Сразу после того, как была дочитана последняя страница этой повести, мне захотелось поделиться бурей эмоций, которая сопровождала практически весь процесс чтения. Написал, но за восторженными знаками препинания с трудом можно было разглядеть слова. Взглянув на этот забор из восклицательных знаков, понял, что такое публиковать негоже. Решил немного проветрить голову и взяться за дело уже после того, как схлынут эмоции, а чтобы не перебить ощущения и мысли, решил ничего больше пока что не читать.

Прошло несколько дней. Эмоции улеглись, осталось очень приятное, теплое ощущение где-то внутри.

Это было необычно. Это было ярко. Это зацепило. Наверное, я не смогу даже сам себе точно объяснить чем именно.

Стиль у Анчарова (не знаю во всех ли его произведениях так, или только в этой повести) очень своеобразный, я бы даже сказал специфичный. Да хоть тоже название. Увидев его, сразу возникает ощущение какой-то необычности. Правда, меня обычно отталкивает подобная необычность — за яркой или нестандартной вывеской зачастую скрывается заурядность. Так и в этот раз я начинал чтение повести с большой долей осторожности. И первые строки только подтвердили мои опасения. Грубые, короткие, рубленые фразы. Сразу вспомнилась шутка «Маяковский в чате!». Первые страницы еще усилили это ощущение — текст был очень заковыристым, зачастую прочитав пару абзацев ловил себя на мысли, что даже близко не понимаю о чем речь. Но потом буквально в пару слов автор раскрывал смысл сказанного ранее. Но все же читать поначалу было тяжеловато, скажу честно. И совершенно не удивительно, если многие бросают чтение, посчитав слишком неприятным стиль.

Но интуиция мне подсказывала, что не все будет так плохо и я продолжал продираться сквозь заросли букв и предложений. И вдруг, даже не знаю, что послужило отправной точкой, для меня текст расцвел и засверкал. И те выражения, которые в начале, вот буквально только что, тянули бросить чтение, они же и очаровывали и вызывали восторг.

Цитаты:

«И из тумана появлялось его неженатое лицо.

...

Беженец я. Из старой жизни. В новую.»

Сама по себе сюжетная история, можно сказать, не несет в себе ничего запоминающегося. Можно даже сказать, что ее нет вовсе. Нет, она, конечно есть, но она выполняет сильно второстепенную роль — эдакая леска, на которую нанизываются разноцветные и разнообразные бусинки характеров, мыслей, рассуждений, эмоций. И как-то нет ощущения, что чего-то не хватает. Эта «пустота» заполнена другим — здесь множество прекрасных оборотов, изысканных в своей грубости выражений, странных диалогов, разворачивающихся в непередаваемую и удивительную атмосферу. Это один из самых запоминающихся, неординарных «миров», где мне довелось «побывать» за последнее время.

Размышления об очеловечивании цивилизации, любовном вранье, человеческой исключительности и, безусловно, об эталоне и идеале — это малая толика того, что зацепило в данной повести, того на чем хочется остановиться, подумать, осознать, прочувствовать.

Ну и конечно чтение сопровождалось множеством улыбок, а иногда и смехом в полный голос, в сопровождении мысли «Во Анчаров даёт!».

Рекомендовать буду с осторожностью. Но сам безмерно доволен, что прочитал эту повесть.

Довольно странная книга... для тех, кто не читал прозу Анчарова раньше и не знаком с его душевно-литературными ценностями и особенностями. И очень узнаваемая и нежно оберегаемая теми, кто знаком хотя бы с «Сода-Солнце» или ещё чем-то анчаровским, тонким, трепетным и неповторимым.

Говорить что-то о сюжете — дело совершенно губительное, как для души повести, так и для слушателя/читателя этого неуместного перерассказа. И не зря строчкой выше употреблено выражение «душа повести», потому что, на мой взгляд, здесь важен не сам событийный ряд (хотя без него никак не обойтись), не само изложение каких-то событий, а та тонкая, трогательная, неуверенно-робкая манера писательства (но только кажущаяся такой), свойственная пишущему прозу первому советскому барду.

