К сожалению Дж. Роулинг ограничилась объяснением лишь этических, морально-нравственных причин войны магов. Герои ёё романов повзрослели, но серьезной политики в их мыслях не появилось, а лишь отвращение к ней. Экономика осталась на уровне домашнего хозяйства, но никак не сложных банковских комбинаций кризисных лет. Война сохранила часть своей романтики – герои столкнулись с предательством, с двойными агентами, с перебежчиками, но сами не предавали. Книги не повзрослели.
Разумеется, это романы-воспитание, а не романы-образование. Разумеется, Дж. Роулинг имела перед глазами образец – английскую систему образования – и многие, прой неясные читателю детали, можно легко понять, сравнив Хогвартс с реальными прототипами.
Однако последняя книга оставляет без ответа несколько важнейших вопросов:
— каковы предпосылки войны, причем войны очень жестокой, которая вспыхнула дважды меньше чем за двадцать лет? При том, что маги живут сравнительно сыто, свободно перемещаются по миру, общаются и т.п. А тут за малоадекватными лидерами идут в сражение и бьются насмерть.
— отчего при использовании отдельных технический устройств маги так мало используют именно оружейную магию в сочетании с техникой? Где «заколдованный пулемет»?
— отчего нет усовершенствования магии? Волдеморт рассматривается и как крупный модернизатор, по мелочам выдумывают и мастерят многие. Но усовершенствования орудий убийства, характерного для войн, практически нет?
— не разъяснены отношения магии и технологии.
Последуем же примеру Л. Мештерхази, С. Переслегина, К. Еськова – попытаемся представить «как все на самом деле» в сказочном мире, раскрыть причинно-следственные основания войны.
На первый взгляд удивительна позиция сторонников Волдеморта с их манией чистоты крови. При том, что и сам Волдеморт, и Снейп – два самых талантливых мага в «темном» лагере – полукровки, и скрыть этот факт нет никакой возможности. Дело даже не в перемене их социального статуса, как если бы они провозгласили себя истинными магами, а в полном отрицании, непризнании очевидного родства с людьми. Террористическая организация «Пожирателей смерти» буквально за несколько месяцев врастает до главенствующей силы в мире магов, идет бешеная погоня за титулами, за происхождением, причем на фоне не меньшей жестокости по отношению к тем, кто не успел получить документ «о чистоте крови». Малфои, которые и так были родовитыми магами, стали карикатурой на аристократов.
Очень похожий феномен описан в работе С. Лема «Народоубийство»: «Нацизм был в политике выскочкой, нуворишем, жаждущим все новых подтверждений права на титулы, до которых дорвался; поскольку же никто не заботится о приличиях больше, чем нувориш, пока он на виду, именно так и вел себя неожиданно преуспевший нацизм» [2, С. 454]. У «Пожирателей…» мы видим террор, без пяти минут расовую теорию, стремление создать нацию господ.
Кто им противостоит?
Весьма разношерстная и откровенно странная компания, многие в которой составляют редчайшее исключение (Хагрид), другие откровенные чудаки, инвалиды, травмированные судьбой представители почтенных фамилий (Дамблдор) или просто хотят отомстить «пожирателям…». Что характерно для них всех – достаточно высокий уровень мастерства, будь то в магии, в краже или в работе с животными. Прямой выгоды от своей деятельности они не получают. Наземникус Флэтчер – лишь исключение, которое подтверждает правило. Это группа идеалистов (в смысле прекраснодушных порывов), которая под ударами противников перековывается в серьезную силу.
Однако описание групп еще не раскрывает противоречий, которые толкали их к борьбе.
