ГЛАВА ПЕРВАЯ
СУЭЦ — АДЕН — МОКА
Вне зависимости от того, что вам расскажут путешественники, которые никогда в жизни не покидали свой рабочий кабинет, морская прогулка — неважно короткая или продолжительная — является далеко не самым приятным событием.
Я полагаю, что имею все основания утверждать это ибо более десяти лет странствовал по миру, побывав везде от Франции до Аравии, от Индии до Японии, от Японии до Америки, а также на самых отдаленных островах Океании. До сих пор мне не посчастливилось встретить моряка, который искренне любил бы путешествие по морю, если только его не обязывал к этому служебный долг или жажда наживы.
Морская жизнь — это безделье, отрицание самого себя, ограниченность интеллекта, а по прошествии некоторого времени еще и полная неспособность к любому виду деятельности кроме торговли.
Мне часто приходилось наблюдать как путешественники начинали изнывать от тоски по прибытии на борт судна — и не далее как на следующий день после его отплытия. А как может быть иначе? Несмотря на роскошь и удобства современных кораблей, время на них течет также монотонно, как медленно и размеренно работают поршни машинного двигателя и происходит биение волн о борт.
Каждый день вы наблюдаете одинаковый восход и закат солнца и ограниченную линию горизонта словно находитесь в бескрайней песчаной пустыне. Любая попытка абстрагироваться от этого ограничивается хождением по палубе протяженностью в 25-30 шагов, что также может крайне быстро надоесть.
Добавьте к этому одни и те же лица за столом, в салоне, на корме — то есть повсюду. Они еще больше раздражают вас тем, что вы все совершенно незнакомы друг с другом. Вот вы видите двух или трех англичан, которые делают трапецию на всех имеющихся на борту лестницах или же поднимают тяжелые штанги для того, чтобы «позабавить» собственные мускулы. Имеется здесь и любитель музыки, который под предлогом занять вас заставляет выслушивать на пианино его ужасные интерпретации Шуберта, Моцарта или Бетховена. Есть тут и навязчивый багаж плоских шуток от одного коммивояжера, которого вам хочется выбросить за борт уже на второй день плавания. Суммируя все сказанное, вы идеально поймете почему из уст путешественников раздаются столь громкие и радостные крики при появлении на горизонте земли.
Я отбыл из Марселя в субботу на корабле «Пелузий» под командованием капитана Жоррэ, и пять дней спустя мы были уже в Александрии. Средиземное море известно современному человеку не меньше, чем Женевское озеро, поэтому я не буду заниматься его восхвалением, преследуя также цель не привлекать лишнего внимания к той части пути, которая не заслуживает более подробного описания.
Лишь только наше судно встало на якорь в гавани, как нас окружило множество мелких каноэ с мальтийцами, которые стали предлагать свои услуги по транспортировке нас на берег. Также среди владельцев каноэ было немалое число египетских мусульман, которые вовсе не считали для себя зазорным предложить помощь неверным с банальной целью заработка нескольких монет.
С того самого момента, как путешественник ступает на землю Египта, ему необходимо использовать все возможности для защиты собственного кошелька ибо целью любого подданного его величества паши-наместника является желание основательно поживиться за счет того, кого посылает ему в руки Магомет. Везде и всюду, неважно что вы делаете — арендуете лодку или повозку, берете гида или отправляетесь в баню, гостиницу или ресторан — всегда назначайте собственную цену, если не хотите заплатить двойную — а то и тройную — стоимость того, что вы арендуете, покупаете или чем пользуетесь.
Не доверяйте местному европейскому магазину больше, чем базару. Наши соотечественники в Александрии очаровательны, предельно вежливы... говорят с вами в этой стране со слезами на глазах так, словно вы вместе находитесь там, на далекой родине... но все-равно определите свою цену на товар заранее.
В мои планы не входило задерживаться в этом городе, где я уже имел возможность побывать некоторое время назад, поэтому по прибытии на место вечером того же дня я отправился в Суэц, минуя Каир и потому не задерживаясь в пути на обязательных экскурсиях на озеро Моерис и к пирамидам.