Очень короткая повесть. Настолько короткая, что совсем не страшно потратить час-полтора-два на её чтение. Потому что след от неё останется не на день, не на неделю и даже не на месяц — на годы...

Роман «Как птица Гаруда» не произвел на меня положительного впечатления. Нет, я его не бросила, дослушала до конца. И были моменты когда я действительно увлекалась, но под конец книга оказала на меня какое-то угнетающее действие.

Сперва о хорошем. Понравились язык и стиль, удовольствие можно получить только от них одних. Пришлось по вкусу определенное ощущение эпохи. И, разумеется, понравилось исполнение уважаемого Игоря Князева, как и всегда.

Собственно, на этом положительное для меня закончилось, теперь о том, что не понравилось.

Начать следует с того, что к прослушиванию «Как птица Гаруда» я приступила в очень расслабленном состоянии после Барраярского цикла Буджолд (кхм, думала буду потихоньку слушать уже знакомый цикл, но сразу после «Осколков чести» стало ясно, что нет, только все сразу и взахлеб :D). Собственно такой внезапный переход от беллетристики к чему-то более серьезному вызвал эффект удара обухом по голове, и некоторое время у меня ушло на то, чтобы прийти в себя и втянуться. Наконец все встало на свои места, стало понятно кто есть кто, и тут понеслось:

- не понравилась сама структура повествования — не то воспоминания, не то рассуждения. Они плохи как сами по себе, так и в сочетании друг с другом. Только настроишься на сюжет, как вязнешь в размышлениях за жизнь, только приноровишься к философской вставке, как опять летят вперед годы. И получилось в итоге ни рыба, ни мясо. Повествование отрывочно — эпизод в одном году, пара эпизодов еще через несколько лет, и так всю дорогу. И чем дальше, тем меньше связи с окружающей действительностью. А сама идея мемуаров плотника выглядит занимательно лишь в первом приближении. Ценность разнообразных исторических записок именно в том, что они позволяют заглянуть в определенную эпоху изнутри, почувствовать дух времени, образ мыслей. И именно потому ценны воспоминания, написанные в свое время, а не десятилетия спустя. А тут они еще и вымышленные. Первую часть книги мысль «А мог ли человек, живший в то время, действительно именно так написать?» просто не давала мне покоя. Ну а уже упомянутые философские рассуждения больше походят на поток сознания, и почему-то считаются логическими, хотя таковыми их только автор называет. Не знаю, как это было 30 лет назад, но теперь многие моменты не являются каким-либо откровением и известны любому студенту философского факультета и просто читающему человеку. Эти размышлизмы не систематизированы, да еще порой приправлены тем, что сейчас называется фоменковщиной и задорновщиной (маги-рабы и чудное раскрытие этимологии слова «любопытный»). И зачастую подкрепляется очередное утверждение удачным случаем из жизни товарища Зотова, однозначно показывающем его правоту. Легко выиграть в споре с вымышленным оппонентом...

- не понравилась общая ммм... авторитарность всей книги. В ней почти нет места для читателя. Все эти многомудрые умозаключения не вызывают ответного потока размышлений, в конце можно только согласно кивнуть, не более. Тоже относится и к выводам Зотова о тех или иных персонажах. Он безапелляционно выносит свое решение, судя по отдельно взятому эпизоду. И опять же читателю остается только согласно кивнуть, поскольку ситуация показана лишь с одной стороны, да и о данном герое больше ничего не известно. Получив свой ярлык, осужденный персонаж тут же ретируется за кулисы и более не имеет возможности оправдаться.

