, длиннонос, и постоянно поддакивает и хихикает в ответ на слова и шутки начальника.

— Давай к берегу, хватит уже, — командует Иван Степанович, и мужики  разворачивают бредень, подтягивают его поближе, и с усилием приподняв, вытягивают на берег, и тащат подальше от воды, поближе к дереву.

Бредень полон болотной тины и водорослей, но в нем поблескивают серебристые рыбки – пара щурят, линек, несколько окуньков и пару десятков плотвы и красноперок.

— Ну что ж, на уху будет, — говорит Иван Степанович.

— Значит, так, — командует он. – Витя с Виталиком, сходите в лесок, наберите или наломайте дров на костер, потом, Витя, ты поможешь мне с ухой, а ты, Виталик, приведи в порядок сеть и выбери из нее всю эту ерунду.

Часом позже Виталий Михайлович возится с сеткой, выпутывая из нее застрявшие водоросли, мысленно проклинает шефа, подсунувшего ему как всегда самую паршивую работу, и жадно принюхивается к начинающему закипать котелку с ухой. Вдруг его пальцы натыкаются среди водорослей на что-то твердое и тяжелое. Немного повозившись, Виталий Михайлович выпутывает из сети странный предмет, похожий на диковинной формы медальон на цепочке. Заинтересовавшись, он берет горсть песка, и начинает тщательно очищать от налипшей грязи странный предмет. Скоро становится ясно, что перед ним действительно необычный амулет, изображающий летящую птицу, похожую на ворона, которая держит в лапах человеческий череп. Вместо глаз у ворона вставлены красные камушки.

– Неужели драгоценные, — мысленно охает Виталий Михайлович.

— Эй, Виталик, что ты там до сих пор возишься, — окликает его Иван Степанович. – Иди скорее сюда.

Виталий Михайлович поспешно прячет свою находку под торчащий корень дерева, встает и торопливо идет к костру.

Еще через пару часов рыбаки сидят вокруг костра вокруг почти опустевшего котелка с ухой, смотрят на звезды, которые все ярче загораются на небе, и ведут неспешные разговоры. Уже подняты четыре тоста: первый – за встречу – от Ивана Степановича, второй – за дружбу – от Виктора Петровича, третий – за прекрасных, но, к сожалению, отсутствующих здесь дам – опять от Ивана Степановича, и четвертый – за мудрость и чуткое руководство Ивана Степановича – от Виталия Михайловича; первая бутылка водки успешно допита и начата вторая. Иван Степанович рассказывает один неприличный анекдот за другим, оживленно размахивая руками. Он сегодня в ударе. Круглое лицо Виктора Петровича изрядно раскраснелось, он откинулся назад, чтобы сесть поудобнее, и уже второй раз пытается затянуть песню «Ой, на гори два дубкы», но шеф его постоянно перебивает. И только Виталий Михайлович сидит как на иголках, ерзает, никак не может устроиться поудобнее, и постоянно порывается встать и отойти в кусты. Все его мысли только об одном – о той необычной вещице, которая лежит сейчас под корнем дерева.

Наконец поток анекдотов от Ивана Степановича иссяк, и пока Виктор Петрович не затянул свои песни, Виталий Михайлович быстро встает и идет к заветному дереву, чтобы отлить. Справив малую нужду, он не может удержаться, и, посмотрев в сторону сидящих у костра коллег, быстро приседает, и начинает шарить под корнем. Вещица на месте. Едва прикоснувшись к ней, Виталий Михайлович не может удержаться, и вытягивает ее, чтобы еще раз полюбоваться. В сумерках амулет великолепен. При лунном свете выясняется, что он не просто черного цвета, а с необычным серебряным отливом. Отблески костра подают на изображение ворона, и кажется, что его красные глаза горят зловещим огнем. Виталий Михайлович держит свою находку и не может от нее отвести глаз. Опомнится он только после того, когда прямо за его спиной треснет сучок под чьей-то ногой, и голос шефа прямо над ухом скажет, вкрадчиво, но уверенно: «Что это у тебя, Виталик? Где ты взял такую чудную вещицу и почему ты прячешь ее от меня». Виталий быстро вскакивает и судорожно пытается спрятать амулет за спину. Слова оправдания застревают у него в горле, а вид его растерян и жалок. В этот момент Виктор Петрович сильной рукой берет Виталия Михайловича за руку.

– Давай, давай скорее сюда, ишь, зажал от товарищей. – Говорит он.