Сообщество магов находится в «постиндустриальной» стадии развития. Вся инфраструктура это Министерство, больница св. Мунго, Хогвартс и т.п. – общественные учреждения. Но ни заводов, ни фабрик, ни больших мастерских, ни плантаций по выращиванию, допустим, корней мандрагоры, ни ферм для единорогов, ни рыбных хозяйств – мы там не наблюдаем. При этом маги обладают чрезвычайно большими возможностями по трансформации предметов, изменению пространства, созданию новых живых существ и т.п. Иные магические народы не сформулировали собственной стратегии развития (или им этого не дали): представители каждой из нечеловеческих рас могут находиться по разные стороны фронта в войне магов. То есть мы не видим острых экономических или межрасовых предпосылок для конфликта. Предпосылки необходимо искать в более длительных процессах.
Для начала попытаемся установить численность магов Британии. Если Хогвартс единственная школа, если каждый год туда приходя хорошо если сто человек (а судя по количество учителей – тринадцать на всех учащихся – еще меньше), то получаем около ста рождений в год.
При этом маги живут дольше людей, но сроки жизни не различаются в разы или на порядки – сто лет для мага (возьмем опять-таки для простоты) это уже глубокая старость, и совсем не многие до неё доживают.
Если каждый год рождается сто волшебников, и каждый из них живет сто лет, то общая численность магов – десять тысяч. Даже меньше десяти тысяч: дети и учащиеся, фактически, выведены из серьезных конфликтов. Глубокие старики редко сохраняют активность и ведут замкнутый образ жизни. И, что важно, есть большие потери – как после первой, так и после второй войны.
Это уже объясняет множество проблем в магии. Сразу понятно, что выдающиеся таланты в такой ограниченной группе сравнительно редки. Как поэты в древности: когда в народе живёт хороший поэт, а когда лишь плохонький рифмоплет имеется – и так целое поколение, а то и дольше.
Кроме того, не смотря на рабский труд домовиков, и многие заклинания, облегчающие работу, помогающие хранить информацию – понятно, что воспроизвести лучшие достижения прошлого поколения порой не удается. Просто нет настолько хороших специалистов в соответствующей узкой области магии. Нет растущего класса специалистов, характерного для индустриальной эпохи человечества. Условно говоря, волшебник изобретает (создает) что-то новое, оригинальное и при этом сложное, требующее постоянного поддержания. Если это ноу-хау интересно всем или почти всем, найдет достаточно количество людей, которые поддержат систему каминов или подземный комплекс министерство магии или будут контролировать заклинания учащихся, да и много чего еще. Но если такой потребности нет – учеников у этого выдающегося мастера попросту не будет. Когда нужда в его изобретении возникнет, а она может быть очень острой, придется годы спустя после его смерти заново изобретать или же решать загадки, которые он оставил потомкам. Или же пользовать созданными им магическими предметами не как технологическими изделиями, но как артефактами.
Получается постоянное столкновение с неизвестными, забытыми заклинаниями. Такая проблема описана как в науке, так и в магии. С. Лем в «Сумме технологий» выражал сомнение, что возможности коммуникации позволят ученым бесконечно накапливать информацию. У А.Бушкова в «Свароге» — описано государство ларов – могущественных магов, живших по шесть сотен лет. Но поскольку этих ларов так же несколько тысяч, а магия в мире практикуется едва ли не миллионы лет, то снова и снова всплывают неизвестные заклинания, неясные могущественные артефакты и т.п. Континент под летучими замками ларов, парящими на высоте нескольких километров, несколько раз осваивался, потом цивилизация отступала, потом он снова осваивался – и на момент развития событий романа это известно/неизвестная местность, т.к. непонятно, что именно всплывет из ближайшего болота, и каким заклинанием ответит деревенская колдунья.
В этой коллизии есть ответ (далеко не полный), на вопрос ограниченного использования военной человеческой техники в оружейном деле: маги попросту опасались сочетать малопонятную им технологию с немногочисленными надежными приемами колдовства. Неизвестно, как поведет себя заколдованный пулемёт, а заклинаниями пользуются все. Разумеется, немедленно возникает вопрос – почему не были созданы магические компьютеры? Но ответ на него приводит нас к проблеме «техномагии»: если заклинание целиком анализируется, раскладывается на составляющие и отчуждается от субъекта, то перед нами уже формула. И не важно, что ею описывается накопление маны или диаметр волшебной палочки. Но настолько аналитически познанный мир – уже не магический, он становится равнодушен к человеку. Магия становится просто пассами и вербальными командами.