Мне хотелось максимально избежать возможности столкновения с караванами космополитов, которые перегружены мелкими камнями и кусками гранита, предназначенными для отправки в Англию и украшения ими тамошних старых замков.
Буровые работы до сих пор идут в районе Суэца, а потому мне пришлось воспользоваться железной дорогой... Я был единственным французом в вагоне в окружении людей из всех стран. Испанцы едут в Манилу, голландцы в Батавию (СТАРОЕ НАЗВАНИЕ ДЖАКАРТЫ, СТОЛИЦЫ ИНДОНЕЗИИ), а англичане во все страны мира. Мне не посчастливилось найти собеседника для обмена мнениями, а потому мной овладела глубокая задумчивость о временах древних правителей Египта. Меня обуревали сильные эмоции при виде того, как по земле фараонов несется паровой состав.
Я задумался о таинственном прошлом этой страны, о некогда существовавших тут и затем бесследно исчезнувших народах, потомки которых в наше время смешали их прах с пылью памятников. Я думал о той древней цивилизации, при которой Фивы были пунктом назначения сотни портов, о Мемфисе и пирамидах.... а также об объединении трудно интерпретируемых представлений. Я задавался вопросом, сколько еще столетий все современные народы, будучи людьми образованными и прогрессивными, будут нести этой стране свои смертельно опасные законы, который постоянно сеят разрушение здесь, чтобы строить там, откуда они происходят. Эти же современные народы сводят на нет представления местных народов, чтобы очистить место для своих представлений, которые так активно подхватываются молодежью, а также, наконец, о том представлении о смерти, за которой следует жизнь, которая, судя по всему, является первым и последним действием в жизни человека как в моральном, так и в материальном аспектах.
Мы пересекли Каир в час ночи. В это время суток старый город фатимидовых халифов (ФАТИМИДСКИЙ ХАЛИФАТ — СРЕДНЕВЕКОВОЕ АРАБСКОЕ ГОСУДАРСТВО С ЦЕНТРОМ В КАИРЕ) представлял собой немного необычное зрелище: все его население мирно спало в глубокой тьме, а вершины куполов, зданий и минаретов, стрелы, полумесяцы, цитадели и мечети искрилась в ярком лунном свете, который постепенно пропал за горой Мукаттам.
Восходящее посреди пустыни солнце произвело на нас сильное впечатление. Нет ничего более однообразного, чем эти обширные равнины, которые, будучи образованными из тонкого песка, постоянно подвергаются воздействию ветра, который носится вдоль и поперек по этой территории словно лист дерева по поверхности воды озера.
Поезд несся вперед с безумной скоростью. Кое-где феллахи, служащие охранниками на железной дороге, прерывали свои утренние молитвы и омовения, чтобы помахать нам вслед палками. Другие, сидя возле своих домов на сухой земле, едва-едва поворачивали свои головы, чтобы обратить внимание в нашу сторону, в то время как их женщины, выглядящие просто отталкивающе от нищеты и грязи, едва прикрывали лица тканью, на которой только что готовили первую в этот день пищу для своей семьи.
Вскоре пустынная равнина словно ожила. Мы увидели длинные караваны крупных и мелких верблюдов. Эти ослы Египта, груженные провизией, следуют в сторону моря. В шесть часов мы были на станции Суэц, если конечно можно назвать подобным именем то убогое строение из досок от щедрот вице-короля, которое он предоставляет в распоряжение путешественников и где они могут наблюдать за своим багажом, не опасаясь получить солнечный удар.
Горе вам, если вы не задумались о том, чтобы тщательно оберегать ваши любимые сундуки с ножом типа ММ в руках. Багаж в дороге играет крайне важное значение, поэтому в противном случае вы, скорее всего, окажетесь в Суэце без какого-то компонента одежды или без всей одежды вообще. Каждый мешок, каждый чемоданчик многократно обыскивается и осматривается, а гостеприимство в этой стране так банально, что способно отринуть все возможные предрассудки. У вас «позаимствуют» все ваши шарфы и фланелевые рубашки — два основных предмета одежды, на которые египтянин признает вашу собственность не больше, чем Америка признает собственность на литературное творчество! (ИМЕЮТСЯ ВВИДУ НЕЛЕГАЛЬНЫЕ ИЗДАНИЯ РАЗЛИЧНЫХ АВТОРОВ 19 ВЕКА В США, ИЗДАННЫЕ БЕЗ СОБЛЮДЕНИЯ АВТОРСКОГО ПРАВА)
Именно в силу такого подхода Египет не занимается производством шарфов или фланели. Америка в свою очередь не озадачивается интеллектуальным трудом. Таким образом, эти две страны заимствуют у других то, чего им самим не хватает.
