Написание имени автора способно ввести в заблуждение русскоязычного читателя, поэтому поясню сразу: не Аркадий, а Аркадия. Настоящее имя писательницы — Анна Линден Уэллер, она историк, специализирующийся на Византийской империи, а также изучает урбанистику.
***
И по этой причине молодая женщина по имени Махит Дзмаре отправляется со станции Лсел в Столицу — Жемчужину Мира, планету-город, которая на языке теикскалаанцев называется тем же словом, что и сама империя, а также мир как таковой. Ей поручено продолжить дело предшественника, Искандра Агхавна, и сделать так, чтобы могущественный сосед научился ценить Лсел и прочие станции такими, какие они есть. Внутри себя Махит несёт второе, секретное оружие Лсела: вживленную в мозг имаго-машину, которая позволяет копировать личность, сохраняя тем самым полезный опыт и навыки. Имаго, которое досталось Махит — копия личности Искандра, устаревшая на 15 лет. Помимо всего прочего, ей нужно выяснить, что с ним случилось и каким образом он уберегал станции от аннексии всё это время. Вскоре выяснится, что Искандр занимался весьма необычными вещами, и Махит не придется скучать — её приключения начнутся в ту же секунду, как она ступит на поверхность Столицы.
«Воспоминание, именуемое империей» — книга довольно-таки странная. С первых же страниц бросается в глаза необычайно глубокая (хотя и не всесторонняя) степень проработки антуража в том, что касается культуры и внешних аспектов: империя, описанная Аркадией Мартин, предстает перед нами во всех блистательно выписанных деталях церемониала, протокола, нарядов и обыкновений аристократии, а также устройства города-государства, поражающего воображение своим величием. Ещё одной заметной частью авторского замысла стали термины, источником вдохновения для которых стала не столько Византийская, сколько Ацтекская империя. У меня двойственные чувства по поводу этой находки Мартин: с одной стороны, необычно и интересно; с другой — откровенно говоря, впервые столкнулась с книгой, из которой не запомнила НИ ОДНОГО термина. С ономастикой чуть проще, но она тоже нестандартная: имена теикскалаанцев состоят из числительного и существительного, к примеру Шесть Направлений, Двенадцать Азалий, Три Водоросли и т.д.
Да, к обрамлению истории автор подошла с фантазией. Среди идей стоит отметить имаго-машину: подобное копирование личности встречается у других авторов, и не раз, но всё-таки Мартин в этом смысле зашла чуть дальше остальных и не только выстроила на основе имаго-линий всё общество станции Лсел (на 30 000 человек там 10 000 специалистов с имаго, иногда содержащими множество поколений), но и сыграла на контрасте, выделяя отличия между двумя культурами. В империи, как отмечает Махит в разговоре со своей атташе по культуре Три Водоросли, сохраняют всё, даже плохие стихи. А на Лселе и прочих станциях — только то, что заслуживает быть сохранённым. (Впрочем, как ей предстоит убедиться, это не совсем так.) Ещё один интересный момент — роль поэзии в устройстве империи, в управлении ею. Теикскалаанцы очень высоко ценят хороших поэтов, устраивают состязания при дворе императора, шифруют сообщения при помощи стихов и высказывают в стихах недовольство властью. Только учтите, что это не совсем те стихи, которые можно себе вообразить, а, скорее, особый поэтический язык, образный, иносказательный и временами довольно пафосный.
Но вот в том, что касается сюжета и персонажей, всё не очень хорошо… Копия личности мужчины зрелого возраста в голове у молодой девушки — напоминает «Гамбит девятихвостого лиса» Юн Ха Ли, верно? В самом деле, но скорее внешне и, по итогам, не в пользу героев книги Мартин. Во-первых, отношения между Махит и копией Искандра складываются не так, как у Черис и Джедао (в определенный момент копия Искандра в силу некоторых причин отключается, и героиня остаётся наедине с проблемами); во-вторых, у Юн Ха Ли получилось изобразить Черис достаточно опытной и проницательной, а Махит у Аркадии Мартин — совсем «зелёный» дипломат с амбициями; в-третьих, Искандр сильно уступает Джедао по харизме. Тем не менее, именно отношения между Махит и копией чужой личности в её голове представляют собой самую внятную и любопытную линию в романе, за пределами которой царит сбивающая с толку путаница интриг. Экшн у Аркадии Мартин не получается, злодеи тоже не получаются (и это прискорбно), поэтому положительные и условно-положительные герои, в основном, разговаривают. Разговоры перемежаются описаниями городских пейзажей и интерьеров, традиций, поэзии, технологии и проч. — читать их интересно, потому что с литературным стилем у автора всё хорошо, однако к середине романа накапливается раздражение от того, что главный сюжет топчется на месте. Во второй половине книги события набирают обороты, но становятся очень сумбурными, кое-кто из персонажей погибает необычайно дурацким образом, и в самом конце читатель получает сцену, к которой его готовили рассеянные по тексту намёки на одержимость теикскалаанцев кровью и её символическим значением для империи как таковой — но, вместе с тем, эта сцена безжалостным образом подчеркивает средневековый (если не совсем уж дремучий) менталитет имперцев. Трудно сказать, что из этого входило в авторский замысел, а что «само написалось».
И в результате получается, что роман не может предложить ничего нового ни как НФ, ни как космоопера, а как философская фантастика (или хотя бы гуманитарная, в духе Урсулы Ле Гуин) он просто не получился — не хватило глубины, четкой идеи, интересных (нешаблонных) персонажей и ещё чего-то… Это обидно, потому что автор писать умеет, потенциал у книги значительный, и даже если он хоть отчасти реализуется в продолжении (вторая часть цикла, «A Desolation Called Peace», анонсирована на следующий год), я вряд ли буду его читать — слишком неприятное впечатление оставили заключительные страницы, слишком тусклыми получились герои. Да, в целом сильно лучше, чем тот же «The City in the Middle of the Night» Ч.Дж.Андерс. Но, к сожалению, далеко не шедевр.
цитировать
свернуть ветку
