Да, это действительно так – известный со-
ветский латышский писатель (и «взрослый», и
«детский») Салениек Эдуард Янович*
родился
шестого июня 1900 г. в деревне Грузды, что под
Богушевском нынешнего Сенненского района
(ранее это была территория Могилевской губер-
нии) в батрацкой латышской семье, переехавшей
в поисках лучшей доли из латвийского Курземе в
Грузды в Беларусь.
Безрадостным оказалось дет-
ство будущего писателя в белорусском селе – пас-
тушья сумка с пяти-шести лет, полные нужды
школьные годы – большую часть года семья привычно пользовала
«скабупутру» – кашу на кислом молоке.
Мальчик рос смышленым, любознательным, тянулся к любому
знанию. Еще до школы обучился грамоте, читая старые газеты и ка-
лендари, которые бережно хранились на чердаке родного дома. По-
этому учебу в деревенской школе начнет со второго отделения (клас-
са. – А.Р., Ю.Р.). Окончит паренек школу, а затем в 1918 году и Ви-
тебскую гимназию Ивана Неруша. (Сделаем небольшое прозаическое
отступление – надеемся, что оно будет интересным для сегодняшнего
читателя – и приведем мнение об этой гимназии одного из героев ро-
мана «Пальто, сшитое из лоскутов» еврейского торговца Менделя Хо-
дока: «Видите, мои друзья. Будь это казенная Александровская гимна-
зия – я и говорить не стал бы. Там всякий народ. Там и аристократы, и
люди попроще, и совсем простые попадаются. Но гимназия Неруша –
уй-уй!.. Там ведь все больше молодые польские панычы. Я-то знаю.
*В белорусской «Энцыклапедыі літаратуры і мастацтва Беларусі» он почему-то значится под фа-
милией Саленіекс Эдуардс Янавіч.
Там и евреев совсем мало: ну, как повсюду, по закону: на сотню чело-
век – семь процентов, семь евреев. А что за евреи? Дети крупных
коммерсантов, у которых большие лавки. Сыну Менделя Ходака туда
не попасть… Ведь там с тебя шкуру золотым ножом сдирают. Ну,
скажем вы получите стипендию… Я знаю, они эту стипендию дают
сынишке разорившегося пана или панского кучера за то, что отец
умеет… Ну ладно. Но если вы… Ну, хорошо… Ну, получите эту сти-
пендию… И все равно анекдот. Что у вас теперь на ногах? У вас те-
перь на ногах белые холщовые штаны… а в гимназии Неруша учатся
дети панов, у которых по шесть тысяч десятин земли. Какая же у вас
там будет жизнь? Сплошная каторга!..
…Вы читали библию? Ну? Есть там о Данииле во львином рву.
Так вот, мой молодой герой из мужицкого сословия, в нерушевской
гимназии этой вы и будете, как Даниил среди львов. Не хочу запуги-
вать вас, но подумайте сами.
…Я совсем не хочу отговаривать вашего сына от гимназии Не-
руша. Я только говорю: он там будет, как пророк Иона, которого та
огромная рыба проглотила. Не хочу пугать… но в лучшем случае он
там будет вроде Робинзона Крузо на необитаемом острове!».)70
.
И прав, и не прав был старый еврей. Прав в том, что учиться
Эдуарду было действительно трудно – постоянно не хватало денег и
еды, дрянной была одежка и обувка… не прав Мендель – выдержал
юноша, устоял и получил желаемый гимназический аттестат!