- не понравился ни один персонаж. Зотов и его дед с начала до конца окружены светом истины. Все-то ведают, все-то знают, чем и утомляют ужасно. Прямо хочется спросить, не жмут ли им белый плащ и шляпа Боярского, простите, д'Артаньяна. Остальные же герои упорно ассоциируются у меня с картонками с написанными на них именами. Где-то с середины книги я уже начала путаться в многочисленных родственниках и их женах, чего не было со мной со времен Сильмариллиона.

В общем, как я уже отмечала, под конец меня сие повествование изрядно утомило, даже прослушанный следующим «451 F» Бредбери оказался для меня куда более легким в эмоциональном плане. Определенно, чтобы получить удовольствие от «Как птица Гаруда» необходимо ее глубинно прочувствовать и быть на нужной волне. У меня вот не срослось...

Очень милая фантасмагория, где как сквозь волшебный кристалл, мы видим один из важных эпизодов жизни Виктора Громобоева, следователя и о-о-очень необычного ...человека. Подробнее о его жизни рассказано в романе «Как птица Гаруда», и уж там фантасмагории практически нет. А здесь — очень поэтично, остроумно и как-то... лаунжево, я бы сказал, напоминает, скорее, фильмы и музыку конца 60-х. Мне это очень нравится. Потому и начитал повесть в виде аудиокниги: http://www.abookee.ru/index.php/ancharov-mikhail/item/31-ancharov-mikhail-prygaj-starik-prygaj .

Игорь Князев aka bandico

Сложно было у меня с этой книгой. «Самшитовый Лес», первую часть цикла, читал и перечитывал взахлеб со студенческих лет. Когда же наконец в руки попала «Гаруда», схватил – и расстроился. Все не так как в «Лесе», даже бросил, что со мной редко случалось. Понадобились годы и много прочитанной литературы совсем другого пошиба, чтобы снова вернуться к ней и оценить по достоинству.

Анчаров, как я уже писал, штучный писатель, таких сейчас не делают. Проза его отталкивает любую грязь, душа вечно молода и невозможно поверить, что пишет это фронтовик… Творец-универсал во всех жанрах искусства, любящий нас с вами до самоотречения. Мы снова встречаемся с Сапожниковым, Громобоевым, Миногой и другими знакомыми и любимыми героями.

Добавлю только, что к моей великой радости получилось с помощью Виктора Юровского и Галины Щекиной связаться с Артемом Анчаровым и получить официальное разрешение наследника Михаила Леонидовича на запись аудиокниги: http://www.abookee.ru/index.php/ancharov-mikhail/item/88-garuda. Спасибо им и моим соратникам по Театру Абуки – корректору Светлане Бондаренко и художнику Тарасу Пономареву.

Игорь Князев aka bandico

Книга поистине великолепная. Потому я ее и начитал в 2010 году. Но эта аудиокнига по Анчарову даже у меня далеко не единственная, здесь полная информация по остальным: http://www.abookee.ru/index.php/ancharov-mikhail . Все эти книги начитаны с официального разрешения Артема Михайловича Анчарова, сына и наследника гениального, не побоюсь этого слова, писателя.

Игорь Князев.

«Когда я был маленьким, я думал, что на земле профессий только две – рабочие и художники. Я потом много чего узнал, но на этот счет так и не повзрослел». (М. Анчаров)

Удивительный писатель, удивительная философия, удивительный язык. Человек «из раньшего времени», сейчас таких нет ни по силе убежденности в своей правоте ни по какой-то невероятно афористичной мозаичной и парадоксальной манере изложения. Он верил, что носить высокое звание Человека может только тот, кто занят созиданием на этой земле, тот, кому не все равно, что будет завтра с его страной. Он верил в Коммунизм (который не «одна большая жральня») и сам был Коммунистом с большой буквы, как актер Урбанский в одноименном фильме. Идея, сильно скомпрометированная в последние годы, но скажите мне, что плохого в том, что все люди – братья? Анчаров реально раздвигал духовные горизонты людей и готовил их к светлому будущему, потому что другого будущего быть не должно и не может.

