Неплохой сборник, хотя ожидал большего.

Некоторые рассказы очень понравились («Ряженый», «Подарок», «Поджелудочная», «Темный мрачный бес моей души»), через какие-то же продирался с огромным трудом (тут с гигантским отрывом лидирует рассказ «Долгая новогодняя ночь», пожалуй).

В целом средняя оценка вышла скорее высокой, т.к. с главным антология справилась — создала новогоднее настроение, пускай и с мрачным (благодаря лучшим рассказам) оттенком.

«Самая Страшная Книга 2025» предлагает вниманию читателя 19 рассказов. И две трети из них пришлись мне по душе. О них сегодня и поговорим.

• «Корголгон», В. Сулимов. Открывает сборник мистическая история о сделке с нечистой силой. У Киры сломалась машина. Теперь девушка в незнакомом городе поздно вечером ищет помощи. И находит, причём в неожиданном месте: в телефоне-автомате, из которого можно дозвониться только до одного абонента, но он исполнит любое желание. Так Кира начинает решать свои проблемы, неизменно создавая новые, ещё более серьёзные. Идея с исполнением желаний не нова, но неплоха. К тому же в данном случае было интересно посмотреть, чем дело кончится. А вот момент с оплатой звонка показался немного недокрученным. Тем не менее, начало у сборника хорошее. Многообещающее.

• «Несгораемая сумма», М. Кабир. Отличный психологический триллер, при чтении которого было очень неуютно. Борис поучаствовал в известной интеллектуальной игре, которую показали по центральному телеканалу. Казалось бы, всё хорошо, но в комментариях к записи игры появился человек, убеждающий всех, что Борис – известный маньяк... Ситуация абсурдная и при этом быстро ухудшающаяся. Напряжение стремительно нарастает, в атмосферу прокрадываются нотки безумия, а финал оставляет некоторые вопросы без ответов.

• «Червебородый», С. Возный. Очень меланхоличный рассказ. Главный герой вспоминает произошедшее с ним во время учёбы в седьмом классе. Вспоминает обстоятельно, так что большая часть рассказа представляет собой неспешную и тягучую подготовку читателя к финалу. Рассказ запоминается давящей атмосферой и необычным образом монстра, но при этом сюжету не хватает интриги, а персонажам — живости.

• «Оранжевая мама», А. Гаямов. Для главного героя оранжевый цвет имеет особое значение. В оранжевой одежде можно не знать усталости, с помощью оранжевой вещи можно найти её пропавшего хозяина. Можно вообще много чего, но главного героя интересует только спасение мамы, умершей много лет назад. История необычная как по мистическому элементу, так и по форме. Неплохо.

• «Бука», О. Росса. Бытовой хоррор. Зоя Павловна ненавидит свою сноху, но очень любит сына. Беда в том, что живут они все в одной квартире. Проблема усугубляется, когда к снохе приезжает её сын от первого брака. Теперь Зоя Павловна уже готова на всякое... Рассказ родственен кинговскому «И пришёл бука», причём дело не только в названии. Язык хорош, персонажи живые, хоррор работает как надо.

• «Забери богов своих», А. Темхагин. Этнохоррор. В тайге обнаруживают древнюю плиту со странными надписями. Приезжают учёные и выясняется, что лучше бы эту плиту никогда не находили. Довольно стандартный и предсказуемый хоррор, который порадовал меня обращением к мифологии эвенков.

• «Радио последнего дня», О. Ветловская. Слушая радио в детстве, Кирилл наткнулся на странную радиостанцию. Кто-то кому-то передавал закодированное послание. Идея прикоснуться к тайне так захватила Кирилла, что он начал выискивать их с упорством кладоискателя, не подозревая, что в белом шуме может скрываться и что-то крайне опасное. Рассказ обыгрывает городские легенды о номерных радиостанциях, и справляется с этим очень даже хорошо. Язык образный, персонажи живые, атмосфера гнетущая. Один из лучших рассказов сборника.

• «Для острастки», Д. Лазарев и П. Давыденко. Биззарный боди-хоррор. Саша обнаруживает на спине жировик. Неприятно, но вроде ничего необычного. Вроде... Однако вскоре стало понятно, что этот жировик какой-то аномальный: он быстро увеличивался, а внутри у него то, чему там явно не место... Рассказ мерзкий, неприятный, но запоминающийся. Жаль только, что финал бросает историю в совершенно другую крайность, что и подпортило мне впечатления.

• «А те помре?», А. Темхагин. Самый динамичный рассказ сборника. Славика отец ведет на утренник в детском саду. На самом деле они уже опаздывают, так что спешат как могут. Вот только иногда лучше опоздать... Персонажи бегут большую часть времени и это цепляет. Стиль повествования тоже хорош. А вот финал показался немного недожатым.

• «Жемчустрицы», Ю. Саймоназари. Какая-то очень странная романтика. Марк приезжает к деду на Крайний Север. В детстве он здесь испытал нечто такое, что на всю жизнь оставило на нём свой отпечаток. Рассказ очень атмосферный, природа описана прекрасно, даже лучше персонажей. Монстр необычный, однако элементов хоррора почти нет. Прочитал с интересом, но впечатлился не сильно.

• «Моя Калерия», Д. Лопухов. Немного психоделический рассказ о жизни парня с отклонениями в развитии. Не знаю, что ещё сказать, чтобы не наспойлерить. Но рассказ определённо стоит прочтения хотя бы ради выверенного авторского стиля и густой тягучей атмосферы.

• «Подарок», А. Рубцов. Жуткая семейная драма. Кира хочет сделать подарок отцу в формате видеоролика. И в процессе поиска фотографий девушка случайно обнаруживает коробку видеокассет. Видеокассет, хранящих старые тайны её семьи. Камерная история, в которой мало что происходит, но при этом напряжение почти физически ощутимо, а некоторые моменты кажутся реально жуткими.

• «В этой истории всё кошки и коты остались живы». Ударное завершение сборника. Начинается рассказ вполне невинно: маленькая девочка расстроилась, прочитав о смерти кошки в детской книжке. И решила это исправить. И исправила. И дальше градус безумия только увеличивался. Отличная история, которая сперва иронизирует в духе Ффорде, а затем предлагает читателю такую жесть, что мало не покажется. Самый необычный рассказ сборника.

В целом впечатления от книги положительные, хотя рассказам как будто не хватает разнообразия. Ощущается перекос в сторону семейно-бытового хоррора, хотя может мне это только показалось. В любом случае, книгой доволен и надеюсь, что следующий сборник будет не хуже.

Отвратительный сборник, авторы которого, не изобретя ни грамма интересных сюжетов, решили просто выматериться вволю на страницах книги — об этом подробно рассказывается в предисловии составителя М.С. Парфёнова, которое доступно в интернете как бесплатный ознакомительный фрагмент. И не просто выматериться, а ещё и подробно описать свои пороки и грязные мыслишки, выдав их, естественно, за чужие. Даже непонятно, как в компанию испорченных «вьюношей» занесло единственного автора женскаго полу. Наверное, решили разбавить междусобойчик...

Повторюсь, в книге нет ни одного достойного рассказа, про который можно было бы сказать — «Вот это класс, какой интересный сюжет, и мат его совсем не испортил!». Даже такие более-менее известные авторы, как Кожин, или тот же Парфёнов просто пробили дно своими текстами и не знаю, сколько им понадобится времени, дабы реабилитироваться в авторов качественных ужастиков — по крайней мере, в моих глазах.

Приведу лишь несколько примеров из сборника:

Про первые рассказы сборника я даже не говорю – там вообще грязь и матерщина такая, что уши (т.е. глаза) вянут… Ну, дорвались ребята до свободы слова – чай, не в Америке живём, но зачем нам этот мат и грязь покупать? Где талант, где интересный сюжет, ради чего собрались-то? А нет всего этого…

А ведь я помню довольно жуткий фильм «Рассвет», новеллизацию которого выполнил в своё время Кожин. Или навскидку сборник Матюхина «Восхищение», также выходивший в серии ССК — как только прочёл несколько первых рассказов «Вы скачали неправильную книгу», «Навсегда» и «Коридоры», сразу сборничек и прикупил, ибо они мне зашли даже больше хвалёного Адама Нэвилла с его «Ритуалом» и «Номером 16». Кстати, сам Матюхин в этом сборнике не отметился – и хорошо сделал.

А ещё есть такой весь из себя иноагент Глуховский — и тот пишет гораздо лучше, и книги его свободно продаются, несмотря на статус. Прочёл тут на днях его киносценарий «Топи» (а ещё ведь и сериал сняли) — вот так надо писать про жуть, господа ужасёры! Тоже, между прочим, 18+.

Кстати, в конце сборника приведён QR-код, по которому можно скачать 3 дополнительных рассказа, один из них называется «Пид..ас». Не иначе, составитель чего-то испугался (может, чтобы его самого так не называли), раз не перевёл это на бумагу, заодно поспешив ещё до предисловия перекинуть часть ответственности за отбор текстов на других сотоварищей...

Р.S.: больше отзывов в моей авторской колонке здесь: https://fantlab.ru/user157189/blog

Слабенько как-то, буквально пара рассказов понравились. Особый «кайф» это женские рассказы: пока эту рефлексичную бредятину дочитаешь, всю рожу фейспалмами как эскалоп излупишь.

Самыми слабыми рассказами показались «Верлиока», «Буря», «Храм червей», «Перевертыши» и «Черная дама». Порадовали же совсем немногие, среди них: «...где живет Кракен» и «Мин бол» Кожина, и еще пару неплохих, типа «10 фунтов» и детективной повести «Чики-чик».

Не сказать, что совсем плохой сборник, но ниже среднего – треть рассказов явно проигрывают в качестве и только портят книгу. В целом же, как старт такого крутого проекта, как ССК – вполне неплохо.

Рассказ очень атмосферный. Не читал «Троллев Мост» Геймана, может и правда схожи. Зацепили сами описания, в моём детстве, которое пришлось на 90-е, сам излазил кучу таких «мостов», в которые превратились всевозможные разрушенные детские парки, брошенные стройки, фабрики. Даже однажды от «монстров»(наткнулся на великовозрастных обнюхавшихся клея «Момент» лосей, которых переклинило и они за мной в погоню кинулись) как-то пришлось убегать, скача через всевозможные препятствия сайгаком, словно герою фильма «13 район»... И, даже есть неплохой такой твист, когда ты думаешь что это измучавшийся брат идёт искать хоть какие-то следы пропавшей сестры, а оказывается

Повесть эта похожа на какую-то луковицу. Гнилую луковицу, если вам угодно, это ведь хоррор, про всякое такое мерзкое, так? То есть, чтобы дойти до сути повести нам приходится отбрасывать гнилую шелуху — часть про привычки главного героя, часть про его отношения с девушкой, вот ему начинает названивать властная мамаша, вот он видит сон про отца, пока мы не переходим к сути — нашествию каких-то непонятных тараканов-мутантов, которые жрут всё и вся, и как герой пытается вырваться....

Нафига было городить огород, кроме как для объёма, решительно непонятно. По основной же части — кроваво, мерзко, неприятно. Ну и опять же, тут тоже получается как-то неровно — герой, вначале показанный вроде нормальным, на поверку оказывается тем ещё чуханом. И ты уже сидишь и думаешь, да когда уже кончится это изнасилование моих ушей(слушаю аудидоверсии книг)?!

Повестушка «Страна тараканов», как я понимаю, особо любима Парфеновым М.С. В своем паблике, в многочисленных постах он детально рассказывал об использованных «приемах», объяснял, как превратил историю категории B в большое «искуйсство». Все это послужило весомым стимулом ознакомиться с текстом. Сие знакомство показало, что автор не продвинулся вперед с 2017 года – «Страна тараканов» качеством не уступает опубликованному в этом году «шедевру» под названием «Завтрак».

Чем больше я углубляюсь в творчество автора, тем сильнее крепнет впечатление, что он видит функцию серьезной литературы в том, чтобы усыплять читателя. Любое его произведение можно использовать в качестве лекарства от бессонницы, а «Страну тараканов» — за счет более солидного объема – в особенности. Первая половина повести гарантированно отправит в сонный нокаут любого. Вторая заставит зевать от скуки, лишь время от времени позволяя взбодриться смешками при виде очередной сюжетной глупости.

Большую литературу (большое «искуйсство») Парфенов М.С. представляет прежде всего как литературу объемную. А реализм видит в конкретике и детализации. При его скудном ассортименте художественных приемов (в предыдущих рецензиях я уже описал их, это было не сложно, потому что у автора их ровно три – все, что нажито за 20 лет занятий литературой) это приводит к растягиванию текста путем нескончаемых рефлексий героев, перечислений и уточнений (детализированию) всего и вся. Критерии интересности, оригинальности или хотя бы более изощренной ритмичности прозы автор не учитывает совсем. Они либо непонятны, либо неизвестны автору.

Начиная описывать своего главгера, автор заваливает читателя всевозможными подробностями о нем – вот вам Костина привычка засиживаться в пивнухе, вот он впервые потрахался после переезда, вот он, бывший провинциал, жаждет богатой жизни. Автор представляет себе, что при таком подробном рассмотрении читатель обязательно заинтересуется и прикипит к персонажу душой…

Но происходит ровно обратное. Вся эта тухлая бытовуха только раздражает. Продираться через глупые фантазии провинциального идиота (именно таким рисует автор своего героя), циничного, самоуверенного, необразованного, ограниченного типчика, ненавидящего свою мать, очень противно. И для чего все эти затеи автора? Ведь для сюжета они не имеют ровно никакого значения. Никакого! Была подружка — и исчезла! Была мать-алкашка — исчезла навсегда. Последнее выглядит даже забавно: автор тратит несколько страниц на доскональное описание конфликта сыночка с матушкой, заставляет читателя продираться сквозь сложную гнусавую «звукопись», всеми силами стараясь, чтобы он «услышал», как противно говорит эта мерзкая мамаша со своим мерзким сыном… А потом родительница просто выпадает из сюжета! Она не примет героическую смерть, спасая сына. И сам сынок не оставит ее в лапах смерти — автор про нее просто забудет!

Так для чего она тут была? Зачем автор мучил читателя?

Просто. Для объема. Так захотелось. Можете выбрать ответ рандомным способом – любой подойдет, потому что вместо него вы получите от автора абстрактную и водянистую простынь, без толики конкретики.

Всю предварительную часть, где автор «знакомит» читателя с героем, можно выкинуть без вреда для сюжета – она целиком и полностью не работает на историю. Познакомиться с персонажами можно по ходу действия — ближе к концу герой раскроется-таки в полной мере. И зачем же было мучить читателя? Потому что «искуйсство», вы ничего не понимаете!..

Персонаж Костя рефлексирует по поводу и без. Во время чтения мне все время казалось, что автор раскрывает не персонажа, а свой собственный внутренний мир, и Костя – это авторская персонификация. Уж больно много автор напихивает читателю этого Кости (при бедности событий сюжета такой перекос!): Костя будет истерить, Костя будет страдать, Костя будет бояться, Косте приснится кошмар – примерно 70 процентов текста отданы на откуп его впечатлениям, мыслям и чувствам.

А зачем мне это все? Главного героя слишком много! Он скучный, банальный пошляк, ничем интересным не выделяющийся. В стрессовой ситуации Костя полагается на других и не способен мыслить самостоятельно, в попытках выжить совершает дебильные поступки. Сопереживать ему? Такое себе.

Автор будто бы не понимает, что персонажи раскрываются через поступки и действия, а не через авторские описания их эмоций. Ах да, я забыл, иначе не получится «искуйсства»! Впрочем, Костю автор раскрыл. Как законченного мудака, идиота и кисейную барышню, не способную мыслить самостоятельно.

Отдельно отмечу логику персонажей. Она «безупречна»: герои жрут мелок «Машенька» ради защиты от тараканов! Якобы насекомые могут залезть в рот. А уши, а нос? Почему бы их не заткнуть мелками? Иначе туда тараканы тоже спокойно заползут, об этом говорил сам дядя Витя (гений, придумавший этот совершенный метод защиты). Зацените этот ход: жрать яд, чтобы защититься от насекомых в голове. А еще можно лечить насморк гильотиной…

Далее герои прут на крышу дома, рассчитывая, что тараканы не доберутся туда сквозь бетонную крышу, и что на крыше насекомых пожрут птицы! Птицы, Карл!

Не знаю, откуда наверху найдется столько птиц, способных сожрать сонмы тараканов. Плотоядных тараканов, на минуточку, которые людей жрут! Почему же они не схавают птиц? Почему, Карл?!

Ну и девочка Маша — отдельный разговор. Настолько раздражающих персонажей я редко видел в литературе. Не знаю, сознательно ли автор сделал ее слабоумной, или это получилось по случайности, но лучше бы сей Маши вообще не было. Бесит девчонка неимоверно, и при этом ничего не привносит в сюжет. Все, что она делает — несет глупости на уровне трехлетки и подыхает (не без помощи мудака Кости). Вплетать ее в сюжет, чтобы сделать героя еще большей тварью? И тем самым сознательно разрушить столь тщательно выстраиваемую связь персонажа с читателем, убить сочувствие к нему? Виден подход мастера. Аплодирую стоя.

Еще одна раздражающая штука – реализм, понимаемый автором как конкретизация и детализация. Неведомым мне образом Парфенов М.С. пришел к выводу: если написать, что на кухне у персонажа лежит пакет, набитый пустыми пакетами, то читатель сразу просияет: у меня такой же есть! Или, если заострить его внимание, что фильм снял такой-то режиссер — читатель почувствует себя ближе к персонажу (реализм же! Узнаваемость же!).

И вот, следуя своей идее, автор с упорством, достойным лучшего применения, распихивает эти детальки реализма по всему тексту, как попало — без четкой цели и понимания, как это сработает в сюжете. А оно никак не работает. Кроме того, что увеличивает объем (вы же помните, что БОЛЬШОЕ ИСКУЙССТВО отличает размер?). Хороший редактор выжал бы из текста всю воду и сделал из повести рассказ среднего размера, вполне, может, даже читабельный. Заодно почистил бы от курсива и БОЛЬШИХ БУКВ.

С последним в повести явный перебор. Автор бездумно пихает курсив и капс везде — как пятиклассник, которому впервые доверили оформить классную стенгазету. Чтоб было КРАСИВО. Естественно, очень быстро эти «приемы» начинают раздражать. Автор «орет» читателю в ухо очевидные вещи, те, что вовсе не требуют акцентирования, но на которых он упорно фокусирует внимание.

Этим автор заодно угробил неплохую задумку со «скырск-скырск» — если без конца повторять одно и то же, то это будет бесить, а не пугать. Или тупо проскальзывать в сознании. Не думаю, чтоб хоть кто-то из читателей «Страны тараканов», кроме, может быть, самого Михаила, прочитав это придуманное слово ОДИН раз, продолжал ЧИТАТЬ его с упоением СНОВА, и СНОВА, и СНОВА, и СНОВА, и СНОВА, и СНОВА…

Простите, пластинку заело. А Михаил… Он эксплуатирует придуманный им звук, пока из ушей не полезет.

Но если с каким-то приемом переборщить, то эффект смажется – это как рассказать один и тот же анекдот десять раз подряд.

В повести капсом выделены вещи очевидные и необязательные. Они обращают на себя внимание, они лезут читателю в глаза, гремят в уши. Конечно, проще написать: «ПО ЕГО ЛИЦУ БЕЖАЛ ТАРАКАН!», чем придумать сцену, где герой будет вытаскивать насекомое из ноздри плоскогубцами. Развернуться было где, но Михаил привык обходиться банальностями.

Мою привычную рубрику «ошибки редактора» пришлось насильственно сокращать, иначе она грозила раздуться до размеров настоящего «искуйсства»: текст как будто вообще не вычитывали! Напоминаю, что Михаил филолог по образованию, то есть его пять лет учили русскому языку в вузе – и не сдюжили. На месте преподов я бы сгорел от стыда. В тексте регулярно встречаются даже ошибки согласования! (5-6 класс средней школы).

Цитата:

«За дверью его накрыло запахом вареной гречки и отдающей чем-то кислым, перебродившим, сыростью». Запах отдавал кислым или вареная гречка? Накрыло запахом сырости? А чем пахнет сырость? Да о чем тут вообще?!

Цитата:

«Еще парочка каннибалов выглянула из овсяницы и метнул(а!)ись к месту пирушки.» — С этой овсяницей, которой автор так похвалялся – мол, специально изучал матчасть, разыскивал, какая конкретно трава растет в городе Москве, вышло полное… фиаско. Объясните, на кой она тут? Ради реализма? Да во всей Москве (16 миллионов жителей) вряд ли найдется хотя бы сотня-другая людей, которые различат (да еще в сумерках, да еще издалека) какая именно сорная трава растет у дороги. И среди этих сотен вряд ли сыщется хоть один, кто захочет уточнить эту деталь при виде ползущего к нему плотоядного таракана! И если овсяница – тоненькая как ниточка травка, то как, дьявол раздери, «парочка каннибалов» (даже с учетом того, что столь замысловато автор называет тараканов) могла бы выглянуть из «овсяницы» — напоминаю, тоненькой травинки! И даже «заросли овсяницы», которыми автор щегольнет еще в одном отрывке (автор любит щеголять своими «находками») выглядят столь же нелепо. В условиях города газонные травы – если это не декоративные злаки, нарочно посаженные на клумбах – жалкое зрелище, говорить не о чем, какие там заросли! Автор перепутал Москву с джунглями, которые его, видно, постоянно зовут. В общем, вместо реализма с этой замечательной овсяницей вышел идиотизм.

А еще Михаил обожает метафоры. И, подобно самым зеленым новичкам, пихает их, куда попало, для КРАСОТЫ, метафорически описывая самые простые действия. Получается раздражающе глупо.

Цитата:

«Он продолжал думать об этом, возвращаясь к себе, пока лениво плыл по узкому руслу Третьего переулка, то и дело черпая подошвами асфальтовый ил.»

Ну почему герой не может у Михаила просто идти? Ну почему он именно плывет? Что за царевна-лебедь?! С персонажем ничего не происходит, он не испытывает стресса, просто погружен в себя. При этом сравнение с рекой никак не подчеркивает эмоции героя. И вот еще: оторвите подошву и попробуйте зачерпнуть ею что-нибудь. Это я намекаю, что метафоры основываются на здравом смысле и логике. А то, что Михаил написал, соответственно, бред. Бессмысленный и беспощадный к читателю. И такого бреда в тексте полно, полно бездарных цветистостей.

Цитата:

«Она выплевывала слова визгливой квакающей скороговоркой». — Визги и кваканье — разные вещи, а как можно выплевывать скороговоркой?

Цитата:

«Ребристый протектор китайской кроссовки припечатал нахальное насекомое к асфальту». — Не обувь припечатала таракана, а протектор! То есть, рисунок на подошве.

Цитата:

«– Припозднились сегодня, – губы старой казашки растянулись в фальшивой подобострастной улыбке, такой же кривой, как и ее раскосые глаза.» — Кривой и раскосый – не одно и то же, к сведению любителя изучать матчасть.

Цитата:

«В каморке у консьержки было совсем уж черно, лишь слабо мерцал выпуклый кинескоп старенького «Рубина», бросая отсветы на такое же древнее и такое же квадратное лицо дежурной.» Старенький, древний, квадратный. Практиш, квадратиш, гуд.

Михаил считает себя большим художником. В своем паблике он регулярно дает советы начинающим и не очень авторам. Поэтому не может писать абы как, чувствуя свой долг, свою святую обязанность писать по-толстовски огромными, переусложеннными и нечитабельными предложениями. Смысл которых порой отыскать сложно. (Но, справедливости ради, автор всегда готов прийти на помощь читателю и пояснить, пояснить все, каждое предложение, каждое слово и букву в своей писанине! Ну, или запутать все окончательно).

Цитата:

«Свесив меж целлюлитных бедер многочисленные жировые складки, Елена Николаевна по-жабьи растеклась на столике перед кроватью, где стояли ноутбук и совмещенный с ксероксом принтер.»

Физиологию этого существа, Елены Николаевны, я так и не постиг. Жировые складки, свешенные МЕЖДУ бедер – это что? Живот или гениталии? Из чего состоит жаба, если она способна растекаться? ?

Цитата:

«Некоторых соседей, с кем пересекался в лифте, возвращаясь с работы, он мог бы узнать в лицо, но по фамилиям и кто где живет – не разбирал.» Любой обычный автор и многие новички написали бы просто: «Костя не знал своих соседей».

Но Михаил автор не обычный. Наш гигант мысли стремится из каждой фразы сделать шедевр русской стилистики!

Поэтому он заплетает языком так, как мало кто может. И так, что никому мало не покажется!

Цитата:

«Ему следовало сделать это, чтобы не нарушать заведенный обычай, но сегодня Костя отвлекся, у него в кои-то веки был повод отвлечься, и – забыл.» Чего?!

Цитата:

«По с трудом ворочающемуся языку среди подгнивших, коричневых от никотина зубов ползают блестящие, перемазанные ее же желчью твари наподобие той, с которой он только что покончил. И с каждым словом, с каждым чертовым иш-шо валятся из разверстой могилы рта в вырез потасканного домашнего халата на массивную желеподобную грудь, шлепками отмечают встречу с клеенкой на крышке стола, с влажным чмоканьем падают в ее пойло.»

По с… Ой, все!

Нет, не так. ОЙ, ВСЁ!!!

К большому сожалению, Парфенов М.С. редко радует новинками — два-три раза в урожайный год. Зато неутомимо раз за разом переиздает свои старые вещи, иногда превосходящие качеством актуальные работы. Рассказ «Все хорошо» датирован аж 2006 годом, и для меня, как главного и единственного “парфенововеда”, эта работа представляла особый интерес. Любопытно же посмотреть на начинающего автора! Однако меня ждал облом: рассказ переписали специально для сборника. Поэтому нас ждут типичные для позднего творчества автора «фишки»: затянутость, безвкусица, бессмыслица, бессюжетность, неуклюжие языковые перлы, попытки превратить зарисовку в «большое искуйсство».

