Для первого поста вполне логично было выбрать тему — книга Мэйчена недавно вышла, а предисловие по вполне очевидным причинам прочитали немногие. Слегка сокращенный вариант этой заметки представлен ниже; я попытался определить особенности творческой манеры писателя, который с одной стороны недооценен, с другой — оценен не вполне адекватно. Собственно и в дальнейшем речь пойдет о забытых, но занимательных и сейчас книгах — разных, но одинаково любопытных...
 |
Итак, Артур Мэйчен не избалован вниманием российских издателей – впрочем, почти то же самое можно сказать о большинстве авторов «хоррора» начала ХХ столетия; массовая аудитория без особого восторга воспринимает жанровую классику. Да и любители ужасов рассуждают о том, что написано красиво, но совсем не страшно, умно, но чересчур занудно, содержит слишком много намеков и слишком мало обстоятельных описаний.
Мэйчену еще повезло – два раза выходили сборники его произведений, а один раз – в издательстве «Энигма» – даже двухтомное собрание сочинений. Многие повести и рассказы тиражировались в антологиях начала 1990-х годов… И мы усвоили представление о лондонском «декаденте», члене «Ордена Золотой Зари», журналисте-поденщике, мечтающем о совершенном постижении тайн мироздания.
В этом образе (который создают – каждый на свой лад – Ю. Стефанов в статье о Мэйчене и Г. Лэчмен в книге «Темная муза») немало правды. Но мне всегда казалось, что передано не все и, может быть, даже не главное. Разнообразное и обширное наследие Мэйчена открывает возможности для самых разных трактовок – от фрейдистских до эзотерических. Истолкованиями могут заниматься и исследователи, и читатели: главное, чтобы для обобщений был материал; уж чего-чего, а материала за полвека литературной деятельности Мэйчена собрано немало.
Вышедшее в серии «Книга Чудес» издание – попытка представить писателя в несколько иной ипостаси, может быть, подбор текстов покажется достаточно странным – рядом с рассказами оказались эссе и трактат, а журнальные статьи соседствуют с образцами «высокой словесности». Данные заметки – краткая попытка объяснить, чем обоснован выбор.
Колдовской» характер прозы Мэйчена прекрасно оценил и описал Г. Ф. Лавкрафт в «Сверхъестественном ужасе в литературе»: «Из ныне живущих создателей космического ужаса, вознесенного на высочайшую художественную вершину, немногие, если вообще кто-то найдется, могут соперничать с разносторонним Артуром Мейченом, автором нескольких дюжин коротких и длинных рассказов, в которых элемент тайного ужаса и надвигающегося кошмара передан с несравненной реалистической точностью и живостью… Мистер Мейчен с его впечатляющим кельтским наследием связан памятью детства с дикими куполообразными холмами, древними лесами и загадочными римскими руинами в Гвенте и создал воображаемую жизнь редкой красоты, насыщенности, исторической обоснованности. Он впитал в себя средневековую тайну темных лесов и древних обычаев и защищает Средние века во всей их полноте…» (пер Л. Володарской). Фантастическое превращение совершалось в прозе Мэйчена снова и снова – жизненные впечатления трансформировались в магические заклинания, древность которых кажется очевидной и пугающей. Важно не столько то, какими формулами отворяются врата бездны, а то, как художник преображает реальность. Нет нужды подбирать таинственно звучащие формулы или ученые термины – писатель делает все сам.