Он писал про людей, которых любил. Жаль, что большинством был забыт еще при жизни.

Вот не соглашусь с автором фантлабовской аннотации – никакая это не песня «о человеке маленького роста и его жизненных проблемах». Да, человек был маленького роста, но жизненные проблемы? От аннотации – какой-то гоголевский маленький человек…

Да, он был маленького роста, но:

Да, может нет в этом чего-то нового, в этом стихотворении-притче, но я читал его в повести «Сода-солнце», и авторство там принадлежало ему, этому человеку удивительному, и оно как-то дополняло его и дополнялось им. И всёй этой клоунаде, мудрости и грусти, добавлялось этим стихотворением что-то ещё, что-то неуловимое…

А ведь всего-то – человек, который заполнял паузу, пока известная певица отдыхала…

Ещё одна очень интересная и очень необычна повесть. Я бы даже сказал, уникальная (для меня), очаровательная. И очаровала она меня сразу, с первых глав, с первых слов. Надо сказать, язык – великолепный, приятный, с тонкой иронией и нешуточной эрудицией. Да и всё повесть – с нешуточной эрудицией. Очень это понравилось. И её интересная форма – вроде бы и не происходит ничего (кроме как в конце), постоянное возвращение назад, к прошлому – но всё вдруг так увлекательно и безумно интересно, с какой-то озорной и нешуточной внутренней интригой. Познавательная, забавная и по грустному человечная повесть. Нескучная и очень серьёзная философия, целые кипы оригинальных идеи и предположений (от эволюции мозга до авторства «Слова о полку Игореве» и связи да Винчи с Русью), элементы фантазии в купе с мощными познавательными элементами (я, например, зарылся в литературу в поисках Солари и Митусы, узнал про «атомный календарь» и многое другое). И всё – какой-то увлекательный и притягательный коктейль, от которого невозможно оторваться. Небывалый коктейль. А уж поиски ада!.. Всё очень очаровательно! Всё очень необычно! Такого я давно не читал. Поневоле да скажешь: «Такого сейчас не пишут». Море знаний, море удовольствия и наслаждение каждой строчкой! Удивил и обрадовал Анчаров – захотелось найти ещё его вещей, самобытнийший и великолепный автор! Хотелось жить этой повестью.

Очень грустное стихотворение о быстротечности и краткости жизни... и великолепная песня!

Если бы я не знал, что книга написана в 79 году, я бы подумал, что она написана на днях… книга явно не своего времени. Книга сразу ни о чем и обо всем… очень необычная и замечательная, буду перечитывать

По стилю и содержанию — это киносценарий 90-х, типа ИГЛЫ с В. Цоем — умно, глубоко, подтекст глубочайший. но сейчас уже просто неинтересно. Что Минога, куда минога — так и представляются косые лучи солнца, тени, звуки за кадром — а смысла уже нет.

Автор — мастер, пробирает до печенок, но сказать ему уже нечего, эта жизнь прожита не нами...

Полтора института позади, все мальчишеские увлечения второй половины века, неудачная женитьба на чьей-то дочери и опыт практической работы в развивающихся странах. Война знакома по кинофильмам и периодической печати, грехов еще нет, энергии — на две биографии. На дне души — болевая точка, ну а с другой стороны, может быть, без любви-то и лучше. — ЭТО ГЕРОЙ СЕМИДЕСЯТЫХ В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ...

Анчаров восхитительно описывает мироощущение человека 60-х годов.

Мне кажется, такие книги нужно в обязательном порядке включать в школьную программу — просто для того, чтобы школьники могли представить — да, люди действительно так жили или хотя бы думали, что так жить правильно.

Как кто-то уже сказал — важно не то, падал ли в голодные обмороки Цюрупа — нарком продовольствия, а то, что такое считалось единственно правильным, и мифология строилась на этом.

А сейчас, особенно в 90-е, образцом был человек, укравший все, что можно.