Но для начала вопрос: как этот текст вообще попал в сборник хоррора? Он выбивается из общего ряда всего, что представлено в «Голосах из подвала». Его ведь засунули ради объема, я угадал?

В нем ведь нет ничего, что могло бы вызывать страх. Шаблонное и бессмысленное «все умерли» в финале? Страдания главного героя от безответной любви? Я перечислил все содержание произведения — ни мистики, ни попыток напугать в этом рассказе вы не найдете, и это разочаровывает.

В нем нет так же и сюжета, и смысла — но это не удивляет.

Привычная дуболомность, по всей видимости, была присуща и молодому Парфенову М.С.: сюжет (если можно так выразиться) данной зарисовки, раздутой до размеров маленького рассказика, прост как три копейки. По традиции перескажу его в двух предложениях: Тимур страдает от безответной любви к своей подружке Юле — телка годами держит его во «френдзоне». Они гуляют по городу и, неведомым образом, повторяя фразу «Это же не конец света» парень призывает апокалипсис, в огне которого он сам и все остальные погибают.

Текст полон лирики: автор описывает свой родной Сочи девяностых-двухтысячных годов. Ностальгические нотки прут из каждого предложения: грязные, загаженные парки, тетки в панамах, адская жара. Эти водянистые и бессмысленные описания занимают значительную часть рассказа

К сожалению, читателю обычно похрен на авторские рефлексии, он ищет классный сюжет и крутые характеры, коих предложить Парфенов М.С. нам не может. Начнем с традиционной для Михаила проблемы: отсутствия четкого конфликта. Если подразумевалось, что в качестве конфликта должна была бы сработать упомянутая френдзона, — то нет, эта ситуация никуда не ведет и никак не развивается.

90% повествования состоят из СТРАДАНИЙ И ХОЖДЕНИЙ главного героя. Он и она идут по парку: он ИДЕТ И СТРАДАЕТ. Они сидят в кафе, он — СТРАДАЕТ. А как же еще? Ведь Тимур — наивный идиот, отбрасывающий мысли, что из него вьют веревки, вечный подкаблучник. Поначалу ему даже сопереживаешь, но чем дальше, тем сильнее он раздражает своей тупостью. Поскольку конфликта нет, то и развиваться персонажу Тимура некуда: к концу рассказа он не изменится и не сделает выводов. Его подружка Юля — вертихвостка, и более сказать о ней нечего. Ее характер также не претерпит изменений. Оба персонажа нужны автору, чтобы сдохнуть в притянутом за уши финале.

Оставшиеся 10% рассказа отведены под упоминания конца света. Вы же помните, что в конце произойдет апокалипсис? К неминуемому финалу автор подводит незатейливо — элементарной долбежкой: типа, если чаще повторять, то может и случиться! Вот нам и повторяют под разными соусами: конец света, конец света, конец света! Божественно изящный прием (нет!).

Поскольку Парфенов М.С. обожает рассказывать, как он использует художественные приемы в своих текстах (жаль, что работают они лишь в его собственном воображении), то остановимся на них подробнее.

За двадцать лет непосильного литературного труда таких приемов в загашнике у Парфенова М.С. накопилось ровно три: использование ВОТ ТАКИХ СЛОВ, чтобы подчеркнуть эмоции; одушевление неодушевленных вещей, заставляющее самостоятельно действовать то, что самостоятельно действовать не может, включая части, живодерски отодранные автором от целого (расчлененка) и, как обратное действие, страдательный залог и пассивное бездействие того, что должно бы действовать самостоятельно и, наконец, «художественные описания». В рассматриваемом рассказе с переизбытком используется последнее. Готовьтесь читать тонны никуда не ведущих описаний того, как герои топают по Сочи и как мучается Тимур.

Уделяя максимальное внимание форме, Михаил полностью теряет из виду содержание: ничего из того, что происходит в рассказе, никак не соотносится с финалом — парень с девушкой ходят по городу, выясняя отношения, потом подыхают без объяснения причин в адском пламени. Потому что парень часто повторял про конец света. И… что это было?

Звучит как бред, но таков уж он, Парфенов М.С., мастер, писатель, сценарист, редактор, знаток хоррора. Перечисление его регалий, по большей части им самим выдуманных, обычно занимает куда больше места, чем смысл и содержание его текстов, если из них отжать воду.

Суть рассказа «Все хорошо» подводит к простой нарциссической мысли: пусть весь мир умрет, но я не потерплю «френдзону». Всё! ВСЁ!

Спрашивается: какую ценность для читателя несет эта мысль? Каким вопросом он должен задаться, кроме: «А почему меня должны волновать проблемы этого Тимура?!» Неужели читатель должен сочувствовать чуваку, который сжег и свою «любовь всей жизни», и себя, и весь город (и мир? И мир!) из-за своих фанаберий?

С фига ли?

Тем более, что даже самую «любовную любовь» Парфенов М.С. изображает такими затертыми, истрепанными, засаленными от излишне частого употреблениями фразами, что иначе, чем пошлостью самого низкого пошиба, это не назовешь.

Цитирую:

«Отвернувшись, она бросила мятую, перепачканную остатками мороженого обертку в корзину для мусора. И тут же, как будто ничего не случилось, (а что случилось?!) шаловливо слизнула подтаявшую капельку с кончика пальца. Чуть прикусила нежно розовый ноготок перламутровыми, влажно поблескивающими зубками.

Пахло южным морем, и сладкими мандаринами, и ее духами. У Тимура голова закружилась от нахлынувшего желания».

Меня чуть не стошнило от этой «эротики», «лирики» и «романтики». Кажется, в 21 веке на такое не способен даже самый распоследний графоманский любовный роман. А вот Михаил способен!

Я уже неоднократно говорил, что Михаил напрасно называет себя редактором.

Цитирую:

«Дождавшись, когда Юля доест свое КИВИ, Тимур неуклюже попытался ее поцеловать. Девушка подставила щеку:

– Просто друзья, помнишь?

Отвернувшись, она бросила мятую, перепачканную остатками МОРОЖЕНОГО ОБЕРТКУ в корзину для мусора».

Читатель в удивлении: что же ела Юля – киви или мороженое? Ау, автор!

Цитата: «Пятна на обвисших бульдожьих щеках придавали мужчине нелепый и нездоровый вид.»

Надо же! А сами обвисшие бульдожьи щеки, походу, делали из мужчины огурчика-здоровячка? Вот только пятна слегка подвели!

Еще цитата: «Рукав пиджака уж потемнел от влаги, а на лице несчастного вновь высыпал бисер.»

Просто бисер. У кого-то на лице высыпают прыщи, а БИСЕРЕНКИ ПОТА ВЫСТУПАЮТ, но у этого здоровяка с нездоровыми пятнами высыпал бисер. Так видит автор, ничего не поделаешь. Если он увидит, что у больных на лицах вылазят цветные рюшки – я с ним тоже спорить не буду (себе дороже).

Еще автор считает, что от жары НЕ ПРЯЧУТСЯ, а УПОЛЗАЮТ.

Цитата: «Тень скукожилась, заползла от жары под кипарисы.» Дополнительно хотелось бы узнать, как кипарисы спасают от жары? Это ведь деревья, а не кондиционеры. Обычно под деревьями прячутся от солнца. Но автор такой оригинал…

Цитата:

«Нахлынули обида, и горечь, и постыдное чувство ревности, которое потом еще долго выжигало нутро, душило сырой от пота и слез подушкой по ночам».

Вот он, излюбленный авторский прием из его небогатого (всего 3) арсенала: одушевление неодушевленного. Чувство ревности душит не просто так (как обычных людей) – а подушкой! Сырой от пота и слез. И по ночам! Не чувство, а прямо-таки убийца-серийник.

А вот и прием-расчлененка (с одушевлением, конечно).

Цитата: «Подошвы шуршали по усыпанной песком и гравием дорожке.»

Не герои, не их ноги, не их туфли – а исключительно одни только подошвы шуршали! Причем самостоятельно, сами по себе.

Цитата:

«Она вдруг ущипнула его – как удар током. Пихнула локотком в бок, а он обомлел от прикосновения Юлькиной кожи, тела. И выудил, выскреб откуда то из сжавшегося горла улыбку – для нее.»

Юля прикасается кожей. Может еще и телом. Но ни то, ни другое – это не цельный живой человек. У автора получился зомби, который прикасается к кому-то кожей, и телом (Рука и пальцы это же тело? Если речь о покойнике…) Но Тимур еще круче. Он круче даже Чеширского Кота, поскольку «выуживает и выскребает из ГОРЛА улыбку». Подавился или застряла?

Цитата:

«Кафе называлось «Идиллия» и пыталось прослыть рестораном».

Опять одушевление. Какая-то загадка: почему Парфенов М.С. так любит одушевлять неживое? В сочетании со стремлением делать живое неживым.

Ладно, вернемся в кафе, которое пыталось прослыть…

Цитата:

«Декоративные фонтанчики по углам, гипсовые колонны в зале. Достаточно вычурно, чтобы понравиться Юле. Достаточно безвкусно, чтобы Тимур не боялся расстаться с последними сбережениями».

Замысловато. Последнюю фразу я не понял. Пока не догадался, что автор там слово проглотил. Поставим это слово обратно, и вот: «Достаточно безвкусно, чтобы Тимур не боялся, что придется расстаться с последними сбережениями». Все нормально: Тимур не трус, он просто жмот, в дорогие рестораны «любовь всей своей жизни» не поведет.

Подведем итоги: рассказ «Все хорошо» свидетельствует о том, что ВСЕ ПЛОХО: Парфенов М.С. и в молодости писать не умел, и сейчас не умеет. Как автор, он не меняется. Верен себе, своим трем художественным приемам и неумению придумывать и рассказывать интересные истории.

Есть простое жизненное правило: автор, который отвергает любую критику, даже не пытаясь искать в ней рациональное зерно – либо графоман, либо зазвездившаяся личность, которая будет очень быстро деградировать. Правило это железное. Рефлексия помогает творческим людям (да и всем вообще) не отрываться от реальности. Приятно погрузиться целиком в грезы о своем величии и непогрешимости, но отсутствие сомнений – не обязательно признак уверенности. Иногда и даже довольно часто это признак безумия.

Автор может реагировать на критику по-разному — обижаться или благодарить — но в сознании у него должна укорениться мысль, что раз критика есть, значит, что-то пошло не так, и он где-то накосячил, надо работать.

Некоторые же авторы, обижаясь, становятся даже агрессивными. Например, мой обожаемый Парфенов М.С. Изредка отвечая мне в своем паблике, он в первую очередь цеплялся за мои мелкие ошибки и недочеты в рецензиях в стиле — омагад, какой тупой хейтер! (Я принимаю его претензии, каким бы образом он не насмехался надо мной. Его насмешки ведь не отменяют того, что я и сам кое-где допускал промахи — где-то мысль не донес полностью; где-то просто не заметил нелогичностей, попался на противоречиях).

Михаил Парфенов на такое принятие не идет. Более того — отвечая на критику, он постоянно замалчивает контекст, не указывает ссылок на свои тексты, выдергивает отдельные фразы, никогда не отвечая по существу. Его ответом на критику всегда являются насмешки и ругательства. Самый дешевый и низкий способ выиграть спор – унизить оппонента (например, обозвав его «пациентом»), дискредитировать его как личность. Почему писатель Михаил Парфенов не находит другой аргументации? Видимо, потому что другой у него нет.

Увы.

Думается, подобным образом Михаил относился к критике и раньше, до моего недавнего появления в его жизни, иначе беспомощная погремушка с названием «Снеговик» не появилась бы на свет.

По доброй традиции, весь сюжет его рассказа умещается в пару предложений: восьмилетний мальчик из неблагополучной семьи лепит из снега член, потом растворяет его собственной мочой, и, видимо, за это на него нападает большой снеговик, обстреливая снежками. Мальчик злится, разрушает снеговика, и снеговик его убивает. Почему ожил снеговик? Зачем убил, по сути, невинного ребенка? Разве мальчишка виноват, что мать у него алкоголичка и потаскуха? Жизнь его обозлила, давайте его убьем сразу? Вопросы, вопросы, вопросы.

Вот эту трехгрош овую зарисовку Михаил превратил в «искусство» — то есть нагородил всякого, чтобы набрать объем.

Как мой любимый автор представляет себе настоящее искусство? Усложнение по форме, ибо простой язык — моветон. Нельзя сказать просто: «Вася поссал на оголенный провод, и его тряхнуло током», надо художественно растянуть: «Вася извлек свой половой орган из штанов, крайняя плоть сползла, явив миру розовую головку члена. Тугая желтая струя ударилась о провод, и притягиваемая к земле гравитацией моча побежала по металлической поверхности,. Затрещало, и тут Вася подпрыгнул с визгом: что-то горячее пробежало по коже, вызывая болезненные спазмы.»

Ну, как похоже получилось? Чушь, правда, но ведь художественно!

Михаил подобным же образом забивает пространство необязательными водянистыми описаниями, максимально усложняя восприятие текста, иногда настолько, что забываешь: а что было в прошлом предложении, так тяжело продираться сквозь текст.

Он замаскировал даже то, что мальчик слепил из снега мужской половой орган — в тексте вообще об этом не говорится напрямую: сарделька, ЭТО, штукенция — Михаил использует любые эвфемизмы, но всячески избегает слова из трех букв, которым мастерски владеет любой второклассник. Ну, или хотя бы слова из четырех букв, которые тоже отлично известны всем младшим школьникам. Отчего создается впечатление, что персонаж – мальчик-восьмилетка — не знает, что торчит у него между ног. В этой совершенно не свойственной Михаилу скромности видится только одно: желание растянуть рассказ, ведь если сказать все прямо, то получится текст совсем уж крохотуля — а для авторитета такого уровня это же недопустимо!

Психологический портрет мальчишки – главная и сюжетообразующая вещь в рассказе, — получился странным. Во-первых, пацан слепил член с яйцами и почему-то боится осуждения со стороны окружающих. Он хулиган или где? Ну, и точно хулиган не будет говорить “штукенция”, а скажет раздельно и четко: «ЗА-ЛУ-ПА!».

Во-вторых, не обошлось без странного гомосексуального подтекста: та сцена, где пацан, почему-то после попытки мастурбации (Да! А как иначе можно понять фразу: «помял ее («штукенцию») немного пальцами»? Зачем мять пальцами член, если парень просто собирается пописать?), обоссал слепленный им из снега член. Ведь эта деталь указывает на латентную гомосексуальность мальчика? Или на то, что он взял пример с дяди Ашота с его «штукенцией»? Думается, после публикации этого отзыва автор вскоре нам все разъяснит в своем паблике.

Странные подтексты начинаются буквально с первого предложения:

«Стоя на коленях, восьмилетний Гришка Сорокин сосредоточенно работал руками. Щеки горели, штанишки намокли, (??? Так умилительно – штанишки намокли – говорят о детишках от года до двух, которые в штаны напрудили, а здесь мальчишке уж точно не 2 года!) пальцы превратились в сосули и почти не сгибались». (Спрашивается: как же он ими тогда работал?? И что делал-то?)

Но что там странности, когда в рассказе есть и откровенная дичь:

«Постояв с минуту в раздумьях над снежным изваянием, Гришка выудил из штанишек (опять штанишки – почему автор не может сказать «штаны»? что его так умиляет эта деталь детской одежды?) собственную маленькую «штучку». Помял ее немного пальцами, наводя прицел. Затем глубоко вздохнул и постарался расслабиться. Внизу зажурчало, желтая струйка начала плавить скульптуру. Снежная «штукенция» прямо на глазах становилась все меньше, как будто ее обдавали кислотой. Рукам Гришки стало тепло. Поднимался пахучий пар.» Если в стылый зимний вечер парень отогрел руки собственной мочой, то, видимо, струя у него как из брандспойта, даром что восемь лет. И где – «внизу» — зажурчало, если он смотрит, куда ссыт?

Но главное — ПРИЦЕЛ, Карл! У штукенции, штучки этого ребенка есть прицел! Лазерный, поди? Если бы автор написал – прицелился, было бы понятно, что это метафора. Но детализировать, конкретизировать вот так — наводить прицел члена – это уж слишком! В очередной раз мой любимый автор обнаруживает полное отсутствие языкового чутья.

«Сбоку нарисовалась девчонка в дутой розовой куртке. Чуток повыше Гришки, но только потому, что сам он на коленках стоял.» — Почему она нарисовалась? Так она была выше или нет? Зачем такие сложности? К чему так нагромождать и замусоривать мысль? Потому что сказать нечего?

«Лицо бабы Лиды скривилось, отчего морщин на нем стало еще больше.» — Отдельно от бабы Лиды лицо скривилось? Или все-таки сама баба Лида скривилась?

«Он разозлился пуще прежнего. Встав на цыпочки, вытянул руки и вырвал из снега морковку.» — Не из снеговика, а из снега. Хм…

«Подпрыгнув пару раз, со второй попытки сбил верхний снеговой шар, «голову».» — Верхний снеговой шар… Затейливо-то как! Вот оно – искуйство! (Я не могу написать искусство, это было бы слишком просто).

Обращает на себя внимание, что автор, представляя себя знатоком жанра хоррор, во всех своих произведениях даже не пытается следовать законам этого жанра – наоборот, он упрямо выворачивает их наизнанку, действуя против них, чем каждый раз вредит сам себе.

Вместо того, чтобы «убивать» и наказывать плохих – он снова и снова убивает несчастных, добрых, беззащитных и невиновных. Почему снеговик убил мальчика? За что? За слепленный член? За растворенный мочой член? За то, что мальчик разрушил снеговика?

Если бы никому не нужный пацан замерз и превратился в снеговика, убивающего своих обидчиков – такой сюжет вполне укладывался бы в логику жанра. Так история получила бы ярко выраженный конфликт, противоборство персонажей, смысл.

Но нет: знаток жанра Михаил Парфенов, судя по всему, законов жанра не знает, либо не понимает, как ими пользоваться.

Поэтому рассказ «Снеговик» — очередная унылая поделка, нелепая и бессмысленная зарисовка, полная мерзостей и грязных намеков, но никак не тянущая на хоррор-рассказ.

1. ««ССК»-2024 — это хорошая книга. Такая же хорошая, как романы Сергея Лукьяненко. Книга, которую можно предъявить человеку, утверждающему, что хоррора в России нет или он невозможен. И сказать: «Вот, читай, все есть, и это хорошая литература».

2. Несмотря на вышесказанное, меня удивляет количество восхищенных отзывов в адрес этих антологий. Стивен Кинг, Питер Страуб, другие мэтры и близко не имеют такого приема. Да, выход очередной «ССК» — это событие, революция, то, чего 10-15 лет нельзя было даже вообразить. Но давайте судить объективно. В плане хоррора мы отстаем от всего мира минимум на 100 лет. Все еще открываем для себя Лавкрафта, не говоря уже о других писателях, у нас мало исследований по жанру, мы еще глубоко не изучили тему. Есть над чем работать и к чему стремиться!

3. Мне не понравилась обложка «Самой Страшной Книги»-2024. Она отдает лубком и стебом. Антологии 2018 и 2025 годов оформлены куда лучше.

4. Все рассказы написаны хорошим языком. Настоящим писательским языком. Человек с улицы так не напишет. Учитывая, что тут много дебютантов, подобный уровень удивителен. Я открыл для себя несколько перспективных авторов.

5. И тут парадокс. Отчасти из-за такого хорошего писательского языка, густого, пряного, и богатой образности, сборник читается с трудом. Прямо скажем, медленно читается. На конкурсе предел объема — 60000 знаков с пробелами, и есть ощущение, что все без исключения авторы воспользовались им с лихвой. Мне кажется, большинство вещей можно было бы сократить, как советовал Кинг, на 10%. Или не издавать все одной книгой, а разделить антологию на 2 тома.

6. В плане тем, сюжетов, атмосферы, рассказы нынешних авторов напомнили то, что печатал в 90-х журнал Юрия Петухова «Приключения и Фантастика». Там встречался и хоррор, иногда неплохой. Вынужден констатировать, что за 30 лет жанр в России далеко не ушел.

7. Итак, рассказы. Выделить какие-то «бриллианты» я не могу, явных фаворитов не вижу, все примерно одного уровня.

Алексей Искров, «Фрагменты». Многие ругали рассказ за неоднозначность, но мне такие вещи нравятся. Я рад, когда пытаются расширить рамки жанра. Получилось вполне оригинально и изящно.

«Волчья сыть» Дмитрия Тихонова. Пожалуй, лучшая история в «Самой Страшной Книге». Национальный колорит, богатый стиль, неплохая фантазия и сложная мораль. Это просто хорошая русская литература. Такой рассказ будет на своем месте в любой антологии, не только жанровой.

Елена Щетинина, «Вы поедете на бал?». А вот этот рассказ выглядит попавшим сюда по недоразумению. Какая-то странная история про людей с капюшонами, которые требуют плату за желания... Очень неприятная главная героиня. Щетинина во всех произведениях и всех интервью спешит сообщить, что она не любит детей, очевидно, видит в этом повод для гордости. И вот здесь описана какая-то пошлая дамочка, питающая отвращение к племяннику. У нее есть возможность попросить исполнение любого желания, и она требует... нет, не счастье для всех.

Короче, это просто адская хрень, если честно. Уровень Самиздата.

Сергей Возный, Ab ovo. Рассказ выполнен хорошо. Но страдает идейно. ГГ — офицер контрразведки Шагин, сделан неубедительно. Я, к несчастью для автора, неплохо знаю сталинскую эпоху, и могу сообщить, что Возный ее не знает совершенно. Какую-то фактологию, он, конечно, изучил. Но исторический фон создать не сумел. Люди в 1940-е так себя не вели, так не разговаривали, не думали, не чувствовали. Шагин — дурак, слабак и бл*дун. В СМЕРШе он не проработал бы и дня.

Яна Демидович, «Сказки старой шишиги». Уже лучше. Появляется ПСИХОЛОГИЗМ, чего в предыдущих рассказах я не заметил. Демидович даже смогла наделить героиню яркой отличительной черточкой — «шишига» любит говорить пословицами и афоризмами. Но не докрутила Яна. Сначала веришь в искусно созданный автором мир, потом оказывается, что все это плод воображения, а потом опять взаправду. Остался в недоумении.

Дмитрий Карманов, «Луноход». Еще одна яркая вещь, страшная сказка с моралью, о проданной душе. Настоящая литература, украшение сборника.

Всеволод Болдырев, «Пустая невеста». Я ждал феминизма, и вот он, в исполнении автора-мужчины. История о «мести обиженной женщины», которая такая вот нитакуся и выше окружающего ее быдла. Без меня, ребята.

Дмитрий Лопухов, «Сай-фай». Оригинальная идея в неплохом воплощении, хотя именно в этом рассказе затянутость бросилась в глаза. Яркий второстепенный персонаж — мать ГГ.

Дмитрий Лазарев, Павел Давыденко, «Визаран». Рассказ неплохой, хотя есть ощущение, что мы такое уже 10000 раз читали/смотрели. Ну, пусть будет.

Александр Матюхин, «Несколько счастливых детей». У меня прямо-таки проблема с Матюхиным. Мне всегда кажется, что он пишет не хоррор, а сюрреализм в духе Кафки. В творениях этого автора 99% ужаса связано не с тем, что ПРОИСХОДИТ, а с тем, что герою ПОМЕРЕЩИЛОСЬ. Вроде и тема взята серьезная — мать-одиночка растит больного ребенка, а вот нет ощущения шедевра. Потенциал истории не использован до конца.

Герман Шендеров, «Папа». Этот писатель обладает оригинальным мышлением и всегда выделяется на общем фоне. Как стилем, так и идеями. Остальные будто друг у друга списывают.

Оксана Заугольная, «Охота на мавок». История о том, как

Сложилось ощущение, что писательница сильно обижена на мужчин. Спасибо, было очень вкусно, но больше такого не надо.

Владимир Сулимов, «Сырое мясо». Опять распад семьи, опять неведомая тварь жрет людей. Сколько можно? Буллинг ГГ в школе интересно написан.

Резюме: очередная хорошая книга на российском рынке. Спасибо издательству «АСТрель СПб», которое единственное продвигает хоррор в стране. И даже, можно сказать, сделало этот жанр своим приоритетом.

Страшно? Ну, местами. Столько, сколько нужно. Хотя можно было и пострашнее. Пугают в основном трэшем и расчлененкой, психологический хоррор почти не встречается, мистический сиротливо жмется в углу. Жанр благополучно топчется на месте. Но все могло быть намного хуже. И на том спасибо.

Бронебойная прямота — основополагающая черта всего творчества Михаила Парфенова. По неизвестной причине он сковал себя рамками примитивных слэшеров или студенческих баек и даже не пытается вырваться из этих границ. Его не очень обширная библиография переполнена простейшими, прямо-таки одноклеточными историями, как правило, затянутыми и скучными.

В случае с «Обрывками» он вдобавок схалтурил, о чем, нисколько не стесняясь, сообщил в своем писательском паблике сам. Цитирую:

«…в рассказе совершенно не раскрыта суть тех монстров, с которыми сталкивается героиня.

…для себя я знаю, что это за странные создания и почему у них бумага на лицах. Но мне захотелось оставить эту историю еще и такой, какая она есть. Потому что ее смысловой посыл как раз и заключается в этакой вот «обрывочности» — люди-обрывки, жизни-обрывки, ситуации-обрывки.»