Позже свои школьные и гимназические мытарства начинающий
писатель опишет в повестях «Букашка» и «Волчонок», которые станут
первоосновой его библиографического романа «Роберт Зáлан» (так
звали главного героя и повестей, и романа). «Шаг за шагом мы видим
нелегкий путь, который должен пройти Роберт Зáлан, – пишет в пре-
дисловии к книге «Минувшие дни», объединившей повести «Букаш-
ка» и «Волчонок» известный латышский писатель В. Берце, – сочув-
ствуем ему, вместе с ним, потерпев неудачу, решаем, что все же надо
выстоять, выдержать. Э. Салениек умеет несколькими мазками соз-
дать живой образ, и, прочитав его книгу, в памяти у нас, на фоне ко-
лоритных картин прошлого, остаются портреты, соданные автором».71
В 1919 г. Э. Салениек вступил добровольцем в ряды Красной
Армии, вместе с латышскими стрелками воевал против белогвардей-
ского генерала Миллера, против английских интервентов, высадив-
шихся в Архангельске. Был контужен, ранен, довоевал до конца граж-
данской войны. Не вернулся ни в Латвию вместе с собратьями по ору-
жию, ни в Беларусь. Жил сначала в Петрограде, где в одной из газет в
апреле 1921 года были напечатаны его первые стихи. С тех пор имя
70 Салениек, Э. Пальто, сшитое из лоскутов. Роман / Э. Салениек. – М., 1973. – С. 349–350.
71 Берце, В. Предисловие / В. Берце // Салениек, Э. Минувшие дни. – Рига, 1953. – С. 3.
Эдуарда Салениека уже не сходит с полос латышской советской печати
того времени. В газетах «Крúевияс Цúня» и «Сúбирияс Цúня» появля-
ются то корреспонденция, то фельетоны, то стихотворения и рассказы.
Некоторое время учительствовал в латышских колониях на Беларуси.
В середине 1920-х годов в Москве создавалось издательство по-
литэмигрантов на латышском языке «Прометейс». Узнав об этом,
Эдуард Салениек уезжает в Москву. Пусть и не очень весомой была
литературно-журналистская деятельность, но она оказала ему добрую
услугу – высокограмотные и пишущие люди очень нужны были изда-
тельству. И он был принят на работу в «Прометейс», сначала на
должность корреспондента, а затем стал литературным редактором.
В 1924 году «Прометейс» выпустил в свет первый сборник рассказов
и литературных этюдов Э. Салениека «Васильки». Вслед за ним появ-
ляется пьеса для сельских клубов «Навстречу солнцу», а затем не-
большой сборник стихотворений «Начало пути». Правда, он был вы-
пущен тиражом всего в 500 экземпляров, и в наши дни его можно
найти лишь в самых крупных книгохранилищах России.
Но вскоре «Прометейс» был объявлен националистической и ан-
тисоветской организацией и распущен. В ходе «оперативного и справед-
ливого» следствия большая часть сотрудников была объявлена шпиона-
ми и арестована. Расстреляли виднейшего латышского революционного
писателя Линарда Лайцена, книга которого «Взывающие корпуса», рас-
сказывающая об ужасах капиталистических тюрем, была хорошо из-
вестна в пролетарском мире. Репрессии коснулись и многих других дея-
телей латышской художественной культуры, бывших красных стрелков.
Пришлось Салениеку уехать из Москвы. Снова работал сельским
учителем, был активным участником коллективизации сельского хо-
зяйства, сотрудничал с латышской газетой «Коттипачи Сіна» («Борьба
коммунаров»). И вот появляется его повесть «Веселая осень» – рассказ
о сельской школе периода коллективизации. Одновременно в детском
журнале печатаются маленькие новеллы об озорной и остроумной де-
вочке Ливии, которые в 1935 г. будут объединены писателем в сбор-
ник «Ливия рассказывает».
И все же пришлось Э. Салениеку испытать все «прелести» гула-
говской жизни – за редакторство в «Прометейсе» он получил вполне
«гуманный» срок: всего десять лет северных лагерей. А далее по при-
говору следовало вечное поселение – в тех местах, о которых зло шу-
тили: чуть южнее Северного полюса.