Герой повести живет, непрерывно восхищаясь окружающим миром, открывая сердце всем, кто в этом нуждается; думает о том, как он еще может принести людям пользу.

Несмотря на всю жестокость пройденного пути, он любит мир, жизнь, людей — и они отвечают ему тем же.

Насколько сейчас все по-другому — понятно. Но нужно, черт возьми, чтобы люди помнили, что можно жить и по другому, можно ощущать счастье отдавая, а не беря, и мечтать не о новой машине, а о том, как люди будут строить приборы по созданным тобой схемам — вне зависимости от того, что это принесет тебе лично.

Очень светлая и поэтичная книга.

Особенно понравилась мысль о том, что их поколение перенесло столько разлук, что стало бояться встреч. А последующее не пугают встречи, но и к разлукам относятся спокойно и буднично.

А сцена, где Поэт везет девушку на велосипеде в аэропорт, потому что деньги кончились — выглядит настолько естественной...

Эх, давно я не баловалась плюшками. В смысле, не читала советскую фантастику, на которой выросла, на которой становилась как читатель.

И вот встреча с ней. Повесть «Прыгай, старик, прыгай» написана Михаилом Анчаровым, писателем, поэтом, бардом, драматургом, сценаристом и художником, в 1980 году. В один из самых, так сказать, сложных периодов истории. Еще свежа в памяти война, но уже просыпаются новые силы. Ладно, не мне тут погружаться в историю. Лучше о книге.

Книгу я прослушала в аудиоварианте. Я и обратилась-то к ней только из-за чтеца. Очень уж мне понравился Князев, читающий книгу Мураками. Вот и захотелось послушать еще что-нибудь в его исполнении. Чтецом не разочарована. Все-таки мастерски он выполняет свою работу.

А вот книга не произвела впечатление. Намешано в ней много чего. Даже и не определишь сразу, что за жанр. Вроде бы детектив (бравые милиционеры ищут убийцу), вроде бы и фантастика (странные вещи случаются в городе, таинственные и нереальные), вроде бы и производственный роман (а как же, стройка века идет, да и подсобное хозяйство города, в смысле молочной и свинофермы, упоминаются). И про любовь имеется, и про страшную войну. И сатира имеется, жесткая такая, обличительная.

А вот в целом не тронула книга. Поверхностным все показалось, не глубоким. Этакими скачками, галопом по всем вопросам. Зато название очень точное. Попрыгали и разбежались.

Странное впечатление оставляет повесть. Местами она действительно умна и актуальна (взять хотя бы разговор о том, что новое всегда вырастает из старого, а будущего не бывает без прошлого). Эпизодами интересна. Но вот цельное впечатление о книге, после того, как она прочитана, не составляется: сюжет сам по себе неинтересен, текст — самый обыкновенный, увлекательности — на на грош, герои не привлекают абсолютно.. И получается, что все достоинства повести, это ее отдельные эпизоды: иногда любопытные, иногда красивые, иногда — заставляющие задуматься....

Я собирался прочитать эту книгу 20 лет. Когда-то слышал хорошие отзывы, но прочитал только на днях в поезде, в дальней поездке... Хотя чтение, в общем, не для поезда. Книга обдает романтикой 60-х годов прошлого века, странным и страстным позитивом, который был в стране наверное только в 20-х и 60-х годах прошлого века. Тогда и авторы и их герои были похожи на детей, которые подают надежды (в книге тоже проводится эта мысль). Вообще, трилогия очень необычна, легкое сходство с первой частью «Лезвия бритвы», но это скорее просто дыхание времени.

на сегодняшний день образный ряд: «десантник — доблестная гибель — отказ от райского отдыха, просьба о работе — ангел-хранитель» является вполне затасканным штампом городского фэнтези. «Баллада о парашютах» — это ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТЫЙ год, и ведь это год публикации, а не год написания.