Какие такие «люди-обрывки»?! Если так автор говорит о собственных персонажах, то как это может понять читатель – если он не читал авторских объяснений в его паблике? Или авторские объяснения в паблике – это бесплатное, но обязательное приложение к каждому тексту Михаила Парфенова? Хорошо, пусть так. Но ведь даже такое объяснение – «я для себя про монстров знаю, а вам не скажу», «люди-обрывки» — оно ведь ничего не объясняет!

Тогда зачем эти объяснения?

Главное, что из них можно узнать, это то, что автору «захотелось».

Но литература не знает такой штуки – «захотелось»! Должна быть художественная обоснованность. Сюжет. Мотивация персонажей. Стилистика. Образы. А «захотелось» — это из какой-то другой сферы.

Однако читатели Михаила Парфенова вынуждены иметь дело именно с этой «творческой» категорией: захотелось автору — и живите с этим! Поковыряйтесь в авторских мозгах — может, найдете потаенные смыслы, что он заложил в свой текст. Спойлер: не найдете! Потому что только автор способен понять заложенные в текст образы: он так видит, хочет и чувствует. Собственно говоря, весь пост Михаила в его паблике проще, не напрягаясь, свести к цитате из знаменитого советского мультика: «И так сойдет!»

Но вернемся к прямолинейности автора. Судите сами — весь сюжет рассказа можно уместить буквально в несколько предложений: девушка ухаживает за неспособной самостоятельно сходить в туалет душевнобольной бабкой. Жизнь несчастной девушки, которая почему-то зовет себя Юки, напоминает ад: уход за выжившей из ума старушкой дело нелегкое, а надо еще на жизнь зарабатывать. Однажды бабка говорит, что видела давно умершую сестру в окне, а чуть позже отрывает куски обоев (наверняка в этом действии имеется смысл — обрывки!), утверждая, что все знакомые ей умершие спрятались там, за бумагой. Ранним утром невыспавшаяся Юки мчится на работу — развешивать объявления и встречает свою бабку, которая рвет приклеенную рекламу. Хотя это глюк – бабка была не ее, а незнакомая. Секунду спустя несчастную девушку хватают монстры с бумажными лицами…

Трам-парам-пам! ВСЁ!

Вы можете сами убедиться: я пересказал сюжет во всех деталях.

А, нет. Вот потрясающий до глубины души финал, последняя фраза рассказа:

«Обрывок за обрывком, обрывок за обрывком, пока Юки не откроет глаза, чтобы посмотреть на мир своим новым бумажным сознанием».

«Бумажным сознанием»?! Не знаю, как объяснить этот образ (это автор даже в своем паблике объяснять не стал). Это способен понять только тот, кто насмотрелся детского мультяшного сериала «Бумажки» — вот там все персонажи сделаны из бумаги и, очевидно, обладают вполне бумажным сознанием.

Как ни прискорбно, но «Обрывки» разваливаются на части, на отдельные, мало связанные между собой сцены — отчего модераторы сайта ошибочно назвали рассказ сюрреалистическим. А что в нем сюрреалистического?

Гадящая на пол полоумная старушка? (Злобные невменяемые бабки – излюбленный образ и наиболее часто встречающийся персонаж у автора. Бабки — главное зло этого мира.).

И все же главная беда рассказа «Обрывки» (как и многих других произведений Михаила Парфенова) – отсутствие конфликта, двигателя и одновременно топлива для сюжета.

То есть в теории конфликт существует – если иметь в виду взаимодействие Юки с бабкой, не зря же этому уделена половина рассказа. Только этот конфликт никоим образом не развивается: они описаны, как они есть в настоящем (и в настоящем времени!) – а дальше ветра вдохновения уносят автора совершенно в другую сторону: какие-то призраки, оборванные объявления, монстры на территории заброшки… И… И все!

Объединить две совершенно не стыкующиеся между собой части может только одно: предположение, что в этом рассказе чокнулись все. Сперва выжившая из ума бабка, а потом от нее безумием заразилась Юки. Поэтому оба персонажа видят призраков. Только бабка – своих знакомых ищет за обоями в комнате, а Юки похищают какие-то монстры с бумажными лицами, после чего у нее самой появляется «бумажное сознание», которым она куда-то «смотрит». (Кстати, тоже вопрос: как можно смотреть сознанием? Без участия глаз?)

Автор любезно пояснил, что его историю могут не понять, и это нормально.

Но я, кажется, все-таки понял. Разгадал социальный месседж данного текста, его основной посыл. Она состоит из двух очень простых идей: бабки – зло; ухаживать за бабками опасно и нельзя – можно заразиться дурью и глюками.

В этих двух идеях состоит мораль текста. (Но большинство людей сочтет такие идеи, скорее, аморалью).

Впрочем, в творчестве Михаила Парфенова я не впервые сталкиваюсь с подобным. В мире, как его видит этот автор, добро либо вообще отсутствует, либо наказывается самым жестоким образом. И в этом состоит главное отличие творческого метода автора от того, что обычно используется в молодежных слэшерах и ужастиках, где наказывается зло, а добро либо торжествует, либо, как минимум, выживает.

Почему-то у Михаила Парфенова эта схема всегда вывернута наизнанку. Почему? Нет объяснения.

А понимать автора без объяснений сложно. Как будто он и не хочет, чтобы читатели его понимали (приберегает темы для будущих разъяснений в паблике?)

Всю первую часть рассказа меня мучил вопрос: почему Юки? Она японка? Тогда почему величает себя Киселевой? Почему у японки русская фамилия? Только в конце автор расщедрится на объяснение: оказывается, это псевдоним! Хотя, я, глупец, так и не допер, кто она — Юки или Юля Киселева? Как ее идентифицировать?

Далее: переусложненный язык. С одной стороны, весь рассказан написан глаголами в настоящем времени – так пишут пьесы или сценарии. Но это единственное, чем рассказ раздражающе напоминает сценарий. Во всем остальном вычурное повествование только сбивает с толку: таким языком сценарии не пишут, такое невозможно перенести на экран.

Цитаты:

«Быстрый взгляд поверх покрывала на заплутавший в проводах от зарядки и наушников телефон.» Чего?? Без пол-литра не поймешь, что там где заплутало. А главное – зачем? Зачем нужно так сложно сообщать читателю, что девушка взглянула на экран мобильника?

«Злой, требовательный вой вдруг срывается в хныкающий плач, от звуков которого Юки начинает дрожать. Ее трясет, мобильник скользит из рук обратно, в путаницу проводков. Сознание Юки тоже скользит по вязкой жиже между сном и явью.

Ведь она помнит, прекрасно помнит, в голове мелькают яркие живые картинки, будто листки с ее первыми детскими комиксами из альбома, что бабушка подарила на десятый день варенья, то есть целую вечность назад.»

Почему мобильник «скользит»? У кого-нибудь скользит? У меня ни разу не скользил. Какая «вязкая жижа»? У кого-то есть жижа между сном и явью? Почему жижа – а не пропасть? А что бабушка подарила на «десятый день варенья» (сколько лет этой Юки, что она так выражается и так четко помнит про 10-й?) – я понял с трудом. Перечитать пришлось два раза, пока допер.

«Ее смывает по влажной простыне, тьма кружит, спертый воздух душит, липкая от пота кожа на руках и шее чешется».

Юки смывает. Жижей, надо полагать. Между сном и явью. М-да.

Но подождите, это еще цветочки. Ягодки – в описании физиологии. Сочетание грубого натурализма и цветистых фраз производит невероятно отталкивающее впечатление; автор всячески эстетизирует мерзость, словно пытается заставить читателя любоваться всем этим.

«Желтая полоса на порченом линолеуме указывает путь к ванной. Свежие коричневые ляпы. От резкой вони мутит больше, чем с недосыпа…

Шатающейся походкой Юки бредет к ванной. Огибает лужицы экскрементов, цепочкой наметившие дорожку от бабулиной спальни через весь коридор…

Старуха раскорячилась на унитазе, жалкая и уродливая. Ночная рубаха задрана до пояса, дряблые ляжки расхлястаны, перепачканный рваный памперс сполз на колено. Одна рука уцепилась за край ванной, сереют широкие полоски грязи под отросшими ногтями. Другая рука ощупывает в поисках опоры полотенцесушитель: ладонь хаотично ползает по трубе, как огромный слепой паук. Лицо бабули перекошено, с губы свисает нитка белой, влажно поблескивающей слюны.»

Обратите внимание, как старательно автор сосредотачивает мысли читателя на дерьме: коричневых ляпов ему показалось мало, были добавлены еще и «лужицы экскрементов». Каков язык! Сочетание несочетаемого, полное отсутствие вкуса, языковая глухота и странные выдумки, вроде «расхлястанных» ляжек – все это снова и снова ложится грязным ляпом на совесть автора.

Я думал, что стоит еще ткнуть автора носом в то, что не бывает варикозных вен на пятках…

Но незнание матчасти – это тоже характерная черта автора, и совсем не новость для меня.

Так есть ли смысл? Докопаться в рассказе можно до каждой буковки, настолько текст бесхребетный и непродуманный. В нем плохо абсолютно все.

Первой моей реакцией было: что за хрень я прочитал? Потом я понял, что автор, по его собственному признанию, не продумывал детально содержание рассказа: просто ветер дунул на северо-запад и Михаил пошел туда же, а потом направление ветра сменилось… И все.

Какое этому может быть объяснение? Только одно, я об этом еще весной говорил: Парфенов М.С — плохой рассказчик.

Сплаттерпанк, грязный и ужасный поджанр хоррора. Кровь, расчлененка, зачастую всякие сексуальные перверсии — словом, чтение для тех, кто не брезгует. Что до моего отношения к данному поджанру, то могу процитировать Стивена Кинга.

«Кровь будет литься ручьями, но публика останется равнодушной. С другой стороны, если публике понравятся персонажи, если она поймёт их и оценит, если будет относиться к ним как к реальным людям, если между ними и зрителями установилась некая связь, кровь будет литься ручьями, и публика НЕ СМОЖЕТ остаться равнодушной».

Могу лишь подписаться под данными словами (что в случае с Кингом бывает не часто). Именно на эти грабли, по мне, наступили большинство авторов приснопамятной «Самой страшной книги 2020» — включили расчленёнку, но душу в неё не вложили. И пока читатели возмущались, писали, что у составителей сборника крыша поехала, и т.д. и т.п — я просто скучал, читая эти бездушные мясорубки. Лишь два автора, Парфёнов и Уманский, не только щедро плеснули кровищи, но и не забыли о саспенсе, заставили сопереживать героям своих кровавых историй. За что этим авторам респект и уважение.

И вот подоспела антология «Беспредел». Если в «Самой страшной книге 2020» сплаттерпанк занимал лишь часть книги (хватало, так сказать, и «полукровок»), то антология «Беспредел» состоит из кровавых историй целиком. Сразу хорошая новость — эта книга не заставила скучать. Бездушной мясорубки, вызывающей зевоту, в сборнике не попалось, истории по большей части цепляли и вызывали сильные эмоции. Не обошлось и без проходных рассказов, но общий уровень достаточно высок.

Ну и вкратце по объектам.

«Каждая» Владислава Женевского. Вечная память талантливому автору, ушедшему так рано. Хотя «Каждая» придётся по вкусу определенно не каждому. Ведь перед нами настоящая поэзия дерьма. Первое — потому что рассказ написан красиво, даже поэтично, а второе потому, что поэтичным языком автор рассказывает о дерьме и прочих тошнотворных вещах.

«Хрень» Виктора Точинова. И этому автору вечная память, вот только рассказ особых впечатлений не оставил, увы. Хотя и о времени, потраченном на него, не жалею. Прочитал, сделал мысленно пометку «прочитано», двинулся дальше.

«Уткоробот и Злобные Свиньи» Юрия Погуляя. Единственный рассказ, который не вписывается в формат антологии. Плашку «18+« он, похоже, получил за матюки. В остальном здесь нет особого шок-контента. Жестокость по отношению к детям? Да где её только не бывало. Правда, сначала мне показалось, что речь пойдёт про маньяка-педофила, но нет, антагонист этой истории хоть и чудовище, но без подобных перверсий. Впрочем, рассказ заставил хорошенько поволноваться. За этим я и охочусь в хоррорах (и кровавых, и бескровных) — за саспенсом и мысленной мольбою автору пожалеть своих персонажей. Так что рассказ хоть и не показался мне беспределом, но всё равно понравился.

«Аппетитный» Германа Шендерова. За этим названием скрывается неаппетитная история, полная эпатажных деталей (при этом автор удержал меру, не ударился в откровенное смакование той мерзости, в которую пришлось окунуться его персонажам). Творчество Шендерова мне сложно судить объективно — он прекрасный рассказчик, умеет писать так, что в его тексты будто проваливаешься с головой. Так и с «Аппетитным» — начал читать и пришёл в себя, только когда рассказ подошёл к концу. Здесь просто не хочется цепляться к деталям, выискивая недостатки.

«Любви хватит на всех» Валерия Лисицкого. А здесь мы имеем порнохоррор (чёрт, как-то двусмысленно прозвучало). Причём порнухи навалили больше, чем хоррора. Настоящий пир похоти, и нету ей конца. История на любителя — я всё-таки за хоррором пришёл...

«Дама червей» Анны Ельковой. Нашумевшая «Ася» от данного автора как-то не впечатлила, а вот здесь случилось стопроцентное попадание. Щемящий, драматичный, местами трогательный сплаттерпанк — да, и такое бывает. А ещё по ходу чтения вспоминался «Гран-Гиньоль» Уманского. Есть в рассказах схожие элементы. Только у Ельковой получилось сильнее. Да что душой кривить, для меня её рассказ оказался лучшим в антологии.

«Катька» Вадима Громова. «Изгоняющий дьявола» в антураже бандитских 90-х. Несмотря на кровавые сцены, за эпатаж здесь больше отвечает одержимая малолетка, говорящая всякую похабщину (а лет девчонке ещё меньше, чем Риган Макнил). Неплохая история, хотя у Громова бывали рассказы и посильнее.

«Сюрприз» Михаила Парфёнова. Здесь не хочется повторяться, я уже хвалил этот рассказ. Просто скажу, что таким я и вижу хороший сплаттерпанк — и с жестью, и с саспенсом (второго в рассказе больше, чем первого, даже при повторном чтении я волновался). В «Беспределе» эта история представлена без купюр, но добавления очень незначительны, разве что прибавилось мата. Фраза антагониста про настоящий необрезанный русский [слово из трёх букв] улыбнула.

«Зайка моя, я твой зайчик!» Илюхи Усачева. Ещё один порнохоррор, теперь уже с вампирами. Забавная история, с чёрным юмором, сексом и долей киноманства (герои в перерывах между кувырканиями в постели смотрят всевозможные ужастики про вампиров). Но осталось ощущение пустячка. Определённо не тот рассказ, который надолго задержится в памяти.

«Балабол» Юджина Рома. Читать интересно... Вот и всё, что я могу сказать про данный рассказ. Читать интересно, но история быстро забывается. Прочел, сделал мысленно галочку «прочитано» и двинулся дальше. Ах да, жесть в наличии, как и положено, да только какая-то карикатурная это жесть. И карикатурные демоны.

«Для всех» Олега Кожина. История про путешествие в ад. И правильно — где твориться полному беспределу, как не в преисподней? Но зацепил рассказ не кровавыми сценами, а финальными выводами. Кожин от души щёлкнул по носу моралистов, твердящих, что книги обязаны чему-то учить. Получите и распишитесь, господа — мораль здесь есть, но совсем не такая, как мы привыкли ожидать от историй про ад. Молодец Кожин!

«Слякоть» Александра Подольского. Рассказ одной идеи — Зло победит. Поставит Добро на колени и жестоко убьёт (предварительно трахнув). В таких историях читатель/зритель, как правило, получает хоть какую-то моральную компенсацию в виде увечий, понесенных злодеями. Как пример — «Техасская резня бензопилой: Начало», самый страшный фильм во франшизе, где Зло также жестоко раздавило Добро, но один злодей при этом зубы потерял, другой ноги... В «Слякоти» и такой компенсации не будет. Монстры в людском обличье не получат даже царапины, а их издевательства над положительными героями описаны красочно и с откровенным смакованием. Так что читатель вправе возмущаться и называть автора нехорошими словами (и многие возмущаются). Но се ля ви, в реальной жизни Зло тоже имеет привычку побеждать. Рассказ-эпатаж, и свою функцию он выполняет.

«Мясной танк» Николая Романова. Явно вдохновленная Баркером история. У Баркера в одном рассказе собрали живые города из людей. Здесь же психопат сооружает из трупов танк. Абсурд и сюр, весь рассказ меня не покидала мысль «А это вообще работает?». Не верится, что такая конструкция смогла бы с места сдвинуться, не говоря уж о боевых действиях... Хотя чего это я? Рассказ и не рассчитан на реализм, просто больная в хорошем смысле этого слова зарисовка.

Закончила наконец читать я этот долгожданный сборник)

Для начала скажу, что очень уж мне не хватает в литературе чего-то такого вот честного, неприкрытого и бьющего в глаз. Хочется иногда погрузится в самую глубь черного цвета бытия. Смог ли удовлетворить мое любопытство самый хулиганский и жестокий сборник ССК?

🚽 Владислав Женевский «Каждая». Довольно коротенькая и, на мой вкус, слабенькая открывашка сборника. Уборщица Лида день ото дня убирает в каком-то уж больно грязном общественном туалете и видит всякое. Но вот в определенной момент происходит встреча с канализационной хтонью. В рассказе есть какая-то идея противопоставления всего мужского женскому: сп**ма на стенках кабинки против уборщицы, нех в форме кое-чего против женского естества. Аллюзия понятна, но не ясно, к чему это всё вообще сказано. Описание туалета какое-то нереалистичное для центра крупного города. 5/10

🍄 Виктор Точинов «Хрень». Парниша-гопник родом из периферии нашей Необъятной решил вместе с друзьями употребить грибочков и «полакомиться» в кустах странной девицей. Правда, девица оказалась не простая. Довольно забавный хулиганский рассказ, в котором мне весьма приглянулась манера изложения. Мы будто бы читаем отредактированный дневник очевидца всех событий. К сожалению, рассказ мало может предложить сюжетно, в нем очень рваная и невнятная структура, которая читателя никуда не ведет. 6/10.

🐷 Юрий Погуляй «Уткоробот и Злобные Свиньи». Мальчика Мишу буллят в школе, и он скрывается от насилия в выдуманном мире героя Уткоробота. Однажды отцу Миши срывает забрало, и он едет с сыном на разборки к бате главного обидчика. Мише придется на собственной шкуре познать мир злобных свиней и понять, чего стоит храбрость Уткоробота. Рассказ по-хорошему трогательный. Когда взрослым удается писать от лица ребенка, такие истории играют особыми красками. И всё же основные события вызывают много вопросов к мотивации антагониста и реалистичности принятых им решений. 7/10

🍽 Герман Шендеров «Аппетитный». Аппетитный парень Миха возвращается с зоны к своему брату Лерчику, а тот превратил их хату в помойку и сам стал напоминать мерзотного бомжа. Пока Миха ищет причины такого перевоплощения, он случайно заглядывает в ноутбук брата и находит там то кое-что жуткое. Рассказ я читала второй раз, и он приветствовал меня как старый знакомый. Ну знаете, когда дружишь с непромытым, но в целом безобидным бездомным старичком. Многих рассказ шокирует, вызовет тошноту и разочарование, но для меня тут все несколько сказочно, а оттого и безобидно. Но я признаю, что рассказ сделан очень хорошо, сюжет захватывает, не смотря на камерность, персонажи вызывают сочувствие. 8/10.

🍆 Валерий Лисицкий «Любви хватит на всех». У девушки Жени странный кинк на игрушки для мужчин, и она буквально вынуждает своего жениха ублажать себя в её присутствии. Жениху это не особо нравится, но до тех пор, пока суженая не приносит домой уж очень реалистичную игрушку. Ещё один хулиганский рассказ, который задорно погружает нас в эротическую фантазию с хтоническим продолжением. Добротный представитель своего жанра, который не даст заскучать читателю до самого конца. 7/10.

🐛 Анна Елькова «Дама червей». И снова история о буллинге, только теперь жертва учится в старшей школе. Убегая от обидчиков, Марина прячется на заброшке, где вместе со своими преследователями становится очевидицей появления престранной дамы по имени Ольга. Мне кажется, что это лучший рассказ сборника. Он задает вопросы, которые почаще должен задавать себе каждый человек. Сможешь ли ты испытывать сочувствие к тому существу из рассказа? Кормишь ли ты своих червей? И как не дать им завестись в душе? Елькова в очередной раз задает важные вопросы, а ответы на них каждый для себя найдет сам. Я же плачу, испытывая прекрасную и сочную рефлексию. 10/10.

👂Вадим Громов «Катька». Бандитские времена, парень Жека был бы не прочь жить мирной жизнью, но в тело его десятилетней сестры вселился демон, жаждущий крови. И Жека кормит его, как и демонов своей души. Тут вы не найдете типичную историю про экзорцизм. Тут мрачная реальность сталкивается со своим отражением в лице нечистых сил. Так ли страшны демоны в мире, в котором мы живем? Для меня рассказ хорош, но не идеален. Мне не хватило объема и сюжетного разнообразия. 7/10.

💩 М. С. Парфёнов «Сюрприз». Ещё один рассказ, который я читала повторно. Девушка Настя приезжает в родной город и хочет заехать к подруге в гости без предупреждения. Чем же ужасным может увенчаться такой безобидный сюрприз? Рассказ довольно жестоко поступает с персонажами, наплевав на наши чувства, ну и порой на логику. У меня несколько вопросов к финалу, однако это добротная зарисовка любопытной идеи. 7/10

🧛‍♀ Илья Усачев «Зайка моя, я твой зайчик!». История повествует нам о санитаре в морге по прозвищу Зайцеглист, ведь он обладает рядом врожденных болячек, сильно повлиявших на внешность не лучшим образом. Не смотря на свое уродство, парень встречается ну с очень красивой девушкой не без странностей. А в его маленьком городке морг полнится трупами с подозрительными ранами. Рассказ не обделен хорошей долей черного юмора, игры слов и забавных сюжетных переплетений. Персонажей вроде бы немного, но их взаимодействия затягивают. Есть даже сюжетный пистоль, который в конце неплохо стреляет. 7/10.

🚁 Юджин Ром «Балабол». Наш герой Ден — тот самый из названия. Любит приврать по поводу и без. Девушка бросила Дена, и он начинает плести паутину глупой лжи, в попытке закадрить кого-то в интернете. Заканчивается это все в лучших традициях боевика, где гг приняли не за того. Как по мне, рассказ свеж и интересен, несмотря на дикую смесь вторичных образов. Микс, который звучит по-новому. Не поставлю высокую оценку за сумбурность, но твердая 7/10.

🏩 Олег Кожин «Для всех». Как-то к наркоману Мише в гости приходит его уже почившая бывшая. А Миша так не хочет оставаться в своем аду, что идет за своей любовью в ее самый настоящий ад. Как писал сам Олег о своем рассказе: «писал сплаттер, а получилось про любовь». Да, это история любви, прям как у Данте. Только тут все прозаичнее, порой с мужской точки зрения. Но все равно весьма ценно. Даже в аду мы не забудем надежды, пока наши сердца пылают. 9/10.

🌲👤 Александр Подольский «Слякоть». Оксана с детьми бежит от мужа-тирана в глухую полузаброшенную деревню. Там их точно не найдет муж, но могут найти другие совсем недружелюбные личности. «Слякоть» в какой-то степени рассказ легендарный. Вызывающий множество дискуссий с совершенно противоположными точками зрения. Для меня же это первая любовь на поприще жестокого сплаттера, не оставляющего места надежде. Однако, именно благодаря такому творчеству больше всего хочется жить и быть счастливом, вопреки всякой слякоти. 8/10.

🥩 Николай Романов «Мясной танк». Наш герой имеет престранное хобби, а именно строит танк из человеческих трупов. Танк, конечно же, планируется отправить в местный пгт, чтобы там передавить всех противных человеков. Сочный сюрреалистичный сплаттер, который хорошо запрягает, но очень тихо едет, да еще и не в ту сторону. Рассказ как будто бы вдохновлен историей Марвина Химейера (того самого, который тоже решил поездить на бульдозере по родному городу), но будто бы у прототипа вышло куда больше, чем у героя рассказа. По итогу, коров умерло больше, чем людей, а для такого рассказа это будто бы не плюс. Добавлю бал за заинтересованность автора в обратной связи, итого 6/10.

Итого, что имеем:

Многие оценивали сборник по уровню жести и по принадлежности к жанру сплаттер, но мне так не хочется. Были ли все рассказы запредельно жесткими? Нет. Тем не менее, сборник порадовал. И качеством, и разнообразием, и талантом писателей. К бонусным рассказам вопросики. Как по мне, из тройки я бы в сборнике оставила только «Завтрак», а от отсутствия прочих сборник ничего особо не потерял. Хочется ли еще таких сборников? Однозначно да!

Жарким летом вышел сборник «Беспредел», от рассказов которого мороз по коже. Но не от всех. Некоторые вызовут чувство тошноты и отвращения, а от иных будет откровенно не по себе. Сплаттерпанк же, чего ещё от него ждать?

В книге всего тринадцать историй, так что напишу пару слов про каждую.

• «Каждая», В. Женевский. Лида работает уборщицей в общественном туалете. Много мерзостей ей довелось повидать во время трудовых будней, но нынешняя рабочая смена однозначно станет самой отвратной и жуткой в её жизни. Рассказ я читал ещё в авторском сборнике Владислава Женевского, и он меня не особо зацепил. Повторное прочтение ничего не изменило. Вроде бы чувствую, что в рассказе что-то есть, но за всеми нечистотами, которыми набита эта история, никак не могу рассмотреть, что.