Не выдержал Салениек всего этого. Самовольно оставил место
поселения. Бежал, обосновался в глухой сельской школе. Московский
переводчик детских повестей Э. Салениека Лев Квин в повести «Ули-
ца королевы Вильгельмины» этому периоду жизни писателя посвятил
специальную главу «Известный рижский городской сумасшедший».
Вот небольшой отрывок из нее:
«Салениек исправно звонил в колокольчик, сколачивал рассохшие-
ся оконные рамы, чинил парты, двери. По ночам пописывал тихонечко
рассказики – так, для себя, без всякой надежды опубликоваться.
В лесной школе создалась первая за всю ее историю пионерская
организация. А какая это организация без своего органа – стенной га-
зеты? А как ее издавать? Как нарисовать хотя бы заголовок?
Вездесущие и всезнающие голенастые мальчишки своими неве-
домыми путями пронюхали, что школьный сторож в этом деле мастак,
даже что-то пишет в тетрадке, рисует, почти как настоящий худож-
ник. Ну и стали бегать за советом:
– Дядя Эдуард, помогите барабан с горном нарисовать. Ну, по-
жалуйста!
– Дядя Эдуард, мы тут стишок смешной написать хотим про Ил-
зу: она на уроках в носу ковыряет. Помогите пожалуйста.
– А загадку можно такую сочинить, чтобы отгадывали и смеялись?
Он и загадки сочинял, и стишки с критикой шалунов, и коро-
тенькие рассказики с моралью. Даже самому нравилось.
И вдруг беда, …из ближайшего города появляется на спецма-
шине вооруженный конвой и сторож лесной школы опять отбывает на
север. Далеко-далеко, где холодно-холодно. Туда, где судебным при-
говором определено ему до гроба постоянное место жительства»72
.
На родную латышскую землю возвратился в 1947 году. Обосно-
вался в сельской местности и опять стал работать в сельской школе.
Трудной была жизнь в Латвии в первые послевоенные годы.
Сельских активистов, учителей особенно беспокоили «лесные» или
«болотные» братья – недобитые банды бывших гитлеровских при-
спешников. Не избежал «общения» с ними и Салениек. Весной 1949
года – «и поныне у меня в ушах звучат слова шакала, науськивающего
своего главаря: «Шлепни ты его!»73
– бандиты поставили его к стенке
и расстреляли вместе с другими активистами. Убитые, раненые…
Среди нескольких стонущих жители деревни обнаружили и учителя
Салениека. Повезло, помогли люди, выходили, выжил. Позже он рас-
скажет об этом времени, о детях, помогавших взрослым бороться с
фашистскими оккупантами и их прихвостнями. На свет появились по-
вести «Белочка Майга» и «Тайна на шестерых». Адресованные сред-
нему школьному возрасту, вместе с несколькими рассказами («Воро-
бышек и конь», «Рыжий», «Веселые рассказы о маленьких», «Пятое
колесо» и др.) они составят книгу «Белочка Майга», вышедшую в мо-
сковском издательстве «Детская литература» в 1973 году.
72 htt://levkwin.narod/ru/p.0029/htm.
73 Салениек, Э. Пальто, сшитое из лоскутов. Роман / Э. Салениек. – М., 1973. – С. 6.