Сейчас модно искать предтеч — и, вообще-то, будь сборник «Наши мертвые нас не оставят в беде» поприличнее, его можно было бы считать полностью детерминированным одной этой песней.

Не могу удержаться от цитирования (для украшения страницы):

Вот распито кактусной поллитра,

Вот на Марс уносится изба,

Мужики, — ищите Аэлиту!

Аэлита — лучшая из баб...

В этих строках иронично записано само время... Далёкие 1960-е. Одновременно с поэзией и песнями Владимира Высоцкого.

Нелепые, прекрасные, удивительно чистые и жизнеспособные (но не подозревающие об этом) люди. Изобретатели и фантасты.

Язык — божественный, то легкий и естественный, то завихряется, густеет почти до Платоновского. Текст растаскивается на цитаты весь — от «микробы не захотели в нем жить. И он умер», «в дверь вошла собачка по имени Атлантида» до «простодушная человечья какашка» и «плохая у тебя теперь фигура. Для чужих.»

Сюжет сначала кажется неочевидным — но вообще-то, ИМХО — это исследование ценностной системы советской технической интеллигенции. Именно технической. Потому и и фердипюкс. Именно советской. Потому и помидоры по сорок две копейки. Именно интеллигенции. Потому Сапожникову постоянно не везет!!!

Книга много-, очень многоразовая.

Завидую тем, кто еще не читал.

Полностью согласен с отзывом. И добавляю автограф Анчарова на кн«Сода-солнце» 1968г БСФ

Читано впервые в далеком детстве; перечитано многажды. Чудесная книга о жизни, войне, жизни на войне и не на войне, очень зримая, яркая, поэтичная, но без пафоса и примитивной романтики.

Михаил Анчаров создал свой мир, в котором сплавлены авторская фантастика, опыт участия в боевых действиях Второй мировой и знания, добытые уже в учёбе в художественном вузе. В литературе автор руководствовался некой максимой, сформулированной по результатам истории первой половины ХХ ст.: возросла ли ценнность одной и каждой человеческой личности в итоге всех потрясений? Анчаров относил себя к тем, кто полагает: да, возросла.

А еще это песня. Песня звучит в телесериале «День за днем» в исполнении Валентина Никулина. И до мурашек пробирает. Это Настоящая Поэзия.

День за днем

Телеспектакль

Производство: Центральное телевидение

Год: 1971-1972

Cерий: 17

Режиссеры: Всеволод Шиловский, Лидия Ишимбаева

Сценарист: Михаил Анчаров

Операторы: Борис Кипарисов, Владислав Ефимов, Олег Богданов

Композитор: Илья Катаев

Художник: Виктор Лесков

Это был первый советский самый настоящий телесериал! Полтора десятка основных героев, которые живут в коммуналке, более сотни персонажей, взаимоотношения и все такое.

Повести «Сода-Солнце» и «Голубая жилка Афродиты», вошедшие в сборник «Фантастика», однозначно позиционировали сценариста как фантаста, и я все ждал, когда же... Тем более, что и Костя Якушев -вот он, на экране (актер Юрий Горобец). Но моим ожиданиям не суждено было сбыться. Тем не менее, Анчарова я продолжаю читать до сих пор.

Герои Анчарова — это прямые предки героев «Полдня XXII века» (я имею в виду весь цикл). Чтобы лучше понимать Стругацких, стоит, по-моему, прочитать Анчарова. И посмотреть «День за днем».

«Как птица Гаруда» — текст прелюбопытнейшей конструкции.

Во-первых, это семейный эпос. Сага о Зотовых не уступит в размахе ни Форсайтам, ни Поющим в терновнике, ни другим многопоколенным тянучкам. Однако же, она их еще и заметно короче.

Во-вторых, это легенда о времени. Время протекает сквозь, вокруг кружатся приметы, Зотовы же, в лице Петра-первого Алексеевича, взирают на время с непоколебимостью Форреста Гампа и с юмором Экклезиаста. От зари двадцатого века до преддверия перестройки — время немалое.