• «Хрень», В. Точинов. Начинается история как обычная хтонь из русской глубинки: троица друзей решает в честь пятницы хорошенько отдохнуть, заливая сознание алкоголем и не только. Увы, но вскоре вечер перестаёт быть томным, и экзистенциальную хтонь разбавляет бодрый сплаттерпанк с кровищей и неясными паразитами. Или симбионтами. Или демонами. Короче, неважно с кем, главное, что финал убойный и неожиданный, выводящий простенький мясной хоррор на новый уровень.

• «Уткоробот и Злобные Свиньи», Ю. Погуляй. У Миши проблемы со школьным хулиганом. Такое мы видели уже не раз, а вот последствия проблем подобные представленным в этом рассказе мы вряд ли где ещё найдём. Пример истории, в которой обычная житейская ситуация разворачивается по самому жёсткому и кровавому сценарию.

• «Аппетитный», Г. Шендеров. Самый тошнотворный рассказ сборника. Миха возвращается из тюрьмы и обнаруживает брата в крайне запущенном состоянии. Да и квартира у них больше напоминает помойку, нежели жилое помещение. Взявшись за генеральную уборку и помывку брата, Миха не представляет, какую ошибку он совершает. Хоррорный элемент сам по себе здесь хорош, но обилие тошнотворных подробностей перебивают весь интерес. Читал и ощущал, как лицо кривится в гримасе отвращения. Рассказ напомнил фильмы «Оно следует за тобой» и «Восставшего из ада», но с изрядно повышенным градусом мерзости.

• «Любви хватит на всех», В. Лисицкий. Не совсем сплаттерпанк, скорее безбашенный эротический триллер. Во время локдауна главный герой и его невеста увлеклись экспериментами с игрушками для взрослых. Увлечение это зашло слишком далеко. Я бы даже сказал: чертовски далеко. История неплохая, напомнила фильм «Нечто особенное».

• «Дама червей», А. Елькова. Ещё одна история о травле в школе. На этот раз с привлечением то ли проклятья, то ли какой-то странной разновидности нежити. И начинается всё интригующе, но в процессе история как будто рассыпается. Вкидываются намёки, которые ни к чему не ведут, появляются какие-то метафоры, которые ни на что не влияют, при этом чёткая картина происходящего складывается плохо, да и финал оставляет вопросы.

• «Катька», В. Громов. Что делать, если в сестру вселился демон? Точно не то, что творил главный герой этого рассказа. Меня история не зацепила, но написана она хорошо. Жаль только, что слишком предсказуема.

• «Сюрприз», М. С. Парфёнов. Ещё один рассказ, который я читал ранее. Хороший маньячный триллер. Главная героиня возвращается в маленький провинциальный городок к родственникам и друзьям. Вот только не со всеми друзьями ей стоит встречаться. Достаточно драйвовый рассказ, который немного портит предсказуемый финал.

• «Зайка моя, я твой зайчик!», И. Усачев. Внезапно вампирский сплаттерпанк. Главному герою сильно не повезло с внешностью. Зато повезло с девушкой. Или нет? Рассказ немного предсказуем, но неплохо написан, да и финал оказался достаточно ярким. Есть, правда, неясности относительно времени действия, но это некритично.

• «Балабол», Ю. Ром. Главный герой – патологический лгун. И его враньё стало причиной кровавого безумия, происходящего в рассказе. Написано вроде неплохо, но как-то слишком сумбурно: бандиты, демоны, ожившие мертвецы, колдуны и медиумы, всё в кучу намешано. Ещё и часть вопросов остаётся без ответов.

• «Для всех», О. Кожин. Самый драйвовый рассказ сборника. А еще самый романтический. Главный герой идет в ад следом за возлюбленной и сталкивается с тамошними ужасами. Ад здесь необычный, но жуткий. Финал своим агрессивным оптимизмом напомнил мне об игре «Doom».

• «Слякоть», А. Подольский. Самый жестокий рассказ сборника. Оксана с детьми сбежала от мужа-тирана в глухую деревню. А там троица отморозков. На мой взгляд, тут уже получился перебор с жестью и безнадёгой. Хэппи энда можете не ждать.

• «Мясной танк», Н. Романов. Название у рассказа, конечно очень сплаттерпанковое. Сразу понятно, что какая-то жесть будет, но поначалу в душе теплилась надежда, что жесть метафорическая. Как бы не так. Здесь настолько оторванный от реальности маньяк, что он собирает танк из трупов своих жертв. Всякое я читал в жизни, но такое... Это прям всем сплаттерпанкам сплаттерпанк.

Сборник для тех, кому особенно скучно и сильно хочется пощекотать себе нервы. Больше добавить особо нечего.

Первыми же абзацами автор кидает читателя в атмосферу зомби-апокалипсиса; престарелая бабушка с внуком заперты в квартире – отопления нет, электричества (вроде) нет, телевиденья нет, зато работает радио! Как оно работает, если нет света? На вечных батарейках?

Читатель пытается занырнуть в атмосферу рассказа… Но рассказ его выталкивает, как вода – неумелых ныряльщиков. Потому что моментально всплывают вопросы. Много вопросов. Куда делись остальные жильцы дома? Нет ответа. Как долго герои тусуются одни? Нет ответа. Как герои выживают, если канализация не работает? Еще проще: куда они девают дерьмо? Два человека в городской квартире загадят ее дня за три, а то и меньше. Откуда герои берут воду, если не выходят из квартиры, учитывая, что бабка не способна на длительную ходьбу?

Вместо атмосферы – одни вопросы. Которые разрушают достоверность повествования.

Понятно, почему автор сделал своим лирическим героем ребенка – именно для того, чтобы не заморачиваться с правдоподобностью. Что с ребенка взять? Но при такой непродуманности деталей даже персонаж-ребенок не спасает: атмосфера разрушается, все в рассказе выглядит условным, как в плохой театральной постановке, на которую денег не дали: вместо декораций плохо нарисованный картонный задник, вместо костюмов – аляповатые тряпки. Достоверность картинки разрушена мелочами, атмосферы не получается – сплошные вопросы, плавающие на поверхности.

Любой мало-мальски разумный человек понимает, что одинокие бабушка с внуком просто не выживут в подобных условиях. Есть только одно объяснение почему они все-таки живут: потому что автор так захотел. Мало того: они у него еще и жрут испорченные консервы, рискуя подцепить отравление или ботулизм – выживальщики года, блин…

Еще раз: автор попытался избежать вопросов о достоверности сюжета, сведя все повествование к эмоциональному восприятию мальчика. Такой художественный мухлеж. Было б хорошо, если б он удался. Но нет.

Проблема в том, что и персонажи тоже не удались.

О персонаже бабушки, созданном автором, и сказать особо нечего: она не персонаж, а набор штампов: жирная бабища со слюнявыми поцелуями. Пробы негде ставить, настолько это замыленный эталон. А как же мальчик, главный герой, глазами и эмоциями которого автор предполагал манипулировать эмоциями читателей?

Если вы впервые читаете «Снежки», то рекомендую сначала ознакомиться с бородатым анекдотом про Леху-космонавта – тогда сразу все встанет на свои места. Точно как в этом анекдоте: автор говорит читателю одно, а показывает совсем другое.

По словам автора, герой рассказа — обычный школьник лет 8-9, с россыпью друзей и подружек, но ведет он себя при этом как умственно отсталый аутист! Странно, что он вообще может самостоятельно ходить в туалет. Самый главный вопрос: почему этот пацан не понимает, что произошло? Его раздражает вопящее об опасности радио, он не замечает странностей в поведении друзей. А они сутками тусуются на детской площадке, их рты измазаны в крови… Подумаешь, фигня какая!

В итоге персонаж бесил всю дорогу: ну не бывают нормальные дети настолько тупыми! Они отлично понимают, что происходит вокруг, отличают нормальное поведение от ненормального. Леха же слушает радио, слышит и что – не понимает, что там говорится? Целыми днями? Не понимает, что бабушка пытается его спасти. Его не смущает, что квартире резко стало холодно, что исчезли люди с улиц, что нет привычной жратвы. С его точки зрения ничего якобы не изменилось! Вообще! Почему этот ребенок такой тупой?!

Объяснение обычное и привычное для нашего автора: потому! Потому что автору так угодно, потому что все дети дебилы, вы что, не знали?

А еще этот мальчик псих. Без шуток, Алешка слышит в голове призывы друзей выйти к ним поиграть, и более того, продолжают делать это в сне. Все мысли пацана только об одном: хочу сутками играть с друзьями! Все, на этом как персонаж он начинается и этим же заканчивается – мерзкий, противный, сопереживать и ассоциировать его с собой не хочется. В финале редкий сорт его дебилизма приведет к закономерному концу. Правда, не очень ясно, почему этот дурак не помер еще задолго до этого…

Ах да, еще Алешка до дрожи в коленках ненавидит бабку — просто за то, что она есть – поцелуи, понимаешь, противные. Автор намеренно расставляет акценты так, чтобы показать старуху – самого положительного персонажа — неприятной и отталкивающей. Даже родители пацана называют ее кошелкой и зло смеются над ней. (Над матерью одного из них! На самом деле это и был наиболее жуткий эпизод рассказа — никакие не зомби-дети, не бабка, а вот эти выродки, которые родную мать обзывают старой кошелкой. Вот уж кто нелюди! Одно нехорошо: автор такого эффекта явно не предполагал, он долго и старательно пугал читателей бабкой и зомби-апокалипсисом).

Автор долго и подробно смакует сцены с бабкой, но какую цель преследует этим, неясно. Все эти подробности на благо сюжету не идут: сюжет состоит из одного события – смерти бабки, — все остальное – экспозиция и вода. Очень много воды: мелодраматичные рассказы про друзей, бесконечные описания как бабка кряхтит – все это словоблудие маскирует безыдейность и вялость текста, непродуманность истории и персонажей.

Любая хорошая литература поднимает перед читателем важные вопросы или рассказывает о важных темах. Так сказать, идейная подкладка, содержание, из которого читатель должен что-то вынести для себя. Что можно вынести из «Снежков»? Все дети — дебилы; пожилых людей – в топку. Точно именно это хотел нам поведать автор?

Фактических глупостей в тексте тоже насчитал немало: пацан, похоже, обладает орлиным зрением: разглядел с четвертого этажа у подружки ГРЯЗНЫЕ (!) волосы под шапкой, которые покрылись инеем. Пацан каким-то образом проломил зомби-бабке висок уже сломанным (!!) радио. Откуда у восьмилетнего пацана столько сил, ведь жрет он нечасто, да и возраст маловат у него еще — чтобы такое совершить, нужна сила взрослого человека.

И что это за такое радио бронебойное? Цитата: «валяется разбитое радио, а среди осколков белой пластмассы»... То есть пацан пробил висок бабульке микросхемой получается, раз корпус-то пластиковый разлетелся? Как им пробить висок?! Как?!

И еще немного чепухи от автора «качественного прорыва»:

«Их рты измазаны красным, как будто они ели клубничное варенье и забыли умыться после этого.» – Рты забыли умыться. Да, случается…

И не надо обманываться: рассказ волею автора состоит целиком из несуразностей, нелепостей, условностей, и легкой грязцы. В общем, «Снежки» — сляпано абы как.

Проблемы «Корректуры» начинаются с названия – оно не имеет отношения к затронутым темам. В рассказе героиня редактировала, а не корректировала – последнее вообще не упоминается. Почему бы не назвать рассказ – «Редактура»? Девушка таки редактор… Или автор не видит разницы? Непонятно.

Другая фатальная проблема «Корректуры» Парфенова М.С.: отсутствие интриги – по старой привычке автор бьет читателя прямо в лоб. В первом же предложении нам намекают, что антагонист не относится к человеческому роду. Автор даже не пытается это обыграть – он как всегда, прямолинеен, и сразу, без обиняков, выдает весь задуманный им сатирический эффект: древнее зло пьет кровь из редактора, а редактор «пьет кровь» из автора-графомана. Простенькая метафора, достойная анекдота на полстранички. Но ведь автор пишет целый рассказ!

Юмор и сатира в исполнении автора — на уровне пятиклассника. Высмеивается, говоря откровенно, только древний возраст персонажа: вот вампир Сигизмунд не знает, что такое e-mail (ха-ха); вот хамоватая Алена вбивает деду в голову прописные истины (ха-ха!). Единственная относительно смешная шутка содержится в финале и состоит из одного слова, перепутанного в заголовке публикации. И это все? ВСЁ!

А чего еще-то? Чего еще надо читателю? Например, интересные персонажи… Однако с ними у автора традиционно плохо. При конструировании образа Сигизмунда автор взял за основу вампирские фильмы 30-х годов: антагонист превращается в летучую мышь, владеет гипнозом, одевается во все черное, говорит с присвистом. Древнее могущественное существо. И оно оказывается полностью беспомощным перед девицей-редактором!

Дерзкая деваха легко, в один момент, ставит его в уязвимое положение. Потому что от нее зависит, опубликуют вампира или нет. Почему? Почему он пресмыкается перед дурой, а не пошел к директору с пачкой долларов? Неясно. Почему он взбеленился в финале – убил редакторшу за ошибку верстальщицы в названии? Откуда такая резкая смена поведения?? Опять неясно.

Неясно, над чем вообще должны смеяться читатели: над тем, что Сигизмунд старый маразматик и графоман? Тогда к чему его «вампирство», если оно никак не обыгрывается? Тут упущено целое поле возможностей для шуток над вампиром-неудачником. Почему бы не задаться, например, вопросом о том, почему за сотни лет вампир не накопил денег на публикацию (вложился в неудачный стартап, ограбили ушлые молодые, жены и разводы съели все состояние – куча вариантов пошутить! – но нет.) Нам также ничего не говорят о его рукописи: что такого хотел вампир поведать миру? И что вообще люди еще не знают о вампирах? Здесь тоже непаханое поле возможностей для шуток и развития темы, но автор обходит и его. Нам регулярно объясняют, что Сигизмунд графоман, но ни одного примера графомании не приводят – и шуток здесь нет, и развития образов нет. Скучно.

Тема вампиризма в рассказе – пустая погремуха, она ничем не наполнена: смени автор вампира на восьмидесятилетнего деда – и суть осталась бы неизменной. Старость и убогость – единственное, что высмеивает данный рассказ.

Другой персонаж – Алена. Мне трудно представить настолько хамовитого редактора: девица хамит напропалую, по поводу и без. Но пусть. Раз уж это персонаж отрицательный, автор волен мазать его самой черной краской. Неясно другое: почему Алене наплевать, что перед ней вампир?

Она ведет себя так, будто каждый ее знакомый ежедневно оборачивается летучей мышью и летает перед ее окнами. Слегка смутило ее, что Сигизмунд появился перед ней голым – и это все? Редкая невозмутимость… Обычный человек явно не стал бы хамить летающему существу, мало ли что может случиться! Но, похоже, Алена – непроходимая дура, даром что редактор. Она хамит вампиру, не задумываясь о последствиях. В такую Алену не веришь ни как в живого человека, ни как в сатирического персонажа.

Финал предсказуем и здесь даже саспенса нет. Ничего нет!

Как сатирически-юмористическое произведение «Корректура» стоит особняком во всем творчестве Михаила Парфенова – и уже за одну попытку писать смешное автора следует похвалить. Хотя в данном случае юмор специфический и узконаправленный – относительно понятен лишь издательским работникам и их подопечным – бумагомаракам. Но пусть так. Если б он еще был смешной, а не плоский и вымученный! А с этим — главная беда.

Неровная антология, чьё существование оправдывается десятком отличных и просто шикарных рассказов:

Деревенская проза о проклятой деревне «Мужики» Провоторова;

история сумасшествия и насилия с ненадёжным рассказчиком в «Узоре» Матюхина;

«Восьмая свадьба» Черных и Гелприна про силу фантазии, изменяющую мир;

жестокая зоновско-метафизическая «Переполнившаяся чаша» того же Гелприна;

ностальгирующее о девяностых «Веерное отключение» Провоторова. Рукой писателя будто водили лучшие творцы хоррора;

мерзко-натуралистичный и безысходный «Ведьмин ключ» Колыхановой;

триллер «Фиалка» в лучших мировых традициях прозы о маньяках;

исторически-дневниковая «Дорога на Харбин» Землянухина;

«Гарь» Тихонова — сказ о тяготах экзорцизма и грехах прошлого;

и невероятное, пронзительное «Одеяло» Николая Иванова.

Провалились же следующие вещи:

языческая «Длака» того же Иванова, который сотворил эталонное для меня «Одеяло», закрывающее сборник;

апокалиптическое и легкомысленное «В яме» Лазарева;

скучнейшие вампирские «Канатные плясуньи» Железниковой;

странный «Ночной пловец» Витера;

и эксплуатирующий блокадную тему «Африкан» Кабира.

Остальные вещи — середнячки, не вызвавшие ни отторжения, ни восторга.

До ССК2016 я прочел от корки до корки ССК2021 и ССК2022. Что хочется отметить — возросший уровень фильтра. Если суперских рассказов в более поздних антологий примерно столько же, то откровенно слабых вещей значительно меньше. То ли авторы научились писать, то ли, что вероятнее, поток рассказов и таргет-группа стали больше и бета-ридерам просто есть из чего выбирать.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

Рассказ делится на две части: бессмысленно-ненужную и основное повествование. Первая – это скучнейшие посиделки родственников, долженствующие обозначить завязку, вторая – вялый экшн с потугами в психологию. В такой композиции, вероятно, предполагалась игра на контрасте: мол, вот как все начиналось радужно, а потом якобы тучи резко над героями почернели. Но никакого контраста не получилось. Герои слишком карикатурно-картонные, с первого предложения понятно, что ничего интересного в их диалогах читатель для себя не найдет, никаких сложных отношений не обнаружит, а тем более чего-то любопытного для развития сюжета. Ни одного «сюрприза» здесь нет, все плоско и банально – и с какой целью эти затянутые разговоры присутствуют в рассказе, не ясно.

Огромное внимание уделяется персонажам дяде Вите и маме Васе: тщательно (с тщательностью, достойной лучшего применения) для них прописана речевая характеристика – провинциальный говорок, которым персонажи без умолку трещат, чем достают неимоверно. Примечательно, что вся эта «провинциальная прелесть» не сыграет ровно никакой роли в сюжете. Мама Вася исчезает из виду сразу, потрещав и потрындев о ненужных пустяках, бесследно. Зачем она была нужна для сюжета? Низачем. Зато дядя Витя был ОЧЕНЬ нужен — чтобы отвезти девчонок по адресу. С таким же успехом девицы могли бы воспользоваться такси. Причем сразу. С вокзала. Ведь дядя Витя тоже из сюжета исчезает – ровно до того момента, как его убивают за кадром при непонятных обстоятельствах, чтобы утопающая в фекалиях Настя, прячась от маньяка и ожидая неминучей смерти, растроганно поплакала об этом замечательном человеке, который был ей, оказывается, как родной. (Очень правдоподобно, правда?) Дядя Витя же такой положительный тип, хотя по ходу рассказа он преследует только одну цель: пожрать и выпить. Если судить по роли этого персонажа в сюжете, то это персонаж третьестепенный. А если смотреть по объему текста, сколько он занимает в рассказе, то на этом фоне затерялись даже обе главные героини – Настя и Анжик, представляющие из себя всего лишь двух странных картонных дур, которые смеются невпопад и непонятно над чем (только палец покажи). Разумеется, никакого сочувствия ни один из описанных персонажей вызвать не может: банальные фразы, тупой юмор на грани имбецильности вызывают только лютое раздражение.

На этом фоне мог бы быть интересным даже маньяк – если б он сразу замочил всех лишних персов в тексте, честь ему была бы и хвала. Но к сожалению этот тип такой же тупой и раздражающий, как и его жертвы. Перед нами одноклеточные организмы.

Сюжет для них выбран простейший, как в любом подростковом слэшере: девчонки едут в гости, а попадают в лапы маньяка – он убил жену после ссоры и пришлось ему избавляться от свидетелей – тех самых девчонок. Все события происходят ВДРУГ: случайно сходит с ума знакомый; случайно девицы приезжают в момент, когда маньяк возвращается домой. Совпадения, совпадения. В жизни в теории они могут встречаться, но в данном сюжете правдоподобие разрушается не только совпадениями, но и кучей других деталей, о которых скажу позднее.

А пока – маньяк. Он – никакой. Карикатурное убожество, которое орет на тело жены и без конца поминает по поводу и без лиц еврейской национальности – сыпет поговорками времен загнившего социализма. Неудачник, слабак, которого сократили с завода, из-за неприятностей он сорвался на беременную жену, которая хотела уйти, за что-то убил собаку, за что-то замочил жену, непонятно зачем убивает всех, кто попадется ему на пути. Сумасшедшая машина для убийства? Да нет. Учитывая глубину психологизма этого персонажа (примерно с блюдечко), и его постоянные ни к селу ни к городу фразочки о жидах, — не более, чем взбесившийся принтер.

Но он тоже одноклеточный дебил: попытался от трупа избавиться, но черенок лопаты сломался и грибники помешали, поэтому он с трупом в багажнике едет домой. Почему бы не бросить тело в лесу и замаскировать его листвой? А что мешало закопать во дворе дома или на огороде? По описанной локации – места полно, народу никого рядом нет, соседей нет. Ведь девчонки, попав к дому маньяка, даже не пытаются кричать или убежать по-партизански огородами, хотя дом вовсе не окружен по периметру каменным забором с вышками и собаками – беги-не хочу. Они не хотели. Вместо того, чтобы убежать (еще разделиться при этом!), они мечутся между машиной и туалетом (причем даже не выпуская из рук бутылки с бухлом – демонстрируя то ли упорство, то ли упоротость) и в конце концов выбирают маленький тесный сортир. Отчаянные!

У маньяка тоже куча вариантов, но он выбирает самый тупой. Возвращается с трупом домой и пытается его расчленить. Зачем? Ну, может, обереги хочет по огороду раскидать, мало ли. С убийством жены он тоже выступает редкостным рукожопом: сперва ее ударил, подождал, когда у нее случится выкидыш, а потом расправился? Труп собаки и «выкидыш» спустил в толчок, а для жены решил устроить торжественное погребение где-то в лесу. Логика? У одноклеточных этого не бывает.

Вот подружки — они тоже хороши: бутылку с вином, вместо того, чтоб тихо поставить где-нить в углу, будут ее таскать до конца, чтобы она упала и привлекла внимание маньяка. Две здоровые девки вдвоем настолько отупели от страха, что не могли вооружиться чем-то – инструменты садовые валяются рядом — и вдвоем атаковать хилого дрыща Костю?

Да той же бутылкой по балде врезать – на такое люди даже от страха вполне способны. А тут что получается? Девушке надо обладать большим дарованием, чтобы имея столько возможностей и вариантов, избежать всего и вместо всех хлопот загнать саму себя в сортир, чтобы захлебнуться в дерьме. Ради спасения жизни.

Ладно, в рассказе все имбецилы. Но все же самая большая глупость в рассказе – сам сортир-убийца.

Вы только представьте: туалет рядом с домом, чуть ли не перед крыльцом, ямный, глубокий. И в нем — гнилой пол. Притом, что дом-то не заброшенный, а вполне жилой. И через этот гнилой пол проваливается героиня. Сами жильцы ни разу не провалились, даже беременная женщина. А вот девчонка, забежав однажды, тут же улетела. Какая невезучая!

С одной стороны. А с другой: ну кому бы еще могло так повезти – в толще мочи и кала найти «выкидыш» (интересно, на каком месяце? До четырех месяцев тельце младенца не более 12-14 см, в полгода это уже преждевременные роды, а не выкидыш, но пусть будет побольше – 20 см. И вот эти 20 см в толще мочи и кала неожиданно всплывают наверх и прямиком попадают в руки Насте. Вот это джек-пот! И глаз подружки прямиком в дырочку-сердечко в двери тоже к ней выскочил, как в лузу в бильярде. А вы думали, девчонке не везет. Да она счастливица, каких мало!)

Но дура. В сортирной яме Настя продолжает тупить: после падения вниз – это какой гигантских грохот и хлюп должен был раздастся от проломленных досок и всплеска дерьма?! А какой запах! – Но Настя, не обращая внимания на этот шум и переполох, пытается зажать себе рот запачканными дерьмом руками…чтобы не нарушить покой маньяка, который в этот момент ломает дверь сортира. Наверно, очень тихо ломает. Настя слышит звук приехавшей машины дяди Вити и думает, что неплохо бы его предупредить… Покричать ему из сортира. Ну да. А че?

Закончу по традиции избранными цитатами:

«Одна грудь повисла набок, другая была залита кровью, а из плеча над ней торчал топор» – Вы поняли, где находится плечо? Если не знаете – читайте внимательно: над грудью!

«Стопа оскользнулась, гнилая доска под ней громким треском вторила ломающейся двери.» – Это не Настя поскользнулась, а ее стопа. Даже не нога, а отдельно стопа. Пока гнилая доска вторила ломающейся (какая ломака-капризяка) двери… Короче, в этой компании всем было весело.

“Прилипла глазами к окну” – глазки не размазались?

Каждый раз мне искренне не хочется посвящать творчеству автора такие полотнища текста. Оно того не заслуживает. Если бы автор был обычным графоманом, можно было бы пройти мимо. Но я вижу, что ему повсюду поют дифирамбы и даже называют будущим классиком русского хоррора. Упаси боже от таких классиков! Все мое нутро протестует против такого развития событий, и я берусь за работу.

Этот рассказ, по чесноку, надо причислить не к литературе, а назовем вещи своими именами к говнотворчеству. И это не оскорбление! Просто откройте рассказ и убедитесь в самом прямом смысле слова дерьма в нем столько, что вполне заслуженно такое определение. Радость извращенца, выплеснутая на бумагу: фантазия о крови, расчлененке и дерьме ради крови, расчлененки и дерьма.

Никакого другого смысла в этом опусе не присутствует.

