Барбара Пим «Осенний квартет». Четверо пожилых людей с невнятной бумажкоперекладывательной работой, впереди выход на пенсию, одиночество и полная эгоистичная изолированность от мира... Вещь совсем не такая надрывная, как можно подумать — она действительно осенняя, печальная, но не безысходная. Есть книги, которые на сходной тематике делают очень больно — эта делает грустно, и заставляет задуматься, чем ты займешься на пенсии, и не окажется ли это такими прожектами, как планы одного из героев.
Сара Бернар «Моя двойная жизнь» — мемуары великой актрисы о ее жизни и работе. Неукротимая жизненная энергия, многомужие, ессно, бесшабашность и умение подать себя вкупе с неподдельной добротой. Больше всего меня впечатлила история, как она управляла госпиталем в осажденном Париже.
Франсуаза Саган «Неукротимый смех» — вымышленая переписка Саган с Сарой Бернар. Закрашивает те пробелы, о которых Сара не хотела или не смогла рассказать; как самостоятельная книга не смотрится, потому что слишком часто цитирует мемуары Сары, но есть несколько шикарных эпизодов, особенно с поездом и мостом, который был готов обрушиться.
Элизабет Гаскелл «Жены и дочери» — ну, это обязательная классика второго ряда, для тех, кто прочитал всех Бронте; сонная провинция, милая маленькая дочка доктора,второй брак обожаемого отца, семья сквайра по соседству, местные аристократы в замке, трогательная любовная история... Без свойственного Шарлотте налета готики, скорее ближе к Джейн Остин.
Хескет Пирсон «Чарльз Диккенс» и «Бернард Шоу» — хорошие, качественные биографии на твердую четверку. Даже не знаю, что прибавить, потому что автор слегка обидел меня своим отношением к Конан Дойлю — как будто он ему одолжение оказал, когда взялся за биографию. Тут еще очень видно, что Пирсон застал его последние годы и слепое увлечение спиритизмом, которое отвратило от АКД очень многих, да и ему на пользу не пошло. Но Диккенсом и Шоу автор восхищался, с Шоу даже дружил, поэтому их биографии написаны гладко, бойко и довольно остроумно.
Хескет Пирсон «Вальтер Скотт» — а это его работа мне не понравилась, автор зализал героя, а заодно и Веллингтона, до полной идеализации.
Кружков Г.М. «Очерки по истории английской поэзии» — елизаветинцы, романтики и викторианцы. Жизнь, творчество и главные хиты в переводе автора. Ну, это было чистое удовольствие. А помните Джона Клэра из «Бульварных ужасов»? Боже, какая у этого несчастного бедолаги была биография, неудивительно, что Франкенштейн почувствовал с ним родство!
Родерик Гордон, Брайан Уильямс, цикл «Туннели» — ну, это янг-эдалт про папу-археолога и его сына, их дисфункциональную семейку и любовь к прокопке туннелей, которая постепенно (книге в третьей цикла, что ли?) привела их к центру земли. Начало было многообещающее, потом начался викторианский подземный мир, смерти и страшилища, злобные подземные расы, мировой заговор, смерти друзей и близких — и стало глупенько, но бодренько. Самая температурная моя книжка, «Пластичность мозга» в таком состоянии не почитаешь:)
«Пластичность мозга» Норман Дойдж — отличный научпоп о том, что мысль материальна, а наше тело — лучший воображаемый друг для нашего мозга:)