В-третьих, это сказка о любви. О бессмертии полюбивших и о печальном конце тех, кто любить не научился. И о нечаянной радости тех, кто шел к любви долго, ошибаясь и оступаясь, но все же дошел.

В-четвертых, (вы дочитали до это места? Тсс. Теперь пойдет самое странное) это книга о религии Коммунизм. Религии не в том смысле, перед какой доской разбить лоб; и не в том смысле, какому голосу следует принести в жертву любимое существо, и даже не в том смысле, как управлять глупцами. Религии в том смысле, зачем жить, если смерть сидит в твоем доме, выпивает, не чокаясь, смотрит из любимых фотографий. Как жить, когда глупость и жадность накатывают волна за волной и нет этому прибою конца. Религии в смысле мироконцепции.

Мне не встречались столь четкие описания того, что есть коммунизм ни в текстах Полдня, ни, тем более, в трудах основоположников, ни в опровержениях гонителей, ни в интернет-спорах.

И еще это книга о книгах. Но тут трудно объяснить — надо читать.

Очень сильная вещь. Уже лет 25 где-то — моя «настольная» книга. Много раз к ней возвращался.

О чём книга? О всём. Про всё в нашей жизни.

Один из героев романа (Глеб) говорит о Сапожникове (главном герое): «Меня к нему по-человечески тянет...» И меня тянет. Я мечтал о таком друге всю свою жизнь...

Кода-то «Дорога...» была опубликована в «Студенческом меридиане». Прочел и «заболел» Анчаровым. Моё мировоззрение на мир Искусства до сих пор, а прошло уже 30 лет, основано на этом произведении.

В ткань романа вставлена поэма-пьеса о Леонарде да Винчи. Поэма мне как-то не приглянулась... Всё остальное тянет не на «десятку», а на «двадцатку», как минимум!

Я тоже ставлю десятку. Ни один раз перечитывал...

К сожалению, книга остаётся актуальной. Фашизм не был разбит полностью и окончательно в середине ХХ века.

Если у Вас есть сомнения по определению что называется «фашизмом», то эта книга Анчарова поставит все точки над «i».

Я человек молодой — тридцать лет, какие годы — и читатели поколением старше, возможно, не поймут и даже осудят меня — однако я признаюсь: старую фантастику, фантастику, написанную во времена, которых я не могу помнить вследствие своей молодости, — я читаю с некоторым... снисхождением, что ли... Нет, не то слово совершенно. С допущением... с постоянной поправкой в голове о том, что это было давно. Наверное, молодые люди 60-70-х так же читали Жюля Верна и Герберта Уэллса: вроде и интересно, но во всём — в языке и сюжетах, в идеях и в идеалах — ощущается старость, несовременность и даже чуждость. И, читая, эту чуждость всегда приходится иметь в виду и сознательно подавлять — дескать, да, я знаю, что так писали, говорили и думали в те времена. Вот что я имел в виду. Это чем-то схоже с чтением на неродном языке.

Приступая к «Соде-солнцу» я знал, что повесть была написана в 65-м году, и обычным образом приготовился читать «с поправкой на старину». И очень удивился, ощутив, что никакой поправки для неё не требуется. Книга на удивление современна: живой язык, живая мысль автора, живые настоящие персонажи его истории — удивительно сегодняшние, несмотря на то, что знаешь о них — один воевал лётчиком в небе Второй Мировой, а другой проводил свои археологические изыскания за пять лет до Октябрьской революции, и оба они — современники автора.

Наверное, способность спустя десятилетия оставаться современной без всяких читательских «поправок» — это определяющее качество настоящей книги.