Малочисленность магов порождает специфическую проблему отношений с государством: оно есть, но его не уважают. Структура присутствует: кто-то чеканит деньги, борется с неизбежными фальшивками, содержит тюрьмы, контактирует с премьер-министром – но эта структура не может противопоставить себя обществу магов. «Чиновников» слишком мало, чтобы силой заставить остальных магов делать хоть что-нибудь, если на это нет хотя бы молчаливого согласия (если не брать в расчет период, когда Волдеморт де-факто управлял министерством). Отсюда такая нервная реакция на полудетские забавы с «Армией Дамблдора»: даже полусотня магов, пусть и недоучек, представляют опасность для министерства – под рукой может не оказаться сил, чтобы «привести к порядку» эту компанию. При этом львиная доля магов – вполне могут прожить у себя в домах, особенно никуда не выходя: наличие домовика уже делает имение «самодостаточным». Маг может себе позволить годами не общаться с окружающими, и не испытывать недостатка в пище одежде, и т.п. То есть министерство, деньги, тюрьма – они есть, но подлинного чувства государства еще нет. Держава это опасная игра, которая не стала единственно возможной реальностью.
Малочисленность магов порождает еще одну проблему, понятную очень многим, живущим в бывших республиках СССР: есть отдельная, магическая культура, но эта культура не может охватить всю техносферу и весь быт. Газеты – заимствование у маглов, для колорита там «живые» фотографии, но своя газета лишь одна. Везет детей в Хогвартс вполне привычный людям поезд, который отправляется с обычного вокзала, лишь с магически замаскированной платформы. Полная самобытность недостижима. В нашей реальности националисты, как правило, перегибают палку, пытаясь выпятить различия народов и заявить, что лучше о другой культуре ничего не знать. Но маги очень хорошо ощущают своё отличие от людей, и меру этого отличия – подавляющему большинству ничего объяснять не надо. Естественно, в их культуре присутствует некое отторжение. Технофил Уизли считается чудаком. Но это отторжение не артикулировано у всех, не выражается в явном презрении или отрицании. Нет даже попыток обособиться от маглов в языковом отношении – хотя последнее смотрелось бы чрезвычайно логично, не только с точки зрения националистов, которые ратуют за подобные разделения, но с точки зрения лингвистики различных замкнутых сообществ. Возникновение собственного жаргона почти неизбежно, даже у геймеров быстро вырабатывается собственный набор новых существительных, глаголов и т.п. А тут маги говорят на понятном посторонним детям языке. Почему? Вероятно потому, что рано или поздно у людей придется заимствовать очередную выдумку, и это тоже хорошо понимают. Мы не видим в жилищах магов видеомагнитофонов или компьютерных игрушек, нет даже телевидения – заимствование происходит медленно, но неотвратимо.
Однако вернемся к основной линии рассуждений. На фоне свободы и относительного благополучия общества магов – Хогвартс кажется не просто воплощением дисциплины, но и постоянства. Когда он перестраивался в последний раз? Расширялся? Сколько этажей добавилось в башнях факультетов? Нет сведений о расширениях, зато призраки ходят там же, где и всегда, картины висят десятилетиями, лестница в спальне для девочек создана очень давно.
Вывод прост – английская земля может родить лишь определенное количество магов. Верхний предел не точная цифра, но явно существует и в расчете на него построен Хогвартс.