Колорит, атмосфера? Да бросьте! Кому нужна эта нудятина? Картонные, натужно выписанные провинциалы вызывают отвращение с первой минуты, настолько они примитивны: только бы пожрать да бухнуть. Если автор имел в виду, что провинция уже задолго до маньяка утонула в дерьме (духовно понимаемом дерьме), то извините, а почему такие оскорбления провинции?

Почему эти простые люди так омерзительны в изображении автора? Ради чего в тексте присутствуют все эти «ишш-шо», «милай моя», «по метрам чухалась», «до вокзала дошкандыбала», «покурякаю» и прочий «провинциальный» колорит, «брянско-шуйский эсперанто», разбавленный шутками, древними как говно мамонта («суров как брянский лес», «оглянись вокруг себя, не гребет ли кто тебя»?) Кстати, если кто не в курсе: эсперанто вовсе не диалект, а искусственно созданный для международного общения язык, поэтому в данной фразе нет ни метафоры, ни юмора, просто ошибка.

Чтобы пугаться и сочувствовать персонажам, читатель должен ассоциировать себя хоть с кем-то из них. Но ни с кем из этих персонажей ассоциироваться не хочется.

Жалеть в рассказе некого. Разве что собаку?

Но разве стоило ради этого выливать на страницы произведения такое количество дерьма? Глупо и зло по отношению к читателю. Вместо интересного сюжета, интересных характеров и событий автор просто плещет в лицо читателю помои – без труда и незатейливо. Здесь нет писательского труда, психику читателя подавляет сам выбранный предмет (дерьмо). Поэтому такие тексты нельзя считать литературой. А чем – написано выше.

Чем глубже я знакомлюсь с хоррор-тусовкой — тем сильнее крепнет ощущение окружающего сюрреализма. Без шуток, периодически хочется убедиться, что я не персонаж картин Магритта или Дали. Да, я опять вернулся к творчеству Парфенова М.С…

Представьте себе: человек величает себя редактором, мастеровитым писателем, при этом делает детсадовские стилистические ошибки и не понимает основные принципы драматургии. Я ознакомился с третьим его рассказом и, похоже, выявил главные авторские, с позволения сказать, «фишки». Рассмотрим их сквозь призму рассказа «НЛУ».

Фишка номер 1: Все персонажи – тупые мрази и ублюдки без мотивации.

Михаил пытается в каждом рассказе раскрыть персонажей. Ключевое слово: пытается. Выходит плохо. Вернее, совсем не выходит. Мотивацию персонажей Михаила Парфенова, все их действия можно описать одним наречием «вдруг». Вот один пацан говорит героине, что он ее любит и радостно бежит на смерть. Гопник — наркоман и мразь – ВДРУГ обнаруживает, что способен на геройство! Геройство бессмысленное по своей сути и ничем не оправданное – ни сюжетом, ни элементарной логикой. Геройство ВДРУГ.

Вот дебил Бориска по неизвестной причине отдает защищающую его девчонку на смерть. Все эти действия объединяет одно: отсутствие предпосылок и полное незнание человеческой психологии.

Начнем с главного персонажа – Бориски-дурачка. Я так и не понял, что у него там за диагноз. Похоже автор (как это часто случается с Парфеновым Михаилом) и сам не в курсе. Непонятно даже, сколько лет этому Бориске. Ведет он себя как даун, говорит односложно, не может связать и двух слов, коверкает слова («сратосфера», «нэлэу» — уровень юмора автора детсадовский, но об этом позже). Вот что утверждает автор: «На самом деле Бориска был не шибко глупее других детей своего возраста, но из-за богатырского телосложения казался умственно отсталым. Старшие его так и звали — Бориска-дурачок.»

Какие современные гопники будут придумывать такие клички: «Бориска-дурачок»? Они придумают ему обидную кличку: Бревно, Тормоз и так далее. Кличка, которой награждает своего перса Михаил, максимально книжная. При этом сам Михаил уверяет читателя, что Бориска не дурачок. Кому верить? Или, вернее, когда верить?

Когда Михаил, как автор, показывает своего персонажа дебилом или когда он же, автор, уверяет, что это совсем не так?

В один из этих моментов автор врет, и это выглядит странно. Похоже на игру в наперстки. Кручу, верчу, обмануть хочу. То есть вместо того, чтобы давать читателю противоречивые сигналы, автор прибегает к примитивной манипуляции: я сказал, что он не дурак, верь мне, я же автор! А далее следует обман читателя. Но в литературе это не так работает. Если бы те же самые слова Михаил вложил в уста «ненадежного рассказчика» — той же Машки, непонятно почему проявляющую такую доброту к здоровяку-дебилу – можно было бы подумать, что девчонка просто дура, жизни не понимает. Но автор предпочел (чтоб наверняка, что ли?) лично наврать читателю. Ай-яй-яй, нехорошо.

Почему этот вопрос (насчет мозгов Бориски) вообще важен? А иначе непонятно, почему инопланетяне выбрали именно Бориску в качестве загонщика. Потому что он дебил, у него «мозгов нет», нечем питаться инопланетникам – вот поэтому! (Ха-ха-ха! В финале рассказа прямо чудится гомерический хохот автора, преподносящего это «открытие» обманутому читателю. Вот, смотри, тупой читатель: Бориска дурак, у него нет мозгов, а дура Машка его жалела! В этом, собственно, и состоит соль рассказа. Его главный твист: поржать над слабоумным парнем. Попутно и над глупенькой доброй Машкой: нашла тоже кого жалеть!)

Автор не знает, что слабоумные люди, во-первых, совсем не лишены эмпатии, умеют сочувствовать, переживать, и привязываться. Их беда, скорее, в том, что они слишком бесхитростны, чтобы понимать, когда люди относятся к ним плохо. Но отличать доброе отношение от плохого они могут. А вот чего в них нет, так это коварства. Обманывать, заманивать в ловушки и плевать в лицо за доброе отношение – это не свойство даунов. По глупости они могут что-то натворить, но не таким коварным образом, как это описано в рассказе.

Ни характер, ни мотивация персонажа непонятны. Почему Бориска пошел на поводу у инопланетян? Нипочему. Почему гопники пустили в свою компанию дебила? Нипочему. Настоящие подростки избегают общаться с изгоями, но Михаил этого не знает. Почему Машка защищает слабоумного парня? Относится к нему как к брату? Почему?! Потому что у нее отец умер, когда она была маленькой. Безотцовщина. Поэтому она обжимается со всеми подряд за гаражами, отказывается от косяков и жалеет дураков. Вспоминается фраза из одной голливудской комедии: «Я – Голди! Проститутка с золотым сердцем!»

Только жизнь не кино. Причина, почему Машка именно Бориску считает за брата, не понятна. Девочка попала в компанию гопников, ведет себя как шлюха, при этом учит остальных целомудрию (не курит косяки и добрая). А что она вообще там делает с этими придурками, раз такая условно положительная? Там нет ни одного приятного, интересного собеседника в этой компании. Зачем она там?

Персонажи – это главный провал Михаила. Он силится создать прикольных героев, но вообще не продумывает их. Они получаются мразями и дебилами, причем даже условно-положительной Машке не хочется сопереживать, как и самому Бориске. Вместе с персонажами рушатся, как карточный домик, все потуги в драматургию.

Фишка номер 2: Затянутая до невозможности экспозиция

Другая отличительная особенность творчества Михаила: невнятно очерченный конфликт. Эта штука – двигатель всего сюжета, без него и не будет истории. М.Парфенов либо не понимает, как он работает, либо не умеет его создать. Поэтому все его тексты затянуты сверх меры. Он имеет вредную привычку оттягивать завязку. Он делает так в каждом рассказе. И «НЛУ» не исключение: подростки долго мусолят заглавную тему (такое чувство, что читателя, простите, хотят заставить проблеваться этим «НЛУ»\ «нэлэу» — оно повторяется в рассказе 16 раз. 16, Карл! Тут даже самый недалекий читатель догадается, в каком месте собака порылась) долго, нудно, настойчиво (этот рассказ автор почему-то называет «коротким»), они нудно и долго издеваются над Бориской, потом идут за ним к месту скоротечной расправы. Все, конец рассказа!

Не могу сказать, что Михаил не пытался придать интриги повествованию или исполнить ВОТЭТОПОВОРОТ. Пытался. Вот его финальный аккорд: Бориска толкает добрую Машку к инопланетянам; инопланетяне (кто бы мог подумать!) реально есть и они жрут мозги.

Первая интрига не работает, потому что с персонажами все плохо. Вторая – разгадывается в самом начале, когда Бориска говорит про «убьект». Поэтому читателю, если он не заснул и не закрыл рассказ на первых же строчках, придется тупо ждать, когда к той развязке, которую он уже разгадал, наконец-то доползет автор.

Отдельно отметим потуги Михаила хохмить: ахахаха, — «нэлэу»; ахахаха, – инопланетяне жрут мозги! Так шутят в пятом классе, сами помните: многочлен, король Пипин Короткий. Уровень юмора приблизительно такой же. Наряду с общим низким уровнем исполнения вызывает отторжение.

Фишка номер 3: Слабая редактура

Не люблю повторяться, но Михаил зовется редактором зазря. Слышал, он кого-то обучал литературному мастерству. Мне откровенно жаль его учеников. Многие из ошибок никак невозможно списать на невнимательность. Не буду лазить по всему тексту, приведу в пример самые одиозные.

«Вид у него был как у человека, месяц сидевшего на диете и вдруг очутившегося в шашлычной, разве что слюни голодные изо рта не текли.» – Слюни бывают голодными? Нет, голодными бывают люди, которые эти слюни пускают. Тут нет метафоры, это типичная стилистическая ошибка.

«зубоскалая улыбка» — в русском языке нет слова «зубоскалый». Есть два слова – зубоскал и зубоскалить, и оба они образованы от действия: зубоскалить – значит, улыбаться во все 32 зуба. Получается тавтология вместо метафоры. Улыбка может быть широкая, лучезарная, во всю пасть – но «зубоскалая»? Нет. Нет!

И про матчасть. Это тоже не сильная сторона автора М. Парфенова. В данном рассказе он сражает наповал фразой: «Тимур и Леха прикладываются с двух сторон к самокрутке». – Самокрутка с одной стороны должна гореть, иначе как ее курить? Как ее можно курить с двух сторон?! Или – «прикладываться» означает что-то другое?

По поводу НЛУ, которое автор воспроизводит как «нэлэу». Поскольку это искаженное «НЛО», получается, что и это слово автор слышит как «нэлэо». Но так никто не говорит. НЛО произносится в русском языке как ЭнЛэО. Соответственно, чтобы догадаться, какое слово исковеркал персонаж, он должен был бы говорить «энлэу». До этих тонкостей автор не дошел. Может быть, он никогда не слышал, как произносится это слово? Может быть, он всегда его только читал на экране монитора? (Кто вы, М. Парфенов? Вы существуете? Или вы ИИ позади экрана, не знающий людей, жизни, самокруток, не говоривший никогда с живыми людьми… – Если опять пойдут жалобы сами знаете, от кого, так вот это – не переход на личности, а искренний вопрос. Ибо я недоумеваю).

Фишка номер 4: Отсутствие внятной идеи и аморальный внутренний «месседж».

Про «НЛУ» Михаил написал, что это – «короткий и веселый рассказ». Нет. Это не коротко и это не весело. Читать «НЛУ» — Нудно, Лучше Убейте! «НЛУ» — скучная, затянутая до невозможности зарисовка, с глупым детским юмором и детской же жестокостью измывающаяся над умственными инвалидами и людьми, которые их жалеют. По форме это рассказ, а по сути — нелепый жестокий анекдотец, неизвестно для чего написанный автором. В чем моральный посыл текста? В чем его основная идея? Не жалей дебилов. Те, кто проявляет доброту к умственно отсталым – помирают мучительной смертью. Всё!

Можно это назвать достойной литературой? Скорее, отстойной.

P.S Хотелось бы уточнить, что я не являюсь личным “хейтером” Парфенова М.С и точно не “завистником” – завидовать тут нечему. Я лишь транслирую здесь свое мнение наряду с недоумением, что такого человека кто-то всерьез слушает и уважает. Поскольку он якобы литературная величина, то и получает соответственно статусу – по полной.

Часть текста из приведенной ниже простыни – скопированные мои же отзывы на отдельные рассказы из сборника. Посчитал уместным свести их в итоговые впечатления от антологии в целом. Первая ССК – очень неровная, конечно. Есть в ней и абсолютно великолепные вещи, и какая-то крайне сомнительная наивная писанина уровня «zhurnal.lib.ru начала 2000х», причем не лучших его представителей. А ведь рассказы отбирались голосованием не такой уж и узкой выборки, вроде как – что-то это говорит, наверное, о странностях вкусов публики.

Никакого ранжирования делать не стал, впечатления идут по порядку расположения в книге, как я и читал рассказы (с большим перерывом в несколько лет к том же).

Дмитрий Тихонов, «Сквозь занавес»

Воспитанник детдома узнает от своего товарища о возможности посетить некий кукольный театр, который откроет свои двери прямо здесь, в этом самом здании, после полуночи. Достаточно лишь взять бесплатный билет и выйти в коридор. Но никто не обещал, что представление будет приятным… Автор попытался, как мне показалось, замахнуться на нечто большее, чем просто мистический ужастик, придав рассказу некие притчево-метафорические черты а-ля «что наша жизнь?» и т.п. Но недотянул. Не знаю, насколько удачная затея – ставить в начало сборника не самый сильный рассказ (на мой вкус). С другой стороны, он короткий и довольно простой, так что может и правильно.

Михаил Павлов, «Фарш»

Скажу сразу: по жанру это сплаттерпанк. Т.е. МЯСО. Название как бэ намекает. Более того, это еще и русский детективно-чернушный сплаттерпанк: серые панельки и обшарпанные квартиры рабочих районов, грязно-промозглая зимняя оттепель, тоска и бзсхднсть — и будни оперуполномоченного РОВД, столкнувшегося со странным преступлением. В собственной квартире зверски вырезана целая семья из четырех человек. Кровищи по колено, трупов – нет. Только какие-то куски прокрученного фарша. Кто мог такое сделать и каким образом? Да и человеческих ли это рук дело? Мне рассказ понравился: атмосферно, мрачно, чернушность уместная, к тому же ловко обманывает ожидания. Я лично до последнего думал, что объяснение убийству и последующим жутким событиям будет в духе

Владимир Кузнецов, «Навек исчезнув в бездне под Мессиной»

ИМХО, самый мощный рассказ сборника. Разгар Первой Мировой, британские военные инженеры копают подземные тоннели под немецкие позиции с целью подложить туда побольше тротила и БАХНУТЬ. Работа эта, хоть и чуть менее опасная, нежели пребывание под обстрелами в окопах, но имеет свою специфику и очень сильно давит на психику: нахождение под многометровой толщей земли, постоянно опасаясь то вражеского контр-подкопа, то осыпания грунта – даже для бывалых шахтеров порой становится невыносимо. А тут еще в одном дальнем тоннеле пара солдат как-то совсем невероятным образом пропала без следа. Что-то неладное творится в подземном лабиринте.

По сути своей даже почти не хоррор, а мрачнющая драма про ужасы войны и тщетность бытия. Да, есть некоторый элемент слегка лавкрафтианской мистики – но с тем же успехом можно было обойтись и без нее. Хотя с ней, конечно, колоритнее. «Как мало, в сущности, мы знаем об этом мире, который считаем своим…»

Ощущается, на мой взгляд, влияние такого кинофильма, как «На страже смерти / Deathwatch», или же чуть менее удачной картины «Бункер». Но это так, на уровне общей концепции – поля сражений по понятным причинам представляют собой отличную декорацию для таких историй.

Олег Кожин, «…где живет Кракен»

Любопытная, довольно атмосферная история в жанре «хоррор про детей, но не для детей». Группа школоты в ходе своего обычного летнего ничегонеделанья и дуракаваляния, отправляется к заброшенному и полуразвалившемуся нефтяному резервуару, дабы проверить слухи о живущем среди ржавого металла гигантском монстре. Ну, проверили, чоужтам. Никто не ушел обиженным, все нашли, что хотели. Не страшно, но написано толково, увлекательно, и поведение персонажей достаточно правдоподобно в контексте таких условий. Ну и антураж описан автором весьма ярко и живо.

Алексей Жарков, Дмитрий Костюкевич, «Никта»

Неоднозначный рассказ, пример не полностью реализованного потенциала. С одной стороны, довольно интересный и перспективный сеттинг «крипто-исторического мистического ужаса» в Петербурге начала XVIII века. Начавшись с [ненастоящего] призрака покойного императора Петра, который ходит по городу и пугает вороватых сановников, история постепенно приобретает куда более зловещий и даже апокалиптичный оборот с демонами и чертями фром хелл. Есть пара-тройка неплохих, атмосферно-жутких и даже кинематографичных сцен. Однако, при этом очень видно, что авторы ниасилили своего же масштабного замаха – повествование чересчур скачкообразное, кульминация и финал сильно скомканы, и оставляет в основном лишь вопрос «ЩИТО это было?». Возможно, планировалась повесть, а не маленький рассказик, шут его разберет.

Игорь Кременцов, «10 фунтов»

Жутенький атмосферный рассказик от первого лица, где главный герой сообщает об одной случайной встрече с безумной нищенкой на вокзале, что сильно его потрясла, открыла глаза на какие-то вещи, о которых лучше не знать, и изменила жизнь в худшую сторону. Грамотное сочетание тонкой психологичности в одних сценах и телесного натурализма в других. Слегка предсказуемый, но эффектный финал. Весьма удачной находкой стал антураж старой-недоброй Англии времен викторианства и чад дичайшего разгула капитализма с нечеловеческим лицом. Тоже, кстати, может сойти за некоторую метафору.

Максим Маскаль, «Старик Чельбиген»

Непутевая школьница отправлена строгой мамой на лето в деревню к бабушке. И там юной барышне предстоит лично и довольно близко познакомиться с кое-каким порождением хакасского фольклора. Ну это совсем уж какая-то детская примитивщина: и по языку, и по сюжету. Хотя, может это и задумывалось в стиле Young Adult литературы – что-то в духе Р.Л.Стайна, наверное (которого я не читал). Но слабо, мне не понравилось. В рассказе также очень чувствуется дух времени, и что написан он в явно-выраженных 2000-ых, причем ближе к первой их половине: CD-плееры, модная субкультура готов (Теодорих и Вульфила негодуэ!) и всякое такое.

Альберт Гумеров, «Волки да вороны»

В начале Великой Отечественной Войны, молодой якут Мишка скоро будет призван в армию, но мистическое чутье потомственного шамана подсказывает парню, что войны он не переживет. А жить-то хочется… Потому он заключает некий договор с духами, получив гарантию – он будет жить, и жить долго, несмотря ни на что. Рассказ несколько невнятен, и интересен лишь твистом в финале, который да, забавен и ловок. Если смотрели киноленту «Ключ от всех дверей», тот там нечто подобное было провернуто.

Ольга Дорофеева, «Верлиока»

Осенним днем из подмосковной реки выловили труп женщины, зарезанной неизвестным душегубом. Следователь, принявший дело, неожиданно начинает замечать все больше отсылок к своему собственному прошлому – с коим прошлым ему вскоре и придется встретиться лицом к лицу, хотя и очень не хочется. Я остался скорее разочарован, т.к. рассказ пытается быть сложнее, чем есть. Психотриллер, который сгубила излишняя увлеченность автора попытками сделать сложные щщи и «а было ли это сейчас, или глюк ненадежного рассказчика?»

Андрей Буторин, «Под знаком Пи»

Не хоррор по большому счету, а грустненькая драма с элементами нелинейного повествования (ну, когда неясно, где тут реальное время, где флэшбеки, где предсказания будущего, а где просто глюки). Скорее понравилось, но все-таки не по душе пришлось то, как все сводится к банальному «ехал чувак в плацкарте, вспоминал жизнь свою непутевую, да и помер по пути».

Александр Юдин, «Чики-чик»

Известный ученый востоковед с некоторой неохотой принимает предложение хитровывернутого олигарха пожить какое-то время на его маленьком частном острове в Индийском океане, заодно проведя определенную инспекцию владений, т.к. хозяин кое-чего… кхм, опасается. Или кое-кого.

Я, честно сказать, немного удивился, прочитав этот рассказ/повесть в этом сборнике. Т.к. сборник-то хоррора, а рассказ – чистой воды детектив классической школы. Собственно, к жанру его можно с натяжкой причислить только благодаря концовке, которая смачна, очень запоминается и представляет кое-что из предшествующих событий в немного ином свете (ну, или в прежнем – двойной твист, все как мы любим).

Ольга Зинченко, «По ту сторону»

Нууу… Крутая и достаточно пугающая идея «бытового, обыденного лавкрафтизма», где непознаваемый, дикий, сводящий с ума ужас может скрываться за совершенно привычными бытовыми вещами (веб-камерой в данном случае). Но рассказ в целом слабоват – очень уж самиздатовская любительщина (опять, в который раз недоумеваю, за какие заслуги вещь попала в сборник, ведь такого за пятачок пучок в сети).

Михаил Парфенов, «Свое место»

Рассказик про маньяка-душегуба, который в тюрьме глумливо исповедуется некому писателю-журналисту. Но писака и сам не так-то прост, а имеет определенные скрытые мотивы. Идея интересная, воплощение средненькое. Автор начал с интересной задумки, но не смог ее развить в достаточно связное произведение. Рассказ выглядит скорее некой сырой заготовкой.

Вадим Волобуев, «Буря»

Тут вообще странные впечатления. Многообещающая задумка: пара потерпевших кораблекрушение на тропическом острове, где живет старик-отшельник и его дети. Странный остров и обитатели странные. Все это замешано на классическом шекспировском сюжете и приправлено щепоткой шокера-сплаттера. Казалось бы, рецепт победы? Но воплощение очень слабое, опять уровень самиздатовского МТА. Наивные сюжетные ходы и нелепые, преисполненные дурацкого пафоса реплики в диалогах, особенно под конец. Я не могу поверить, что живые люди способны так разговаривать, извините. Ощущение какое-то, даже не знаю… как будто это подросток написал (начитанный не по годам). Или сценарист российского телесериала низшей категории – и еще неизвестно, что страшнее. %)

Александр Ульянов, «Храм червей»

И вновь, крайне, КРАЙНЕ слабый и невнятный рассказ. Двое мальчишек нашли на старом дворе люк в земле, и полезли исследовать тоннели. А там, конечно, всякая мрачность и жуть. Но жуть очень наивная и шаблонно-дурацкая. Что-то среднее между творчеством типового МТА и пионерлагерной страшилкой. Я люблю детско-подростковые страшилки, но в данном случае – это НЕ комплимент. Судя по тому, что больше ничего опубликованного у данного автора практически нет – хотелось бы надеяться, что он нашел более достойное применение своим талантам. Пожалуй, один из слабейших рассказов в ССК-2014.

Олег Кожин, «Мин бол»

После целой череды безблагодатных и удручающих поделок, шедших ранее, этот рассказ, даже не являясь по сути чем-то выдающимся, оставил довольно приятное впечатление. Такая классическая мистика про обмен разумов (удивительно, как часто эта тема попадалась в данном сборнике — совпадение ли?), замешанная на базе мифологии северных народов, с шаманизмом, танцами с бубном (буквально) и всяким таким. Просто и достаточно эффектно, есть исключительно кинематографичные описания – получилась бы шикарная короткометражка, как мне кажется, если бы кто-то собрался экранизировать.

Виктория Земскова, «Перевертыши»

Паренек получает приглашение в гости от деда, про которого он раньше и знать-то не знал. Да не просто в гости, а пожить с ним какое-то время – дед старенький и больной, и хочет с внуком побыть в последние дни на этом свете. К тому же и весьма богатый, и готовый отписать все свое немалое состояние, если уважить старика напоследок. Еще за дедом ухаживает симпатичная сиделка, которая становится для юного наследника дополнительным стимулом оставаться в гостях. А в доме, между тем, творится что-то странное, уходящее корнями в далекое прошлое…

Если несколько прошлых рассказов я ругал за скверное качество, то тут плохого слова не скажу — этот рассказ написан объективно хорошо с т.з. литературного языка. Но все равно мне не понравился. Интриги ноль. Ну ежу понятно, что дед замышляет недоброе, вопрос лишь, что именно и как. Но и это угадывается уже на середине, если не раньше.

И опять используется уже набивший оскомину прием из все того же кинофильма «Ключ от всех дверей» (да, наверняка и раньше он много где применялся – просто для меня это самый известный пример такого сюжетного твиста в финале). Правда, в финале есть еще один вот-это-поворот (эдакая послетитровая сцена в фильме), который я воспринял чуть более благосклонно.

Ирина Скидневская, «Черная дама»

Этот рассказ тоже неплохо написан технически, ругать его мне особо не хочется. Но тут опять не ужасы, а эдакий детективно-психологический триллер. Есть какие-то мистические моменты, но они либо вообще являются обманными отвлекающими элементами, либо вскоре находят сугубо материальное (и весьма банальное) объяснение.

Главгероиня Лара выглядит типичной протагонисткой т.н. «(русской) женской детективной прозы», причем в плохом смысле. Никого не хочу обидеть, речь об определенных стереотипах, которые тут, к сожалению, активно используются – уж не знаю, специально или невольно. Духовно-богатая дама с ОБВМ, а также неудачной личной жизнью и неустроенным бытом, сталкивается с загадочными событиями и даже жестокими убийствами, но самостоятельно распутывает паутину темных интриг. Что-то такое… очень шаблонное. Тем не менее, пресловутая психологичность выполнена недурно: одиночество и наползающее безумие описаны довольно качествено. Еще в тексте очень много литературных цитат и отсылочек, преимущественно ко всякой-разной поэзии. Это скорее плюс, я такое люблю. Финал показался чересчур оборванным.

