Отзывы на два рассказа, которые я успела прочитать. Оценок пока нет, будут позже, когда прочитаю все.
Губители сфер
Начало мне понравилось – образ Игната впечатляет и сразу вызывает интерес. Но… оказывается напрасным и ненужным, потому что в дальнейшем и для дальнейшего Игнат играет чисто вспомогательную роль, и выражение его лица, напоминающее об осеннем небе, пропадает даром и только отвлекает от дальнейшего, потому что сразу настраивает на нечто другое. Такое бы начало в реалистичный бытовой рассказ, где Игнат будет главным героем.
По теме. Тема нравится: даже мне, очень далекому от каких-либо виртуальных миров человеку, известно, какое беспокойство внушает обществу в целом погруженность в них множества отдельных граждан. Вполне вероятно, что со временем и по ходу технического прогресса народ засосет туда с головой и с этим нужно будет бороться. Поэтому «губители сфер» внушают читающему симпатию и одобрение их целей, хотя и не методов. «Одно дело придурков на землю возвращать, а другое дело убивать людей, — неожиданно серьезно произнес шут». Эксперт отпускает «губителя», который оказывается в реальности полутрупом. В материальном мире никакой приговор суда не сделает ему хуже, чем есть, но лишить его возможности ходить в виртуальный мир значит отнять последнее. Именно такому, как он, и имеет смысл «переселиться» в выдуманный мир, одновременно пытаясь вернуть прочих к реальной жизни, заставить пользоваться своими настоящими телами и жить настоящей жизнью – каковой возможности сам он лишен. «Другие могут жить. Там. Не здесь, — тихо говорит он. – Они не понимают ничего, эти другие». Однако ведь с самого начала рассказа было очевидно, что «другие», то есть пользователи виртуального счастья, даром растрачивают реальную жизнь, меняют ее на стандартизированные чужие выдумки. Сравнение с инвалидом, который хочет вернуть их в реальность, только подчеркивает эту мысль, ясную с самого начала. Так что, я бы сказала, развития идеи не происходит, она лишь украшается яркой деталью. Правда, сам призыв к реальной жизни из уст полумертвого, пытающегося вразумить живых, звучит довольно ярко и вызывает сочувствие.
Дальше, по прочной редакторской привычке, о языке, стиле и грамотности. Вот тут автору еще работать и работать, взять справочник Розенталя и узнать много нового о запятых.
Повторы:
Я забираюсь в прогретый саркофаг, который питается от источника питания более мощного…
У него своя хижина из тростника на золотистом пляже. У него никогда не бывает штормов, цунами, ураганов и дикарей-каннибалов.
Это ее мир. Ее конструкт. Уникальный, отдаленный от прочих мир.
Неудачные стилистически моменты:
Это очень значимый шаг в начале смены. («Первый шаг в начале смены очень важен» — хотя бы так.)
К горлу подкатила тошнота омерзения. (От омерзения к горлу подкатила тошнота.)
В глаза лезут, и пылесос их не берет. (Конфетти на ковре могу «бросаться в глаза», «лезут в глаза» непричесанные волосы.)
А теперь я молоденький рыцарь, выезжающий на арену с платком леди Ивоны, древней соперницы Эстер Андреевой… (Если она «древняя», ей примерно 98 лет. Хороша же Эстер Андреева, если подобная «древность» еще может составить ей конкуренцию.)
Именно поэтому я, вместо похода в бар, лежу в саркофаге, и рыскаю по кварталу в поисках губителей. (Именно поэтому я, вместо того чтобы пойти в бар, (физически) телом лежу в саркофаге, а мысленно рыскаю по кварталу…)
Но в моем случае цифры стали перебежчиком в стан противника. (Цифр много, а перебежчик один почему-то.)
Я слышал про истории, когда с ними сталкивались другие эксперты. («Про» явно лишнее. «Я слышал истории о столкновениях с ними других экспертов».)
– Типа твоего, Саш, — заговорил третий. Серолицый и невзрачный мужчина в просторном балахоне. (Почему тут два разных предложения?)
Поскольку я все же тут не редактор, то все подряд не выделяла, а там этого еще хватает. Над стилем и грамотностью настойчиво работать. Начать с запятых при однородных членах предложения…
Йота
Понравилось, что в рассказе много диалога – он почти весь состоит из разговорных сцен, которые выглядят довольно естественно. Причем диалог выглядит естественнее, чем авторская речь, которая порой кажется несколько натянутой, состоящей из рубленых фраз. «Их встретил парень. Худой грязный и запакованный в мешковину, точно труп каторжанина». «Она воткнула в старика нож. Чуть ниже солнечного сплетения». Имеет смысл стараться шире видеть картину и свободнее ее описывать, не такими маленькими кусочками. Понравилось, как подведены друг к другу детали: воспитание генопта, игрушечные мишки, дети в сектах и даже запасливость Грицко.
Далее – что вызывает сомнение, например, персонаж по имени Дик. Кто он вообще такой, откуда взялся, зачем покупает у телеграфиста чужие секреты и затевает сложные авантюры ради благих целей, не имеющий к нему прямого отношения? Прямо «бог из машины». Это что, некий космический Дон Кихот или другой благородный рыцарь, ищущий, кого бы где спасти, не считаясь с расходами и риском как для своей, так и для чужой жизни? Почему его так обеспокоили дела какой-то секты, зачем он полез в это дело? Опять же, для автора секта – удобный способ объяснить появление в сюжете «зла вообще». В ином случае пришлось бы как-то мотивировать чье-то желание поубивать разом тысячи невинных взрослых и детей. А коли речь идет о секте – и так все понятно, сектантам всегда можно приписать склонность к любым беспричинным жестокостям. Прием-то, может, и работает, но это что-то вроде глагольной рифмы в стихе – созвучно, но «дешево». Так что можно обратить внимание на умение мотивировать сюжетные ходы и действия персонажей.
Технические детали разбирать не могу ввиду собственной некомпетентности, но «телеграфист» применительно к космической реальности несколько цепляет глаз. Правда, может, это местный жаргон, как мы сейчас иногда называем тепловоз паровозом?
Название, состоящее из незнакомого имени, всегда немного невнятно. Тем более что тут само напрашивается «МЕДВЕЖАТА НА ДЕСЕРТ» — внушало бы любопытство.