Вот, к примеру, сборник «Ангелы Монса» (вполне доступный в сети). Рассказ «Лучники», открывающий его, написан по горячим следам событий 22-23 августа 1914 года. Именно тогда, в битве при Монсе, англичане впервые оценили всю мощь германской военной машины. Впечатление было настолько сильным, что информация о сражении попала на страницы газет, преодолев жесточайшие цензурные барьеры. Уже 29 сентября Мэйчен поместил в газете «Ивнинг Ньюс» рассказ «Лучники», в котором случившееся при Монсе истолковывалось как чудо. Мистификация была очень умело подготовлена: текст не имел подзаголовка «рассказ», более того – в том же номере газеты в рубрике «Наш рассказ» печаталось совершенно иное произведение. И написанные «от первого лица» «Лучники» произвели фурор: рассказ перепечатывали и пересказывали, события объявляли «несомненно истинными», а все опровержения называли ошибочными. Мэйчен неоднократно возвращался к этому сюжету – вы найдете его размышления и в предисловии к «Ангелам Монса», и в рассказе «Из-под земли», и в других текстах. Но легенда жива: ее отголоски можно найти на альбоме Стива Хэкетта (1979) или в романе Дэвида Митчелла «Облачный атлас» (2004). И столь значительный успех не самого интересного и глубокого рассказа трудно было бы объяснить, если б не подсказки самого автора. Он не мистифицирует, он «спасает истину»; использование религиозной символики связано с тем, что христианство – «Религия Тайны»; вторжение «метафизического плана в дела физического плана» совершается очень часто и обнаруживается очень редко – прежде всего потому, что мы не видим моста «между миром чувств и миром духа». Эту связь и восстанавливает Мэйчен, снова и снова возвращаясь к «мелким» и как будто случайным деталям. Это могут быть военные события, глухо упоминаемые в газетах, а могут быть впечатления детства, как в сборнике «Странные дороги». Сначала смутные воспоминания обретают условную цельность в тексте, а потом тексты взаимодействуют с графикой и возникает «эффект трансмутации» (алхимический термин в данном случае – просто удачная аналогия, найденная писателем).
Интересно, что подобное преображение происходит и в случае с читательскими впечатлениями. «Смешилки и страшилки» – сборник коротких рассказов и статей «антикварного» содержания. И стилистически, и содержательно эти тексты весьма напоминают «Всемирную историю низости» Х. Л. Борхеса. Возможно, интерес великого аргентинца к Мэйчену и связан с общими принципами «журнальной» работы. Мало отыскать любопытную старинную историю и пересказать ее – таинственно или насмешливо. Нужно найти в ней фрагменты изначальной Тайны, которую будет уже разгадывать читатель. Недаром многие тексты подчеркнуты фрагментарны. Мы не узнаем ничего о дальнейшей судьбе изобретательного мистера Бли или о тайне сэра Бенджамина. Но Тайна, пронизывающая мир вокруг нас, станет чуть ближе; мы словно касаемся завесы – и за ней ужас, который может рядиться в одежды аляповатые и смешные, но от того не утратит своей изначальной сущности.
«Священные ужасы» — итоговая книга Мэйчена, вышедшая за несколько месяцев до смерти писателя в издательстве «Penguin books». Эти поевсти и рассказы представляют собой на первый взгляд шокирующие и пугающие истории в духе тех, которые принесли писателю известность в 1890-х. Традиции «желтой» прессы на сей раз менее очевидны – хотя довольно сложно представить, как эти рассказы, нарушающие все и всяческие табу, могли появиться в чопорной Англии. Остановимся опять же на одном примере: повесть «N» до некоторой степени перекликается с рассказом лорда Дансени «Чудесное окно». Но в истории из «Книги Чудес» центральным элементом остается аура волшебства, у Мэйчена ее место занимает Тайна, окружающая нас и уничтожающая и разум, и самую жизнь… Лондонская повседневность уводит в иное измерение; уже не нужно приобретать у незнакомцев волшебные предметы, достаточно один раз свернуть со знакомой улицы, открыть дверь – или окно – и приглядеться как следует.
А для того, чтобы ответить на вопрос «как следует?», я перевел трактат Мэйчена «Иероглифика», в котором писатель во всех подробностях характеризует экстаз, лежащий в основе художественного преображения мира, и точно перечисляет возможности достижения этого удивительного состояния. Секретные снадобья и тайные ритуалы – всего лишь мишура, главное… Впрочем, кредо писателя достаточно очевидно, и желающие без труда узнают, как творится «чудо, превосходящее законы».
цитировать
свернуть ветку