Михаил Павлов, «Дом на болоте»

Ну и последним, будто бальзам на душу, идет еще один очень качественный рассказ М.Павлова (любопытно – вроде, больше ни в одном сборнике ССК не нарушалось правило «один автор – одно произведение», а в этом сразу два таких случая: Павлов и Кожин. Возможно, имел место некий дефицит качественного материала, позднее преодоленный по мере роста популярности проекта). Если «Фарш» был мрачным и беспросветным сплаттер/бодихоррор детективом, то «Дом на болоте» — столь же мрачная семейная драма с элементами готики и лавкрафтианского ужаса о неведомых сущностях, что притаились “по ту сторону сна”. Построенная в форме «мемуаров рассказчика», история повествует о человеке, который в середине 1990-х годов возвращается в родовое гнездо на фоне тяжелой депрессии и экзистенциального кризиса. Но там, в родительском доме — своя боль и свои страхи, от которых сбежать уже не получится: придется вновь встретиться с ними лицом к лицу.

Отличная вещь, атмосферная и не то чтобы особенно пугающая, но гнетущая. «Фарш» был очень «городским» по духу. «Дом на болоте» – очень «деревенский», что ощущается как в блестяще переданном антураже большого и старого загородного дома на отшибе, так и в более неспешном темпе.

Кстати, с таким названием существует добрых полдюжины произведений разных авторов. Очень оно популярное почему-то, как оказалось.

Понравилось, очень атмосферно, за мальчика переживаешь. Финал немного ожидаемый — и всё равно отличный. А вот студент стал для меня сюрпризом.

«ЗАВТРАК ПЕНСИОНЕРА» (Или о моих впечатлениях о «Завтраке»)

1. КРАТКО О СБОРНИКЕ, РЕДАКТОРЕ И НЕКОТОРЫХ МОМЕНТАХ

Честно говоря, я не знаю, с чего начать. Ведь интересный экземпляр попался мне на глаза. К чему же это я? А дело в том, что летом этого года должен выйти сборник под названием «Самая запретная книга. Беспредел» (или просто «Беспредел»). Сборник этот должен вобрать в себя 13 рассказов, объединённых общими жанрами/направлениями/явлениями/называете, как хотите, а именно – сплэттерпанком и экстремальным хоррором. А составил этот сборник, конечно, одно из главных лик в нынешнем русском хорроре – Михаил Парфёнов, человек №2 после, увы, давно почившего Владислава Женевского.

Женевский, как все помнят, был достаточно годным писателем, который подарил не менее годные образчики современного хоррора. Как бы вы ни относились к Женевскому или его рассказам, стоит признать одно: он и поныне остаётся одним из важных писателей для рус. хоррора.

Что же касается Парфёнова, то тут сильно расхваливать не буду. Возможно, что у Михаила есть действительно годные рассказы, но те, с которыми мне удалось познакомиться (до «Завтрака») – это неплохая «Страна тараканов», средние «Сюрприз» и «Гроб на колёсах». Судить на все 100% о качестве всего его творчества я не буду, но из того, что я прочитал, могу сказать, что мне данные рассказы не особо зашли. Средний сюжет, средние персонажи, средние форма и стиль прозы. В целом это середняк. Читабельно, но вершиной хоррора не является.

Но мне всё же было интересно глянуть, что же такого планируется в том сборнике. Как-никак, а тема-то интересная – сплэттерпанк (и экстремальный хоррор; чтобы экстрим не обижался, что его не приписали). Да и Парфёнов тут выступил редактором, как и в других сборниках для ССК. Это была возможность просто посмотреть на то, как на достаточно необычное и интересное явление посмотрит Михаил. Ведь он в своём эссе «Фантастический снобизм» критиковал фантастов за восприятие сплэттерпанка (и маленького экстрим-младшего) как «мозгов на стенах».

Правда, с каждым постом, связанным прямо или косвенно со сборником, начали появляться спорные моменты. Например, в посте, где был указан первоначальный список рассказов, которые войдут в сборник, Парфёнов решил разыграться с хэштегами вроде #мат, #жесть

#грязь, #кровьимясо, #насилие, #извращения, #секс, #лгбт, #мерзость, #пиздецкакстремно, #больныеублюдки, #этовреднаялитература, #запретитьзапретитьзапретить. Ну, ладно, человек захотел немного в эпатаж уйти угара ради да покичиться по приколу. Это не воспрещается, конечно. Но всё же можно было бы и без этого обойтись, так?

Но Парфёнова, видно, не остановить и в следующем посте он сочиняет следующее: «Риск отказа существует, ибо – тотальный, абсолютный, 100500-процентный ценз 18+ (18+++++, я бы сказал). Выкручено на максимум: мат, секс, извращенный секс, ЛГБТ, алкоголь, наркотики и, конечно же, старое доброе УЛЬТРА-НАСИЛИЕ». Воу, воу, полегче, Михаил! Меня аж унесло от списка этих прелестей! Ты это... поосторожней!

А как относиться к следующей цитате – это уже вам решать: «Ну ничего, прорвемся, стотыщпятьсот посмертно изнасилованных младенцев вам в зубы, маньяки». Я считаю, что Михаил утёр нос Гарту Эннису, Уоррену Эллису, Мэтту Стоуну, Трэю Паркеру и создателям «Мистера Пиклза» и «Супертюрьмы» вместе взятым!

А теперь перейдём к серьёзному. После проволочек со всяким, Парфёнову пришлось поменять содержание сборника. Так, определённые рассказы (среди которых и наш экземпляр) не вошли из-за якобы «пропаганды ЛГБТ» (включая рассказ Шендерова «Кукареку», который также не вошёл в сборник). Один рассказ, «Тупые деффки» за авторством Шикова, был убран по ряду причин (вроде содержания рассказа или конфликтов между Шиковым и Парфёновым). Но в целом серьёзных изменений сборник не претерпел. А учитывая, что рассказы с ЛГБТ всё ещё являются частью этой темы, можно сказать, что сборник (или, по крайней мере, список рассказов, связанных с ним), наоборот, стал ещё больше. И, конечно, как же без любимого: «Как я и писал ранее, «Беспредел» это рейтинг «18+« на все 300% — таким он и остался. То есть книга полна мата, кровищи, ultra violence — в этом смысле в ней не поменялось ровным счетом ни-че-го».

И тут возникают вопросы вроде: «Почему вы кичились, среди прочего, ЛГБТ, а потом стали оправдываться, что у нас представители этого самого не были показаны положительными персонажами?»; «Почему вы в целом кичились жестью, матом и всяким таким?» «Почему вы не налегке?» (хотя это уже личное, да не суть. Ведь для меня любой день – эта как Первое Апреля.).

А, нет, точно, ещё один вопрос: «И какое отношение это имеет к сплэттерпанку, если это крайне провокативно даже по его меркам?»

В целом я не особо уверен, что из сборника выйдет что-то приемлемое. Ведь автор, критикуя фантастов, сам своим позиционированием сборника показывает, что в восприятии сплэттерпанка (и, да, экстремального хоррора) он не далеко отошёл от этих пресловутых «фантастов». А учитывая, какой он выбор в отношении тех или иных рассказов сделал, я даже заикаться не буду. Там очень много можно говорить...

2. О СЛИЗНЯХ

Теперь, разобравшись с Парфёновым, перейдём к рассказу «Завтрак». С чего же я начну?..

Начну с плюсов.

+ Идея: Не подумайте. Поблажку рассказу я тут не дам. Да и рассказ оригинальностью не блещет. Но идея грехопадения и того, как она отражается на персонаже, несмотря на свою избитость, всё же пока не отправится в чёрный ящик идей хоррора.

+ Ход повествования: Под конец рассказ начинает немного набирать скорость с происходящими событиями, что не может не радовать.

И... это всё. Да, дамы и господа, это все плюсы данного рассказа. А теперь у нас будут только минусы.

– Затянутость: Для короткой истории рассказ сильно тянет резину. Если не брать в расчёт отдых от текста и подмечаемые мною ошибки, то на чтение у меня ушло примерно 30-40 минут, что слишком много для короткого рассказа. Обычно короткий рассказ должен прочитываться за меньшее время (ну там, 5-10-20-30 минут). Тут же проблема, как и в «Слякоти» Подольского – текст чрезмерно затянут. Здесь мы перейдём к следующей проблеме.

– Динамика: Независимо от того, читали ли вы Баркера, Лансдейла или, скажем, Шоу или ещё кого-нибудь, вы всегда замечали, что сюжет у них был динамичен. Он никогда не стопорился и всегда пребывал в активном состоянии, что, вкупе с ярким стилем, давало ощущение, будто вы смотрите хороший короткометражный фильм. Тут же повествование идёт достаточно медленно. Нам долго расписывают-разжёвывают что-то и только потом идёт следующее действо. И, несмотря на то, что я отметил в плюсах набираемую скорость повествования под конец, это отменяет того, что повествование в целом идёт медленно.

– Персонажи: Они все достаточно карикатурны, схематично прописаны, мерзки и жалки. Постоянные оры, маты, постоянная грызня между ними и в целом постоянная атмосфера желчи не смогли дать мне проникнуться ими. Главная героиня – крайне карикутарная твиттерская радфемка, которая под конец становится не менее карикатурной безумной тварью, которая считай, что почти изнасиловала свою мёртвую подругу. Её подруга – карикатурная типичная «моя подруга-дура» и, по совместительству, терпила, чья единственная функция – это поорать, подраться со своим «хахалем» и стать кормом для слизней. Парень – карикатурный «jerk jock», спермотоксикозник, изменщик и неудавшийся насильник. Подобные типажи практически сразу оттолкнули от себя, и за ними не было шибко интересно следить. Максимум – узнать, как их прикончат по ходу сюжета.

– «Выразительность»: В целях подчёркивания эмоций, Парфёнов постоянно использует маты, а под конец и вовсе начинает писать слова КАПСОМ. У нормальных писателей и без КАПСА удаётся раскрытие эмоций персонажей. Здесь же, из-за эмоционального разрыва между читателем и персонажами, подобное мало того, что не работает, так ещё и начинает раздражать.

– Редактура: Она тут просто чудовищная. Выкладывать на всеобщее обозрение текст с сырой редактурой – это нечто! Кроме недостающих знаков препинания, есть и моменты, где знаки препинания вообще лишние. Есть и проблемы с POV-ом, когда сложно ориентироваться, кто что говорит. И, конечно, КАПС.

– «Басня»: Смысл её не понятен. Если по ходу рассказа это просто попытка главной героини даже перед лицом смерти продолжать оправдывать свою крысиную натуру, то это ладно. Но если это «басня», то она получилась странной. Мало того, что она крайне банальна, так ещё она идёт с уст главной героини, которая полностью сформировались перед нами как мразь.

– Графический контент: Как утверждал сам Парфёнов в интересных фактах о своём рассказе, сочинил он его ради одной сцены (потом по курсу дела добавив финальную сцену) «чисто из хулиганских побуждений». Проблема же тут в том, что местные сцены насилия и секса ничем особо не удивят. С позиции экстремального хоррора – крайне малое количество, разнообразие и не менее малая изощрённость и оригинальность. С позиции же сплэттерпанка – вообще мимо, ведь сцены насилия для него являются не целью ради самой себя, а инструментом для расширения границ хоррора.

– Смена курса (или внезапное возвращение слизней): Это один из моментов в рассказе, который я вообще не понял. Проблема тут заключается в том, что этому рассказу слизни вообще не нужны. Можно было бы просто оставить прежний реалистичный тон повествования. Но нет! У нас тут непонятно вообще зачем нужные слизни! И всё равно, что нам не объясняют причину их появления, даже намёков не делают на оную. В начале персонажи упоминают станцию, но по ходу сюжета к ней больше не возвращаются. Из-за этого вообще неясно, зачем вообще нужны тут слизни. К тому же автор внезапным их возвращением создаёт три ляпа:

Почему мужик на КПП раньше главных героев не скрючился?

Как они быстро пробрались к Лере и заползли внутрь неё?

Почему она не закричала от ужаса и боли? Что мешало добавить момент, когда во время драки между Оксаной и Вадимом внезапно по всему дому пронёсся пронзительный крик? Для человека с писательским стажем более 20 лет это не должно быть невыполнимой задачей. В результате у нас тут создаётся сюр ради сюра, о котором внезапно вспомнили и от которого толку мало.

– Реализация идеи: Идея-то, как я ранее отметил, интересная. Да вот только Парфёнов воплотил её фиг пойми как. Рассказ мотает то в сторону чернушного триллера с молодёжью, то в сторону трэшового зоохоррора со слизнями. Вместо глубокого и проработанного образа эмоционально и психически нестабильной девушки с запретной любовью у нас тут карикатурная радфемка прямиком из глубин Твиттера, о чём автора вообще не просили. О слизнях я уже говорил.

И вы зададите вопрос: «А как можно было бы воплотить данный рассказ?»

Есть разные варианты. Но остановимся хотя бы на двух:

1. Слэшер: Тут у нас будет короткий роман (а, возможно, даже повесть). В начале у нас будет условно первая кровь, а потом мы постепенно вводим главных героев. Меняем их характеристику на более проработанную. Делаем условную Леру типичной «final girl» и главной героиней, условную Ксеню – сексуальной извращенкой с сокрытыми садомазохистскими наклонностями, которая по курсу сюжета станет одной из антагонисток, а условного Вадима – парнем, не чурающимся щенячества по отношению к девушкам, но и не лишённым положительных черт. Можно ввести в сюжет, например, линию свирепствовавшего в округе серийного убийцы и связать его с Ксеней (как вариант, он был отцом Ксени). Это, опять же, наброски, но, если ещё набросать деталей, получится что-то, по крайней мере, читабельное. И никаких слизней. Вот и всё.

2. Трэш-зоохоррор: Но коли мы хотим использовать слизней, то в целом это можно сделать. Правила для воплощения плюс-минус всё те же. Только на этот раз мы вводим в качестве основных главных героев, например, взрослых людей (как в у тех же Хатсона, Смита, Гонсалеса, Кина или Бреннана), а подростки (их количество мы также увеличим) будут иметь отдельную, не основную, сюжетную арку, связанную с походом в лесные местности, расположенные рядом с посёлком. Основной сюжет же будет про расследование внезапных исчезновений в посёлке. Потом обнаружится, что слизни – это мутанты, которые связаны с местной электростанцией, под которой проводились эксперименты по электрокинезу. И так далее, и тому подобное... Безусловно, это натуральный трэшак, но, если добавить ещё несколько штрихов, сатиру и чёрный юмор, получится вполне себе ничего.

ВЫВОД: «Завтрак» – это плохой рассказ. Вместо годного психологического сплэттерпанка о проблемах нравственности и гиперсексуальности автор решил выдать какую-то мешанину. Как хоррор он не пугает. Как сплэттерпанк он не раздвигает границы хоррора и не толкает меня на интересные мысли. Как экстремальный хоррор/типо-слэшер он не развлекает и не удивляет, да и сцены смертей сделаны не очень. Неизвестно, на что рассчитывал Парфёнов, когда сочинял это, но у него получилось невесть что. И учитывая, что он насоставлял в том сборнике, то я переживаю, как бы после этого сборника не начали ещё сильнее воспринимать сплэттерпанк как «мозги на стенах». Но там посмотрим, что он выдаст в своём предисловие (хотя, учитывая акцент на переполненности оного матами, видимо, всё очень грустно). А пока ждём...

P. S.: Хотите сплэттерпанка? Лучше почитайте Масодова, Дашкова, Романова, того же Женевского, Елизарова, Белоброва и Попова («Красный бубен») или ещё кого-нибудь. Гораздо лучше и интереснее будет, чем «Завтрак».

Прослушала рассказ в озвучке — комбинация ужасно-потрясающая. Эмоции маньяка переданы мастерски: от больной радости, до душевных метаний.

И всё-таки мне показалось странным, что товарищ отдал эти записи другу. И по факту нельзя — хоть и копия, но вещдок. И по-человечески: как-то странно сознательно толкнуть друга в такой мрак. Оправдание с «передачей эстафетной палочки» показалось мне слабым.

Рано или поздно мое полноценное знакомство с творчеством Парфенова М.С состоялось бы. Ожидания были высоки: вышедшая под его редакцией последняя антология подарила множество эмоций. Редко какая книга заставляла меня рвать и метать. Если посмотреть библиографию автора, то выяснится, что писательский стаж Михаила составляет более двадцати лет – за это время можно приобрести гигантский опыт. И, после прочтения “Завтрака”, у меня возникло множество вопросов к Михаилу. Например, в своем паблике ВК он периодически наставляет молодых авторов, раздает советы и рекомендации. Создается вопрос: почему застрявший на начальном уровне автор позволяет себе учить других? В тексте я встретил множество стыдных ошибок – стилистических и технических, — где, блин, хваленый уровень ССК?

Обьем текста поражает: незамысловатая история раздута до непомерных размеров. Она не просто затянута, она – З-А-Т-Я-Н-У-Т-А! Лишние, не имеющие отношения к сюжету, сцены, множество ненужных подробностей. Автор специально тянет резину, с чего-то решив, что так будет лучше. Признаться, четверти рассказа хватило – я его бросил, и продолжил чтение на следующий день, на сей раз бегло, одним глазом. Затянутость “Завтрака” усугубляется его скучностью, читать просто нечего: мерзкие, не вызывающие жалости, персонажи; обилие экспрессии и мата; вялый сюжет с неожиданной моралью в конце, типа будьте человеками! И это говорит убившая ненавистного знакомого лесбиянка и которая планировала изнасиловать спящую подругу. Оригинально, ничего не скажешь. А главное – свежо сформулировано! Такая блестящая идея («человеком надо быть!») конечно заслуживает терпеливо продираться читателю сквозь несколько скучных блевотных страниц, наполненных грязью. Читатель никогда ничего подобного нигде не слышал и узнать не мог. Разве что из всей мировой литературы помимо этого рассказа Парфенова М.С. Да, это сарказм.

Присущие новичкам косяки начинаются с первой же строки. Кто-то говорит, мол, смотри какая там большая штука – в принципе, момент неплохой, могущий зацепить читателя, но, вместо того, чтобы продолжать, автор уводит повествование в другую сторону! Чтобы узнать, что там в овраге, меня заставили читать экспозицию – развернутую, с деталями. И за это время плевать мне стало, что там в овраге. Умелый автор размазал бы экспозицию по тексту, способствует этому необязательность этой информации: читать, кто по кому сохнет, тупо скучно, да и мешает такой подход динамике сюжета. В данном случае Михаил пришпорил коня и через секунду заставил его умерить скорость. Решение это не просто спорное — технически неправильное!

Представляя персонажей, автор делает это плохо: трудно понять, кто есть кто, из-за постоянно пляшущей точки зрения (сбитого фокала) персонажа.

“— Боже, какой огромный! — воскликнула Лера, увидев что-то с насыпи у оврага.

Минуту назад в эту канаву на обочине едва не скользнула, вильнув с размытой дождем дороги, их «Нива». Теперь, пока Вадик возился с багажником, девчонки праздно шатались вокруг.”

Я решил поначалу, что главной героиней будет Лера, однако потом появился какой-то Вадик, а через секунду я узнал о существовании «девчонок». Когда их стало много – непонятно. Однако эта загадка разрешилась через несколько длинных предложений – там, наконец, пафосно представили главную героиню:

“Как и настроение Ксени в последние дни, унылое и обреченно-спокойное. В здешних глубоких лужах, желто-коричневых от грязи, ей виделось отражение собственной многострадальной, переполненной такой же поносной хлябью, души.”

Однако и после этого объяснения я не был уверен до конца – может, Ксеня будет потом снова думать о себе со стороны? Такой косяк простителен для начинающего, но никак не для зрелого литератора с «огромным» опытом («Ого, какой он огромный!»). Ну, раз мы затронули тему ошибок, то можно пройтись по огрехам и другого рода – стилистическим.

Читаем: ““Ксеня утерла нос” – правильно “вытерла”, ибо “утереть нос” – это известная идиома.

“хотя блуждающий взгляд все равно искал подругу, цеплялся за облако светлых кудрей и веселую не по погоде курточку.” – это предложение – кошмар филолога. Веселая не по погоде курточка – это как? Как взгляд мог цепляться за что-то, если еще не нашел искомое?

“Двери в уборную укрывались за лестницей.” – скрывались, видимо. Только зачем? Зачем дверям, которые могут как открываться, так и закрываться, «укрываться» (спасибо, хоть не накрываться!) за лестницей? Для чего здесь эта офигенная «метафора», какая в ней смысловая нагрузка? Да никакой.

Текст всячески давал мне понять, что его почти не редактировали – тут и неудачные обороты, и лишние детали, и перегруженные предложения, и даже элементарные ошибки от невнимательности вроде слитного “тоже”, когда оно должно писаться раздельно (вместо «то же, что и…» — «тоже, что и») . Опять же: это простительно для начинающего, но никак не для профессионала.

Добил меня следующий ход конем: чтобы подчеркнуть эмоциональность сцены, Михаил начинает писать ВОТ ТАКИМИ БУКВАМИ! Столбцами, блин.

Есть еще прием парцелляции, когда связный текст намеренно делают бессвязным – но такими вещами по-настоящему владеют лишь очень зрелые авторы. Зато все начинающие очень верят в БОЛЬШИЕ БУКВЫ столбцами. Вот и Михаил тоже. Поэтому и переборщил с ними.

Кроме затянутости, текст “порадовал” дуболомной прямолинейностью. Рассказ отличается полным — полнейшим! – отсутствием интриги. Суть персонажей раскрыта с первых строк: вот карикатурный Вадик, своими сальными шутками и ублюдочным поведением намекающий, что с ним у девчонок будет куча проблем. Вот безликая Лера, дура, которая по непонятным причинам выбрала себе в хахали такого мерзавца, а вот – Ксеня, сохнущая по подруге лесбиянка, всем сердцем ненавидящая Вадика. Естественно, набухавшись, эта компания начала творить непотребства: пьяный Вадик пробует изнасиловать Ксеню; обезумевшая от крови главная героиня пристает к уже мертвой на тот момент подруге. На все эти события намекала еще экспозиция – мрази и ублюдки будут вести себя как мрази и ублюдки.

Ах, да, забыл – есть еще плотоядные слизни, которые по непонятной причине откуда-то появляются – в начале, в экспозиции, и в конце, так сказать, к шапочному разбору. Их генезис не объясняется никоим образом – откуда эти мутанты взялись? Ну, и раз они такие опасные, то почему от них не пострадал охранник на въезде в поселок? Нам же показывают, что к приезду героев заброшенное поселение заполнилось слизнями? Они тут выступают довеском к творящейся вакханалии, попыткой привести рассказ к логическому финалу, не более.

Парфенов М.С попробовал себя в экстремальном сплаттерпанке. Получилось очень слабо и не страшно. Мерзко и противно – да, чернухи тут через край, и автор ее смакует с подробностями. Можно списать все на требования жанра — типа тут так и полагается! Однако автору нечего предложить читателю, кроме означенной чернухи – сюжет примитивный, изложение скучное, герои не интересные, и даже обилие рефлексии не добавляет интереса к шаржированной героине, все основные персонажи нарочито тупые и мерзкие, причем штампованно тупые и мерзкие. Сочувствовать им, следить за их судьбой не просто не хочется, но противно. Скука при чтении одолевает мгновенно, со временем текст становится просто физически сложно читать, а причина этому проста: автор не знает меры. Художественное чутье на нуле, чувство языка и гармонии отсутствует.

Серьезно, множество авторов из ныне столь нелюбимой мной серии ССК пишут гораздо сильнее составителя. Я не утверждаю, что редактор обязан писать на высочайшем уровне, да и вообще: хороший тренер – необязательно отличный игрок. Всегда найдется тот, кто играет лучше. Но тренер потому и тренер, что у него есть понимание, какой должна быть сильная игра. Он силен анализом. И потому не может, не должен падать лицом в грязь. А в данном случае случилось именно это: Михаил плюхнулся в самую грязную и вонючую жижу, продемонстрировав полное неумение критически оценивать написанное, редактировать и править. Очень надеюсь, что ему стыдно за такой бездарный текст.

Приобрел и прочел (просмотрел, поразглядывал) великолепный артбук по творчеству ГФЛ. Это первый том – представляет собой своего рода бестиарий из самых известных, а также и незаслуженно забытых монстров, богов, рас и существ, порожденных фантазией новоанглийского отшельника и его последователей. Издание офигенное, исключительно красивое. Большой формат, глянцевая плотная бумага, дизайн фона листов «под старинный фолиант», огромные цветные иллюстрации к каждой короткой статье, по одной на каждые две страницы. Плюс всякие закорючки и кракозябры — символизирующие, видимо, зловещие письмена непознаваемых темных наречий.

Понятно, что статьи не особо подробные и энциклопедичные – это же коллекция артов в первую очередь. Рисунки крутые, очень. Некоторых тварей я несколько иначе себе представлял, но тут уж дело личного вкуса и работы воображения, у всех оно по-разному действует. Особенно интересно было про монстров, которых у самого Лавкрафта или совсем мало, или они вообще придуманы продолжателями. Там тоже куча всего интересного и необычного.

Костя — провинциал из Краснодара, как и многие, приехал в Москву, чтобы жить не хуже других. В один прекрасный день, возвращаясь от своей девушки домой, он встретил тараканов, поедающих своего собрата. Зашевелившиеся поле этого Костины «тараканы в голове» были лишь началом кошмара. Тараканий апокалипсис наступил...

Вы когда-нибудь слышали, как скрипит тараканий хитин? Думаю, что даже не задумывались. Но прочитав рассказ Михаила Парфёнова вы этот звуки запомните навсегда. Потому что текст наполнен не только описаниями внешности вездесущих насекомых, но и звуками. А это один из главных элементов, пугающих и шокирующих читателя во время чтения.