Даже в цикле коротких повестей и даже у такого мастера, как Михаил Анчаров сериальность даёт себя знать. Никуда не деться от ощущения усталости текста, что проявляется и в излишней фантасмагоричности сюжета, в чрезмерном энергичности повествования и ещё в сотне признаков. Совсем немножко, капельку, чуть-чуть, но перебор во всём. И вот уже третья повесть не светится так, как светилась «Сода-Солнце».

Повесть-фантасмагория, в которой перемешалось всё: прошлое и настоящее и будущее, рядом с живыми людьми бродят литературные герои и герои прошлого... А смысл в поэтическом размышлении автора о смысле жизни...

Слепить лицо из множества деталей других лиц: прекрасная идея. А еще более прекрасная идея рассказать о приключениях трех друзей с этой фотографией в поисках доказательства, что красота строится по логическим законам и встретить в конце пришельцев.

Рассказ о странном человеке по имени Сода-Солнце, нелепом, не от мира сего. Таких редко встретишь в жизни, а встретишь то поспешишь пройти меня. Не внушают они доверия... не имеют званий, наград... Они ведь просто люди, уникальные люди...

Давным-давно, в молодости, прочёл я эту повесть. Ничего не запомнилось, кроме названия. И финальное стихотворение я тоже прочёл — понравилось, но как-то не связывал я никогда это стихотворение с героем произведения.

Я человек нетворческий. Я как раз логик и аналитик. Если есть закопанное решение, мне удаётся его отыскать. Если его нету — никак не удаётся придумать.

Но люди, подобные главному герою, мне встречались. Их не так уж мало на свете, их называют «генераторами идей».

И вот такие люди-генераторы позволяют таким, как я, выползать из замкнутого пространства устоявшихся представлений. Интересно, что именно талантливые писатели, конечно фантасты, раздвигают рамки существующего мира. И герои произведений, начинают жить рядом с нами — и, иногда, помогают в работе, и в жизни вообще. Хотя большинство идей, которые они выдвигают, не стоят ни гроша. Или, правильнее, неприменимы в сложившихся условиях жизни. Но тот маленький процент, который остаётся, окупает всё.

Написано хорошо. Однако вещь совсем не развлекательная, более того, скучная. Эдакая лекция о путях научного познания. И познания вообще. Но, если настойчивому читателю удастся пробиться через неторопливое повествование, то несколько найдённых интересных мыслей, как самородки, порадуют старателя.

Замечательная вещь, по-моему. Я знала Анчарова-барда, но не знала Анчарова-писателя. Стихи/песню «Об органисте, который...» не раз слушала; правда, понравилась она мне больше именно как стихотворение, и в антологии бардовской именно оно у меня заложено закладкой, — когда-нибудь вчитаться и выучить...

Хорош язык, которым написана повесть. Интересны мысли. Очень живой образ Сода-Солнца, человека без возраста, без определенной профессии, талантливого самой своей сутью.

Наверное, эту повесть захочется перечитать, чтобы еще раз вдуматься в то, что говорил главный герой. Так же, как хочется вернуться к стихам и песням Анчарова...

Приподнимет весна марсианскую лапу,

Звон последних трамваев, как крик лебедей...

Это синий апрель потихоньку заплакал,

Вспоминая весенние шутки людей.

Этой повести невозможно поставить меньше десятки. Кажется, она вся от первой до последней строки написана не прозой, а стихами Михаила Анчарова.

Светлая, пронизанная солнцем повесть. Ощущение молодости буквально бурлит в ней, и лишь потом, анализируя прочитанное, соображаешь, что раз Сода-Солнце участвовал в Отечественной войне, то, к моменту действия повести ему уже под пятьдесят. Но такие люди не стареют, недаром в образе Сода-Солнце так много перекличек с Антуаном де Сент-Экзюпери. Иной раз кажется, что Сода-Солнце исчезает в самые неподходящие моменты, когда он всего нужнее. Это не так. Он сделал главное, пробудил живое чувство, не дал успокоиться, дальше человек всё сделает сам. А Сода-Солнце продолжит свой полёт.