Если поездка ваша была крайне неудачной и весь гардероб пропал бесследно, то вы можете обратиться к своему консулу, который обычно завидев вас издалека, задает следующий вопрос не дожидаясь никаких объяснений с вашей стороны:
— Я так понимаю, что вы пришли подать жалобу против младших сотрудников железной дороги?
— Да, сэр.
— У вас в багаже что-то осталось?
— О, да! Мои сундуки не тронуты, а вот чемодан, где лежали все мои личные вещи для ежедневного использования, пуст.
— Ба! Так вам невероятно повезло! Во время своей первой поездки в эту страну я остался в одной рубашке.
— И что же делать, господин консул?
— Тут ничего не поделаешь.
— Как это, ничего?
— Совсем ничего!
Я знал одного консула, крайне остроумного человека, который с легкой улыбкой говорил:
— В тот день, когда вы найдете в Египте украденный у вас шарф, вы раскроете главную тайну Востока.
Когда я вышел из вагона, то стал свидетелем небольшой сцены, которая очень позабавила публику. Главным героем, как всегда, был один из наших друзей англичан, который и доставил нам удовольствие насладиться этим развлечением. Штука в том, что младшие сотрудники египетской железной дороги используют очень удобный способ разгрузки багажа. Чтобы ускорить этот процесс, они заходят по трое или четверо в багажный вагон и оттуда выбрасывают вниз на песок все, что попадается им на глаза. Образуется настоящий дождь из чемоданов, коробок и пакетов. Выражаю смутную надежду на то, что при этом действии хрупкие объекты остаются без повреждений.
Один из наших спутников, англичанин, как я уже сказал, решив заняться выгрузкой своих вещей самолично, приказал сотрудникам поезда не трогать принадлежащие ему вещи. Понятное дело, что сказал он это на своем родном языке, а сотрудники, не поняв ни слова, тут же метнули чемодан ему под ноги.
За сим последовали очередные экспрессивные комментарии англичанина, услышав которые сотрудники моментально выбросили из вагона ящик пассажира, который приземлился рядом с чемоданом.
В этот момент аргументы у англичанина кончились и, уже не сдерживая своих эмоций, он ворвался в вагон и выгнал оттуда непослушных сотрудников. В дело моментально вмешалась станционная полиция, и дело грозило принять серьезный оборот, но тут часть путешественников, знавших местные нравы, решили проблему с помощью нескольких золотых монет.
Золото — вот единственный бог, которому поклоняется весь без исключения Восток. Для человека, обладающего достаточным количеством этого металла, нет законов, справедливости, преград и невозможности исполнения порой самых странных капризов.
Нет паши, кади (СУДЬЯ) или шейха, которого невозможно было бы купить. Сумма пропорциональна рангу государственного служащего, а возникающая проблема равносильна действию, которое нужно совершить для ее решения. Данные сделки, которые всегда совершаются без зазрения совести и по взаимному согласию, осуществляются с таким бесстыдством, что в большинстве случаев вся общественность в курсе даже самых мельчайших деталей.
Мне часто приходилось слышать, как несчастный человек, ущемленный в правах административным или судебным взысканием, философски утешал себя следующей фразой: «Я пожадничал при даче взятки.»
В стране, где все принадлежит хозяину, не может быть иначе. Феллах здесь является только частью земли, которую он удобряет своей работой, а все люди в-целом — это лишь машина для производства, предназначенная для поддержания самого невероятного расточительства, способного удовлетворить все мечты и прихоти самой деспотической власти в мире. Подобная авторитарность, целью которой является эксплуатация всего и вся, уже давно признана несостоятельной и незаконной в Европе.