За более чем полувековую жизнь в советской литературе Э. Са-
лениек работал в различных жанрах – рассказе и очерке, драматургии
и детском рассказе, повести и литературном этюде, поэтическом
творчестве. В полной мере освоил и такой жанр эпической литерату-
ры, как роман. Его первый роман «Роберт Залан», вышедший в Моск-
ве в 1963 году, был с интересом принят читательской аудиторией, по-
лучил одобрение со стороны литературных критиков. Главный герой
романа Роберт Залан, а по сути – это сам писатель, входящий в само-
стоятельную жизнь, на своих плечах ежедневно, ежечасно ощущает
несправедливость жизни в предреволюционной России. Страницы
прошлого писатель раскрывает в чередовании все нарастающего ряда
событий, в острых столкновениях подростка с самыми разными соци-
альными типами, жизнь перед ним раскрывается в самых острых про-
тиворечиях. Читатель видит рядом с нищенствующим гимназистом
Заланом сытого и беззаботно прожигающего учебное время Альфонса
Шумана, дрожащего от страха в ожидании инспекторской проверки
учителя Митрофана Елисеевича, и постоянно заботящегося о нем дя-
дю Дависа Каулиня и многих других персонажей. С интересом чита-
ются страницы о тогдашних Витебске и Богушевске, принципах гим-
назической жизни, нравственном становлении Роберта Залана – ре-
бенка, подростка, юноши. На оптимистической ноте завершается по-
вествование о его жизни – Робу стало необыкновенно весело, хотя и
начинался снежный буран. Он начинает понимать, что буран разрас-
тется в бурю. И, пусть он пока маленькая снежинка, но он будет уча-
стником этой великой, уже зародившейся бури.
Вершиной прозаического творчества Э. Салениека является ав-
тобиографическая трилогия, состоящая из романов «Пальто, сшитое из
лоскутов» (1973), «Второе пальто» и «Не бросайся в огонь» (оба –
1977) и охватывающая события от первых детских и юношеских, про-
веденных не только в латышской колонии на Витебщине, но и в самом
Витебске в канун февральской революции 1917 года: «Господа, госпо-
да, не сходите с ума. Не будем ссориться. Подождем, посмотрим, что
даст революция. Чего болтаете точно бабы у колодца. Да здравствует
Учредительное собрание!»74
. И, если в первом романе главное дейст-
вующее лицо выступает под именем Роберта Залана, то в трилогии –
это сам Эдвард Салениек. Собственно, первая часть трилогии «Пальто,
сшитое из лоскутов» и начинается словами: «Эдуард Салениек!»75
.
Автор рассказывает о первых детских впечатлениях от окру-
жающего мира, от людей, которые встречались на его детско-
подростковых дорогах, с теплотой пишет о своих родных и близких.
74 Салениек, Э. Второе пальто. Не бросайся в огонь. Романы / Э. Салениек. – М., 1977. –
С. 478–479.
75 Салениек, Э. Пальто, сшитое из лоскутов. Роман / Э. Салениек. – М., 1973. – С. 5.
Вместе с юным Эдвардом читатель радуется его впечатлениям о зна-
комстве с неизвестными ему книгами и авторами. Ведь до этого в ста-
рых журналах он читал лишь стихи латышского поэта Эдуарда Вей-
денбаума, переживает вместе с ним за его бытовые трудности.
А сколько теплых слов высказал писатель в адрес тех, кто своими со-
ветами, подсказками, а иногда и деньгами, помогал Эдварду выстоять
и не потеряться.
О достоверности писательских воспоминаний, в том, что все это
Э. Салениеком было прожито и пережито, свидетельствует и перечень
тех поселений Витебщины, с которыми так или иначе связывало его
трудное детство. Это, по сути, микрогеографическая карта Сенненско-
Витебского региона. Вот, к примеру, название деревень, фольварков,
местечек и даже городов Витебской и Могилевской*
губерний, обо-
значенных в трилогии, – назовем их в алфавитном порядке: Богу-
шевск, Велиж, Городок, Невель, Полоцк, Улла; местечки – Смольяны
и Крынки; деревни и фольварки – Аулини, Гавриловка, Грузды (та же
Пуща), Заборье, Кочин, Лашнево, Лядово, Нерейша, Опенкина, Орги-
жа, Пилковичи, Пименовка, Погостище, Сидоровичи, Турьево, Фи-
липповка, Шеметовка, Шульцево, Шупляки, Яновщина, Яроши; же-
лезнодорожные станции – Замосточье, Погребенка.
