Если не ошибаюсь то я впервые встречаю совершенно новый фантастический термин «Хронопанк». При этом надо признать, что автор уже второй раз показывает мне новую сюжетную линию в теории темпоральных путешествий. Написано увлекательно, читается легко, жаль, что прерывается на самом интересном месте, т.е. в самом начале разгадки...

Люди создают роботов, затем создают андроидов, а потом сами переселяются в дроидов достигая бессмертия, и тода встает вопрос, а нужна ли при этом человеческая личность и круг замыкается. Отсюда, возможно, и название произведения «Почти как люди» — страсти человеческие переходят к роботам и не видно конца поиска и развития. В целом же произведение интересное и его лучше читать до основного произведения.

В последнее время произведений на тему виртуальной реальности становится все больше и больше. Но растет не только количество, но и развивается идейное и сюжетное разнообразие. Так и в данном случае, автор предлагает совершенно иной взгляд на возможность контакта с внеземными цивилизациями. Написано неплохо, читабельно и вполне возможно к прочтению.

Первое, что хотелось бы понять, как правильно? Сколько авторов один или два? Это все же пьеса или рассказ?

В целом же произведение представляет собой сатирическую буффонаду на некоторые образцы современной боевой фантастики. Особенно заворожил диалог двух действующих героев — его нужно читать медленно и с расстановкой эмоций. Одним словом чтение рассчитано на любителей такого рода литературы.

Ко времени публикации рассказа лихие 90-е уже закончились и на горизонте стало возникать светлое завтра и уже никто просто так не стрелял, а бизнес начинал кичиться своей чистотой и этикой. Сразу следует отметить, что произведение мрачное, без единого положительного героя и описывает нравы красных пиджаков начала 90-х, которые считали бабки, заработанные нанятыми директорами и специалистами, которых они за людей не считали. Так было, но хотелось, чтобы не было. Поэтому об этом надо помнить всегда. Рассказ хорошо передает атмосферы тех годов.

Еще раз повторюсь, но я не любитель литературных экспериментов. А данный рассказ можно читать только в контексте всего романа-буриме.

Рассказ является составной частью романа-буриме, а потому читать его отдельно нецелесообразно, а потому, как мне кажется, оценивать нужно весь роман, пусть и написанный таким большим количеством авторов. Лично я не сторонник экспериментов в литературе, а тем более такого рода произведений.

Вполне хороший юмористический рассказ в лучших традициях старой доброй фантастики. Сюжет о контакте в другими более развитыми цивилизациями достаточно оригинален, юмор приличный и в целом произведение заслуживает прочтения.

Проблеме, убей дедушку и измени историю, посвящено огромное количество произведений, но, похоже, авторы нашли новую довольно интересную линию в хроноопере, которая по-настоящему оригинальна и увлекательна. Написано динамично, обстоятельно, логично и читабельно. Рекомендую к прочтению.

В свое время приключения Буратино родились, как пересказ приключений Пиноккио, поэтому должно было наступить такое время, когда и Буратино изложат в новой версии сегодняшнего дня. Многие авторы этим грешат, можно вспомнить хотя бы К.Булычева. Теперь по сути. В целом было даже интересно, хотя, с моей точки зрения, не следовало дословно повторять сказку, было бы лучше по мотивам сказки. Хотя это решать авторам. Интересный мир, интересные приключения, и сказка стала ближе тем кто любит фантастику. Хороший юмор, динамика движения, ряд довольно интересных идей, а в целом неплохое для чтения и развлечения произведение.

С моей точки зрения сюжет рассказа довольно оригинальный и ранее, мне лично, ничего подобного не попадалось. Кроме того, смешалось в произведении все: пародия, высшие сущности, реальность и вирутальная реальность и т.п., что немного усложняет восприятие и требует вдумчивого отношения к процессу чтения. Особо хотелось бы отметить отношение автора к современой фантастике, её качеству и системе выхода на миллионные тиражи — поразительно точно в цель. Произведение написано хорошо, читается с интересом, считаю, что прочитать будет не бесполезно.

И все же это стандартный боевик с несколькими роялями в кустах и непонятно откуда взявшимися артефактами. В то же время следует отметить, что в рассказе отсутвует кровь, драки, а приоритет отдана интригам. Сюжет удовлетворительный, текст читаемый, приключения и загадки на месте. Одним словом произведение может быть прочитано и предназначено для любителей боевой фантастики с элементами юмора.

Обозначая общую проблему сборника, я бы сказал, что это грани человеческого бытия. Может ли выдуманный человек быть реальнее настоящего („Cygnus Dei”)? Что такое человек в мире информации („Марсианин”)? Человек как сосуд („Вертячки, помадки, чушики”). Человек и Многомирье („Исповедь”). Человек и время („Девиант”). Человек в мире попранных физических законов („Бозон Хиггса”).

Да, возможно, это несколько упрощенный взгляд на каждое произведение в отдельности, возможно, выделены только связующие аспекты проблем, но „Бозон Хиггса” действительно смотрится как целостный над-текст. На мой взгляд, высшим уровнем обобщения будет проблема людского индивидуума как части чего-то большего – будь то Канал, ветвящийся мир, память Земли, величавые циклы истории или нечто иное.

Еще одним общим стержнем есть мотив – извините за выражение – попаданства. Попадает в мир эксперимента астроном Олег („Лебедь божий”), попадает в огромный мир бунтарь Джокер („Марсианин”), попадает в застенки загадочный Ась („Вертячки, помадки, чушики”), из жизни в жизнь перемещается Владимир („Исповедь”), уходит в видения и память мира Олег („Девиант”), перемещается в иную форму бытия еще один Олег – но уже из „Бозона Хиггса”.

К слову, даже само имя „Олег” вполне претендует на некую ниточку внутренней композиции сборника. Ерническая, трикстеровская, но и такая нужна, когда создается над-текстовая композиция.

Кроме общих для сборника сквозных линий можно выделить и несколько более конкретные связи между отдельными вещами. Рамочной является связь между „Лебедем...” и „Бозоном...”: оба рассказа посвящены глобальному краху, переоценке ценностей настолько фундаментальной, что её даже выразить сложно. В них выведены миры попранных законов – физики, биологии, этики. „Девиант” перекликается с „Исповедью” мотивом памяти, „Марсианин”, „Исповедь” и „Вертячки...” – мотивом мультипликации личности, симбиоза (памяти, полноценных „я”). В „Девианте” и „Бозоне Хиггса” просматривается пусть и эпизодический, но немаловажный мотив связи времён.

В общем, составитель потрудился. Здесь можно найти пищу для разума в надтекстовых связях – причем берется эта пища, в общем, даже поверхностным взглядом, без чрезмерного „вчитывания”.

Сперва это была история о чистилище, затем – о правдах, которых много. Потом вскрылся фундамент этого мира, и в конце был задан самый важный вопрос, возможно – важнейший. Тот самый, на который можно ответить только смертью: „Кто я?”

Мироздание, выстроенное Веровым и Минаковым, предполагает множество интерпретаций, и большинство их заведомо верные: мотив генетического эксперимента берется довольно быстро, вырождение человечества – тоже. Но здесь авторам удалась эдакая интеллектуальная игра: персонажи повести, сойдясь из разных, скажем для простоты, эпох, воспринимают будущее каждый по-своему. У всех свои представления о происходящем – и ни одно, кажется, не противоречит миру „Лебедя Божьего”: ни святой, ни нацист, ни астроном – не ошибаются. И пусть для одного ужасный новый мир ад, для другого – отражение теории Горбигера, для третьего – крах цивилизации, в идейном смысле всё куда хуже. Авторы смешали само понятие „правоты” с интерпретациями квантовой теории и получили то, что получили: вселенную, где возможен практически любой персонаж.

Идеальный плацдарм для постмодерниста.

Образ человека лучше, чем человек? А давайте-ка проверим.

Антураж от концепции не отстает. Ближайший аналог здесь все-таки, наверное, мир «Троянского цикла» Симмонса. Интересна и некоторая перекличка в ключевой роли квантовой теории. Но если американский автор не стал строить на своей квант-телепортации особых моральных дилемм (кроме, разумеется, мысли, что это вообще плохо), то Веров с Минаковым как раз на этой почве и работают.

Экзотичность мира победивших ГМО прописана разными средствами: от отсылок к сегодняшним реалиям до боевых эпизодов в стиле «Неукротимой планеты».

Новая версия абсолютного расслоения человечества. Новое предостережение от евгеники. И – что очень иронично – символом безотрадного будущего некоторое время был видоизмененный символ «универсального человека».

Одним из спрятанных мотивов внутренней композиции здесь является мелодия: «поют» хатули, поют сигнусы, песни-главы...

И финальный аккорд – «У человека всегда есть выбор». Вот она, лебединая песня человечества. Или человечья песня лебедя? В общем, она последняя и грустная.

Свойство иных антологий, — иногда весьма ценное, — вбирать в себя произведения, в иных условиях обреченные на пребывание в «скрытых файлах».

Так и «Империум» собрал в причудливую коллекцию произведения, варьирующие грёзы о несбывшейся, увы, мечте Третьего Рима о Проливах. О православии, самодержавии и народности, пребывающих неизбывным виртуальным девизом монархической России весь многотрудный и жестокий век двадцатый...

Началась благодатная — для составителей антологий — чреда столетних юбилеев событий 20 в. Раздолье для авторов альтернативок! Грядёт 2014, — вековой юбилей начала Великой войны и повод составить какой-нибудь очередной «Парабеллум»; а там и — столетье октябрьского переворота, в просторечьи именуемого ВОСР. — Новый повод разразиться р-р-революционными альтисториями, да и времени придумать антологии приличное и эффектное наименование — в достатке. (На обложку так и просятся фигуры вождей). А на очереди — столетье основания великого и могучего, — с каким-нибудь «ЭСэСэСэРиумом»... Если новое столетье подарит нам хотя бы ещё десятилетие размеренной жизни, — есть шанс обогатить Историю Переписанную новым пониманием.

«Отель для троглодита» — повесть-исповедь, разговор с читателем о человечности в масштабах космоса. Главный герой, пилот Максимилиан, в результате ряда событий становится «не совсем человеком». Нет, не вампиром, не мутантом и не десятком прочих «не-человеков», часто поджидающих нас на страницах книг. Кем именно – выяснится к концу повести. Причём сюрприз ждёт как читателя, так и самого героя.