Эта цивилизация стран солнца пробуждает горькие чувства. Самое же любопытное состоит в том, с каким трепетом писатели, которые посетили эти страны, стремятся поэтизировать их, изо всех сил пытаясь избежать описания жестокой реальности... Поездка на Восток с самого начала предусматривает вечную таинственность... и все авторы один за другим выдают описания в стиле Ламартина (АЛЬФОНС ДЕ ЛАМАРТИН — ФРАНЦУЗСКИЙ ПИСАТЕЛЬ И ПОЭТ 19 ВЕКА) и других писателей романтического направления.
Арабская женщина в лохмотьях, сгибающаяся под тяжестью кувшина с водой? Да это Ребекка, фонтан... желанный и страстный тип женщины, которая... и так далее в этом духе. Феллах, поедаемый вшами и лежащий от изнеможения на спине верблюда? Да это дикий ребенок пустыни, любующийся огнем... и т.п. На самом же деле эта женщина — всего лишь деградированное существо, униженное рабством и извращениями своего хозяина... Что касается дикого ребенка в пустыне, то его бьют каждый день до изнеможения... Он будет следовать за вами целых два часа, сначала прося милостыню, а в конечном итоге предложит вам свою жену или дочь.
Я не знаю, кто ввел моду на восточную ревность. Несомненно, высокие паши, беи и богатые торговцы держат своих жен в гаремах. Однако вся ценность этих женщин состоит только в деньгах, которые были за них уплачены. Ими владеют как оружием, драгоценностями или лошадьми и стараются избавиться от них, как только они начинают стареть. Что же касается простых людей, данная ситуация для них является печально известным видом сделки. Ведь всего несколько девушек семьи обеспечивают ее безбедное дальнейшее существование!
Я сожалею, что в моей ситуации существовала острая необходимость как можно скорее покинуть Египет. По моему мнению в этой стране есть очень много до сих пор неисследованных фактов, которые вызовут невероятный шок своей откровенностью и неожиданностью... Настоящий Египет еще не открыт для нас. Подобное изучение может быть предпринято только в том случае, если мы будем обращаться к первоисточникам и проведем много лет на берегах Нила... Кто знает, может быть я и озадачусь этим вопросом по возвращении из юго-восточной Азии.
Как только я прибыл в Суэц, моим первым делом было решить вопрос максимально быстрого отъезда в Аден. Я с огромным удовольствием выяснил, что великолепное судно «Камбоджа», идущее в Индокитай, отправляется на следующий же вечер в 6 часов под командой майора Джеэнна, который четыре года тому назад уже отвез меня в Пондишери (НАЗВАНИЕ ГОРОДА «ПОНДИЧЕРРИ» ВО ВРЕМЕНА ЖАКОЛИО) и которого я уже давно знал лично.
Несмотря на столь скорое отплытие корабля, у меня все-таки было еще 36 часов, чтобы провести в городе, где нет ничего, что можно было бы осмотреть или что можно было бы узнать, если только дело не касается самого бесстыдного разврата. Европа сильно отстает в этом плане от Африки и Азии.
В этом городе есть все — мавританки, нубийки и арабки всех возрастов и цветов. Будучи едва прикрытыми лоскутами прозрачной марли, он задешево предлагают вам насладиться своими прелестями.
Здесь есть и молдаванки, и валахи (РУМЫНКИ), и итальянки, поющие ночью в захудалом кафе и стремящиеся на каждом шагу похвалиться, что когда-нибудь вы услышите их пение в опере... и в этих местах нет загородок или занавесок. В подобных местах женщина падает еще ниже в моральном отношении... Данный вид развлечений не требует особой лицензии, да и кому интересно заниматься разоблачениями подобных дел?
В Суэце, как и во всех городах с проститутками-космополитками, светловолосые немки почти всегда составляют две трети из числа всех девушек удовольствия. Они переселяются сюда специально для занятия подобной профессией, которая словно не несет в себе ничего постыдного и которая не мешает им создать в голове Фрица, Карла или Ганса иллюзию своей душевной чистоты и непорочности, которые они сохранили даже в ходе осквернения своих тел... плюс все это помножено на немаленькую денежную сумму, которую Фриц, Карл и Ганс обычно помещают себе в карман без требования документа об источнике дохода.
