Как убить собаку

Домой с работы поехал через Полянку -- всего-то делов километр с небольшим пройти. Тем более своя ноша не тянет в этот день: большой пакет с подарками и портфель с зонтом и пр. гаджетами индустриальной эпохи.

Кто живёт в центре, тот знает, что во втором часу ночи тут ходят либо воры, либо узбекотаджики, либо вообще пустота.

На этот раз были пустота, собаки и поп.

В Пыжевском переулке напротив православного банка на меня бросилось 6 собак. Обычно они сидят за железной решёткой в арке инкассаторской конторы -- вперемешку с попами и охранниками. Всегда так было теми ночами, что я мимо них ходил.

А сейчас, видимо из-за кризиса, собак стали спускать на подножный корм.

Ну так вот: когда в почти пустынном переулке (только ещё поп с 2-литровой бутылкой Пепси-Колы) на вас бросается стая из 6 собак -- что вы обычно делаете?

Я с детства научен такому способу -- имитировать поднятие камня с поверхности. Безошибочный способ борьбы с одной-двумя собаками: сколько раз спасало.

Правда, один раз против 4 собак применил ещё один способ -- кулак в горло первой нападающей. Но дело было зимой, рука в толстой кожаной, с меховой обивкой перчатке. Прям вгоняете в пасть кулак -- остальные псы смотрят на результат, так устроена стая, не бросаются, дожидаясь результата. Если проиграл -- зажрут до перчаток. Но в тот раз я не проиграл -- пёс захрипел, отбежал метра на три, потом забился в мелкой тряске, и остальные 3 пса отступили.

Но в этот раз их было шесть (плюс поп с Пепси-Колой -- была вероятность, что он тоже, не исключено, на четвереньках, в составе стаи бросится на меня; во всяком случае всё моё время борьбы с собаками было видно, что он раздумывал над подобным решением, питая мозг чёрной жижей из «сиськи»).

Итак, поднятие виртуального камня не помогло, кожаной перчатки с мягкой обивкой у меня не было. Оставался ещё один способ, что описывал гуру колониализма Левингстон в попытках дружелюбно познакомиться с неграми Африки: скалить зубы и рычать.

Я даже перебрал со знакомством по Левингстону: залаял.

Атаку собак это остановило секунды на 3-4.

После секундного замешательства рыжая собака бросилась на меня из гущи стаи.

Метров 5 она преодолела до подступов ко мне секунды за две. За эти мгновения во мне умер Левингстон и проснулся регбист. До 14 лет я играл во второй линии схватки: там были нужны мощь и послушание командам «девятки» -- вот основа игры нападающего.

Но к этим 14 годам я вырос всего до 178 см и веса в 83 кг -- мои соседи по второй линии уже имели на 5-8 единиц того и другого больше.

И меня перевели в «замок», 15-й номер, последнего защитника, чистильщика. К моменту выбытия из регби из-за тяжёлой травмы там я подрос до 183 см и потяжелел до 86 кг (почти так и осталось по сегодняшний день -- 184 и 83-87). Но там я научился новому: не только мощи или скорости, но и реакции. Ты должен ловить «последние» мячи, отдавать их некому (пас в регби возможен только назад, а позади тебя никого нет), а потому сразу до набегания до тебя соперника ты либо должен ускориться с финтами против захвата, либо выбить мяч, причём точно в аут, желательно -- с касанием земли до аута.

И вот чем отличается человек от собаки или подопытных образцов Левингстона -- у него есть память тела. Когда на инстинкте срабатывают навыки, причём без команд «белого человека» -- часто тяжёлая муштра перед этим, обиды, драки и пр. -- но ничто так не готовит перед ударом как этот предварительный, монотонный труд «коуча». Часто навык кажется уже не нужным, тем более во время галограммы постиндастриала: один звонок и кто-то с улицы тебе всё доставит, защитит, сопроводит и сделает всё прочее, для чего не нужно напрягать не только мышцы, но и мозг.

Но вот собак (и прочих зверей, чаще даже человекообразных) российская галограмма постиндастриала оставила нам в напоминание: знай, своё место, таракан! Лет сто тебе ещё до отдыха тела и мозга, и то по результатам тяжёлого труда над собой перед этим (не справишься -- пещера или участь донора).

Вот и в этот раз я не стал дожидаться курьера с пиццей, телохранителя по вызыву, таксиста и Бэтмэна. А просто на инстинкте, словно спасая зачётную линию, ударил по летящему на меня меховому мячу.

Этому псу я попал точно в нижнюю часть челюсти. Самым носком ботинка Кензо, что ещё 3 года назад покупал в Ницце, и которому, как и моим первым регбийным немецким бутсам Адидас (это те, что по щиколотку), нет сносу -- белые люди до сих пор придумывают удобные и эффективные вещи, которые напоминают о почти бесконечных возможностях даже простого человека между 60-й и 20-й широтой, превращающего без унижений Акакия Акакиевича в Дмитрия Быкова.

Собака даже без всхлипа отскочила на метр с небольшим, но секунды через две-три, утвердившись на боку, захрипела и забилась в судорогах. Из полуоткрытой пасти полилась небольшая струйка крови. Остальные 5 псов, повизгивая, иноходцем заструились за решётку в арку. К попу, что, словно преданный болельщик, досмотрел весь этот матч до конца (правда, без речёвок и прочих эмоций).

Поп даже проводил меня почти материализованным взглядом до полупустых «трибун» -- Большой Ордынки, где азербайджанцы со ржавыми жигулями обозначали границу проникновения миссионеров в джунгли.