До определённого момента пилот и сам не совсем понимает, что с ним происходит, пока не оказывается на грани жизни и смерти. Вот тогда-то приобретённые способности и запускаются на полную мощь, и… Ирония судьбы – герой вроде бы желал совершить благородный поступок, собой пожертвовать пытался и обещание, данное умирающему, старался сдержать, а выросло, как говорится, что выросло. Глядя на результат, задумываешься: так уж ли плохо превалирование социальных установок (позаботься о ближнем своем, например) над первичными инстинктами, к которым мы, порой, отчаянно стремимся вернуться? Мол, задавило закостенелое общество наше истинное «я»? А может, туда ему и дорога?

У пилота есть оправдание поступку – квантовая шизофрения. Но сколько самых обычных людей перед страхом гибели поступило бы так же?

Как уже сказано, «Отель…» — это повесть-исповедь, или повесть-признание, если хотите. И Маскимилиан, которого мы видим вначале произведения, слегка отличается от того, который предстает перед нами в финале. Или это он после «облегчения души» выглядит более симпатичным?

Раскаивается ли пилот в том, что сотворил с товарищами? Мне кажется, да, просто сам себе не хочет в этом признаться, ведь ему и так придется нести тяжкий груз на душе, а тогда и вовсе жить перехочется. Проще натянуть маску циника, включить насмешливый тон, в который раз сменить личность, имя, образ жизни, уйти от суда, но… Они всё равно будут приходить каждую ночь: «умный, ироничный Бертран, добродушный, наивный Стан… и Сандра».

Образ Сандры хотелось бы отметить отдельно. Поскольку, да простят меня авторы-мужчины, но редко им удаются правдоподобные женские образы, а вот здесь – Сандра, на мой взгляд, удалась. Умная, красивая, немного ехидная, но добрая и знающая себе цену. Одним словом, живая и настоящая (две другие героини – Ксана и Анна – функции, но в этом случае, так и должно быть), она выделяется из команды «чёрных ксенологов» некой лёгкостью. Сандру мне особенно жалко. И пилоту, кажется, тоже.

К слову о «чёрных ксенологах». Они ведь по-своему счастливы. Получили же в итоге, что хотели – увидели Контакт во всей красе. Пусть и оказался он не совсем таким, как они ожидали, и обошёлся слишком дорогою ценою. Но зато всё, как хотел Бертран: «Познать разум, чуждый до невозможности – победа».

Следующий герой, о котором нельзя не сказать – небесное тело, что зовётся Калипсо. Есть во вселенной такая планета – Солярис. Выдаёт каждому человеку по потребности. А теперь вот появилась ещё одна – Верово-Минаковская Калипсо – планета-отель. Тоже выдаёт по потребности. Правда, не то, чтобы конкретному человеку… А то – и вовсе не человеку. И всё «выданное» сначала воспринимается, как данность, лишь спустя время становится понятно, что тебе вручили не подарок, а кредит… Да и «гости» на Калипсо не приходят, здесь – ты сам гость. И встретят тебя после кораблекрушения, и накормят-напоят… Вот только со прощальным плотом вышла накладочка. Не зря рефреном через повесть проходит история нимфы из «Одиссеи» Гомера. К слову, приём, можно сказать – элемент авторского почерка, в «Суgnus Dei» также красной нитью проходит лебединая песнь.

Повествование «Отеля для троглодита» динамичное, события развиваются стремительно, но не утомляют, ведь планета-отель подкидывает загадку за загадкой, заставляя не только расслабленно следить за приключениями героев, но и думать, искать вместе с ними выходы из закрученных ситуаций, мир расцветает всё новыми красками, скучать авторы не дают. Но в тоже время, в повести немало и философских моментов: «Кто мы, люди? Космические троглодиты, мы пытаемся познать чуждый разум, не познав собственного. И не мы одни». Хороший вопрос, особенно если учесть, что спрашивает тот самый «чуждый разум»…

Повесть эта не просто твёрдая НФ, а твердейшая. Её упрекали за обилие научных терминов – есть такое дело, но лично мне они не слишком мешали. Напротив, забавно, когда пилот ругается фразой, типа: «чтоб его накрыло Фурье-разложением». Да, сложная фраза, как для простого пилота, чьей личности соавторы нам так до конца и не раскрывает, однако в повести есть намёки, что он – совсем не тот, кем кажется (и речь сейчас не о его «не-человечности»). А потому повышенная эрудиция не так уж удивительна. И вроде как намёк – давай, читатель, поднимай и ты свой уровень. И поговорим на равных!

Идея «Империума», как это к счастью все чаще бывает с тематическими сборниками, весьма хороша. Исполнение же, как обычно и выходит с такими антологиями, увы…

Немало рассказов содержат откровенный пересказ Википедии, или в лучшем случае, хорошо известных исторических фактов. Альтернативная составляющая в них зачастую откровенно мизерна. Так, чтобы привязать опусы к фантастике. Не более. Ну, помазали в 1918-м в Ташкенте на царство Великого князя Николая Константиновича. («Чалма Искандера»). И… и все. Конец текста. Там же, где «альтернативка» развита масштабно, идеи авторов не знают удержу и не просто маловероятны, но радикально нереальны. Как можно, к примеру, после кровопролитной гражданской, занявшей столько же времени, сколько в реальной истории, к 1938-му году иметь армию и промышленность, не уступающую никому из вероятных противников? («Поединок»). Или кто бы позволил России полностью присоединить Пруссию в XVIII веке? («Империи минуты роковые»). Вариант же, при котором Россия остается монархической, а Германия становится советской («Русский, немец, мертвец») давно уже рассматривается исключительно с сатирической точки.

Даже максимально приближенные к достойному качеству новеллы («Немцы», «Отсрочка», «Сова расправляет крылья», «Все хорошо – что хорошо кончается», «Злые вихри» и еще парочка) оставляют ощущение незаконченности, зарисовочности, иногда вторичности, часто – автору просто не хватает литературного мастерства.

Сюжетно, в основном, все крутится вокруг смены правивших в реальной истории императоров. Желательно – вопреки правилам престолонаследия. (Разумеется, не обошлось и без пары-тройки рассказов-исключений). Что, естественно, приводит страну, как минимуму к более легкому пути развития, а в идеале (есть и такие утопические сюжетики), к неимоверному всеобщему счастию. И все, заметьте, только потому, что кого-то не дотравили, а кого-то наоборот.

При всех перечисленных недостатках (это я только стандартные упомянул))), почти каждый рассказ читается с интересом, пока не понимаешь где-то в районе последней страницы, что тебя вновь обманули. Все-таки в короткой прозе ищешь, в первую очередь, изюминку, которая может проявиться даже в последней фразе...

В итоге, я прочитал «Империум» от корки до корки. Потом – еще и «бонусы» в электронной версии. А значит, ставить оценку меньше «4» не имею морального права.

P. S. Не помню точно, но пару раз в отзывах я уже призывал прилюдно сжигать за такое всех, имеющих отношение к печатному изданию – от МТА, до составителей, редакторов и корректоров: «Вот американцы, уходя с Пиренеев, сжигают итальянскую деревушку». («Русская утопия» Евгений Медников). Ну, сколько раз можно талдычить, что ИТАЛИЯ находится на АППЕНИНСКОМ полуострове!!!! А на ПИРЕНЕЙСКОМ — ИСПАНИЯ!!! Этому в школе учат!!! И такие люди пытаются писать о величии России…

P.P.S. Из шести рассказов, добавленных в электронную версию сборника, я бы отметил, как более-менее заслуживающий внимания, только «Сказку о спящей царевне» Сергея Чебаненко.

Прочитал, подумал пару дней перед тем, как написать отзыв.

Неординарная повесть. Весьма неординарная. Очень, чёрт побери, неординарная.

Начало выше всяких похвал. Закрученный вброс в действо, отличные образы — и главгера, и шваб барона.

Насыщенный мир, по-настоящему интересный, такой, что хочется узнать, как он устроен, и так на протяжении всей повести.

Отличные ложные следы, попытки объяснить мир от персонажей. Да и сами персонажи, первые четверо, все хороши.

Прекрасная подводка насчёт не помнящей своей смерти героини, остроумно растолкованная в конце.

Ну, и наконец, глобальная, объясняющая, наконец, суть вещей идея-перевёртыш.

Нормальный финал, не скажу, что неожиданный, неожиданно было за страницу до него, но нормальный, достойный финал.

Фуф, это я хвалил. Теперь буду ругаться на то, что не понравилось.

Две вещи. Затяжной, перехлестнувший через чувство меры квест. В какой-то момент обилие беготни, хатулей, ловушек и прочего

начинают, как по мне, работать против сюжета, перегружают его и опускают до боевика. Количеством низводят, качество

остаётся на уровне. И второе — пятый образ, Ефросиньи. Вот он, в отличие от всех остальных показался... даже не знаю как сказать.

Возможно, авторы хотели подчеркнуть, что Евросинья — героиня бездарного фэнтезийного романа. Но только хотели, не подчеркнули,

и её ненатуральность всё время била мне по мозгам. Вот сколько раз она действовала — столько раз действовала ненатурально, и говорила

ненатурально, и вела себя, но не настолько ненатурально, чтобы её можно было принять за пародийную героиню. Мало того,

прочие персонажи в разговорах с ней тоже начинали выходить из образов. В результате осталось недоумение

и осадок от недостоверности.

Итого: Крайне неординарная, яркая, запоминающаяся повесть. Несомненно рекоменую к прочтению, равнодушной вряд ли оставит.

Того, что лично меня, как читателя, не устроило, тоже хватает, но, скорее всего, что это следствие перфекционизма с моей стороны.

Так или иначе, спасибо. Я рад и удовлетворён тем, что это прочитал.

Не понравилось категорически.

Роман ни о чем. Какую идею авторы пытались донести до читателя — мне не ясно. Не всегда смешение деталей разных стилей, направлений и жанров дает хороший результат. Здесь авторы намешали классику, с позволения сказать «романтику 90-х», политику, футбол, науку, религию, элементы восточной философии, мистики, психоделики и еще много чего. В итоге не раскрылись ни в одном направлении, везде получилось «недо» — недосказанность, неубедительность, основная мысль, если и была где-то, то она затерялась в этих странных дебрях.