В том, что у этих немецких девочек-блудниц совершенно отсутствует понятие скромности, нет ничего странного и необычного (ДАННАЯ ФРАЗА НАПИСАНА В 1868 ГОДУ — ПРИМ. АВТОРА). В то время как женщины других национальностей вряд ли будут делиться с окружающими подробностями о своем прошлом, детстве и семье и будут старательно скрывать свое истинное происхождение, фрау Гретхен, напротив, хранит все свои чувства, уважительно отзывается о семье, с восторгом смотрит на портреты маленьких братьев, которые она только что получила по почте, показывает всем желающим фотографии уже пожилых родителей, которым она оказывает посильную финансовую поддержку... Она терпеливо ждет, когда кто-либо из ее двоюродных братьев или младшая сестра заменят ее. Помещение, в котором она принимает клиентов, ухожено и аккуратно. Работая таким образом можно собрать небольшое приданое. Ни малейший стыд не продвигается из их сердца к воротам — Бранденбургским, Померанским и другим. Они как грубая природа, лишенная любого чувства нравственности. Они не оказались тут из-за сильных переживаний или падения в глазах общества. Большинство из них совершенно безразлично относятся к проявлению сильных чувств, сделав сию отвратительную профессию исключительно способом грязного, но легкого заработка.
Местные базары выглядят внешне весьма неприятно. Здесь продаются табак, маленькие медовые пирожки, финики и разные другие вкусности, которые так по вкусу арабам африканского побережья, приезжающим в Суэц для торговли курами и зерном.
Увидев эти бедные магазины, у путешественника не возникает и мысли о роскошных базарах Бейрута и Дамаска, Бомбея и Калькутты, где янтарь, золото, шелк и кашемир выставлены на обозрение изумленных глаз покупателей.
Рядом со старым Суэцем полным ходом идет строительство нового города. Я искренне желаю ему такого процветания, которое только можно себе представить... Будет ли это очередная арабская деревня в песках или соперник Марселя — это вопрос для будущих поколений.
Утомленный прогулкой по узким городским улочкам, на которых солнце вызывало невыносимую духоту, я с нескрываемым удовольствием осознал, что близится час моего отплытия. Мне не терпелось поскорее оказаться в открытом море и возобновить знакомство с тем блестящим любезным офицером, которого я уже имел удовольствие знать ранее.
Спустя пять с небольшим дней плавания мы оказались в Адене, городе-воротах Индийского океана.
Я не знаю ничего более ужасного, чем переход через Красное море в это душное время года. И ночью, и днем буквально отсутствует какой-либо намек на воздух, и периодически сталкиваешься с ужасной смертью одного или двух своих попутчиков, пораженных солнечным ударом или дизентерией. К счастью, на этот раз мы благополучно пересекли это зловещее море, которое в предыдущем рейсе заполучило жизни доктора и одной молодой особы. Девушка была голландкой, вышла замуж всего шесть недель назад, и вот теперь молодая пара направлялась на остров Ява. Оба они умерли в течение всего нескольких часов от кровоизлияния в мозг. Для профилактики подобных случаев принимаются наиболее профессиональные и максимально эффективные меры. Однако в большинстве случаев эти жуткие беды происходят исключительно по неосторожности путешественников, которые не имеют с собой зонтиков и не носят шляп, чтобы скрыться от палящего солнца, способного убить человека за несколько минут.
Отплывая из Суэца, вы можете увидеть слева три пальмы, растущие на противоположном берегу той реки, что находится в устье Красного моря и которая указывает на местонахождение фонтана Моисея... Именно там, согласно библейской истории, находится то место, где Моисей ударил посохом по горе и из нее полилась вода (ЭТО МЕСТО НАЗЫВАЕТСЯ «РЕФИДИМ», А ГОРА «ХОРИВ» ИЛИ «СИНАЙ»). Не желая развенчивать сию легенду, которая в достоверном варианте звучала бы совершенно иначе, чем как она рассказывается сегодня, ограничимся кратким комментарием — фонтан Моисея представляет собой три колодца в середине небольшого оазиса. Видимо удары тем посохом по этой земле были весьма сильными...