Взяв за основу выражение «тараканы в голове», автор взял да и вытащил их на свет Божий из разума главного героя. Аллегория бесконечного внутреннего диалога, знакомого каждому человеку разумному, обрела в меру жёсткий хитиновый покров, длинные усы и шесть шипастых лапок. И этот кошмар помножен на всех живущих на Земле людей. Хотя автор и обошёлся описанием внутренних переживаний только одного персонажа, однако против воли поневоле встаёт масштаб общечеловеческой катастрофы. И главный ужас заключается в социальном подтексте произведения. Ведь каждому из нас знакомы переживания Кости. Писатель показал себя отличным психологом и смог создать мощный эффект присутствия, буквально поместив читателя в голову главного героя.

В рассказе множество шокирующих сцен. И это не только описания пиршества тараканов-людоедов. Один из сюжетных поворотов начисто меняет отношение к главному герою. Тем самым, Михаил Парфёнов мастерски обыгрывает мысль о том, что никогда человек не сможет извлечь и материализовать ВСЕХ своих тараканов. Главный из них проявится тогда, когда этого ждёшь меньше всего.

Безусловно, Парфёнов — один из лучших литературных стилистов. Текст выстроен таким образом, что происходящему веришь за счёт умелого использования диалектов, аллегорий и подробного описания мыслей главного героя.

«Страна тараканов» — это эффектный психологический хоррор, который можно частично отнести и к такому поджанру, как зоохоррор. Потому что после прочтения в памяти остаются не только описания полчищ плотоядных тараканов. Главным скримером, застревающим где-то на подсознании становится жутко-мерзкий скрип тараканьего хтитина: скырск-скырск-скырск!

Очень интересно ретроспективно читать предисловия к ежегодным антологиям. Много надежд, простодушная похвальба Парфёнов пишет не про авторов антологии а о своих планах на будущее. Рад, что у него всё получилось.

Не зря МС в «важном предуведомлении» аккуратно свалил ответственность за составление сборника на таргет-группу. Из названия этой книги смело можно убрать два слова: самая и страшная. Подбор рассказов не то, чтобы слаб, он не в тему. Даже в тех рассказах, что подходят под определение хоррора, а их существенно меньше, чем половина, пугают не очень страшно. Среди остальных жанров превалирует темное фэнтези (на славянскую тему, конечно), психоделика, реализм и психологический триллер о жизни криминальных элементов современного общества. Чернуха зашкаливает. Как и экскурсы в шкафы старой психологической травмы героев рассказов, потому как с простыми людьми ничего странного и страшного в жизни, по-видимому, произойти не может.

МС есть варианты что делать дальше: менять название серии, что-то делать с таргет-группой или таки вам самому взяться за составление следующей антологии.

Неплохой сборник, хотя по уровню литературного мастерства произведения очень неоднородные, поскольку вместе с Максимом Кабиром, Екатериной Щетининой или Дмитрием Тихоновым хватает и новичков с первой публикацией, значительная часть их опусов явно получилась комом.

Тем не менее, хороших текстов немало, мне лично особо запомнились «Луноход» Дмитрия Карманова — стопроцентный идейный хоррор, «Волчья сыть» Дмитрия Тихонова — черная сказка про оборотней и «Лучшая жвачка в мире» тоже Дмитрия, но уже Лопухова — стёб в реалиях «святых девяностых».

В целом вполне пригодная книга для отрыва от реальности на несколько часов.

Вперед, в прошлое

«Меньше всего нужны мне твои камбеки.»

Нам нужны эти камбеки, иначе зачем бы большая часть рассказов «Самой страшной книги 2024» была обращением в прошлое. Хотя, здесь просто: настоящее опасно, будущее пугает, то и другое реально — не страхами, которыми питается наша любовь к хоррору. А прошлое — область относительно вегетарианская, оно уже было, так какой с него спрос? Но, говоря о нем, о дне сегодняшний можно показать лучше, чем предполагает прямое высказывание. Итак, одиннадцатая антология, 21 рассказ, скажу несколько слов о каждом.

«Фрагменты» Алексей Искров. Неудачливый любитель выпить средних лет работает оператором на региональном ТВ, подрабатывая съемкой торжеств. Во время очередной ссоры с женой, после ее ухода разгоняет ностальгию по беззаботному детству, оцифровывая любительский хоррор, который они с приятелем снимали под руководством учительницы. Не представляя, каким ужасом может обернуться возврат к прошлому. «Волчья сыть» Дмитрий Тихонов. Неопределенно далекое прошлое, государев человек, охотник на нечисть — такой гибрид Ведьмака и Святого Христофора-псоглавца прибывает в отдаленную деревню, чтобы истребить оборотня. Диковинное соединений поэтики с верноподданничеством. «Вы поедете на бал?» Елена Щетинина. Молодая тетушка чересчур ревностно относится к моральному облику доверенного ее заботам племянника и влипает по самое не-хочу. Легкий флер кинговых «Необходимых вещей»

«Ab ovo» Сергей Возный. Молодой, но уже опытный особист прибывает в глухую белорусскую деревню, затерянную среди болот, чтобы разобраться с исчезновением предшественника. Вайбы «Дикой охоты короля Стаха» и «Хранительницы болот», но дивно обаятельный образ председателя. «Сказки старой Шишиги» Яна Демидович. Мир захвачен пугающими и смертельно опасными персонажами славянского фольклора, старая выживальщица Шишига спасает от упырей юную Найденку. Удвоение приема ненадежного рассказчика, постапокалиптика сначала переходит в абсурдистскую историю о маньяках, затем, несколько изувеченной, возвращается в прежнее русло. «Луноход» Дмитрий Карманов. Тему соблазна малых сих, старую как мир, автор пятикратно повторяет, не иначе — для наглядности. Неясно зачем умножать сущности, когда у современной русской литературы есть гениальный «Кареглазый Громовик» Шамиля Идиатуллина.

«Пустая невеста» Всеволод Болдырев. Снова постап и откат к славянским корням, здесь в буквальном смысле. В деревне, где находит у тетки приют городская Талька, поклоняются Хозяйскому дубу на свой, извращенный, лад превратив пришлую девку в бесплатный аттракцион для местных вырожденцев. Такой «Догвилль» по-расейски с ожидаемым, но радующим финалом. «Сай-фай» Дмитрий Лопухов. Простой по исполнению, но невероятно стёбовый рассказ о внуке, унаследовавшем квартиру деда, который пропал без вести пять лет назад. К своему немалому изумлению, яростный поклонник фантастики, подсаженный на нее дедом в их нечастые встречи (мама была против общения), парень обнаруживает его фотографии с топовыми авторами Золотого века мировой фантастики. И кое-что еще, гораздо менее приятное. «Визаран» Дмитрий Лазарев, Павел Давыденко. По-настоящему жуткая история о наших в Юго-Восточной Азии на тему «не ходите, дети, в Африку гулять» с призвуком кинговых «Детей кукурузы». На фоне социально одобренного дауншифтинга, незаметно перетекшего в «отъезд_это_предательство» дает соавторам возможность усидеть на двух стульях.

«Несколько счастливых детей» Александр Матюхин. Мощный рассказ на табуированную тему детей-инвалидов и запертых с ними в персональном аду родителей. У общества, даже благополучного, нет ответа на вопросы, как помочь, и что делать, чтобы все были счастливы. Снимаю шляпу, Александр Матюхин — это круто. «Папа» Герман Шендеров. Еще одна классная вещь, яркая и отличная от большинства рассказов сборника по стилистическому исполнению. Простоватый уголовник откидывается в Шахтинск к «ждуле» — жене по переписке, попадая в царство довольно агрессивного матриархата, где забитые мужички работают на шахте, в городе сплошь женщины, а дети странные и с явными признаками вырождения. Роскошная метафора российской современности. «Охота на мавок» Оксана Заугольная. Года три назад из этой заготовки мог бы выйти недурной, хотя и несколько прямолинейный фем-рассказ, но теперь внутренний цензор рулит (поди узнай, что там завтра наши депутаты объявят нежелательным и экстремистским) — и выходит история про «накормим упырей мертвой кровью, авось до живой не доберутся»

«Сырое мясо» Владимир Сулимов. Довольно бестолковое повторение максимы «ты есть то, что ты ешь». «Последний раз» Лин Яровой. А вот это по-настоящему круто, история закладчика, «Вий» и «Страшная месть» в сеттинге таежных лесов под Красноярском. Замечательно хорошо сделано, страшно до дрожи, исполнено глубокого смысла.«Черная мадонна» Ирина Хромова Немного сорокинского «Доктора Гарина», немного «Куколка, покушай. да моего горя послушай». Неплохо, но целостного впечатления не возникает и непонятно, к чему эпилог у Цыганской Мадонны. «Багряноголовый Станислав Миллер. Не люблю обижать авторов, но это какая-то бестолочь с лавкрафтовыми вайбами и прикрученной для ностальгии темой детства и 90-х.

«Зимний крест» Дмитрий Карманов. Отличная притча о том, каким опасным может оказаться культивируемое при господдержке возвращение к нашим, исконно славянским, истокам. Страшным по-настоящему, а не в хоррор-традициях. Это остроумно исполнено, живо вовлекает эмоционально и, как ни парадоксально, оставляет надежду. «Голодный хлеб» Яна Демидович. Сказать по правде, скорее спекуляция на темах голодомора, ведьмовства, оборотничества, людоедства, с незамысловатой моралью: «став чудовищем поневоле, после уж не отмоешься», чем сколько-нибудь осмысленная история. «Аппетит приходит во время еды» Елены Щетининой возвращает в доковидные времена на излете тучных десятых с модными ресторанными критиками, «ешь ананасы, рябчиков жуй» переходящим в «каждый молод, молод, молод, в животе ужасный голод», и вот этим вот всем. Впрочем, придумано интересно, особенно впечатлила финальная всеядность героя.

«Межгалактические наемники. Сага«Максим Кабир. Подсвеченная отблесками марвеловских «Стражей Галактики» история, с не лишенной приятности отсылкой к «Кошки ходят поперек» Веркина в начале, миром-без-границ десятых, частью которого мы чуть было не стали в продолжении, и семейными ценностями в конце. «Лучшая жвачка в мире» Дмитрия Лопухов. Роскошный финальный аккорд сборника, этот рассказ я читала с дурацки-блаженной, в пол-лица, улыбкой. Вибрации «Слова пацана» и « Последнего дня лета» (время действия, к слову, 31 августа, где-то в начале 90-х). Это смешно, потом страшно, потом ностальгически-печально и в конце жизнеутверждающе. Чудо, что за история, в точности как та лучшая жвачка.

Вот и закончила. Получилось много, зато про всех. Сборник, как это всегда бывает с антологиями, неровный и так, чтобы никто не ушел обиженным, вряд ли получилось, но общее впечатление прекрасное, и слушала я его не отрываясь, Илья Дементьев начитал аудиоверсию классно.

Сборник русскоязычного хоррора, состоящий из двадцати одного рассказа.

После предыдущего отличного отзыва сказать, практически, нечего. Так, пара фраз:

— Общее впечатление точно такое же, как и от прошлых антологий «ССК». На мой взгляд, ничего, особо, не меняется. Одинаковый уровень.

— На мой взгляд, мало историй от уже признанных мэтров хоррора. Много новых авторов. Понимаю, что нужно продвигать «свежих» писателей, дать возможность читателю познакомиться с ними, но... Мне, конечно, хочется больше рассказов от уже полюбившихся, знакомых авторов.

— Составлять сборники очень сложное и неблагодарное дело. Всем читателям не угодишь. Одни любят рассказы про маньяков, другие про монстров. Кому-то, нравится мистический хоррор, кому-то, психологический. Для одних, эталон — вирд, для других — экстремальный сплаттерпанк. Поэтому, по-моему, надеяться, что в данном сборнике должны понравиться все истории — нелепо. Но, вот мне, в данной книге, запомнились четыре-пять рассказов. Стоит ли из-за них читать всю антологию? Вопрос спорный. У меня, в последнее время, «ССК» «идёт» очень тяжело, с трудом. В начале «выковыриваю», с помощью прочитанных отзывов, две-три, близкие и интересные мне по-жанру истории, с удовольствием читаю. А далее, «со-скрипом», добиваю всю книгу. Не знаю, всё-таки, читать сборник одного автора интереснее и легче.

— Многие, в своих отзывах, обратили на это внимание: «ССК» позиционируется как «лучшее в русском хорроре», но, встречаются рассказы, читая которые удивляешься — ну, уровень, ведь, совсем другой! Понятно, что это — дело вкуса, оценка произведения, вообще, дело очень субъективное, но, про некоторые истории, по-моему, и близко нельзя сказать, что они — «самое лучшее». Повторюсь, да, нужно искать и раскрывать новых авторов, но, все-таки, читатель уже давно привык, что «ССК» — выжимка из «самого-самого».

В остальном — все стандартно. Разные авторы, разные направления хоррора. Да, наверное, каждый читатель найдет рассказы себе по душе. Как и те, что оставят его равнодушным. На мой взгляд, книга получилась не сильнее, но, и, не слабее прошлых сборников.

Но, наверное, с каждым годом, требования читателей к книгам этой серии все возрастают. Это, первые сборники серии, шли «взахлёб», на «ура», поэтому что — нечто «свое», отечественное, родное. И — новое. Теперь читатель уже избаловался. И составителем придется приложить много усилий для составления сборников, может быть, как-то, изменить критерии отбора историй, чтобы «держать марку» «Самой страшной» и «самого лучшего в русском хорроре».

Я довольно прохладно отношусь к русскому хоррору. За редким исключением, будь то классики или же авторы под иностранными псевдонимами. Как-то вот так сложилось, что если автор зарубежный, то его книга, априори, будет считаться качественной. Но чтобы роман был некачественным, мягко говоря, такое случается нечасто. И у нас, оказывается, встречаются вполне достойные произведения. Вобщем, мое внимание привлекла серия «Самая Страшная книга», где издаются сборники из чертовой дюжины рассказов, посвященные различным темам хоррора. Будь то ожившие мертвецы, монстры, колдуны или маньяки. Итак, встречаем, «13 привидений».

Михаил Павлов «Билет на Адский поезд»

Рассказ, открывающий этот сборник мне в принципе понравился. Лёгкая нестрашная история для ночных посиделок возле костра в летнем лагере. Сюжет, если без спойлеров, повествует нам о подростках, которые столкнулись ночью с призраками, охотящимися за механиком парка развлечений, который погиб год назад из-за несчастного случая. История получилась в целом интересной, но чувствуется, что в рамках рассказа произведению тесно. После прочтения же остается довольно много вопросов. Однако, вряд ли на них будут даны ответы. Словом, открытие сборника прошло неплохо!

Оценка: 7/10

Оксана Ветловская «Псевдо»

По своему обыкновению я стараюсь за километр обходить стороной произведения авторов женского пола. Все из-за «внутреннего стереотипа». Суть его в том, что дамы могут писать лишь любовные романы да третьесортные детективы в духе Донцовой, пользующиеся спросом среди женщин забазальзаковского возраста. Но как оказалось они могут ещё и в хоррор. Собственно, в этом я убедился после прочтения «Псевдо». Этот рассказ о режиссёре, снимающие фильмы в жанре артхаус. Со временем он скатился до того, что стал не особо заморачиваться над сценарием, игрой актеров и прочими сопутствующими элементами кинематографа. Его интересует лишь прибыль. И однажды он приезжает на свадьбу то ли друга, то ли родственника, не суть. И встречает там одного типа, который показывает нашему герою несколько странных короткометражек и просит снять по ним фильм. Режиссер, после недолгих раздумий, соглашается. А вот во что это все выльется вы узнаете по ходу сюжета. Должен заметить, что главный герой тут неплохо проработан и он как минимум запоминается, вернее его типаж. Остальные же действующие лица вышли безликими и после прочтения ты просто уже не можешь вспомнить их. По ходу повествования градус жути нарастает и остаётся только додумывать концовку, поскольку рассказ будто топором обрубили. Я понимаю, что этот момент должен был стать пиком ужаса, который читатель испытывал бы во время прочтения. Но этого пика нет, есть лишь чудовищная недосказанность. Если б не это, то «Псевдо» стал бы для меня одним из лучших рассказов в сборнике.

Ну а так...Оценка: 8/10

Александр Матюхин «Они кричат»

Следующий рассказик о некоей легенде о призраках, которые являются своего рода предшественниками грядущей авиакатастрофы. Если они просыпаются и начинают кричать, то жди беды. «Они кричат» неплох в плане идеи, но как по мне она реализована слабо. В целом же он заслуживает внимания, но не пугает от слова совсем.

Оценка: 6/10

Майк Гелприн «Аномалка»

Если в общих чертах, то эта история о том, как группа копателей получает в руки данные о местонахождении клада, овеянного ореолом мрачной истории старинного дома, в котором по слухам творится всякая чертовщина. Рассказ получился интересным, даже малость пугающим, но с весьма предсказуемым финалом. Да и плюс ко всему он как-то слишком быстро заканчивается. Но невзирая на маленькие недочёты, я бы его с удовольствием перечитал ещё раз!

Оценка: 9/10

Ольга Рейн «Зеркало Муаран»

Перед прочтением очередной истории из сборника я представлял, что это будет рассказ о старинном особняке, куда въезжают новые хозяева и через несколько дней находят древнее зеркало, в котором живёт привидение. Короче, что-то в духе книг Р. Л. Стайна. Но на выходе получил совсем не то, чего ожидал. Хорошо это или плохо? Наверное, всё-таки хорошо, поскольку рассказ получился на редкость жутким. Только вот непонятен один момент...то ли он связан с темой одержимости, то это просто записи из потрепанного блокнота, что временами читает героиня. Да и смотрятся эти «записи» в отрыве от основного сюжета, не хватает плавного перехода между ними. Однако, несмотря на рубленую структуру истории, рассказ мне в целом понравился.

Оценка: 7/10

Олег Кожин «Чистые руки»

Откровенно говоря, рассказ мне не зашел от слова совсем, хотя и сюжет интересен, и читается легко, но вот не цепляет и все тут. В героев не веришь, а события поданы как-то скупо, скомкано. И через непродолжительное время история начисто выветривается из головы, словно бы и не читал ее вовсе.

Оценка: 2/10

Елена Щетинина «Был мальчик Джек»

Следующая история тоже из разряда «проходняк» по ряду причин. Ну вобщем здесь какой-то невнятный сюжет, похожий больше на нагромождение событий, чем на цельную историю, шитых белыми нитками к общей идее произведения. Довольно сносной, должен заметить. Приправленной изрядной долей сюрреализма, который ну совершенно ни к месту. Словом, рассказ мне не особо зашел!

Оценка: 3/10

М.С. Парфенов «Вороны в феврале»

«Кольцо – это всегда нечто большее, понимаете? Это особый знак. Как замкнутый магический круг. Дуга, бесконечность которой символизирует вечную связь двух любящих душ...»

Произведение мне чертовски понравилось, сюжет без каких-либо хитросплетений, но задумка...она проста, но от этого не менее интересна. Как говорится, все гениальное — просто. Каких-то минусов или недочётов я не встретил, да и особо-то и не хотелось искать. Так что для меня «Вороны в феврале» – это один из лучших рассказов в сборнике наравне с «Аномалкой» и «Песнями Олгы», о которой речь пойдет далее.

Оценка: 10/10

P. S. Цитата взята из рассказа «Вороны в феврале» М.С. Парфенова.

Лариса Львова «Песни Олгы».

«Песни Олгы» — фольклорный рассказ о печально известной шаманке Олгы, которая заманивала мужчин к своей могиле и лишала их жизни. История настолько запоминающаяся, что даже спустя длительный промежуток времени помнишь практически весь сюжет. У автора очень хорошо вышло раскрытие как персонажа шаманки, так и удалась удушающе мрачная атмосфера произведения. Слог насыщен и богат красивыми речевыми оборотами. Вобщем, история шикарная с отличной атмосферой, оставляющая после себя горькое послевкусие.

Оценка: 10/10

Вадим Громов «Вспомнить»

Ну-с, вот и прочитан юбилейный рассказ в сборнике. Не вдаваясь в подробности, скажу в кратце, что эта история о мести, мол, на что готов пойти близкий человек, чтобы восстановить справедливость? Призрак дочери, пострадавшей от лап маньяка и указывающая на кого объявлять охоту. Рассказ неплох, выделяющийся на фоне остальных резким сюжетным поворотом, не более того. Он бы понравился больше, если б не одно «но». Порой темп повествования теряет свою цельность из-за слишком частых перемещений во времени по типу «какое-то время спустя». Вследствие чего «Вспомнить» кажется каким-то сумбурным и следить за происходящим становится не так уж интересно.

Оценка: 7/10

Александр Жарков «Страва»

Поначалу идея мне казалась достаточно спорной. Лыжница во время покатушек по хорошо знакомому маршруту находит вещицу, принадлежащему некоему Юре Пожидаеву, который преследовал ее аж тридцать с лишним километров. И с тех пор героиню начинает преследовать всякая чертовщина. Единственный способ прекратить все это...а впрочем это будет спойлер) Рассказ приятно удивил, такого развития событий я уж точно не ожидал. Однако, поскольку большинство рассказов слабы по части жути, этот способен напугать, пусть и самую малость.

Оценка: 9/10

Евгений Шиков «Третий код»

"– Третий код в каждом домофоне. – Тимур кивнул на дверь своего подъезда. – Для призраков и всего потустороннего и темного.»

По сути это цитата, описывающая общую идею этого произведения. И двое мальчишек пытаются вызнать этот самый код, что бы все своими глазами увидеть. Если бы можно было бы описать рассказ одним фразеологизмом, то подошёл бы этот: Любопытство кошку сгубило. «Третий код» мне крайне понравился во мной благодаря своей необычной и незамысловатой задумке. Да и в лёгкую дрожь он сумел вогнать. Недочёты выискивать как-то не с руки, ведь когда рассказ хорош, то он хорош.

Оценка: 10/10

P. S. Цитата из рассказа «Третий код» Евгения Шикова.

Дмитрий Костюкевич «Призраки станции Элдвич»

Вот мы и подошли к рассказу, закрывающему сборник «13 привидений». Эта история о герое, мечтающем написать шикарный Сценарий, по которому должны! снять фильм. И вот во время экскурсии по заброшенной ветке лондонского метро он знакомится с Этанон Хиксом, про себя герой зовёт его Стариканом. И он узнает от Хикса легенду о тайном месте ( театре ) и актрисе, которая после неудачного выступления бросилась под поезд. Произведение хорошее как в плане сюжета, так и в плане атмосферы. Но в плане второго явно не дотягивает до «Песен Олгы». Однако, все же чего ещё не хватает в рассказе. Наверное, какой-то глубины в сюжете, очень уж простоват. Плюс к этому он не страшный, хоть и старается нагнать жути.

Оценка: 8/10

Подводя итог этой, безусловно, длинной рецензии скажу, что сборник хорош! Да, есть проходные рассказы, но большинство мне понравились и лишь единицы я б ещё раз перечитал. Что ж, исходя из этого вывода, будем и дальше знакомиться с отечественным хоррором.

«Самая Страшная Книга 2024» вышла очень удачно: я начал её читать в пятницу 13-го, а закончил аккурат 31 октября. Такое попадание в даты не каждый год случается. Жаль только, что лишь половина рассказов книги пришлась мне по душе. Само по себе это не так уж плохо, в случае иной антологии я бы подобному соотношению только порадовался, однако от ежегодника «ССК» уже привык ожидать большего. Но довольно вводных слов, давайте же поговорим подробнее о лучших произведениях этой книги. По моему скромному мнению, конечно.

На семь баллов из десяти я оценил:

• Д. Тихонов, «Волчья сыть». Хоррор про оборотней в исторических декорациях. В деревне появляется жуткий человек в чёрном, расспрашивающий о волках. В округе завёлся оборотень, и незнакомец твёрдо намерен его отыскать… Рассказ динамичный, с яркими образами, и даже неожиданный поворот в финале имеется.

• Е. Щетинина, «Вы поедете на бал?». Мистическая история о сделке с нечистой силой с использованием детской игры. Света приглядывает за племянником. Она от этого не в восторге, но деваться некуда – сестра очень просила выручить. И однажды племяш приносит со двора новенькую машинку на радиоуправлении. А в ответ на расспросы, рассказывает нелепую историю о покупке за листик и через вариацию игры «Вы поедете на бал?». Света решает во всём разобраться. Атмосферно и в плане стиля рассказ выше всяких похвал. Но вот главная героиня вызывала у меня много вопросов. Да и финал получился несколько смазанным.

• Д. Карманов, «Луноход». Ещё одна мистическая история о сделке с нечистой силой. На этот раз всё более традиционно и понятно. Рассказ не особо страшный, но обладает удушливо депрессивной атмосферой, и после прочтения хочется срочно развеять всю эту мрачность в мыслях.

• Д. Лопухов, «Сай-фай». Главный герой внезапно получает в наследство квартиру деда, в которой обнаруживает необычный номер «Всемирного следопыта». Рассказ отлично играет на ностальгии по фантастике прошлого и содержит довольно любопытное мистическое допущение. Жаль только финал сильно выбивается из довольно гладкого повествования.

• Г. Шендеров, «Папа». Хоррор, основанный на фольклоре. Геннадий освободился по УДО. Жить приехал к жене, с которой, будучи за решёткой, познакомился на сайте знакомств. Геннадия не смущали ни ребёнок жены, ни глубокая провинция вокруг. Зато смущали странные порядки местных жителей... История не страшная, но неприятная и тревожащая.