Исходя из архитектуры Хогвартса можно было бы предположить, что число магов даже уменьшается: замок откровенно велик для такого количества учащихся. Заброшенных комнат и коридоров практически нет – все-таки сотня домовиков поддерживает здание – однако кентавру Флоренцу легко смогли выделить комнату на первом этаже, чтобы он не взбирался по лестницам. Но тут можно учесть, что замок – архитектурное заимствование у людей, как и поезд заимствование в транспорте, как и книга (книга с корешком, а не свиток, книга печатная и т.п.) заимствование в способах хранении информации. А любой замок, как укрепленное место, должен взять под защиту жителей окрестностей. Как поезду, идущему в Хогвартс, по большому счету, были не нужны колеса и рельсы, так и зданию школы, не особенно требуются каменные стены, высокие башни и длинные коридоры. В спальнях же всё равно будет жить приблизительно одинаковое число учеников .
При длинном сроке жизни, превосходной медицине – маги должны были давным-давно столкнуться с проблемой демографического барьера. И, вероятно, они смогли справиться с ней с помощью малодетных семей (Уизли – явное исключение) и т.п.
Но за последние два-три столетия население Британии выросло неимоверно. Десятки миллионов людей существуют на островах — при том, что лишь сотня детей может каждый год поступить в Хогвартс.
И тут мы обнаруживаем основную проблему. Если есть такое количество новорожденных, то задатками магов обладают очень многие, и лишь некоторым везет их «актуализировать». Как если бы в стране была единственная консерватория, а детей с музыкальным слухом и голосом становилось бы всё больше. В итоге – дети заслуженных скрипачей и барабанщиков уже не проходили бы конкурс при отборе в консерваторию. И не социальный конкурс, где можно сунуть взятку, а конкурс природы. «Ты прекрасна, спору нет, только есть тебе милее, и прекрасней и белее» — беспощадность зеркала известна каждой стареющей женщине, а если это не женщина, если это сообщество магов?
В Хогвартсе мы видим негров и индусов. Их родители, конечно, могли приехать в Британию, однако, зачем это массово делать индийским и африканским магам?
Это значит, что существовала тенденция, развивающаяся и несомненная, по которой в семьях магов рождалось все меньше одаренных детей, а все больше – в семьях обычных людей, без различия рас и национальностей.
То есть случаи, аналогичные случаям Гермионы, в последние десятилетия должны были учащаться. Изменения не могут быть обвальными — есть неизбежная инерция, и наследование магических способностей – однако, об этом феномене должны были знать практически все взрослые маги.
Это колоссальная проблема!
Она грозит минимум тремя последствиями:
— прерывание древнейших магических родов;
— утратой части кровнородственной магии, всех тех заклинаний и артефактов, которые сработают лишь в руках родных детей;
— утратой собственной, отдельной культуры магов. Кому рассказывать сказки о дарах смерти?
Давняя практика сработала в данном случае как паллиативное решение: с десяти лет все маги жестко изымались из семей и попадали в Хогвартс. Совы промашек почти не давали (об этом не сообщается). Но это именно паллиатив. Его логичное продолжение – изымать магов с рождения – не было осуществлено. Вероятно, волшебники были уверены, что выбор должен делаться относительно свободно, и если в их рядах будет слишком много «янычаров», то это породит неправильное отношения к людям: либо слишком большое отвращение, либо, напротив, преклонение.
Требовалось полноценное, всестороннее решение проблемы.
И тут можно сформулировать два пути её устранения. Каждый требует своей программы, обладает сильными и слабыми сторонами, у каждого найдутся сторонники.
Что собирался делать Волдеморт, понять проще. Объединить всех магов под своей властью, вбить в их сообщество самые фашистские идеи – после чего уменьшить население Британии. Очень значительно, может быть и в разы. Вполне мальтузианский подход. Вот почему не вербовали явных сторонников среди людей, не делали смертников для борьбы с другими магами – при всем отвращении к людям, их ведь можно было использовать не только с помощью управляющих заклинаний. Наврать обычным людям с три короба маги могли легко. Нет, с самого начала проводилась линия на уничтожение.