Плавание по неглубокому и капризному Красному морю крайне затруднительно в особенности для моряков ибо приходится постоянно бросать вызов рифам и коралловым берегам, которые таятся на небольшой — несколько футов — глубине. Малейшая нерасторопность может привести к катастрофе, поэтому уже сложилась стабильная традиция, что моряки должны выходить в такой рейс бодрыми и хорошо отдохнувшими.
Английские судоходные компании ежегодно безвозвратно теряют здесь несколько кораблей. Знаменитые британские привычки, которые в полной мере проявляются после вечерней трапезы, также способствуют возникновению этих неприятных ситуаций.
Я ступил на землю Адена с чувством неподдельного любопытства. По время плавания мы наслушались жутчайших историй о диких нравах жителей этого города. В мыслях у нас не было подвергать эти слова сомнениям, особенно в свете недавнего убийства нашего консула Ламбера, произошедшего при самых зловещих обстоятельствах. Кроме того, нынешний консул мсье Кониль сообщил нам, что за две недели до нашего прибытия два офицера с военного фрегата «Юнона» были возвращены из города в полузасушеном состоянии. Дипломатический инцидент по данному вопросу до сих пор не исчерпан.
Эти истории сильно охладили порывы исследователей этого места, где берут в плен пассажиров, а многие путешественники отказываются от идеи посещения города, руководствуясь советом англичан, служащих форта.
В моей ситуации, я имел указания посетить Аден и побережье Аравии, поэтому настроился отступить от поставленной мне задачи лишь в самой крайней ситуации.
Город Аден находится под английским протекторатом, однако здесь до сих пор не создан гарнизон. Полиция, если к ней вообще можно применить данное слово, набирается исключительно из местного населения, а основной ее задачей состоит взаимовыгодное сотрудничество с населением города с целью вымогать деньги и по любому поводу убивать иностранцев.
Удаленность этого арабского города, расположенного в двух лье от побережья, только усложняет его изучение, особенно если путешественник не примет серьезные меры предосторожности.
Англичане не обитают и даже не останавливаются на побережье. Они создали здесь правительственный отель, больницу и казармы, которые в сочетании с гостиницей французского консульства и приморскими отелями являются почти единственными зданиями во всей стране. За этими домами находится груда огромных камней, сложенных в форме полумесяца. Каждый конец этой груды уходит в море, что полностью изолирует здания от окружающей реальности. По бокам также находятся высокие откосы, и территория в границах этого полумесяца включает в себя еще и небольшую часть побережья.
За этими скалами на обширной песчаной равнине и находится Аден. Теперь мы уже знаем, что получить какую-либо помощь от военных в этом месте почти невозможно, так как власть не пользуется никаким уважением со стороны арабов, и поэтому иностранцам самим нужно думать о своей безопасности, создавая подобные скалистые насыпи, которые со стороны выглядят как неприступные крепости. Пушки этих строений направлены своими жерлами в сторону моря.
Надо сказать, что англичане вовсе не скрывают истинного положения вещей. «Этот берег — говорят они, — принадлежит нам, а все это сооружение играет значительную роль ибо Аден — это ключ к воротам Индии. Но за камнями, как видите, наша власть прекращается. Если хотите, посетите Аден на свой страх и риск, но в таком случае мы за вас не отвечаем.»
Мы уже были в этом городе на пути паломничества в Мекку. Здесь было полным-полно чернокожих мусульман, жителей этой огромной африканской территории, а страх в отношении фанатиков силен здесь гораздо больше, нежели в отношении арабов. Казалось все наперебой советовали нам быть крайне осмотрительными. Однако столь безумные причины как дух приключений и желание проявить себя возобладали в нашем сознании, и мы решили, что вшестером мы вполне способны попытаться совершить подобную вылазку. Остальные пассажиры не решились или не отважились последовать нашему примеру.
— Поторопитесь, — сказал командир корабля, подойдя ближе к берегу чтобы подобрать нескольких своих друзей. — На закате после шести часов вечера запрещено входить в проход между скалами, которые отделяют нас от Адена. Эта предосторожность предпринимается в интересах путешественников, и, если вы готовы поверить мне на слово, то я бы посоветовал отложить экскурсию в город до завтра ибо это будет чревато меньшими последствиями. Лично с моей стороны на этот счет нет никаких сомнений.