— Нет, нет, это мое, — бормочет Виталий Михайлович. И с неожиданной силой вырывает свою руку из руки Виктора Петровича, отступая на шаг.

— Ты что, с ума сошел, Виталий, — строго говорит Иван Степанович и делает шаг вперед.

– А ну давай сюда то, что ты нашел немедленно, – приказывает он.

— Не отдам, — почти взвизгивает Виталий Михайлович, прижимает к груди вещицу, и, отступив еще на два шага назад, вжимается спиной в дерево.

— Не подходите ко мне! – кричит он.

— Ты еще пожалеешь об этом, Виталик, — Иван Степанович укоризненно качает головой и делает еще один шаг вперед.

Вечер следующего дня. Кабинет старшего следователя Харьковского РОВД Петра Голубева.

Старший следователь Голубев, довольно молодой, но уже начинающий лысеть мужчина среднего роста, сидит у себя в кабинете и дописывает протокол осмотра места преступления.

«Труп Харченко Виталия Михайловича, 1960 года рождения, найден возле отдельно растущего дерева с признаками насильственной смерти. Одежда на убитом разорвана. На шее четкая странгуляционная борозда. Сломаны хрящ гортани и два шейных позвонка. Труп Ставского Ивана Степановича, 1957 года рождения, найден в десяти метрах от трупа Харченко. Причина смерти — открытая черепно-мозговая травма, нанесенная тяжелым тупым предметом. Предположительное орудие убийства – камень со следами крови, найден возле тела убитого. Труп Мартынова Виктора Петровича, 1962 года рождения, найден возле автомобиля ВАЗ-2106. Причина смерти – кровопотеря от трех ножевых ранений, одно из которых в область печени».

— Обычное дело. Типичная бытовуха. – Думал Голубев — Мужики напились, и стали выяснять отношения друг с другом. Мартынов ухлопал двух других, но и сам получил три ножевых. Пытался добраться до машины и уехать, но не смог.

Голубев поморщился, вспоминая, как его подняли сегодня, в воскресенье, в полседьмого утра, и как он пол-утра лазил по залитой кровью поляне.

— Хорошо хоть мужики взяли с собой документы, а то возись еще с опознанием. Ну что ж, по крайней мере, галочку за раскрытие тройного убийства заработать будет несложно. Да и плюс к тому, досталось еще кое-что,- подумал он

Голубев полез в ящик стола и достал оттуда странную вещицу, найденную им сегодня утром на месте преступления. Вещь представляла собой странный медальон на цепочке, изображающий летящего ворона, который держит в когтях человеческий череп. Этот медальон Голубев аккуратно забрал из руки убитого Ставского.

— Необычная вещица. Какой странный материал. Глазки – как бы не рубины. – думал Голубев, тщательно протирая медальон тряпочкой и оттирая от него следы крови. — Ну, что ж, если так, стоило рискнуть и припрятать ее себе. Какое-то время пусть полежит в надежном месте, пока все не утихнет, а потом можно будет показать ее знакомому антиквару. Возможно, удастся заработать немалую сумму. Хотя такую интересную вещь даже продавать не хочется.

Приятные размышления Голубева были неожиданно прерваны опером Семеновым, ворвавшимся к нему в кабинет.

— Привет, Сергеич. Как идет процесс? – бросил на ходу привычную фразу Семенов.

— Процесс у прокурора, — начал было привычно отшучиваться Голубев, но Семенов перебил его.

— Ну-ка, ну-ка, что это у тебя там такое замечательное? Покажи-ка поближе. Где же ты взял это? Что-то я раньше такого у тебя не замечал.

Голубев попытался спрятать медальон в стол, но не тут-то было.

— Уж не с сегодняшнего ли места преступления эта штуковина? – Семенов навис над Голубевым, пристально глядя ему в лицо. – Да за такое знаешь, что бывает?

Голубев открыл было рот, чтобы ответить Семенову, но посмотрел на его перекошенное лицо и горящие глаза, вздохнул, резко открыл ящик ствола и вынул табельный «Макаров», снимая его с предохранителя.

Сбежавшиеся на выстрелы сослуживцы увидели в кабинете застреленного Семенова и Голубева, который с безумным видом начал палить в них, ранив еще двоих.

Через сорок минут после начала перестрелки свихнувшийся Голубев пустил себе в висок последнюю пулю из второй обоймы, а выброшенный им перед смертью из окна в кусты амулет подобрал бомж Игнатьич. Но и он им владел недолго.

Так начал свое возвращение из многих веков небытия амулет скифского бога войны Таргитая.