Каждый раз, когда мне попадалась к просмотру передача «Жди меня», я терзалась смутными сомнениями – каков процент подлинности показываемых нам историй? Понятно, что все они – результат проделанной прицельной работы. Но тем не менее. Ведь такие встречи в реальной жизни единичны, можно сказать – одна на десятилетие. Действительно, если подумать, так ли уж часто вы сталкивались на своем жизненном пути с подобными историями? Например, о разлученных в детстве братьях, к старости обретших друг друга, или о воссоединенных спустя десятилетия семьях? И, более того, узнавших друг о друге совершенно случайно? Однако в одной из таких историй нашей газете довелось поучаствовать.
Чудеса случаются
Альфред Иванович Гюнтер из Сызрани давно знаком нашей редакции по письмам. Не единожды его материалы оказывались на полосе «О чем нам пишут читатели». Так было и с его письмом о судьбе русских немцев, где Альфред Иванович рассказал о том, как была ликвидирована в 1941 году Автономная Республика немцев Поволжья, а самих немцев вывезли в Сибирь. Спустя какое-то время после публикации, в редакции раздался звонок. Звонила женщина, представившаяся Идой Андреевной Фауст. «Вы знаете, мне кажется, что автор письма о русских немцах А.И. Гюнтер – наш родственник, — сказала она. – По всему выходит, что он сын родного брата моего отца». Признаться, поверить в такое совпадение было трудно. Ида Андреевна настаивала на том, чтобы редакция дала ей адрес автора письма, что, конечно, мы сделать не могли. Но предложили ей самой написать письмо в газету, чтобы мы его уже переслали по назначению. Письмо пришло и было переправлено автору, хотя и думалось, что читательница ошиблась. Ну не бывает же таких совпадений, чтобы люди ничего даже не слышали друг о друге, жили, можно сказать, рядом, а все равно не пересекались!
Шло время, наступили новогодние каникулы и ситуация успела немного забыться. Однако какой сюрприз нас ждал после выхода на работу! Письмо от Альфреда Ивановича Гюнтера с благодарностью «за помощь в восстановлении родственных отношений между двумя уже немолодыми людьми – двоюродными братом и сестрой».
«Heimat, ach Heimat…»
В августе 1941 года семьи русских немцев были депортированы с тех мест, где они жили, как можно дальше от линии фронта. Скученно, на узлах сидели на барже женщины и дети. Медленно текла волжская вода, отдалялись родные берега. Кто-то тихонько затянул песню моряка, прощающегося с любимой родиной, кто-то присоединился. «Heimat, ach Heimat…» (Родина, ах, родина) тоскливо плыло над русской рекой. А потом ждал долгий путь по железной дороге до самого сердца Сибири – в Красноярский край.
Мужчин, от пятнадцати до пятидесяти пяти, и женщин, у которых не было детей младше трех лет, отправили в Краслаг на лесоповал. У них, естественно, не было ни статей, ни сроков. Все это называлось «трудармия». Немцев посадили в отдельные зоны, так называемые «отряды». Там была та же колючка и бараки, те же вышки и конвой, те же пайки и нормы, та же пеллагра и дистрофия, что и во всем лагере. Но зато в этих «трудармейских» зонах действовали партийные и комсомольские организации, — правда, без права приема. Туда, в Краслаг, попали и братья Гюнтеры. Валили лес, сплавляли его по притокам, большим и малым, к Енисею. Там, в лагере, они потеряли друг друга. «Сгинул брат», — рассказывал после возвращения из заключения Иоганн (а по-русски Иван) Гюнтер сыну Альфреду. Так больше ничего о сгинувшем брате и его семье они и не слышали.
Пока мужчины валили лес, женщины и дети пытались выживать в новых условиях. Первые зимы были очень тяжелыми — не было соответствующей суровым сибирским морозам (которые доходили до шестидесяти градусов) одежды, было голодно. Но выжили. Ели все. Из лебеды варили супы, сдабривая их «затирухой», мякишами из теста. Весной ковыряли по полям прошлогодние посадки картофеля и радовались любой найденной промерзшей за зиму, но еще не сгнившей картофелине. Собирали коренья, летом ловили сусликов. Позже разжились картошкой, первый урожай собирали со слезами радости.
Тяжело приходилось и с новыми соседями. Сибирякам никто не объяснял, что за немцев привезли в их края. Шла война, люди думали, что это родственники фашистских захватчиков, либо сочувствующие. Да и после войны настороженное отношение сохранялось. Альфред Гюнтер почувствовал это на себе в 1959 году, когда его призвали в армию. По приказу командующего Забайкальским военным округом их – немцев, греков, одного поляка и одного финна перевели из военного училища в Нижнеудинске в город Нерчинск. Объяснили, что есть опасения – как бы секреты изучаемых в училище новых военных разработок не стали известны Западу, с помощью некоренного населения.
С родными теплее жить
Шли годы, времена менялись. Семьи раскидало по свету. Кто-то остался в суровых сибирских краях, кто-то, когда это стало возможно, вернулся на родные волжские берега, кто-то – на историческую родину. Альфред Иванович обустроился в Поволжье. Несколько раз бывал в Германии, но всегда возвращался, считая, что его место там, где родился. Да и чувствует он себя русским куда больше, чем немцем. Старшие дети уехали в Канаду, в Самаре живут трое внуков. Хоть и любят деда, навещающего их время от времени, но у них своя жизнь. Все чаще приходится оставаться одному, а так хочется, чтобы рядом был родной человек. Пусть не в шаговой доступности, но хотя бы позвонить, поговорить, услышать родной голос. Поэтому письмо Иды Андреевны было настоящим чудом. Он и не подозревал о том, что у него есть двоюродная сестра, да еще так близко – в Волжском районе. Каким-то непостижимым образом нить судьбы завязалась узелком в Самарской области для двух потомков одного рода.
Пока шли новогодние каникулы, Альфред Иванович навестил сестру. Оба они уже довольно пожилые люди, обоим за восемьдесят. Тем дороже для них эта встреча. Оказалось, что кроме сестры много еще родственников. Собралось сорок человек – родные, о которых он не знал и которые не знали о нем. Несколько дней ушло на разговоры и воспоминания. Теперь Альфред Иванович ждет тепла – обещал приехать помочь сестре копать огород. «Хоть одна душа родной крови близко будет! – радостно пишет нам Альфред Иванович. – Ведь если знаешь, что рядом кто-то родной – становится теплее жить».
цитировать