На следующий день в десять часов корабль планировал продолжить свой путь на Цейлон. Остальные пассажиры наотрез отказались высаживаться в Адене, советуя мне и моим пяти товарищам также не делать этого. Но те пятеро не колеблясь сказали: «Мы пойдем туда!»
Судя по их решительности, я понял, что буду иметь серьезную поддержку в их лице в случае неудачного приключения.
Мы отправились в путь в пять часов вечера на небольших мулах. У каждого из нас был карабин и револьвер.
Лоцман судна, негр Амуду, сам был родом из Адена. Он вызвался помогать нам и, если нужно, использовать свое влияние на соотечественников, чтобы избежать любых неприятностей.
В шутку офицеры «Камбоджи» подпоясали его красным поясом и нацепили ржавую саблю. Даже ребенок, получивший первую в жизни игрушку, не был бы так счастлив. Перед самым отъездом я подарил ему некое подобие стрелкового оружия. Он был так горд собой, что встал во главе нашей процессии и сказал, обращаясь ко мне:
— Теперь, капитан, все белые будут капитанами для местных жителей. И если мулла вздумает шутить с нами, то я заставлю его почувствовать запах пороха.
Я ответил ему, что и понятия не имею о том, что это за личность, которой он так серьезно угрожает. Тогда он поведал мне, что мулла — это мусульманский священник, который пользуется большим авторитетом в Адене, а злые языки утверждают, что именно он сыграл некую важную, но неясную роль в деле убийства Ламбера.
Совершив получасовую прогулку по песку, мы добрались до английского форта. Для того, чтобы пересечь вал, нужно было миновать канал глубиной от 30 до 40 метров, шириной от пяти до шести метров под прицелом жерл орудий гарнизона, расположенных на одном уровне.
В конце этого перехода мы с интересом увидели обширную равнину, которая лежала у наших ног, а также то странное зрелище, которое открылось нам. Солнце лежало далеко за горами Хиджаза, бросая свои лучи почти горизонтально на песок, который был словно огненно-красным как кровь. По мере того как нашему взору открывалась вся территория, мы заметили полное отсутствие деревьев или травы, а кое-где посреди этой огромной голой и пустынной равнины виднелись и сновали во всех направлениях шакалы и гиены, которые остервенело скребли землю и чьи зловещие вопли иногда доносили до нас порывы ветра.
Почти через час ходьбы мы увидели несколько сотен арабских домов, плотно прилепленных друг к другу, которые издалека выглядели словно гробницы посредине пустыни благодаря своим плоским белым крышам. Это и был Аден!
Мы решили, что нам не стоит разделяться во избежание какой-либо неприятной истории. Я лично не мог отделаться от тревожной мысли об опасности нашего положения. В этот самый момент мы двигались по узкой тропе сквозь скалу и были такими взволнованными, что даже наши мулы, несмотря на наличие у них рогов и копыт, чувствовали себя не в своей тарелке и были готовы сбросить своих ездоков и убежать от тех мук, которые выпали на их долю.
По мере того, как мы продвигались вперед, мои попутчики стали более напряженными, а я внимательно осмотрел дуло своего револьвера, чем немало удивил их.
Интересно, что бы мы стали делать в тот момент, если бы нам было дано предвидеть, что эта спонтанная экскурсия, которую мы затеяли вопреки всем мудрым советам, должна была стать роковой для двоих из нас.
Но назад пути уже не было!
Солнце садилось быстро и, даже если бы мы и хотели вернуться, это уже не изменило бы наше положение, так как должностная инструкция не позволяла пропускать назад в крепость ни одного живого человека после захода солнца, особенно если они вышли за пределы прохода между скал. И было бы легче построить подобно герою греческого мифа Амфиону город под звуки лиры, чем попытаться смягчить английского солдата, который получил столь строгий приказ. Если он, увидев вас возле своего поста, выстрелит как в арабского мародера или хищную гиену, то ни один мускул не дрогнет на его лице и шаг его не станет быстрее или медленнее.