Из всех описаний и характеристик мы выбрали одну, на наш
взгляд, наиболее интересную и практически не упоминающуюся в ли-
тературе о Витебском крае. Хотя и совсем краткую – о местечке Бо-
гушевск. «По ту сторону железнодорожного полотна, домишки вы-
росли, как боровики после благодатного дождя. Дачники, дачники! Из
Витебска, а, главным образом из Петербурга – прямым путем. Богу-
шевск родился на легкой песчаной простынке, в пахучей сосновой
кроватке. В конце большой прогулки – живописное озеро. И чтобы
прожить здесь, по крайней мере сейчас, не требуется невесть какого
тугого кошелька»76
. И, конечно же, чаще других упоминается губерн-
ский Витебск. Писатель, как ни в одном из произведений, так или
иначе отражавших его жизнь с начала 20-го столетия и до 1917 года,
позволит сегодняшнему читателю пройтись по Двинскому мосту
(мост через Западную Двину. – А.Р., Ю.Р.) и берегам реки, увидеть то
место, где была построена кожевенная фабрика, а также познакомить-
ся и воспроизвести в своей исторической витебской памяти такие
бывшие городские достопримечательности, как Александровская
гимназия, частные гимназии Неруша, Чернова, Мариинской, книжные
магазины Дрейцера и Махлиной, кинематограф «Иллюзион», дом, где
жил художник Ю. Пэн, а также таких, игравших значительную роль в
жизни горожан, организаций и предприятий, как Крестьянский банк и
* В апреле 1919 г. Сенненский уезд передан из Могилевской в Витебскую губернию РСФСР.
76 Салениек, Э. Второе пальто. Не бросайся в огонь. Романы / Э. Салениек. – М., 1977. – С. 289.
Витебская ссудо-сберегательная касса для латышей, турецкая булоч-
ная, или Старобобыльская Корчма… И не менее интересно с юным
Эдвардом Салениеком пройти по улицам Витебска – Гогалевской,
Дворцовой, Замковой, Пушкинской, Вокзальной, Караваевской, побы-
вать на Могилевском рынке, побродить по берегам Двины…
Хотели бы привести писательские наблюдения о некоторых ос-
тавшихся в его памяти впечатлениях о Витебске:
– В крещение (в Витебске. – А.Р., Ю.Р.) попы ведут к заранее за-
готовленным прорубям «верующих с иконами и церковными хоруг-
вями. …в Витебске, где расквартирован артеллерийский полк, на
Двине палят из пушек. После этого вода в проруби объявляется свя-
той…»77
.
– «О гимназистах я вскоре забыл. Мои глаза продолжали лас-
кать темно-коричневые стены. Трехэтажных зданий в Витебске тогда
было мало. И это, вздымавшееся на перекрестке двух улиц, казалось
мне величественным. Оно и в самом деле было настоящим храмом
науки. …Среди небольших домишек высилось еще одно трехэтажное
здание …Здесь помещалось реальное училище. К этому зданию серд-
це мое было равнодушно»78
.
– «…Эх, разве в Витебске может что-нибудь с аристократиче-
скими московскими клубами сравниться? О преферансе, о висте слы-
шали? Ха-ха-ха… ну, это все только для чиновников да мелкопомест-
ных дворян… «Очко» или «двадцать одно» – игра простолюдинов»79
.
– «…В Витебске дым войны ест глаза больше тем семьям, из ко-
торых мужья и сыновья ушли на фронт. Остальные живут почти по-
прежнему»80
.
– «…Да, да в Витебске мне рассказывали: какая-то генеральша
три раза в день и по часу в хлеву проводила (проводила «лечебное»
время в скотнике. – А.Р., Ю.Р.) и вылечилась…»81
.
– «В Витебске соседки на мужей своих жалуются: день пируют,
неделю опохмеляются…»82
.
– «По сравнению с большими городами в Витебске живут как на
обетованной земле…»83
.
