Крапивин. Выстрел с монитора

Повесть Крапивина «Выстрел с монитора» написана в стилистике «история в истории». Это довольно нередкий литературный прием – по ходу сюжета один из персонажей  рассказывает другой сюжет, другую выдуманную историю. А может, и не выдуманную, — как отличить выдумку от реальности в пространстве литературы, где все действующие лица – только лишь персонажи. Однако, мы же, бывает, верим, переживаем и сострадаем этим выдуманным героям не меньше, чем живым людям.

Структура повести такова. Есть «наш мир» — советская реальность эпохи восьмидесятых. Пацан из этого мира знакомится с представителем иной реальности – Командором. Тот читает парню текст о жизни пацана из некоего параллельного мира. Этот текст он осторожно называет сказкой, да такой сказкой, в которой не все вымысел.

В руках у мальчика оказывается монетка – вещественный знак из параллельного мира. Мальчик едет домой на пароходике, и по берегам заштатных краев средней России словно виднеются контуры замков и городов параллельного мира, описанного в повести незнакомца. Замыкается на само себя не только дважды отраженное в себе литературное пространство Крапивина, но и замыкается в мебиусову ленту время этого произведения.

Герои взаимно отражаются в двух слоях времени, идущих изначально параллельно, но связанных в кольцо в точке перехода монетки из рук мальчика-слушателя-истории-в-первом времени и мальчика-слушателя-истории-во-втором времени.

Всякий «рассказ в рассказе» ярко иллюстрирует проблему соотношения реальности и вымысла. Придуманные персонажи придумывают своих персонажей: а литературное пространство начинает умножаться само на себя, становится словно зеркалом, в котором отражено еще одно зеркало, и так до бесконечности. Два сюжета пересекаются, отражаются друг в друге, отсылают друг к другу, и персонажи узнают себя в других персонажах, переживают свои проблемы, постигая судьбу выдуманных лиц.

Литературные персонажи первой степени по отношению к персонажам второй степени играют роль читателей текста. Точно так же, как мы, реальные читатели книги, переживаем за них, выдуманных, и находим в выдумке какое-то отражение своих собственных жизней.

Скольжение на грани вымысла и реальности: это одна из самых важных тем искусства нового времени. В чем природа литературного пространства, каким образом происходит жизнь этого зазеркального мира, как соотносятся автор, персонаж и читатель.

Вымысел имеет свою собственную не только пространственную, но и временную структуру. Есть время, протекающее в литературном произведении, оно не совпадает с временем, протекающим вне книги. Это время носит циклический характер – потому что книгу можно перечитать. Но, игра со временем в литературе может быть более сложной, — вообще литература это игра с пространством и временам по преимуществу, —  и это время само может быть перевернутым,  повторяющимся, текущим параллельными потоками и так далее.

В этом произведении есть достаточно сложная структура и постранства и времени. Топосы литературного мира Крапивина – это не стабильные платформы привычного мира «единственной реальности». Это призрачные отблески радужных огней иных параллельных реальностей друг в друге, находящиеся в параллельных и отраженных друг в друге временах. Внезапно в провинциальном городке средней полосы при особом угле зрения становится видна иная реальность – массивные городские средневековые стены, стройные готические арки, статуи древних героев.

Искривление, зеркальная натяженность, «мебиусоподобность» литературного пространства Крапивина достигает тут своего наибольшего развития. Этот писатель всегда отличался большой вдумчивостью во всем, что касается детализации выдуманного мира: его «вселенная»наполнена большим количеством взаимных отсылок разных рассказанных им историй друг на друга, иногда мы только из другого произведения Крапивина узнаем о подлинном смысле того или иного события, мельком упомянутого в другом романе.

Это напоминает знаменитый образ «комнаты виртуальных миров» из «Теодицеи» Лейбница. В ней есть гиперкнига, отражающая весь универсум, показывающая все отсылки одного события в мире на все другие события, и влияние всех других событий на это первое. При чтении описания одного из событий она отсылает к другим событиям, и так до бесконечности.

А есть в той «комнате» и другие книги – это гипертексты виртуальных миров – которые могли бы реализоваться, если бы создатель универсума предпочел другую вселенную. И в этих книгах отражены все события, которые бы могли произойти, и в них, как в зеркале, четко видно, почему творец вызвал к жизни именно этот универсум, предпочтя ему остальные, оставшиеся виртуальными миры.

В лейбницеанском мире Крапивина реальность представлена в виде бесконечногранника. А мы словно живем только на одной грани универсума. А литературный мир Крапивина как бы открывает иные, неведомые грани мира, которые позволяют более четко настроить нашу оптику наблюдения за нашим собственным миром.

В повести «Выстрел с монитора» история мальчика из параллельного мира Галлиена становится точкой роста характера мальчика из нашего мира, услышавшего ее от таинственного незнакомца из параллельного мира. Так метафизика выдуманных миров становится практической наукой, этикой реальных поступков в этом мире, а сказка становится до боли реалистичным обсуждением темы ответственности человека за себя и за других.

Иллюстрация к повести — работы Евгении Стерлиговой (1989).