Сказать, что данное произведение — сатирическое, на мой взгляд — слишком громко. Что-то отдаленно напоминающее сатиру — да, но если сатира Гоголя — острая, меткая и злая, то, что называется «смех сквозь слезы», то в данном случае до Николая Васильевича очень и очень далеко. Общее ощущение мутности, серости и, как ранее писалось, вялотекучести, нет действия, и все это не смешно, а отчего-то неприятно и даже мерзко. Язык — опять же, отнюдь не Гоголевский, а учитывая наличие мата в тексте, мне вообще непонятно, чем тут можно восхищаться.

Лично мне язык показался плоским и неживым, персонажи — серыми и мутными, сама атмосфера явно попахивает расцветом 90-х, мистика, с непонятной целью вплетенная в роман, выглядит неубедительно и инородно, рассуждения, тут и там всплывающие от лица разных персонажей — коряво и снова же ни о чем, ссылка к библейским мотивам — пафосно и неуместно.

Разочарована. Не этого я ожидала от романа с таким названием.

Честно не подглядывал в гугл, и моих познаний в области квантовой механики хватило со скрипом. Со скрипучим таким скрипом. И это сейчас речь идёт о понимании, собственно, сюжета – ответов на вопрос «какого чёрта?» и прочих созвучных. Почти уверен, что на локомотиве собственной гуманитарности проскочил мимо вкуснейших авторских задумок, – но и того, что я откусил, оказалось достаточно.

Итак, что в повести точно есть?

В «Отеле…» есть запутанное (квантово запутанное, на секундочку!) объяснение симбиоза человека и не-человека – и, в общем, сквозная интрига пилота Горнова построена как раз на научной теории.

Есть дух «Соляриса». Такой сильный, что я поначалу хотел даже начать впечатления с классификации планеты Каллисто в духе Хьюза и Эйгеля: «тип – политерия, порядок – бесклеточные, класс – анаморфные…» Но это все же не уместно, потому что «Отель…» – о другом. Перекличка с классической вещью Лема наличествует: и атмосфера полного отчуждения планеты от всего, что может помыслить человек, и захватывающие своей непонятностью чудеса, и ментальные проекции… Человеку у Верова и Минакова только и остается, что реагировать – причем отнюдь не с человеческой скоростью.

Есть в общем незакрытый финал: тайну личности своего героя автор все же оставил тайной.

Есть гомеровская история Одиссея на острове нимфы – как мифологическая матрица выстроенного Веровым и Минаковым мира. А заодно и неслабая такая подсказка насчёт особенностей планеты, к слову.

В скобках. Интересная черта, присущая, кажется, в целом творчеству Верова: герой обязательно имеет черты трикстера. История суда, «закольцовывающая» повесть, построена с ёрнической, издевательской ноткой, с иронией, направленной на свою же историю. Это может поначалу настроить на некие совершенно неоправданные ожидания: мол, перед нами ироническая космофантастика. Не верьте! :)

Развитие сюжета просто невероятное по темпу. Закрытая планета, загадочная гибель корабля главного героя, высадка, стружка вместо почвы… Веров и Минаков буквально не дают выдохнуть, чередуя беглый огонь способностями героя и залповые выкладки образов странного мира. Формат повести выдержан, кажется, безупречно: всё, что прямо не касается событий – не касается и читателя. Империя? И пусть её. Чёрные археологи? Держите страничку досье и засвеченные снимки. Корабли чужих? Вот вам тридцатисекундный ролик дрожащей камерой.

Динамичный и напряженный, но научно насыщенный сюжет, да? Вы будете смеяться, но это совместимо.

В космосе есть места, где человек не враг, не соперник, не друг. Он постоялец, которого примут, приютят вещички в камере хранения, а потом – катитесь колбаской, милый гость, у нас в нумерах обои переклеивают.

Грустно это всё, дорогая планета-машина, очень грустно. А как же, простите, Контакт?

P.S. Читать всем, кто знает, что такое «квантовая запутанность», отвал башки. Местами – отвал в самом прямом смысле, поэтому рекомендовать эту повесть всем не стоит. Но чёрт его знает, как можно так создавать саспенс средствами квантмеха.

Прочёл сборник. И решил как-то (небывалое дело!) откликнуться. Может, не всё и потеряно? И «возрожденцы» эти самые чего-нибудь и добьются — для возрождения российской НФ... Во всяком случае — стараются! Так держать!

Публицистика — не очень мой жанр. Я либо не понимаю, о чём она — либо не понимаю, зачем. Обыкновенно публицисты говорят о таких вещах, которые можно понять самостоятельно, но почти невозможно объяснить (прим.: я не говорю, что ВСЯ публицистика именно такая — но такая уж мне попадается). Вот и с «...золотым сечением...» — похожая история.

Не будем спорить с очевидным — кризис НФ имеет место. Могущество и доступность сетевых технологий перекраивает восприятие (людьми) медийной среды, а вместе с ним — видение будущего, формируемое массовым сознанием. Полвека назад впереди был космос и дальние миры. Сегодня впереди... что? Голографические экраны?..

Вот и «кризис», как же без него. Фантастика лишилась ключевой своей опоры, потеряла аудиторию. Почему? А зачем читать бесхребетную литературу?

Но вернёмся к позиции В.-М. Она состоит в том, что научная фантастика утратила свои функции и роли и... всё. Надо возрождать. «Простите, а где выводы, критика, конструктивное осмысление»? Где? Если и говорить о недостатках статьи, то отсутствие внятных выводов, прикрытое старательной (хотя и небезгрешной) проработкой темы, превращает статью в одинокую половинку уравнения. И это грустно.

Сам материал статьи неплох и однозначно интересен. Но зачем он?.. то ли я слеп, то ли смысла нет. Безысходно бытие, и всё такое прочее.

Но пусть даже смысловые наброски текста не складываются в результирующий вектор, я узнал что-то новое и увидел если не вывод, то мнение авторов. Которое в нынешних тенденциях осторожного самообезличивания симпатично хотя бы потому, что просто есть.

В изменчивом контексте пространства фантастики тяжело вычленить те «глубинные течения», что формируют внешние, видимые невооружённым глазом тенденции. Проще говоря, всем видно, какова фантастика на сегодняшний день. А вот почему она такова — вопрос к людям, сведущим чуть более, нежели рядовой читатель.

Например, к Верову-Минакову, благо они и сами рады подсказать.

Прислушаемся. Есть, к чему.

Основная тема статьи — важность фандопущения для — внимание — НАУЧНОЙ фантастики. Будучи апологетами именно этого течения, авторы защищают и анализируют именно его. Но, увлекаясь темой, забывают выставлять акценты. Оттого может показаться, что В.-М. требуют мирообразующего фандопущения в любой фантастике вообще!.. — что, конечно, правдой не является. Не требуют.

И само собой, ибо фантастика, как мы знаем, бывает ещё приключенческой, антуражной, да хоть эротической! — если (по выражению В.-М.) онтологические вопросы писателя не интересуют, если фантастика для него суть бирюлька на сюжетном платьице — то кто же его осудит?.. приношу извинения за легкомысленный тон, но. Я уверен, что существует строгий водораздел между Фантастикой с большой буквы и «как-бы-фантастикой». Предвидит развитие техники, экстраполирует реалии сегодняшнего дня в условия возможного будущего, даёт оценку Человеку и человечности — Фантастика. И в ней без фандопущения как-то никуда. А если вам нужно про бластеры, кровососов и Великую Космическую Русь — то вам к «как-бы-фантастике». Там, несмотря на мою (едва ли не оскорбительную) интонацию, тоже есть стоящие внимания книги.

Статья мне нравится. В целом. Но. Многократное повторение тезисов набивает оскомину — при том, что авторы регулярно останавливают себя от попыток расширить тему своего мини-исследования.

Надеюсь, не последняя статья В.-М.

Ирония — наше всё.

Есть ирония в том, что «Ангел...» опубликован в том же сборнике, что и статья «О фантастическом допущении...». В которой статье упоминается машина времени, «изобретённая» Уэллсом, и то, как концепция машины времени пошла во все тяжкие, став расхожим штампом в литературе.

Веров-Миноков будто говорят: «Вот «Марш Славянки» знаете? Всем же приелся! Но мы его ТАК сыграем...» Ну, и играют. Взялся за гуж — не отбрехивайся.

Конечно, по справедливости надо бы разобрать рассказ как вещь автономную, но не получается. Уж больно длинные у него уши — далеко за рамки книги выбрались.

Итак, хронофантастика. Не самая банальная — о безуспешных попытках изменить прошлое писал разве что... гкхм, Уэллс. А вот с тех пор тема особым нападкам не подвергалась — и оттого, наверное, звучит даже свежо.

Хороший рассказ, остроумно написанный. Одно «но»: главный герой опять «подыгрывает» авторам, слепо игнорируя зримые закономерности. Если в начале и середине истории он мог чего-то не понимать, то к концовке попросту закрывает глаза на уже очевидное. Впрочем, скучна история, в которой герои не делают ошибок. «Ангел мщения» — отнюдь не скучная история.

Для меня эта история застыла на грани между жизнерадостным сюрреализмом Дугласа Адамса и бытовым «анти-фант»-юморком то ли Дивова, то ли скучающего Лукьяненко. Не затянутый, хлёсткий и остроумный рассказ, самую малость грешащий отклонениями от магистральной линии сюжета. То к магии, то к патетике... впрочем, это же сюр! Здесь можно всё.

Так что, если вам вдруг позвонят инопланетяне — вы уж, подобно герою рассказа, не теряйтесь. Силой слова и твёрдой воли можно убедить даже штурмовой трансгалактический флот линкоров. И заодно спасти Землю. Что, в сущности, есть достойное уважения дело.

Будучи на сей момент весьма поверхностно ознакомлен с творчеством тандема Веров-Минаков, я вынужденно оцениваю эту статью в контексте книги, в которой её прочёл.

Книга — «Операция «Вирус». И добрых 80% её отведено осмыслению и интерпретациям творческого наследия братьев Стругацких. Исключением не стало и «Жертвоприношение».

Тезис, постулируемый авторами, таков: «Кризис веры в могущество прогресса отстранил читателя от научно-фантастического». «В жертву» была принесена сущность фантастики — с тем, чтобы уберечь её форму и идею (здесь уже я, как рецензор, даю себе волю интерпретировать идеи В.-М.).

То есть. Если прогресс замер в мнимой неподвижности, читатель не хочет более видеть в фантастике отражение оного прогресса. Не хочет — и авторы слышат это желание, переводя классические приёмы НФ в разряд вспомогательных, а вовсе не обязательных к исполнению. В.-М. рассуждают об этих изменениях уже постфактум, то есть — подвергая последние два десятилетия истории фантастической литературы внимательному и безапелляционному анализу. По всему выходит, что они правы, жертва — была. А теперь-де пора двигаться дальше.