И еще одна интересная зарисовка – о самом городе. Дворцовая
улица пройдена. «За магазином охотничьих принадлежностей мы по-
падаем на дугообразную Пушкинскую улицу. Она тоже широка, но
коротка, – в сущности, ее можно считать продолжением Дворцовой.
77 Салениек, Э. Второе пальто. Не бросайся в огонь. Романы / Э. Салениек. – М., 1977. – С. 160.
78 Там же. – С. 343.
79 Там же. – С. 162–163.
80 Там же. – С. 211.
81 Там же. – С. 218.
82 Там же. – С. 459.
83 Там же. – С. 472.
На ней находится кинематограф «Иллюзион», книжная лавка Дрейце-
ра, щиты с афишами, оповещающими о разных представлениях и раз-
влечениях, сад Александровской гимназии. А дальше старый город-
ской парк»84
.
Трилогия написана живым, образным языком, ее сюжет держит
читателя в постоянном напряжении, страницы всех трех книг насы-
щены тонким юмором, в котором тесно переплетаются привнесенное
латышское и местное белорусское начало. Есть и неожиданные пово-
роты. Как, к примеру, постоянное общение главного героя с невиди-
мым, но постоянно присутствующим рядом с ним волшебным духом
Чаро. Даже сам писатель не знает, кто этот Чаро – «поскребыш среди
караваев хлеба» или «пустозвон среди истинных мужей»85
. Но именно
через это общение с Чаро писатель и решился поведать современни-
кам историю своей жизни. Правда, историю не завершенную – не хва-
тило сил, чтобы сшить из «лоскутов» свое «четвертое пальто».
Не будет ошибкой, если утверждать, что романы-воспоминания
(трилогия), продолжающие друг друга по времени, наполненные го-
рем и печалью, смехом и радостью, являются настоящими шедеврами
советской латышской литературы послевоенных лет.
Почти 100 лет значится в советской художественной культуре
имя уроженца Витебщины латыша Эдварда Яновича Салениека. Его
книги-воспоминания – словно вспять повернутое время, насыщенное
событиями, которые он прожил и пережил. Только благодаря художе-
ственному их воплощению – нет, мы их можем и не прочувствовать –
они делают читателя XXI столетия сопричастным к далекому и уже
ушедшему в историю двадцатому веку. Через мерило времени про-
пустил самое значимое, самое судьбоносное, ценное и важное в жизни
его поколения, приводя все это к очной ставке с читателем дней сего-
дняшних, предлагая ему оценить, что в написанном правда, а что идет
от «духовного двойника» Чаро. Мы же можем утверждать лишь одно –
писатель всегда и всюду оставался верен голосу своей совести.
Заслуженный деятель культуры Латвийской ССР Эдвард Яно-
вич Салениек ушел из жизни в Риге 6 мая 1977 года. Похоронен на
одном из Рижских кладбищ.
«Жаркое пламя больше не бушует в остывшей топке (Л. Квин)».
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Салениек, Э. Минувшие дни / Э. Салениек. – Рига, 1953.
2. Салениек, Э. Пальто, сшитое из лоскутов. Роман / Э. Салениек. –
М., 1973.
84 Салениек, Э. Второе пальто. Не бросайся в огонь. Романы / Э. Салениек. – М., 1977. – С. 357.
85 Салениек, Э. Пальто, сшитое из лоскутов. Роман / Э. Салениек. – М., 1973. – С. 9.
3. Салениек, Э. Белочка Майга. Повести, рассказы / Э. Салениек. –
М., 1973.
4. Салениек, Э. Второе пальто. Не бросайся в огонь. Романы / Э. Са-
лениек. – М., 1977.
5. http: // levkwin.narod/ p.0029htm.
А.В. Русецкий Ю.А. Русецкий. УРОЖЕНЦЫ ВИТЕБЩИНЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЕ СТРАН БЛИЗКОГО И ДАЛЬНЕГО ЗАРУБЕЖЬЯ. 2013