Сад расползающихся ниток

«Стоун» — неожиданно сильное кино о людях и о том, кто над ними (или в них?), не драма и не триллер — вещь в себе. Тревожная, тонкая, зыбкая. Сюжетные и психологические нитки то расползаются на глазах, то опять сплетаются в клубок — отдельную не выхватишь, можно только наблюдать за этим копошением и впускать его в себя. Много символов (начиная с названия), распоряжаться ими с таким вкусом и тактом умеет из ныне живущих разве что Линч. С действием неявно перекликаются обрывки христианских радиопроповедей, с каждым эпизодом порождая новые смыслы. Не люблю сложных слов, поэтому забудьте, что я сказал «контрапункт».

Хорошая актерская игра — очень естественная и потому тоскливая, до боли в сердце, у Де Ниро (какая же нужна смелость, чтобы предстать перед всеми стариком, каким бывает каждый мужчина его возраста хотя бы иногда, хотя бы по ночам), какая-то неуловимая комбинация невротизма, нереализованной жестокости и буддийско-сатанинской просветленности у Нортона, чуточку пугающая смесь первобытной женственности и подавленной агрессии у Йовович. И всё это без надрыва, без заламываний рук — наверное, этот фильм тем и берет, что он подчеркнуто тихий. Никаких оркестровых трюков, никаких «та-да!» в нужных и ненужных местах. Если в «Стоуне» звучит музыка, то это, как правило, негромкий эмбиент — то ласкающий, то царапающий, то сразу и то, и другое.

Ничего очевидного, никаких гарантий. Экранное действо не более аморфно и не более ясно, чем любая конкретная человеческая жизнь. Кино не отражает жизнь, а симулирует ее? Пример хорошей симуляции, не всякий врач распознает.

Вера? Грех? Вина? Просветление? Родительство? Любовь? Секс? Да, обо всем сразу и ни о чем в частности. Самое главное в этом фильме происходит за кадром, то есть в зрительской (моей!) голове. Если это не высший пилотаж, то всех этих слов и писать не следовало.

Не на один просмотр.