Звучит жизнеутверждающе, не правда ли? Мысленно согласившись с авторами, отмечу уже более сам для себя: «кризис» НФ как жанра не только ввёл сей род литературы в фазу стагнации, но и породил немало специфических приёмов жанрового смешения, функционального переосмысления элементов литературного зодчества. Образно выражаясь, фантастика прошла сквозь небольшую, но кровавую войну — и в ней, как и в любой войне, свершались открытия, полезные и для наступающего сейчас «мирного времени». Фантастика прошла через тяжёлую фазу, но опыт, дарованный минувшими десятилетиями, стоит использовать, а не отбрасывать.

Впрочем, В.-М. последнее и не предлагают. Я со своей стороны лишь дополняю (вроде бы) невысказанное очевидное.

Славная статья.

Чёрный юмор:

Пластический хирург копается в огромной груде кожи. Рядом стоит тощий окровавленный человечек и просит:

- Доктор, да лепите уж как-нибудь!

- Сейчас, лицо найду...

* * *

С «Утолением жажды» хочется полемизировать. Хотя особо-то и не с чем: авторы заявляют тезисы, подводят доказательства, делают осторожные выводы. Всё хорошо, красиво, гармонично. И так здорово подогнано одно к другому, что и не поспоришь. Авторы прячут свою личную позицию за непробиваемыми пластинами логики.

Но попробуем.

Фантастика суть религия? Паства — фэндом, классики на иконах? Конвенты-богомолья? Really?..

...и тут я сбиваюсь с гонору. Потому что задуманная параллель на комикс-коны и игро-коны разбилась о железобетонный аргумент структурного подобия. Сегодняшний мир переживает кризис ценностей, и фантастика, в широком смысле, становится ещё и одним из мета-образов, претендующих на гордое звание ценности идентичность-образующей.

Таким образом, логика моих потенциальных контр-аргументов делает поворот на 180 градусов и прилетает обратно к статье. «Утоление жажды». Спорить не с чем: НФ нужна, читатель её хочет, а писатели — должны спасти своего фаната от псевдолитературы. Гип-гип ура, чёрт возьми, я под этим делом подпишусь.

«Ключ к свободе» — экспериментальная повесть, трактующая сюжет про деревянного мальчика в новой стилистике «хулиганского киберпанка». Персонажи условны и функциональны, сюжет удерживается в рамках оригинала, а вот вселенная — рвётся, рвётся вселенная из оков избранной формы. Но затем и эксперимент, чтобы выдержать все условия.

Жаль той вещи, которой мог бы стать «Ключ к свободе». Но, насколько я знаю, её (пока?) не существует. Так будем же объективны.

Обыгрыш сюжета авторам в целом удался. Где авторы дают себе волю — там всё хорошо. Трупы — «полена», шарманщик — генетик, Тортилла — боевой агент спецназа. Нет, ну здорово ведь! С лёгким уклоном в сторону фола, без пиетета и расшаркивания. Собственной, ими проделанной работой авторы могут заслуженно гордиться. А! Кроме «новояза» Буратино — если он и имеет свою полезную функцию, то я её не заметил.

Итак, своя работа авторами выполнена замечательно. Это, конечно, ещё не текст, не готовое произведение. Скорее — стройматериал любопытной реальности, со своей (создаваемой в режиме реального времени) теологией. Но Веров и Минаков водрузили плоды своего красноречия на музейный экспонат детской сказки. Для эксперимента, очевидно... но в результате родилась именно что россыпь примечательных концепций, но никак не самостоятельная история.

Жаль. Я бы очень хотел её прочитать.

Добивает всё «открытая» концовка, оставляющая даже моральный окрас развязки на откуп читателю. Я про себя решил, что всё кончилось очень плохо — с таким финалом мне повесть понравилась бы.

P.S. «Ключ к свободе» — не готовое литературное произведение, а отредактированный и доведённый до читабельности набросок/черновик. И даже при всём при этом повесть неплохо читается, иногда веселит, иногда заставляет задуматься. Метафора: если кости в рыбе для вас — повод рыбу не есть, то и «Ключ к свободе» вам точно читать не стоит.

Всю жизнь я свято веровал, что знаю и люблю Стругацких. Оказалось, не знаю. Но, кажется, всё ещё люблю.

«Операция «Вирус» — повесть-жертва, повесть-агнец. Она принесена (приведена? написана?) как работа молодого мастера, вносящего восстановленный элемент в древнюю настенную мозаику. «Операция...» пронизана уважением к оригинальной вселенной Полдня. Герои её более отсылают к образам из книг Стругацких, чем изображены перед читателем. Плохо ли это? Не знаю; я оказался растерян. Как растерялся бы на чужом празднике или среди специалистов неведомой мне профессии. Веров и Минаков написали о мире Стругацких с тщанием учёного, влюблённого в своё дело. И в том — ещё одна причина моей растерянности.

В предисловии к повести постулируется потребность выйти за рамки привязанности к творческому наследию Стругацких. В «Операции...» подражание и до-развитие выводятся на абсолютный уровень, дальше — только имплантировать себе психоматрицу мастеров. От повести веет прямо-таки ритуализмом подтекста; на ум приходят многодневные молитвы, с которыми человек готовится навсегда покинуть монастырь.

И вывод я хочу сделать сугубо на основе своего субъективного восприятия текста. «Операция «Вирус» — очень личный, болезненно близкий и нужный авторам текст. Настолько совершенный и завершённый в этой своей функции, что читатель обращается в созерцателя. Потому что повесть сия — не для нас, а для Стругацких. Но, даже имея другую фамилию, я прочитал «Операцию...» с удовольствием. Жалея только о много меньшем, чем у авторов, знании материала.

Повесть очень понравилась, несмотря на очевидные параллели с «Миром реки» Фармера.

Автор создал оригинальную концепцию, неплохих героев, интересный мир.

Не понравилось одно — скомканный финал.

Довольно оригинальное произведение, читается с интересом

Прочитал эту маленькую трилогию быстро и с удовольствием. Дебют удался. Талантливо.

За роман не считаю, ибо это действительно трилогия из повестей — каждая часть может читаться отдельно от других и с неменьшим успехом, если читать всё сразу. Сюжет пересказывать не стоит — пришлось бы говорить о каждом вторжении, а их аж три. А общее впечатление — яркость, фейерверк, маскарад, юмор. Правда в последней части тон скорее мрачноватый и печальный. Посерьёзнее, так сказать, отнёсся автор к возможным гостям извне. Вот эта неровность вносит, конечно, дискомфорт в восприятие текста, но терпимое. А больше всего подкупает правдоподобность происходящего — все события происходят здесь и сейчас, с нашими современниками, всё и все — и писатели и бизнесмены узнаваемы. Подозреваю, что совпадения персонажей с реальными лицами — не случайны, а намерены. Сатирический заряд достаточно весомый и по-моему попадает в цель.

Преуведомление — не верьте аннотации. «Операция «Вирус»» не продолжение «Жука в муравейнике» и уж тем более не «Обитаемого острова». Повесть эта сама по себе, некоторыми местами касающаяся творчества АБС. А если уж кому-то хочется, чтобы Веров и Минаков что-то продолжали, то тогда эта повесть продолжение всего Мира Полудня, и никак иначе.

Собственно отзыв.

Ну вот до чего не люблю «снобов скучающих с кислыми рожами»(Т.Шаов), которые на любой мало-мальски смелый поступок кривят губы и говорят — «Куда там им в калашный ряд. И ещё не нравятся мне тупые и упёртые фанатики «с головой повёрнутой назад»(А.Кушнер), принципиально не видящих хорошего во всём новом, слепо поклоняясь литературным текстам созданным людьми, а не упавшим с неба от Бога или им надиктованным. Это я к тому, что якобы « ...«мир Полудня» переосмыслению не поддаются вообще: видимо, потому, что представляют собой священные книги с очень четкими этическими установками.»(Petro Gulak). Вопрос о правомерности создания продолжения АБС не должен ставиться вообще. Читаем же мы и хвалим при этом современные библейские апокрифы, романы про индуистски-буддистские дела, фантазии на темы язычества. Про ислам такого поменьше написано — мусульмане очень болезненно к вопросам веры относятся. И ничего — проходит. А тут прекрасный цикл современных писателей, пробуждающий мечту, дающий толчок воображению, творчеству — сам Бог велел попробовать продолжить. Ну вот авторы и совершили очень смелый поступок, поступок достойный по смелости жителей Мира Полудня — невзирая на каноничность и кажущуюся «Всё-до-конца-сказанность» показать своё видение вопроса.

По жанру повесть эту я бы отнёс к «криптоистории» XXII века. Не ново, но всегда интересно : как там всё на самом деле было-то? И получаем самонастоящий мемуар МК (Максима Каммерера), писаный не для опубликования в БВИ, как его же приглаженные и причёсанные воспоминания про жука и волны. Повесть эта писалась старым прогрессором «в стол», или в качестве дневника, чтоб самому не забыть такую массу событий (на это, кстати намекают датированные записи). Так что, мне кажется, упрёки в неровностях стиля излишни — не для всех писано, а для себя стараться особенно и не стоит, да и должность не оставляет лишнего времени на вычитку ошибок и правку стиля (можно опубликовать в наше время четвёртым томом к трилогии, под названием «Неизвестный Каммерер»). Теперь про содержание — главное в чём упрекают Верова-Минакова, это то что мы не увидели Островной империи в деталях, не увидели, как МК изворотливо проникает на верхушку власти и всё там выведывает-вынюхивает. То есть — нет авантюрной составляющей. Так вот, господа присяжные заседатели, за приключениями не сюда. Это в «Армаду», там вам такого добра с горкой насыплют. А то, что МК приглядеться попристальней к Солнечному кругу не смог, так не дали же островитяне, почти сразу — личный экипаж и в Приполярье. Да, собственно, зачем детали? Главное есть — основная схема.

И вот тут (следите за рукой) и кроется главная фишка повести!

А фишка эта в том, что строго следуя методам АБС, авторы нынешние (так же, как и их учителя) за фабулой прячут современные дела и проблемы. Два мира — два взгляда на человека. Земляне верят в то, что человек — это в конце концов всё же ЧЕЛОВЕК. А Островитяне, построив чудесный Солнечный круг, так и остались в убеждении, что человек — это всего навсего косматая обезьяна. Два мировоззрения — социалистическое (АБС) и капиталистическое, показанное В-М. Вера в свои силы создала коммуну Полдня, — указующий перст Странников логичный, но противненький мир Островной империи. Думаю не ошибусь, если предположу, что авторы «Вируса» имели в виду это недавнее противостояние экономических формаций на нашем шарике.