Мы находились не более пятисот ярдов (ПОЧТИ 500 МЕТРОВ) от города, когда услышали смутные звуки, доходящие до нашего слуха и становившиеся более отчетливыми по мере уменьшения расстояния. Вскоре они превратились в хриплые и гортанные крики, перемешанные со звуком там-тама (БАРАБАН) и тебуни (СТРУННЫЙ ИНСТРУМЕНТ ТИПА АРФЫ).
— Сегодня было выпито много арака, — сказал нам Амуду. — Наш правитель сказал, что в этом году Пророк доволен своими детьми в Адене.
— Как это? — спросил я. — Разве мусульмане, которые возвращаются из Мекки, могут пить спиртное наперекор заветам своей религии?
— О! Господин — ответил Амуду, — арак — это не спиртное для белых людей, это ферментированный сок кокосового дерева, принесенный нам лодками Чаллаха с индуистского побережья Малабар.
— Да, я понимаю, но ведь Магомет обычно запрещает любой ферментированный напиток.
— Повторюсь ибо видимо вы меня не поняли. Сагиб, наш божественный пророк Магомет ставит запрет только на алкогольные напитки белых людей.
Я был восхищен этим незначительным различием казуистов и соотечественников Амуду, последние из которых являются совершенно черными или, по крайней мере, сильно загорелыми людьми. Я сказал, что вполне удовлетворен этим существенным аргументом. Было бы очень бесполезно стараться убедить этого бедного малого, что цвет кожи в данном случае не имеет значения и что мусульмане Константинополя поголовно имеют белую кожу как и мы, европейцы, которых он считает неверными.
Во время нашей беседы мы пересекли то небольшое расстояние, которая отделяло нас от города, и оказались на небольшой площади полной арабов, кочевников, галлас с темным цветом кожи (ГАЛЛАС — НАРОДЫ АФРИКИ, СОСТАВЛЯЮЩИЕ ПЕРЕХОД ОТ ЧЕРНОКОЖЕЙ К СВЕТЛОКОЖЕЙ РАСЕ) и африканцев, которые кричали и жестикулировали так активно, словно их избивали.
Подобные крики и яркие жесты никак не выходили за рамки дружеской беседы. Конечно, при виде этого создавалось совершенно противоположное впечатление, но внешнее спокойствие — это не характерное качество этих народов.
Художники и поэты завистливо описывают восточных людей, как личностей великой важности и достоинства... Вы должны увидеть это своими глазами. Каждый же нарисовал или описал свою картину с прусско-подобным голубым небом, красным песком, флегматичными караванами верблюдов и приземистыми арабами, который курят свой шибук (ТРУБКА), восхищенно созерцая это самое голубое небо, красный песок и верблюда.
Обычно поэты, люди более экспрессивные, чем их коллеги с кистью в руках, от души добавляют красок в портрет типичной Айши (КЛАССИЧЕСКОЕ ИСЛАМСКОЕ ЖЕНСКОЕ ИМЯ). Айша в их описаниях говорит на языке девственниц Библии (героини которой никогда в жизни не говорили словами пророков ибо находились с ними в совершенно разных возрастных категориях) и не меняет тембра голоса на протяжении всей беседы. Обычно классический поэт заканчивает свой рассказ комментарием, что черноволосая восточная красавица была крайне страстной на протяжении всей беседы и оставила неизгладимый след в сознании собеседника.
Честно говоря, я не имею понятия о том, что именно заставляет этих авторов напрягать свои мозги и создавать типажи, которые не существовали и не существуют никогда и нигде, кроме их воображения. Я прожил на Востоке много лет и не только никогда не встречал таких представителей, которых они описывают, но слишком часто видел, что эти люди были еще хуже, чем это вообще возможно себе вообразить. Трусливые, ленивые и развращенные — у них нет никакой другой цели в жизни, как служить своим самым постыдным и низменным страстям. Это достойно! Это величественно! Это по-восточному... вот так! Когда вы видите эту личность, сидящую за занавеской или неподвижно под колоннами здания, на кушетке мавританского кафе или на корточках на углу у белой стены мечети, то можете смело сказать без всякого преувеличения, что это невыносимый грубиян, который в эту минуту либо спит, либо переваривает съеденную пищу.