Но на этом кровавом фоне для Волдеморта обретал ценность каждый выживший волшебник, вот отчего он готов был – не прощая ничего и убивая по каждому поводу – тем не менее, принять очень и очень многих.
В итоге получилось бы, что все те полукровки, которые объявили себя истинными аристократами, они резко увеличили бы шансы на рождение магов в своих семьях. Возникла бы новая аристократия – и не временная, не на одно поколение. А старая аристократия (Малфои) гарантировала бы продолжение своих родов. Вот за это шли, за это дрались и готовы были терпеть далеко не ангельский нрав лидера.
Сложнее понять, чего хотел Дамблдор. И что хотели те, кто шел за ним – ведь аристократические роды должны были фактически, принять тезис о том, что на их детях/внуках они будут прерываться, придется все оставлять «гермионам».
Во-первых, многие опасались войны с людьми. Драконы и гоблины не могли уничтожить планету, а людям это уже по силам. Что-то не упоминалось о магии, которая спасает от радиации, химического оружия и т.п.
Во-вторых, явно господствовала идея если не объединения, то сближения с людьми. Дамблдор увлекался в молодости идеей управления человечеством. Уизли всю жизнь – техникой. Поттера, видимо, не только из соображений безопасности держали «в людской» до десяти лет: чтобы сознательно выбрать полную риска жизнь мага он должен был понять, чем живут люди-обыватели. В качестве финального пункта такой «интеграции» можно было бы предположить общество магов, в котором большая часть членов превосходно знает жизнь людей, потому как жила ею в детстве. Вот почему Дамблдор основные свои усилия направил на совершенствование Хогвартса: образование и воспитание новых поколений стало бы главнейшей задачей. И вот почему за ним шли искусные волшебники: магия для своего развития требовала все больше талантов, надо было повышать возможности каждого отдельного волшебника. Между прочим, здесь Дж. Роулинг воплощает образец мультикультурализма, политкорректных концепций 90-х
В-третьих – воплощение идеи радикального сокращение населения Британии потребовала бы армейской дисциплины и создания не полудобровольного, а самого настоящего государства. Предельно жесткого, тоталитарного, военизированного. Его образец был дан в период теневого правления Волдеморта. Сажать себе на шею такую машину магам совершенно не хотелось. И из противостояния ей врастало «сопротивление»: орден Феникса, в лице его старших представителей, никак не мог похвастаться отменной дисциплиной, скорее напоминал нечто среднее между пацифистской группировкой и клубом диссидентов. Что самое любопытное, постоянная угроза тотальной катастрофы и приход нового поколения, выросшего на войне, все изменил: чтобы оставаться самими собой, друзьям Гарри Поттера пришлось создать структуру, которая отвечала на вопрос Воланда о «внезапной смерти». Когда Долгопупс, видя тело Поттера, заявил, что война не закончена и сдаваться он не намерен, это означало, что смерть любого другого мага из армии Дамблдора (или ордена Феникса) не решит дела. А значит, конфликт будет продолжаться, и набрать должного количества магов для контроля над людьми не получится.
Эпилог последнего романа, казалось бы, опровергает все эти построения. Мы видим новое поколение волшебников, рожденных у предыдущего поколения. И Поттер, и Рон с Гермионой, и Драко Малфой, – все счастливые родители. Как их детям удалось «вытащить подходящий билет» из миллионов других детей? Просто война выбила несколько сотен, а может быть и пару тысяч магов. Много «свободных вакансий». Инерция крови берет своё. Есть множество волшебников, рожденных в семьях, наверняка есть и «пасынки Хогвартса». Кризис отодвинут на несколько десятилетий.
Литература:
1. Лем С. Народоубийство // Лем С. «Библиотека XXI века»
2. Холмогоров Е. «Гарри Поттер и нищета «консервативной революции» http://novchronic.ru/5441.htm
Август 2011
цитировать
свернуть ветку