И дальше — коммунары-Полудёнцы, сознавая свою правоту, всеми силами стараются ограничить себя от влияний извне, какими бы положительными они ни были. Потому как считают, что сами хозяева на своей планете и методом проб и ошибок всё же правильно распорядятся своей жизнью. В свете современности наша страна, выглядит как раз Островной империей, в которой путём сегрегации по подсказке эмиссаров Странников, для элиты построен рай. Ну и у нас так же только эмиссары не фантастико-инопланетные, а...

АБС в своё время продёрнули систему промывания мозгов в СССР, В-М продёрнули вообще всё мироустройство!!! А вы говорите книжка плохая.

А вот теперь — за что 9, а не 10. А за штриховость описания. Затронуты по касательной практически всё, что про Полдень написано. И затронуто так, что ждёшь — что же там, за точкой соприкосновения. А там — шиш, типа сам думай. Обидно, да...

А вообще-то идей, задумок, фрагментов В-М засветили столько, что, если их все реализовать, то напишется столько же , сколько и сам цикл Полдня занимает. А уж там и для авантюр место найдётся и психология с философией углубятся. Короче, я за дальнейшие разработки авторов в эту сторону.

После неизвестных широкому кругу общественности событий решил пересмотреть оценку рассказу — достойно ли проставил? С тем, чтобы не пропустить чего-нибудь важного рассказ перечитал. И... остался доволен и текстом и поставленной оценкой.

Конечно, это не про Древнего Бога вынесенного в название антологии. Ну, впрочем, на этом никто и не настаивает — новелла находится в части «По духу».

А дух замечательный! Мне вообще нравятся вещи про древние проклятия и пророчества, корни которых лежат в древней древности, а побеги и плоды в современности, или даже, как в рассматриваемом тексте, в отдалённом будущем.

Итак имеем — старинное злодейство. И какие-то силы стремящиеся наказать участников этого злодейства на протяжении всей последующей истории человечества. И мне показалось, что силы вырвавшиеся во время второй мировой войны на свободу стали действовать не только против участников старинной трагедии, но и всего населения нашей планеты. И подозреваю я, что пассажиры «Марии Селесты» из последнего эпизода это последние жители Земли. Месть свершилась, наказаны все, и даже оставшийся в живых потомок тоже наказан — одиночеством.

Хочется отметить мастерски переданную мрачную, давящую атмосферу рассказа. Средневековые убийцы сделали своё чёрное дело, но одновременно и породили свою погибель, пусть даже и в лице отдалённых потомков. И вот эта неотвратимость преследует, оказывается, всё человечество, допустившее ужасное злодеяние.

Повёлся на название. Открыл в ожидании чуда — может кто-то из современников что-то стоящее создал на классическую тему? Заява-то вон какая в названии.

Чуда не произошло. Нового Гоголя не родилось.

И самое-то противное, что всё время пока читал — ждал: «Ну, вот сейчас-то что-нибудь начнётся...». Не началось. Действие (если происходящее в книге можно назвать действием) как-то вяло переваливается с места на место. Телодвижения героев маломотивированы и снова вялы. Раздумья..., раздумий много, но совершенно невразумительных и непонятно для чего вплетённых в ткань романа. Герои блёклые и (хотя и узнаваемые) бесконечно скушные. Ну и сама идея, как бы помягче сказать, — никакая. Что-то такое аморфное и смутное.

А нашёл я в книге единственный плюс — несомненное авторское чувство слова и знание русского языка. Написано, безусловно, прекрасно. Читается очень легко и быстро. Но вот только непонятно о чём.

Только из-за стиля — шестёрка.

Сильные стороны повести — это отличная игра с цитатами и отсылками, замечательно — совсем не тяжело — прописанная научная часть. И — самое яркое — любовно и тщательно выписанный мир. Это восхищенное отношение к миру, существам, его населяющим, искреннее любование возможностями творения. Зачастую — некоторые вещи описаны не потому, что они нужны сюжету, не потому, что они создают атмосферу — а потому, что это классно, красиво, достойно восхищение и удивления. За текстом, особенно вначале, чувствуется потребность радостно удивляться. Современное общество (и современная фантастика) утратило эту способность — позволить себе удивляться и восхищаться. В этой повести лирическое восприятие красоты и неповторимости мира сквозит в каждом образе в первой половине текста. Но чем ближе мы подбираемся к финалу, тем меньше этого искреннего звучания. Образы героев эффектны, но как будто психологически чуть недокручены. Чем дальше, тем больше они из людей превращаются в типы. Существа становятся образами-символами и это прекрасно. Но люди! Люди в тексте порой совсем неживые, и это ощущение все усиливается. Потом читатель начинает догадываться, с чем связана такая подача героев. Однако эмоционально мы уже привыкли воспринимать их как людей. И за них становится как-то обидно.

Несмотря на экшен, несмотря на множество цитат, на научные построения, иногда повесть напоминает стихотворение в прозе. Рефренами с появлением сигнусов. Образным рядом. Потом к финалу поэтичность — которая так приглянулась мне — уступает место жесткому ровному стилю объяснения идеи. Но потом поэзия возвращается. И это замечательно.

К прочтению романа авторского дуэта, известного нам под псевдонимом Ярослав Веров приступал, памятуя предыдущие их произведения, с нескрываемым оптимизмом. Оправдались мои ожидания или нет — сейчас выясним.

Начало романа откровенно порадовало. С первых страниц книга увлекла и заинтересовала. Стало понятно — количество мистических и странно-удивительных событий в книге будет очень велико.

К чести авторов, не могу не отметить вот какой момент: В очень многих романах, используется сюжетный ход, когда какой-то в общем совсем непримечательный человечишко, вдруг, приобретает сверхспособности. Ситуация, когда какая-то офисная планктонина вдруг становится Super Hero, и спасает мир движением пальца, как правило вызывают доверия столько же, как привокзальная цыганка — гадалка.

В данном случае все не так.

Откровенным задротом, главного героя назвать сложно. Напряжения и отвращения произошедшее с ним не вызывает.

Идем дальше. Вскоре понимаешь, что «Завхоз Вселенной«не просто мистика. Это и боевик, и даже, можно сказать политический детектив.

Трактовка авторами важнейших политических событий недавнего прошлого занимательная, интересная, и очень нестандартная.

Авторам удалось создать книгу, сотканную из нескольких жанров. И удалось на славу.

Многие из героев книги легко узнаваемы. И тем интереснее становится трактовка реальных событий.

Как всегда, авторы радуют стилем. Роман читается очень легко, но при этом не является пустышкой — убийцей времени. И очень заметна хорошая проработка материала, на основе которого написана книга.

Дабы понапрасну не лить воду, подитожу.

Отличный роман, который порадует как любителей политического детектива, так и любителей мистики и остросюжетного боевика — стрелялки.

Древние Боги, другие миры, ФСБ и другие спецслужбы, геополитические разборки. Все это вы найдете в романе, и уверен, получите удовольствие от прочтения.

Ударим радиогалактикой по Второй концепции равновесия!

Это, конечно, роман-эксперимент, роман-памфлет, потому что зримая сюжетная составляющая текста — это осмысление граней научного познания, смена парадигм — концепций равновесия. Недаром Я. Веров дает нам ретроспекцию Ооноора — великого ниспровергателя, чье отношение к чужому знанию имеет узнаваемые параллели в опыте каждого, кто занимался научными изысканиями. Недаром суд в мире галактян воплощает собой научный диспут, полемику о возможном, о субстанциональном и равновесном. Недаром интрига и, собственно, завязка объектного конфликта — развенчание действий по уравновешиванию вселенной. И, конечно, даже месть недругу подается столь изысканным проходом, что это в двух словах не описать.

Второй уровень, о котором я хотел бы поговорить, — это ирония. Я. Веров умело оперирует широкой палитрой этой разновидности комичного: грубая бурлескная ирония (птица Урч и рождение Гения Ниспровержения), ирония, строящаяся на аллюзии к реальному миру (окраснение и тотальное облунивание — чем не вечная мечта об обществе равных? В скобках же отмечу, что содержащаяся в романе концепция порадует и критика коммунизма, и антипатика сверхтолерантного мира — никто не уйдет обиженным). Ирония диктует инверсию имен: мыслитель «Фомич» и деятельный работяга «Лукреций», ирония пронизывает собой сюжетные умолчания: Веров издевательскими намеками обошел благодатнейшую тему борьбы Луца и Цыца с Черным Императором, словно показывая: не это важно, галактяне вы мои, не это.

И, конечно, ирония речевая, влияющая на все прочие уровни. Языковой эксперимент коснулся деятельности и быта негуманоидов, Правосторонников да и Татуанов тоже: ну великолепно же это новорожденное племя с его риторикой! С одной стороны, первые страницы вызывают серьезный кризис восприятия, но вслед за первым впечатлением следует контекст: автор большинство понятий вводит в ситуации, дающие хоть и не отчетливые дефиниции, но, как минимум, внятные образы предметов. Словотворчество находит логичное развитие в трех(!) глоссариях после основного текста, и это, кстати, по-своему тоже весьма иронично: к окончанию романа большинство авторских изобретений уже понятно. Лично я знакомился с глоссариями и толкователем как со своеобразным продолжением, постэпилогом, постпозицией: Я. Веров четко обозначил, что каждый из трех словарей имеет своего целевого читателя, но, как мне показалось, слукавил при этом, потому что качество создается на стыке этих частей якобы «просто толкований». Достаточно сравнить, например, значения понятий «блай» или «Искутный Крыньк» в первых двух глоссариях. Опять-таки, ироничное толкование философской и естественнонаучной терминологии придает глосариям отельную остроту. Очень, словом, приятный addendum, раскрывающий, помимо прочего, что негуманоиды куда сильнее повязаны на нашем опыте, чем им, галактянам, хотелось бы.

Композиционно роман, конечно, сюжетен. Помимо сдвигов временных пластов, огромную роль выполняют пространные диалоги — ретардации, которые резко понижают внешнее действие. Тем не менее, «Третья концепция равновесия» остается остросюжетной — за счет движения мысли героев и необычности опыта (например, Мнимый мир и его обитатели — от мысле-шпаны до загадочных коренных обитателей, чья мысль течет задом наперед).

