То ли сказка, то ли быль.

     Как мы попали в Москву.

    Дело было давно. Это еще, когда вдруг мы оказались в стране с именем Таджикистан, а СССР уже нет. И везде есть границы. Нам это еще не было ведомо. Просто перестали привозить бабушке пенсию. По тем временам, колхозная пенсия была маленькой, а по нынешним — ой, и говорить не стоит. Почему бабушка? Да потому, что мы — брат и я, жили у бабушки. Года два-три назад мама уехала в Москву, заканчивать учебу в институте, а потом папа поехал искать маму и зарабатывать деньги. И оба не писали, не звонили (откуда в кишлаке телефон), и сами не приезжали.

    История мамы и папы давняя, о том можно сочинить красивое сказание, похожее  сказаниям о Лейле и Фархаде. Как — нибудь расскажу и о том. А пока, как мы попали в Москву.

     Бабушка собрала  узелок, напекла лепешек, положила головку овечьего сыра , немного урюка и повезла нас на долину, с гор. Повезла, ехали на двух ишаках, на одном- бабушка, на другом — я и брат. Брату уже было 10 лет. Мне еще 9 не исполнилось, а выглядели мы еще меньше, маленькие, чумазенькие — загорелые, и больше молчали и слушали. Говорить мы умели, и на таджикском, и на русском. Мама говорила с нами только  на русском, а бабушка — только на таджикском языке. А папа – не знаем, он всегда был в горах, работал.

  Приехали, а там весь кишлак пропал, сель с гор накрыла. Люди в форме МЧС (это потом мы узнали — МЧС) ходят, с собаками, копают. Бабушку расспрашивают, а она же не понимает их. А мы молчим. Нам еще слово не дали. Так приучены. Нас с братиком усадили в старенький автобус  и бабушке предлагают сесть туда же. Она отказалась. А нам говорит, езжайте, на самолете до Москвы вас отвезут, а там маму найдете, а ваши метрики я вшила в ваши халаты. Увезли. В палаточном городке накормили, дальше нас перепоручили одному дяде. Он таджик, потерял всю свою семью под  селью,  дом его с крышей накрыло, сам же остался жив, в горах был. Он все это рассказывал нам и плакал как ребенок. А мы  слушали и молчали. Так приучены. Никто и не ждал от нас каких-то слов.

   Из палаточного городка всех, а было 150-170 человек,  детей и  взрослых, переправили в большом самолете в Москву. Тот дядька, который плакал о своей семье, в аэропорту усадил нас в зале ожидания, сказал, ждите маму, ушел куда-то. Куда? И откуда мама узнает, что мы здесь?

Сидим, ждем. Есть хочется. Покопались в узелке, отломили по кусочку лепешки, попили из фонтанчика. Вода невкусная, у нас в горах вкуснее.

   Братик  вытащил денежки из карманов, мы пошли к автобусу, ехать в Москву. Сидим уже долго, никто за нами не приехал. Наверное, мама очень занята. Три рубля, синенькие, у нас брать отказались, тогда брат всю кучу денег в кулачок и отдает в кассу. Только кассирша посмеялась, говорит, эти деньги давно уже не действительны, ничего не стоят. А мы говорим, бабушке пенсию платили, она их копила для нас, чтоб мы до мамы доехали. Она опять: Отойдите дети, такие деньги теперь каждый на свалке может насобирать. Что нам осталось делать? Сидим, ждем. Мамы нет. Тут к нам подошел еще один дядька, в таких же одеждах, как наши, в халате. Бородатый. Нам на таджикском языке говорит: Вы тут долго будете еще? Да, говорим, ждем маму. Тогда посторожите мои вещи,  — говорит дядька. Мы киваем. Сидим. Дядя быстро вернулся. Схватил свои вещи быстренько и побежал. Самолет объявляли. В Душанбе. Сидим. Ждем маму. Кушать хочется. Брат полез  в узелок, лепешки хотели поесть, а там одни бумажки какие-то, нашего  узелка нет. Дядька перепутал наши узелки. Мы совсем приуныли. Кушать хочется. Вода не вкусная, мамы до сих пор нет. Брат пошел, между столиков буфета походил, принес мне полпирожного. Опять сидим. Потом брат вытаскивает одну из бумажек из узелка, показывает буфетчице и спрашивает, что можно купить на такую бумажку. Буфетчица дает брату булки, мороженое и еще сдачу дает, уже другими бумажками. Деньги. Мы понимаем — это деньги. В аэропорту день. Если так долго ждать, потом поздно будет, скоро повечереет. Решаем ехать в Москву искать маму сами. Деньги, сдачу с буфета, даем водителю машины. Он спрашивает. Куда мы? Мы отвечаем: К маме, в МГУ. Дядька водитель просит еще деньги, тогда братик вытаскивает еще одну бумажку из узелка:- Этого хватит? Только у нас больше денег нет, дяденька, это последнее,- говорит братик. Он всегда был хитрецом, умеет так правдиво в глаза смотреть и врать напропалую! Бабушка не раз его ругала, стыдила…

    Водитель улыбается, кивает головой:- Хватит вам не только до Москвы, но и обратно в Ташкент.

Мы в два голоса: -Нам в Ташкент не надо. Нам только к маме.

Привез, высадил у входа в МГУ. Это мы поняли сразу, читать умеем. Вошли. У входа стоит тетка, в форме. Мы говорим: -Нам к маме.

— Она у вас кто?

-Она студентка, практикантка у профессора НН. Это мы помним! Мама не раз нам рассказывала про практику в раскопках с профессором НН в горном кишлаке.

Тут вахтерша ловит за рукав  парня- студента, велит препроводить нас к профессору.

   Вот мы в кабинете у профессора. Он удивленно разводит руками, переспрашивает, к какой маме мы приехали и откуда. Мы называем свои фамилии и кишлак. Он удивленно хлопает руками, усаживает нас на диван, а сам звонит куда-то по телефону. Вскоре влетает мама в кабинет, кидается к нам  с объятиями!  Тут и рассказывать нечего, все поймут  и представят себе  сцену без рассказов!

  А потом, потом хэппи-энд, как пишут о голливудских фильмах.

  P.S. Денег в узелке оказалось слишком много. Слишком,  громко сказано, но нам с мамой хватило на хорошую квартиру. С тех пор и живем в Москве. Учимся в обычной школе.