• С. Миллер, «Багряноголовый». Неплохая история с довольно жутким монстром. Десять лет назад Костя столкнулся с неким существом, и это столкновение обернулось трагедией. С тех пор он боялся повторения кошмара и пытался к нему подготовиться. Главная изюминка рассказа – это его чудовища, которые напомнили мне монстров из «Ключика» Владислава Женевского. А после финала хочется взять паузу и к следующему рассказу переходить уже после перерыва

• Е. Щетинина, «Аппетит приходит во время еды». Сначала не понял, о чем история, а потом как понял. Начинается рассказ просто: гастрокритик обнаруживает необычный ресторан, вот только походы туда будут стоить ему необычайно дорого. Но финал раскрывает происходящее с неожиданной стороны и такая работа с материалом мне очень нравится.

Ещё трем рассказам я поставил твёрдые восемь баллов:

• Д. Карманов, «Зимний крест». Не столько хоррор, сколько тëмное фэнтези на фольклорной основе. Главный герой участвует в исследовании мифологического пространства на практике. Это сложно описать, основательно не наспойлерив, но он буквально попадает в сказку. А сказки бывают очень мрачные... Один из лучших рассказов книги, удачно совмещающий фольклорные образы и напряжённый сюжет.

• М. Кабир, «Межгалактические наёмники. Сага». История отлично работает сразу в двух направлениях: сначала вызывает ностальгию, а затем сильную тревогу. Мальчик Коля, как и многие любители фантастики девяностых, с упоением зачитывался дешёвенькими романчиками, невысокого литературного уровня, зато с броскими названиями и увлекательными приключениями. В случае Коли – это была серия книг о межгалактических наёмниках. Паренёк даже вступил в книжный клуб, чтобы получать новые романы по почте. Но, как часто и бывает, со временем вкусы Коли менялись, и интерес к наёмникам остался в далёком прошлом. Вот только иногда прошлое напоминает о себе самым неожиданным образом… Здесь и образ главного героя получился живым и узнаваемым, и ставка на ностальгию сыграла превосходно, и хоррор вплетён в повествование очень грамотно. Словом, отличная история с неожиданным финалом.

• Д. Лопухов, «Лучшая жвачка в мире». Не рассказ, а кладезь дворового фольклора. Двое друзей в последний день лета отправились на другой конец города за самой лучшей жвачкой в мире. Проблема в том, что путь их пролегает через чужие районы, полные опасностей, хорошо понятных любому мальчишке: от местных гопников до бомжей-оборотней. История насквозь пронизана ностальгией, читал и вспоминал, как в детстве испытывал нечто подобное.

В итоге книга оставила смешанные чувства. Она вывела из зоны комфорта, что хорошо для хоррора. Одни рассказы вызывали светлое чувство ностальгии, а после других на душе становилось уж слишком мрачно и тоскливо.

Худший сборник за всю историю наблюдений (ИМХО — естественно, усредненные оценки — это «средняя температура по больнице»).

Естественная нативная норма — «70/30» (доля в % текстов с оценкой 7 и выше / доля в % текстов с оценкой 5 и выше). Озвучивается примерно так: «…чуть больше двух третей — читабельны, чуть меньше половины из них — достойны внимания). Здесь же, в этом конкретном сборнике — «40/0». Никогда и нигде у меня столь низких оценок не было. После таких книжек впору комментировать состояние любимого Жанра чем-то вроде «…с прискорбием сообщаем, что после тяжелой и продолжительной болезни…».

Впрочем, уважаемый потенциальный читатель, в любой бочке дёгтя можно — ежели хорошо поискать — обнаружить вполне приемлемую ложечку мёда. Рекомендую тебе составить собственное впечатление, сравнив неудобоваримость последних разделов (три заключительных текста) с непонятно как затесавшимися в эту компанию вполне себе читабельными фантИсториями:

*** «Намощ» Шендерова;

*** «Три правила Сорок Сорок» Газизова;

*** «Шоколадное сердце» Демидович

Видим мы здесь типичный обряд инициации -- ну мол, чтоб мужиком стать и не пялиться в ноут целыми днями, пойдём-ка, Петюня, ночью на кладбище! А Петюня и пошёл -- дома всё равно мерзко и жить не хочется... стать-то он стал, но кем?..

Рассказ уже публиковался в Darker (март 2014), но для сборника был сильно переработан... и, в общем-то он мне понравился, поскольку автор писать умеет, и всё вышло крайне достоверно, но вот именно из-за этой достоверности он очень мерзкий. Я не нашёл ни одного положительного персонажа, что меня удивило. Вообще-то в других рассказах сборника найдётся хоть один человек или не совсем человек, который вызовет интерес, улыбку, какие-то положительные эмоции, а здесь...

«Сан Саныч далеко уже не молод. Он медленно умирает от рака, но все равно выкуривает по две пачки папирос. А еще он страдает алкоголизмом и вынашивает мысль об убийстве собственной престарелой мамаши»

Рассказ очень хорош, говорю сразу. Да, в начале я думал, что это социалка или какой-то маньячный триллер — ну, думаю, пусть маньячный триллер, М.С. и с ним справится, но финальный твист резко изменил отношение. Социалка осталась, но маньячности не прибавилось, наоборот элементы бодихоррора проклюнулись... мда... даже маргинал, который с виду ни на что не годен, может стать героем, пусть и «невидимого фронта».

Ну и ирония по отношению к т.н. «несунам» весьма по душе пришлась.

Ух, смачно! Сюжет развивается очень быстро, и мы оказываемся в голове маньяка, который просто обожает детишек, но вот детишки не очень обожают его -- пищат, плачут, брыкаются и твердят о каком-то Бабае, который приходит в полночь... ой. Или не приходит? Да и был ли Бабай на самом деле или его не было? Кто знает? В любом случае финал меня порадовал, как порадовал бы многих.

Стоит отметить умение М.С. Парфёнова оставить какое-то послевкусие... и... заставить засомневаться в финале. Тут это умение проявилось очень хорошо.

Признаюсь честно, обожаю бродить по кладбищу — нет, никакой тафофилии и прочих мыслей о смерти в голове нет, просто наше кладбище что-то вроде парка уже, т.к. по крайней мере половина заросла деревьями, кустами, птички всякие поют, красота... поэтому в чем-то солидарен с героями рассказа... вплоть до финала в меру неожиданного, в меру трагичного и отчего-то даже забавного.

Хороший, пусть и не слишком большой по объёму рассказ.

Прочитана очередная антология серии ССК «Чёрные сказки». В целом хорошая попытка поиграть на поле всем известных сказочных сюжетов. Большая часть историй хорошего уровня и читать их не скучно. Есть тут и настоящая жемчужина. Чёрная жемчужина, конечно, хоррор же!

А теперь немного пробежимся по самим рассказам.

М. Гелприн «Саранча, скопец, палач». Интересная вариация сказки «Об арабском звездочете» Вашингтона Ирвинга/«Золотого петушка» Пушкина. Динамично, атмосферно, кроваво. Сюжет приходит к логичной развязке. То, что надо для старта сборника.

А. Матюхин «На ногах». Хоррор о русалочке в наших палестинах. Здесь вам не диснеевские русалки, а те самые, которые приманивали моряков пением. И отнюдь не для дальнейшей семейной жизни в двухкомнатной квартире. В целом неплохая и грустная история с предсказуемым финалом. Денис и Русалка это «не пара, не пара, не пара».

В. Чубуков «Бабушка». Кто-то очень известный однажды сказал, что комедия и хоррор — это самые сложные жанры, так как в них нужно чувствовать ту грань/меру, когда рассказываемая история из чего-то действительно страшного/ смешного, начинается превращаться в глупость или фарс. Понятна попытка автора написать этакий черноюморной треш, но вот чувство меры его подвело. Некоторые элементы и детали сюжета это прямо совсем перебор.

Д. Тихонов «Странные вещи с вершины горы». Западные книгоиздатели тоже очень любят издавать разнообразные сборники сказок на новый лад, так вот рассказ Тихонова в таком бы точно не затерялся, а, возможно, был бы одним из лучших. По сути, у нас здесь исполняется классическая сказочная присказка «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что». Хотя куда известно — на странную и необычную гору, у которой и притаился домик главной героини и ее захворавшего отца. А вот предметы с той самой вершины горы и их хранители это уже другое дело. Отлично написано, есть и атмосфера таинственности, и динамичность, и умелое использование классических сказочных образов. Здесь уместна и некоторая недосказанность, присутствующая в рассказе, она делает его только лучше.

О. Кожин «Птица вещая». Хороший симбиоз классического фантастического сюжета о сделке с нечистой силой и реализма (история жизни человека из «не-бла-го-по-луч-ной» семьи). Всё достаточно правдоподобно, можно сказать предсказуемо, но написано отлично, поэтому впечатления положительные. О.Кожин как всегда порадовал.

Я. Землянухин «Никодим». Экскурсия по древнерусской деревне в компании домового Никодима. Он отправляется на поиски младенца, которого заменили на подменыша, ведь без дитя и дом как без сердца. Ведьмы, кикиморы, лесовики, упыри и другие персонажи русского фольклора в наличии. Приятный и добрый рассказ. Это скорее сказка, нежели хоррор. Единственная небольшая претензия есть к финалу: с главным виновным во всей этой истории уж очень быстро разобрались.

Д. Золов «Райская тренькалка». Отличная стилизация. Так и представляешь, как тебе эту байку рассказывает непонятный странник за кружкой пива в придорожной таверне. Правда или ложь? Да непонятно…., но мужик уж больно складно сочиняет, да и упомянутая тренкалка при нём. Хорошо получилось, хотя имена и фамилии у героев странные, как будто автор заимствовал их из «Астерикса и Обеликса».

Г. Шендеров «Намощ». Сказка ложь, да в ней намёк..Хотя сказка, которая во всех смыслах завладела филологом-неудачником Зайцевым, не такая уже и ложь «ибо чудится дураку на дороге лесной неведомое», а оказывается вполне настоящим и материальным. Шендеров удачно создаёт этакий гобелен, где переплетается сказка и реальность, и уже не отличить одно от другого. Что есть морок и обман? А что реальность? Но загадку эту раскрывать не буду, читатель дело за тобой.

С. Лёвин «Искры». Декорации для истории автором выбраны интересные: пожар, подступающей к хутору, где находятся отнюдь не только люди, но и ещё Нечто. Рассказ губит это самое Нечто, если производственная часть о МЧС, пожарных и борьбе с огнем получилась неплохой, то мистическая часть вышла очень невыразительной. Прием с несколькими рассказчиками в данном случае уместный, но сами эти рассказчики прописаны достаточно поверхностно, их сложно различать. При этом нельзя сказать, что рассказ плохой, он скорее недоработанный, поспешный.

Р. Смородский «...и всё погрузилось в трясину». Малопонятный набор депрессивных эпизодов с участием неприятных и отталкивающих персонажей. Серый скучный омут.

Р. Газизов «Три правила Сорок Сорок». Оригинальная и самобытная вещь с правильным посылом или как сейчас модно говорить месседжом. При этом поначалу история выглядит, какой-то муторной и бредовой, но дальше читатель будет вознагражден интересной историей, которая закрутилась вокруг главного героя и его необычного дара. Как и в случае с рассказом Д. Тихонова «Странные вещи с вершины горы» некоторые детали сюжета здесь остаются без объяснения, но это рассказу только на пользу.

Я. Демидович «Шоколадное сердце». Основой рассказа стал такой классический элемент страшных историй как проклятый предмет. Идея совместить в одном тексте древнего бога/демона из верований индейцев Северной Америки и Москву 19 века как минимум не банальная. Жаль только сделать из этого всего интересную историю не вышло, по сути три раза сюжет идёт по кругу, сопровождая главную героиню на ее тропе мести тем, кто ей навредил. По сути уже к середине вся эта история становится достаточно предсказуемой.

О. Ветловская «Мать-гора». Современная интерпретация «Хозяйки Медной Горы». Действие рассказа происходит где-то в конце 19 начале 20 века на Урале при строительстве железной дороги. При прокладке тоннеля через одну из гор начинают происходить необъяснимые события. Здорово образно написано. Хороший язык, интересный сюжет, пусть и несколько предсказуемый. Образ главного героя рассказа Кайсарова получился убедительным. Уместно выглядит и открытая концовка. Хотя лично мне хотелось, что бы история завершилась чем-то более конкретным.

Д. Тихонов «Разбойничья мистерия». Прекрасная история, которая визуализируется в голове в кукольный мультфильм. За сюжетом интересно следить. Главные герои хоть и марионетки, но так похожи людей. Развязка наступает достаточно быстро и неожиданно фактически обрывает историю на самом интересном месте. Хотя, по сути, последняя строчка закольцовывает рассказ и судьбу одно из «героев из ящика». Один из лучших рассказов антологии.

С. Пожарский «Моровая изба». Не понравилось. Дано: секта; изолированная деревня; ребятишки-подростки перед обрядом посвящения; и злодейская.....избушка на курьих ножках. Из хорошего можно отметить неплохо прописанных главных героев-подростков и язык, остальное плохо. Взгляды секты показаны поверхностно, взрослые персонажи ходульные и их поступки не всегда понятны, а избушка-катафалк вообще не к месту. Не понравилось.

Д.Тихонов/Б. Гонтарь «О Чугае и Царствии Небесном». Ещё один наряду с рассказом «Бабушка» черноюморной стёб. Нужно признать, что написано лучше, чем рассказ Чубрукова. Одна фраза «я же токарь, кто меня оштрафит!» чего стоит. Разухабистая фантазия, мчащаяся во весь опор, потому что тормоза отказали. Рассказ сильно на любителя я вот, видимо, не любитель такого, однако многим история от соавторов точно понравится.

Е. Шиков «Куриная голова». История, которая поначалу смотрится просто как интерпретация автором цыганских мифов/сказок с использованием любимого некоторыми сказочниками (например, тем же Гауфом в «Караване») приемом вставных новелл/историй. Однако всё оказывается не так просто, и финальная строчка переворачивает всё с ног на голову — перед нами ужасающая в своих подробностях трагедия и драма. Блестящие исполнено! Ужас как он есть. Не потребовалось и сотни мертвецов, упырей и другой нежити. Лучший рассказ сборника и та самая чёрная жемчужина антологии.

Не Шекли, конечно, да и сюжет куда как заезженный, но рассказ понравился. Каламбуры к месту, пусть чаще всего это крайне дешёвый ход, и Дьявол обаяшка. Финал вот только грустный, и по-настоящему страшный (а то вздумали тут возмущаться, где хоррор? Сейчас модно использовать термин постхоррор, мол, который чувствуется после осознания ситуации... ну он и есть, наверное.

Безнадёжно-грустный рассказ от лица мальчика, которого бабушка не пускает во двор поиграть с приятелями, а мальчику смертельно скучно. Нет воды, нет газа и электричества, есть только просроченные консервы, монотонно бубнящий радиоприемник и сама бабуля, которая хочет внуку добра, но тот этого не понимает, потому что мал ещё, да и объяснить некому.

Ещё один вариант постапокалипсиса вполне удался, Здесь идёт упор на восприятие ситуации с точки зрения ребёнка, и этим напрягает, потому что действия как такового нет -- всё происходит в голове Алёши, ну или в самой квартире. Многие пишут о предсказуемости финала. Ну да, он предсказуем, но если бы он был счастливым, я бы больше пятёрки не поставил. Автор и без того редко оптимистичный финал выдаёт, а тут, собсна, и поджанр обязывает завершить так как завершено.

Порадовал рассказ. Я как раз любитель сплаттерпанка во всех проявлениях. В этой интерпретации книги пророка Ионы хорошо всё, кроме каких-то странных выкриков ГГ, который тупо наезжает то на старуху в плаще, то на мальчишку-сектанта... ладно, спишем всё на пресловутый дедлайн. В остальном кроваво, местами весело, кровь хлещет ручьями и все довольны. Читатели, ГГ, ну и все прочие, кто не погиб во время поездки.

Что-то жрать захотелось... Постап мне не близок, если это не серия игр Фоллаут, но этим рассказом проникся. Мне совершенно чужды моральные терзания Миши-рассказчика, ибо не время хныкать и рассуждать по поводу правомерности каннибализма. Позиция Штыря куда ближе: озверели все, озверею и я.

Многие комментаторы указывали на то, что история вырвана из контекста, и читатель не знает, что за война, как выживали герои до событий рассказа, и что с ними будет... как по мне это плюс, ибо что-то оригинальное в подобном сеттинге соорудить вряд ли удастся, а вот этот кусок повествования выглядит если не оригинально, то хотя бы не теряется на фоне множества похожих.

Хороший рассказ с кинематографичным финалом. Твёрдая семёрка.

Офигенная передышка после двух действительно напрягающих по всем фронтам рассказов. Я, честно говоря, хохотал до болей диафрагмы. Обожаю подобный юмор, и М.С. ударил куда нужно (сам дикий зануда и правлю порой по полчаса свои собственные комментарии -- то запятая не там, то тавтология...) Замечательно!

Хороший рассказ. Многие комментаторы пишут о том, что это калька с «Троллева моста» Геймана -- не могу судить, ибо этот рассказ не читал, ну да Аллах с ним. Зацепили душевные муки главного героя, и да, мне до конца хотелось верить, что финал будет не таким, каким оказался -- дело не в самом тролле... хотелось, чтобы девочка мелодраматично нашлась уже выросшей и всё прочее. Ладно-ладно, признаюсь, цепанул рассказ не на шутку.

Слушал эту мини-повесть или развесистый рассказ в озвучке Ильи Дементьева на ночь глядя и содрогался не столь от ужаса -- насекомых я люблю и уважаю -- а от омерзения, особенно в моменте, когда описывается первое столкновение ГГ с таракашками. Терпеть не могу тараканов после того, как пришлось довольно долгое время прожить в общежитии со всеми прелестями типа шевелящихся календарей на стене, вони экскрементов и попорченных продуктов и вещей.

Сюжет прост и прямолинеен, но тем и интереснее -- не всегда хочется ломать голову и запоминать сотни и тысячи героев повествования, как порой приходится. Тут два ярких персонажа: вахтёрша-казашка и дядя Витя. Остальных откровенно не жаль. Они и выписаны блекло, да и вообще в повествовании участвуют лишь для того, чтобы оттенить характер главного героя, который в самом деле крайне мерзкий тип. Его кончина была закономерной и заставила злорадно ухмыльнутся.

Сборник хоррорных рассказов в «русской версии». Этот блин действительно оказался как первым, так и с комками. С одной стороны, есть весьма достойные по качеству произведения, на мой взгляд, лучшее здесь «Трапеза» Дмитрия Тихонова, неплохие рассказы Максима Кабира, Александра Подольского, приемлемые большинства остальных авторов, но и очевидная масс-халтура текстов, открывающих и закрывающих сборник.

В общем, жемчужные зерна имеются в наличии, но в целом книга — очевидно пробный камень и не шедевр.

Один Новый год давно прошёл, другой ещё не скоро, но это не повод обойти стороной новогодний сборник «ССК», особенно, если настроение его читать возникло именно сейчас.

«Чёрный Новый год» делится на три части, первая из которых называется «Старый Новый год» и состоит из трёх рассказов, уже издававшихся ранее – это «Мешок без подарков» Александра Подольского, «Ряженый» Дмитрия Тихонова и «Подарок» М. С. Парфёнова. В первых двух читателя ждут монстры, вышедшие на охоту в честь праздника, а третий представляет собой своеобразную комедию чёрного юмора, которая по уровню напряжения может поспорить со многими триллерами. Рассказы довольно короткие и для затравки перечитать их было приятно.

Вторая часть называется «Новый Новый год» и состоит из шести более свежих рассказов.

• «Предновогодние хлопоты», М. Кабир. Неожиданно, производственный хоррор. Саша работает на складе, непосредственно участвуя в создании новогоднего чуда. Вот только работа ей совсем не в радость. Кто же знал, что у праздника есть и обратная, не очень приятная сторона… Идея и персонажи хороши, примесь лавкрафтианского хоррора в финале вообще шикарна, единственное, чего мне не хватило, так это некоторых пояснений по мироустройству.

• «Поджелудочная», Д. Золов. Артём записывает на камеру, как он спит, затем выкладывает в интернет лучшие моменты. Такой вот креативный контент. Вот только в предновогоднюю ночь на записи Артём увидел то, чего лучше бы не видеть… Хоррор, замешанный на чёрном юморе. Мне, правда, не было ни смешно, ни страшно. Большую часть времени я испытывал недоумение.

• «Тёмный мрачный бес моей души», С. Королёв. Очень компактная мистическая история. Дальнобойщик накануне Нового года вынужден остановиться в придорожном кафе. Но тихо отметить праздник не получится, так как посетителей кафе навестит особый Дед Мороз. Отличная атмосфера и структура, после прочтения даже пролистал рассказ заново, дабы убедиться, что автор не сжульничал и все детали расположил там, где нужно. Не сжульничал, но замаскировал отлично.

• «Долгая новогодняя ночь», М. Павлов. Космохоррор. Семён приходит в себя. Память возвращается толчками. Он на космическом корабле. На них напало… что-то… Но как он выжил? И что теперь делать? Привязка к празднику здесь условна, но общей картине она определённо идёт на пользу.

• «Шайтанам не будет праздника», А. Дедов. Мифологическое тёмное фэнтези в современном антураже. Атмосферой рассказ напомнил «Американских богов» Нила Геймана, ну а про сюжет даже писать не хочется. Тот случай, когда в рассказе столько всего есть, что лучше читать его не зная ничего о содержании – больше сюрпризов получишь.

• «Хрупкое», О. Ветловская. Новогодняя мистика. Говорят, что бить посуду – к счастью. Может и так, но что тогда будет, если случайно разбить старые ёлочные игрушки? А будет именно эта история, с отличной атмосферой, сильными социальными аспектами и необычным проклятьем.

В последней части, «Чёрном Новом годе», всего четыре рассказа, зато самые мрачные. «Дрёма» А. Матюхина отправляет читателя путешествовать по изгибам больного лихорадочного сознания, в котором сливаются ностальгия, безумие и жестокость. В «Тепле родного дома» Юрия Погуляя тьма встречает читателя на первой же странице. Небольшая компания снимает домик на новогодние каникулы, не представляя, к чему это приведёт. Рассказ короткий, но успевает заставить почувствовать себя крайне неуютно. «По течению обратного года» Владимира Чубукова пропитана хтонью почти полностью. Автор слишком много накрутил в своей повести: тут и жуткие видения, и лавкрафтианская метафизика, и колдуны, и мертвецы, и жестокость, и извращения, и могущественные духи… Ну а «Без чудес» Александра Подольского и Надежды Гамильнот показывает конец всех Новых годов. Больше никаких подарков и чудес. Очень подходящий рассказ для завершения сборника.

В целом от рассказов осталось приятное впечатление. Авторы по-разному подошли к теме, благодаря чему и рассказы не сливаются в одно бесформенное нечто. Надеюсь, подобные тематические сборники будут выходить ещё.

В последнее время всё чаще натыкаюсь в книжных магазинах на так называемые ретеллинги, то есть переделки известных сказок и мифов на новый лад. Зачастую это такой фэнтезийный янг эдалт с романтическим уклоном, где злодеи не совсем злодеи, а герои не совсем герои. Видимо, новый молодёжный тренд сейчас такой. Не знаю, намеренно или нет, но «Самая Страшная Книга» этот тренд поддержала выходом «Чёрных сказок». Пусть и формально. Внутри же сборника всё тот же разнообразный хоррор, за что мы серию и любим.

Истории поделены на три основных блока, о которых сейчас подробнее и поговорим.

В «Старых сказках» читателю предлагается взглянуть по-новому на «Сказку о Золотом Петушке», «Русалочку» и «Красную шапочку». В первом случае готовьтесь к очень мрачному переложению сказки А. С. Пушкина. Майк Гелприн в рассказе «Саранча, скопец, палач» показывает Шамаханскую царицу с гораздо более жестокой и кровавой стороны. Во втором – Александр Матюхин вписывает русалку в современность. В результате его «На ногах» представляет собой жуткий хоррор о монстрах, психологических помешательствах и несчастной любви. Ну а в третьем вас ждёт сюрреалистичный триллер, скорее бредовый, нежели страшный. В «Бабушке» Владимир Чубуков лёгким движением руки превращает сказку в кошмарный сон, обильно сдобренный, мягко говоря, неприятными моментами.

«Новые сказки» представляют собой самый обширный раздел: одиннадцать историй, все с оригинальными сюжетами. Особое внимание рекомендую обратить на «Намощ» Германа Шендерова и «Три правила Сорок Сорок» Рината Газизова. В «Намоще» сказка выступает как предмет изучения и одновременно как триггер безумия и слома реальности. А рассказ «Три правила Сорок Сорок», на мой взгляд, удачнее всего совместил сказку с хоррором, выдержав баланс между происходящем в сюжете мраком, стилистическими изысками повествования и чёткой моралью. Остальные истории раздела довольно стандартные. То описываются приключения домового («Никодим» Ярослава Землянухина), то различные договора с нечистой силой («Птица вещая» Олега Кожина и «...и всё погрузилось в трясину» Романа Смородского), то стилизация под сказы Бажова («Мать-гора» Оксаны Ветловской) и так далее. Это всё неплохие рассказы, которые просто впечатлили меня не так сильно.

В последнем блоке, «Чёрных сказках», вновь три истории. В «Моровой избе» Станислава Пожарского сектанты пытаются ужиться с вариацией Избушки на Курьих ножках. «О Чугае и Царствии Небесном» Дмитрия Тихонова и Богдана Гонтаря демонстрирует апокалипсис через призму сказки. А «Куриная голова» Евгения Шикова основана на реальных событиях, отчего читать её вдвойне жутко и неприятно. Особенность этого раздела в том, что все рассказы очень мрачные и наполненные жестью. Вот уж точно, «Чёрные сказки».

Сборник для любителей хоррорных элементов в сказках. Если читали настоящие сказки братьев Гримм и хотите чего-то подобного, то не проходите мимо.