Среди предтеч романа, безусловно, значится С. Лем, но, в не меньшей мере, — лингвистический эксперимент Л. Щербы, а также кэрроловские издевательства над убиением Бармаглота и читательским восприятием заодно. Очень освежающий прием, позволяющий разнообразить речь и грамотно уравновесить ее терминологическую насыщенность. Положа руку на сердце, не могу сказать, что принял бы роман без полного блюма искрящейся негуманоидной лексики.

P.S. Уже второе прочитанное мною произведение Верова по своим принципам построения имеет отчетливый привкус барочной эстетики: ирония, вызов читателя к интеллектуальным изысканиям, усложнение образного плана, стык рационального и мистического. Недаром бытует мнение, что постмодернизм — это необарокко.

Повесть «Операция «Вирус»» мне понравилась. Вероятно, авторы попали по каким-то моим личным «болевым точкам» восприятия мира Полудня, поэтому мне было интересно — в отличие от — поразмыслить на противоречивые, а местами и откровенно провокационные темы, затронутые Веровым и Минаковым.

Темпоритм развития книги выдержан очень высоким, практически без передышек, и эта скорость (причем не столько скорость физических даже перемещений, сколько динамика эмоционального пласта книги, большое количество разнопрочувствованных событий) действительно очень уплотняет восприятие. Пожалуй, позволю себе не согласиться с мнением о «конспективности» «Операции...»: мне показалось, что проблема лежит в жанровой плоскости. Повесть по объему, «Операция...» явно романична по сути, и, ожидая одноплановости и одномерности, присущих меньшему жанру, читатель рискует проскочить мимо таких вещей как соотнесенность сюжетных линий, проблематика мультиверсума, роли личности в истории – иными словами, мимо романического начала.

Наверное, как раз о сюжетике проще высказаться в первую очередь. Бесспорная связующая линия Максима, «Белого ферзя», является важной, но не основополагающей. Саул Репнин, получающий откровение о неведомом мире будущего, — важнейший элемент мироздания Верова/Минакова. Прагматичный и верный идее солдат получает на самом деле два задания, а не одно: он должен не только обучить далеких потомков, но и, в известном смысле, создать их. Потому что мир товарища Саула Репнина — это не тот мир, который даст нам Полдень Стругацких. Почему — повторяться не стану, уже об этом писали, но суть в том, что, как получается, именно попытка к бегству порождает вселенную Максима, КОМКОНа и ГСП. Саул тоже, оказывается, по-своему – «вирус», запущенный Странниками в ткань мультиверсума. И в этом свете фраза Высоколобого приобретает решающий смысл. Да, это, конечно, проходная кульминация для линии одного только Максима, но для обеих линий — уже что-то. Возможно, остается вопрос с недофорсированным эмоциональным компонентом, возможно Маку стоило хоть про себя произнести, что он принимает свой мир даже придуманным, даже ненастоящим, и все же готов его защищать от чертей с рогами и серой. Впрочем, интеллектуальная кульминация как решение показалась мне неожиданной и интересной.

Еще одна сюжетная странность — гибель Абалкина. Нет, конечно, Максим хорошо понимает Экселенца и готов — после музея-то — легко поверить в то, что шеф отдал ужасный приказ. Вот только зачем? Если тот же Сикорски прямо говорит, что для жизни подкидышей новые обстоятельства ничего не значат? Казнь за Лоффенфельда? Не думаю. Желание закончить прерванное? Нет: принял же он, пусть и на время, точку зрения подчиненого.

Вариантов, как мне показалось, несколько. Во-первых, все-таки самоубийство. В конце концов, «кроманьйонское» обаяние Абалкина могло выручить его при наличии желания свести счеты с жизнью. С другой стороны, Гурон лишен мотивации к суициду, судя по общению с Маком. Есть еще вариант со все теми же Странниками: зачистка, замывка. Впрочем, Странниками и без того объясняется немало. И еще одно: откуда у Сикорски детонаторы? Если в «Жуке...» их даже вынести из хранилищ не позволяли? Здесь интересно, почему вдобавок Экселенц подался в отставку. У Стругацких-то он ушел из-за причастности к смерти Льва Абалкина, а у Верова/Минакова этот мотив отсутствует чисто сюжетно. Или нет? Быть может, Сикорски добрался до детонаторов с конкретной целью? С целью посмотреть, как будет работать «программа» при уничтожении детонатора в идеально защищенных условиях спецгоспиталя? Ни лавин, ни каких-бы там ни было предпосылок к несчастным случаям... В этом случае становится ясно, почему Сикорски, получив такой результат, в «Операции...» заговорил и о чертях, и об отставке. Впрочем, авторы — намеренно или нет — оставили эту линию на совесть читателя. Мне было небезынтересно подумать о причинах и следствиях, впрочем, не исключаю, что кому-то – нет.

Побочные сюжетки выдержаны в духе и букве. Линия капитана, отторгнутого преисподней, закрывает картинку ада, начатую Стругацкими: если в «Острове» Максим открыл для себя преступную армию, то в «Операции...» – именно что преисподнюю. Градация нормального общества и «города солнца» эдакого выражена эскизно и экономно, словно чтобы подчеркнуть, что ничего нового мы не увидим.

Проблематика повести хорошо проведена сквозь сюжет: придуманные идеалы, придуманные придумки, придуманный мир. Веров и Минаков показали то, о чем умолчали/сказали обиняками Стругацкие: маска прогрессора страшна и крепка, она подыскивает опоры в личности и пытается из придумки стать – настоящей, навсегда. Маска Мака и маска Абалкина – приговор дихотомии реального и выдуманного. Собственно, это ведь тоже грани того самого единого конфликта. Настоящесть чувств и типажей, индивидуального и коллективного против иллюзии, которая буквально строится на глазах Мака.

В сухом остатке – крепкая вещь. Есть некоторый жанровый зазор, есть — субъективно – некоторый недобор эмоциональной мотивации Мака в выборе стать стражем воплощенной придумки. Но в целом мне понравилось – и уму, и сердцу.

О чем это книга?

Гм...

Это смотря под каким углом посмотреть, и на какую часть.

Сначала эта книга о популярной теории Хью Эверетта Третьего о соотнесенных состояниях текущей реальности, как правильно ПО НАУКЕ это называется (а вовсе не параллельные миры, как привыкли говорить профаны). При этом Ярослав Веров изящно обходит постулат Эверетта о невозможности контакта между соотнесенными состояниями. В романе идет интенсивный обмен, но не материей, а... снами. То есть информацией. Действительно, информация не подчиняется общим для нашей текущей реальности законам сохранения, она имеет свойство генерироваться из ничего и исчезать никуда... Так для чего ей подчиняться установленным Эвереттом ограничениям?

Браво, автор!

Потом эта книга о борьбе. О поистине космической борьбе сил Света и Тьмы. При этом борьба носит ясно выраженный характер христианской мистики. Ибо разнообразные темные, разбросанные по мирам (ладно, хватит соотнесенных состояний) — ацтеки, Магикс, ведьмы, Измерители-антиизмерители, психопластики — суть личины одной силы, которой противостоит другая Сила, но на этот раз не разделенная сама в себе , а Единая. Солнце Мира. И не страшно, что Солнце Мира ничем не напоминает Отца-Саваофа Святого Писания. Подоплёка книги — христианская, хотя и не совпадающая с текстом Библии. Исход борьбы ясен — ведь «Дом, разделенный в самом себе не устоит». Не устоять и злу у Верова.

Браво, автор!

Ну, и немного, это об элите. Вернее об аристократии. Аристократии духа. Вхождение в которую вовсе не зависит ни от происхождения, ни от образовательного ценза, а только от внутренней работы человека над самим собой.

Браво, автор!

И, наконец, на фоне расцветающей эсхатологической антиутопии («Как хорошо было бы, чтобы кто-нибудь пришел и нас прибил») появление оптимистического и жизнеутверждающего произведения само по себе событие большой важности.

Браво, автор!

Ну что это за рассказ ...

Солдатиков куда-то пригнали, а там ночью — ужас. Все поседели аж... А утром — обратно ушли.

И что?

Эту книгу желательно читать дважды. Ну или полтора раза, чтобы, добравшись до конца, перечитать и переосмыслить начало. В первый раз я читала ее в несколько болезненном состоянии и именно на это списала то странное впечатление, которое произвела на меня первая часть. Однако, через значительный промежуток времени открыв книгу заново и начав перечитывать, я поняла, что не ошиблась. Первая часть невероятно тяжела для восприятия. Она неимоверно перегружена, а ключи для ее расшифровки даются читателю гораздо позже.

Начать с того, что книга, хотя и называется «Двойники» далеко не всегда имеет в виду некие парные соответствия. Пока автор не говорит этого прямым текстом, что «двойники» это не обязательно «пара», очень сложно провести четкие параллели.

Действие романа происходит в нескольких мирах, и на первых порах их достаточно сложно отделить один от другого (во всяком случае — разновременные версии альтернативной России).

У романа отсутствует один главный герой и какая-то магистральная сюжетная линия, связанная с судьбой какого бы то ни было персонажа. Магистральная линия связана с судьбой всей Вселенной, но пока читатель не знает об этом, он тонет в перенасыщенном действующими лицами начале. Героев много, о каждом рассказывается достаточно подробно, появляются второстепенные персонажи, о которых к концу книги и не вспомнишь уже (например, жена Кирилла), но которые очевидно имеют значение для раскрытия характеров главных действующих лиц.

На сцене появляются и вовсе загадочные персонажи, намекающие, однако, на некое общее с главными героями прошлое. Все это разворачивается на фоне нешуточных философских вопросов и многочисленных аллюзий.

В обилии деталей картина первой части тонет и проясняется лишь когда отходишь от нее на некоторое расстояние — к части второй и третьей.

Несмотря на то, что третья часть максимально проста, ближе других к привычной линейной манере повествования, и содержит в себе ключи к пониманию двух предыдущих, она рассказана в несколько отстраненной манере (чему способствует и масштаб личности ее главного героя, и историчность, можно даже сказать, эпичность, описываемых событий, и выбранный стиль повествования — настоящее время и отсутствие атрибуции в диалогах), а потому цепляет меньше, чем вторая часть.

Вторая часть кажется более близкой и «дружественной» к читателю. Ко второй части уже ясен расклад основных действующих сил, и можно не напрягаясь следить за развитием интриги, сопереживать её главному герою, тем более, что его образ, как мне кажется, вышел наиболее человечным и располагающим к себе.

Атмосферный рассказик. Очень живо представила себе ветреный день и летающие вокруг «снаряды». Описательный абзац яркий, образный, загадочный. Авторская «отгадка» меня ни капельки не смутила — аллегории бывают разные.

Избавление от эдакого вакуума в душе — да, благо. Но замена пустоты на кусок гранита эгоистична и запросто лишает крыльев... Финальное предложение историйки, кажется, подтверждает мои мысли.

Я вообще не понимаю, за что и кому тут ставить оценку? За то, что авторы просто передрали с начала до конца старую добрую сказку, перемешав её кучей непонятных, трудночитаемых и ещё более гораздо труднее представляемых киберпанковых словечек типа — капсула, молекула, трёхмерная спираль ДНК, дроиды, флаеры и т.д. Если оценку ставить чисто сказке «Буратино», то безусловно оценка 10, а если этому киберпанку, то 2. Среднее арифметическое — 6. Но моя оценка значительно понизилась потому что повесть, которая поначалу внушала большие надежды, оказалась ещё и трудно читаемой. Возможно, если бы по такому сценарию сняли фантастический американский боевик с участием Милы Йовович, то получилось бы гораздо интересней. То что писали авторы гораздо удобнее видеть на экране, чем читать и пытаться представить, не зная, о чём вообще речь.

П.С. Зря только хорошую сказку испортили

О чем книга? Сначала можно подумать, что это – безумная фантастическая история об играх Времени с людьми, о смещении в пространстве, о создании миров… В принципе, так оно и есть. Только без фантастики. Герой сам создает свой мир, не до конца сознавая, что он в этом мире – вовсе не Творец, как ему все время кажется, и что ад, который он якобы сотворил для других, ради собственного развлечения – на самом деле, его собственный. И вовсе не развлекается он в нем… Все мы сами творим свой личный мир. Но у всех ли хватит мужества взглянуть в лицо тому, что натворилось в итоге? И у всех ли хватит сил исправить сделанное, перековать медь на золото? Герой, дойдя до края, шаг за шагом ищет дорогу из личного ада к Поляне Сказок. И находит.

Книга – о пути от себя во тьму и обратно.

Это если вкратце.

А теперь – подробней.О золоте и меди.

Итак. Есть герой. Страдающий алкоголизмом инженер по имени Олег. В первой части повести мы видим Олега-медного во всей красе. От главы к главе герой опускается все ниже и ниже, причем, что характерно, самому ему кажется, что он возвышается. Сначала становится Истопником – главным по энергии, потом – Слушателем, от которого зависит исход жестокой Игры, потом – и вовсе Почетным Безработным, которому и делать ничего не надо, за него все сделают, принесут, накормят, еще и в ноги бросятся, лишь б только подаяние принял.

Вот только расплачивается герой за свое сомнительное величие слишком уж круто. Сначала «мыслью, памятью, чувствами», потом – «разумом и жизнью», а потом уже и расплачиваться нечем. Пустая оболочка – что с нее взять?

И реальность вокруг героя все гаже и гаже, с каждым его перевоплощением и «возвышением». И в итоге остается лишь — из окна вниз головой. Да только, кажется, в смерти Олегу и то отказано. А кто это придумал? Не он ли?

Выходит, что он.

Во второй части, оказавшись между жизнью и смертью, герой сам же начинает творить все, что ему довелось пережить. Упав на самое дно, он решает, что вознесся до небес, стал богом. И сколько бы ни пытался ему объяснить некто из высших суть вещей, он не понял. Поймет, впрочем. Но позже. А сначала в очередной раз дойдет до грани, до личного предела, до состояния пустой скорлупки.

Казалось бы, конец, куда уж дальше двигаться? Но… «Но ведь мы с тобой не из одной лишь медной стороны состоим. Есть у нас и золотая. Если опротивеет медь – мы окажемся в золоте».

Золото. Третья часть повести. Она совершенно не похожа на первые две – ни по стилю написания, ни по атмосфере, и это неудивительно. Олег-медный тоже не похож на Олега-золотого. Даже на позолоченного не похож. Ведь сначала мы видим еще не золото, а только позолоту.

Герой бросил пить, начал писать книги, стал известным автором, премии получает. Это снаружи, а что внутри, на душе? Так ли легко избавиться от медной своей половины?

«В смутном облаке неясном

Плыл незримый и ужасный.

Золотистый, жалкий плыл…

Не доплыл.»

Золотистый… Герой только-только начинает жить заново, делать несмелые шаги к себе-золотому. Как в первой части он от главы к главе опускался, терял самое себя, так в третьей — от главы к главе собирает себя по кусочку, отдирает медь с души, растет над собой.

И снова разговор с высшим, но теперь собеседник уже не кажется страшным, а его слова начинают обретать смысл. «Пока ты здесь, во тьме, ты высасываешь жизнь из многих. Убиваешь» — «Я не хочу больше убивать».

Пожалуй, с этого разговора и начинается первое понимание себя-нового, первый серьезный шаг к золоту. И дальше – на встрече с читателями Олег ведь не им растолковывает суть своей книги, он сам себе проговаривает свою прошлую жизнь. И проговаривая – переосмысливает. Мы уже видим не бахвального творца, который создает существ, лишь бы они помучились ему на потеху, а человека, который уверен, что «нельзя создавать героев, только чтобы посмеяться над ними». Даже – посмеяться, не говоря уже о чем-то похуже.

Но чтобы осмыслить все пережитое полностью, возможно, еще не раз придется проговорить свой прошлый путь. Хорошо, что впереди еще много встреч с читателями.

И все же путь от меди к золоту тернист и труден, медь она такая штука – прилипчивая. Уж если въелась в тебя, так просто не отпустит. Только-только поверишь, что уже избавился от нее, а она – тут как тут в обличие некоего гуру Северьяна, в котором живет то же безумие, капля которого еще осталась и в тебе. И этой капли хватает, чтобы притягивать всяких Северьянов, как магнитом. И снова нашему герою приходится играть роль Слушателя, и снова в нем оседает вся та муть, которую другие с легкостью пропускаю сквозь себя. А результат – он снова стоит у окна, готовый броситься головой вниз на асфальт. Но к счастью кроме новоиспеченного мессии встретились Олегу и другие люди. И на чаше весов, в противовес медному безумию оказалась золотая Поляна Сказок – добрый миф Научного городка. «…миф – он уже часть бессмертия». Северьяну этого не понять, но Олег понял.

И уехал из Новосибирска по-настоящему счастливым. Еще бы. Ведь он начал жить. По-настоящему.

Композиция твиннинга

Честно говоря, в построении этого произведения разбираешься не сразу, и потому поначалу создаются ложные ожидания: вот альтернативная реальность Союза, вот НИИ – и сразу тянется шлейф вполне понятных ассоциаций, кажется, что готов горизонт читательского восприятия. Но сон научных сотрудников тревожат двойники, и вот уже роман обрастает эпистемологической проблематикой. Параллельные миры двух веков, двух систем сосуществуют, ими проникаешься, и вот уже именно этот диалогизм, вовлеченность героев в тайны сразу двух мирозданий, начинает работать на понимание композиции текста, а через нее – и на уровень постановки проблем.

По сути, ни одна сюжетная линия этого метаромана не обходится без аналога, все детали имеют своих двойников, свои отпечатки. Эту линию автор выдвигает на передний план, она формирует идею текста, через ее призмы мы видим сложный мир, «прозябший», как кажется, из зерен православной мистики.

В этом смысле мне показалось интересным сопоставление двух исторических экскурсов, имеющих самостоятельное значение. Двойники-государства, двойники – продукты альтернативного развития цивилизации, Иканоя и Держава Смеющегося бога. В сюжетном решении история о необычном средиземноморском народе – это утопия, а события Морской войны облечены в форму авантюрно-приключенческого исторического полотна. Интересно, что, подобно быту и устройству иканийцев, текст о них безгероичен: катанабуси – безличное воинство, могучее, но сюжетно лишенное индивидуальностей. Так писались все классические утопии, в которых героем выступал общественный строй. Показательно, что Мастер Ри выведен за скобки этой утопической картины, он – вне ее, у него своя судьба, которой нет.

Ацтеко-тольтекская империя тоже безлична, но ее рок носит имя «Глебуардус Авторитетнейший». К тому же, во многом противостояние Старого Света с Державой Смеющегося бога строится на диалоге дюка и его пленника Ицтлакоатля, а позднее – на кратчайшей, но такой важной сцене столкновения англиканца с Верховным жрецом. В этом сюжете есть размашистая экспозиция, кроящая политическую карту знакомого нам мира, есть смелые тактические решения, есть противостояние с заскорузлым и непонятливым командованием. Героизм Глебуардуса граничит с авантюрщиной, но победителей, как известно, не судят – хотя за последнее стоит благодарить лично Государя Императора.

Два экскурса, два общественных строя – идеальных каждый по-своему. Два намека на реальные страны нашей геополитической данности. Уже сосуществование хотя бы этих двух интересных отступлений, жанрово и сюжетно разномастных, наводит на мысль о таком явлении, которое получило название «бароккового романа». Нет, конечно, буквальных параллелей искать не приходится, но сам принцип практической бесконечности смыслов, наполнения текста реальной жизнью мира (и не одного, и не двух), движение героев к лучшему бытию – здесь прямо-таки напрашивается аналогия.

Двойничеством пронизаны многие события произведения, не только сюжетные линии и судьбы героев: Символист и Тать, Магистериум максимус и Измерители, даже мифологическое противостояние Атлантов и Гипербореев – порой начинаешь сомневаться, а не блуждаешь ли ты в саду расходящихся тропинок? Двойники перекликаются, как встарь часовые в тумане.

Герои пишут – научные исследования, драмы, сказки, и это погружает в их собственные необычные миры, потому что когда в первой же главе низвергаются законы бренного мира, невольно понимаешь, что дальнейший текст не предвещает ничего обыденного. Герои много говорят, намекая, что мы читаем роман идей. Герои приходят к Солнцу, намекая, что перед нами роман метафизический.

Хороший префикс – «мета-». Много можно уместить, ничего не объясняя, но ясно одно: «Двойники» ни проблемно, ни сюжетно, ни на уровне построения образов не укладываются в одно жанровое определение. Метароман-с, словом. Он очень требователен к своему читателю, местами колюч и неудобен, заставляет вчитываться в нюансы научных и философских поисков, но, тем не менее, лишен внутренних повторов, хотя бы и на уровне поэтики: все по-новому, все под иным углом, и даже любомудрые диалоги и монологи предстают всегда инако. Забавно: роман «Двойники» – и без повторов.

А еще рукописи не горят, подтверждает Ярослав Веров. Память материи, сами основы тленного мира можно обмануть, и пусть человека больше нет, как ни бывало, текст помнит. Наверное, стоит выбирать, как пишешь, даже когда пишешь просто о мальчике, просто о девочке. А вдруг материя возьмет и запомнит? Авквардно же получится, ей-богу.

Роман о человеке, который обладает даром превращать невероятное в возможное. Сюжет начинается с банального казалось бы хода, главный герой должен умереть, но чудесным образом получает бессмертие. И понеслось...

Боевик, мистика, едкая политическая сатира, откровенный стеб над современными реалиями, серьезные философские размышления о жизни, смерти и взрослении. Феерический микс, крышесносный, написанный очень хорошим языком и, что самое главное, на мой взгляд, не скучный.

Скучать здесь некогда, потому что автор умело кидает героя из огня да в полымя, из одной ситуации в другую. Вихрем приключений героя проносит по разнообразным, невероятным и неожиданным мирам. И в то же время все эти миры очень узнаваемые, они про нашу жизнь. Невероятную, но возможную. В общем, получилась глубокая вещь в яркой занимательной обертке.

Самое ужасное в этом романе — это жуткая обложка, которая никак не отражает его содержания. :)

Видится мне в этом рассказе черный юмор, высмеивающий произведения об «эффектах бабочки», а также – любимые публикой хэппи-энды.

Машина времени изобретена, вот только вся ее мощь направлена лишь на ублажение низких человеческих инстинктов. Главный герой пытается исправить ситуацию, переписав прошлое. Но если само Время дало добро, чтобы над ним так измывались, сможет ли что-то исправить человек? Героя в финале жалко до слез. Без иронии.

А еще по прочтении рассказа возникла следующая мысль. Как часто мы думаем: «Вот если бы можно было исправить прошлое…» А ведь разумнее работать с настоящим – здесь и сейчас. Больше толку будет, я думаю.

Короткий, но при этом многослойный рассказ.

Первый слой — научный, рассказывающий о бозонах хиггса, физическом вакууме и последствиях, вытекающих из человеческого вмешательства в тонкие материи.

Второй — философский. И здесь я вижу тонкое издевательство над зависимостью человека от окружающих его вещей. Но если в современном мире эта зависимость больше живет в голове потребителей, то в мире «Бозона Хиггса» она приобретает глобальный масштаб.

Третий слой — не побоюсь этого слова — теологический. Показывающий, что настоящая жизнь и настоящее понимание жизненных процессов начинается лишь после смерти. Ведь то, что произошло с главным героем легко к смерти приравнивается.

Четвертый — романтический. Память о любимой женщине пересиливает зов вакуума. И, наверное, мудрому Призраку тоже есть, кого вспомнить, раз уж существует он столько тысячелетий…

Прежде чем писать рецки о вошедших в сборник текстах, хочу сказать вот что. Я считаю, что сборник (антология, журнал) прочитан не зря, если для меня “съедобной” в нём оказалась треть текстов. Под съедобностью я понимаю рассказ или повесть, которым могу поставить оценку от семи и выше.

Ну, теперь поехали.

Лескова. “Чудовища”.

Прекрасный язык – на удивление хороший язык у автора, которого доселе не читал и не видел на конкурсах. Сложный, продуманный мир, нетривиальный сюжет и красивый перевёртыш в финале. Однако кое-что напрягало при чтении от первой и до последней страницы. Две вещи. Во-первых, накал истерии. Если посчитать, сколько раз на протяжении текста встречаются слова “ад”, “чудовище” и производные от глагола “ненавидеть”, не удивлюсь, если итоговое число зашкалит за тысячу. И второе – герой, совершая действие, непреложно начинает морализаторстовать. Акцентируясь на вещах, которые уже не раз говорил. Читатель всё-таки не олух – ему не надо повторять одну и ту же мысль дважды, трижды и пятижды. За героя его характер рисуют, в основном, поступки, а не поток сознания. Нет, поток, конечно, тоже, но не в таком же количестве! В результате крепкий, интересный и остросюжетный текст вызвал некоторое отторжение. Эмоциональный перехлёст за чувство меры, я бы сказал.

Лик. “Плагин”.

А вот через этот рассказ пришлось продираться. С первой страницы причём. Герой обращается к некоему доктору Уотсу. И лишь странице так на четвёртой автор делает одолжение, сообщая, что Уотсом зовут самого героя. Что же теперь – перечитывать и переосмысливать начало? Я не поленился – перечитал, добрался до того места, где соскочил назад, и продолжил. Легче не стало. Я, например, не знаю, что такое глафы, скины, плагины и прочее, а мне о них говорят словно о вещах, хорошо известных. Забрасывают научной или квазинаучной терминологией, причём такой, за которой нужно лезть в словари. Сумбур рулит, ни хрена не понятно, постоянно приходится возвращаться назад. В результате, рассказ на 15 страниц читал часа два. Что ему не в плюс. Один из слабейших, как по мне, текстов сборника. Хотя – возможно, это я такой нетянучий.

Ломака. “Время сна”.

Вполне милая, пускай и простенькая история. И с хэппи-эндом, ко всему. Идея не представляется мне откровением, но прочиталось легко, отторжения нигде, в отличие от двух предыдущих, не вызвало, и даже через несколько дней после прочтения не забылось. В общем, простенько, но довольно читабельно, с вполне живыми и вызывающими сопереживание героями.

Веров. “Почти как люди”.

Сильно. Для короткого рассказа тем паче. Написать достойный короткий рассказ, по сути, боевик, сложнее, чем на авторский лист – идеи и перипетии сюжета приходится вкладывать в малый объём. Здесь удалось. И, в отличие от “Плагина”, изобилие терминологии не напрягает. Не въехал в постмодернистские отсылки. Ну, Матомба, возможно, отсылает к Обаме. А Томас Вулф и бегство Мак-Кинли к чему? Ну, и финал, как по мне, лучше было бы закрыть, открытый несколько смазывает впечатление. Тем не менее, первый по-настоящему достойный текст.

Гриценко “Сон о Ховринской больнице”

Не понравилось. Простоватый, грешащий канцеляритом язык, неудачная, как по мне, смесь НФ, мистики и фэнтези, и “неживые” герои – дочитал с трудом. Больше сказать, по сути, нечего.

Первушин. “Критерии подобия”

Хм-м… если бы мне сказали, что меня способна увлечь фантастика, стилизованная под советскую середины прошлого столетия, не поверил бы. Но… хорошо ведь! Вправду хорошо, особенно когда понимаешь, что это именно стилизация, а не копирование. Хорошие, “живые” герои, неизбитая идея и очень, очень достоверная, проработанная научная часть. Понравился рассказ – однозначно. Ну, не поворчать не могу – чуть динамичнее ещё бы его. Да, понятно, что форма подразумевает поток сознания и малую часть диалогов. Но, тем не менее…

Клещенко. “Убийство в салоне красоты”

Первый из трёх детективов, объединённых общим героем и генетической подоплёкой. Возможно, я питаю слабость к фантастическим детективам и сам их пишу, но… Отличный детектив – выдержанный, с неожиданной развязкой. Недостаток я, конечно, не подчеркнуть не могу. Род занятий убийцы таков, что едва о нём упомянули, убийцу читателю “продали”. Как автор ни старалась дальше бросать ложные следы. Всё остальное – здорово.

Клещенко. “Луна родилась из мысли”

Этот показался слабее двух остальных. Идея прекрасна – герою необходимо определить, кто из четверых подозреваемых – сверхчеловек, на порядок умнее прочих и старается это скрыть. Конфетка, а не идея. Но вот реализация… Чтобы вычислить преступника, надо его напугать – я встречал этот приём раз десять, чтобы не соврать. И в детективной литературе, и в беллетристике. Очень надеялся, что автор найдёт оригинальный ход. К сожалению, стандартное решение сильно смазало рассказ.

Клещенко “Дело об украденной трилогии”

Остроумно. Нет, правда – остроумно. Не в плане юмора, а именно в плане остроты ума. Не стану спойлерить, но когда прочитал, в чём суть преступления – веселился. Попридираюсь к достоверности фабулы – к сожалению, и особенно на фоне того, что творится на книжном рынке сейчас, не лучшая, как по мне, из возможных. Кто в теме, тот, видимо, поймёт, о чём я. Ощущение недостоверности фабулы – не лучший спутник при чтении. Но с остальных сторон – хорошо: крепкий детектив, доставивший удовольствие.

Лукин. “Сфера”

Двойственное впечатление осталось. Написано в стиле, который я откровенно люблю – грубо, некастрированно, и если герой хочет сказать бранное слово, он его говорит без оглядки на возможное лингвистическое пуританство читателя. С другой стороны – не впечатлён. Повесть растянута на полтораста страниц…. Впрочем, об этом в заключении.

Красносельская. “Точка отсчёта”

Не понравилось. Во-первых, неважный язык. К примеру, смеялся от описания человека каменного века. Надбровные дуги, низкий лоб, челюсть, всё такое – и вдруг автор называет это “правильными чертами лица”. Но не суть. Провалы во времени, профессора и йети – не то, чем меня можно поразить – слишком избито. А когда это растянуто на сотню с лишним страниц – попросту нехорошо.

Ну, и, наконец, заключение. Основная претензия к сборнику, если не единственная – повести. Как по мне, они должны быть выше прочих текстов, раз занимают половину объёма. В “Фантуме” же есть прекрасные рассказы и проигрывающие им (как по мне) повести. Да, я понимаю, что мой вкус очень и очень далёк от идеала, и, возможно, другой читатель оценит с точностью до наоборот. Я, однако, говорю за себя. Заменить хотя бы одну повесть тремя-четырьмя рассказами, и книга бы стала лучше.

А так – крепкий сборник, с выдержанной тематикой и с полудюжиной (что много для антологии) достойных, самобытных текстов, которые прочитал с удовольствием и рекомендую.

Много слышал разного об этой книжке, но вот сподобился прочесть...

Не шедевр. Не Стругацкие. Но повесть мне понравилась. К слову, самый главный ее плюс: в ней даны ответы на вопросы, мучавшие меня, поклонника творчества Стругацких, долгие годы...